Текст книги "Зелёная зона"

5. Святой Владимир

Виктор стоял, заслонившись рукой от лучей неспешно скатывающегося к горизонту солнца. Вглядывался вдаль, в самый низ сбегавшей с холма дороги.

Несмотря на свою извилистость, шоссе тем не менее просматривалось почти полностью. Примерно в середине холма от него ответвлялась и уходила влево другая дорога, поуже, тотчас же исчезающая среди густо поросшего леса. Изредка по ней проносились машины и мотоциклы, почти никогда не поднимавшиеся выше развилки.

Шоссе было покрыто толстым слоем дорожной пыли, и набиравший силу июльский ветер, резвясь, подхватил эту пыль и швырнул Виктору прямо в глаза. Когда тот, чертыхаясь, обрел наконец снова способность видеть, в самом низу дороги появилась маленькая фигурка.

Она на секунду остановилась, приветственно помахала Виктору и начала свое медленное движение вверх.

– Как всегда вовремя, – раздосадованно пробормотал Виктор, махнул рукой в ответ и, повернувшись, направился обратно к дому.

Вынул из кармана джинсов ключи, открыл дверь, распахнул ее и замер прямо на пороге.

Арина стояла в метре от него, в доверху застегнутой куртке и с сумкой на плече.

– В чем дело? – насторожился Виктор.

– Ни в чем, – пожала она плечами. – Я ухожу. Мне пора.

– Ты что, не хочешь остаться? – удивился он.

Арина молчала, раздумывала.

– А ты не хочешь повежливей попросить меня, чтобы я осталась? – произнесла она наконец.

Виктор тут же, ни на секунду не замешкавшись, склонился в почтительном поклоне.

– Простите меня, сеньора! – горячо произнес он и с размаху бухнулся на колени. – Я приношу вам свои искренние извинения, глубоко сожалею о своем хамстве и нижайше прошу вас разделить со мной и моим другом нашу скромную трапезу.

– Вы прощены! – улыбнулась Арина. – Встаньте!

– Ни за что! – замотал головой Виктор.

– Я приказываю!

– Хорошо.

Он подчинился с тяжелым вздохом.

– Ваше приглашение, видимо, означает, что вы просите меня приготовить обед для вас и вашего друга, – лукаво произнесла Арина. – Правильно ли я поняла вас, сеньор?

– Ты все-таки ведьма! – восхитился Виктор.

Арина уже в третий раз за сегодняшний день бросила сумку в кресло и стала расстегивать куртку.

– Какие будут пожелания по поводу обеда? – поинтересовалась она.

– Я полностью доверяю вашему вкусу, – подхватил ее иронический тон Виктор. – Холодильник и шкаф в твоем распоряжении. И я, и бывший мент Владимир Эдуардович очень неприхотливы в пище.

– Ах вот как! – недоверчиво подняла брови Арина.

– Именно так! – загорячился Виктор. – Я в принципе ем мало, а Горлов, тот вообще может не есть.

– Как это? – удивилась Арина.

– Очень просто, – объяснил Виктор. – Горлов однажды выслеживал каких-то бандюков и пробрался на мебельный склад, где у них была сходка. Никто его, слава богу, не заметил, но зато потом бандиты ушли и заперли склад. Вместе с Горловым, конечно. Он то думал, что скоро придут рабочие и откроют его, да только он просчитался. Это была пятница. А в понедельник вся страна гуляла по случаю дня независимости. А склад стоял на отшибе – хоть кричи, хоть стреляй, никто никогда не услышит. Так он и проторчал в этом складе четверо суток без крошки во рту. Но самое интересное, что когда наконец во вторник открыли склад и нашли там удобно расположившегося на диване Владимира Эдуардовича, то выглядел он совсем неплохо. Немножко похудевший, но вполне отдохнувший. Менты были просто потрясены. Решили, что он святым духом питается. Так что его с тех пор так и прозвали – святой Владимир.

– Ну что ж, – заключила Арина, успевшая за время этого монолога не только снять куртку, но и разведать содержимое кухонного шкафа. – Проверим, как далеко заходит его святость.

И она стала извлекать из недр шкафа консервные банки и пакеты с продуктами. Виктор вдруг почувствовал себя лишним.

– Пойду, пожалуй, встречу Горлова, – сказал он. – У него нога больная, ему тяжело ходить. Я ему сто раз предлагал, давай я буду к тебе приходить, или хотя бы приезжай на машине, а он ни в какую. Считает, что это очень полезное упражнение для его ноги. Он, собственно, из-за этой ноги и вынужден был уйти из милиции. Он толком не рассказывает, не любит. Но я так понимаю, что он с очередным бандюком дрался, и тот ему ногу и искромсал. Врачи обещали, что со временем хромота пройдет, но пока все по-прежнему…

Арина тем временем разжигала духовку, плескала масло на сковородку, что-то резала, сбивала, кипятила. В руках у нее все так и горело.

Виктор еще с полминуты смущенно потоптался вокруг.

– Так я пойду встречу? – снова повторил он.

– Ага, – кивнула Арина, сдувая челку со лба.

Виктор подмигнул Лёхе, сидевшему здесь же, на пороге кухни, и вышел из дома. Арина выпрямилась и посмотрела на захлопнувшуюся дверь.

– Пожелай мне удачи, Лёха, – сказала она кролику. – По-моему, твой хозяин решил устроить мне целый экзамен, как тебе кажется?

Кролик подвигал носом и ничего не ответил.

– Я вижу, ты согласен, – подытожила этот краткий немой диалог Арина.

Виктор стоял на прежнем месте, на вершине холма.

Прихрамывающая фигурка преодолела развилку и неуклонно приближалась. Можно было разглядеть уже, что это человек не очень молодой, грузный, тяжело опирающийся на палку при ходьбе.

Виктор огляделся. По мере того как солнце опускалось все ниже, лес окрашивался в кровавые тона, а ветер все с большим шумом и свистом носился между деревьями.

Виктор невольно поежился. Это время дня всегда вызывало у него неприятное ощущение. Может, это было связано с тем, что Лиза умерла перед закатом. Впрочем, сегодня почему-то ощущение это было особенно острым. Он передернул плечами и шагнул вперед, навстречу Горлову.

Было непонятно, в какую сторону дует ветер, он то поддувал сбоку, то обрушивался сверху, то подползал снизу. Словно играясь, легко сдул кепку с головы идущего и погнал ее вверх по склону.

Виктор, как вратарь, расставил ноги и руки, приготовился поймать ее. Ветер, однако, в последний момент коварно увел кепку в сторону, но Виктор с ловкостью, выдававшей в нем бывшего профессионала, в длинном прыжке схватил ее и растянулся во весь рост, подмяв злополучную кепку под себя.

Владимир Эдуардович Горлов, снизу наблюдавший всю картину, радостно зааплодировал.

Виктор, матерясь на чем свет стоит, встал, отряхнулся и, размахивая смятой кепкой, стал спускаться навстречу приятелю.

– Это был класс! – приветствовал его Горлов. – В последний раз я видел такой прыжок в Лужниках много лет назад, даже не припомню в каком точно году. Я еще мальчиком был.

– Ладно тебе, – отмахнулся Виктор, возвращая кепку ее владельцу. – Как дела, Владимир Эдуардович?

– У меня все в норме, – ответил Горлов, распрямляя кепку и водружая ее себе обратно на голову. – Что у тебя?

– Порядок, – коротко ответил Виктор, разглядывая тяжело дышавшего майора. – Слушай, давай все-таки в следующий раз я к тебе приду. Этот подъем, ей-богу, крутоват для тебя.

– Даже речи быть не может, – возразил тот. – И слышать не хочу. Тут дело даже не в моей ноге, для которой, как ты знаешь, такая тренировочка очень даже полезна.

Теперь они шли рядом. Виктор приноравливался к медленным шагам приятеля, старался попасть в ногу.

– А в чем же дело? – спросил он.

Горлов на секунду остановился, свободной рукой похлопал себя по круглому животу.

– Вот в чем, – объявил он. – Все дело в этом. Когда тебе переваливает за сорок, ты, хочешь не хочешь, должен думать о своем весе. Если, конечно, не собираешься ласты склеить раньше времени.

Он рассмеялся.

– Так что для него, – он опять шлепнул по животу, – лучше этого моциона ничего быть не может, уж ты мне поверь.

И снова захромал вверх по склону.

Некоторое время Виктор молча вышагивал рядом, прикрывая лицо от нападавшего теперь уже сверху ветра, затем неожиданно закашлялся то ли от пыли, то ли просто поперхнулся и, наконец, прочистив горло, произнес:

– Слушай, Владимир Эдуардович, мне надо сказать тебе кое-что.

Горлов остановился, чтобы отдышаться. Прищурившись, взглянул на Виктора.

– Что случилось? У длинноухого Лёхи диарея? Сожрал какую-нибудь гадость, и теперь его несет почем зря, да? Ха-ха! Что, весь дом засрал?

Майор в отставке явно пребывал сегодня в отличном настроении. Виктор, впрочем, никак не поддержал его.

– Нет, Лёха, слава богу, в порядке, – несколько суховато сказал он. – Дело не в нем.

– А в чем же тогда? – поинтересовался Горлов, снова пускаясь в дорогу.

– Ты сейчас кое-кого увидишь у меня в доме, – решился наконец Виктор. – Я тебя просто предупреждаю, чтобы ты не удивлялся.

– Чтоб я не удивлялся? – радостно заржал отставной майор. – А с какой стати я буду удивляться? Кого я там у тебя увижу, лису, что ли? Я надеюсь, ты не хочешь мне сообщить, что припер в дом больную лису, а она неожиданно выздоровела и слопала бедного Лёху, а? Ха-ха-ха!..

Виктора стало уже изрядно раздражать беспричинное веселье приятеля.

– Я тебе только что сказал, что с Лёхой ничего не случилось, – со вздохом произнес он. – И это вовсе не лиса.

– Не лиса? – недоуменно хмыкнул Горлов. – Гм, кто же тогда?

В это время оба приятеля поравнялись с врезавшейся в дерево «восьмеркой» Виктора.

– Вот это да! – восхитился майор. – Похоже, ты хотел проехать сквозь дерево, а, Витёк? Решил поменять профессию, – подмигнул он, – стать каскадером, да? Правильно, это тебе не животных лечить. Там бабки совсем другие. Так я гляжу, ты уже тренируешься втихомолку. Этот трюк, я тебе скажу, не из простых. В последний раз я видел нечто подобное в девяносто шестом году. Я помню, гнались за одним мудилой по всей кольцевой…

– Владимир Эдуардович, ты можешь заткнуться, а? – взмолился Виктор. – Я тебе говорю, мне надо тебе кое-что сказать. Меня уже просто тошнит от твоих хохмочек.

– Ну так говори, е-мое! – обиделся Горлов. – Ты же сам тянешь резину. То говоришь, у тебя там лиса, то не лиса…

– Я не говорил, что там лиса! – в бешенстве заорал Виктор.

– Так кто же тогда?! – еще громче завопил бывший милиционер.

Он явно получал удовольствие от этой перепалки.

Ответить Виктор не успел. Устраняя всякую надобность в его ответе, дверь дома неожиданно отворилась, и на пороге возникла улыбающаяся Арина.

– Здравствуйте! Меня зовут Арина, – произнесла она своим мягким говорком, придающим ее речи своеобразную напевность. – Очень приятно с вами познакомиться. Виктор много рассказывал о вас.

Вряд ли что-нибудь могло бы больше потрясти отставного майора, чем это внезапное появление. Он застыл на месте с отвисшей челюстью и, возможно, простоял бы в этой позиции до бесконечности, если бы Виктор легонько не ткнул его в бок.

– М-да, – опомнился Горлов. – Ты был прав, старик, это не лиса, – заметил он Виктору. – Стопроцентно не лиса. Хотя, конечно, кое-что родственное у них имеется. Вот эти хитрые глазки, например…

Виктор засмеялся, но смех получился ненатуральным. Ему активно не нравилось фамильярное поведение приятеля.

– Извините меня. – Майор тем временем довольно неуклюже изобразил поклон.

– Одичали-с, знаете ли, здесь в глуши-с. Коз, как говорится… сами понимаете.

Он хихикнул:

– Я – Владимир Эдуардович, можете звать меня дядя Володя. Или даже просто Володя, я не обижусь. Слышь, Витёк, – с усмешкой повернулся он к Виктору, – теперь-то я понимаю, откуда ветер дует.

И Горлов кивнул на разбитую машину позади себя.

– Иметь рядом собой такую красивую девушку во время вождения, это, я вам скажу, чревато, даже очень, ха-ха-ха!

– Благодарю вас, – кокетливо наклонила головку Арина.

– Да ты не смущайся, милая, – еще веселее заржал майор. – Иди-ка сюда, к дяде Вове, он тебя обнимет. Давай, давай поздоровкаемся как следует. Так у нас тут принято, в Зеленой зоне.

И Владимир Эдуардович, переходя от слов к делу, заключил Арину в свои медвежьи объятия.

Надо заметить, что она и не думала сопротивляться. Здоровканье прошло с такой сердечностью, что, если бы Виктор не был стопроцентно убежден в том, что Горлов до этого вечера никогда в своей жизни не видел Арины, у него появились бы все основания заподозрить, что они с ней являлись давними добрыми знакомыми.

– Мне кажется, я теперь догадываюсь, что ты все время собирался мне сказать, Витек, – провозгласил майор, отпустив наконец девушку. – Ты небось хочешь пропустить сегодняшнюю партию. Похоже, у тебя совсем не шахматное настроение, ха-ха-ха!..

– Боюсь, что ты, как всегда, угадал, – в свою очередь рассмеялся Виктор, на этот раз вполне искренне. – Но зато у меня есть к тебе другое предложение.

– Как ни был бы проект опасен, заранее на все согласен! – пропел вконец развеселившийся Горлов. – Так нам Рыжков говорил, начальник отделения. Это он сам сочинил. Умел стихи писать. Ко всем праздникам писал. Это у него датские стихи называлось. В смысле, к датам. Ну, ладно.

Он принял заинтересованную позу.

– Давай выкладывай!

– Почему бы тебе не пообедать вместе с нами? – предложил Виктор.

– А почему бы и нет? – обрадовался Владимир Эдуардович и весело подмигнул Арине.

– В таком случае прошу следовать за мной! – заключила Арина, исчезая в дверях.

Виктор с Горловом переглянулись. Причем один из них при этом слегка развел руками, а другой одновременно легонько пожал плечами.

Произведя эти манипуляции, они наконец вошли в дом, и дверь за ними захлопнулась.

От этого вроде бы негромкого хлопка, как по сигналу, по лесу прокатилась ветряная волна. Деревья с треском гнулись и вновь выпрямлялись, выбрасывали из темных пространств между стволами стайки испуганных птиц, которые, выпархивая над волнующимся лесом, оглашали округу тревожными криками.

Словно подгоняемое этой кутерьмой, солнце все сильнее спешило к краю леса, отчего птицы, черными всполохами прорезающие багровеющее небо, заметались в красных лучах с еще большей скоростью. Казалось, направляемые чьей-то могучей рукой мощные прожектора настигли их, и они, ослепленные ярким кровавым светом, беспомощно кружились теперь, тщетно пытаясь вырваться из освещенного пространства.

Однако чем жалобнее кричали птицы, чем с большей скоростью вычерчивали они небо, тем быстрее заходило солнце, гася свои лучи один за другим. Так же как в «Прощальной симфонии» Гайдна поочередно уходящие со сцены музыканты гасят свои свечи перед уходом до тех пор, пока не остается один-единственный трепещущий огонек во всем огромном, безмолвном, внимающем прощальным звукам, погруженном в темноту зале. Но вот гаснет и он, последняя нота повисает в воздухе, и симфония кончается.

Симфония этого душного ветреного дня также подходила к концу. Солнце фактически уже исчезло, и только последний луч его, ставший вдруг из кроваво-красного нежно-розовым, все еще шарил по небу в тщетной надежде зацепиться за что-то, прежде чем окончательно кануть в черную бездну.

Но вот наконец погас и он, и теперь особенно ярко засветились в бесконечном темном пространстве окна одиноко стоящего на вершине холма дома.

Импровизированный обед подходил к концу. Судя по довольным лицам мужчин, Арина сдала экзамен на славу. Все трое сидели в гостиной вокруг старого, как и все в этом доме, овальной формы стола. В центре его уже красовалась одна опустевшая бутылка, и майор энергично разливал по бокалам остатки красного вина из другой.

– Ты только представь себе, – оживленно втолковывал он Арине, – директор этого гребаного шапито в полной панике, никто не знает, что делать, представление срывается, короче, просто всемирная катастрофа, и в это время…

– Владимир Эдуардович, смени пластинку, а? – прервал его Виктор.

Но остановить Горлова было уже невозможно.

– Короче, приезжает наш ветеринар, – кивнул он на Виктора, – и преспокойненько так, знаешь, без всяких там лишних прибамбасов лезет прямо в клетку к этому гребаному тигру. А тигра эта, я тебе скажу, килограмм на триста тянет, не меньше. Да еще при этом рычит все время от злости и боли. Там все прямо так и охуели.

– Владимир Эдуардович, я тебя прошу! – сделал вторую попытку Виктор.

Однако и на этот раз она не увенчалась успехом. Майор летел к концу своей истории на всех парусах, и, казалось, ничто в мире сейчас не могло бы удержать его.

– Да ты только представь себе, – захлебывался он, – подходит он к этому тигру, будто это какой домашний котенок, засаживает ему полный шприц какой-то дряни и, пока тот соображает что к чему, пинцетом вытаскивает ему эту гребаную занозу из лапы. И уходит. Вот-те нате! Всех делов пять минут.

– А чего еще там было делать? – заметил Виктор.

– Правильно, – поддержал его Горлов. – Не ждать же, пока тигра очухается и поцелует его в благодарность, ха-ха-ха! В жопу! Ха-ха-ха! Но ты представляешь себе? Я тебе говорю, все там просто охренели!

– Представляю, – кивнула Арина, не сводившая с Виктора восторженных глаз. – Это правда?

– Ага, – кивнул Виктор. – Он очень мучился, этот тигр, – пояснил он. – Потом, в таких случаях всегда надо действовать очень быстро, иначе животное тебя просто не подпустит, будет бояться.

– Витёк, за тебя! – провозгласил майор. – И, конечно, за тебя тоже, девочка! За вас обоих!

Все чокнулись.

Владимир Эдуардович одним махом осушил свой бокал. И без того блестевшие глаза его засверкали еще ярче.

– Давно так хорошо не сидели! – удовлетворенно сказал он. – А он тебе рассказывал, как от быка драпал? – без всякого перехода вдруг спросил он у Арины. – Вот это, я тебе скажу, было зрелище! Я в жизни своей не видел, чтоб кто-нибудь бегал с такой скоростью. Дело было так…

– Владимир Эдуардович! – взмолился Виктор. – Остановись! Хватит.

Эта просьба по непонятным причинам подействовала на Горлова. Он вдруг осекся и широко зевнул.

– Простите, – галантно извинился он перед Ариной. – Немножко развезло меня. Не так часто, знаешь ли, удается пообедать в такой хорошей компании. А он, кстати, показывал тебе свои слайды?

– Неа, – заинтересовалась Арина. – Я бы с удовольствием посмотрела.

– Владимир Эдуардович, да это просто смешно, ей-богу! – возмутился Виктор. – Расскажи лучше про бирюлевскую банду, как они Сбербанк грабили. Давай!

– Я бы правда хотела посмотреть слайды, – настаивала Арина. – Виктор, пожалуйста!

– В самом деле, Витёк! – поддержал ее Горлов. – Историями про банды все уже сыты по горло, лучше покажи нам шоу, не выеживайся, будь хорошим мальчиком!

– Ладно, ладно, – вздохнул Виктор. – Уговорили. Сейчас принесу.

И вышел из комнаты.

Как только он скрылся из виду, Владимир Эдуардович наклонился к Арине и, понизив голос, быстро заговорил:

– Слушай меня внимательно, девочка, я тебе скажу кое-что важное. Я знаю Витю уже не первый год. И я тебе просто говорю, хочешь верь мне, а хочешь нет, это дело твое, но он классный мужик. Его тут все уважают, в Зеленой зоне. Я тебе больше скажу, я твердо знаю, что с тех пор, как умерла его жена Лиза, а это уже лет восемь назад, в этом доме ни одной бабы не было. И если уж он привел тебя сюда, значит, не просто так. Я вот смотрю на тебя, какая ты вся из себя красотка, и думаю – такие, как ты, очень любят поиграться. Поразвлечься – для них это главное.

Арина сжала губы, отодвинулась.

– Да ты не обижайся, – продолжал Горлов. – Откуда мне знать, что там у тебя на уме, в твоей головке. Я просто хочу тебя предупредить, если ты там задумала какую-нибудь глупость, то лучше выброси это из головы и исчезни отсюда как можно скорей, пока дело не зашло слишком далеко. Я не хочу, чтобы Витёк из-за чего-то переживал сильно. Мы тут живем тихо, спокойно. Зеленая зона, одним словом. Сюда люди отдыхать приезжают. Понимаешь мою мысль?

– Понимаю, – горько улыбнулась Арина. – Я только не понимаю, почему меня все время гонят отсюда и подозревают в чем-то плохом. Клянусь луной, я ни в какие игры не играю! Я, может, и сама толком не знаю, что происходит, но у меня и в мыслях нет причинить ему какую-то боль! Клянусь луной…

В глазах Арины заблестели слезы. Казалось, стоит ей шелохнуться, и прозрачная влага, до краев наполнившая эти маленькие зеленые озера, выплеснется из них.

Владимир Эдуардович, прищурившись, смотрел на нее, затем перевел взгляд на окно, сквозь которое во всей своей серебристой красе уже заблестела на потемневшем звездном небе полная луна.

– Клянешься луной, говоришь? – задумчиво произнес он. – Лады, я тебе верю, девочка. Не реви.

И, выудив из кармана большой клетчатый платок, майор бережно вытер девушке слезы и заботливо помог высморкать покрасневший нос.

Не успел он убрать платок в карман, как задняя, выходящая во двор дверь дома открылась, и в комнате возник Виктор со стареньким диаскопом и свернутым экраном в одной руке и коробкой со слайдами в другой.

– Вот и я! – сообщил он, несколько подозрительно разглядывая своих гостей. – Ну что, вы готовы к большому слайд-шоу?

– Еще как! – невозмутимо ответил Владимир Эдуардович. – Мы просто уже тебя заждались. Ты чего застрял-то?

– Да, понимаешь, в гараже лампочка перегорела, – оправдывался Виктор, устанавливая экран, – так что все пришлось искать на ощупь.

– А фонаря у тебя, конечно, нет, – ехидно заметил Горлов. – Мог попросить у меня, я с ним не расстаюсь.

И он похлопал себя по карману куртки.

– Да есть у меня фонарь! – возмутился Виктор. – Просто неохота было возвращаться за ним, вот и все. А кроме того…

Неизвестно, что еще он собирался сказать, потому что в этот самый момент оконное стекло за ним вдруг резко зазвенело, а деревянные ставни отчаянно заскрипели.

– Что это? – вздрогнув, спросила Арина.

– Ветер, милая, – спокойно ответил ей майор. – Принесло непонятно откуда. Для этого времени совсем необычно. Осенью еще куда ни шло, мы привыкли, да, Витёк? Дождит, свистит. А вот в июле такого не припомню. А ты чего? Испугалась?

– Да нет. – Арина несколько натянуто улыбнулась. – Просто как-то неприятно. Как будто кто-то там ходит, вокруг дома.

Она поежилась.

– Никого там нет и быть не может, – успокоил ее Виктор. – Здесь и днем-то никого не бывает, не то что вечером. Только такие одинокие совы, как мы с Владимиром Эдуардовичем, тут и обитают. Ну что, приступим?

Он погасил свет и включил диаскоп.

– Диапозитивы лежат в беспорядке, поэтому никакой хронологии тут нет, – предупредил он.

На экране возник первый кадр. Виктор во врачебном халате и шапочке оперировал в ужасе глядящую на него курицу.

Кадр был настолько выразительный, что Арина, не выдержав, захлопала в ладоши. Сейчас она казалась совсем юной, почти девочкой, может быть из-за того, что по-детски сидела на полу, обхватив коленки.

– Эту курицу звали Глаша, – пояснил Виктор. – Ее хозяйка, Анна Павловна, в ней просто души не чаяла. Любимая ее курица. Неслась прямо по часам. И все было хорошо, до тех пор, пока ее соседка не завела себе кота. И кот этот почему-то невзлюбил бедную Глашу, стал подстерегать ее где только мог. Та покой потеряла, даже нестись перестала. Все время старалась быть начеку, но кот тоже был не лыком шит. Однажды он все же ее застиг врасплох, ну, и вы сами видите, чем это кончилось. Анна Павловна, на ее счастье, прибежала, Глашу отбила, но он успел ее как следует потрепать. Тогда Анна Павловна взяла кастрюлю с кипятком, и кота этого как следует ошпарила. Но его я уже не лечил. Он удрал куда-то.

– Как звали кота? – поинтересовалась от души веселившаяся Арина.

– Боюсь ошибиться, кажется, Рыжик.

– Бедный Рыжик, – вздохнула Арина.

– Бедная Глаша, – возразил Горлов.

– Бедный я, – заключил Виктор. – Не думайте, что так легко было привести эту курицу в норму.

На экране тем временем возник новый снимок. На этот раз Виктор доил козу.

– Эта коза – моя гордость, – прокомментировал он. – Она не давала молока. Хозяйка, отчаявшись, привела ее ко мне. Я тоже вначале долго не понимал, в чем дело, по всем параметрам коза была совершено здорова. А потом случайно догадался. Коза оказалась типичной неврастеничкой. Она боялась собственной тени. Дело в том, что ее пытались доить каждый раз в одно и то же время, часов в пять после полудня, и ее собственная тень ложилась у нее перед носом. Я проверил свою догадку, завязал ей глаза, и ее тогда впервые удалось подоить. Ну, а потом ее уже просто ставили против солнца.

– Здорово! – восхитилась Арина. – Вот уж никогда не думала, что у козы может быть неврастения.

– Неврастения может быть у кого угодно, – объяснил Виктор. – Даже у лягушки. А козы все-таки животные достаточно высокоорганизованные.

На экране между тем появился новый кадр. Виктор, счастливо улыбаясь, весь перемазанный, держал на руках только что родившегося теленка.

– Здесь комментарий не требуется, – заметил он. – Обыкновенная наша будничная работа…

При появлении следующего кадра Арина тихо ахнула. Виктор почти по локоть запустил руку в пасть волка.

– Это тоже наша обыкновенная, будничная работа! – пробасил Владимир Эдуардович.

– Не совсем, – улыбнулся Виктор. – Случай довольно редкий. Волк этот из зверинца, который в позапрошлом году тут у нас недалеко останавливался. Кто-то из посетителей решил угостить его рыбой, то ли по пьяни, то ли по доброте душевной. В общем, у него застряла в горле рыбная кость. Когда я приехал, он уже почти задыхался. Я еле успел.

– А он не мог откусить тебе руку? – поинтересовалась Арина.

– Не волнуйся, мы приняли меры, – снова улыбнулся Виктор. – А потом, не надо так уж всех подозревать в неблагодарности. Животные – это все-таки не люди.

На следующем снимке Виктор был запечатлен с крошечным совенком на руке.

– Ой, какая прелесть! – восхитилась Арина.

– Он выпал из гнезда, еще почти не оперившись, – пояснил Виктор. – Его подобрали и принесли ко мне. Он у меня здесь жил почти два месяца. Мы сфотографированы перед тем, как расстаться навсегда. Ужасно смешной. Знаешь, что совы – единственные существа на свете, которые могут крутить головой на сто восемьдесят градусов? Без всяких проблем.

– Да ты что?! – поразилась она.

И тут же попробовала покрутить головой.

– Ты же не сова! – усмехнулся Горлов. – Ничего не получится.

– А что с ним стало, с этим совенком? – полюбопытствовала Арина.

– Он улетел, – просто ответил Виктор. – Надеюсь, с ним все в порядке.

Следующая фотография снова вызвала у Арины неподдельный восторг. Двадцатидвухлетний Виктор стоял, прижимая к груди только что полученный диплом ветинститута.

За нею последовали Виктор на консилиуме ветеринаров по поводу серьезной операции свиньи, Виктор, выступающий на областной ветеринарной конференции, Виктор верхом на лошади, Виктор и Лиза на природе и дома…

Последние снимки Виктор показывал уже быстро, без всяких комментариев. Заключила демонстрацию замечательная фотография Лёхи, сидящего у Виктора на коленях. В момент съемки Лёха, видимо, дернул носом, и получилось, что он улыбается, как бы специально позирует фотографу.

Арина захлопала в ладоши.

Зажегся свет.

– Вот и все, – сказал Виктор.

– Очень здорово, – выдохнула Арина. – Большущее спасибо. Мне очень понравилось. Правда.

– Клянусь луной, – подсказал Горлов.

– Ага, – кивнула Арина. – Клянусь луной.

Виктор удивленно посмотрел на них, но, прежде чем он успел спросить о чем-либо, Владимир Эдуардович, перехвативший этот взгляд, объявил:

– Ладно, ребятки, я думаю, что мне пора.

Майор оперся на палку, тяжело, с кряхтеньем, встал и, прихрамывая, двинулся к двери.

– Тебе, девочка, спасибо за шикарный обед, – сказал подошедшей Арине. – Правда, вся моя диета полетела к чертям, но я не в обиде. Хрен с ней, с диетой. Слушай, Витёк, как, кстати, насчет завтрашней партии? Пропустим ее тоже, как ты считаешь? – лукаво подмигнул он.

– Да нет, что ты! – смутился Виктор. – Конечно нет. Это свято, о чем ты говоришь! Как всегда, здесь в то же время. Мы не можем нарушать годами сложившиеся традиции! – с пафосом произнес он.

Все рассмеялись.

– В таком случае, до завтра, – заключил Горлов, обнимая поочередно Виктора и девушку.

– Было очень приятно познакомиться! – сказала Арина.

– Мы тебя проводим, – предложил Виктор.

– Даже и не думайте! – отрезал майор. – Я уже давно самостоятельный, большой мальчик, будьте спокойны, не заблужусь. И потом, говорят, есть такой удивительный закон физики – с горы идти гораздо легче, чем в гору. Я вот теперь лично проверю этот закон на практике и завтра вам расскажу. Фонарик, в случае чего, у меня есть, а потом, сейчас полнолуние, сами видите, светло как днем, так что не волнуйтесь, все будет в порядке. Спокойной вам ночи! – завершил он свой монолог, переводя лукавый взгляд с одного на другого и еле удерживаясь от того, чтобы не подмигнуть. – Увидимся завтра.

– Счастливо, Владимир Эдуардович, – сказал Виктор.

Горлов распахнул дверь, шагнул за порог и растворился в ночи.