Текст книги "Ранний завтрак с «Папуасом»"

Владимир Дэс
Ранний завтрак с «Папуасом»

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Фестиваль всегда праздник.

Кинофестиваль – праздник вдвойне.

А уж если кинофестиваль проводится в провинциальном городе – такой праздник соизмерим со вторым пришествием Христа.

Но фестиваль не был бы фестивалем, если бы на нем не присутствовала звезда первой величины. После долгих уговоров и переговоров наш город заполучил себе звезду Голливуда Ричарда Гира.

Заключили контракт, в котором были оговорены все условия приезда: предоставление лимузина, президентских апартаментов, специальной охраны с сопровождением и переводчика, а также специальное меню либо личного повара.

Естественно, отцы города согласились на все требования сразу. Согласились не от того, что все это в Городе было, а по широте русского характера: если приедет Ричард Гир – все сделаем, достанем, организуем – в общем, вывернемся как-нибудь.

За неделю до начала фестиваля было получено подтверждение: звезда прилетит на личном самолете.

Все сразу забегали, возникли вопросы.

Во-первых, где взять лимузин?

В нашем городе их не было ни одного. А шустрые столичные ребята заломили за аренду такие деньги, что дешевле Ричарда Гира носить на руках.

Во-вторых, где найти президентский номер? Никто даже не представлял, как он выглядит. Кто-то слышал, что в нем должно быть десять комнат. Поэтому стали думать где найти помещение, чтобы было достаточное количество комнат одновременно с множеством ванных, туалетов, спален.

С охраной все ясно – решили задействовать штангистов из общества «Динамо».

Найти сопровождение тоже не составило труда. Решили – три милицейских «уазика» подойдут.

Ну, а специальное меню – это вообще не проблема. На Руси гостей всегда кормили отменно.

Таким образом, нерешенными остались только три вопроса: лимузин, гостиничный номер и переводчик.

По переводчику посовещались и кинули клич по городу.

На конкурс пришло две сотни претенденток и ни одного претендента. Отобрали одну шуструю, которая владела несколькими языками и к тому же знала полную биографию Ричарда Гира: где родился, учился, в каких фильмах, когда и с кем снимался, его привычки, желания и т. д. В общем, даже больше, чем он знал сам о себе.

Лимузин отыскали в закрытом военном испытательном центре. Это был бывший правительственный автомобиль «Чайка», простоявший без движения лет десять. Для чего он там находится, никто не знал. А кто знал, тот давно уже забыл.

Его почистили, подремонтировали, покрасили, отполировали. И ко всеобщему удивлению, в нем даже нашли спецтелефон, вмонтированный в подлокотник сиденья пассажира.

По жилью решили еще проще.

В бывшей правительственной, так называемой обкомовской, гостинице освободили от посетителей один этаж, на котором находится десять номеров – пусть звезда выбирает – и повесили табличку с надписью «Президентский номер», увенчанную короной. Там было много ванн, душевых, спален.

И только после этого с облегчением вздохнули.

Основная масса гостей фестиваля прилетела заранее. По сценарию Ричард Гир должен был появиться в кинотеатре, где уже демонстрировались фестивальные фильмы, там выступить, затем переночевать ночь в президентском номере и улететь. К его приезду была подготовлена программа с посещением теннисного турнира, обеда в ресторане «Медведь», банкета с отцами города, прогулкой на теплоходе, утром – завтрак и отлет.

В аэропорту для встречи собралась вся административная свита в черных пиджаках, белых рубашках, галстуках. Рядом стоял хор девушек в кокошниках с хлебом-солью. Каждый из начальников держал по тарелке с хохломской росписью в подарок гостю.

И вот самолет приземлился, вырулил к встречающим. Подъехал трап. Из самолета вышел мужчина с очень знакомым лицом в спортивной майке, в пиджаке из мятого льна и брюках из такой же ткани, улыбающийся и симпатичный. Его сопровождал лысый человек и два охранника поздоровее и потолще наших.

Переводчица рванула с места, представилась и как прилипла к Гиру намертво, так и не отлипала от него все сутки. В общем, общение началось.

После хорового пения, хлеб-соли, речей с разукрашенными тарелками все расселись по машинам и поехали на теннисный турнир, который был организован специально для Гира, так как, по мнению отцов города, все американцы сплошь играют в большой теннис.

Колонна с мигалками, ревунами рванула по тихим, пыльным улицам города. Люди, давно не видевшие такого чуда, высовывались из окон, да так, что некоторые даже вываливались из-за любопытства на мостовую. Прохожие останавливались в удивлении, гадая, что же происходит.

Бабушки говорили, что пришел конец света.

Коммунисты – что к власти вновь пришла их партия и приехал генеральный секретарь.

Демократы – что наш город посетил президент Соединенных Штатов.

А гость, зажатый в уголке лимузина «Чайка» двенадцатью чиновниками, набившимися в попутчики, мчался по городу, не подозревая какой переполох вызвал его приезд в душах обывателей.

Во время прохождения кортежа произошел казус. Старая «Чайка», видимо, проснулась от долгой спячки и подгоняемая охраной Ричарда Гира, мчалась на такой, скорости, что все остальные машины безнадежно отстали, в том числе, – и машины сопровождения. Поэтому лимузин приехал на теннисный корт без шумной свиты.

Почетного гостя привели на теннисный корт, с грехом пополам объяснили, что он должен сыграть в теннис. Гир улыбнулся, взял предложенную ракетку, размахнулся и так ударил по мячу, что тот улетел за трибуны. Корт моментально опустел. Все зрители наперегонки рванули за трибуны в надежде заполучить улетевший мяч в качестве сувенира.

Ричард Гир же, как оказалось, в большой теннис никогда не играл, не играет и играть не умеет.

«Ничего страшного, – решили организаторы встречи. – Будем кормить». И направились к ресторану «Медведь», который находился недалеко от корта. Все были слишком взволнованы общением со знаменитым актером и никто не обратил внимания на его отказ от обеда. Гира чуть ли не силком потащили в ресторан. А чтобы сэкономить время, решили пройти напрямую через парк. Кто-то падал, спотыкаясь о корни деревьев, кто-то застревал в кустах, на что гость только смеялся, думая, что это все запланировано, и постоянно повторял:

– Good, cood…

Гостей встретило в фойе чучело бурого медведя, огромное количество голов лосей и кабанов висело на стенах. В зале огромный стол ломился от разных блюд; жареных поросят, фазанов в перьях, осетрины шпигованной кашами, розовых тушек рябчиков на огромных тарелках. Все были очарованы этим зрелищем и мало кто заметил, как побледнел американский гость, как сошла улыбка с лица его лысого спутника. Ричарда почти насильно усадили за стол на почетное место и начали угощать:

– Попробуйте поросенка. Или фазана.

– А это медвежатина с лосятиной.

– Смотрите, какие розовые куропатки.

Ричард не ел. Его спутник и вовсе скрылся.

Но этого уже никто не заметил.

Все принялись за трапезу, стали провозглашать тосты.

Наконец Гир вскочил из-за стола и выбежал из ресторана. Никто ничего на мог понять. А некоторые, которые не особенно интересовались настроением гостя, продолжали пиршество. Остальные же поспешили за Гиром. На вопросы он не отвечал, просил отвезти его с лысым другом отдохнуть. Просьба была выполнена. Эскорт помчался в гостиницу.

Проезжая мимо одного из православных храмов, Гир велел остановить машину. Сказал, что хочет помолиться.

Удивление было огромным. Неужели Ричард Гир православный христианин? Долго выясняли, какого он вероисповедания. Наконец переводчица, измусолив словарь, объяснила, он буддист. А по буддистской вере, как оказалось, сотворить свою молитву можно в любом храме.

Внутри церкви никого, кроме сторожа, не было. Спросили разрешения, дали бутылку.

– Валяйте! – ответил тот.

Ричард Гир с другом зашли в храм, накрылись одеялом, часа полтора что-то бубнили. Из церкви они вышли вновь веселыми, улыбающимися. Мы узнали, что он просил бога простить его за присутствие на ужасном пиршестве в ресторане. Ни один буддист не может убить даже мошку, не говоря уже о том, чтобы есть блюда, предложенные ему на торжественном обеде. Все живое на Земле – свято.

И вот эскорт прибыл в гостиницу. Звезде показали табличку с короной, перевели надпись: «Президентский номер». Когда вошли внутрь, удивлению гостя не было предела. Таких президентских апартаментов он еще не видел.

Вскоре нужно было ехать в театр на кинофестиваль. Ричард захотел принять душ. Но это оказалось не так-то просто. Из десяти душевых работало только две. Причем туалеты как раз в этих номерах не работали, зато в остальных были исправны. Но даже это не испортило ему настроение: он был готов уже к любым неожиданностям. Освежившись и переодевшись в светлый шелковый костюм и темную рубашку, он выехал на демонстрацию фильмов.

Около кинотеатра собралась огромная толпа лиц женского пола – почитательниц его таланта.

Наша охрана, несмотря на убедительные просьбы охранников Ричарда Гира, подкатила лимузин не к служебному входу, а к центральному подъезду. И теперь, чтобы попасть в здание театра, необходимо было пройти двадцать метров. Эти двадцать метров шли тридцать минут. Охранники один за другим выбывали из сопровождения, их оттирали обезумевшие от желания прикоснуться к звезде женщины.

От костюма Ричарда остались какие-то лохмотья, висевшие на плечах, даже ботинки и один носок умудрились снять. Но этот Гир все перенес, на удивление, спокойно и с улыбкой на лице вошел в театр.

В служебном помещении он переоделся в новый, поспешно привезенный костюм и, не упрекая никого, спокойно вышел на сцену.

Зал долго рукоплескал, не давая ему произнести приветствия. Наконец он сказал, что рад всех видеть, приветствовать город и горожан и с удовольствием открывает кинофестиваль. На этом его миссия закончилась.

После демонстрации фильма намечался большой банкет. Но Ричард Гир, зная, что в программе его пребывания на фестивале есть прогулка на теплоходе, чуть ли не на коленях упрашивал освободить его от присутствия на банкете, и отправиться покататься по великой Волге, о которой он много слышал. Все боссы уже нафотографировались, наобнимались, нарукопожатились с ним и отпустили его с миром. То-то было радости у человека!

На небольшом катере с переводчицей и всего двумя охранниками он поехал вдоль высокого берега реки, долго стоял на корме, задумавшись и глядя куда-то вниз по течению. Потом покормил чаек хлебом и, наконец, попросил пристать к берегу одного из островов. Там он собрал хворосту, развел костер и присел рядом на камень.

Стало смеркаться. Холодало.

Но Ричард настолько был отрешен в этой тишине, что никто его не беспокоил. Казалось, даже ветер слегка притих, – вся природа настроилась в тон его настроения, и люди, находившиеся рядом с ним, чувствовали в воздухе звучание плавной тихой музыки, успокаивающей сердца и убаюкивающей душу.

– Руки вверх! – прорезал идиллию громкий крик. Из кустов выскочили три вооруженных человека.

Охрана выхватила пистолеты. Но что такое пистолет против автомата!

Автоматчики положили всех на песок, обыскали, ничего не нашли. Долго допрашивали, где сети, где рыба. Когда представители славного рыбного надзора выяснили, что ничего подобного нет, задали давно необходимый вопрос:

– А что вы здесь делаете?

Ричард Гир поулыбался, а затем стал бросать камни в воду. Охранники надулись, как индюки. Переводчица начала с ними объясняться.

Наконец-то, один из инспекторов, что помоложе, узнал великого актера и сразу достал из-за пазухи бутылку, предлагая выпить. Какого же было удивление, когда он получил отказ. Чтобы не вводить ситуацию в пиковую, с рыбнадзором решила выпить переводчица.

Подошел катер, и рыбные автоматчики с клятвами в вечной любви к актеру спокойно покинули остров.

Ни на какие банкеты Ричард Гир больше не поехал, а отправился к себе в президентский номер.

Выбрав одну из десяти кроватей с чистым бельем и нешатающимися спинками, лег спать. Рано утром он улетал.

Все участники фестиваля – от отцов города до гостей – гуляли всю ночь на банкете, поэтому провожал звезду только я.

Поднялся к нему в номер, завтрака еще не было. Гир уже одетый, свежий, стоял у огромного, во всю стену окна с видом на широкие волжские просторы, закинув руки за голову, покачиваясь с пяток на носки.

Перед ним открывалась безграничная даль земного простора. Бледно-синяя лента реки ощущалась, как мощная гигантская артерия этого гигантского пространства. Гир перевел взгляд с реки на облака, низко, как горы, двигающиеся над рекой, и покачнулся.

Переводчица, сидевшая рядом, вскочила, чтобы поддержать его. Гир ее остановил и, повернувшись ко мне, сказал, что такого простора и красоты он не встречал нигде в мире.

Принесли завтрак: поджаренный хлеб, сметана, салат, чай.

Сели за стол, стали вспоминать предыдущий день, смеялись. И я спросил Гира что самое тяжелое в его жизни.

Он задумался, поставил чашку с чаем на стол, сложил руки и рассказал:

– Когда-то очень давно я много путешествовал и однажды побывал в Австралии. Там, на одном из островов, во время обеда застучали бубны, выскочили местные жители, одетые в яркие одежды. Они пели, плясали и вдруг барабанная дробь смолкла, все разом застыли и вышел папуас, у которого сквозь нос была продета не просто косточка, как у всех, а здоровенная тяжелая берцовая кость. И он ее носил с гордо поднятой головой. Он был героем этого маленького острова. Его всем показывали. Для этого племени он был «звездой» в нашем понятии.

Вот и я ощущаю себя тем папуасом, которого показывают людям, как чудо. И даже, – он улыбнулся своей обаятельной улыбкой, – трогаю иногда себя за нос, не торчит ли у меня там берцовая кость…

С этим мы и закончили завтрак.

Я отвез его в аэропорт, загрузил в самолет несколько десятков хохломских тарелок. Расцеловались троекратно по-русски. При этом переводчица почему-то плакала. Он ее погладил по голове, что-то прошептал. Она вытерла слезы и успокоилась.

Из самолета помахал нам рукой в иллюминаторе и улетел.

И сейчас, когда вижу его в фильмах, мне всегда вспоминается тот его взгляд и озорная улыбка, и я почему-то трогаю в этот момент себя за нос, уж не появилась ли у меня там «берцовая» кость.

Нет, не появилась.