Текст книги "Сэмчо"

Владимир Дэс
Сэмчо

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Сейчас никто уже не помнит его настоящего имени. Да и мы, его друзья, с детства, сколько себя помнили, звали Стасика не иначе как «Сэмчо» – по прозвищу великого трубача Луи Армстронга.

Стасик был очень импульсивным, худым светловолосым мальчиком и очень порядочным в дружеских отношениях.

В доме культуры автозавода был кружок музыкальных духовых инструментов, куда он случайно записался. А записавшись, сразу же был заворожен Трубой. Именно Трубой. И он стал самым активным членом этого кружка.

В начале ему домой давали не трубу, а лишь мундштук, и он с гордостью носил и показывал это свое дорогое достояние всей округе. Со временем стали давать домой и Трубу. И он играл. Играл все свободное время. Дома, в школе, на улице.

Да, труба действительно была его жизнью, а Луи Армстронг – его кумиром. А когда он узнал, что друзья окрестили этого великого музыканта прозвищем «Сэмчо», выколол его на своей груди. И мы все стали звать Стаса тоже «Сэмчо». И откликаться он стал только на это имя. В школе, правда, в связи с этим в начале были проблемы. Но так как Стас своей замечательной игрой на трубе открывал и закрывал все торжественные школьные мероприятия, то учителя и директор с завучами со временем стали смотреть на смену его имени снисходительно.

Но дома скандалы продолжались, но не со стороны мачехи, которая, как не странно, поддерживала юного Сэмчо в его увлечении.

– Это лучше, – говорила она, – чем играть в карты по подворотням и пить портвейн в подъездах.

А вот отец, работавший кузнецом в механическом цехе завода, дома требовал тишины. Поэтому он за это шумное увлечение нещадно порол Стаса и даже выкидывал в форточку то трубу, то мундштук от инструмента.

Но Стас всегда находил выкинутое и продолжал свою игру, за что регулярно был порот строгим отцом.

Но с годами звуки, извлекаемые Стасом из медной трубы, становились все более приятными для слуха и души. А когда ему исполнилось восемнадцать, он уже играл в местном ресторане, то есть сам зарабатывал себе на жизнь деньги. В это время он и познакомился с рыжей замечательной девушкой. Правда, она была на два года его постарше и совсем недавно побывала замужем, в результате чего у нее уже была дочь. Но этот факт нисколько не смущал Стаса, и он сделал ей предложение.

Свою жену он стал звать Рыжиком.

Служить в армии его оставили дома. Он по утрам и вечерам трубил в местном кремлевском гарнизоне. А к концу службы у него было уже двое детей. Один – его собственный сын и приемная дочь.

После демобилизации пошли и первые семейные проблемы.

И опять из-за отсутствия в доме тишины, так необходимой детям, из-за ежедневных «раздуток» легких. Ведь, к сожалению, он не был американцем, как его всемирно известный коллега по трубе, и питание его оставляло желать лучшего, а дыхалку надо было поддерживать, если не питанием, то хотя бы ежедневными изнурительными упражнениями на грудь и игрой, постоянной игрой на Трубе.

Он вовремя понял, что только труд – родная сестра таланта, а врожденная способность – это только падчерица.

Поэтому у него с Рыжиком проблемы тишины стали перерастать в постоянные скандалы, и в конце концов они вылились в решительный ультиматум: «Или я с семьей, или Труба».

Но Сэмчо любил и Трубу, и Рыжика и, помучившись таким образом несколько месяцев, он ушел из жизни, оставив своей жене и детям посмертную записку, в которой написал, что не в силах делить любовь между Трубой и Рыжиком, поэтому он с музыкой уходит туда, где будет ждать Рыжика, и там, именно там, он верит, она полюбит Трубу, как и он.

Он будет играть, она будет слушать.

А пока он играл ей по утрам оттуда, вклинивая в ее сонную негу свои па… па… ра… па… па…

До встречи… Милый Рыжик…