Электронная библиотека » Виталий Вульф » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 28 марта 2019, 22:01


Автор книги: Виталий Вульф


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Исследователи до сих пор спорят, что связало в семейную пару двадцатиоднолетнего Джима и юную взбалмошную Норму Джин. Про Догерти известно, что он, младший из четырех детей, был серьезным и воспитанным юношей, неплохим спортсменом – даже получил за успехи в футболе спортивную стипендию, однако отказался от высшего образования, предпочтя помогать семье. Известно, что после школы он встречался с местной королевой красоты Дорис Дреннан, а их первое свидание с Нормой Джин состоялось на рождественском балу в декабре 1941 года, куда Джим пригласил свою будущую жену по просьбе Грейс. Всего через полгода он сделал Норме Джин предложение, и та не смогла отказаться.

Перед свадьбой Грейс подарила Норме книгу «Подготовка к браку»: из нее юная невеста выяснила, что настоящая любовь придет с годами, надо только часто менять меню и чище стирать рубашки. Всему остальному, по словам Грейс, Джим ее научит сам.

Впрочем, на свадебных фотографиях, сделанных 19 июня 1942 года, новобрачная выглядит счастливой: улыбчивое юное лицо, прическа из каштановых локонов, красивое длинное платье, роскошный букет… Среди немногочисленных гостей со стороны невесты были супруги Болендеры – наверное, единственные за короткую жизнь Нормы Джин Бейкер, кто искренне любил ее. Грейс с мужем на свадьбе не было.

Нет никакого сомнения, что девушка не была готова к семейной жизни – ни к одному из ее аспектов. Много лет спустя Догерти вспоминал: «Оставшись со мной наедине, она выглядела испуганной. Позже я узнал, что у Грейс Годдар она спрашивала, не может ли она, состоя в браке, быть с мужем «только друзьями».

Норма Джин плохо знала своего мужа, не умела готовить и вообще вряд ли себе представляла, как ведут хозяйство. Но годы скитаний по приемным семьям сделали ее покорной судьбе – скорее всего, замужество было для нее лишь очередной сменой дома, с сексом и готовкой в качестве дополнительного условия. Как писал ее биограф Фред Лоуренс Гайлс: «Всю свою жизнь она легко применялась к обстоятельствам, приспосабливаясь к изменениям в жизни так, как, ей казалось, от нее ожидали». Развившаяся в приемных семьях мимикрия позже оказалась ей весьма полезна во время жизни в голливудских джунглях.

Вместо медового месяца молодожены провели уик-энд на озере Шервуд. Норма Джин бросила школу – замужние дамы традиционно не посещали учебных заведений – и вместе с Джимом принялась обустраивать семейное гнездо в домике на авеню Виста-дель-Монте. Она повесила над кроватью портрет Кларка Гейбла и писала мужу записки с объяснениями в любви вместо горячего ужина, а для «разнообразия семейного меню» перекрасила волосы из светло-каштанового в золотистый. Она, наверное, могла бы быть счастлива, но ощущение брошенности, ненужности – а отъезд Грейс Норма Джин восприняла как то, что ее оставили как ненужную вещь, – заставило ее сомневаться в себе и бояться, что и муж бросит ее при первой возможности. Джим позже вспоминал, что она просила у него деньги и покупала ему дорогие подарки, словно пытаясь купить – за его же деньги – его любовь.

Джим был общительным парнем, у него была масса друзей, он был душой любой компании, а его жена чувствовала себя вне дома крайне неловко. Ее жизненный опыт не мог дать ей ни одного примера хорошего, счастливого или просто крепкого брака, и она, полная решимости быть Джиму правильной супругой, не могла представить, как это делать. Правда, спустя годы Джеймс признался, что у Нормы «были все задатки хорошей жены».

В конце лета 1943 года Джим поступил на флот: шла война, и долгом каждого американца было служить родине. Правда, Джима, как обладающего определенными навыками и к тому же женатого, не отправили в зону военных действий: около года он занимался подготовкой призывников на острове Каталина, куда ему разрешили приехать вместе с женой. Биографы отмечают, что хотя на Каталину пара прибыла вполне счастливой, там их отношения резко ухудшились: толпы лишенных женского общества новобранцев буквально не давали прохода хорошенькой миссис Догерти, вызывая у ее мужа бешеные приступы ревности. Он обвинял ее в том, что она слишком вызывающе одевается, слишком легкомысленна и вообще ведет себя неподобающе. Наверное, Норма Джин вздохнула с облегчением, когда весной 1944 года ее муж отправился на Тихий океан, чтобы принять непосредственное участие в войне против Японии. Когда Джим уезжал, он пообещал жене, что, как только он вернется, они создадут настоящую семью – заведут детей и даже собаку. А пока Джим Догерти воевал, его жена ждала его в доме его родителей, работая на авиационном заводе – она красила фюзеляжи самолетов.

Однажды на завод забрел фотограф Дэвид Коновер, которому нужны были хорошенькие личики для армейского журнала. Золотоволосая Норма Джин мгновенно очаровала его своей свежестью и пышным бюстом; на фотографиях она с удивительной для непрофессиональной модели грациозностью и естественностью (поверьте на слово, именно естественности с наибольшим трудом добиваются фотографы от своих моделей!) демонстрирует зрителям детали самолета. Фотографии попали на стол руководству Eastman Kodak Studio, немедленно заинтересовавшемуся перспективной девушкой, и уже через месяц ее фото было в журнале Yank, а еще через месяц Норма бросила работу на заводе и устроилась в модельное агентство Blue Book.

Здесь за час позирования в купальнике ей платили больше, чем на заводе за день тяжелой работы. Улыбаясь перед объективом, Норма наконец почувствовала свою силу, поверила в то, что когда-то внушала ей Грейс Мак-Ки: она может стать звездой! Уже через год снимки роскошной блондинки появились на обложках самых престижных журналов США – Yank, Sir, Family Circle, Look, Peak, Life… Фотографии Нормы Джин неизменно привлекали внимание: на них, кроме красивого тела и задорного взгляда, было видно еще кое-что – то, что называется индивидуальностью модели. Под руководством главы Blue Book Modeling Эммелайн Снайвли и своего «персонального» фотографа Андре Де Дьенеса миссис Догерти стала приобретать известность. Недовольный растущей популярностью жены, прибывший на побывку Джеймс выдвинул ультиматум: или он, или съемки. Естественно, Норма выбрала карьеру. В июле 1946 года она потребовала развода – в Лас-Вегасе, где процедура была проще, чем в Калифорнии, – и в пятницу 13 сентября в отсутствие Джеймса Догерти их развод был официально утвержден. По решению судьи, бывшей миссис Догерти достался автомобиль, на котором Норма Джин тут же уехала в Голливуд. Она больше никогда не видела своего первого мужа.

Догерти вернулся домой только в конце 1946 года. Он поступил в полицию, женился, родил трех дочерей и написал книгу о своей знаменитой жене. Говорят, его супруга до конца их брака – они развелись в 1972 году – ревновала его к Мэрилин Монро, не разрешая ему не только смотреть фильмы с ее участием или держать в доме ее фотографии, но даже просто упоминать ее имя. Он скончался в августе 2005 года в городке Сан-Рафаэль в Калифорнии.

Мисс Монро

Как вспоминал глава актерского отдела кинокомпании 20th Century Fox Бен Лайон, 16 июля 1946 года к нему в кабинет пришла хорошенькая девушка: «Выглядела она просто потрясающе – в отлично скроенном ситцевом платье, с золотыми волосами, рассыпавшимися по плечам. Должен признаться, никого привлекательнее я не встречал». Девушка – она назвалась Нормой Джин Догерти – призналась, что хочет сниматься в кино, и Лайон тут же организовал ее первую кинопробу. Пленку посмотрел глава киностудии Дэррил Занук, и через десять дней с Нормой Джин подписали контракт. Первым делом ей посоветовали изменить имя: так 26 июля 1946 года на свет появилась Мэрилин Монро. Имя выбрал Лайон – когда-то в Нью-Йорке он был влюблен в актрису мюзиклов Мэрилин Миллер, и ему показалось, что имя подойдет бывшей миссис Догерти, – а девичью фамилию матери она предложила сама. Некоторые из знавших Мэрилин в те годы вспоминают, что она терпеть не могла это имя и даже с трудом могла его написать…

Один из тех, кто видел ее пробы, оператор Леон Шемрой, позже вспоминал: «То, чем обладала эта девушка, я не видел со времен немых картин; она выражала секс на каждом сантиметре пленки, как Джин Харлоу. Из каждого кадрика этой пленки излучался секс…»

За новорожденную Мэрилин взялись профессионалы. Ей сменили прическу, подправили цвет волос, изменили форму носа и подбородка, организовали обучение танцам, пению и актерскому мастерству. Бен Лайон вспоминал: «Она была самой добросовестной из всех молодых актеров, с которыми у студии был контракт… Классам она посвящала все свое время, чтобы при первом удобном случае быть хорошо подготовленной». Однако таких статисток – их называли старлетками – у каждой студии был не один десяток, и только единицы получали настоящую роль. Мэрилин не везло: полгода ее не брали даже в массовку, а в ее первом фильме со странным названием «Скудда Ху! Скудда Хей!» у нее была только одна фраза, да и ту начинающая актриса произнесла так ужасно, что весь эпизод вырезали при монтаже. В ленте «Опасные годы» у нее было три сцены, но ее имя даже не было указано в титрах. Через год контракт с ней продлевать отказались.

Некоторые считают, что причиной этого были не только неудачи Мэрилин на экране – честно говоря, ей дали слишком мало возможностей проявить себя в деле, – но и постановление Верховного суда от 31 декабря 1946 года, запретившего систему, по которой киноактеры были связаны эксклюзивными контрактами с киностудиями: по сути, до этого дня актеры полностью принадлежали своим студиям, вне зависимости от того, снимались они или нет. Теперь держать на постоянных контрактах десятки старлеток, используемых в основном для массовых съемок и в качестве живых украшений на приемах, стало невыгодно, и студии начали от них избавляться.

Как бы то ни было, осенью 1947 года Мэрилин Монро снова оказалась на улице, однако она не отказалась от своей мечты покорить Голливуд: она по-прежнему исправно посещала занятия в актерской студии, оплачивая их деньгами, которые удавалось заработать позированием перед фотокамерами. По некоторым сведениям, в то время у нее была связь с престарелым бабником Джо Шенком, совладельцем и первым президентом 20th Century Fox. Шенк, в прошлом уроженец Рыбинска Иосиф Шейнкер, а в то время одна из крупнейших фигур в кинобизнесе, был человеком на редкость энергичным и настолько же некрасивым. Возможно, она надеялась, что, скрашивая его дни (а возможно, и ночи – к счастью, биографы не в состоянии точно выяснить, насколько далеко простиралась нежная дружба старлетки и старика-кинобосса, ограничиваясь лишь пересказом слухов и собственными фантазиями), в награду она получит роль. Однако Шенк к этому времени уже отошел от дел и, хотя формально все еще оставался одним из воротил Голливуда, на деле давно уже ничего не решал – контракт с Монро был расторгнут без его участия. Зато он кормил Мэрилин обедами, представил ее некоторым своим друзьям и – скорее всего – поспособствовал тому, что Монро предложили контракт на Columbia Pictures. «Голливуд может быть очень безжалостным, – говорила позже Мэрилин. – Сколько мужчин там пользуются беспомощными и одинокими девушками, которые готовы на все, лишь бы сниматься в кино!.. Мне это знакомо – у меня не было ни еды, ни крыши. И я спала с продюсерами. А что? Зачем лгать, будто я того не делала?»

Работа на Columbia принесла Мэрилин одно из важнейших знакомств в ее жизни: педагога по актерской игре Наташу Ляйтес. Наташа, когда-то мечтавшая быть актрисой, обладавшая – по воспоминаниям – удивительно некрасивой внешностью и удивительно тяжелым характером, покорила Мэрилин образованностью, силой духа и красноречием. В ней Мэрилин нашла мать – строгую, заботливую, готовую вложить много сил в образование и успех своей подопечной. О чувствах самой Ляйтес можно только гадать: одни считают, что она разглядела в молодой старлетке огромный потенциал, на который никто, кроме нее, не обращал внимания, и пожелала разработать эту «золотую жилу», а другие говорят, что она обладала нетрадиционной сексуальной ориентацией и попросту влюбилась в Монро. Как бы то ни было, именно Наташа, поклонница школы Станиславского и метода Михаила Чехова, стала первой, кто по-настоящему занялся с Мэрилин актерским мастерством, а также единственной, кто действительно взял на себя заботу о юной актрисе. Наташа не только до 1955 года была постоянным педагогом Монро, но также исполняла роль ее агента, воспитательницы и любящей матери. Многие, правда, говорят, что уроки Наташи убили жившую в Мэрилин непосредственность и естественность, заменив их актерскими клише и избыточной артикуляцией, но нельзя отрицать, что в первой половине 1950-х годов именно Ляйтес оказала наибольшее влияние на личность Мэрилин и на ее судьбу. Через своих знакомых Наташа даже выбила ей ее первую крупную роль – в фильме «Хористки», который снимал Фил Карлсон. Мэрилин впервые там и пела, и танцевала. Картина провалилась в прокате, хотя о Мэрилин – впервые – благосклонно отозвалась критика: журналист Тайбор Крейк в The Motion Picture Herald написал, что сцены с Монро – «одни из лучших. Она симпатичная, обладает приятным голосом и собственным стилем». Но руководству студии игра Мэрилин не понравилась, и контракт не был продлен.

Воспоминания тех, кто знал Мэрилин в те годы, обычно рисуют ее в нерадостных тонах и – чаще всего – описывают ее как девушку в свитерах в обтяжку без нижнего белья. Актриса Энн Бакстер, которая работала с Мэрилин на двух картинах, писала: «Люди из съемочной группы, с которыми появлялась Мэрилин Монро, каждый вечер были разными, но свитер она всегда носила один и тот же. И никогда не носила лифчиков. Я особенно запомнила ее в розовом свитере из ангоры и с глубоким вырезом. Говорили, что она даже спит в нем». А известная актриса Шелли Уинтерс вспоминала: «В кафе обыкновенно сидела скромная, очень миленькая блондиночка… Звали ее Норма Джин. Как-то-там… То, что она носила, всегда было на размер меньше, чем следовало. Кроме того, она постоянно таскала с собой огромную библиотечную книгу, что-то вроде словаря или энциклопедии».

Об этих «библиотечных книгах» – как позже о «романах Пруста названиями наружу» или «толстых книгах русских писателей, которые она ставила так, чтобы их было заметно», – пишут несколько мемуаристов: видимо, Мэрилин, страдающая от своей необразованности, пыталась собственными силами наверстать пропущенное в школе. Правда, если одни вспоминают о том, с каким упорством она пыталась чему-то научиться, то другие – обычно женщины – любят намекать на то, что книга в течение долгого времени была одна и та же и открывалась в одном и том же месте. Такое же противоречие встречается и в описании ее поведения: одним она запомнилась скромной, застенчивой до болезненности, говорящей таким тихим голосом, что ее постоянно приходилось переспрашивать, а другие запомнили ее нахальной девицей в узком свитере, беззастенчиво снимающей парней ради ужина и не боящейся спорить с кинобоссами. А Джошуа Логан, режиссер «Автобусной остановки», вспоминал о ней как о «лучащейся и бесконечно желанной. Полная наивных представлений о себе и трогательная, она напоминала испуганное животное».

Сидя без работы и без денег, Мэрилин соглашалась на любой заработок – по некоторым свидетельствам, вплоть до проституции; возможно, так она надеялась найти себе очередного покровителя. Мэрилин даже приняла предложение сняться в порнофильме и за 50 долларов позировать для мужского календаря – снималась она, кстати, под псевдонимом Мона Монро и в присутствии жены фотографа. Снимки обнаженной Монро на красном бархате через несколько лет вышли в первом номере журнала Playboy, навсегда став частью легенды.

Кстати, известно, что фотограф Том Келли продал два снимка – один за 250 долларов, другой за 500. Неизвестно, сколько заплатил за них Хью Хефнер, владелец Playboy, но без всякого сомнения – заработал он на них в миллионы больше, чем получила за эту работу сама Мэрилин… Негативы той фотосессии были украдены из студии Келли, и местонахождение их неизвестно.

Со стороны могло показаться, что дни Мэрилин в Голливуде сочтены – она так долго безуспешно карабкалась наверх, что уже и сама готова была поверить в то, что у нее нет будущего в кинематографе. Но тут ей наконец повезло по-настоящему: накануне нового 1949 года она познакомилась с Джонни Хайдом, вице-президентом влиятельнейшего актерского агентства William Morris, представлявшего таких суперзвезд Голливуда, как Боб Хоуп, Рита Хейворт, Лана Тернер, Микки Руни и Мэй Уэст. Хайд – по странному совпадению тоже выходец из России, урожденный Иван Гайдабура – был старше Монро на тридцать лет и смертельно болен, но это не помешало ему бросить к ногам юной блондинки весь мир и свое сердце в придачу. Он оплатил ей несколько пластических операций и новый гардероб от Saks, поселил ее в своем доме – впрочем, ради приличий ей был снят номер в отеле Beverly Carlton, где она почти никогда не появлялась, – и несколько раз предлагал ей стать его женой. От брака с ним Монро отказалась – как она позже говорила, она любила Джонни, но не была влюблена в него. Зато Мэрилин согласилась сняться в эпизоде фильма «Счастлив в любви» вместе с одним из знаменитых братьев Маркс – Граучо Марксом. В коротком эпизоде Мэрилин томно жаловалась Граучо, игравшему частного детектива, что ее преследует какой-то мужчина. «Как, всего один?!» – восклицает тот, пожирая глазами аппетитную блондинку, уходящую вдаль. То, как она удалялась, запомнилось надолго: эффект от походки Мэрилин на экране был сродни гипнозу. Рассказывают, что ради такой походки Мэрилин специально стачивала на полдюйма один из каблуков. Граучо Маркс позже вспоминал: «Как же я желал ее!.. Она была до чертиков хороша! Глаз не оторвать…. Прекраснее ее я в жизни своей не видел».

Мэрилин заметили, и ей тут же дали следующую роль, в фильме «Асфальтовые джунгли» режиссера Джона Хьюстона: она играла любовницу адвоката Анджелу Финли – то ли ангела, то ли демона в ангельском обличье, – томно возлежа на диване и заполняя экран сексуальной энергией. Хотя критика отозвалась о Монро как об «очередном безжизненном теле со светлыми волосами, которое неумело валяется на диване, соблазняя зрителей», но эта роль была первым настоящим успехом Мэрилин. Правда, режиссер бесился от постоянного присутствия на площадке Наташи Ляйтес: после каждой реплики Мэрилин смотрела на нее, ожидая одобрения, из-за чего приходилось переснимать дубль за дублем. Затем была картина «Все о Еве» режиссера Джозефа Манкевича, где Мэрилин доверили заметную роль очаровательной мисс Кэссуэл, содержанки, мечтающей стать актрисой, – практически Мэрилин играла саму себя. Фильм получил шесть «Оскаров» и заслуженно признан одной из вершин американского кино. Благодаря Хайду Мэрилин получила еще несколько небольших ролей – в вестерне-мюзикле «Билет на Томахоук», спортивной драме «Огненный шар» и других, ныне интересных лишь тем, что в них играла Мэрилин Монро.

Хайд вложил в юную Мэрилин все силы и весь опыт, превратив ее из неизвестной статистки в успешную актрису, а из простоватой куклы – в объект мужских желаний. Именно он создал тот образ, которому Монро обязана своим восхождением на вершину славы: пухлые губы и зовущий взгляд прикрытых глаз, ореол «полудоступности» и невероятная сексуальность. Хайд же, обожавший русскую культуру и хорошую литературу, привил эту любовь и Мэрилин – благодаря ему она пристрастилась к русским классическим романам, книгам Томаса Вулфа, Марселя Пруста и братьев Манн, поэзии Райнера Марии Рильке и к работам Зигмунда Фрейда. С тех пор ее главной мечтой стало сыграть Грушеньку из «Братьев Карамазовых» – много лет она пыталась донести эту мысль до режиссеров, но над ней только смеялись…

В понедельник 18 декабря 1950 года Джонни Хайд скончался от сердечного приступа, оставив Монро в глубокой растерянности; она даже пыталась покончить с собой. В тот же день родственники Хайда выставили Мэрилин из его дома, конфисковав все ее наряды и драгоценности, – даже на похороны ей удалось попасть лишь под защитой Наташи Ляйтес, спорить с которой никто не осмеливался. Хотя Хайд не успел составить завещание в пользу своей протеже, как обещал, он все же смог обеспечить ей новый контракт с 20th Century Fox – и, взяв себя в руки, Мэрилин снова отправилась на завоевание кинематографического Олимпа.

Кстати, по условиям контракта Мэрилин, семь лет не имевшая права работать нигде, кроме как на студии Fox (или там, куда Fox пожелает ее уступить), получала 500 долларов в неделю. Наташа Ляйтес, которой по настоянию Монро также предложили контракт, но безо всяких ограничений, получала 500 долларов от студии плюс 250 от Мэрилин в качестве платы за обучение.

Надо отметить один – оказавший огромное влияние на судьбу Мэрилин – парадокс: хотя она почти не снималась, ее популярность в Америке постоянно росла. Начавшаяся с журнальных снимков «милашки» миссис Догерти, сделанных случайными фотографами, она продолжилась многостраничными фотосетами прелестной «старлетки» от самых известных мастеров фотокамер. Ее нанимали рекламировать крем для похудения, духи, парикмахерский салон и нефтяную компанию, но, как оказалось, больше всего все эти журнальные развороты и телевизионные ролики рекламировали саму Мэрилин Монро, чье очарование на фотографиях с каждым разом было все очевиднее. Оттачиваясь в многочисленных съемках, образ Мэрилин совершенствовался, раз за разом все заметнее выявляя то свечение, то волшебство, благодаря которым Монро вскоре назовут Богиней киноэкрана. Строго говоря, она, одна из величайших звезд кино в истории, прославилась не как актриса, а скорее вопреки тому, что и как ей приходилось играть, исключительно за счет своей удивительной ауры, волшебного обаяния, исходящего от ее изображений. «Вряд ли кому-либо из нас суждено узнать, какая непреодолимая сила бросала ее с экрана прямо в объятия зрительного зала, в то время как ее самым блестящим партнерам никогда не удавалось добиться ничего подобного», – восхищенно говорил позже режиссер Джошуа Логан.

В это время в американском кинематографе наступил кризис: зрители все больше предпочитали сидеть дома у телевизора, а не ходить в кино. Однако «на Монро» люди шли, и кинобоссы начинают снимать ее все больше и больше. Роли были формально разные, но Мэрилин везде играла одно и то же: глуповатая блондинка, чертовски сексуальная и невероятно красивая. Монро была не первой, кто играл подобные роли, но именно она сделала из маски «глупой сексуальной блондинки» настоящее актерское амплуа, с богатыми возможностями и неисчерпаемым потенциалом. Ее актерские данные были невелики – роль у Монро получалась, только если сценарий совпадал с ее собственным опытом, – но сексапил, обаяние, притягательность ее на экране были невероятны. До нее такое удавалось только «первой секс-бомбе» Джин Харлоу, с судьбой и внешним обликом которой у Мэрилин Монро с каждым годом становилось все больше общего, от платиновых волос до трагической смерти. Из современниц Монро конкуренцию ей могла составить лишь «богиня киносекса» Лана Тернер, но она в начале 50-х больше участвовала в скандалах, чем в съемках, и ее место можно было считать вакантным.

Конечно, Мэрилин было тяжело: рядом с нею больше не было Хайда, который искал ей роли, защищал ее и продвигал. Но он оставил ей неплохое наследство – дружбу с несколькими влиятельными людьми, начиная с кинокритиков и кончая самим президентом студии Спиросом Скурасом, которые, по выражению одного из биографов, «начали самую грандиозную рекламную кампанию со времен Джейн Рассел» – как известно, Рассел усиленно и весьма навязчиво продвигал влюбленный в нее миллионер Говард Хьюз, владелец кинокомпании RKO.

Небольшую роль Монро в ленте «Так молоды, как себя чувствуете» кинообозреватели расхвалили за «обтягивающие свитера» и «самые соблазнительные ножки со времен Харлоу». В мае Мэрилин снялась в картине «Любовное гнездышко», и хотя ее роль была откровенно декоративной, критики не преминули отметить в своих обзорах аппетитную блондинку. В частности, знаменитый Сидни Скольски писал, что во время сцены, когда она сняла платье, чтобы принять душ, «в переполненном кинозале было так тихо, что можно было заметить, как движется электрический ток». Уже в 1951 году Мэрилин получала две-три тысячи писем в неделю (больше, чем практически любой из актеров студии), и кинокомпания, заметившая ее успех, стала давать ей эпизоды почти в любой своей картине, ибо имя Монро обеспечивало внимание публики. По итогам года ее признали «самой прибыльной молодой актрисой», а журналисты наградили ее кучей почетных титулов типа «самого желанного рождественского подарка» или «девушки, способной растопить льды на Аляске».

Наташа Ляйтес, искренне желавшая сделать из Монро настоящую актрису, была в ярости от подобных вещей и осенью 1951 года привела Мэрилин в студию Михаила Чехова. Тот был в восторге от Мэрилин и ее исполнения роли Корделии в учебной постановке «Короля Лира», однако заметил, что Мэрилин лучше всего удается играть секс. «Вы – молодая женщина, источающая сексуальные флюиды, – заметил он ей. – Весь мир уже отозвался на эти флюиды. Понятно, почему ваше студийное руководство отказывается смотреть на вас как на актрису – для них вы прежде всего эротический стимулятор».

Он был прав: раз за разом Мэрилин предлагали роли легкомысленных доступных сексуальных красоток, где она, по сути, играла «саму себя» – то есть ту идеальную Мэрилин Монро, какой видели ее воротилы Голливуда. Аннабель Норрис в комедии «Мы не женаты!», проститутка в новелле «Фараон и хорал» (части фильма «Полный дом О’Генри»), сексуальная секретарша Айрис Мартин из «Истории родного города» – все они в той или иной степени отражают «идеальную Монро». Этот образ был бесконечно далек от реальной Нормы Джин Бейкер, весьма отличался он и от старлетки мисс Монро, но Мэрилин так старательно вживалась в свой образ, в роль «сексуальной блондинки», что ее сил, казалось, уже не хватало на игру во что бы то ни было еще: она могла лишь сыграть Мэрилин Монро на экране, но роль Монро, играющей кого-то другого, ей была уже недоступна. Правда, в рамках этого образа Мэрилин была – без малейшего сомнения – гениальна. Артур Миллер в своей автобиографии позже описывал весьма характерный случай: однажды Мэрилин вошла в книжный магазин, и люди, даже не видя ее, стали словно под действием огромного магнита стекаться туда, где она стояла, привлеченные ее аурой, ее необыкновенной харизмой…

Самой заметной попыткой Монро выйти за пределы навязанного ей амплуа была роль душевнобольной девушки Нелл Форбс в триллере «Можно входить без стука» режиссера Роя У. Бейкера. Хотя состояние душевной изломанности было Мэрилин прекрасно знакомо – она не раз навещала свою мать в психиатрических клиниках, – для «идеальной Мэрилин» сумасшествие в любом виде было совершенно чуждо, трагизм – противопоказан, а требующийся для роли глубокий психологизм – просто недоступен. Современные критики отмечают, что в откровенно слабой игре Монро есть немалая вина режиссера, который совершенно не умел ни работать с актерами, ни выстраивать кадр так, чтобы визуально дополнить актерскую игру, – но все соглашаются с тем, что фильм вышел откровенно неудачным.

Тем более странно, что популярность Мэрилин продолжала набирать обороты, и ее, как это уже случалось раньше, не наказывали увольнением за неудачные картины. Наоборот, почти сразу после провала «Можно входить без стука» ей дали роль Роуз Лумис в триллере «Ниагара» – картине, которая сделала Монро настоящей звездой. Эта роль – молодая женщина, убивающая своего мужа, – наконец позволила Монро продемонстрировать не только ее волшебную сексуальность, но и имевшийся у нее драматический талант. Огромный бюджет, прекрасные актеры, динамичный сюжет, великолепные натурные съемки – все это обеспечило фильму небывалый успех, сделав «Ниагару» одним из самых успешных фильмов того времени. Кстати, вышел он под слоганом: «Мэрилин Монро и Ниагара – неистовый чувственный поток, который даже природа не в состоянии удержать!» – и немедленно вызвал скандал: несколько женских организаций США потребовали запретить прокат фильма, обвинив его в непристойности – правда, это лишь подхлестнуло интерес к картине.

То время, когда снималась «Ниагара», было очень трудным для Мэрилин. Вокруг нее уже начала складываться легенда, всего через пару лет окутавшая ее плотным коконом, и этот процесс превращения легкомысленной «куколки» в прославленную «бабочку» стоил Мэрилин массу нервов. Мало того что студия заставляла ее сниматься в куче невнятных фильмов, платя копейки – хотя зарплата Монро через полгода составляла уже 750 долларов, это было заметно ниже гонораров многих гораздо менее известных и популярных актеров, к тому же после всех выплат ей оставались гроши. Мало того что ее заставляли появляться на всех приемах, фотосессиях, пресс-конференциях и прочих мероприятиях, организованных студией, – даже приступ аппендицита Мэрилин перенесла на ногах, а операцию пришлось отложить на два месяца, чтобы Монро успела сняться везде, где было запланировано. Но студия желала полностью подчинить себе жизнь своей звезды, как прошлую, так и будущую. В интервью ее учили даже, что и как говорить о своем детстве, – она представала перед журналистами прелестной сиротой, которая волшебным образом добилась успеха в Голливуде. Когда журналисты обнаружили, что мать Мэрилин жива и находится в психиатрической клинике, студия приложила немало усилий к тому, чтобы замять возможный скандал: на специально организованной пресс-конференции Мэрилин объяснила, что, с раннего детства находясь в приемных семьях, просто не знала, что ее мать жива (что было откровенной ложью, ибо все это время Мэрилин не просто оплачивала лечение матери, но и постоянно переписывалась с нею).

Другой скандал оказалось замять гораздо сложнее: в конце 1951 года в продажу поступили календари с теми самыми «обнаженными» фотографиями Мэрилин. Студия была в ужасе: в США царили пуританские нравы, и хотя Монро прославилась в образе секс-бомбы, одно дело – чувственные вздохи на экране, а другое – фото в голом виде. От Мэрилин даже потребовали, чтобы она заявила, будто это не ее снимки. Монро же спокойно заявила, что снялась, потому что ей были нужны деньги, а ее прекрасное тело – единственное и самое дорогое ее достояние. Пресса с уважением отнеслась к такой откровенности, а популярность Мэрилин Монро мгновенно достигла заоблачных высот.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации