Текст книги "Собрание сочинений Михаила Васильевича Ломоносова"

Виссарион Григорьевич Белинский
Собрание сочинений Михаила Васильевича Ломоносова

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ МИХАИЛА ВАСИЛЬЕВИЧА ЛОМОНОСОВА. С.-Петербург. В тип. императорской Российской академии. 1840. Три части. В 4-ю д. л. В I-ой части – 384; во II-ой – 356; в III-ей – 342 стр.

Общее мнение о Ломоносове, как поэте, ученом и писателе вообще, уже начинает устанавливаться. Оно не отнимает у него искр поэзии, но не оставляет за ним и имени поэта; оно удивляется ему, как ученому, и еще больше, как в высшей степени интересной и поэтической личности, как великому человеку. В самом деле, в трудах и жизни Ломоносова гораздо больше поэзии, чем в его вдохновениях, принявших на себя форму тяжелых стихов. Обо всем этом «Отечественные записки» не замедлят поговорить с своими читателями в особой статье: есть предметы, о которых должно говорить все, а не что-нибудь и как-нибудь, – к таким предметам принадлежит и Ломоносов{1}1
  Специальной статьи о Ломоносове Белинский не написал; характеристики его творчества содержатся во многих работах критика.


[Закрыть]. Но пока можно (да и должно) сказать что-нибудь об этом академическом издании сочинений Ломоносова.

Творения Ломоносова имеют больше историческое, чем какое-нибудь другое достоинство: вот точка зрения, сообразно с которою должно издавать их. Ломоносов не нужен публике; она не читает не только его, но даже и Державина, который в тысячу раз больше его имеет прав на титло поэта; Ломоносов нужен ученым и вообще людям, изучающим историю русской литературы, нужен и школам. Вследствие этого вот, по нашему мнению, необходимые условия издания его сочинений: во-первых, они должны быть непременно все, без выбора и исключений, и расположены хотя и по родам (то есть стихотворения особо; сочинения, касающиеся до теории словесности, – особо; ученые сочинения по части физики, химии, навигации – особо; похвальные слова и опыт истории России – особо), но в том порядке, в каком они вышли друг за другом из-под пера автора; во-вторых, чем они лучше изданы будут, тем лучше; но опрятность и даже изящество издания отнюдь не должно препятствовать его дешевизне, ибо эта книга не для удовольствия, а для пользы, и не для богатых людей, а для занимающихся серьезно отечественною литературою. При дешевизне не должно быть упущено из вида и удобство: издание должно быть сжатое (компактное), в две колонны, не мелким, но убористым и четким шрифтом, и все оно должно состоять в одной книге. Известие о жизни автора и критическая оценка его ученой и литературной деятельности, равно как и разные необходимые примечания, объясняющие текст, не могут быть излишними при таком издании. Портрет и факсимиле Ломоносова, виньеты и другие украшения составят роскошь издания и увеличат его достоинство, если не возвысят материальной цены книги. Разумеется, подобное издание было бы тем драгоценнее, что может быть сделано только академиею, владеющею большими материальными средствами и имеющею в виду не прибыль, но пользу литературы и просвещения, – а не каким-нибудь книгопродавцем, который рисковал бы потерпеть от него убыток. Вообще, при издании Ломоносова не должно забывать, что он ни в чем уже не может быть образцом для нашего времени и что его значение хотя и велико, но чисто историческое – не больше и не меньше.

Ныне вышедшее издание сочинений Ломоносова сделано Российскою академиею по особенному плану. Во-первых, оно в трех книжках, in quarto[1]1
  в четвертую долю листа (лат.). – Ред.


[Закрыть], тонких, широких и длинных, совершенно квадратных. Потом оно состоит только из стихотворных трудов Ломоносова, похвальных слов, «Риторики» и «Слова о пользе химии». Вместо биографического очерка или критического взгляда на творения Ломоносова, оно снабжено следующим предисловием:

Жизнь Ломоносова описана во многих и различных книгах и повременных изданиях; его таланты и сочинения оценены и глубокими знатоками словесности и просвещенною публикою. Он был муж высокого ума и обширных сведений и содействовал много к водворению наук в нашем отечестве и к образованию, утверждению и усовершенствованию языка российского (русского?). Все в том согласны. Посему излишне было бы говорить здесь как о самом Ломоносове, так и о его творениях. Императорская Российская академия, издавая снова, в сих трех томах, все стихотворения, избранные речи и риторику Ломоносова, желает и надеется доставить и юношеству и всем любителям российской (русской?) словесности образцы и правила поэзии и витийства и тем способствовать к распространению истинного вкуса и просвещения{2}2
  Здесь и далее курсив в цитатах Белинского.


[Закрыть]. Да исполнятся ее желания и надежды!

Отдавая должную справедливость этим благонамеренным желаниям и надеждам, мы осмелились бы спросить: ужели, после стихов и прозы Карамзина, Жуковского, Батюшкова и Пушкина, – похвальные слова Ломоносова, с их тяжелым латинским складом, могут служить образцами прозы и к распространению истинного вкуса и просвещения, а вот эти стихи – образцами поэзии:

 

Надпись на иллюминацию и пр.

Лучи от твоего, монархиня, венца
В четыре разлились вселенный конца,
Европа, Африка, Америка, Азия
Чудятся ясности, от коея Россия
Сияет чрез концы земны просвещена{3}3
  Цитата из «Надписи» («На иллюминацию в день коронования императрицы Елисаветы Петровны, 1751 года»).


[Закрыть],
 

и пр.

Или

 

К И… И… Ш…

Спасибо за грибы, челом за ананас,
За вина сладкие; я рад, что не был квас.
Российско кушанье сразилось с перуанским;
А если бы и квас влился в кишки с шампанским,
То сделался бы в них такой же разговор,
Какой меж стряпчими в суде бывает спор.
Я думал уж и так, что в брюхо[2]2
  Здесь упомянул сочинитель имя славного ябедника, который жил в его время. Прим. Российск. академии.


[Закрыть]… забился,
И выпустить хотя, я чуть не надсадился{4}4
  Цитата из стихотворения «К И. И. Ш<увалову>» (1753). В седьмой строке обыграно церковнославянское название первой буквы фамилии Н. А. Хованского – известного сутяги той эпохи.


[Закрыть].
 

Повторяем: неужели такие стихи могут служить в наше время образцами и способствовать к распространению истинного вкуса и просвещения?..

Сочинения Ломоносова, изданные Российского академиею, напечатаны на хорошей белой бумаге, крупным шрифтом, украшены портретом знаменитого автора и виньетою, представляющею апофеоз Ломоносова в затейливом вкусе прошлого века{5}5
  К моменту выхода этой рецензии Белинского серьезно обострились отношения между ним и К. С. Аксаковым, в недавнем прошлом тоже членом кружка Н. В. Станкевича. К. С. Аксаков, еще не прочитав рецензию Белинского, тем не менее был уверен в том, что в ней принижено значение Ломоносова. В конце ноября 1840 г. он писал отцу, С. Т. Аксакову: «Я воображаю, что наврано о Ломоносове; на это точно надо отвечать диссертацией» (ЛН, т. 56, с. 145); ср. с письмом Кольцова Белинскому от 15 декабря того же года: «За критику о Ломоносове в Москве все люди старого времени вас бранят на чем свет стоит, и даже Константин Аксаков пишет об нем диссертацию в опровержение вашего мнения…» (А. В. Кольцов. Соч. в 2-х томах, т. 2. М., «Советская Россия», 1961, с. 142).


[Закрыть].