Текст книги "Советские танковые армии в бою"

В три часа дня 26 июля 28-й танковый корпус предпринял новую атаку, которая также была отражена противником. В семь часов вечера был нанесен третий удар. Решающую роль в нем должна была сыграть 55-я танковая бригада, которой предстояло овладеть восточными окраинами села Ложки и совхоза «10 лет Октября». Командиру бригады П.П. Лебеденко было приказано лично возглавить обходный маневр по берегу Дона. Левее наносили удар части 56-й танковой бригады. Задача зайти с тыла и занять западную окраину совхоза «10 лет Октября», в стыке между двумя танковыми бригадами, возлагалась на 32-ю мотострелковую бригаду.

В связи с тем что пехота опаздывала с подходом, командир 55-й танковой бригады принял решение начать марш, не дожидаясь ее. Танки двинулись сначала вдоль фронта, в некотором отдалении от переднего края, потом стали постепенно сворачивать к северу. Противник обнаружил танковую колонну лишь после того как она прошла около 4 км. Однако беспорядочный артиллерийский обстрел не причинил особого вреда бригаде, которая ворвалась в расположение врага, вынудив его начать отход. Подразделения 55-й танковой бригады обошли с востока село Ложки и совхоз «10 лет Октября», а затем захватили высоту 174,9, господствовавшую в этом районе. К этому времени противник успел за северными скатами высоты основательно закрепиться и выдвинуть артиллерию. Это вынудило командира 55-й танковой бригады принять решение о переходе к обороне, используя для этой цели батальон 131-й стрелковой дивизии и мотострелковый батальон.

Подводя итоги боевых действий 28-го танкового корпуса за 26 июля, генерал армии С.П. Иванов отмечал: «Мы вынуждены были констатировать, что удары соединения Родина не полностью достигли цели. Главное, как это понимал и Родин, враг сохранил свободу передвижения из села Ложки в свой тыл и продолжал укреплять рубеж Липологовский, Липолебедевский. Мы предполагали, что помощь соседей отвлечет часть гитлеровцев и мы не только возьмем Ложки, но и прорвемся через гряду высот на названном рубеже»[30]30
  Цит. по: Иванов С.П. Штаб армейский, штаб фронтовой. С. 293.


[Закрыть].

На левом фланге 1-й танковой армии наступал 13-й танковый корпус, который силами двух танковых бригад (166-я и 169-я) нанес удар из района Добринки в северном направлении. Третья бригада (163-я) находилась в резерве 62-й армии в районе населенного пункта Остров, расположенного к юго-востоку от Добринки. Овладев населенным пунктом Евсеевский, командир 13-го танкового корпуса направил сначала 166-ю танковую бригаду, а на следующий день и 169-ю в район Манойлина. Между тем приказ командующего 1-й танковой армией требовал, чтобы 13-й танковый корпус наступал на Верхнебузиновку и далее на Клетскую. Несколько продвинулась вперед и 196-я стрелковая дивизия 62-й армии, взаимодействовавшая с войсками 1-й танковой армии. От 21-й армии для участия в контрударе был выделен только один стрелковый полк вместо трех-четырех дивизий. Естественно, что сил одного полка было недостаточно для того, чтобы оказать существенное влияние на ход боевых действий.

Вечером 26 июля на наблюдательный пункт 1-й танковой армии, расположенный на западном берегу Дона, вновь прибыл генерал-полковник А.М. Василевский. Ознакомившись с результатами первых наступательных боев, он уточнил последующую задачу. 27 июля намечалось нанести удары силами 1-й и 4-й танковых армий, соответственно, в северном и западном направлениях на Верхнебузиновку и далее на Клетскую и Перелазовский, чтобы разгромить вражескую группировку, прорвавшуюся на правом фланге 62-й армии[31]31
  См.: Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма. Книга I. 1969. С. 276.


[Закрыть]. На 131-ю стрелковую дивизию и 158-ю тяжелую танковую бригаду была возложена задача по очищению от противника высот на западном берегу Дона.

Противник, воспользовавшись тем, что 1-я танковая армия в течение первых дней наступления сражалась, по существу, одна, сосредоточил против нее большую часть своей артиллерии, мотопехоты, танков и авиации. В этой обстановке генерал Москаленко возлагал большие надежды на переход 27 июля в наступление 4-й танковой армии. Однако к четырем часам дня 27 июля из ее состава на западный берег Дона переправились только 17 танков одной из бригад 22-го танкового корпуса. В связи с этим, а также с тем, что 13-й танковый корпус по-прежнему вел бои в районе Манойлина, удар в направлении Верхнебузиновки 1-я танковая армия наносила лишь силами одного, 28-го танкового корпуса. Кроме того, по приказу командующего армией 131-я стрелковая дивизия наступала на север вдоль правого берега Дона.

Наступление 28-го танкового корпуса началось утром 27 июля при слабой артиллерийской и авиационной поддержке. В результате темпы продвижения были невысокими. В течение дня корпусу удалось отбросить на север части прикрытия противника и выйти на рубеж населенных пунктов Липолебедевский, Липологовский. Части 131-й стрелковой дивизии овладели окраиной Голубинского. Однако, не имея перевеса ни в живой силе, ни в технике и огневой мощи, 28-й танковый корпус не смог прорвать оборону главных сил врага, а только продвинулся на 6–7 км.

Невыполнение задачи командиром 13-го танкового корпуса привело к тому, что в целом контрудар наносился по расходящимся направлениям, вопреки замыслу операции, предусматривавшей разгром всей вражеской группировки, прорвавшейся на правом фланге 62-й армии. Положение было исправлено после принятия мер командованием фронта и 1-й танковой армии. В район Манойлина прибыл заместитель командующего 1-й танковой армией генерал-майор танковых войск Е.Г. Пушкин, который и стал с 28 июля руководить действиями 13-го танкового корпуса. В состав последнего была возвращена 163-я танковая бригада, а две другие, сражавшиеся под Манойлином фронтом на северо-запад и запад, выведены из боя. Проведя разведку, части корпуса на рассвете 28 июля атаковали противника в районе Майоровского и установили тесную связь со 184-й, 192-й стрелковыми дивизиями и 40-й танковой бригадой.

Тем временем противник спешно принимал меры для того, чтобы остановить наступление правофланговых частей 1-й танковой армии. С этой целью он ввел в сражение 376-ю пехотную дивизию 8-го армейского корпуса. В связи с тем что в результате контрудара 1-й танковой армии противнику не удалось с ходу прорваться на Сталинград через Калач, он решил осуществить свой замысел в том же направлении, но с юго-запада, из района Нижнечирской. Ценою тяжелых потерь противник захватил 27 июля Нижнечирскую, Новомаксимовский и Ближнеосиновский и создал угрозу удара на Сталинград с юго-запада.

К этому времени значительно ухудшилась обстановка и на других участках советско-германского фронта. На северо-западе после тяжелых боев в мае – июне была окружена и потерпела поражение Волховская группа войск Ленинградского фронта. Войска Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов под ударами группы армий «Юг» и образованных на ее базе групп армий «Б» и «А» отступили на 150–400 км, оставили Донбасс и правый берег Дона. В сложившейся обстановке нарком обороны И.В. Сталин 28 июля подписал приказ № 227, который требовал «безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда»[32]32
  См.: Военно-исторический журнал. 1988. № 8. С. 73–75.


[Закрыть]. Этим приказом предписывалось сформировать заградительные отряды и штрафные роты и батальоны[33]33
  Подробнее см.: Дайнес В.О. Заградотряды и штрафбаты Красной Армии / Владимир Дайнес. М.: Яуза, Эксмо, 2009.


[Закрыть].

31 июля командующему Сталинградским фронтом генералу В.Н. Гордову была направлена директива № 170542 Ставки ВГК, подписанная И.В. Сталиным и генералом А.В. Василевским. Директива требовала немедленно донести Ставке, какие меры в соответствии с приказом № 227 предприняты военными советами фронта и армий по отношению к виновникам отхода, паникерам и трусам.

«В двухдневный срок сформировать за счет лучшего состава прибывших во фронт дальневосточных дивизий заградительные отряды до 200 человек в каждом, – указывалось в этом документе, – которые поставить в непосредственном тылу, и прежде всего за дивизиями 62-й и 64-й армий. Заградительные отряды подчинить военным советам армий через их особые отделы. Во главе заградительных отрядов поставить наиболее опытных в боевом отношении особистов»[34]34
  Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16(5–2). С. 336.


[Закрыть].

Генерал Гордов, выполняя указание Сталина и генерала Василевского, подписал 1 августа приказ № 00162/оп, в котором говорилось:

«…5. Командующим 21, 55, 57, 62, 63, 65-й армиями в двухдневный срок сформировать по пять заградительных отрядов, а командующим 1-й и 4-й танковыми армиями – по три заградительных отряда численностью по 200 человек каждый. Заградительные отряды подчинить Военсоветам армий через их Особые отделы. Во главе заградительных отрядов поставить наиболее опытных в боевом отношении особистов. Заградительные отряды укомплектовать лучшими отборными бойцами и командирами из дальневосточных дивизий. Обеспечить заградотряды автотранспортом.

6. В двухдневный срок восстановить в каждой стрелковой дивизии заградительные батальоны, сформированные по директиве Ставки Верховного Главного Командования № 01919. Заградительные батальоны дивизий укомплектовать лучшими достойными бойцами и командирами. Об исполнении донести к 4 августа 1942 г.»[35]35
  Цит. по: Пыхалов И. Заградительные отряды: вымысел и реальность (ч. 2) // Альманах «Восток». 2004. № 6 (18). Июнь.


[Закрыть].

К середине октября 1942 г. на Сталинградском фронте было сформировано 16 заградительных отрядов, подчиненных Особым отделам НКВД армий. С 1 августа по 15 октября заградительными отрядами было задержано 15 649 человек, арестовано 244 человека, расстреляно 278 человек, направлено в штрафные роты 218 человек, в штрафные батальоны, 42, возвращено в свои части и на пересыльные пункты – 14 833 человека[36]36
  См.: Сталинградская эпопея. Впервые публикуемые документы, рассекреченные ФСБ РФ. Воспоминания фельдмаршала Паулюса. Дневники и письма солдат РККА и вермахта. Агентурные донесения. Протоколы допросов. Докладные записки Особых отделов фронтов и армий. М.: «Звонница-МГ», 2000. С. 222–224.


[Закрыть].

В день подписания приказа № 227 Ставка ВГК приказала командующему Сталинградским фронтом переключить главные усилия на юго-западное направление, становившееся наиболее угрожающим. В директиве № 170535, направленной около пяти часов вечера 28 июля генералу Гордову, отмечалось:

«В связи с отходом 214 сд 64-й армии южнее устья р. Чир за Дон и выходом здесь противника на западный берег Дона направление Нижнечирская, Сталинград в данный момент является для фронта наиболее опасным, а следовательно, и основным. Опасность эта состоит в том, что противник, переправившись через р. Дон, может обойти Сталинград с юга и выйти в тыл Сталинградском фронту»[37]37
  Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). С. 331.


[Закрыть].

С учетом этого войскам фронта было приказано, продолжая действия по полному уничтожению противника в районе Верхнебузиновки, не позднее 30 июля активными действиями частей 64-й армии с использованием подошедших в район Калача и южнее 204-й и 321-й стрелковых дивизий и 23-го танкового корпуса разгромить противника, вышедшего южнее Нижнечирской на западный берег р. Дон, и полностью восстановить здесь оборону по Сталинградскому рубежу, отбросив в дальнейшем врага на запад за р. Цимла.

К моменту получения этой директивы командующий Сталинградским фронтом уже принял ряд мер, в основном совпадавших с указанием Ставки ВГК. Главная роль в их осуществлении, однако, была отведена не 64-й армии, как предлагалось в вышеприведенной директиве, а 1-й танковой армии. Генерал Гордов приказал немедленно повернуть часть ее сил на юго-запад и разгромить группировку врага, которая оттуда угрожала выходом на кратчайшее направление к Сталинграду. Для усиления армии в ее состав из 4-й танковой армии передавались 23-й танковый корпус (99-я и 189-я танковые и 9-я мотострелковая бригады; всего 75 танков и 254 активных штыка), 204-я стрелковая дивизия, 397-й и 398-й легкие артиллерийские полки. Однако эти соединения и части находились либо на подходе к Калачу, либо еще дальше. Поэтому до их прибытия в район Суровикино командующий 1-й танковой армией направил туда 163-ю танковую бригаду полковника Н.И. Бернякова, которой предстояло совместно с 229-й стрелковой дивизией 64-й армии задержать противника. После того как 23-й танковый корпус и 204-я стрелковая дивизия прибыли, они также были направлены в намеченный район и введены в сражение на стыке 62-й и 64-й армий.

Таким образом, 1-я танковая армия действовала на двух противоположных направлениях – северном и юго-западном, причем последнее было основным. Оно поглощало все подкрепления, прибывавшие в армию, и, кроме того, отвлекало часть сил от главного направления. В результате не произошло наращивания ее усилий в северном направлении.

С 28 июля в 1-ю танковую армию начали прибывать гвардейские минометные полки (4, 5, 47, 51 и 83-й). Три полка были приданы 23-му и 28-му танковым корпусам, один – 131-й стрелковой дивизии и один оставлен в резерве армии. Кроме того, армия получила 88 танков, в том числе 61 боевую машину из числа отремонтированных на Сталинградском тракторном заводе. Своими силами танкисты возвратили в строй 55 танков, из них 25 Т-34. Для пополнения 56-й танковой бригады, понесшей наибольшие потери, было выделено 49 машин (из них 28 Т-34). 23-й танковый корпус получил 10 боевых машин, в его состав также вошла 20-я мотострелковая бригада.

В четыре часа утра 28 июля в сражение вступила 4-я танковая армия. Она нанесла удар из района Трехостровской и двинулась к Верхнебузиновке с востока. Одновременно в наступление перешел 13-й танковый корпус, который встретил упорное сопротивление врага. Он к этому времени успел закопать в землю 20 тяжелых танков и замаскировать несколько батарей противотанковой артиллерии на западных скатах высот, тянувшихся в 4 км северо-западнее Осиновского. Когда между частями 13-го и 22-го танковых корпусов осталось не более 10 км, встал вопрос о согласовании их дальнейших усилий. Начальник штаба 4-й танковой армии полковник И.И. Шитов-Изотов сообщил в штаб 1-й танковой армии, что 22-й танковый корпус уже получил задачу наступать на Верхнебузиновку по кратчайшему маршруту – через хутор Осиновский и совхоз «Заготскот».

Командир 13-го танкового корпуса полковник Танасчишин, полагая, что с тыла по противнику вскоре ударят части 22-го танкового корпуса генерала А.А. Шамшина, в течение десяти часов, маневрируя, стремился сковать здесь врага, непрерывно бросавшего в контратаки мотопехоту с танками при поддержке авиации. Убедившись, что 22-й танковый корпус не успевает, командующий 1-й танковой армией решил изменить направление удара 13-го танкового корпуса: наступать не на Осиновский, совхоз «Заготскот», а на Оськинский, находившийся несколько севернее, но тоже на пути к соединению с войсками 4-й танковой армии.

Полковник Т.И. Танасчишин, получив новую задачу, оставил небольшое прикрытие на прежнем направлении, а основными силами с шести часов утра 30 июля перешел в наступление на Оськинский. Одновременно он сообщил в штаб 1-й танковой армии: «Прошу предупредить о движении наших войск командование 22-го танкового корпуса. Мы крайне нуждаемся в боеприпасах и горючем. Доставка автоколонной горючего и боеприпасов не увенчалась успехом, ибо противник отрезал все переходы к району 13-го корпуса с тыла. Прошу обеспечить связь авиацией через 22-й танковый корпус и подбросить горючее и боеприпасы»[38]38
  Цит. по: Иванов С.П. Штаб армейский, штаб фронтовой. С. 302.


[Закрыть].

Удар в направлении Оськинского развивался успешно. Частью разгромив, а частью отбросив заслоны врага, передовой отряд во главе с полковником Танасчишиным в скоротечном бою сломил сопротивление противника и в девять часов вечера 30 июля овладел Оськинским. А с северо-востока сюда вскоре вышли части 22-го танкового корпуса 4-й танковой армии. После этого сильно поредевшие части 13-го танкового корпуса свели в одну 169-ю танковую бригаду, вошедшую в состав 22-го корпуса. Управление 13-го танкового корпуса во главе с полковником Т.И. Танасчишиным было выведено на новое формирование, а генерал-майор Е.Г. Пушкин назначен заместителем командующего по БТ и MB 4-й танковой армии.

Части 23-го танкового корпуса и стрелковые соединения 1-й танковой армии, ломая сопротивление врага и нанося ему значительный урон, продолжали двигаться вперед. 189-я танковая бригада 23-го танкового корпуса овладела западной окраиной сильно укрепленного опорного пункта Липологовский. В результате создалась угроза полного окружения 14-го танкового корпуса генерала Виттерсгейма. С целью оказания ему помощи командующий 6-й армией генерал Паулюс ввел в сражение свежие силы. Из района Добринки было переброшено 50 танков и до 600 автомашин с пехотой и артиллерией. Кроме того, к Сухановскому двигался батальон пехоты с 30 танками, а в район Майоровского, Сухановского – 20 танков[39]39
  См.: Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма. Книга I. С. 281.


[Закрыть]. Им удалось прорвать внешний фронт 62-й армии и, выйдя в район Добринки, установить контакт с 14-м танковым корпусом. С этого момента бои приняли еще более ожесточенный характер. Авиация противника нанесла массированный бомбовый удар по 189-й танковой бригаде. Она, потеряв 20 танков, сумела все-таки удержать свои позиции.

Контрудар войск Сталинградского фронта поставил под угрозу основные стратегические планы германского командования. «На докладе у фюрера слово было дано генералу Йодлю, – отмечал 30 июля в своем дневнике начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал Ф. Гальдер, – который высокопарно объявил, что судьба Кавказа решится под Сталинградом. Поэтому необходима передача сил из группы армий «А» в группу армий «Б», и это должно произойти как можно дальше к югу от Дона»[40]40
  Цит. по: Гальдер Ф. Военный дневник. 22.06.1941—24.09.1942 / Пер. с нем. И. Глаголева; Предисл. и коммент. канд. ист. наук Е. Кулькова. М.: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2004. С. 613–614.


[Закрыть]. Следовательно, противник, учитывая, что 6-я армия не смогла прорваться через Дон к Волге, планировал осуществить свой замысел ударом 4-й танковой армии на Сталинград с юго-запада.

С 31 июля противник на отдельных направлениях неоднократно переходил в контратаки, но, встречая упорное сопротивление частей 1-й танковой армии, с большими потерями откатывался назад. В то же время не имели успеха и попытки частей 1-й танковой армии прорвать вражескую оборону. Существенную помощь армии оказал 22-й танковый корпус 4-й танковой армии. Он, имея 100 танков, сумел с тяжелыми боями продвинуться до рубежа Евлампиевский, Малонабатовский. «Советские танки отсекли выдвинувшиеся вперед (к Дону. – Прим. авт.) войска 14-го танкового корпуса от главных сил 6-й армии, – пишет В. Вертен, – воспретили подвоз пополнений, горючего, боеприпасов и пытались… замкнуть их в кольце окружения и уничтожить… В донских степях разыгралось классическое танковое сражение, судя по его перипетиям и количеству участвовавших с обеих сторон танков. Хотя русские понесли большие потери, в выигрыше фактически оказались они, так как выиграли время для создания обороны Сталинграда»[41]41
  Цит. по: Werthen W. Geschichte der 16. Panzer-Division 1939–1945. Bad Nauheim, 1958. S. 100, 198 (Skizzen).


[Закрыть].

В последующем войска 1-й танковой армии вновь и вновь наносили удары по липологовской группировке врага. Однако уничтожить ее не удалось. Она непрерывно получала подкрепления, а силы 1-й танковой армии, не получавшей пополнения, день ото дня таяли. Более того, часть сил, в том числе единственную вновь прибывшую 254-ю танковую бригаду и три гвардейских минометных полка, пришлось по приказу штаба Сталинградского фронта передать в состав 64-й армии.

Ударная группировка 6-й армии противника, потерпев поражение, была вынуждена перейти к обороне. На Сталинград теперь наступала 4-я танковая армия противника, наносившая удар с юга. Туда и переместился эпицентр сражения. В связи с тем что командующий Сталинградским фронтом не располагал достаточными резервами для ведения активных действий на двух направлениях, он 5 августа приказал 1-й танковой армии перейти к обороне. К этому времени ее судьба была предрешена. На базе управления армии согласно директиве № 99414 °Cтавки ВГК от 4 августа предписывалось к 9 августа сформировать управление Юго-Восточного фронта[42]42
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). С. 340.


[Закрыть].

По директиве Ставки ВГК № 170554 от 5 августа Сталинградский фронт был разделен на два фронта – Сталинградский и Юго-Восточный. В состав первого вошли 63, 21, 62-я и 4-я танковая армии, 28-й танковый корпус, а второго – 64-я, 51-я, 1-я гвардейская, 57-я армии, 13-й танковый корпус[43]43
  Там же. С. 342–343.


[Закрыть]. Одновременно командующему войсками Сталинградского фронта была направлена директива № 994145:

«Ставка Верховного Главнокомандования приказала не позднее 12.00 5.08 передать в распоряжение командующего Юго-Восточным фронтом генерал-полковника Еременко управление 1-й танковой армии с частями обеспечения и учреждениями обслуживания для развертывания на их базе к 6.08.1942 г. управления, частей обеспечения и учреждений обслуживания Юго-Восточного фронта»[44]44
  Там же. С. 345.


[Закрыть].

В ночь на 6 августа в штаб 1-й танковой армии поступило сообщение из штаба фронта: «Генералу Москаленко немедленно передать войска армии генералу А.И. Лопатину и прибыть в город Сталинград к 6.00 6 августа со штабом, управлением и частями армейского подчинения»[45]45
  Цит. по: Иванов С.П. Штаб армейский, штаб фронтовой. С. 310.


[Закрыть]. Генералу Москаленко предстояло через несколько дней возглавить 1-ю гвардейскую армию.

На этом боевой путь 1-й танковой армии завершился. Она, если взять за точку отсчета директиву о ее создании от 22 июля 1942 г., просуществовала всего две недели. Естественно, что за столь короткий срок невозможно было надлежащим образом создать полноценную армию, а тем более ожидать от нее каких-либо свершений. В то же время соединения армии, наряду с 4-й танковой армией, внесли свой посильный вклад в осуществление контрудара войск Сталинградского фронта. Позволим себе ознакомить читателя с теми оценками, которые содержатся в отечественной историографии. Они не всегда совпадают, ибо были сделаны людьми, как имевшими отношение к организации контрудара, так и изучавшими его организацию и ход.

Например, хорошо знакомый автору книги участник Великой Отечественной войны военный историк Ф.Н. Утенков писал: «Контрудар не имел успеха главным образом потому, что из танковых соединений не были созданы мощные ударные группировки, больше половины намечавшихся сил не участвовали в контрударе из-за поспешности, вследствие неудовлетворительной организации взаимодействия со стороны штабов армий и фронта удары наносились в разное время, несогласованно. Из документов видно, что контрудары танковых армий начались не 25 и 27 июля… а 27 и 29 июля 1942 года; ведь решение на контрудар было принято только в 20 час. 30 мин. 26 июля 1942 года»[46]46
  Цит. по: Военно-исторический журнал. 1962. № 9. С. 41.


[Закрыть]. Авторы военно-исторического очерка «Великая победа на Волге» считали ошибочным решение о нанесении фронтового контрудара по группировке противника, прорвавшейся на правом фланге 62-й армии[47]47
  См.: Великая победа на Волге. М., 1965. С. 65.


[Закрыть].

Маршал Советского Союза Г.К. Жуков занял, на наш взгляд, более принципиальную позицию. «26 июля бронетанковые и моторизованные немецкие войска прорвали оборону 62-й армии и вышли в район Каменского, – писал он. – Для противодействия прорыву Ставка приказала немедленно ввести в бой формируемые 1-ю и 4-ю танковые армии, имевшие всего лишь 240 танков и две стрелковые дивизии, которые не смогли остановить, но несколько задержали продвижение врага. Конечно, ввод в бой частей, находящихся в стадии формирования, нельзя признать правильным, но иного выхода в то время у Ставки не было, так как пути на Сталинград прикрывались слабо»[48]48
  Цит. по: Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. В 3 т. 10-е изд., дополненное по рукописи автора. М.: Изд-во Агентства печати Новости, 1990. С. 290.


[Закрыть].

Маршал Советского Союза К.С. Москаленко, вспоминая о событиях того времени, писал: «Главным результатом контрудара 1-й танковой армии было то, что враг, намеревавшийся без задержки переправиться через Дон и с ходу овладеть Сталинградом, не достиг этой цели. Был сорван также план окружения и уничтожения 62-й и 1-й танковой армий… Вместо наступления немецко-фашистским войскам пришлось перейти к обороне. Более того, их коммуникации были перерезаны, а сами они, понеся огромные потери, оказались перед угрозой окружения»[49]49
  Цит. по: Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма. Книга I. С. 282.


[Закрыть]. Он также отмечал, что решение о нанесении контрудара силами двух танковых армий, еще не закончивших формирование и не получивших всех предназначенных для них средств усиления, было оправданным. «…Не может быть и речи об ошибочности принятого в то время решения, – пишет Москаленко. – Тем же, кто видит лишь неготовность к контрудару, хотелось бы напомнить, что эта сторона дела была хорошо известна и принимавшим решение, и выполнявшим его»[50]50
  См.: там же. С. 268.


[Закрыть].

С мнением К.С. Москаленко был полностью согласен маршал А.М. Василевский: «Будучи одним из наиболее ответственных инициаторов этого события, лицом, которое вело все переговоры с Верховным Главнокомандующим по этому вопросу, а также непосредственным очевидцем всей серьезности создавшейся обстановки, я считал и считаю, что решение на проведение контрудара даже далеко не полностью готовой к боевым действиям 1-й танковой армии в тех условиях было единственно правильным и что оно, как показал дальнейший ход событий, с учетом контрудара столь же неготовой 4-й танковой армии, в значительной степени себя оправдало. Необходимость контрудара наличными силами 1-й танковой армии вызывалась тем, что противник, прорвав оборону правофланговых дивизий 62-й армии и окружив здесь две наши стрелковые дивизии и танковую бригаду, выходом крупных сил в район Верхнебузиновка, Сухановский создал непосредственную и серьезную угрозу не только переправам через Дон, но и всем войскам 62-й и левого фланга 64-й армий, оборонявшимся в большой излучине Дона. Для ликвидации этой серьезной опасности, нависшей над войсками 62-й армии, требовались немедленные контрмеры. Других войск, кроме 1-й и 4-й танковых армий, не было… Последующие события показали, что благодаря активным действиям и упорному сопротивлению войск Сталинградского фронта в целом главная группировка войск немецкой армии, вместо захвата Сталинграда с ходу, вынуждена была втянуться в затяжные бои на восточном берегу Дона. В связи с этой задержкой в наступлении 6-й немецкой армии немецко-фашистскому командованию пришлось повернуть свою 4-ю танковую армию с кавказского на сталинградское направление»[51]51
  Цит. по: Военно-исторический журнал. 1965. № 10. С. 15.


[Закрыть].

Итак, в целом непосредственные участники событий того времени достаточно высоко оценивают результаты контрудара войск Сталинградского фронта. В то же время они не отрицают того, что не удалось разгромить вражескую группировку, рвавшуюся к Калачу. Основными причинами этого являлись: превосходство противника в силах и средствах; абсолютное господство его авиации в воздухе; отсутствие тесного взаимодействия между танками, пехотой и артиллерией, а также надежного авиационного прикрытия; недостаток артиллерии для борьбы с противотанковыми средствами врага; быстрое и резкое изменение обстановки и несвоевременное реагирование на это командующего Сталинградским фронтом; переход в наступление танковых армий в разное время и не всеми силами; действия танковых корпусов изолированно друг от друга; отвлечение части сил 1-й танковой армии для ликвидации угрозы Калачу с юго-запада; медлительность командиров танковых частей и соединений в выполнении боевых приказов; слабая организация разведки противника и местности и др.