Текст книги "Сварщик и сольфеджио. Эротическая драма с элементами продакт-плейсмента"

Сварщик и сольфеджио
Эротическая драма с элементами продакт-плейсмента
Виолетта Лосева

Совещание в редакции:

– Текст готов?

– Готов!

– Завтра – мне на стол.

– Там еще подтекст есть.

– Подтекст – тоже мне на стол!

© Виолетта Лосева, 2017

ISBN 978-5-4490-1253-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог. Наши дни

Жена режиссера нашумевшего веб-сериала, устав от его творческих выходок и тотального безразличия ко всему, что не касалось следующей серии его очередного шедевра, решила пожить у подруги, предварительно записавшись на тренинг личностного роста, курс по похудению и два онлайн мастер-класса на тему «как найти свою настоящую любовь».

Одним словом, – ушла от мужа.

Ушла в новую жизнь, к новым свершениям, впечатлениям, приключениям, предварительно подкрепив начало этой самой новой жизни возможностью потренировать навыки личностной трансформации и женского магнетизма 24-го уровня.

Он не заметил.

Не заметил, что она решила уйти, и не заметил, что ушла.

Накануне вечером Алла прорабатывала тему «25 признаков того, что вас используют» и уже на 14-м признаке обнаружила, что он ее даже не использует, хотя, казалось бы, все предпосылки были налицо.

Увы, предпосылки – это не факты.

«Не позволяйте никому вас использовать, если вы сами этого не хотите, – писал автор статьи, – а если хотите, то делайте это осознанно. Согласитесь, «сотрудничать» и «дать попользоваться собой» – это разные вещи. Брак – это сотрудничество, основанное на любви, а каждая женщина должна себя уважать. Даже если вы любите его до безумия, это не повод для того, чтобы ваш партнер использовал вас в своих интересах.

Он не проявляет своих чувств? И вы тут же решаете, что он просто скуп на эмоции или занят более важным делом? Опомнитесь! Если у него все дела более важные, чем вы, то… стоит ли тратить свою единственную жизнь на такого партнера?

Он не обращает внимание на ваши чувства? И вы тут же решаете, что он суров и строг, то есть прекрасен, и именно о таком вы мечтали всю жизнь? Опомнитесь! Ваши чувства также важны, как и его дела.

Он – эгоист в постели? И вы тут же решили, что в мужчине должно быть животное начало, иначе это – не мужчина? Опомнитесь! Времена одностороннего удовольствия давно прошли! Вам приятно смотреть, как ему приятно? Ну-ну…

Он предпочитает проводить время без вас? И вы оправдываете это тем, что у настоящего мужчины могут быть свои интересы? Это значит, всего-навсего, что вы – вне его интересов. Не повод ли задуматься?

Он обращает на вас внимание только, когда ему что-то нужно? Ну что ж… Долго вы еще собираетесь «стоять на полочке»?

В этом месте Алла поняла, что терпеть больше нельзя. «Стоять на полочке» и ждать, пока на тебя обратят внимание, – это и было ее перманентным состоянием в браке с Полонским

Гений?

По правде сказать, Алле больше казалось, что муж просто «попал в нужную волну» или, как говорят, «в струю», с первым сериалом, и именно этим она объясняла его успех. И сериала, и лично Полонского. Всемирной славы, разумеется, не было, но шумихи хватало. Алле, безусловно, хотелось занять место «музы» рядом с ним и блистать на веб-тусовках и в лучах его призрачной известности.

Просто хотелось блистать. И там, и там.

Но Полонский, казалось, не понимал, что создать гениальный сериал – это только полдела. Для того, чтобы быть на волне, нужно поддерживать свой имидж, ходить на гламурные вечеринки без носков, устраивать встречи со зрителями, желательно со скандалом, быть человеком-сенсацией, поддерживать связи и быть на виду.

Алла знала, что это – тоже работа, которую нужно выполнять, и была готова взять на себя все самое трудное, дополняя образ гениального режиссера образом шикарной жены и гламурного единомышленника.

Увы, Полонский этого не оценил.

Уходя «жить» к подруге, Алла тщательно поработала над тем, чтобы муж, придя домой со съемок, в первую минуту понял бы, что потерял ее безвозвратно.

И – принял соответствующие меры.

Стратегия ее ухода была в полной мере согласована с пошаговым алгоритмом манипуляций мужем или партнером, который давали в рамках курса «Как стать настоящей стервой», но…

Полонский так ничего и не заметил.

Позвонил только на третий день.

Спросил лениво:

– Ты у мамы?

– Нет, – ответила Алла с отработанной грустинкой в голосе, создавая интригу и настроение, и, готовя почву для его следующего вопроса, в котором он должен был уточнить: если не у мамы, то – где?

– А, ну ладно, – сказал Полонский без уточняющих вопросов и положил трубку.

Алла поняла, что стратегия в чем-то дала сбой.

– Ну что, друг мой Веня Поливанов, – сказал Полонский, закидывая ноги на стол, – Сумасшествие продолжается? Трансформационный коучинг рулит? Ты прочитал вторую часть сценария?

«На какой вопрос я должен отвечать?» – подумал Веня, отодвигая бумаги на край стола – подальше от ботинок Полонского, и одновременно признаваясь себе, что пора бы уже привыкнуть к его манерам. В том числе, и к манере задавать вопросы.

– О каком сумасшествии идет речь? – уточнил Веня, приняв категорическое решение начать с первого вопроса.

– Никогда не трать время и силы, Веня, на тех, кому ты безразличен, – провозгласил Полонский, – Не гонись за успехом, Веня. Делай то, что считаешь важным и нужным. Успех сам тебя найдет. И помни, Веня, что любое твое действие будет иметь последствия. Избавься от иллюзии, что ты можешь кого-то изменить. Меняй себя, Веня, и будет тебе счастье…

«Ну понеслось, – подумал Веня, – уселся на любимого конька»

– А что ты имеешь против трансформационного коучинга? – Веня решил вернуться ко второму вопросу, понимая, что Полонский начал издеваться над его, Вениной приверженностью к тренингам и курсам личностного роста, и теперь не скоро закончит. Нужно было заметить, что на этот раз, в издевательствах Полонского звучали какие-то личные нотки.

– Я? Против? Веня, ты меня удивляешь! Я – только за! Еще никогда мы не были так близко к полному счастью, как сейчас. Не перекладывай, Веня, ответственность на чужие плечи. Только когда ты сможешь сказать себе: «Я – создатель и автор всех своих неприятностей», ты увидишь свет в конце тоннеля.

– Ты утрируешь, – вздохнул Веня, – я не считаю, что это панацея от всех бед, но… что-то в этом есть.

– В чем, Веня?

– В тренингах и курсах по саморазвитию.

– А разве я говорю, что в этом ничего нет? Разве я против?

– Понимаешь, Полонский, любой человек…

– Вот, Веня! Вот ты и попал в самую суть! Я не знаю, что такое ЛЮБОЙ человек. Где он, этот любой человек, ау? Нет любого человека, понял, Веня? Есть один, отдельный, конкретный человек. Уникальный! Двух одинаковых не найдешь, даже если брать в расчет сиамских близнецов. Знаешь, почему я предпочитаю снимать сериалы, а не заниматься инфобизнесом? Потому что я не считаю, что кто-то вправе обобщать, Веня. Даже я! А ты знаешь, что я к себе отношусь с большим уважением. Не хочу я, Веня никого учить.

– Да кто тебя заставляет-то?

– Я просто беру одного конкретного человека в одной конкретной жизни и показываю. Вот, что я хочу, Веня. Даже, если это не нужно толпе. Ты можешь спросить, что я тебе сейчас доказываю, Поливанов? Я, который никому ничего не доказываю по определению! Не считаю нужным! Ты хочешь спросить, что я тебе доказываю? Хочешь?

– Ладно, будем считать, что хочу…

– Так вот… Я не Бог, чтобы кого-то чему-то учить! Я, конечно, бог для себя. Возможно, для тебя и еще для пары калек из нашей съемочной группы, но… Я поражаюсь тому, что сейчас все подряд начали нас учить! И даже такие умные парни, как ты, Веня, на это ведутся. Думают, что можно отбросить свою истинную суть и найти счастье за сто пятьдесят долларов на тренинге по саморазвитию. Да, Веня, я считаю тебя умным парнем, хоть не всегда тебе это показываю! А я говорю своим зрителям: родился веселым – веселись, родился счастливым – пользуйся, родился страдальцем – страдай на всю катушку, не ищи счастья, которое предназначено не для тебя. Деньги потратишь, а счастья так ведь и не найдешь, Веня! А умники, которые раздают универсальные советы, – это мошенники, Веня! Они занимаются бизнесом, а взывают к твоей душе, Поливанов. И как вы этого не можете понять?

– Что это тебя так задело? Хочешь снимать сериалы, снимай. Кто не дает-то?

– Кто не дает? А все дают! И даже предлагают! Вот, например, моя благоверная, Веня, мой нежный цветочек, моя очаровательная обольстительница, как она считает и как ее научили, буквально пару дней назад пришла с идеей. Давай, дескать, любимый, я расскажу миру о том, как выйти замуж за миллионера или о том, как приручить гения. Ей эти темы кажутся близкими. Она считает себя в них экспертом. Давай, муж-Полонский, я воспользуюсь твоим именем, состряпаем онлайн-курс (ты поможешь со съемками) и заработаю я денежек на том, о чем не имею ни малейшего представления.

– Ну почему же? – попытался возразить Веня, – насчет миллионера, не знаю, но по поводу «жить с гением» – это, как раз, про вас…

– Не иронизируй, Поливанов.

– Я и не думал…

– Думал-думал, я знаю. А почему ей такая идея в голову пришла? Потому что наслушалась тренингов ваших. Ты задумывался, Веня, вообще, что происходит? Тебе говорят: а ты, что, хуже? И ты отвечаешь себе – нет, нифига, я не хуже, а лучше! И лезешь на публику со своими умозаключениями. Делаешь бизнес, Веня!

– Ну и что в этом плохого?

– Что плохого? А вот что плохое, Веня: я же не против обучения, например, английскому, или как повысить трафик, или как писать технический сценарий, или как научиться делать греческий салат… Все это – прекрасно! Учите! Но! Как можно учить стать счастливым? Как можно учить трансформировать себя? Как можно учить работать с подсознанием, если ты и слово-то это только позавчера впервые услышал? Я не говорю, Веня, что не нужно учить вообще. Нужно, конечно. Но, прежде чем лезть грязными лапами в мое подсознание и в мои заблуждения, ты бы хоть как зовут меня узнал, не говоря уже о чем-то еще! Да и кто ты такой, чтобы учить? Преподаватель? Педагог? Методист? Ты знаешь, как вообще учат?

– Ну находятся же те, кто черпает что-то и на таких курсах?

– А тебе не кажется, Веня, что это – люди с поломанной психикой? Сварщик, хороший рабочий, который вламывает с утра до вечера, чтобы была возможность детей прокормить и пивка дернуть в воскресенье, он пойдет, Веня на тренинг личностного роста? Доярка пойдет? Боевой офицер пойдет? Не-е-т, Веня, им не до этого… У них есть уже та пресловутая целостность, о которой тебе лапшу вешают на тренингах. Они уже достигли своего дзена. А кто пойдет? Пойдет учительница музыки, дама тонкая в некоторых отношениях, которая знает не только чем диссонанс отличается от контрабаса, но и чем диез отличается от бемоля… Она УЖЕ тонко чувствует, понимаешь Веня? А зарплата – три копейки, а ученики – тупицы, а сольфеджио ее – никому не нужно… Что ж ей делать? И тут появляется нечто с гламурной улыбкой и корыстным блеском в глазах. И говорит: «Как? Ты до сих пор не нашла своего миллионера? Пойдем со мной, я знаю, какие центры нужно включить и какие кнопки нажать…» Вот что страшно, Веня… Кто мы такие, чтобы нажимать кнопки в таких материях? И кто будет отвечать за то, что какой-то коновал нажал кнопку в чьей-то неокрепшей психике?

– Но есть же настоящие курсы и тренинги по таким делам?

– Конечно есть, малыш. Только их ничтожно малое количество. Их не проводит милая Аллочка, которая хочет, чтобы я был миллионером.

– Так за что ты ратуешь, я не пойму?

– Все ты понимаешь, Веня, все ты понимаешь… А ратую я за то, чтобы люди честно признавались в своих действиях. Заколчиваешь бабло? Скажи честно: заколачиваю бабло так, как умею. Интересно посмотреть? Приходите. Не интересно? Идите мимо. А происходит как, Веня? Происходит все печально… Тебя, Веня, елейным голоском спрашивают с гуманитарным надрывом «неужели ты не хочешь быть счастливым?», и ты, дорогой, несмотря на два высших образования, платишь деньги… Потому что каждый хочет быть счастливым, и почти каждый готов за это платить.

– А образование тут при чем?

– Да, я неправильно выразился. Это происходит не «несмотря на» образование, а «благодаря» ему. Чем больше знаешь, Веня, тем больше вопросов у тебя возникает. И ты ищешь ответы. И тебе их предлагают на каждом шагу…

– Как-то грустно у тебя все получается, Полонский.

– А жизнь – невеселая штука, Веня, несмотря на весь позитив, который булькает вокруг тебя, и который ты должен научиться замечать после тренинга. Увы…

– Так что ты Аллочке своей сказал в ответ на ее предложение?

– Тебе повторить?

– Не надо, я понял.

– Понятливый, да? А она не поняла. Воспользуемся правилом номер 24?

– Что?

– Ладно, это я так… На самом деле, Веня, учат нас такие же люди, как мы. И дерьма у них в жизни – столько же. Поэтому… Просто это нужно понимать…

– Так что Алла-то?

– Пошла еще на какие-то курсы. Дальше учиться… Видно теперь, после «гениев» нужно подковать себя по теме «как жить с козлом».

– Ну тогда ей нужно посоветовать именно тут воспользоваться твоим громким именем.

– Все шутишь?

– Ага.

– Ты вторую часть сценария прочитал?

– Разумеется.

– Ну что?

– Мне – интересно. Другим – не факт. Все-таки 96-й год… Понимаешь, Полонский, если бы это было чуть раньше – так, чтобы совсем оторвано от нас, год эдак 60-й, или, практически, наши дни. А так – ни то, ни се.

– А то, что это, Веня, наша с тобой молодость, наши, извините, чуЙства, наши самостоятельные поиски счастья – без всяких тренингов, это что? Ерунда на постном масле?

– Кто-то должен думать и о «кассовом результате».

– Вот этот кто-то пусть и думает. А я не хочу, Веня, ничего продавать. Не хочу спрашивать толпу «чего изволите?». Хочу творить и самовыражаться. Ты – со мной?

– С тобой, Полонский… Куда я от тебя денусь? Кто-то же должен на тебя смирительную рубашку надевать, когда ты будешь самовыражаться, и думать о том, как тебе стать миллионером.

Веня подмигнул Полонскому.

– Может, я и сам когда-нибудь объявлю набор на платный курс «Как снимать сериалы под руководством козлов и гениев, которые самовыражаются».

– Правильно мыслишь, Веня. Говорю же – понятливый! Давай сюда текст. Тот, который из глубины, то есть, из середины 90-х к нам прибился.

– Держи.

– Откуда читать?

– Вот: «…Солнечным октябрьским утром у Марины начались схватки…»

– Хорошее начало, правда, Веня?

– Отличное!

– Вот если бы все бабы – и те, что учат, и те, что учатся – воспринимали слово «схватка» как положено, то есть то, с чего начинаются роды, а не в значении «драка», «битва», «сражение», то мир был бы намного лучше. Правда, Веня?

Эпизод 1. Середина 90-х. Кто вместо мужа?

Солнечным октябрьским утром у Марины начались схватки. Пока ждали скорую помощь, Ира позвонила Лене и Виктору, чтобы они забрали к себе шестилетнего Никиту, потому что все они – мать, отец и сама Ира – собирались быть с Мариной до конца.

Лена приехала, когда врач и медсестра уже топтались в квартире, равнодушно заполняя какие-то бланки и, как казалось Ире, не слушая слов и стонов Марины.

– За нас не волнуйтесь, – говорила Лена, забирая Никиту, – мы будем у нас играть с девочками сколько нужно. Да, Никита?

– Хорошо, спасибо, – рассеянно повторяла Ира, не зная, что делать и как поторопить врача.

Они вышли на крыльцо все вместе, и Лена увлекла Никиту к автобусной остановке, махнув всем на прощанье, мол, все будет хорошо.

– Ой, я умру сейчас, – простонала Марина, резко наклоняясь вперед.

– Никто еще от этого не умирал, – сказала пожилая медсестра, открывая дверь «скорой».

– А нам можно? – спросила Ира, помогая Марине сесть в машину.

– Ну не всем же! – проворчала медсестра, – обычно разрешается мужу.

Мать с отцом переглянулись, но Марина, казалось, не слышала этих слов.

– Я вместо мужа, – решительно сказала Ира, залезая в машину.

– А мы такси поймаем, – торопливо сказал отец.

– Да куда вы спешите всей толпой-то? – Медсестра высунула голову в окно, – Она, может, до завтра будет канителиться. Чего перепугались-то? Внук-то уже большой! Твой что ли?

– Мой, – кивнула Ира, с тоской вспоминая, как Никита шел к остановке, держа за руку Лену и оглядываясь на них.

Как назло, на каждом светофоре горел красный свет. Ира смотрела на сестру с жалостью и, как любой родной человек, просила высшие силы, чтобы часть боли и мучений, которые предстояли Марине, достались ей. Хотя и знала, знала точно, что эту боль Марине придется пережить самой, сколько бы сочувствующих людей ни было рядом.

– Сейчас отпустит, Мариночка, сейчас отпустит, – шептала Ира, целуя сестру.

– Ой, мамочка, – хныкала Марина.

– Когда с мужем спят, мамочку не зовут, – пробурчала медсестра.

«Дался ей этот муж, – подумала Ира, – лучше бы ехали быстрее. Мигалку бы включили, что ли…»

В приемном отделении дежурная сестра оказалась молодой девушкой в надвинутой на лоб белой косынке.

– Садитесь, пожалуйста, ваша фамилия? – строго спросила она, как казалось Ире, не замечая, что Марина кусает губы.

– Теперь вам – туда, – девушка махнула головой на белую дверь за своей спиной, – а вы – свободны.

Последнее относилось к Ире.

Родители вошли в приемное отделение, когда Марина уже вставала, чтобы идти за медсестрой. Мать перекрестила ее, а отец похлопал по спине, растерянно и испуганно, как большинство мужчин в подобной ситуации.

– Нам тут ждать? – спросила Ира.

– Ее сразу в родильное отвезут, но все равно, неизвестно, сколько это продлится. Ждите там пока.

Они остались в просторной стеклянной комнате, где сидели и стояли несколько человек. Белая дверь открылась, и сестра вышла к ним.

– Ну что?

Медсестра рассмеялась.

– Вы думаете, уже родила? Какие вы быстрые! Семенов? – она окликнула молодого рыжего паренька, сидящего с журналом в углу, – У вас сын, Семенов, поздравляю! Рост пятьдесят сантиметров. Вес – три пятьсот. Мать чувствует себя хорошо.

Девушка говорила стандартные для нее фразы, а парень вдруг, уронив газету, шагнул к ней и, схватив в охапку, закружил по комнате. Потом он поставил недоумевающую медсестричку на пол и подбежал к Ире.

– Вот так! – крикнул он, – Два часа назад привез – и готово. Парень есть!

Он поцеловал Иру, пожал руку отцу, и, отвечая на похлопывания, добрые улыбки и поздравления всех, кто находился в комнате, еще раз крикнул:

– Сын у меня! Где тут цветы купить? Все завалю цветами!

Все смотрели на него и улыбались. А он, сумасшедший от радости, выскочил на улицу.

«Лучше бы они этого не видели, – грустно подумала Ира, глядя на родителей, которые сидели в углу, и наблюдая за парнем тоскливо-добрым взглядом.

У Иры сердце сжалось от жалости к ним и от своего бессилия.

Вот так должно быть! Муж должен привезти беременную жену в роддом. Муж должен здесь ждать рождения своего ребенка! Муж должен целовать медсестру, которая принесла радостную новость!

Ира невольно позавидовала той неизвестной ей женщине, которая сейчас, наверное, думает о своем малыше, и точно знает, что здесь, внизу, ее ждет надежный и верный человек, к которому они, беззащитные и беспомощные, выйдут через несколько дней.

Ира смотрела на родителей. Оба – невысокие, седые, взволнованные. Родные люди, на душе у которых, никогда не бывало спокойно. Что она может сделать, чтобы они прожили остаток жизни без волнений, без тревог, без неприятностей на каждом шагу? Все просто. Нужно только, чтобы ты, твоя сестра и ваши дети были счастливы. И больше им ничего не нужно. А это, как раз, и есть самое трудное – ведь сколько ни притворяйся, ни веселись, ни делай вид, что у тебя все хорошо, мать с отцом всегда поймут, что веселость-то твоя – наигранная.

– Наверное, нет смысла нам здесь всем сидеть, – сказала Ира бодрым голосом, – Давайте я останусь, а вы поезжайте домой до вечера. Я позвоню, если что.

– Нет, неуверенно сказал отец, – пусть хоть что-то скажут…

Так они и сидели в душной светлой комнате, залитой последним в этом году теплым октябрьским солнцем, бессмысленно глядя на тускло-желтые листья, срывающиеся с деревьев за окном, на белое прозрачное небо, и не было перед глазами ни одной точки, которая могла бы их отвлечь от мучительных мыслей о том, что где-то совсем рядом, за стеной, их родная плоть и кровь, мучается, чтобы дать новую жизнь крохотному комочку.

Ира вспоминала разговор с Мариной, который происходил дней десять назад. Марина, отяжелевшая, некрасивая, с бледным лицом и отекшими ногами, сидела у телевизора и смотрела в пространство.

– Скорее бы уже все это кончилось.

– Что? – переспросила Ира.

– Ну, скорее бы уже родить. Сил больше нет, – Марина отвернулась, – в зеркало на себя смотреть не могу. Противно.

– Ты кого больше хочешь – мальчика или девочку? – спросила Ира, пытаясь отвлечь Марину от мыслей о зеркале.

– Ничего я уже не хочу. Дура я была, что опять вас послушала – тебя и маму. Если бы ты не явилась тогда за мной, ничего бы сейчас уже и не было… Хоть и на пятом месяце. А так – только все начинается. Кому вы лучше сделали?

«Вы сделали? – подумала про себя Ира, – ну ничего, если ей так легче, пусть говорит. Она еще очень глупая…»

– Слышишь, Ирка, – Марина взяла ее за руку, – Если я подохну там, в этом роддоме, возьми его себе, ладно?

– Господи, что ты говоришь? – почти крикнула Ира.

– Ты мне должна пообещать! Если меня не будет, ты возьмешь малого к себе. Пусть с тобой живет, ладно?

– Не говори глупостей!

– Обещаешь?

– Да, только замолчи! Чушь какая-то.

Марина откинулась на спинку кресла.

– А если я в живых останусь, я этого подонка все равно найду. Он у меня не будет спокойно жить.

– Маринка, ты не о том сейчас должна думать! Насильно мил не будешь!

– Я и не собираюсь насильно к нему лезть. Но он не будет по заграницам со своей женой спокойно разъезжать!

«А что ты сделаешь?», – подумала тогда Ира с тоской глядя на сестру.

В приемное отделение вышла медсестра.

– Поезжайте домой, сегодня вряд ли родит, – сказала она, глядя на родителей. – Телефон оставьте. Позвоним, когда будут новости.

По дороге домой все молчали.

– Я Никиту заберу и приеду к вам, – сказала Ира, выходя из автобуса возле дома Лены.

– Хорошо, – кивнул отец.

Ира заехала к Лене, где Никита мирно играл с Женей и Леночкой. Он вообще был очень мирным человеком, этот Никита. Но уходить не хотел.

– У нас все хорошо, – сказала Лена, – мы очень подружились. Приходи к нам в гости, Никита, хорошо?

– Если будет свободное время, – ответил он.

Когда Ира с Никитой приехали к родителям, мать сказала, уводя Никиту в комнату:

– Эдик звонил.

– Ну и что? – спросила Ира.

– Спрашивал, как дела

– Ты про Марину сказала?

– да.

– А он?

– Спросил, не нужно ли чем-то помочь.

– Кому нужна его помощь?

– Нельзя так, – вздохнула мать.

«Не время сейчас что-то доказывать», – подумала Ира, – Предложить помощь – не значит помочь. Эдик – большой специалист по предложению помощи…»

Ночью зазвонил телефон. Сухой официальный голос в трубке сообщил, что «в 23:20 у Марины Андреевны Каминской родилась дочь, вес – 3200, рост – 49 см».