Текст книги "Как я стал кельтом"

4. Сладкое слово – Свобода

– Ты опять идешь не к той дверце, – широко улыбаясь своей светлой полнозубой улыбкой, с легким литовским акцентом и растягивая слова, говорит мне в спину Йонас, мой новый знакомый, – твое – пассажирское место – слева, а мое – водительское – справа. Ты никак этого не поймешь!

Мне немного обидно слышать даже такой фактически необидный упрек Йонаса, я ведь не дурак и все прекрасно соображаю. Просто быстро не могу привыкнуть некоторым особенностям изумрудного острова, одним из которых является левостороннее движение. Физически не могу к нему привыкнуть, ноги сами меня несут к правой дверце автомобиля. И это определенно веселит моего литовского приятеля, который моложе меня лет на пятнадцать и выше меня сантиметров на пятнадцать. И еще он раз в пятнадцать лучше меня говорит по – английски, что очень важно и ценно в любой точке мира.

– Ну и чем ты меня на этот раз собрался удивить? – спрашиваю я Йонаса, пристегиваясь к сиденью ремнем безопасности, – Учти, я много всякой всячины на своем веку повидал.

– Мы поедем к Ирландскому морю, – говорит мой литовский приятель, – в город Дандолк.

– Что ж, море – это замечательно. Ирландское море – часть Атлантического океана. Мне и раньше доводилось бывать на Атлантике, на Балтийском и Черном море. А на Тихоокеанском побережье, на Охотском море был еще в студенческие годы. Мы там недалеко в горах работали в геологической экспедиции.

Йонас плавно трогается с места, включает негромкую музыку и как бы, между прочим, обаятельно улыбаясь, сообщает:

– Вообще на Земле имеется девяносто три моря. Тридцать одно из них принадлежит бассейну Тихого океана. Еще двадцать восемь морей насчитывает Атлантический океан. В Индийском океане всего шесть морей, а в Северном Ледовитом – пятнадцать. Есть еще Южный Океан, который омывает Антарктиду. Он состоит из тринадцати морей.

Я от удивления раскрываю рот.

– Есть еще заливы, – продолжает Йонас демонстрировать свою энциклопедичность, – Бенгальский, Гудзонов, Мексиканский и Персидский, которые по своим гидрологическим, гидрохимическим и некоторым другим характеристикам относятся к морям. Итого – девяносто семь.

Я еще шире распоясываю рот:

– Откуда ты все это знаешь?

Йонас хитро улыбается:

– Я родился в литовской деревушке на побережье Балтийского моря недалеко от Паланги. С детства, как и многие мальчишки нашего края, мечтал стать моряком. Мечта не сбылась. А ты, наверное, в детстве мечтал стать летчиком?

– С чего ты взял?

– С того, что тебя постоянно тянет сесть справа за руль.

Опять он меня уел. Опять я обижаюсь и долго не разговариваю, отвернувшись в сторону. У Йонаса с лица не сходит торжествующая улыбка. У него неукротимое желание постоянно доказывать мне, человеку с ярко выраженным излишним образованием, как свое явное, так и свое мнимое превосходство.

Мы едем и молчим. Узкая дорога, засаженная с боков высоким кустарником, то катится вниз, то поднимается в гору, то довольно круто сворачивает налево, то почти под прямым углом уходит направо. В Ирландии на дорогах, кроме крупных магистралей, почти нет прямых участков. И нужно быть настоящим асом, чтобы не угробить автомобиль. В случае опасности вильнуть в сторону рулем и слететь в кювет здесь не получится. Здесь нет кюветов и дорога больше похожа на тоннель. Ну, а ночью она и вовсе вызывает двойной ужас.

Вдруг прямо посреди леса, найдя небольшой свободный пятачок асфальта у дороги, Йонас тормозит свой «Форд».

– Приехали, выходи, – заявляет он с радостной улыбкой.

Я выхожу из автомобиля. Мой литовский приятель выключает двигатель и быстро выходит вслед за мной.

– Смотри, – указывает Йонас рукой на машину, – она сама по себе катится задом вверх по склону. Это одно из чудес в Ирландии.

И действительно, «Форд» сначала медленно, затем быстрее и быстрее бежит в гору. И я не верю собственным глазам. Йонас догоняет автомобиль, садится в салон, включает двигатель, спускается к «заколдованному» месту, глушит двигатель, выходит из машины. «Форд» с ускорением начинает катиться в гору. И так несколько раз. Я в полном шоке. На ум приходит тут же от удивления поэтически выкристаллизованная мысль «Не действуют законы Исаака в республике Ирландия, однако!» Исаак, естественно, Ньютон, знаменитый английский физик, математик и астроном, один из создателей классической физики. А также автор фундаментального труда «Математические начала натуральной философии», в котором он изложил закон всемирного тяготения и три закона механики, ставшие основой той самой классической физики, которую мы с большими мучениями довольно досконально изучали в советской средней школе. А по классической физике у меня в щколе была твердая «пятерка».

Налюбовавшись чудом вдоволь, я иду к машине.

– Твое место слева, – кричит вдогонку Йонас.

И я снова перестаю говорить. Я сосредоточенно думаю о том, как такое странное явление имеет место быть. Я несказанно удивлен и при этом сознание отказывается верить в чудо, и ищет подвох. И действительно, вершись такое чудо на самом деле, это сказочное место было бы помечено на всех картах мира, на всех туристических маршрутах и вокруг обустроилось бы множество автомобильных стоянок, громоздились бы отели, магазины, рестораны и прочая туристическая инфраструктура. Но ничего этого нет, даже самого мелкого указателя на дороге.

– Мне бы такой кусок дороги в Литве, – мечтательно закатив глаза, говорит Йонас, – я бы обогатился.

Наши мысли сходятся. В Ирландии, не смотря на наивность и доверчивость ее жителей, свободу предпринимательства и разумную налоговую политику, аферизма как такового не процветает. И я тут же вспоминаю одну забавную историю, в которую мне довелось слегка вляпаться в самом начале 1993 года. В России в то время процветала демократия и пышным цветом цвела свобода. Это был райский период для любых экономических и политических махинаций. Нам дали свободу, а мы стали ей пользоваться как вольницей. На Руси завсегда так – дашь абсолютную свободу, получишь бунт. Отнимешь абсолютную свободу, получишь рабство. Нет золотой середины. Так и живем из крайности в крайность…

Я в ту пору работал штатным фельетонистом в еженедельнике «Саратовский листок» и был очень известен, даже был прославлен под псевдонимом Серафим Штопаный. Мои смешные опусы тиражировались не только в родной газете, но и во многих других независимых изданиях. Работенка была интересной, но небезопасной. Неоднократно после очередного фельетона мне угрожали, обещая, если я не угомонюсь, основательно приложить водосточной трубой по голове.

Но я был очень зубастым журналюгой. И не из тех, кого можно запугать дешевыми понтами. Я раскопал некую фирму злодеев – шарлатанов, которые обосновались при одной из государственных поликлиник Саратова. Их идея оказалась гениальной по своей обманной сущности. В конце больничного коридора из тонких листов алюминия была сооружена небольшая комната. Внутри располагалась обычная больничная кушетка. Это лечебное помещение, к которому даже электричество не было подключено, деловито именовалось «Орготрон». Люди в белых халатах, периодически сновавших возле алюминиевого ящика, уверяли, что внутри этого помещения естественным образом за счет космических флюидов создается особая целебная аура, которая излечивает любые болезни, от студенческих прыщей до старческого склероза. Болезни даже хронические, онкологические и психические. Нужно было только оплатить курс лечения. Данная терапия, как широко рекламировалось это мошенничество в средствах массовой информации, безболезненная. Более того, больной вылечивается вообще ничего не чувствуя при этом! Ну, а лечиться в России без уколов и бормашин очень любят. И несколько лет деньги текли широкой рекой в карманы этих мошенников. В кошельки, портмоне, бумажники, барсетки, клоповники и лопатники жуликов, плутов, катал, морочил, темнил, надувал, прохвостов, шельмецов, прохиндеев, лгунов, ловчил, очковтирателей, лихоманцев, лажовщиков, одурщиков, туфтагонов, стрекулистов, свистелок, динамистов, обайщиков, фуфлометов и гудил. Пока не был опубликован в «Саратовском листке» мой фельетон под звучным названием «Орготронутые свободой». Текст был и ядовитым и смешным. Он бил не в бровь, а в глаз. Мне удалось в тексте обыграть сорок два синонима к слову обманщик. Это был большой литературный успех. И многочисленные поздравления коллег я принимал заслуженно.

Но вечеру в редакции раздался нехороший телефонный звонок. Меня пригласили к трубке.

– Алло! Кто это? – спросил я вежливо.

– Кто, кто! Конь в пальто! – ответили мне. – Готовь деревянный бушлат, писатель!

И повесили трубку.

– Может вас проводить до дома? – любезно предложил заместитель главного редактора, мужчина мощный, в молодости увлекавшийся тяжелой атлетикой.

– Да нет, ни к чему это, – чуть было не обиделся я, – чай не красная же я девка!

– Ну – ну.

А жил я как раз напротив той злополучной поликлиники, в которой располагался злополучный «Орготрон». Осенью темнеет быстро. И я отправился домой с душевным трепетом в груди…

– Ты чего замолчал? – спрашивает Йонас. – Обиделся что ли на меня?

– Нет.

– А о чем задумался?

– Да так. Скоро напишу, тогда и почитаешь, о чем я задумался…

5. Символ веры

Клифы Мохер на берегу Атлантического океана в графстве Клэр – чудо природы, краса и гордость Изумрудного острова, место паломничества туристов со всего Земного шара, поражают своим величием даже весьма искушенного путешественника. Высота утесов, состоящих из сланца и песчаника более 120 метров. Зрелище захватывает дух. Душа уходит в пятки. А в 8 километрах от знаменитой башни О’Брайана Клифы и вовсе достигают гигантского размера – 214 метров над уровнем моря. Штормовой ветер над обрывами, швыряющий морскую сырость в лицо, мощные грозовые тучи реют над головой, огромные буйные волны грозных серых тонов с белесой пеной на гребнях далеко внизу поражают воображение мощью безмерной природной стихии и бренностью бытия. Здесь Океан и Земная твердь пребывают в вечном сражении друг с другом…

Люди научились создавать комфортную жизнь с теплом каминов и холодильниками, заполненными едой, водить автомобили в любую погоду, летать в космос, добывать атомную энергию, создали компьютеры и всемирную сеть Интернет. Человек, благодаря своему разуму и подобию божьему, могущественное существо. Но, глядя на Клифы Мохер, гуляя вдоль них по крутым и мокрым бетонным дорожкам, отделенным от стихии лишь невысоким забором и травяными лужайками, начинаешь непроизвольно в этом сомневаться. Бренность бытия…

– Ну и какие у тебя впечатления? – спрашивает Нина, мой друг и гид по Изумрудному острову. Она прекрасно знает эти места и искренне любит Ирландию.

А у меня нет подходящих слов. Не могу я сразу развернуто ответить на этот вопрос. Я не оратор, мне гораздо привычнее излагать свои мысли письменно. Да и то спустя некоторое время, когда грандиозные впечатления утрамбуются в голове и накатит вдохновение.

Мы мчим назад в Каван. Узкие опасные дороги с множеством крутых и непредсказуемых поворотов. В Ирландии нет перекрестков, и это тоже поражает меня, привыкшего к иной езде.

– На втором круге поверните налево, – подсказывает женским механическим голосом все знающий навигатор, – а теперь следуйте в направлении дороги еще два километра.

И мы следуем этим указаниям. И если, как говорится, язык до Киева доведет, но навигатор укажет скорейший путь даже к конкретному дому в любом городе Ирландии, что тоже меня поражает, привыкшего к иной езде в России, где порой вместо автомобильных дорог, лишь направления, а перекрестки заставлены крестами в память о погибших водителях и пассажирах. Я вдруг вспоминаю слова, сказанные мне четыре месяца назад, возле Ирландского посольства в Москве мужчиной в синей рубашке. И действительно не могу понять почему высочайший уровень жизни достигнут в стране, где нет огромных природных запасов нефти и газа, металлических руд и угля, алмазных россыпей и даже лесов, где даже небольшой пластиковый пакет с сырыми дровами для камина продается на автозаправках по цене килограмма мяса! Высочайший уровень жизни достигнут в стране, где не проводились индустриализация, коллективизация и культурная революция! В Ирландии не распахивали героически целину, не строили на костях рабочих железных дорог по комсомольским путевкам, не осваивали в спешке космическое пространство!» Почему в гигантской России, недра которой буквально напичканы разнообразными природными богатствами колоссальной несметной стоимости все совсем не так? Мне это удивительно и пока не понятно. И я пытаюсь сам себе ответить на этот вопрос. И не могу найти вразумительного ответа. Не могу понять этой тайны…

Начинает темнеть. Мимо мелькают заборы, за которыми на изумрудной траве мирно пасутся ирландские самодовольные коровы различных мастей и овцы с крупами, подкрашенными в красный цвет. Хотя и осень, но буйно цветет ослепительным желтым цветом терновник. И это цветение в осеннюю пору меня также крайне удивляет.

За поворотом на пригорке показалась небольшая придорожная церковь. Высокое серое здание в типично готическом стиле, растущее к небу. Рядом ухоженное кладбище с серыми и черными мраморными и гранитными надгробиями, увенчанными крестами. Удобная парковка. Таких католических храмов в Ирландии множество. Они расположены даже там, где нет поблизости больших населенных пунктов.

– Давай зайдем, – предлагаю я.

Тяжелая дверь отворяется довольно легко. Мы входим вовнутрь. Огромный холл, высокие потолки, узкие высокие окна с витражами, изображающими библейские сюжеты, ряды черных лакированных скамеек. Вдали от входа алтарь, статуи Христа, Девы Марии, Святого Патрика. Мягкий приглушенный свет, мерно горят свечи. И ни души. Только тяжелым гулом отдаются наши шаги по бетонному полу, заботливо выложенному мозаикой. Гул в пугающей тишине.

Мы ставим свечи за здоровье и упокой наших родных и близких людей. Стоим некоторое время рядом в молитвенной тишине. На душе становится благостно и спокойно. Так, наверное, и должно быть, единение с Богом – интимный процесс. Вспоминаю Клифы Мохер, и мысли мои вновь возвращаются к бренности бытия. Всякий человек, будь то нищий под забором или Президент сверхдержавы по сути всего лишь мелкая песчинка в пучине Космоса.

Мы разворачиваемся и медленно идем к выходу. Слева и справа от двери находятся кабинки с зашторенными окошками. По западным кинофильмам я знаю, что в них католики исповедуются перед священником. Каются в своих грехах и получают их отпущение. Мне любопытно, я открываю шторку одной кабинки и заглядываю вовнутрь. Затем заглядываю во вторую, третью, четвертую. Все кабинки под завал заполнены церковной утварью. Я в шоке…

Мы едем дальше. Навигатор женским механическим голосом указывает путь:

– На третьем круге сверните направо. Следуйте в направлении дороги еще пятьсот метров. Пожалуйста, не превышайте скорость движения.

И я вдруг вспомнил наш сложный разговор с Михаилом Галкиным, саратовским поэтом и прозаиком за пару недель до моего отъезда в Ирландию. Михаил большой умница, энциклопедически образованный человек, который все без малого двадцать пять лет нашего знакомства постоянно удивляет меня своими обширными познаниями. И не только в сфере естествознания и литературы, но и в области веры в Бога и различных вероучений. Михаилу уже за пятьдесят, позади у него сложная и интересная жизнь.

Мы сидели на скамейке в парке «Липки», расположенном недалеко от издательства «Слово», курили сигареты одну за другой. Догорало жаркое поволжское лето, то в тени огромных столетних лип было вполне приятно дышать. Мимо туда – сюда сновали люди с озабоченными и не очень лицами. Молодые мамы прогуливали в колясках детей.

– Понимаешь, – говорю я Михаилу, – я давно уже к некоторым евангельским событиям отношусь, понимаешь…

– С недоверием? – подсказывает Михаил.

– Да нет, не с недоверием. Недоверие – это не то слово. Может быть, с определенной долей сомнения.

– Ну, это нормально.

– А как же вера? Вот я множество раз с большим трепетом в душе перечитывал то место в священном писании, где Иисус на Элеонской горе, когда сопровождавшие его апостолы уснули, просил, чтобы его «минула чаша сия».

– Ты имеешь в виду Гефсиманское борение Христа?

– Да, Гефсиманское борение. Так вот, по моему не к Богу отцу он тогда обращался. Уж очень это похоже на разговор не с Всевышним, а с обычным смертным человеком. Такое ощущение, что сомневались оба участника разговора.

– Ты думаешь, в тот момент Иисус общался с Иудой?

– Да, с Иудой.

– И договаривался с ним.

– Именно!

– Ну, о том, что Иуда не предавал Иисуса – версия не нова. Ты никого этим не удивишь. Ничто не ново под Луной.

– Я хочу написать об этом роман.

– И что?

– И опубликовать его.

– А зачем?

– Ну как же это зачем? Я литератор, мое призвание писать, делиться с миром своими мыслями, ощущениями, чувствами.

– Хочешь изменить мир?

– Ну не совсем так революционно я мыслю.

Михаил посмотрел на меня пристально, в его взгляде я уловил вполне конкретное осуждение моим намерениям.

– Ты вот о чем подумай, – вздохнул Галкин, – на Земле проживают более миллиарда христиан. И все они верят в то, что Иисус Христос был непорочно зачат от Святого духа, был рожден как потомок царя Давида в Вифлееме под Иерусалимом. Что он был безгрешен, проповедовал слово Божье, исцелял больных, творил чудеса и был предан апостолом своим Иудой Искариотом за тридцать сребреников. И именно за проповеди свои, а также за искупление грехов человеческих был распят на кресте. И на третий день воскрес. Выкинь из этой догмы историю с предательством и все христианское вероучение рухнет. Миллиард людей, верующих во Христа и ожидающих его второго прихода, будут ввергнуты в мировоззренческий шок. Многие просто сойдут с ума или покончат жизнь самоубийством. Начнутся такие брожения в головах, мама не горюй! Начнутся погромы, кровавая резня на почве всеобщего умопомешательства. Мир перевернется с ног на голову. Хотя…

– Что хотя?

– Не поверят тебе! Не захотят поверить тебе, какие бы ты аргументы и факты не приводил и какой бы художественной силы роман не написал!

– Думаешь так?

– Думаю так. В России, стране давно безбожной ты никого и ничем не удивишь. А вот в Европе…

Мы въезжаем в Каван. Справа по пути высится огромный католический храм. Я был в нем несколько раз. Но кабинок для исповеди в нем не видел. Может быть, они просто скрыты от посторонних глаз? Ведь единение с Богом – интимный процесс…

6. Будни и праздники

Каждый человек рожден для счастливой жизни. Другого божественного замысла трудно себе представить. Все умозаключения о том, что мы пришли в этот мир ради того, чтобы искупить чьи – то грехи или наилучшим образом подготовиться к своей следующей жизни выглядят, по меньшей мере, малоприятными душе и сердцу. Более того, выглядят несправедливыми и потому даже обидными умозаключениями.

Вот только понятие счастья у разных людей разное…

Для одних счастье – это достойно оплачиваемая работа, благоустроенное жилье, дружная семья, здоровье и душевный покой, любовь и забота родственников и друзей, жизнь в мирной цивилизованной стране. Это – спокойное счастье.

Другие для обретения счастья всю жизнь гонятся за большими деньгами, стремятся к безудержной власти, жаждут громкой славы. Душевный покой наступает у них лишь, когда реализуется очередной большой проект, взята новая, недосягаемая для других вершина. Это – счастье суетливое.

Есть люди, для которых полное ощущение счастья невозможно без творческой самореализации. Как правило, они рождены такими и проявляют свою тягу к музыке, литературе, живописи, актерству или научной деятельности с очень ранних лет. Это счастье творчества, оно очень капризно.

Свое ощущение счастья существует у людей военных, моряков, летчиков. Оно также свое особенное у полицейских, пожарных, священнослужителей, спортсменов, любителей экстрима. Надо полагать, даже у маньяков и душевно больных людей своя особая формула счастья, которую обычным людям невозможно понять и невозможно принять.

Итак, каждый человек рожден для счастливой жизни…

Но постоянно испытывать состояние счастья могут, хотя это и сомнительно, пожалуй, только буддийские монахи. Счастливые моменты в жизни остальных людей перемежаются с периодами неприятностей и даже горя. На самом деле счастье эфемерно. Поэтому важно научиться жить его предвкушением, той радостью, которое это предвкушение приносит.

В Каване замечательный бассейн, который на самом деле было бы правильнее называть физкультурно – оздоровительный центром. Пользуется он большой популярностью среди местных и окрестных жителей. Большая удобная автомобильная стоянка, рядом футбольное поле. В здании, сооруженном по самым новейшим строительным технологиям, помимо большого бассейна имеются хорошо оборудованный тренажерный зал, огромная джакузи, влажная баня, сауна. Люди разных национальностей, вероисповеданий и уровней владения английским языком здесь встречаются и с удовольствием общаются.

Сижу я как – то в сауне, пригрелся основательно. Даже глаза от блаженства закрыл. Думаю, знала бы 35 лет назад моя учительница английского языка, где я в будущем окажусь! Наверное, ставила бы мне на уроках одни пятерки!

Дверь открывается, заходит пожилой мужчина среднего роста со смешным ежиком волос на голове и умными добрыми глазами. Он хромает, на его ноге замечаю старый храм от серьезной раны.

– Привет, – говорит мне мужчина.

– Привет, – отвечаю ему в ответ.

– Меня зовут Шэймас. Я занимаюсь ремонтом обуви. У меня мастерская в Каване недалеко от магазина «Теско». Видишь мою больную ногу? Много лет назад я воевал и был ранен. А тебя как зовут?

– Меня зовут Владимир.

– Ты русский из Латвии?

– Нет.

– Из Литвы?

– Нет, я русский из России.

– Из России? – удивляется Шэймас. – А зачем вы своего царя расстреляли?

– Я сразу даже не понял, о чем он спрашивает. И потому здорово опешил. Действительно последний российский император Николай II со своей женой Александрой Федоровной, дочерьми Ольгой, Татьяной, Марией и Анастасией, малолетним сыном Алексеем и прислугой были зверски расстреляны большевиками в Екатеринбурге в июле 1918 года. Минуло почти сто лет и никого из виновных в той трагедии давно в живых уже нет. Опешил я еще и потому, что даже в России мне такого вопроса никто никогда не задавал. Но Шэймас военный человек, его интерес объясним.

Я как позволял мне мой английский язык стал рассказывать Шэймасу о богатейшей российской истории. О Рюрике, Иване Грозном, Петре I, Екатерине Великой, других российских правителях вплоть до Владимира Путина. Шэймас внимательно слушал и кивал мудрой головой.

– Ты в Ирландию надолго приехал?

– На три месяца.

– Значит, застанешь наш праздник Хеллоуин. Он отмечается 31 октября в Канун Дня всех святых и традиционно считается единственным днем в году, когда духи умерших могут вернуться на землю.

И я стал внимательно слушать рассказ Шэймаса.

– Традиция изготовления тыкв – светильников, которые называются светильниками Джека, пошла от кельтского обычая зажигать специальные фонари, помогающие душам покойников найти путь в чистилище. Основными темами Хэллоуина являются смерть, зло, оккультизм и всевозможные монстры. Популярны костюмы персонажей классических фильмов ужасов, например, мумии и чудовища Франкентштейна, вампиры. Традиционными для этого праздника являются зловещий чёрный и пугающий оранжевый цвета. Используется на праздновании специфическая музыка с добавлением душераздирающих элементов вроде скрипов, воя волков, детского плача, женского визга и тому подобных ужасов.

– И вам нравится все это праздновать? – удивился я.

– Очень нравится! – улыбнулся Шэймас.

И действительно, в Дублине, Каване, Гранарде, Лонгфорде, Белтербете, других городах Изумрудного острова месяца за полтора до Хеллоуина я стал замечать в витринах магазинов, в кафе и пабах, гостиницах и банках паучью паутину, маски монстров и вампиров с огромными клыками, скелеты, костюмы окровавленных пиратов, ведьм, колдунов и прочую атрибутику потусторонних миров. И чем ближе приближался праздник, тем для меня, русского человека, в большую пучину мистики и загробного мира погружалась вся Ирландия. Но при этом окружающем ужасе, очень давящем на меня, ирландцы не испытывали душевного угнетения, а наоборот пребывали в приподнятом настроении, лица их светились счастьем и с лиц не сходили доброжелательные улыбки. Взрослые ирландцы как малые дети восторгались всему искренне и лучезарно.

Дней за десять до Хеллоуина на одной из каванских улиц, превращенных в декорации фильмов ужасов, встречаю Шэймаса. Он сияет как новая двухевровая монета.

– Ну и как тебе все это? – спрашивает Шэймас, широко улыбаясь и разводя руками.

– Ужас! – отвечаю ему. – Не просто ужас, а кошмар! Да это же куда страшнее для меня, чем убийство русского царя!

Шэймас смеется, он очень доволен.

Ирландцы живут приятными ожиданиями. В понедельник, первый рабочий день думают о пятнице, конце рабочей недели. Живут в ожидании семейных торжеств, отпуска на работе. Зимой живут в ожидании замечательного лета, летом – в ожидании замечательной зимы. Едва отгуляли Хеллоуин, в витринах магазинов, в кафе и пабах, гостиницах и банках, в государственных учреждениях стали появляться рождественские елки, новогодние гирлянды и мишура. А первую куклу механического Санта – Клауса, выставленную на каванском тротуаре, я увидел уже в первых числах ноября. Смешной и веселый бородатый старичок в куцем красном кафтане бормотал себе под усы рождественские поздравления, чем очень забавлял и детей и взрослых.

Ирландцы живут не столько праздниками, которые проходят очень весело, но, увы, быстро. Ирландцы живут предвкушением праздников, и эти позитивные ощущения длятся у них весь год.

У меня есть горький опыт деятельности чиновником в России. Почти год я занимал значительный пост в администрации Ершовского района, координировал работу средств массовой информации и личным участием создавал привлекательный для народа образ местной власти. Грех это мне не замолить до дней своих последних…

Ершов, городок в котором я живу вот уже 11 лет, не такой уж и маленький по европейским меркам. Населяет его почти 30 тысяч человек. В основном это люди с угрюмыми лицами, люди, заторканные тяжелой жизнью. Они и в праздники не очень веселы. А в будни – мама не горюй! В нашем городе полицейских более двух тысяч. И командует ими настоящий бравый полковник, товарищ Кузнецов.

Заседание Политического Совета местного отделения партии «Единая Россия» было назначено на 29 декабря 2010 года на 16—00 в зале заседаний Ершовской районной администрации. На повестке дня стоял один вопрос: «Об организации и проведении новогодних и рождественских мероприятий на территории Ершовского района». К назначенному времени собрались все 17 членов Политсовета. Заседание открыл Владимир Варзин, глава местных единороссов.

– Товарищи однопартийцы, – сказал он уставшим голосом. На носу Новый год. Как мне сообщила начальник отдела культуры товарищ Черепанова, к встрече праздника мы в основном готовы. Но, товарищи, я сегодня в обед проехался по городу и на улицах не обнаружил ни единой новогодней ёлки! В чем дело, товарищи?!

– Новогодние елки, гирлянды, мишура, хлопушки, ленты, конфетти, петарды, бенгальские огни, карнавальные костюмы, елочные игрушки, детские подарки, средства пожаротушения и канцелярские товары нами закуплены еще на прошлой неделе. И в полном объеме согласно с утвержденной сметой, – подглядывая в блокнотик, тихим спокойным голосом сообщил глава Ершовской районной администрации Михаил Калинин.

– Ну, а где все это? – удивился Варзин, смешно, как Петр I выпучив глаза. – Почему в Ершове до сих пор не стоит ни одной новогодней елки?

– Елки мы будем ставить на улицах, и наряжать их либо вечером 30 декабря, либо утром 31 – го, – сообщила мэр города Ершов Светлана Зубрицкая.

– А почему так поздно? – вскипятился Варзин.

– Раньше нельзя, – вздохнула Зубрицкая, – иначе народ елки за ночь на хвою растащит! А елочные игрушки все переколотят…

Россияне не умеют жить предвкушением праздников.