Текст книги "Взятка"

Виталий Пищенко
Взятка

* * *

«Восторг Калифорнии» пошел на посадку. На информационном табло загорелась соответствующая надпись, а потом в салоне появилась длинноногая стюардесса и на правильном до отвращения интерлинге поздравила «уважаемых пассажиров» с окончанием пути и прибытием на планету Зор.

Бесс проводил глазами стройную фигурку и вздохнул. Вздохнул просто так, на всякий случай, поскольку прекрасно знал, что стюардесса – всего-навсего оптический робот, и ее внешний вид полностью зависит от того, что хочет увидеть тот, кто на нее смотрит. Вполне вероятно, что кристаллическому кубу с Лингемы стюардесса представлялась идеально правильным параллелепипедом. Во всяком случае, Бесс готов был заложить месячную выпивку против стакана воды, что куб тоже вздохнул.

О том, что на сей раз придумал ЭдПаркинс, Бесс старался не думать. Человек, хотя бы немного знавший Эда, просто не стал бы ломать над этим голову, а уж Бесс-то своего компаньона знал!

Месяц назад Паркинс исчез из Майами-бич, где приятели просаживали скудную стоимость совместно реализованной идеи. От Эда осталась недопитая бутылка виски и невнятная записка, в которой Паркинс ругательски ругал Бесса и приказывал ему сидеть в Майами и ждать вестей. Чего ради взбеленился приятель, Бесс решительно не мог понять. Правда, он ночи четыре не был в отеле, но что там делать? Идей все равно нет, да и зачем идеи, если в кармане еще лежит упругая пачка кредиток?

Объявился Паркинс недели через три. Старый Хенк, вынырнувший из какой-то космической дыры, передал Бессу записку компаньона: «Планета Зор. Срочно вези комбайн». Пояснений не было. Пришлось тащиться на окраину галактики да вдобавок волочь с собой груду металлолома.

Паркинса Бесс увидел сразу. Эд нетерпеливо переступал с ноги на ногу в паре шагов позади таможенного поста. Над головой Паркинса висело табло, извещавшее, между прочим, что посторонним вход в зону таможенного контроля запрещен. Бесс направился было к приятелю, но ласково журчащий что-то тип в униформе вежливо увлек его к небольшой кабинке. Похоже, на этой планетке все еще серьезно играли в таможенный досмотр.

Минут через десять ошарашенный Бесс добрался-таки до Эда.

– Привез? – Паркинс явно не собирался тратить время на приветствия.

– Привез…

– Показывай!

– Видишь ли, он пока там…

– Где это там?

Бесс неопределенно махнул рукой в сторону таможенного пункта.

– Ты что, оставил комбайн таможенникам?

Бесс моментально окрысился:

– Оставил?.. Поди забери! Ты не мог узнать, что любая вещь при ввозе на этот огрызок яблока должна пройти карантин? Я до сих пор не верю, что и меня-то выпустили.

Он яростно процитировал:

«Субъект или объект, представляющий опасность для общественного строя, экономики, культуры или здоровья населения планеты Зор, подлежит уничтожению в помещении таможенного пункта. Субъекты и объекты неизвестного предназначения должны подвергаться карантину, причем, плата за содержание вышеуказанных субъектов и объектов в помещении карантинного пункта взимается с лиц, ответственных за их ввоз на планету Зор».

– Но ведь меня-то никто не осматривал! – воскликнул Эд.

– В том-то и дело! Стоило мне пойти не через таможню, а, скажем, через товарные ворота, и никто не проверял бы ни меня, ни мог багаж! Ты что, не мог об этом узнать заранее?!

– Кто же знал, что ты шляпа, – огрызнулся Паркинс, но было видно, что он смущен.

А Бесс продолжал бушевать:

– По-твоему, легко было разыскать эти дурацкие комбайны? Картофелеуборочный я нашел на свалке, за угольным пришлось лезть в заброшенную шахту в Пенсильвании, музыкальный выменял у какого-то ненормального за ту пластинку, где ты поешь голосом Карузо, а комбайн для уборки зеленого горошка…

– Святые астероиды! Да сколько их у тебя?! – испуганно закричал Паркинс.

– Одиннадцать! Думаешь, легко было добиться разрешения на вывоз с Земли всего этого хлама? Сначала потребовали, чтобы я предоставил справку из Психиатрического центра, потом свидетельство из Интерпола. Только когда я принес диплом полномочного представителя Ассоциации «Гуманных девственниц», власти капитулировали…

– Какой Ассоциации?

– «Гуманных девственниц». Я ее член-учредитель. А все эти комбайны безвозмездный дар Ассоциации голодающим феррофагам[1]1
  Феррофаги – существа, питающиеся железом.


[Закрыть] с Альфы Центавра. Не мог же я платить за перевоз этой груды железа из своего кармана. А рисковать было нельзя. Ты ведь не соизволил написать, какой именно комбайн нужен!

– Надеюсь, среди этих одиннадцати механических покойников найдется простой зерноуборочный комбайн? – смиренно спросил Эд.

– О, за этот пришлось платить наличными. Я нашел его в Айове у одного старого мухомора. Он долго тарахтел, что это единственная память о прадедушке. И чем больше я на него нажимал, тем больше он повышал цену. А сам все болтает о том, какой этот прадедушка был доблестный семьянин, как все, даже негры, его любили, да как уважали его местные куклуксклановцы, аж противно слушать. Пришлось припугнуть, что обойдусь без его телеги. Старикан тут же сдался, а после того, как получил кредитки, заявил, что прадедушка был бы очень горд, если бы узнал, что память о нем пущена в оборот так успешно. Если прадед был таким же прохиндеем, правнук найдет его в раю, потому что в ад их никто не пустит. А зачем тебе понадобился именно этот комбайн?

– В музей.

– Какой еще музей?

– Музей расточительности. Когда его директор узнал, что на Земле была машина, которая работала три недели в году, а остальное время стояла, он так заверещал от восторга, что лингофон сломался. Ладно, пойдем выручать из цепких лап таможенника будущий музей экспонат. А остальные комбайны пускай достаются голодающим феррофагам, если таких когда-нибудь откроют.

Бесс сидел на открытой веранде и потягивал через соломинку холодный коктейль. Сиреневое светило лениво опускалось в плоскую лужу, заменявшую здесь океан. Впрочем, Бессу, было на это наплевать. В местном отделении засыхающей на корню земной фирмы по перевозке туристов он встретил очень миленькую секретаршу и, естественно, познакомился. Кредитки пока были, и Бесса не заботили ни безнадежно застрявший в карантинном пункте комбайн, ни гнев Паркинса. По его подсчетам, можно было не волноваться еще недели две.

Зато Эд не успокаивался даже во сне. Вот и сейчас он так яростно чертыхнулся, что обратил на себя внимание коренастого лузанина, терпеливо дожидающегося за стойкой исчезнувшего куда-то бармена. Лузанин внимательно посмотрел на взбешенного Паркинса и неожиданно улыбнулся Бессу. Бесс кивнул в ответ. Он знал этого лузанина, во всяком случае, ежедневно видел его в баре. Видимо, инопланетянин принял кивок за приглашение, потому что медленно растворился в воздухе и через секунду возник за столиком землян.

– Похоже, мы товарищи по несчастью? – лингофон лузанина работал в актерском диапазоне, и во фразе прозвучали непередаваемо трагические интонации.

– У вас тоже что-нибудь задержали на таможне? – спросил Бесс, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– В том-то и дело! Видите ли, я приехал навестить приятеля, а его, как на грех, нет на планете. Вот и сижу…

– Вот и ехали бы себе, – буркнул Эд.

– Не могу! Сначала меня не пускали на планету под предлогом, что у меня есть багаж, а теперь не выпускают отсюда потому, что багаж лежит в карантинном пункте. Ну, а таможенники говорят одно и тоже: «Зайдите завтра» да «Позвоните через несколько часов». Да что там! Вы ведь это тоже каждый день слышите…

– А что у вас за багаж? – поинтересовался Бесс.

– Пространство.

– Что, что?

– Свернутое пространство. Видите ли, у нас на Лузане давно работают над проблемой свертывания пространства. Мне удалось кое-чего добиться.

Эд приподнял голову, в его глазах что-то мелькнуло.

– Послушайте, м-м-м, коллега, а оно не развернется?

– Вы знаете, именно это и интересно! Еще никто никогда не хранил так долго пространство в свернутом виде. Саморазвертывание теоретически допустимо.

– А чем оно сопровождается? – Бесс понял причину интереса приятеля.

– Не знаю! – добродушно улыбнулся лузанин. – Этого никто не знает. Возможно, никто ничего не заметит. Но не исключен и катаклизм. Впрочем, это-то и интересно. Не правда ли… коллеги?

– Да, да, – промычал вежливый Бесс.

В этот момент бармен наконец-то появился за стойкой и лузанин с извинениями растаял в воздухе.

– Все, – Паркинс тяжело дышал. – Нужны решительные действия. Пора уносить ноги. Пока Оно не развернулось!

– Что же делать? – Бесс преданно смотрел на компаньона.

– Действовать! Ты заметил, что таможенник – женщина?

– Естественно, раз уж все население этого шарика проходит женскую стадию развития.

– А как у нее подкрашены глаза, заметил?

– Одна пара зеленым, вторая, кажется, красным, третья… Да зачем тебе это нужно?

– Затем, что это говорит о многом. Например, о широте натуры таможенницы. Ее нужно ублажить!

– К-как? – поперхнулся Бесс.

– Естественно, не так, как ты ублажаешь свою тощую Мери. Нужно дать ей в лапу…

– Какую лапу?

– Господи! И в кого ты такой тупой? В обезьяну что ли? Взятку ей нужно дать, взятку!

– Но я никогда не давал взятки инопланетянам! Даже не знаю, как это делается… Да и что мы ей дадим? Кредиток-то ведь почти не осталось. На серьезную взятку не хватит.

Паркинс выдержал многозначительную паузу.

– Взятки на всех планетах дают одинаково. Покажи, что у тебя в кармане.

Палец Эда повелительно ткнулся в пиджак приятеля. В кармане Бесса лежал косметический набор, предназначенный для Мери.

– Вот он и сыграет роль взятки, – довольным тоном закончил Паркинс. – Видел, как эта чиновная зануда уставилась на этот набор, когда ты достал его в таможне?

– Не дам! – Бесса такой оборот дела не устраивал.

– Ты хочешь сказать, что поцелуй Мери эквивалентен миллиону кредиток? А может, решил дождаться, пока Пространство не развернется? – холодно осведомился Эд.

Бесс переменил точку зрения.

Ласковые воды Атлантики белой пеной расслабленно подкатывались к ногам Бесса. Зеленым взрывом рвались в небо листья пальмы. Бесс наслаждался жизнью.

– Молодчина ты, Эд, – растроганно произнес он.

Мокрая голова Паркинса слегка приподнялась с шезлонга.

– Еще бы, – Эд самодовольно улыбнулся. – Миллион кредиток на дороге не валяется. А все потому, что я сумел дать взятку! Таможенница, конечно, сделала вид, что ничего не заметила, а комбайн через пару часов отдала. Небось, красит сейчас все свои восемь глаз. Ха-ха-ха!

Бесс охотно присоединился к радостному смеху приятеля.

Хорошо было. Были деньги, запах океана кружил голову, стройная мулатка кокетливо поглядывала на Бесса. Идиллию нарушал только почтовый робот, топтавшийся у шезлонга.

– Чего тебе? – Эд тоже заметил служителя Гермеса.

– Мистер Паркинс? – осведомился робот.

– Да, я.

– Вам бандероль.

Эд вскрыл аккуратный пакет, и на его ладонь выскользнул хорошо знакомый обоим косметический набор.

– Ничего не понимаю… – Паркинс растерянно уставился на Бесса.

– Может быть, ей не понравилось?

Эд раздраженно передернул плечами.

– Черт возьми, – смятенно пробормотал он, – а что если она ничего не поняла, если она не знает, что такое «взятка»?

– Сэр, – робот совал Эду какую-то книгу, – вам надлежит расписаться в получении…

Паркинс приложил к книге большой палец правой руки. Робот не уходил.

– Чего тебе еще? – спросил Бесс.

– Сэр, планета Зор, с которой прислана забытая вами вещь, не входит в Галактический почтовый союз. Все отправления с нее идут, как доплатные. Вам надлежит заплатить за пересылку вашей вещи. Вот квитанция.

Бесс взглянул в остановившиеся глаза Паркинса, перевел взгляд на протянутую роботом бумагу, на сумму почтового сбора, вытянувшуюся поперек квитанции длинной цифрой с шестью нулями, и медленно опустился на мокрый песок.