Текст книги "Ануш для искушения"

Глава третья (стр. 21)
Предшествие

– Привет! – не очень громко окликнула я парня, безумно стесняясь присутствующих.

Я пробиралась к нему в толпе прибывших, и мне был виден только его затылок. Он стоял с белой табличкой на палочке, где черными печатными буквами было изображено мое имя, а от руки красовалась приписка на латинском языке: «Hinc luсет etpoculasacra». Данная надпись является девизом Кембриджского университета: «От этого места мы приобретаем просвещение и драгоценное знание». В шумной суете аэропорта имени Бенито города Мехико, вероятно, молодой человек меня не услышал и продолжил стоять странным образом. Табличка в его руке «смотрела» в сторону прибывающих, а сам он стоял спиной к нам и, скорее всего, что-то читал.

Пока я продвигалась к нему, диктор закончила длинное объявление на испанском и английском языках. Как можно ближе я подошла к спине встречающего парня и спросила:

– Ты не меня ожидаешь?

– О, извини! – спохватился он. Я увидела в другой его руке книгу. Он опустил ее и спешно повернулся ко мне. – Если тебя зовут Ануш, то я тебя заждался.

Я не поверила своим глазам! Он был так похож на актера Зака Эфрона, что для меня подобное сходство казалось невообразимым! Отчего я пребывала в замешательстве.

– Э-э-э, как тебя плющит из-за моей внешности, – говоря, он скривил уголок рта и посмотрел мне в глаза, а потом добавил: – Наверное.

Я настолько поразилась такой случайности, что практически потеряла дар речи.

– Ну да, – разочарованно продолжил он, – не книга же тебя удивила в моей руке. На, кстати, держи ее! Да и транспарант с именем заодно. Я помогу тебе с чемоданом.

– Но он тяжелый, – ляпнула я какую-то ересь, почему-то мне стало неудобно пользоваться его помощью.

– Идем! – скомандовалон, ехидно усмехаясь, и протянул полушепотом: – Околдованная не моей внешностью.

С табличкой в одной руке и с книгой в другой я засеменила вслед за ним, боясь отстать и затеряться в толпе. Встретивший меня парень шагал спешно, крепко удерживая пальцами вытянутую ручку моего чемодана, давая тому катиться на колесиках.

Я посчитала, что мне необходимо продолжать общение. Решила вести себя так, как будто ничего не произошло, чтобы не выглядеть в его глаз ах такой нелепой. Мне хотелось прийти в себя, потому и отважилась на непринужденную беседу Мысленно я соизмерила предстоящую интонацию с гулом множества голосов и выкрикнула вдогонку ему:

– А у тебя есть имя?

– Зак!

В то же мгновение я замерла на месте как вкопанная.

Он, вероятно, перестал слышать стук моих каблучков, остановился и повернул голову в мою сторону.

– Да идем уже! – выразил он пожелание и, по-моему, недовольным тоном. – Это обычная моя шутка. Если хочешь – тест на степень очарованности им.

Я снова устремилась за ним. Он зашагал как прежде, но теперь продолжил общаться. Слова ему приходилось говорить громче, тогда я могла слышать за его спиной.

– Да расслабься, наконец. Я обычный студент, как и ты. Только отличаюсь от тебя годом учебы в стенах альма-матер.

– Извини, но ты так похож, – обрадовалась я, что у него нет на меня обиды.

– У тебя свежая мысль, – сказал он и замолчал уже надолго.

На улице мне не удалось поравняться с ним. Я продолжала поспевать за катившимся на колесиках чемоданом, в то же время мне еще раз хотелось взглянуть на него основательно. Пауза в общении затянулась: ему явно не хотелось продолжать разговор не о нем. Я укорила себя за столь неловкую ситуацию и решила продолжить знакомство, но уже с этим парнем: без упоминаний о сходстве. Благо, на улице не надо было напрягать голосовые связки для общения.

– Все же, как тебя зовут?

– Ллойд. Можешь называть просто Ло.

Как и прежде, мне ужасно хотелось говорить о его сходстве…

Чтобы не искушаться подобным разговором и найти новую тему для поддержания беседы, я взглянула на его книгу.

– «Pay ну пэрэт эм хэру» — зачитала я вслух название его книги. – Так увлекательна, что ты не расстаешься с ней ни при каких обстоятельствах?

– Мне так удобно. Уткнулся в книгу, и никто на меня не пялится, нет расспросов о Заке в моем лице.

– Извини.

Ллойд не ответил и продолжал шагать, увлекая меня за собой. Его раздражение от сходства было налицо. Над последним словом (конечно, не произнесенным вслух) я посмеялась про себя. Я подумала, как хорошо, что он не видит улыбку на моем лице после высказанной обиды о сходстве. Действительно, наверное, тяжко, когда тебя сразу же не воспринимают как индивидуальность. А ему через чей-то, я думаю, совершенно неважный для него образ приходится возвращать внимание к себе. И так каждый раз…

– Я пишу работу по схожей с книгой тематике, – обыденно ответил Ло.

То ли из-за засевшей во мне неловкости при знакомстве, то ли из-за сходства, а может, он просто мне понравился, но я захотела, чтобы между нами возникли приятельские отношения.

– А название уже есть у твоей работы?

– Пока рабочее – древнеегипетский погребальный культ и его духовное оформление.

– Ничего себе!

– Да, очень увлекательно.

Ло свернул на стоянку машин. Я засеменила за ним и дальше.

– Почему Египет? Коли мы на земле майя, можно было подумать, ты майянист.

– Почти все окружающее нас от, к примеру, пива до скальпеля – родилось в Египте. Поэтому Египет мне ближе. А майя – моя вторая любимая тема.

– Книга дословно переводится как «Главы о выходе к свету дня» или, как принято, «Древнеегипетская книга мертвых». Гимны Богам, обращение умершего к духам, заклинания, амулеты и обереги – это далеко не скальпель с пивом.

– А ты, как я погляжу, знакома с произведением. Значит, у нас есть как минимум одна на двоих точка соприкосновения, – Ло остановился у припаркованного пикапа, и я увидела его очаровательную улыбку. – Все, пришли. Дальше поедем.

Когда мы с Ло покатили на машине, я узнала, чем мне предстоит заниматься. Ло рассказывал, а я, наверное, неумело украдкой пыталась его разглядеть. Мне казалось, он захвачен своими пояснениями. Ло действительно излагал интересно, увлекая собеседника.

Оказалось, в том месте, где идут основные раскопки, в одном из заброшенных городов майя обнаружена каменная стена с огромным количеством значков-иероглифов и загадочных рисунков. По некоторым неплохо сохранившимся фрагментам экспертный совет археологов смог установить точное место, запечатленное на одном из каменных изображений.

Удивительно, но на рисунке красовались развалины знакомого им храма близ Мехико в том виде, в котором мы можем лицезреть руины сегодня! Еще там указано точное место захоронения человека, продавшего душу сатане. Согласно серии зловещих рисунков голова человека превращалась в саблезубый череп с рогами. В точности такие останки человека с рогатым черепом и нашла одна из экспедиций археологов 21 января 1997 года и непосредственно в том же самом месте. Найденные останки ничем не отличались от строения скелета человека, кроме головы. На его черепе застыли ужасающего вида рога, а массивная челюсть увенчана множеством саблеобразных зубов. Еще настенный рисунок украшали нарисованные амулеты вокруг изображения останков человека с рогатым черепом, а края пестрили массой иероглифов.

Потому как письмена майя до сих пор точно не расшифрованы, совет принял решение направить к развалинам небольшую группу и еще раз осмотреть место захоронения. Интересно понять, в какой мере рисунок связан с захоронением.

Ло вызвался помочь молодому, но весьма перспективному 24-летнему научному сотруднику Кембриджского университетского колледжа археологии и антропологии. Меня же по приезде решили оставить в их компании в качестве еще одного помощника.

Что до моего к этому отношения, то я была весьма заинтригована и ничуть не напугалась. Хотя Ллойд, кажется, старался нагнать на меня жути.

– Что скажешь? Не расстроена? – поинтересовался Ло, застряв в очередной для города Мехико автомобильной пробке. – Я о ближайших перспективах для тебя.

– Что я могу сказать? – тянула я с ответом, находясь на волне приподнятого настроения и мыслей о таинственных развалинах. – Если верить мексиканцам, то у них три основных символа страны: сомбреро, изумительные пляжи и, конечно, знаменитые пирамиды майя. Жаль, мы едем не на пляж и у меня нет сомбреро, а развалины – далеко не пирамиды майя, но, может быть, мне повезет и я стану первооткрывателем чего-то важного именно на развалинах?

Вместе с Ло я рассмеялась, арядом, в медленном потоке, измученные пробками автомобилисты, словно сговорившись, принялись выказывать недовольство злобными взглядами.

Мы не могли умерить наш пыл и продолжали потешаться, но теперь поводом служили недовольные физиономии.

После Ло заговорил о моем бесстрашии. Я принялась сыпать примерами из жизни, превращая рассказ в хвастовство. Ло решил проверить, правду ли я говорю, и предложил рассказать, как был освящен храм, ныне стоящий в развалинах. «Ну, слушай, раз ты не впечатлительна», – начал он. По его словам, это выглядело так. После возведения храма по его четырем углам поставили колья, на которые насадили военнопленных. Кровь, стекающую с кола, смешивали с глиной и ею обмазывали пол и землю вокруг храма. Индейцы посчитали, что подобным образом они заставят такое здание стоять вечно, потому как оно охраняется духами жертв, умерших в мучениях.

Под конец я не выдержала и сдалась. Попросила Ллойда поменять тему и рассказать о предстоящей учебе. Ло устроил мне маленький ликбез, а я получила возможность рассмотреть его лучше. Хотя внешне он для меня и так был знаком.

Когда я в первый раз увидела на обложке журнала фотографию очень молодого актера Зака Эфрона, я впервые почувствовала, что значит находиться вне себя от ощущения симпатии к противоположному полу. Его улыбка той самой стрелой амура пронзила мое сердце, после чего я увлеклась любовными романами. Читая их, я каждый раз сталкивалась со своим бессилием и неспособностью понять, что же такое настоящая любовь. Мне не было понятно, где та грань, после которой чувства сильной симпатии, страсти, безумной влюбленности перерастают в настоящую любовь. Неизменно все заканчивалось во мне множеством вопросов и желанием найти на них ответ. Так или иначе, но новое вспыхнувшее во мне чувство я с девичьей непосредственностью расценивала как проявление моей любви к нему. Наверное, иначе и не могло быть. Многие называют его новым секс-символом, но я полюбила его не за это. Он как нельзя лучше вписывался в мое представление о жизни, сформированное под воздействием глубоко верующих родителей. Помимо того, насколько Зак Эфрон симпатичен, улыбчив, он еще и положителен: не пьет, не тусуется по клубам и не употребляет наркотиков.

Конечно, мне приходилось скрывать чувства от родителей. Для них слово «любовь» – святое, а святое никак не распространялось на актеров, мнение о которых уже давно сформировано в наших головах. Лишь однажды у меня состоялся с ними разговор (если его можно так назвать) на эту тему, где меня не спрашивали, а только высказывали свое мнение. Папа увидел в моих руках журнал и обратил, вероятно, внимание на то, каким взглядом я его читала. На следующий день, после того как и они прочитали статью, родители попросили меня думать о другом, но не об интервью в журнале, где затрагивается тема секса. Мотивировка была проста – рано. В той статье Зак говорил о беседах с отцом на тему сексуальной жизни и припоминал, как обнаружил под Рождество в почтовом ящике коробку, заполненную презервативами, – их отправила его мама, когда увидела снимок в газете, где любимый сын покидает секс-шоп. Данная коробка была расценена мамой и как подарок к Рождеству, и как непосредственное проявление заботы о сыне.

Моим же родителям и в голову не пришло, чему я так умилялась: я влюбилась, и поэтому меня умиляло все, что было связано с Заком Эфроном.

Все-таки почему я сейчас думаю о Заке, посматривая на Ллойда? Я нахожусь в машине с ним, и кто в Ло мне более симпатичен? Бред какой-то! Мне захотелось перестать обо всем таком думать и я решила перебить рассказ Ллойда об учебе, излагаемый в шутливой форме:

– А как ты себя чувствовал в школе? Также с легкостью поражал знаниями?

Ллойду настолько понравилось мое обращение к нему, что его перемена в настроении была для меня неожиданна. Я не могла себе представить, что вопрос подобного рода способен заставить человека настолько преобразиться. Внешне он чуть ли не светился от счастья, а на лице наблюдалось довольство от вызванного интереса к нему.

Оказалось, Ллойд – бывший титулованный спортсмен и модель! Родившись в семье преуспевающего в нефтяном бизнесе отца, в школе Ло, по его же собственному признанию, являлся аутсайдером до тех пор, пока не занялся спортом. Ему надоело выслушивать шуточки по поводу его смазливой внешности. С приходом в спорт Ллойд рьяно принялся доказывать, на что он способен, и добился неплохих результатов. Но после травмы ему пришлось выбрать для себя другое хобби, им стал (в глубочайшей тайне от родителей) модельный бизнес для юношей. На самом деле Ллойд никогда не хотел заниматься модель-ным бизнесом, но когда его стали упорно – почти все его окружение – сравнивать с молодым актером Заком, Ло опять решил всем доказать, на что он способен как индивидуальность. И уж когда окончательно Ллойд разочаровался в модельном бизнесе, пробыв там полгода, он опять проникся учебой и сохранил это желание до сих пор.

Первый раз в жизни я слушала историю молодого человека. Ранее им неоткуда было взяться. Для меня происходящее с Ло было интересно: как он жил, о чем думал, о чем переживал. Слушая его рассказ о детстве, я поразилась, насколько мы разные с противоположным полом: в том числе мы живем разными пристрастиями. Мне было интересно слушать и сравнивать.

Как и большинство девочек, где-то до трех лет я боялась буквально всех мужчин, кроме, конечно, отца и двух моих дедушек. Когда в дом ступала нога чужого дяди, я тут же залезала под стол, и если меня пытались оттуда вытащить, то закатывала несносные скандалы. Так случилось, что сегодня я впервые встретилась с парнем наедине и немного растерялась. До этого у меня не было опыта уединенного общения с противоположным полом. Если не считать случай из детства. На празднике в доме моих родителей один из мальчиков признался мне в любви. В восемь лет, не зная, что ответить, я заявила: «Ну и что теперь?» Так и погасла первая не разделенная любовь.

И, конечно, я всегда представляла себе идеального мужчину. А однажды я встретилась с идеалом. И мало того, наши встречи стали происходить каждые выходные, но втайне от него. Он об этом не догадывался. Мы встречались с ним, когда я приходила в церковь с родителями. Не знаю, способен ли Господь рассердиться в таком случае, но мои мысли частенько во время молитв были заняты не Им.

Он женат и работает с моим папой. Иногда отец восхищался молодым перспективным учителем, сидя за столом во время ужина, и это приводило меня в трепет. Он полностью отвечал моему представлению об идеальном мужчине, но я сдерживала чувства к нему, в том числе, когда оставалась одна в комнате. Встречаясь с ним в церкви, я всегда видела его с женой, и это никогда бы мне не позволило открыть дорогу чувствам к нему. Все же, когда его сходство с моим представлением идеала вызывало во мне некую трепетную дрожь, я просто расписывалась в бессилии и любовалась им в минуты молитв.

Конечно, я не привязываюсь к деталям моего представления об идеале. И я могу встречаться с любым другим из них (ну, почти), но если в нем будут присутствовать эти черты, я просто потеряю голову. А как иначе, если он будет высокий? У него будут широкие плечи? Не перекачанные, а рельефные руки? На груди ни единого волоска (ну, он же идеал)! Он будет немного, лет на пять, старше меня и с чувством юмора, это вообще для меня самая сексуальная часть мужчины. И самым идеальным для меня станет, если он будет просто… моим.

Но какие бы у меня ни сформировались представления о мужчинах, при этом не имея опыта общения с ними, сейчас я испытывала счастье. Я давно чувствовала себя русалочкой, мечтавшей вырваться из глубины наверх, а с приездом в Мехико я поняла, что наконец-то начинаю жизнь на поверхности.

– Вот и наше прибежище, а на окраине – непосредственный приют.

По накатанной дороге мы въехали в небольшое по размерам селение. Мрачные серые дома с облупленной снаружи краской давно отслужили тем, кому были обязаны постройкой. Строения сильно устали и застыли над землей в неминуемом желании в скором времени полностью сползти вниз.

– А развалины храма далеко от этого места?

– Сейчас увидишь.

Ллойд свернул с улицы и остановился. Прямо перед собой, в отдалении, на пригорке, я отчетливо увидела часть уцелевшей стены, вокруг которой были хаотично навалены многочисленные нагромождения из камней, когда-то служивших храму наружными стенами и внутренними перекрытиями.

– Устрашающе? – поинтересовался Ло.

– Увлекательно, – ответила я, из любопытства продолжая смотреть на руины.

– А вот и наш «мозговой штурм», – сказал Ло, увидев кого-то в окне нашего приюта.

Ллойд подался из пикапа. Я тоже последовала наружу.

Из небольшого покосившегося одноэтажного дома в нашем пристанище, как окрестил селение Ло, выбежал смугловатый, довольно интересный молодой мужчина. С энергичной пружинистой походкой он вмиг оказался у нашего пикапа.

– Как долетели? – обратился он ко мне на «вы».

– Спасибо, хорошо.

– О, черт, а я и не поинтересовался! – укорил себя Ло, вытаскивая чемодан.

Я чувствовала себя немного растерянной в окружении двух мужчин, и мои щеки залились краской.

– Джэй, – представился он.

– Ануш.

– Красивое имя. Должно быть, восточное. Мое имя, как и я сам, – родом из Индии.

Его внешность была типична для людей индийского происхождения. При этом Джэй был красив.

– Имя христианское. Мои предки родом из Армении.

– Вот и состоялось наше с вами первое знакомство. Предлагаю второе совместить с ужином.

В ответ я лишь улыбнулась. Еще ни разу я не находилась в пути так долго, и это давало о себе знать.

– Пойдем! Покажу твою спальню, – предложил Ллойд.

– Охотно. Хочется привести себя в порядок после долгого перелета.

Помещение внутри оказалось весьма уютным. Жилище дочери учтиво одолжил глава местного населения на время наших работ.

«Купание» в прохладной воде при помощи ковша, вкусная местная еда и (ввиду отсутствия электричества) ужин при свечах сделали свое дело. Мне сильно захотелось спать. Продолжать разговор за столом в таком виде я не была в состоянии. Это деликатно подметил Джэй: предложил всем лечь пораньше. Мотивировал просто – назавтра у нас много работы. Мы разбрелись по спальням. Какое-то время я еще лежала в кровати, осчастливленная свободой да еще и неожиданным знакомством, пока не уснула.

Глава четвертая (стр. 34)
Западня

Утром мне пришлось изрядно трудиться около минуты, чтобы открыть глаза и понять, где я нахожусь. Разница во времени наложила на меня отпечаток.

После утренних процедур, связанных с умыванием при помощи того же ковша, и недолгих сборов я не обнаружила никого. Когда не нашла у дома и пикап, решила позавтракать. К утру у меня проснулся аппетит. Я съела больше, чем вчера за ужином.

Прямо с улицы Ллойд буквально влетел на кухню.

– Вот и девушка Ануш выспалась, – радостно произнес он, часто дыша.

– Ты чем так радостно переполошен?

– Тут такое дело, – начал Ло, явно собирая мысли в кучу. – В общем, Джэй в городе. Какие-то там бюрократические утряски то ли с какими-то документами, то ли с разрешениями. Утром он разбудил меня, коротко предупредил об отъезде и уехал до вечера.

– И теперь ты с таким придыханием?..

Ллойд отмахнулся. Этой же рукой он схватил кружку с водой и вмиг осушил.

– Ты спишь! Джэй уехал! Ну и я к развалинам!

– Не тяни, – попросила я, начиная подпадать под его безумную энергетику.

– Недалеко от того места, где проходили раскопки, я обнаружил вход. Ступеньки ведут вниз. Хочу взять фонарик, воды… Ты со мной?

От неожиданного предложения я пришла в смятение. С одной стороны, мне жутко хотелось, с другой…

– Собственно, почему бы и нет? – размышляла я вслух. – Раз там нет никаких ограждений, значит, не опасно.

Он нахмурил лоб.

– Причем тут ограждения? – изумился Ло.

– Ну… те, кто до тебя там был, в случае опасности дали бы знак в виде, не знаю, ограждений или таблички какой-нибудь…

– Я думаю, за очень-очень многие годы мы там будем первыми.

– Почему?

– Ты слышала, какой дождь был ночью?

– Ты знаешь, нет… – попыталась я вспомнить, – спала, как ребенок.

– А мне, знаешь ли, он мешал. А еще ливень помешал устойчивости камня. Его подмыло. Когда я забрался на большие валуны и присел на один из них, то он сдвинулся с места. Теперь там есть возможность протиснуться меж камней, и путь внутрь открыт.

– Может, лучше обождать Джэя?

– Конечно, лучше. Только он приедет поздно, и мы сгорим от нетерпения до утра. А так мы сейчас заглянем, узнаем что там, затем расскажем Джею об увиденном, после чего он сможет наметить более точный план работы на завтра.

– Ну… собственно… – продолжала сомневаться я, думая, что затея Ло может оказаться опасна, и пожала плечами.

– Ох, уж эти ваши девичьи предрассудки. Скажу академическим языком, как учили, и рассуди сама. Чтобы истинно познать древнюю историю, – он поднял указательный палец вверх, – нужно отказаться от современного мировоззрения, – Ло поднял палец выше, – и взглянуть в глубь веков глазами живших в те далекие времена, сопоставить увиденные сохранившиеся до наших дней предметы старины, и тогда мы получим более полный и верный взгляд на историческую действительность. А как мы можем увидеть, сидя тут? Ты можешь оставаться, меня же в университетском колледже учат принимать самостоятельные решения.

Последнее высказывание о самостоятельности явилось для меня весомым аргументом.

– Где там твои фонарики?

– Не пожалеешь! Иногда вся жизнь проходит, а так и не удается столкнуться с подобным – оказаться в роли первопроходца!

Ллойд аж завизжал от радости и метнулся к своей комнате.

С неимоверно сочной зеленью яркая местность, обласканная солнцем, вначале приподнимала мне настроение. Постепенно я переставала воспринимать окружающее. Путь к развалинам проходил по затяжному подъему. Когда я изрядно устала, нам необходимо было еще и взобраться по камням. После того, как буквально вскарабкалась наверх, я окончательно выбилась из сил. Попросив отдохнуть, по взгляду Ло я поняла, насколько ему не терпится идти дальше, и решила не настаивать на своем.

Ллойд снял рюкзак, чтобы не цепляться им о выступы, одной рукой прижал его к себе и начал аккуратно протискиваться меж камней. Он ступал осторожно, ощупывая ногой каждое устойчивое нагромождение для опоры. В конце узкого тесного лаза он спрыгнул и повернулся ко мне.

– Теперь ты! – крикнул он и от неожиданно звонкого эха присел.

Звенящий под руинами отзвук моментально породил во мне чувство сильного страха. Я оцепенела, на мгновение отчетливо осознав трагичность предстоящего. Мне захотелось спросить: «Может, не стоит?» Вместо этого, не оправившись от испуга, я молча посмотрела на Ллойда. В отличие от меня он, как ни в чем не бывало, продолжал чарующе улыбаться, его взгляд источал задор. Его желание продолжить знакомство с развалинами было настолько сильно, что могло заставить кого угодно довериться ему. Я не стала исключением, глядя на улыбающегося Ллойда, начала приходить в чувство и понемногу успокаиваться.

– Не спеши. И повнимательней, – попросил он полушепотом и с заботой в голосе.

Его беспокойство меня тронуло.

Когда я добралась до него, Ло бережно снял меня сверху и осторожно поставил рядом с собой. Он пошатнулся, но устоял, и мы оказались совсем близко Друг к другу. Я уловила его дыхание, почувствовала сильные руки и в невольном объятии мы застыли на секунду.

– Давай быстрее включим фонарики, – попросила я, непонятно от чего испытывая дрожь: или от первого в жизни соприкосновения, или от предстоящей неизвестности.

Ллойд одновременно нажал кнопки, сразу включил оба фонаря. У меня заколотилось сердце. Я старалась дышать тихо и усиленно вслушивалась в тишину. Мне казалось, я сейчас способна уловить любой шорох. Поначалу после яркого солнечного света трудно было что-нибудь разглядеть, хотя фонари светили довольно мощно. Постепенно глаза свыклись с темнотой, которую продолжал тревожить луч света.

Мы находились в небольшом круглом помещении, в одном из немногих на земле, которые пощадило время. Здесь неплохо сохранились и потолок, и многочисленные высеченные из камня фигурки, похожие на змей и на человекообразных животных. В верхней части стен, в перекрытии потолка, кричаще изображалось подобие огня и жертвоприношение. Благодаря Ло луч света последовательно пробегал вдоль стен, освещая изысканно исполненные скульптуры и фрески. Древнее творение сохранилось на удивление хорошо.

– Попробуем немного спуститься? – спросил Ло полушепотом.

Ровно по центру помещения находилась дыра, куда уходила винтовая лестница.

– Идем, если мы уже здесь, – согласилась я и добавила: – Но не далеко.

Ллойд передал мне один фонарик. Я шла очень близко к нему, выверяя каждый шаг.

По винтовой лестнице мы спустились немного ниже и оказались на небольшой площадке. Далее вниз уходили узкие, вырубленные в скалистой породе три тоннельчика со ступеньками: и прямо, и справа, и слева. Они выглядели, словно в зеркальном отражении.

– Выбирай! – тем же полушепотом, но торжественно, сопроводив слово жестом, предложил Ло.

– Не юмори, пожалуйста, – попросила я негромко, еле-еле справляясь со страхом. – Давай прямо, и это будет наша конечная точка.

– И мы больше отсюда никогда не вернемся, – с напыщенно грозным видом, но тоже полушепотом, произнес Ллойд.

– Я же попросила?!

– Извини!

Мы спустились на шесть ступенек и оказались в еще меньшем пространстве, нежели прежде, и с теми же тремя тоннельчиками, ведущими вниз.

– Ну, давай опять прямо, – предложил Ло.

Я направила фонарь туда, откуда мы сейчас спустились. Прежняя площадка виднелась, чего-то особенного там я не увидела. Ло улыбнулся и кивнул мне, приглашая идти дальше. Мы спустились опять прямо и опять ровно на шесть ступенек. Повторилось то же самое: небольшая площадка, от нее прямо, направо и налево три ответвления вниз.

Теперь уже не советуясь со мной, Ло повернул налево. Я последовала за ним. Но и тут оказалось то же самое – по шесть ступенек вниз и три тоннельчика. Мы пошли дальше. Ло начал испытывать судьбу, поворачивая в разных направлениях: шесть ступенек вниз – направо, шесть ступенек вниз – налево, шесть ступенек вниз – прямо.

– Постой! – спохватилась я в панике. – Мы же не запоминаем, куда идем!

– А зачем?

Ошарашенная ответом, не отвечая, я смотрела на него обалдевшими глазами.

– Женская логика, – усмехнулся он. – Принцип возвращения прост: каждый раз поднимайся вверх по лестнице, и ты окажешься наверху.

Страх породил во мне замешательство и от этого мне стало неловко.

Ло настаивал на том, чтобы идти дальше. Так как проходы короткие, небольшие, в них мне несколько уютней, нежели в большом помещении наверху, и я согласилась. Далее, спускаясь на шесть ступенек то прямо, то вправо, то влево, все повторялось. Я не выдержала неразберихи и рукой коснулась плеча Ло. Он остановился. Как и пару минут назад, сейчас мы стояли на однотипной площадке, но значительно ниже.

– Ллойд, такое чувство, что это никогда не закончится. Давай подниматься, а сюда вернемся завтра с Джэем.

– Но мы столько спускались и, скорее всего, пришли. Еще немного.

– Ло, пожалуйста. Я не в такой степени спортивна, как ты. Ты помнишь, как я устала, поднимаясь к развалинам?

– Хорошо, хорошо, – согласился он миролюбиво. – Я только поставлю отметку. Так, на всякий случай. Вдруг мы завтра снова попадем именно к этой площадке, – Ло огляделся, выразительно поднял плечи и добавил. – Просто до жути интересно, что это значит?!

Прорезиненным краем фонаря Ло нашаркал полосу на стене.

Мы глотнули воды и начали подъем. Я пошла первой. Пройдя шесть шагов вверх, на площадке я остановилась и замерла. У меня задрожали колени.

– Ануш, тут опять надо наверх. Что ты? – говорил он, стоя за мной, на нижних ступеньках.

– Посмотри.

Я подвинулась, и Ллойд смог подняться ко мне. Поравнявшись, он поочередно осветил два тоннельчика. Ступеньки, как и те, по которым мы поднялись, уходили вниз.

– Как такое может быть? – сконфуженно спросил меня Ло.

– Ллойд, мне это не нравится.

– А кому такое понравится?

– Ло! – я сорвалась на истерику и в то же время старалась приглушать голос. – Я же просила?! Оставь иронию! Мы уже давно не в тех условиях, чтобы шутить!

Ллойд обхватил меня и крепко прижал к себе:

– Тихо, тихо, тихо…. Где-то должен быть выход. Так не бывает. Если есть вход, обязательно будет выход.

Мое сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет. Я озиралась на ступени и переводила взгляд из одного прохода в другой, совершенно не понимая, как такое может быть.

– Ануш, мы сейчас пойдем….

– Нет, Ло, обожди! Надо что-то придумать!

– Ануш, все будет хорошо.

– Не говори мне этого, ты….

Ллойд коснулся моей щеки ладонью и по другую сторону лица прижался щекой. Я ощутила его мягкую ладонь и щеку. При соприкосновении меня захлестнули эмоции. Точнее, я впервые соприкоснулась с неведомыми доселе чувствами. Совершенно другая – позитивная – эмоция усиливалась, и она постепенно вытеснила мой страх, граничивший с истерикой. Я немного пришла в себя, и дрожь утихла.

– Извини, Ло. Я знаю, ты этого не хотел. Этого вообще никто не мог предположить.

Он оставил мои щеки и посмотрел в глаза. Потом осторожно придвинулся ко мне. Мы соприкоснулись носами, и он забавными движениями потрепал меня носом, чтобы приободрить.

– Не говори мне ничего. Знаю, все будет хорошо, – сказала я и улыбнулась.

Первое, что сделал Ллойд, – предложил оставить в работающем состоянии один фонарь. Затем мы спустились туда, откуда пришли, и снова поднялись. На обеих площадках ничего не изменилось: все те же тоннельчики вниз.

С новой верхней для нас точки Ллойд наугад выбрал направление, и мы начали спускаться, руководствуясь спонтанным выбором. Неожиданно Ллойду пришла в голову мысль снова подняться на предыдущий лестничный пролет.

– Ну, как такое может быть? – вопросил Ло, ухмыляясь от недоумения, когда на предыдущей верхней площадке мы снова увидел три направления книзу.

Он быстро сбежал туда, откуда мы поднялись, и снова вернулся ко мне наверх.

– Мистика какая-то?! – продолжал Ло изумляться. – Словно какое-то провидение желает, чтобы мы шли только вниз.

– Интересно, – заговорила и я с усмешкой, находясь в каком-то отрешенном состоянии, будто происходящее было не со мной, – а если я пойду в одну сторону, а ты – в другую, тогда «провидение» тоже не позволит нам подниматься и сведет ли оно нас вместе внизу?