Текст книги "Святая Земля. Там, где прошли стопы Его"

Мы улетали из аэропорта «Бен-Гурион». Впереди меня допрашивали русскую паломницу. Совершенно бесхитростно и честно она отвечала на все вопросы. И хотя ее, как всех нас, инструктировали, как отвечать на вопросы таможенников, она говорила все как есть. Например, нельзя было говорить, что оставлял вещи без присмотра. Израильтяне смертельно боятся палестинских террористов, того, что в вещи путешественников могут подложить бомбу.

– Кто выносил вещи из номера гостиницы до такси? – строго вопрошал высокий русскоговорящий таможенник.

– Миленький, – отвечала женщина, – мы на автобусе ехали.

– Кто выносил вещи из номера гостиницы до автобуса?

– Не помню, – честно отвечала женщина. – Такой хороший человек, такой хороший: схватил, помог донести, а сам убежал, я даже спасибо не успела сказать.

– Вы знаете этого человека?

– Да если б знать, я б хоть его потом о здравии поминала.

Таможенник сделал паузу.

– Вещи сразу внесли в автобус?

– Нет, – честно ответила женщина, – автобус опоздал.

– Вы стояли около вещей?

Женщина подумала, вспомнила:

– Нет, я с Марьей побежала проститься.

Таможеннику уже было плохо. Он уже боялся этих сумок.

– Это ваши вещи?

– Да, а как же, – отвечала женщина, – я же их тащу.

– Положите на них руки.

Она послушно положила.

– Расстегните молнию на сумке наполовину.

Молнию заело, женщина тянула за язычок. Таможенник ждал. Наконец молния затрещала, сумка раскрылась. Показались горлышки бутылок, пучки свечей и букетик веток.

– Закройте, – приказал таможенник.

Сумка не закрывалась. Я дернулся помочь, мне запретили. Таможенник, весь покрасневший и взмокший от напряжения, шлепнул печать на выездную декларацию. Протянул женщине. Она с чувством поблагодарила:

– Ой, миленький, дай тебе Бог доброго здоровья, ой, какая же у тебя тяжелая работа.

И ведь она молится сейчас за него.

Чем еще удивительна Святая Земля? На ней за десять дней празднуешь все двунадесятые праздники: от Благовещения до Вознесения, все Богородичные праздники, все события евангельской истории. Молитвенность наших православных является броней, за которую не проникают ни крики торговцев, ни атеистический комментарий гидов, ни обираловка на всех углах и во всех гостиницах, ничего. Мы на Святой Земле, слава Тебе, Господи! Самые горячие молитвы возносятся через лазурное палестинское небо к Престолу Господню из уст православных. Сколько записочек о здравии и упокоении подается во всех монастырях.

Православные не делают различия, какая конфессия юридически владеет храмом в том или ином месте, православным главное: здесь был Спаситель, здесь произошло евангельское событие. Кто владеет храмом: католики, бенедиктинцы, францисканцы, греки, армяне – не важно, везде православные молятся и плачут. Конечно, обидно, что годы разделения Русской Церкви привели к тому, что Зарубежная Русская Церковь утратила многие святыни, но, слава Богу, все потихоньку возвращается.

Много раз я невольно замечал, как наши паломники старались хоть чем-то да помочь Святой Земле. Видел, как две женщины торопливо убирали мусор с дорожек у католического монастыря, видел, как помогали старушке в Кане Галилейской таскать воду к цветнику. Можно ли себе представить в такой роли любого туриста из любой другой страны?

С нами были священники из Ставрополя, Краснодара, Москвы. Они привезли много свечей, и в храме Воскресения – это второе название храма Гроба Господня – ставили их у Гроба, у Камня помазания, особенно у Голгофы.

Пламя освещало внутренность храма все ярче, и дежурный грек, что-то весело сказав, пошел и стал выключать электричество.

Монахиня перевела мне его слова: «Так много света из России, что можно обойтись без искусственного освещения».

Очи – горе, сердце – горней

Монастырские колокола

Будильник в монастыре не нужен: разбудит колокол. А колокола, как люди, – разные. Колокола Оптиной пустыни и Троице-Сергиевой Лавры строгие, суровые, а колокол Горненской обители – материнский, добрый, ласковый. Он будит к утренней службе, как мать будит своих любимых деточек: в церковь пора.

В первое утро в Горней я ощутил ее воздух именно благодаря колокольному звону. Казалось, прохладный воздух, натекший за ночь в обитель с горного склона, отвердел, чтобы четче и явственней передать чистоту звучания.

Звон такой, что воздух дрожит и отдается во всех уголках кельи. У пола, у потолка, пронизывает всего тебя, входит в сердце и настраивает на молитву. Я накануне был на колокольне и представляю, как на нее восходить. Вначале идут спиральным веером каменные ступени, потом, после первой площадки, ступени поменьше и более закрученные, железные, как на корабле. Они часто и быстро обвиваются вокруг центрального столба, и когда вращаешься вместе с ними и перебираешь железные перильца, то кажется, что держишься за штурвал и ощущаешь себя на мостике корабля.

Византийское время монастыря

В Иерусалиме разница во времени с Москвой составляет час, но и у Гроба Господня, и в Горней время свое. Оно исторически византийское, оно идет из тех времен, когда в пору раннего христианства все храмы городов империи начинали одновременно свою литургическую службу.

В монастыре пять утра. Колокол умолк. Вновь он заговорит в начале службы. А сейчас читается утреннее правило. В храме, около камня, с которого святой Иоанн Предтеча произнес свою первую проповедь, зажигаются свечи. Светлые облака на востоке уже тревожатся подсветкой пока не видного солнца. На крест храма села голубка, горлинка, и, радуясь рассвету, громко воркует.

Окончилось правило. Начинаются часы, затем вечером – акафист. В алтаре батюшка, архимандрит Феофан, совершает проскомидию.

Вновь звучит колокол. Звон его внутри храма другой, более объемный, он усиливается согласным звучанием иконостаса, окладами икон, паникадил. Солнце впереди и слева. Отец Феофан свершает каждение. Кадильный дым, который святые отцы сравнивают с нашими молитвами, восходящими к Небесному Престолу, освещается солнцем и растворяется в воздухе, оставляя после себя дивное благоухание, которым никогда не надышаться.

Литургия – главная служба Православной Церкви. Вот чтица произносит: «Иже на всякое время и на всякий час на небеси и на земли…», а вскоре отец Феофан возглашает:

– Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков!

– Аминь! – подтверждает хор певчих на клиросе. И мать-игумения Георгия поет вместе с ними.

Молитвы. Приближение к причастию. Сегодня причащаются схимонахини. Лица их я видел только во время елеопомазания накануне, на вечерней службе. Они всегда на службе. Сидят справа, недалеко от чудотворной Казанской иконы Божией Матери. Все время вычитывают бесконечные списки имен, листая свои ветхие тетради. Встают при выносе Евангелия, при чтении его, при каждении, при пении Херувимской, «Достойно», и, как все, падают ниц при появлении Чаши со Святыми Дарами.

Солнце расписывает храм в золотые и серебряные краски. Идет свет по иконам, по белым стенам, храм на глазах становится легче, и уже совсем не дивны предсказания, что в последние времена храмы с молящимися будут возноситься к Царю Небесному. Сияние солнца провеивает храм, замирает в нем, благоговея перед молитвами, а лучи солнца все движутся по стенам, и кажется, что это не солнце идет в небе, не планета кружится, а сама церковь разворачивается и плывет в мироздании и следует небесным, одному Богу ведомым, курсом. Открываются Царские врата, солнце одушевляет зеленые окна алтаря и голубые ступени лампад семисвечия над престолом. И такое согласие Небес с землею, что вспоминается из акафиста Пресвятой Богородице: «Радуйся, в нерукотворенный храм природы сошедшая».

Школа молитвы

Храм Божий – место нашего спасения, а монастырь – школа молитвы. Мы стоим на службе в Горненском женском монастыре.

Великое, судьбоносное место, место встречи двух Матерей: Иоанна Предтечи и Спасителя нашего Иисуса Христа.

«Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего!» (Лк. 1, 41—42). Как раз эти слова праведной Елисаветы составляют вторую часть Богородичной молитвы. Первую принес от Престола Господня Архангел Гавриил: «Радуйся, Благодатная! Господь с тобою» (Лк. 1, 28).

Для любой православной женщины великое счастье побывать в Горней, потрудиться здесь, а даст Бог, и остаться. Разные пути в монастырь: от горя, от одиночества или, наоборот, от счастливой благочестивой семьи, кто как, но движимы в этом пути одним – спасти душу в молитве и труде. А что такое высший труд, самый трудный? Молитва. И когда говорят о послушании – у кого какое: в саду, на кухне, на уборке территории или паломнических гостиниц, то это видимая часть жизни монахинь. Невидимая и главная – это молитва. Утренняя служба – четыре часа, вечерняя тоже близко к этому, плюс келейное монашеское правило. У каждой свое, по силам. Поклоны, бдения, чтение кафизм Псалтири. Поочередно, по два часа. За два часа читается по пять-шесть кафизм. Каждая делится на три, так называемые «Славы». После каждой «Славы» чтение записок о здравии и о упокоении. Записки эти все прибавляются, потому что их добавляют паломники, они – в письмах со всего света с просьбами о молитвах.

Много я видел монастырских служб, и все они благодатны и целебны, но в Горней особенно чувствуется молитвенное прошение перед Господом о судьбах родных и близких и вовсе незнакомых людей, о упокоении душ усопших. «В Горней молитва сильная», – давно я слышал от старых паломниц.

Школа молитвы в Горней не имеет каникул. Научение молитве как средству спасения здесь практическое, ежедневное. Молитва не может прийти сразу, вдруг. Молитвенности неистово сопротивляется враг нашего спасения: молитва – огонь, отгоняющий нечистого от души. Поэтому враг старается потушить пламя, уводит мысли от молитвы. И нужно усилие, чтобы вернуться от лукавствия мира в мир спасения. Святые отцы называют три вида искушений: от мира, от плоти, от диавола. Послушницы, инокини, ушедшие от прелестей мира, победившие страсти плоти, тем более начинают испытывать нападения от диавола. Молитва их хранит, просвещает, возвышает ум, укрепляет сердце, закаляет волю. Молитва воздвигает вокруг человека «стены Иерусалимские», ибо она является броней, непробиваемой для диавольских стрел.

Ожидать милости от Бога и нужно, и можно, но ожидать не бездеятельно. За что помогать лентяю, бездельнику, пьянице, за что давать здоровье тем, кто его прокуривает, прогуливает?

Но, по милости Божией, человеку, начавшему путь спасения с осознания своих грехов, с покаяния, подается помощь свыше.

Здесь, в Горней, особенно ощущаешь восхождение к молитве: от принуждения себя к ней, далее – к необходимости ее, невозможности жить без молитвы, радость от нее, завершающая молитвенные труды, и, как венец, – растворение в молитве, непрестанное пребывание в Господе.

Конечно, нам, грешным, далеко до таких вершин, но монастырь дает нам образцы, пример для подражания.

Инокини, монахини – такие же люди, как все мы. Так же болеют, так же печалуются, огорчаются. На первый взгляд. Но они знают, что все болезни посылаются за грехи, и потому воспринимают болезни как лекарство от грехов, с терпением! В огорчениях они всегда винят не кого-то, а себя. Они живут Святым Духом, в этом все дело. Жить стоит только ради Духа Святаго, иначе жизнь становится бессмысленной.

Много деточек причащается в Горней. Кто-то уже здешний, хотя и русский. Привела бабушка. Говорит: «О то ж я с Украины, а дочка сюда замуж, а мене выписала в няньки». Многие малыши – дети работников по найму и трудников. Когда устают, садятся на скамеечки. Вихрастый мальчишка у ящика с надписью «На ремонт храма» достал пригоршню монеток и по одной опускает. Маленькие – сразу, а большие вначале – рассматривает на прощание. Вот ладошка чистая. Лезет снова в карман и выскребает там. Очень доволен. Оглядывается на маму, та улыбается и крестится. Около храма после службы Даша показывает другим девочкам птичку из теста. Другая девочка, глядя на птичку, говорит: «Зато у меня книжка про Георгия Победоносца есть».

– Откуда ты?

Девочка глядит на взрослого, бородатого дядю. Она удивляется, как это дядя может не знать, откуда они.

– Я из России приехала.

Трудники

Кто такие трудники? Это переходная ступень от паломника к иночеству. Конечно, не у всех. Да и не все могут принять на себя звание ушедших из мира, слишком многое держит их в этом мире. Но уже и простого паломничества им мало, им хочется как можно долее быть в обители, больше помолиться, укрепить силы душевные и духовные и хоть чем-то помочь монастырю своими трудами.

И в самом деле, паломник все равно не сможет многого увидеть – программа паломничества плотная, расписанная по часам, иногда по минутам. Паломники не успевают подробно ознакомиться с обителью, часто не успевают даже спуститься к источнику Божией Матери, откуда Она приносила воду вместе с праведной Елисаветой, живя здесь почти три месяца. Тем более паломники не могут, из-за плохой доступности, пойти пешком в пустыньку святого Иоанна Предтечи, к его источнику и гробнице праведной Елисаветы. А трудники и у источника побывают, и в пустыньке. И с паломниками навестят святые места Тивериады, Вифлеема, Иерусалима, Иерихона, Сорокадневную гору, гору Преображения. Может быть, даже не раз, а два и три побывают на ночной службе у Гроба Господня.

Трудники – это не работники по найму, это бескорыстные труженики во славу Божию. Быть трудником нелегко: попробуй поработай целый день, неделю, две, три на такой жаре. А дисциплина в монастыре строжайшая, и трудники ей подчинены, как и монахини. Ничего нельзя без благословения. Ничего. Это трудно понять мирским людям. Как, и за ограду нельзя выйти? Нельзя. Без благословения нельзя. Плод со смоковницы нельзя сорвать без благословения. На тебя и прикрикнуть могут, и епитимью (наказание) наложить. Всё так. Но лица трудников светятся счастьем.

Трудница Лариса уже несла послушание. В Иерихоне. Готовила пищу рабочим, возрождающим обитель. Она – реставратор и иконописец.

– Я давно любила икону преподобного Герасима Иорданского. Не знаю, отчего. И писала его образ. С большим добрым львом. Дарила знакомым. И вот – в Святой Земле первый монастырь, куда нас повезли, был монастырь святого Герасима.

После завтрака мать Елена распределяет трудников по рабочим местам.

– На подметаловку! – командует она Ларисе и ее подругам Ольге и Ирине.

Подметаловки в монастыре очень много. Раскаленные солнцем асфальтовые дороги, каменные и мраморные лестницы, вымощенные булыжником тропинки – все это соблюдается в идеальной чистоте. Вчера три эти женщины корчевали деревья в саду, освобождали маслины от зарослей сорняков. А назавтра они на кухне. Внезапно приезжают паломники из Украины, надо встретить, накормить. И обязательно все они стремятся на церковные службы. Поездка по святым местам им как награда.

Поездки

Кто бы ни сопровождал паломническую группу: матушка Магдалина, или Елена, или Ирина, да, в общем, любая из монахинь, – это не гид, не экскурсовод. Это – сестра во Христе, молитвенница. Монахини обладают огромными познаниями по истории святых мест Палестины. Свободно, что изумляет, говорят на греческом, иврите, арабском, английском, французском. Потрясенный член группы, бывший полковник, спрашивает:

– Матушка, как же это так, вы по-ихнему рубите?

– Ну а как же иначе? – улыбается монахиня. – С греками мы служим, арабы и евреи здесь живут, много туристов англичан и французов, приезжают к нам и немцы, и испанцы. Надо же общаться. Так что приходится, как вы говорите, «рубить».

Сопровождение групп, которые живут в Горней (а жить там стремятся все паломники по Святой Земле), одно из главных в монастырском служении. Жаль, недавние события, столкновения израильтян и палестинцев, между которыми оказались христиане, резко сократили число приезжающих. Хотя надо сказать, что туристический бизнес приносит доход и евреям, и арабам, и те и другие делают все, чтобы с туристами и паломниками ничего не случилось. По крайней мере, до сих пор посещение Святой Земли было безопасным. Да и кто мы такие, грешные, чтоб окончить свою земную жизнь в столь святом пространстве?

Благоухание Горней

Вторым благовещением называют в Горней празднование пришествия Богоотроковицы в Эйн-Карем, в место, где жили святые праведные Захария и Елисавета – родители святого Иоанна Крестителя. Это празднование – через неделю после Благовещения – установлено Святейшим Синодом в 1883 году по ходатайству архимандрита Антонина (Капустина) 12 апреля нового стиля. В далекой России – снег, здесь – сияние и благоухание весны. Это надо только себе представить ту, евангельскую весну, когда Пресвятая Дева услышала у источника в Назарете благую весть, принесенную вместе с белой лилией Архангелом Гавриилом. Он возвестил о рождении Сына Божия Девой Марией. Он сказал, что и родственница Ее, Елисавета, несмотря на преклонные годы, ожидает ребенка. Святая Дева решила пойти к Елисавете. Она никому не сказала о том, что возвестил Ей Архангел. Нужна была причина пойти в Эйн-Карем, и она была. Дева Мария трудилась для Иерусалимского храма, вышивала покровцы, вязала четки. Обычно Она просто передавала свою работу с кем-то, а тут попросилась пойти Сама. Тем более приближалась Пасха. Святой Иосиф Обручник, убедясь, что в Иерусалим Она идет не одна, отпустил Ее.

«Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? <…> Пребыла же Мария с нею около трех месяцев, и возвратилась в дом свой» (Лк. 1, 39—43; 56).

Мы не знаем, дождалась ли Пресвятая Богородица рождения Иоанна, подержала ли его на Своих святых руках, но по времени получается: Рождество святого Иоанна – 7 июля нового стиля. Когда думаешь о его жизни, поражаешься его мужеству, молитвенности. Вообще образ его так велик, что вмещается только в сердце, и недоступен разуму. Ведь он остался совсем сироткой в самые малые годы. Убили отца, и они с матерью бежали от Ирода, скрывались в пещере. Вскоре умерла и святая Елисавета. Горная косуля вскармливала младенца, Ангелы убаюкивали его, учили грамоте, Священному Писанию.

– Как же такой крошка жил один? – спрашивает неведомо кого паломница, стоя с другими у пещерки святого. – Без мамы, без отца. – И сама же отвечает: – Но это лучше, чем без Ангелов.

Пресвятая Дева ходила за водой к источнику, который так и называется – источник Девы Марии. Сейчас источник под кровлей, рядом стоянка машин, и очень трудно представить, как приходила сюда за водою Пресвятая Дева, хранившая в сердце Своем вырвавшиеся из него слова: «Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей…» (Лк. 1, 46—48).

Икона Благовещения привозится из Троицкого собора Русской Миссии к источнику. Здесь служится первый молебен. Начинают звонить колокола. Икону несут на руках: вначале игумения с кем-то из сестер, затем, поочередно, сестры. Идут по ковру из цветов. Колокола не смолкают.

Икона вносится в храм, ставится в центре: на специальном постаменте. Над иконой небесно-голубой покров. Около иконы игуменский жезл. С этого дня, входя в храм, сестры вначале берут благословение у Божией Матери, потом – у игумений. И так три месяца. Это символ тех трех месяцев, которые жила здесь Пресвятая Дева.

Будет ли достроен собор Святой Троицы?

При архимандрите Леониде (Сенцове), в начале XX века, был заложен собор Живоначальной Троицы. Когда смотришь на пространство, занятое собором, на мощь стен и перекрытий, то испытываешь огромное желание, чтобы созидание этого величественного здания во славу Божию было завершено. Вот уже сто лет как он был начат, а все не окончен. Другие конфессии ревнивы к нам, и понятно, – такой собор станет и архитектурным, и духовным центром Эйн-Карема. Иначе как объяснить, что свершаются всяческие юридические оттяжки и не дается разрешение на окончание строительства?

Верим, что собор будет завершен. Он в верхней части монастыря, перед дорогой. И еще недавно территория и за дорогой была наша. На ней возвышалась башня, которая, как маяк, указывала путь в Горнюю. Теперь это Израиль. А госпиталь «Хадасса», выстроенный женской сионистской организацией, – прежде это тоже владения монастыря.

Снизу нас плотно подпирает католический монастырь «Целование». На границе с ним православный пещерный храм святого первомученика, первомонаха, первоапостола, последнего пророка Ветхого Завета, первого пророка Нового Завета, славного предтечи пришествия Иисуса Христа – Иоанна Крестителя. Здесь был дом святых праведных Захарии и Елисаветы. Очень трогательны и молитвенны службы в этом храме 7 июля, в день Рождества святого, и 11 сентября, в день Усекновения его главы.