Текст книги "Генералиссимус"

Но пока ехала комиссия, Сталин, Ворошилов и другие приближенные сумели спрятать концы в воду, в самом прямом смысле этого слова.

Долго ходили слухи о том, что комиссии стало известно тогда не все. Например, о затоплении другой баржи я слышал от пожилых командиров в 1939 году, когда стал курсантом военного училища.

Осенью 1918 года войска белых вышли на подступы к Царицыну и кое-где прорвались к Волге. Самое критическое положение создалось в январе 1919 года, когда генерал Краснов ввел свежие силы и, прорвав оборону красных, двинулся к Царицыну. У командующего созданного к тому времени Южного фронта Сытина и у члена Реввоенсовета Сталина никаких резервов для противодействия прорыву не было.

В этой сложнейшей обстановке Сталин не растерялся, проявил твердость и нашел выход. Здесь впервые проявляется его способность мыслить в оперативно-стратегических масштабах.

Находившиеся в те дни рядом со Сталиным в салон-вагоне вспоминают, что Сталин был возбужден гораздо более обычного, почти не переставал дымить трубкой, но говорил своим ровным твердым голосом, и это успокаивало окружающих.

Сталин понимал: коль скоро он сосредоточил в своих руках все руководство, то и ответственность за поражение ляжет на него. Но что же делать? Резервов нет. Противник почти беспрепятственно возьмет Царицын.

Сталин предположил: части генерала Краснова, наверное, уже готовы отпраздновать победу. Это всегда усыпляет бдительность. Немало примеров в истории, когда преждевременное торжество приводило к потере успеха, добытого в сражении.

– Что сейчас происходит в расположении генерала Краснова? – спросил Сталин, не обращаясь ни к кому конкретно. Присутствующие притихли. Представитель из штаба фронта доложил:

– Там готовятся к вступлению в Царицын, главные силы строятся в колонны в районе Дубовки. Впереди пойдет небольшой авангард, чтобы сбивать остатки наших войск.

Сталин зло стукнул трубкой по столу.

– Превосходно! Авангард пропустить и расправиться с ним в нашей глубине.

– Но это значит открыть дорогу и главным силам противника…

– Совершенно справедливое замечание, – сказал Сталин. Он чувствовал себя уверенно, потому что нашел выход из создавшегося безвыходного положения. Сталин даже улыбнулся: – Главные силы противника пойдут не в город, а к своей гибели.

– Но кто…

– Начальник артиллерии, товарищ Кулик, сколько у вас в районе Дубовки пушек?

– У меня здесь ничего… – начал оправдываться Кулик.

– На всем фронте сколько? – нетерпеливо перебил Сталин.

– Орудий сто наберется…

– Все эти орудия немедленно, не теряя ни минуты, начать сосредоточивать к Дубовке. Пошлите надежных людей в батареи. Гнать всех в хвост и в гриву! Чтобы в течение ночи сосредоточились к Дубовке. Сюда же свезти все снаряды. Вы поняли меня? Противник в эйфории. Победа вскружила им головы. Вот мы и ударим всей артиллерией по этим глупым головам! А сводную кавалерийскую дивизию Думенко сосредоточить сюда же, к Дубовке. Ее задача – бить и преследовать противника, после того как его опрокинет артиллерия!

В течение ночи вся артиллерия была стянута и заняла огневые позиции у Дубовки. Дивизия Думенко вышла в назначенный район. Психологический анализ Сталина относительно противника полностью подтвердился. Войска генерала Краснова шли колоннами по дорогам за авангардом. Кавалерия, тоже в строю, двигалась вдоль дорог. Тяжелая, огромная масса войск густым потоком текла к Царицыну.

Удар артиллерии, в таком сконцентрированном, невиданном ранее количестве, да еще с предельной скорострельностью, был не только неожиданным, но и уничтожающим. Снаряды рвались в гуще людей, в несколько минут огромное пространство покрылось трупами, бежали в разные стороны солдаты. Дивизия Думенко под командованием Буденного (Думенко заболел) лихо преследовала отступающих. Перешли в наступление и другие части фронта. Войска Краснова были отбиты от Царицына.

Эта блестящая победа укрепила авторитет Сталина. Город отстояли, белые отброшены. А кто все это возглавлял? – Сталин! И еще один человек очень помог – Кулик. И это естественно: решающую роль в этом сражении сыграла артиллерия, использованная оригинальным, не применявшимся ранее сосредоточением ее на главном направлении и массированным огнем. А кто командующий артиллерией? – Кулик! Слава Кулика после этого тоже была устойчива многие годы.

Ну а отношения на уровне руководства фронтом развивались своим чередом, Сталин продолжал показывать свой характер. Вернее, он оставался самим собой и не мог вести себя иначе.

Как было сказано выше, в сентябре 1918 года новым командующим созданного Южного фронта был назначен Павел Павлович Сытин, тоже бывший царский генерал, генштабист, тоже добровольно в январе 1918 года вступивший в Красную Армию.

С первых же дней Сталин начал конфликтовать с новым командующим Сытиным. И даже самостоятельно отстранил его от командования фронтом. Тем самым Сталин отказался подчиняться приказу председателя Реввоенсовета республики Троцкого о невмешательстве в оперативные распоряжения командующего фронтом. Троцкий апеллировал в ЦК. Председатель ВЦИК Я.М. Свердлов телеграфировал Сталину и Ворошилову в Царицын: «Все решения Реввоенсовета (республики) обязательны для военсоветов фронтов. Без подчинения нет единой армии… Никаких конфликтов не должно быть». Но Сталин не посчитался с указанием ВЦИК и продолжал действовать по своему усмотрению.

Для того чтобы исправить это положение, Центральный Комитет вынужден был отозвать Сталина в Москву. Командующим войсками фронта был оставлен Сытин.

Подводя итог первого самостоятельного соприкосновения Сталина с военной стратегией, отметим его мудрость, энергичность, решительность, твердость, особенно в сложных ситуациях. Все это хорошие качества военачальника. Сталин получил опыт в организации и проведении крупных армейских операций. Познакомился с деятельностью штабов, роли которых, однако, явно не понял. Наряду с этим стало очевидным, что широкими полномочиями, властью Сталин не всегда пользовался умеренно. Это уже давало повод ЦК, товарищам по партии насторожиться. Но в напряженные дни гражданской войны было не до того. А кое-кто считал все это в той ситуации не пороками, а достоинствами, тем более что это подтверждалось реальным результатом – Сталин отстоял Царицын. Победителей не судят, а победа под Царицыном действительно имела стратегические масштабы.

На Западном фронте. Разгром Деникина

В мае 1919 года перешли в наступление войска Юденича, и создалась угроза Петрограду. ЦК партии и Совет обороны направили Сталина на Петроградский фронт. Это назначение было не случайным – учли его военные способности и проявленные решительные действия на фронте ранее. Ленин предупредил Сталина: «Вся обстановка белогвардейского наступления на Петроград заставляет предполагать наличность в нашем тылу, а может быть, и на самом фронте, организованного предательства… Просьба обратить усиленное внимание на эти обстоятельства, принять экстренные меры для раскрытия заговоров».

И Ленин не ошибся – 13 июня 1919 года вспыхнул контрреволюционный мятеж на фортах Красная Горка и Серая Лошадь. Сталин снова проявил смелость и решительность: он понимал, что нельзя позволить мятежу разгореться, так как наготове к вторжению стояла английская эскадра. В течение трех дней мятеж был подавлен.

Сталин доложил Ленину:

«Вслед за Красной Горкой ликвидирована Серая Лошадь. Оружие на них в полном порядке. Идет быстрая проверка всех фронтов и крепостей. Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я буду впредь действовать таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой».

Явное торжество победителя и даже некоторое отсутствие скромности отчетливо видятся в его донесении. Спишем их на возбужденность после боя. Но не только это следует отметить. Сталин проявил дальновидность и понимание фактора времени, не дал мятежу разгореться. В такой ситуации так быстро овладеть мощными стационарными крепостными фортами надо было суметь. Гордость Сталина оправданна.

Мятеж мог повлечь непоправимые последствия для революционной республики в случае объединения сил мятежников с английской эскадрой. Но англичане так и не решились начать крупные операции, узнав о подавлении мятежа.

5 июля 1919 года Сталина назначают членом РВС Западного фронта. Он прибыл в штаб фронта в Смоленск и вскоре доложил Ленину: «Положение фронта под Минском пока неважное… Командарм никуда не годится, только портит дело».

А через некоторое время у Сталина возник конфликт и с членом РВС Западного фронта А.И. Окуловым. Это был тот самый Окулов, который приезжал под Царицын председателем комиссии по расследованию арестов военспецов. Сталин не пытался даже маскировать свою неприязнь и требовал отозвать Окулова.

Ленин был вынужден предупредить Сталина:

«…думаю, что Вы должны помочь Реввоенсовету фронта объединить все армии… Надо, чтобы конфликт с Окуловым не разросся. Обдумайте хорошенько, ибо просто отозвать его нельзя».

Но Сталин вновь не внял корректным просьбам Ленина, настойчиво добивался отстранения тех, кто ему мешал, и все же добился отзыва Окулова. Обстановка того требовала, а результат оправдывал и подтверждал правоту Сталина. Наступление противника было отбито. Западный фронт выстоял с теми, кого считал необходимым оставить Сталин.

27 сентября 1919 года Сталин назначается членом РВС уже Южного фронта, который действовал против войск Деникина. На этом фронте Сталин участвовал в весьма крупной, даже не операции, а целой военной кампании.

Еще до приезда Сталина на Южный фронт, для отражения опасности, нависшей от продвижения войск Деникина в центр страны, Главком Каменев, согласно плану Троцкого, разработанному в Москве, дал указание командующему Юго-Восточным фронтом Шорину нанести удар в направлении Царицын – Новороссийск, то есть выйти в тыл всей деникинской армии. Этот замысел с военной точки зрения был весьма эффективным, но явно не учитывал политическую ситуацию. Нанося удар от Волги к Новороссийску, красным войскам пришлось бы двигаться через донские просторы, заселенные враждебным, в большинстве мест, революции казачеством. Оно оказало бы яростное сопротивление, защищая свои земли, что могло сорвать успех наступления.

Новый командующий Южным фронтом Егоров и член Реввоенсовета Сталин не были согласны с этим планом и предложили свой вариант: наносить удар со стороны Воронежа на Харьков, Донбасс, Ростов, где ожидалась поддержка пролетарского населения, составляющего большинство в этих промышленных районах.

9 октября в 3 часа ночи командующий Южным фронтом Егоров получил от Главнокомандующего Каменева директиву, в которой главком соглашался с новым планом и ставил задачу наступать и наносить главный удар вдоль Курской железной дороги, в направлении Донбасса, чем разъединить донскую армию и войска Деникина и разгромить их.

В этот же день, а точнее, в ту же ночь, 9 октября в 5 часов 25 минут, командующий фронтом издал свою директиву № 10726 oп, в которой поставил конкретные задачи соединениям во исполнение полученной директивы Главкома (и своего решения, принятого раньше и отправленного на утверждение Главкома).

Эту директиву подписали: командюж Егоров, члены РВС Южного фронта Сталин, Лашевич, наштаюж Пневский.

У меня на столе лежит книга «Разгром Деникина в 1919 году». Это капитальный исследовательский труд, изданный в 1931 году бывшим командующим Южным фронтом А.И. Егоровым. Здесь на 230 страницах детально, со схемами и точными цифрами, этап за этапом, день за днем анализируется подготовка и проведение операции по разгрому войск Деникина. В предисловии к этой книге приведена цитата из статьи Ворошилова, в которой есть такие слова:

«Ознакомившись с положением, товарищ Сталин немедленно принимает решение. Он категорически отвергает старый план, выдвигает новые предложения и предлагает их Ленину в… записке».

Эти слова Ворошилова и «записка» впоследствии были возведены подхалимами в «гениальный план разгрома Деникина».

Я не случайно выше приводил не только дни, но даже часы издания документов. Из них видно: командующий Южным фронтом Егоров вместе со Сталиным, Лашевичем и начальником штаба Пневским спланировали операцию по разгрому Деникина и доложили свой план Главкому, который его утвердил. Директива Главкома Южному фронту поступила в 3 часа ночи 9. 10. 1919 г. Директива командующего фронтом войскам подписана в 5 часов 25 минут той же ночью. А «записка» Сталина была составлена 15 октября 1919 года! Сталин в ней излагал Ленину то же, что он, наверное, говорил при разработке плана в штабе Южного фронта. Возможно, высказывал эти мысли и в предварительных беседах с Егоровым. Но, как видим, «гениального плана Сталина» по разгрому Деникина не было. Однако суждения Сталина в стратегических и оперативных вопросах, изложенные в «записке», весьма и весьма компетентны и убедительно показывают возросший уровень военной грамотности Сталина. Вот полный текст этой «записки»:

Товарищ Ленин!

Месяца два назад Главком принципиально не возражал против удара с запада на восток через Донской бассейн как основного. Если он все же не пошел на такой удар, то потому, что ссылался на «наследство», полученное в результате отступления южных войск летом, то есть на стихийно создавшуюся группировку войск в районе нынешнего Юго-Восточного фронта, перестройка которой (группировки) повела бы к большой трате времени, к выгоде Деникина. Только поэтому я не возражал против официально принятого направления удара. Но теперь обстановка и связанная с ней группировка сил изменилась в основе: VIII армия (основная на бывшем Южном фронте) передвинулась в район Южфронта и смотрит прямо на Донецкий бассейн; конкорпус Буденного (другая основная сила) передвинулся в район Южфронта; прибавилась новая сила – латдивизия, которая через месяц, обновившись, вновь представит грозную для Деникина силу.

Вы видите, что старой группировки («наследство») не стало. Что же заставляет Главкома (Ставку) отстаивать старый план? Очевидно, одно лишь упорство, если угодно – фракционность, самая тупая и самая опасная для Республики фракционность, культивируемая в Главкоме «стратегическим» петушком Гусевым. На днях Главком дал Шорину директиву о наступлении с района Царицына на Новороссийск через донские степи по линии, по которой, может быть, и удобно летать нашим авиаторам, но уж невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предлагаемый) поход в среде, враждебной нам, в условиях абсолютного бездорожья – грозит нам полным крахом. Не трудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как это показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты станиц, может лишь выставить Деникина спасителем Дона, может лишь создать армию казаков для Деникина, то есть лишь усилить Деникина.

Именно поэтому необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отмененный практикой старый план, заменив его планом основного удара из района Воронежа через Харьков – Донецкий бассейн на Ростов. Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот – симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение. Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, – линию Воронеж – Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается донская армия, замерзнет, а Восточно-донецкая дорога Лихая – Царицын будет отрезана). В-третьих, с этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл. В-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчет мира и пр. В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля.

С принятием этого плана нельзя медлить, так как главкомовский план переброски и распределения полков грозит превратить наши последние успехи на Южном фронте в ничто. Я уже не говорю о том, что последнее решение ЦК и правительства – «Все для Южного фронта» – игнорируется Ставкой и фактически уже отменено ею.

Короче: старый, уже отмененный жизнью план ни в коем случае не следует гальванизировать, – это опасно для Республики, это наверняка облегчит положение Деникина. Его надо заменить другим планом. Обстоятельства и условия не только назрели для этого, но и повелительно диктуют такую замену. Тогда и распределение полков пойдет по-новому.

Без этого моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что дает мне право или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на Южном фронте.

Ваш Сталин

Серпухов, 15 октября 1919 г.

Как видим, суждения Сталина грамотны, убедительны и полезны. Наверное, он их высказывал при разработке плана разгрома Деникина командованием и штабом Южного фронта. Но нельзя принимать этот документ за самостоятельный «гениальный план», он и по дате написания – 15 октября – отражает события постфактум: к этому дню войска Южного фронта уже неделю осуществляли предлагаемый в «записке» новый вариант наступления.

Ну а поскольку мы не хотим ни приукрашивать, ни чернить Сталина, коротко подведем итог: Сталин сыграл значительную роль в разгроме деникинской армии, проявил себя как политик и организатор, грамотно разбирающийся в стратегических вопросах. Он получил новый весомый опыт в проведении крупнейших армейских и фронтовых операций, в практическом руководстве боевыми действиями войсковых объединений в сложных условиях превосходства противника и очень неполного обеспечения своих войск. Сталин действительно участвовал в разработке нового, более рационального плана и успешно осуществил его вместе с другими руководителями Южного фронта.

Советско-польская война 1920 года

Деникин разгромлен, его войска понесли большие потери в боях и еще большие от разложения и дезертирства. Часть его военных сил отходила в Крым, где вливалась в армию барона Врангеля. 4 апреля 1920 года Деникин ушел в отставку, Главнокомандующим белой армии стал Врангель. При штабе были представители командования Англии, Франции, США, Японии. Антанта не отказалась от намерения уничтожить революционную республику, которая, как казалось, дестабилизировала капиталистический мир и грозила зажечь вселенский пожар: «Мы на гибель всем буржуям мировой пожар раздуем!» Об этом не только пели, но почти все выступления коммунистов заканчивались призывом: «Да здравствует мировая революция!» Ленин в речи на VI Всероссийском Чрезвычайном съезде сказал: «…мы подходим к последней, решительной битве, не за русскую, а международную социалистическую революцию!»

Троцкий писал: «Что война… закончится рабочей революцией в Польше, в этом не может быть никакого сомнения, но в то же время нет никаких оснований полагать, что война начнется с такой революции…» То есть надо было начинать войну против Польши, чтобы там началась и победила рабочая революция. Замысел рассчитывался более глобально: Польша представлялась Троцкому запалом революции во всей Европе. В Германии, Австро-Венгрии, Франции уже вовсю разгоралось пролетарское движение.

Летом 1920 года, потерпев поражение на Украине и в Белоруссии, польские войска отходили на запад. 20 июля Главком Каменев и председатель Реввоенсовета Троцкий дали указание начать наступление на Варшаву по сходящимся направлениям – Западному фронту, которым командовал Тухачевский, и Юго-Западному под командованием Егорова, где членом Военного совета был Сталин.

Выполняя эту директиву, Юго-Западный фронт перешел в наступление, освободил Киев и вышел к Львову.

Западный фронт Тухачевского достиг подступов к Варшаве, но дальше произошла катастрофа.

Оппоненты Сталина пишут об этом очень пространно и доказывают, что Сталин был главным виновником поражения в том периоде советско-польской войны.

Вот цитата из книги Троцкого «Сталин»:

«К решающему моменту операционная линия Юго-Западного фронта разошлась с операционной линией главного Западного фронта под прямым углом. В то же время, как фронт Тухачевского приближался к Варшаве, Юго-Западный фронт, в состав которого входил Сталин, двигался на Лемберг. Сталин вел свою собственную войну, он хотел во что бы то ни стало войти во Львов, в то время как Смилга и Тухачевский войдут в Варшаву. Когда предстоящий контрудар под Варшавой окончательно выяснился, главное командование приказало Егорову, командующему Юго-Западным фронтом: круто переменить направление, чтобы ударить во фланг польских войск под Варшавой и поддержать Тухачевского с фланга. Но Юго-Западное командование, поощряемое Сталиным, продолжало двигаться на запад: разве не более важно самим завладеть Львовом, чем «другим» взять Варшаву? В течение трех или четырех дней ставка не могла добиться исполнения приказа. Только в результате повторных приказов и угроз Юго-Западное командование переменило направление. Но несколько дней запоздания сыграли роковую роль».

Кто же прав? Чтобы установить истину, придется нам самим восстановить обстановку и ход событий, для чего вернемся к началу советско-польской войны.

Польша осталась последним плацдармом для очередной интервенции Антанты. В качестве вознаграждения польским шовинистам были обещаны обширные советские территории, что отвечало их извечному стремлению создать «великую Польшу от моря до моря». С конца 1919 года Антанта начала подготовку польской армии к большому наступлению на Советскую страну.

Помощь Антанты позволила польскому правительству создать к весне 1920 года армию численностью 738 тысяч человек. Боевой подготовкой польской армии занимались французские инструкторы. План польского наступления на Россию разрабатывался по указаниям французского маршала Фоша и под непосредственным руководством главы французской миссии в Варшаве генерала Анри. 25 апреля польские войска, обладавшие пятикратным превосходством против советских войск на Юго-Западном фронте, начали наступление вместе с петлюровцами. 26 апреля они захватили Житомир и Коростень, 6 мая – Киев и вышли на левый берег Днепра. Однако разбить 12-ю армию противнику не удалось. В середине мая фронт стабилизировался на линии южнее Киева – Ямполь.

24 июля Красная Армия перешла в контрнаступление, провела несколько успешный операций, освободила Украину и Белоруссию и вступила на польскую территорию.

Вот на этом наступательном подъеме и было решено провести Варшавскую операцию, разгромить польскую армию и «принести на штыках революцию в Европу».

Даже не будучи стратегами, читатели без труда увидят, что после затяжных боев (Киевская, Новгород-Волынская, Ровенская и другие операции) Красная Армия понесла большие потери, силы многих частей иссякли, тылы растянулись на огромные пространства, продовольствие и боеприпасы закончились. За короткое время восстановить все это было невозможно.

В общем, реальных сил для осуществления Варшавской операции не хватало. «Классовый фактор», «пролетарская солидарность» не сработали, польские пролетарии взялись за оружие и – пошли бить «русских захватчиков». Операция была обречена на провал из-за неправильной оценки обстановки и сил противника Троцким, Каменевым и Тухачевским.

Председатель Реввоенсовета Троцкий, желая увенчать лаврами будущего победителя, своего выдвиженца Тухачевского (да и свои собственные заслуги были бы очевидны!), убедил Ленина и Главнокомандующего Каменева в необходимости ликвидировать Юго-Западный фронт (Егоров, Сталин) и передать его войска Западному (Тухачевский), чтобы он самостоятельно завершил разгром польской армии. Без труда проглядывается желание Троцкого избавиться от Сталина, с которым у него постоянные конфликты, лишить его заслуг, которые возникнут в результате победы в советско-польской войне и продвижения революции на Запад.

2 августа 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение объединить все армии, действовавшие против Польши, в составе Западного фронта (командующий М. Тухачевский). Одновременно было решено создать самостоятельный Южный фронт. Сталину было предложено сформировать РВС нового фронта, о чем Ленин сообщил ему телеграммой:

«Спешно. Шифром. Сталину. Только что провели в Политбюро разделение фронтов, чтобы Вы исключительно занялись Врангелем. В связи с восстаниями, особенно на Кубани, а затем в Сибири, опасность Врангеля становится громадной, а внутри Цека растет стремление тотчас заключить мир с буржуазной Польшей. Я Вас прошу очень внимательно обсудить положение с Врангелем и дать Ваше заключение».

Одновременно Главком С. С. Каменев, на основании директивы ЦК, предложил передать Первую конную армию и 12-ю армию Юго-Западного фронта в распоряжение командования Западного фронта, чтобы укрепить войска Тухачевского на главном Варшавском направлении.

Нетрудно понять состояние Сталина: вот-вот будет взят Львов, так много вложено сил в почти достигнутую победу, и вдруг все насмарку. Сталин, минуя служебные инстанции – Главкома Каменева и Председателя Реввоенсовета Троцкого, обращается прямо к Ленину. В его телеграмме видна обида за то, что не оценены заслуги не только его, Сталина, но и всего фронта, дело до конца не доведено, а уже идет разговор о мире с Польшей. «Вашу записку о разделении фронтов получил, не следовало бы Политбюро заниматься пустяками. Я могу работать на фронте максимум еще две недели, нужен отдых, поищите заместителя. Обещаниям Главкома не верю ни на минуту, он своими обещаниями только подводит. Что касается настроения ЦК в пользу мира с Польшей, нельзя не заметить, что наша дипломатия иногда очень удачно срывает результаты наших военных успехов».

Ленин не стал отговаривать Сталина от возможной его замены и просил подобрать заместителя. А Каменев и Троцкий подтвердили свое прежнее решение: «Западный фронт приступает к нанесению решительного удара для разгрома противника и овладения варшавским районом. Ввиду этого теперь же приходится временно отказаться от немедленного овладения на вашем фронте львовским районом».

Но Сталин и Егоров не вняли и этому приказу. Напротив, они отдали приказ Первой конной армии «в самый кратчайший срок мощным ударом уничтожить противника на правом берегу Буга, форсировать реку и на плечах бегущих остатков 3-й и 6-й польских армий захватить город Львов».

Выполнить этот приказ Первая конная не смогла.

А Западный фронт Тухачевского к этому времени полностью израсходовал все свои силы, иссякли боеприпасы и продовольствие, тылы отстали, фронт растянулся и представлял собой нечто рыхлое и плохо управляемое.

Польское командование, напротив, сжало как пружину свои отступающие части. Антанта помогла им вооружением и техникой. Была проведена дополнительная мобилизация, она дала пополнение. В стране была развернута широкая и энергичная шовинистская пропаганда – защита от «русских поработителей» затмила классовые и пролетарские идеи.

Контрудар польских армий был настолько силен, что фронт Тухачевского буквально развалился. Опрокинутые войска спасались бегством, две армии отошли в Пруссию, где были интернированы.

Анализируя источники неудачи, В.И. Ленин говорил, что «когда мы подошли к Варшаве, наши войска оказались настолько измученными, что у них не хватало сил одерживать победу дальше, а польские войска, поддержанные патриотическим подъемом в Варшаве, чувствуя себя в своей стране, нашли поддержку, нашли новую возможность идти вперед. Оказалось, что война дала возможность дойти почти до полного разгрома Польши, но в решительный момент у нас не хватило сил».

Одной из причин поражения Западного фронта Троцкий и Тухачевский считали невыполнение Егоровым и Сталиным приказа о передаче Первой конной и 12-й армий для удара во фланг польским частям, теснившим войска Тухачевского, но справедливости ради следует напомнить, что Первая конная армия находилась в 300 километрах от уже отступающих частей Западного фронта и не могла успеть им на выручку, к тому же и сами конники увязли в безуспешных боях под Львовом.

Ссылки Сталина на усталость и нездоровье были обоснованны, нервное напряжение в боях сочеталось с предельным физическим переутомлением: Юго-Западный фронт был развернут на огромной территории и фактически состоял из двух фронтов – один против Польши, второй на юге, против Врангеля. Сталин буквально разрывался между этими двумя фронтами.

В дни поражения фронта Тухачевского армия Врангеля, выйдя из Крыма, уже овладела большой территорией и готовилась к захвату Донбасса и соединению с восставшими казаками на Дону и Кубани.

Сталин уделял большое внимание Крымскому фронту. Он неоднократно выезжал на ответственные участки врангелевского фронта и проводил там работу. С 24 июня по 3 июля он находился в Синельниково. С 7 по 11 июля – в Москве, на совещании с Главкомом, начальником полевого штаба у заместителя председателя Реввоенсовета республики по вопросу о переброске подкреплений на Крымский участок Юго-Западного фронта. 14 июля он выезжает на станцию Волноваху, расположенную на левом фланге Крымского фронта. Через день (16 июля) посещает Мариуполь, где знакомится с состоянием Азовского флота. Два раза – 19 и 31 июля – Сталин выезжает на станцию Лозовая, где шли тяжелые бои. С 9 по 14 августа совершает поездку по Крымскому участку Юго-Западного фронта.

Обратите внимание на даты – они совпадают с днями напряженных боев на Западе, и еще представьте, какие большие расстояния приходилось преодолевать Сталину за короткое время (а самолетами тогда не летали).

Одним из очень важных дел, осуществленных во время этих поездок, было создание Второй конной армии, которая сыграла большую роль в дальнейших боях. Заслуга в этом Сталина очевидна.

Сталин отстоял командующего Юго-Западным фронтом Егорова, которого Троцкий намеревался заменить своим ставленником.

«Москва, ЦК РКП, Троцкому.

Решительно возражаю против замены Егорова Уборевичем, который еще не созрел для такого поста, или Корком, который как комфронта не подходит. Крым проморгали Егоров и Главком вместе, ибо Главком был в Харькове за две недели до наступления Врангеля и уехал в Москву, не заметив разложения Крымармии. Если уж так необходимо наказать кого-либо, нужно наказать обоих. Я считаю, что лучшего, чем Егоров, нам сейчас не найти. Следовало бы заменить Главкома, который мечется между крайним оптимизмом и крайним пессимизмом, путается в ногах и путает комфронта, не умея дать ничего положительного.

Сталин».

14 июня 1920 г.

Как видим, авторитет Сталина в те дни был достаточно высок, он считает возможным высказать свое предложение даже о замене Главкома.