Текст книги "Удавка для опера"

Владимир Колычев
Удавка для опера

Часть I

Глава 1

1

Лозовой проснулся от бесцеремонного толчка в плечо.

– Эй, проснись! – услышал он начальственный голос.

Рома открыл глаза и увидел высокого сухощавого сержанта. Форма мышиного цвета, на поясе полный милицейско-джентльменский набор. Наручники, «демократизатор», баллончик с «черемухой» и, конечно, пистолет в упрощенной кобуре.

– Чего надо? – буркнул Рома.

Он перенес точку опоры со спины на седалище. Не заостряя внимания на сержанте, недоуменно осмотрелся по сторонам.

Пассажирский вагон, четырехместное купе. Тук-тук, тук-тук – стучат колеса. Поезд... Куда же он едет?

Во рту сухо, голова трещит. А еще неодолимое желание послать сержанта куда подальше.

– Ваши документы? – потребовал милиционер.

– А-а, – Рома лениво махнул рукой. – Сейчас...

Он хлопнул себя по батнику. Пусто. По карманам брюк. Тот же результат.

– Один момент...

Его взгляд упал на кейс. Он стоял в ногах. Смутные воспоминания... Кажется, вчера он собирался в дорогу...

В кейсе лежал пистолет. Табельный «макаров». Рядом «сбруя» в свернутом виде. И бутылка пива. Но на нее сержант не обратил внимание. Зато ствол напряг его. Мгновенно встал в стойку.

– Вот черт! – хлопнул себя по коленям Рома.

– Черт! – подтвердил сержант.

Он уже отступил на пару шагов, застыл в дверях купе. И быстро вытащил свой пистолет. Щелчок предохранителя, лязганье затворной рамы. Неплохо натасканы «линейники».

– Ну-ка, дружок, «пушечку» свою двумя пальчиками – и на пол...

Рома послушно сбросил пистолет. В этом случае дергаться нельзя. Сержант запросто мог его подстрелить.

– А теперь руки...

Одной рукой «линейник» снял с пояса наручники.

– Не буду, – замотал головой Рома.

Сейчас он безоружен. Можно и повыпендриваться.

– Как это не будешь? – возмутился сержант.

И глянул вдоль по коридору вагона. Не идет ли к нему помощь? Жалеет, наверное, что без напарника Рому проверять сунулся.

Напарника его не было. Приходилось надеяться на себя. А Рому он, конечно же, отнес к категории опасных противников.

– Не буду, и все. Настроения нет...

– Стреляю! – напрягся сержант.

– Сначала предупредительный выстрел... – прикрывая ладонью рот, зевнул Рома. – Пока в воздух не пальнешь, не испугаюсь...

– Руки! – зло сузил глаза сержант.

– Ладно, уговорил...

Рома протянул ему руки. Но в тот момент, когда на запястьях должны были защелкнуться наручники, он резко убрал их. Выбил из рук сержанта оружие, подхватил наручники. Захват, прием, руки за спиной. Щелк, и сам сержант оказался в наручниках.

– А теперь можно и документы поискать, – подмигнул ему Рома.

И вывалил содержимое кейса на подушку.

– Ага, вот... – достал он красные корочки с золотым тиснением. – Старший лейтенант Лозовой, оперуполномоченный уголовного розыска ОВД «Битово»... Доволен, сержант?

– Что ж вы сразу не сказали?

– А чего ты сразу за «пушку» хватаешься? – вопросом на вопрос ответил Рома.

И освободил сержанта от наручников.

– На! – Рома сунул ему в руки свое удостоверение. – Изучай, не фальшивое...

– Да я верю... Куда вы направляетесь?..

Это Рома и сам не прочь был бы узнать...

– В командировку! Для выполнения особо важного правительственного задания.

Он нес белиберду, а сам пытался вспомнить...

Майор Круча был в отпуске. За него остался Федот. Вчера под его руководством ходили брать одного урку. Этот чудак на букву «м» с зоны ноги сделал, в Битове осел. А зря... Взяли беглеца. Его в кутузку, а сами в кабинет к Комову, успех обмывать.

«В отпуск хочу», – скорее в шутку, чем всерьез, заявил Рома.

«Хотеть не вредно», – хмыкнул Эдик.

Его нисколько не трогали страдания молодого опера.

«Пардон, вы ошибаетесь, – тускло посмотрел на него Лозовой. – Хотеть – это как раз вредно. Вот я в отпуск хочу, а меня не отпускают. Может, у меня от этого давление за двести перевалило...»

«Давление в чем? В этих?..»

«Ага. И в этих, между прочим, тоже. У нас в Семиречье знаешь какие девки? У-у, кровь с молоком...»

«И все медсестры...»

«Почему медсестры?»

«Ну тебе ж, брат, давление сбить надо...»

«А, ну да, надо...»

«В столице, значит, медсестер не хватает, – недоверчиво покачал головой Саня. – Ну ты, Рома, трепач. В Семиречье ему надо ехать, белковое давление сбивать...»

Да, трепался Рома. Под настроение. Да только получилось – треп в руку. Под занавес застолья начальник отдела появился, подполковник Хлебов.

Первым поднялся Федот, за ним отдали начальнику дань вежливости и все остальные.

«Хорошо сидите», – недовольно покачал головой Хлебов.

«Разве сидим? – удивился Рома. – Вы же видите, товарищ подполковник, мы уже стоим...»

«Это теория относительности, Лозовой. Вы стоите. Но на самом деле сидите. За водкой. Хорошо, что не на нарах...»

«Тьфу ты!.. Типун вам на язык, Леонидыч!» – возмущенно протянул Федот.

«А мы Лозового в отпуск провожаем!» – заявил вдруг Эдик.

Похохмить ему захотелось. Только Хлебов воспринял этот прикол всерьез.

«А по графику когда ему в отпуск?» – спросил он.

«Кто этот график в глаза видел? – развел руками Саня. – Он же секретней, чем все планы НАТО, вместе взятые...»

Хлебов исчез. Через минуту появился снова.

«Поздравляю тебя, Лозовой, – на полном серьезе он протянул ему руку. – Счастливого тебе отдыха!..»

«Не понял...» – ошарашенно посмотрел на него Рома.

«А чего тут понимать. По графику у тебя отпуск в июле...»

Хоть стой, хоть падай.

Рома пытался возразить. В отпуск ему, конечно, хотелось. Но дел невпроворот. Ребята без него задохнутся. Но...

«Ничего не знаю, – отрезал Хлебов. – С завтрашнего дня в отпуск!.. Комов, подготовьте соответствующие документы...»

И началось... Из отделения в ресторан, отпуск его отмечать. До провалов в памяти отмечали. Рома смутно помнил, как из ресторана вся компания отправилась к нему домой, собирать его в дорогу. А оттуда на вокзал. Там еще в ресторане посидели.

А теперь вот поезд. Сержант. И пистолет в кейсе. Это ж надо. Табельный «макар» забыл сдать. И Федот не проследил.

Хорошо, сержант понятливый попался. Не стал требовать командировочное удостоверение с разрешением на провоз оружия. И даже бутылку пива не взял, которую предложил ему Рома. От сердца отрывал, а он не взял. И ушел...

– Милиционер милиционера не обидит, – послышался с верхней полки приятный девичий голос.

– Да нет, не так, – откупоривая бутылку, сказал Рома. На женщину он даже не взглянул. – Мент менту глаз не выклюет... Хотя, конечно, среди нашего брата бывают такие паскудники...

– А вы не из них...

– Обидеть меня хотите? – Рома приложился к бутылке.

И посмотрел поверх нее на женщину. И чуть не захлебнулся.

Это была настоящая красотка. Шатенка, стрижка каре. Глаза – полный отпад. И сексуальная донельзя. Рома представил, как он будет с ней... Это будет суперкайф. Приключение на весь отпуск. После этой красотки можно весь отпуск семечки лузгать. Не надо других женщин, хватит ее одной.

Рома мысленно воткнул флажок в подушку прелестной соседки. Это вымпел. Который он должен взять вместе с ней самой. Жаль, купе не двухместное, соседи мешать будут. Но если изловчиться...

– Нет, просто чуть-чуть поиздеваться хочу...

– Чем же я вам не угодил?

– Просто скучно...

– А давайте в вагон-ресторан сходим? Посидим, поговорим...

– Нельзя.

– Почему?

– Какой ресторан, если вам пить нельзя?

– Как это нельзя? Можно!

– Да нет, вам хватит. Я вижу, у вас пистолет в ногах лежит. Скажите, это так положено?

– Нет, – буркнул Рома. – Это так брошено...

Надо же, умыла его. Опозорила.

Он подобрал с пола пистолет, сунул его под подушку. Собрал все свои вещи в кейс. И лег. Закрыл глаза.

– Даже не спрошу, как вас зовут! – отомстил он соседке.

И повернулся спиной к стене.

– А я вам и так скажу. Меня Вероника зовут...

Рома промолчал. Пусть это будет новая порция мести.

Настроение хуже некуда. Соседка испортила. А потом, осадок в душе от встречи с сержантом. И пистолет.

Плохо. Очень плохо. И от начальства влететь может. А еще в его случае «макар» – плохая примета. Пистолет – это война. А он отдыхать едет домой. Не воевать.

Впрочем, какая в Семиречье война? Разве что с комарьем...

* * *

– Вероника, а чего вы на верхней полке? – спросил Рома. – Вы женщина, вам нижняя полагается... Давайте поменяемся?

Как ни обидно, соседка почти не реагировала на него. Вымпел у ее изголовья по-прежнему маячил перед его мысленным взором. Уж очень хотелось овладеть этим неприступным бастионом.

– А Вероника не женщина, – заявил худощавый Иннокентий.

Обычный серый тип – человек из толпы. И в Мише ничего примечательного. Банальная посредственность, не более того.

Иннокентий и Миша – не просто соседи по купе. Они спутники Вероники. Все трое – одна группа. Только Рому это как-то не волновало. Отношения между ними и Вероникой дружеские и деловые. Никаких амуров и в помине.

Да и какие амуры могут быть? Вероника – это чудо природы. А Иннокентий и Миша – дремучая серость.

А один из них еще и законченный придурок. Вероника не женщина... Совсем сдурел дядя...

– А кто говорит, что она женщина? Вероника – девушка...

Ей уже за двадцать. Москвичка. Трудно поверить, что она девственна. Рома и не верил.

– И не девушка, – усмехнулся Иннокентий. – Она альпинистка.

– И между прочим, мастер спорта, – гордо добавил Миша.

– Ну и что?

Рома чувствовал себя врачом в палате для душевнобольных.

– Альпинисты – существа бесполые, – сухо заметил Иннокентий.

– Бесполые?

Да, Рома прав. Этим друзьям можно ставить диагноз.

– Знаете, у меня есть один знакомый психиатр, – сказал он. – Занимайте очередь...

Иннокентий и Миша неприязненно посмотрели на него. Но промолчали.

– Они не сумасшедшие, – в голосе Вероники звучало недовольство. – Они кровельщики-монтажники. И я, кстати, тоже...

– Кровельщики... Монтажники....

– Иннокентий и Миша мастера, я за прораба. Устраивает?

– А мне-то что?.. Едете куда?

– В Семиречье...

– Да ну?..

Семиречье городок небольшой, тысяч на десять душ. До областного центра две сотни километров. Трудно было поверить, что она не просто знает про Семиречье, но и держит туда путь.

– Вот тебе и ну... Ты о Гаврииловской часовне слышал?

– Конечно...

О Гаврииловской часовне ходили легенды. Ее в прошлом веке воздвигли местные казаки. Далеко в лес вынесли, верст за полста от города. В давние времена ходили упорные слухи, будто в тех местах злые духи бесчинствуют. Люди гибли почем зря. И непонятно было, кто их убивал: то ли гигантские волки, то ли оборотни. И самое странное, когда построили часовню, нечистая сила будто сгинула. Или просто волки-людоеды перекочевали в другие края.

Только после революции с часовни сняли колокол, сорвали позолоченный купол – в общем, испоганили святое место. С тех пор стоит часовня неприкаянная, пустая, молчаливая. Памятник или жертва коммунистического сатанизма.

– Мы в Москве церкви, монастыри ремонтируем, – говорила Вероника. – Купола золотом кроем, кресты устанавливаем, колокола вешаем. И все без башенных кранов и вертолетов. Только альпинистское снаряжение. А сейчас вот в Семиречье едем. Заказ оттуда поступил. Гаврииловской часовней займемся...

– Значит, я могу прийти и посмотреть, как вы там работаете?..

– А вот этого я тебе делать не советую.

– Почему?

– Да молоточек может случайно с купола упасть...

– Случайно?

– Случайно...

– Язва!

– Приятно познакомиться...

Вероника сладко зевнула и повернулась на бок. Закрыла глаза. Разговор окончен. И ее спутники тоже заняли места на своих полках.

– А я все равно приду, – сказал Рома.

Только его никто не слушал. И Вероника, и ее спутники уже спали. Засыпали они в момент. Не нервы у людей, а стальные канаты.

* * *

Трое суток они уже в пути. Спина болит, все кости ломит. Такое ощущение, будто бока распухли от долгого лежания. Рома мучился. А вот Мише и Иннокентию хоть бы хны.

И Вероника тоже не страдает от ничегонеделанья. Остановка более пяти минут, можно выходить из вагона. И она никогда не упускает такого случая. Рада подышать свежим воздухом. С ней всегда сопровождение. Или Миша, или Иннокентий. Рома заметил, что втроем из купе они не выходят. Вещей у них много, боятся, что кто-нибудь их альпинистское снаряжение слямзит.

Сегодня с Вероникой вышел Иннокентий. Стоят, молчат. Рома наблюдал за ними со стороны. Никак не хотят они его близко к себе подпускать.

Вероника купила мороженое. И тут же возле нее нарисовались два крепыша с бандитскими физиономиями. Крутые, навороченные. У одного сотовый телефон в чехле на поясе.

– Такая девчонка, в натуре, и одна, – прогундел первый.

– Я не одна, – Вероника показала взглядом на Иннокентия.

Рома усмехнулся. Нашла кем прикрываться. Его же соплей перешибешь.

– Погуляй! – цыкнул на Иннокентия второй бугай.

И тот отошел от Вероники. Взял да и отошел. И сделал вид, будто ничего не случилось.

– Во, теперь одна...

– Зато с охраной, в натуре. Короче, давай к нам. У нас купе, типа, на два места... Знаешь, как ничтяково ехать?

– Не, в натуре, ничтяк... Теперь втроем ехать будем. Мы тебя мороженое есть научим...

– А я разве неправильно ем? – как будто удивилась Вероника.

– Неправильно. Ты его кусаешь... – гыгнул крепыш. – А надо...

– Пошли вон! – мило улыбнулась им Вероника. – Каз-злы!

– Чо-о! Да ты за свой базар!..

Пальцы братков вскинулись веером.

Рома понял, что пора вмешаться.

– Братаны, дело есть! – подошел он к браткам и закрыл спиной Веронику.

– Э-э, а это чо, типа, за хмырь?

– Я не хмырь. Я менеджер. Из фирмы «Братан-сотел»... Не слышали?

– Чо ты тут втираешь, поц?

– «Братан-сотел» – это производитель сотовых телефонов для «новых русских»... Вот у тебя, брат, телефон неправильный... – показал Рома на мобильник в чехле.

– Э-э, ты чо гонишь?

– Да нет, серьезно... У нас знаете, какие телефоны? С четырьмя дырками... Есть и с тремя... Есть с двумя... Для каждого клиента индивидуальный подход. Вот у тебя, брат, распальцовка на два пальца. Тебе телефон с двумя дырками. Сечешь, два пальца в дырки, телефон на руке – и базлай сколько хочешь...

– Слушай, козел, сдерни отсюда! А то сейчас у тебя в башке будут две дырки... Или три, гы-гы!..

– Ой, я забыл вам сказать, что «Братан-сотел» не разрешает своим клиентам оскорблять сотрудников фирмы. Первый раз прощается, а второй нет. Клиент отключается от сети...

– Не, ты слышь, Стикс, козляра разбакланился...

– Извините, братаны, но я вынужден отключить вас от сети.

Одной рукой Рома ухватил за голову одного братка, второй рукой – другого. И резко свел две головы вместе. Оба братка вырубились мгновенно...

– Ты Иннокентия обидел, – уже в купе сказала ему Вероника.

И снова недовольство в ее голосе. Он защитил ее, от братков отбил. А ей все не так.

– Чем? – презрительно усмехнулся Рома.

– Не ты, а Иннокентий должен был унять хамов.

– Так чего же он в сторону-то свалил?

– Это маневр...

– Маневр?.. Ха-ха! Да эти друзья твоего Кешу в муку бы растерли.

– Не растерли бы. – Иннокентий подошел к Роме.

И вдруг легко подхватил его на руки. Будто он соломенное чучело. И так же легко забросил на вторую полку.

А ведь по комплекции Кеша чуть ли не вдвое уступал ему. Ну и силища у него в руках!

– Не думай, Рома, что ты самый крутой!..

Роме стало обидно.

– Да пошли вы!

Он слез с верхней полки, лег на свое место, повернулся лицом к перегородке.

– А за то, что заступился за меня, спасибо.

Только эта благодарность казалась на вкус черствым сухарем.

– Долг платежом красен. Может, когда сочтемся...

Рома ничего не ответил.

2

Поезд прибыл в Семиречье в половине девятого утра. Стоянка одна минута. Рома выскочил из вагона первым, помог Веронике и ее коллегам. Пусть и не сложились между ними отношения, но нельзя показывать, что он на них в обиде. Не баба он, чтобы обижаться, – мужчина, опер.

У его спутников тяжелые сумки, баулы – альпинистское снаряжение в полном комплекте, палатка. Одна палатка. Значит, Вероника будет спать с Мишей и Иннокентием под одной брезентовой крышей, впритирку с ними. Впрочем, ему уже все равно...

Жаль, конечно, что не сложилось у него с Вероникой. А то можно было бы провести отпуск вместе. В Семиречье, насколько помнил Рома, дефицит симпатичных девушек. Не будет хватать ему женского общества. И Вероника самым наилучшим образом заполнила бы эту пустоту. Но она сторонится его.

Да ну ее!..

Рома и его спутники спешили сгрузить вещи. Поэтому не видел он, что делается возле крохотного здания вокзала. Он знал, что встречать его не будут: не успел дать телеграмму.

Ну вот, вещи на платформе. Поезд плавно тронулся. И в это время грянула музыка. Играл духовой оркестр. Вернее, оркестрик. Всего три музыканта – две трубы и барабан. Зато как звучала музыка! Бравурный марш гудел, звенел, поднимал в крови адреналин, как шторм морскую пену на гребень волны.

От музыкантов навстречу Роме шел Артем, его родной брат. Рот до ушей, руки несет, будто огромную бочку обнимает. И одет, словно только что из элитного ночного клуба. Черный двубортный костюм, белая рубаха, галстук-бабочка. Рост сто девяносто, в плечах косая сажень, лицо симпатичное. Смотрится великолепно.

– Привет, братан!

Рома и Артем обнялись.

– Твой номер? – показал Рома на музыкантов.

– Мой! – гордо кивнул Артем.

И взмахнул рукой. Марш оборвался.

– Откуда?

– Из кабака. Из моего кабака. «Семиречье», мы с тобой там два года назад гуляли. Помнишь?

– Ну как же забыть... Ты официантом туда в прошлом году устроился. Матушка писала...

– Я там сейчас за директора-распорядителя. Круто, да?

– Вообще-то не слабо... Рад за тебя, братишка.

Только Рома не пришел в особый восторг. Знал он, кто такие директора-распорядители. Козырные «шестерки» при хозяине заведения, не более того. Да и ресторан-то затрапезный.

– А это кто такие? – Артем показал на спутников Ромы.

– Соседи по вагону. Вместе из Москвы ехали.

– А-а... – Артем скользнул по Веронике равнодушным взглядом.

К удовольствию Ромы, та ответила ему тем же.

– Может, вас подвезти? – из приличия спросил Артем.

– Не надо, – покачала головой Вероника. – Нас уже встречают...

И точно, к ним подошел какой-то мужичок в брезентовке. Поздоровался со всеми за руку. И показал на замызганный «уазик». К нему бригада кровельщиков-альпинистов и направилась.

– Вероника, до скорой встречи, – сказал Рома.

Но девушка даже не обернулась.

– Симпатичная девчонка, – заметил Артем.

– Красивая...

– Может, и так... Только Лера лучше.

– Кто-кто?

– Дед Пихто, – загадочно улыбнулся Артем. – Лера, невеста моя. Свадьба скоро у нас...

– Скоро – это когда?

– Через три недели... Ты на месяц?

– На месячишко.

– Значит, погуляешь...

– Погуляю... Слушай, а как ты узнал, что я приеду?

Слишком все быстро решилось в отделе. Не успел Рома сообщить родным, что приезжает.

– Так телеграмма пришла. Дата, время, номер поезда, вагон... И подпись – опера. Какая такая опера?..

– Да не опера, а опера. Я же опер. И друзья мои опера... Это они телеграмму отправили.

– Ну да, ты ж мент... Бросал бы ты свое грязное дело, домой бы перебирался. Здесь хоть и не Москва, но капусту рубить можно. Тем более у тебя образование юридическое.

– Не, брат, я мент по жизни. В Москве мент, и здесь ментом буду.

– А у нас в ментовке одни говнюки... Хотя ладно, не в тему разговор... Поедем домой. Мать с отцом заждались.

– Как они там?

– Да все в порядке.

На площадке за вокзалом их ждала белая «Нива». Совсем новая.

– Твоя?

– Моя! – без ложной скромности ответил Артем. – Садись... Э-эх! Прокачу!..

Рома помнил дорогу от вокзала к дому. Ухаб на ухабе! Но сейчас все изменилось – дорога ровная, гладкий асфальт.

– Это наш мэр старается... Выборы на носу, – объяснил Артем.

– А-а, тогда ясно...

– Вообще-то Нырков не только дорогу заасфальтировал. Он много чего другого сделал.

Что сделал для Семиречья его мэр, Рому не волновало. Он ехал и смотрел в окно. Деревья, кустарник, овраги. До городка еще минут двадцать ехать.

Семиречье – городок небольшой. Но чистый, аккуратный. Десятка три пятиэтажных домов, а вокруг частный сектор. Крупный химический завод – на него здесь все замкнуто. При социализме его построили, лет сорок назад. По уму тогда все сделали. За город километров на десять вынесли. Вахтами рабочий люд туда добирался.

И сейчас добираются. Только далеко не все. Завод зачах, заглох, на ладан дышит. Сгубила его рыночная экономика...

В живописном месте расположено Семиречье. На берегу полноводной Камки – местами ширина реки ста метров достигает, и дно глубокое. Только вода всегда жуть какая холодная. Даже в разгар лета. Леса красивые, дремучие, воздух просто прелесть. Природа замечательная... Но... Но у города нет будущего...

Может быть, именно поэтому семь лет назад Рома уехал в Москву. Поступил в юридический институт, закончил его с отличием. Но домой возвращаться не хотелось. Привык к Москве – тут уж ничего не поделаешь. Родной столица стала.

Он мог бы работать в прокуратуре, в адвокатуре или устроиться юристом в какую-нибудь фирму. Но Рома выбрал милицию. Рядовым оперуполномоченным уголовного розыска устроился, на голый оклад плюс скромные премиальные. Впрочем, деньги его не волновали. Ему нравилось гоняться за преступниками, ловить их, давить. Как истинный мент, он получал от этого удовольствие.

А он зарекомендовал себя не просто ментом, а ментом крутым. С первого года службы под лейтенантскими погонами заставил себя уважать. Светлая голова, железная логика, цепкая хватка, мастер спорта по самбо и пулевой стрельбе. Матерые бандиты обращались к нему не иначе как на «вы» и по имени-отчеству. Не зря на втором году службы его заметил и переманил к себе знаменитый майор Круча. С тех пор они в одной команде. И не важно, что Рома до сих пор всего лишь оперуполномоченный «земляной» уголовки. Главное, он с блеском справляется со своими обязанностями. Степан Степаныч им доволен.

Служба с Кручей не мед. Тут ведь все не на одном служебном долге основывается. Степан Степаныч не позволяет своим операм жить в бедности. Поэтому иногда приходится идти вразрез с законом. Может быть, не очень это хорошо. Но плохо от их деяний только битовским бандюкам. И никто не скажет, что команда майора Кручи зависит от них, кормится с их рук. Нет, они сами обеспечивают себя. Отсюда и полная независимость.

Рома не был женат. Он копил деньги. Собирался квартиру в Битове купить, обставить ее. И хорошую машину неплохо бы заиметь. А потом жениться... На ком – вопрос не стоял. У него было много женщин, по всем статьям мужчина он хоть куда...

Все хорошо. Только так и не встретил он в столице женщину, в которую смог бы влюбиться до беспамятства.

– Тебя матушка женить собралась, – словно бы невзначай сказал Артем.

В унисон с его мыслями эта новость прозвучала.

– Вот так-так. И на ком?

– На Ритке.

– На ком, на ком?

– Пашка Голиков, твой кент школьный. Сеструха у него – девка зашибись...

– Ну помню. Ритка, пигалица...

Помнил он светловолосую девчонку. Худая как скелет, зато глаза огромные, как у инопланетянина... И его на ней хотят женить. Смех, да и только.

Только Артему почему-то не было смешно.

– Ритке сейчас семнадцать. Девка – высший сорт. Я как увидел, чуть в канаву не свалился. Ей-бо, в натуре!..

– Да ладно чушь молоть... Ты мне лучше скажи, как Пашка поживает? Давно его не видел. Он вроде как в Челябинске пропадал...

– Год назад сюда вернулся. Лавочку частную открыл. Мебелью торговал...

– Почему в прошедшем времени?

– Да увидитесь, поговорите. Может, расскажет. А может, и нет... Он, кстати, сейчас к нам домой подойти должен. Я ему сказал, что ты приезжаешь. Только без сестры придет.

– Вот и хорошо.

– Хорошо, – не стал спорить Артем. – Хоть спокойно посидишь, за жизнь поговорим. А то как увидишь Ритку, так и язык отсохнет. Бревном сидеть будешь.

– Ох и мастер ты трепаться...

– Ну, ну, посмотрим, кто из нас трепач.

Даже если Ритка и в самом деле стала красивой девчонкой, это ничего не меняет. У него не было никакого желания заводить серьезные амуры.

– Ты о Гаврииловской часовне что-нибудь слышал? – спросил Рома.

– Спрашиваешь... О ней сейчас все говорят.

– Восстанавливать ее собираются.

– А ты откуда знаешь?

– Да соседи мои по купе – кровельщики-монтажники. Храмы кроют. Специально по этому делу в Семиречье приехали.

– Бог им в помощь... В лесах наших нечистая сила объявилась, – мрачно изрек Артем.

– Чего?

– А того... Как в прошлом веке. Людей жрут. Кто говорит – волки. Кто – оборотни. Беспредел...

– Беспредел не по части оборотней, – заметил Рома. – Это по части отморозков.

– А что, оборотни-отморозки... Звучит. Ей-бо, звучит!.. Только отморозь эта не человеческой породы. Волки. Но, скорее всего, оборотни. Слишком сильные для волков.

– Артем, ты же взрослый человек. А в чепуху веришь.

– Да я тебе говорю, волки необычные. И людей жрут без зазрения совести. Даже лесники на хрен с работы поувольнялись. Пачками бегут...

– А охотники?

– А что охотники? Сначала облавы устраивали, а потом один за другим пропадать стали... Гиблые места, короче, вокруг нас. Хорошо, в городе пока спокойно. Надолго ли?

– Ну вот, а ты говорил... Бросай, мол, столицу, и приезжай к нам.

– Да я и сейчас так говорю... Нырков, мэр наш, обещал все уладить. За часовню взялся. За Гаврииловскую. Кучу бабок на это дело из бюджета бросил. Скоро колокол там зазвенит. Как в прошлом веке, весь нечистый дух из лесов повыгоняет. Нырков говорит, что в прошлом веке помогло и сейчас поможет...

– Откуда ж у мэра-благодетеля деньги? – спросил Рома. – Семиречье – город маленький да бедный. А он дорогу к городу заасфальтировал, часовню из бюджета финансировать собирается...

– Если честно, брат, хрен его знает, откуда у него бабки. Он ведь и сам круто живет. Особняк у него конкретный, тачки козырные, кабак «Семиречье» его собственность. Он ведь мой хозяин... А знаешь, «Семиречье» какой сейчас крутой кабак? Закачаешься!..

– Увидим...

– Не, ты туда лучше не приходи.

– Чего?

– Да ну его в баню. Там братва тусуется. А ты мент. Тем более из Москвы.... У нас же, сам знаешь, хоть и город, но деревня деревней, все друг о друге знают. Короче, проблемы могут быть...

– По голове настучат, так? – презрительно скривился Рома.

– Нет, ты что. У нас братки цивильные. В клубных прикидах. Кулаками не машут и «стволов» при себе не носят. Культура, мать ее так. Но ведь могут подумать, что ты по их душу из столицы прибыл, напрягаться начнут. А мне это ни к чему... Ты лучше в Лесокаменск сгоняй, если что. Там ночной клуб не слабый, и дискотека козырная, и девки получше... Хотя какие девки, у тебя Ритка есть.

– Так, стоп! Ты меня всякой ерундой напичкал, переварить дай... Во-первых, откуда у нас в Семиречье братки? Тем более цивильные да в клубных прикидах? Тут что, банки один на другом, супермаркеты, казино, ночные клубы, коммерческих структур несть числа?..

– Да какие тут, к хрену, магазины? Так, срам. И кабак один всего. А банки... Только сбербанк... Но братву Нырков греет. У него своя команда, понял?

– Час от часу не легче... Ваш мэр, он что, еще и мафиози?

– Дело у него здесь свое, крутое. Ему охрана нужна. Все знают, но молчат... И я тебе ничего не говорил, понял? – напрягся Артем.

– Говорил не говорил, но я и так понял, что ваш мэр не палкой груши околачивает... Криминальный мэр. Особняк у него, говоришь, крутой, тачки козырные, своя банда...

Артем неожиданно остановил машину, прижал ее к обочине. Повернулся к Роме.

– Слушай, брат, я, может, тебе сдуру лишнее сболтнул. Как-то не думал, что ты в меня своей ментовской хваткой вцепишься. Вона, глаза как разгорелись...

– Да ты что, Артем, белены объелся? Я не вцеплялся в тебя. Так, чисто из интереса про твоего Ныркова рассуждаю.

– Не знаю, ради какого там интереса. Но прошу тебя, Рома, не лезь в дела нашего мэра. Пусть он хоть чем занимается, нас с тобой это не должно колыхать. Ты вот сдуру возьмешь да свой нос не туда сунешь. А потом в столицу уедешь. А мы тут останемся. Я да матушка с отцом... Нам расхлебывать. А потом, у меня работа отличная. Не хочу терять ее из-за тебя. Да что там работа, без головы можно остаться...

Артем волновался так, будто посреди минного поля стоял.

– Да что ты волну поднимаешь, брат. Никуда я не собираюсь лезть, – успокоил его Рома. – Я отдыхать приехал. Понял? Отдыхать! И мне твой Нырков до одного места...

– Вот и договорились. На весь месяц забываешь, что ты мент.

– Ладно...

– А скучать тебе не придется. Ритка девчонка что надо...

– Да что ты ко мне пристал со своей Риткой? Не знаю я такую. И знать не хочу.

– Ага, это ты сейчас так говоришь...

Артем тронул машину с места, набрал скорость. Больше ни о часовне, ни о нечистой силе, ни о Ныркове ни слова. Впрочем, Роме и в самом деле криминальный мэр с его братвой был до лампочки.

Он в родные края отдыхать приехал!