Текст книги "Краткий очерк истории Забайкалья. От древнейших времен до 1762 г."

Историческое значение этого острога сказалось также и в том, что он передал свое название чуть ли не половине всего бурятского населения, а произошло это оттого, что он долгое время был единственным пунктом в бурятских землях для сбора ясака. Ясак, доставленный оттуда, назывался: «с братских».

В 1663 году в Братский острог выслано из Енисейска еще 60 человек.

В 1635 году буряты вырезали весь гарнизон Братского острога и забрали все оружие и боевые припасы, находившиеся в оном²⁶. Это обстоятельство побудило енисейского воеводу принять меры к наказанию бурят и в 1636 году для этой цели отправлено 100 казаков под начальством Радуковского, который быстро выполнил возложенную на него задачу: усмирил бурят и обложил их ясачным сбором. Затем влияние русских быстро распространилось на приокских бурят, и в 1639 году буряты внесли два сорока соболей, и район ясачного сбора Братского острога распространился до рек Уды и Вихоревки²⁷.

Неподатливость бурят побудила енисейских воевод направить разведочные партии временно на р. Лену в надежде узнать что-нибудь о Забайкалье другим путем, а также в видах расширения своего ясачного района.

Разведки по р. Лене, начавшиеся экспедицией Василия Бугра, отправленного из Енисейска в 1627 году, выяснили, что приленские соболи лучше, чем в других местах, и это вызвало командирование на р. Лену в 1630 году атамана Ивана Галкина с 30 казаками и с наказом построить там острог для удобства в сборе ясака с ленских тунгусов. Галкин в 1630 году построил зимовья на р. Илиме, в том месте, где выходят на сушу для перехода волоком на р. Куту, а на р. Лену отправил для разведок казака Ермолина с 5 казаками, который и собрал от тунгусов некоторые сведения об якутах. В 1631 году Галкин прошел до р. Лены и заложил Усть-Кутский острог. В этом же году Галкина на р. Лене сменил сотник Петр Бекетов, который, докончив Усть-Кутский острог, направился с людьми вверх по р. Лене для сбора сведений о бурятах. Попытка его не удалась, потому что, поднявшись до р. Куленги, по которой жили буряты, он выдержал схватку с большой толпой бурят и с трудом спасся; спустившись по Лене до впадения р. Тутуры, он заложил Тутурский острог как для сбора ясака с тунгусов, так и для охраны их от нападений бурят²⁸. Затем, оставив в Тутурском остроге 10 казаков, он с остальными спустился в Усть-Кутский острог для зимовки. Перезимовав в Усть-Куте и приготовившись к дальнему походу, он с весны 1632 года поехал вниз по р. Лене в землю якутов и в том же году заложил Якутский острог, который вскоре приобрел первенствующее значение во всем северо-востоке Сибири.

До конца 1630-х годов все внимание как енисейских, так и томских воевод было обращено на Якутск и на распространение владычества русских до берегов Ледовитого и Великого океанов вследствие обилия и ценности соболей в этих местностях. В захвате новых земель, изобиловавших пушным зверем, частные промышленники оказывали даже большую предприимчивость, чем казаки²⁹, и вскоре выяснилась надобность выделить Якутский острог из ведения Томской провинции и создать в Якутске особое самостоятельное воеводство, на которое и были высланы из Москвы в 1638 году воеводы Петр Головин и Матвей Глебов, прибывшие в Якутск в 1641 году³⁰.

Глава III
(1640–1652)

Разведка земель, лежащих за Байкалом. Экспедиция Максима Перфильева. Экспедиция Василия Витязева. Основание Верхоленска. Набег Василия Курбатова на остров Ольхон. Восстание верхоленских и ангарских бурят. Основание Балаганского острога. Уход бурят за озеро Байкал. Экспедиция Ивана Колесникова. Заложение Верхне-Ангарского острога. Экспедиция Ивана Похабова. Экспедиция Ивана Галкина. Заложение Баргузинского острога. Экспедиция Василия Колесникова. Убиение русского посла Заблоцкого. Вторичное появление за Байкалом Ивана Похабова.

По упрочении значения Братского острога в среде окинских и приангарских бурят енисейские воеводы стали вновь подумывать о разведках за Байкалом. В этих видах в 1638 году из Енисейска отправлен атаман Максим Перфильев по р. Витиму для новых разведок о Даурской стране.

Перезимовав в Олекминском остроге, основанном в 1635 году³¹, он в 1639 году с 36 казаками поднялся вверх по р. Витиму, до устья р. Кутамалы, где провел зиму, а в 1640 году стал опять тянуться вверх по р. Витиму, но дойдя до р. Цыпы, вернулся назад, получив с попутных тунгусов 2 сорока соболей в качестве ясака³². Это путешествие интересно тем, что оно доставило первые, официально известные, более подробные сведения о даурах и р. Амуре. Сведения эти сводятся к следующему:

Даурский князь Ботога живет на р. Карче, правом притоке Витима. Князь этот имеет много соболей, за которые получает серебро и шелковые материи от князя Лавкая, проживающего на р. Шилке. От князя Ботоги до князя Лавкая три или четыре дня ходу сухим путем.

Вверх по р. Витиму, до озера Еравны, проживают также дауры. Лавкай живет у устья реки Ур, и неподалеку от него добывают серебряную руду, которую дауры плавят. При Шилке копают также медную руду; от этих медных рудников надо ехать пять или шесть дней до устья реки, а сие устье простирается до Великого океана. На берегу океана живут (гиляки) килорцы, которые торгуют с китайцами. Китайцы на устье Шилки имеют капища.

Сведения эти дошли до якутских воевод и послужили поводом к снаряжению партий для разведки о Даурии, также и от якутских казаков. Так, по приказанию первых якутских воевод Головина и Глебова, в 1640 году отправлен из Илимска пятидесятник Василий Витязев с 10 казаками в верховья р. Лены с тем, чтобы дружелюбным увещеванием склонить возмутившихся тунгусов к послушанию и собрать сведения о забайкальских народах и землях. При этой разведке буряты, жившие по р. Онге, на спрос ясака ответили, что платят таковой монголам, живущим по ту сторону Байкала. Сведения эти побудили якутских воевод предпринять поход на верхнеленских и байкальских бурят с тем, чтобы, укрепясь в их стране, быть ближе к забайкальскому магниту-серебру. Для выполнения этого намерения распоряжением воевод была снаряжена в 1641 году зимняя экспедиция из г. Илимска в составе отряда в 100 человек под начальством боярского сына Василия Власьева, а затем, по успешном окончании оной, летом того же года, отправлен пятидесятник Мартын Васильев с людьми для заложения острога при устье речки Куленги, который назван Верхоленским.

Заложением этого острога ангарские и верхоленские буряты были очень стеснены и проявили большое напряжение для уничтожения оного. Поводом к началу враждебных против острога действий послужили насилия над бурятами верхоленского управителя Василия Курбатова. Устроившись в остроге, он задумал попытать счастья в грабежах и с этой целью в 1643 году сделал набег на остров Ольхон, лежащий на озере Байкале. Подзадоренный удачей первого набега, он в 1644 году учинил набег на ангарских бурят, но уже менее удачно, потому что едва спасся от восставших верхоленских и ангарских бурят и должен был запереться в остроге³³. К 1645 году положение верхоленских казаков было почти безнадежное, что и заставило новых якутских воевод – Василия Пушкина и Кирила Супонина – отправить к ним на выручку 130 человек из Илимска под начальством Алексея Бедарова. Бедаров, выдержав на пути схватку с 500 бурят и потеряв до 50 человек, с остальными людьми успел, однако, добраться до острога, чем выручил осажденных из беды.

Враждебные действия бурят против Верхоленского острога не прекращались, однако, и в последующие годы; так, например, в 1648 году острог этот снова был доведен до последней крайности, что и побудило якутского воеводу Дмитрия Францбекова для выручки казаков прибегнуть к помощи промышленников. Благодаря его содействию в Илимске сформирован отряд из 200 человек промышленников, который, под начальством московского дворянина Василия Нефедьева, не только выручил верхоленцев, но и основательно разорил ангарских бурят. С этого времени энергия бурят, а с ней и враждебные их действия значительно ослабели. Многие из них, поняв невозможность устоять против русских, число которых возрастало с каждым годом, перестали принимать участие в общих набегах на русские остроги и стали подумывать о том, как бы избавиться от русских другим путем, переселением за Байкал, к монголам. Особенно сильно движение это началось с 1655 года³⁴.

По разгроме ангарских бурят признано полезным построить острог, так сказать, в центре их местожительства, на половине расстояния по Ангаре между Братским острогом и озером Байкалом. Этот острог выстроен в 1654 году боярским сыном Димитрием Фирсовым против Осинского острова, на левом берегу р. Ангары, и назван Балаганским, вероятно, по созвучию с названием проживавшего там бурятского племени болаготов.

С построением этого острога окинские, ангарские и верхоленские буряты утратили всякую самостоятельность, и когда с 1655 года стали переселяться в Балаганский округ русские крестьянские семьи, буряты потянулись за Байкал, а затем, в 1658 году, доведенные до отчаяния жестокостью тогдашнего балаганского управителя Ивана Похабова, ангарские буряты восстали, перебили сколько было возможно и где возможно русских людей и все поголовно ушли за Байкал к монголам.

Продолжительные и ожесточенные враждебные действия русских против верхоленских и ангарских бурят, закончившиеся выселением последних к монголам, за Байкал, надо полагать, много способствовали к легкому захвату русскими земель за Байкалом. Самый факт переселения бурят должен был доказать монголам силу русских, и тем, разумеется, содействовать развитию в них желания избегать враждебных столкновений с русскими людьми, что и проявилось при первых же встречах монголов с русскими.

Первое исторически известное появление русских на озере Байкале и за оным совершилось под начальством якутского казака, пятидесятника Василия Курбатова³⁵. Он с партией якутских казаков и промышленников, в общем численностью в 75 человек, высадился на остров Ольхон в 1644 году и, произведя внезапное нападение на живших там бурят, захватил большую добычу и много пленных. Возвращаясь назад в Верхоленск, он отрядил унтер-офицера Скорохода с 36 человеками на верхнюю Ангару для сбора ясака с тамошних тунгусов и приказал ему следовать затем далее берегом озера до р. Баргузина с тем, чтобы собрать ясак и с баргузинских бурят. Последнюю половину поручения Скороходу не довелось выполнить, потому что баргузинские тунгусы, убив несколько казаков, а с ними и Скорохода, остальных спасшихся в зимовье, ими выстроенном, продержали в осаде с Рождества до Святой. Из всего отряда спаслись только два человека, которые и переплыли Байкал в небольшой лодочке.

Вторичное появление русских за Байкалом состоялось в 1647 году в составе партии енисейских казаков.

В 1644 году из Енисейска был отправлен за Байкал атаман Иван Колесников с командой в 100 человек и с наказом: «наведаться о серебре, или серебряной руде, в котором бы то ни было месте»³⁶. Колесников выступил в путь летом 1644 года и, дойдя по Ангаре до устья реки Осы, заложил острог, для зимовки только (вслед за его выступлением острог был разрушен бурятами). Весной 1645 года он двинулся к озеру Байкалу, желая пройти на южную его сторону, но не мог выполнить этого, потому что ему помешало восстание ангарских бурят, вызванное действиями верхоленских казаков, и он направился вдоль северного берега озера Байкала и, дойдя до речки Катугиной, зазимовал на оной. Затем в 1647 году он снова зазимовал на р. Верхней Ангаре, где заложил острог того же имени и откуда возвратил в Енисейск вследствие недостатка припасов, 40 человек. Узнав во время этой зимовки, что около озера Еравина (находящегося почти в центре Забайкалья, неподалеку от селения Укыра) стоят монголы, которые богаты серебром, он отправил для разведок тунгузского князя Котугу с 4 казаками, условясь встретиться с ними весной на р. Баргузине. Разведочная партия, не найдя монголов при Еравинском озере, отправилась за ними к р. Селенге, не доходя которой встретила монгольский стан князя Турукай-Табуна. Князь этот принял русских людей очень ласково и, узнав о цели их прибытия в Забайкалье, подарил им немного золота и две серебряные чаши, причем пояснил, что ни золота, ни серебра в его земле нет и что он покупает эти металлы у китайцев. Эти разведчики с монгольскими посланными были доставлены к партии Колесникова на р. Баргузину. Не считая свою задачу выполненной окончательно, так как он не узнал о месте нахождения серебряных рудников, Колесников с прибывшими к нему монгольскими посланцами опять отправил к Турукаю 4 казаков, прося их провести до серебряных рудников, а сам поспешил в Енисейск, для того чтобы скорее выехать в Москву и представить в Сибирский приказ доказательство успешности своей командировки.

Между тем енисейские воеводы, не получая долгое время сведений об экспедиции Колесникова и известившись о восстании ангарских и верхоленских бурят в 1645 году, имели основание предполагать, что с Колесниковым приключилось несчастье и потому в 1646 году снаряжена новая экспедиция за Байкал, из партии в 84 челов., под начальством боярского сына Ивана Похабова, назначенного на смену Колесникова³⁷. Перезимовав в остроге, поставленном им на острове, против устья р. Осы, Похабов в 1647 году переправился на южный берег Байкала, и тотчас же напал на небольшую партию монголов, им встреченных, и взял несколько человек в плен. Вскоре, однако, оказалось, что эти монголы – подданные князя Турукая, оказавшего содействие и внимание Колесникову, как сообщил Похабову казак, высланный к нему князем Турукаем с требованием о возврате пленных, и потому Похабов сам поехал к Турукаю, чтобы возвратить пленных и восстановить дружбу. Еще в бытность у Ангары Похабов слышал от бурят, что они покупали серебро у монгольского хана Цизана; оказалось, что хан этот родственник Турукаю и стоял неподалеку от р. Селенги. Это обстоятельство побудило Похабова просить Турукая дать ему провожатых до хана Цизана, чтобы точно вызнать, откуда он добывает серебро. После некоторого сопротивления Typyкай согласился, придя к тому заключению, что для него и для монголов выгоднее убедить русских в том, что в их стране нет ни золота, ни серебра, потому что тогда русские не будут иметь основания с оружием в руках добиваться монгольских земель. Побывав в Урге у хана Цизана, боярский сын Похабов убедился в том, что в Монголии нет ни золота, ни серебра, а также и в том, что монголы добывают эти металлы покупкой у китайцев; узнал он также, что владетеля Китайского государства называют богдыханом и что он живет далеко за степью³⁸. Не получив от Цизана провожатых к богдыхану, он должен был возвратиться в Енисейск, чтобы ехать в Москву, куда он убедил хана Цизана выслать послов.

В то время, когда Похабов уже возвращался в Енисейск, оттуда была снаряжена новая экспедиция под начальством боярского сына Ивана Галкина, в составе 60 человек, с наказом почти такого же содержания, какой был даваем его предшественникам: «Чтоб на новых народов наложить ясак», места около Байкала точно описать, а что главнейше было «предметом золотых и серебряных искать жил»³⁹.

Галкин в лето 1648 года дошел до устья р. Баргузина и поставил там острог, который сделался главным местом, «от коего довольное время все завоевания по ту сторону Байкала зависели».

По устройстве Баргузинского острога Галкин подумал и о Верхне-Ангарском, гарнизон которого, по отбытии Колесникова в 1647 году в Енисейск, был оставлен Похабовым без внимания и претерпевал великую нужду и голод, питаясь травами, кореньями и древесной корой. Как только Галкин доставил провиант в Верхне-Ангарский острог, весь гарнизон оного немедленно переправился в Баргузин и не хотел больше и думать о своем остроге, в котором ему пришлось испытать столько бедствий и горя. Это обстоятельство побудило Галкина отправить в Верхне-Ангарский острог новый гарнизон, численностью в 50 человек, а вместе с ним отправить также 50 человек под начальством Якова Похабова к озеру Буженей и на верховья р. Витима для сбора ясака с тамошних тунгусов. Эта последняя партия на реке Муе застала уже ленских промышленников, которые присвоили себе право собирать ясак и держать аманатов; при этом промышленники выказали такую уверенность в своей безнаказанности, что Похабову пришлось силой отобрать у них ясак и аманатов.

Из Баргузина Галкин обложил данью места около озера Еравны, и для той же цели отправил несколько казаков на р. Шилку. Вслед за сим ощутив недостаток в съестных припасах, он писал о том в Енисейск и просил о высылке припасов и людей.

В 1650 году на смену Галкину командирован в Баргузин атаман Василий Колесников, который за два года своего пребывания за Байкалом заботился только о поддержании установившегося порядка и собирал сведения о крае⁴⁰. Между прочим, он писал в Енисейск, что по ту сторону гор, у озера Иргеня, живет много тунгусов, которых легко сделать русскими подданными, и что он готов бы принять на себя труд вести эту экспедицию, но выполнить этого не может, потому что за рассылкой казаков по разным местам для сбора ясака он имеет в своем распоряжении в Баргузинском остроге всего только двадцать пять человек. Засим в этом же донесении он рекомендует снарядить к озеру Иргеню особую экспедицию с таким числом людей, которое бы дало возможность не только построить острог, но иметь также и свой гарнизон как для защиты острога, так и для расширения владений оного. При нем в 1650 году вернулись из Москвы послы Цизан-хана, с которыми был и царский посол, боярский сын Заболоцкий, с 7 казаками. На том месте, где ныне стоит Посольский монастырь, Заболоцкий с детьми и со всеми казаками был убит.

В 1652 году Колесникова сменил боярский сын Иван Похабов, который проездом за Байкал, для удобства в сборе ясака с ангарских бурят, построил по речке Иркут хижину для казаков. Прибыв в Баргузин, он с такой жестокостью отнесся к населению, что многие тунгусы Баргузинского уезда разбежались; чтобы возместить происшедший от этого недобор в ясаке, он обложил данью тунгусов, живших около Баунтовского озера, и выстроил там острог того же названия.

Глава IV
(1652–1654)

Экспедиция Петра Бекетова для заложения Иргенского острога. Заложение Нерчинского острога. Откочевание тунгусского князя Гантимура за р. Аргунь. Оставление Бекетовым Нерчинского острога.

Бывший в это время енисейским воеводой Афанасий Пашков, сильно заинтересованный донесением атамана Василия Колесникова о возможности обложения ясаком тунгусов, живших около озера Иргеня, которое он проверял расспросами казаков, ходивших на р. Шилку в 1649 году по распоряжению боярского сына Галкина и случайно бывших в это время в Енисейске, задумал осуществить совет Колесникова. Он написал об этом деле в Москву и, не ожидая ответа, снарядил экспедицию в составе 100 казаков, вверив оную сотнику Петру Бекетову, репутация которого, в смысле энергии, деятельности и смелости, справедливо за ним установившаяся, ручалась за успех дела. Бекетов выступил в поход 2 июня 1652 года и к августу месяцу прибыл в Братский острог, откуда отправил вперед пятидесятника Ивана Максакова с казаками, прежде бывшими на р. Шилке, приказав им по прибытии на озеро Иргень построить там мелкие суда, на которых и выйти к нему навстречу по р. Хилку, к устью оной⁴¹.

Бекетов мог дать такое обстоятельное приказание потому, что из показаний казаков партии Галкина, ходивших на р. Шилку, было известно следующее: из Баргузина к озеру Иргеню верхом можно поспеть в 6 дней. Неподалеку от озера Иргеня есть другое озеро – Арахлей. От этих озер недалеко до р. Ингоды, которая впадает в большую реку Шилку; от Иргена до устья Ингоды четыре дня пути. От устья Ингоды до р. Нерчи, по которой живет множество тунгусов, считают около 50 верст. Кроме сего эти казаки заявили, что из Баргузина на озеро Иргень можно попасть водой, для чего следует плыть вдоль берега, по озеру Байкал до р. Селенги, затем по Селенге вверх до устья р. Хилка и по Хилку вплоть до Иргенского озера.

Остававшиеся еще в ангарской степи буряты пытались было остановить движение Бекетова, но не успели в этом, и он в первых числах октября при благополучном ветре в один день переехал на южный берег, где высадился на том самом месте, на котором за два года перед этим убит Заболоцкий. Не зная, далеко ли до устья р. Селенги, он отправил на разведку пятидесятника Ивана Котельникова, чтобы, выбрав место при устье Селенги, заложить там острог. Через неделю Котельников возвратился и доложил, что устье р. Селенги разбивается на много рукавов и что выстроить там острога не из чего, да к тому же река уже стала. Вследствие этого Бекетов решился перезимовать на том месте, где высадился и построил острог, названный им Усть-Прорва.

Во время этой зимовки казаки выпросили у Бекетова разрешение сделать набег на бурятов, остававшихся на северной стороне Байкала, и вернулись с добычей и пленными женщинами.

Подготовляясь к военному походу, Бекетов⁴² послал несколько казаков разыскивать людей, которые бы могли провести его по р. Селенге в устье р. Хилка. На пятый день ходу разведчики встретили несколько монголов, проведших их к своему князю Култуцину, который принял их ласково и продержал у себя три недели. Из рассказов казаков о вере монголов видно, что монголы были ламаисты; Култуцин объяснил им, как попасть в устье р. Хилка, и, руководствуясь этими указаниями, Бекетов пустился в дорогу на судах 11 июня 1653 г.; на десятый день он доплыл до устья р. Хилка и, не видя Максимова, который, по данному ему наказу, должен был ожидать его здесь с мелкими судами, Бекетов простоял 8 дней и, не дождавшись, наудачу вошел в р. Хилок. Через две недели плавания по р. Хилку он встретил, наконец, большую плоскодонную лодку, на которой находился Максимов с 12 казаками и 9 промышленниками, вручившими ему чертеж озера Иргеня и рек Хилка, Селенги, Витима, Ингоды и Шилки, с описанием их особенностей. Переделав свои досчанники на плоскодонные суда, по образцу сделанного Максимовым, Бекетовская экспедиция через три недели снова потянулась вверх по р. Хилку и через 6 недель прибыла к устью реки Килы, откуда осталось еще 10 дней хода до озера Иргеня. На всем этом пути Бекетов замечал признаки тунгусских жилищ, но ни одного тунгуса не видал. 24 сентября экспедиция дошла до озера Иргеня, при котором и заложен Иргенский острог⁴³.

Имея приказание поставить также острог при впадении Нерчи в р. Шилку, Бекетов послал сперва провиант с 30 человеками на р. Ингоду, а через несколько дней последовал и сам за ними и тотчас же приказал делать плоты. 19 октября 1653 г. он тронулся в путь, надеясь добраться до р. Шилки еще до наступления зимы, но ошибся в расчете, так как Ингода стала. Не желая тратить время, он отправил десятника Максима Урасова сухим путем искать по р. Нерче место для постройки острога, а сам возвратился в Иргенский острог, оставив в зимовье для охраны провианта 20 казаков.

Урасов выбрал место для острога на южном берегу р. Шилки, против впадения в оную р. Нерчи, и в течение зимы построил небольшой острог, в чем не встретил препятствия от местных тунгусов, находившихся в подданстве у князя Гантимура и внесших два сорока соболей.

Весной 1654 года Бекетов, оставив в Иргенском остроге только 18 человек, с остальными 21 человеком дошел до низовья, забрал с собой на плоты бывших здесь 20 человек и весь провиант и спустился по Ингоде и Шилке к острогу, выстроенному Урасовым⁴⁴.

Бурятский князь Гантимур, не оказывавший до сего времени противодействия русским, с приходом Бекетова убедился в том, что русские хотят сделать его своим данником, что вовсе не входило в его расчеты, и перекочевал за реку Аргунь, в Маньчжурию; посылка к нему людей с приглашением вернуться назад успеха не имела, и посланцы назад не вернулись. Затем, к осени, когда стал поспевать хлеб, посеянный возле острога, – первый опыт хлебопашества русского за Байкалом и единственная надежда казаков на зимний запас, – тунгусы учинили нападение на острог, потоптали весь хлеб и угнали несколько лошадей. Уничтожение посева привело отряд в уныние, потому что добыть провиант было неоткуда, и казаки порешили отправиться на р. Амур, где успехи русских были настолько велики, что нечего было опасаться недостачи провианта. Бекетов противился этому решению, но перспектива голодной смерти осилила дисциплину и 30 казаков ушли от него, а затем и он сам с остальными казаками, в 1655 году, перебрался на Амур, где и нес службу с находящимися там казаками до 1660 года, когда вернулся в Енисейск через Якутск и Илимск.

Выстроенный Урасовым острог, с выходом из оного казаков, был разрушен тунгусами⁴⁵.