Текст книги "Технологии управления в информационных войнах (от классики к постнеклассике)"

Для понимания специфики саморегуляции рефлексивной активности наибольшее значение имеет принцип «двойного субъекта» из группы «методологические принципы субъектности». В этой связи дадим краткое описание этого принципа.

Логику внешнего проектирования саморазвивающейся рефлексивно-активной среды определяет в первую очередь динамическая структура субъектных позиций (рефлексивная структура). Активная среда для поддержки конкретных субъектов должна актуализировать для диалога адекватный активный элемент /АКТЭЛ/[65]65
  Под АКТЭЛами мы понимаем активные элементы, обладающие рядом базовых субъектных свойств (целеустремленностью, коммуникативностью, рефлексивностью, социальностью, способностью к развитию) и выполняющие определенные функции и реализованные на субстратном уровне естественным или искусственным интеллектом, а также их комбинациями. Для АКТЭЛов, реализованных на основе искусственного интеллекта, базовые субъектные свойства следует рассматривать как «псевдосубъектные», представления о которых развивается по мере развития науки. Понятие АКТЭЛов как элементов архитектуры систем поддержки управленческой деятельности было введено автором и использовано в проектировании конкретных автоматизированных систем организационного управления в начале 80-х годов. Понятие АКТЭЛ принципиально отличается от широко используемого в ряде областей знания понятия «агент». Агенту предполагается передача, делегирование каких-либо полномочий субъектов. Понимание АКТЭЛа предполагает включение качеств агентов, более того, они могут быть и самостоятельными свободными субъектами. Необходимость введения понятия АКТЭЛ связана с возможностью их реализации на основе искусственного интеллекта, а также соорганизации искусственного и естественного интеллекта.


[Закрыть]или структуру АКТЭЛов. Адекватность АКТЭЛа определяется, прежде всего, соответствием актуализированной у субъекта в данный отрезок времени позиции. Среда должна обладать множеством АКТЭЛов адекватных по составу потенциально возможным структурам субъектных позиций и, кроме того – механизмом актуализации АКТЭЛов.

Осуществление в системах поддержки динамической актуализации АКТЭЛов, адекватных субъектным позициям будем называть реализацией принципа двойного субъекта. Это означает, что в процессах взаимодействия субъекта со средой всегда существуют, как минимум, два субъекта: актуализированная субъектная позиция (виртуальный субъект) и актуализированный АКТЭЛ (виртуальный АКТЭЛ) среды, т. е. актуализируются определенные типы рефлексивных структур.

Принцип двойного субъекта определяет важнейшие технологические процедуры среды обитания субъектов:

– процедура рефлексивной декомпозиции субъектов (выявления субъектных позиций);

– процедура идентификации виртуального субъекта;

– процедура актуализации виртуального АКТЭЛа;

– процедура «свертывания» устоявшихся видов активности;

– процедура рефлексивного синтеза (построения моделей деятельности, моделей субъектов деятельности, личностных моделей и др.)[66]66
  Лепский В. Е. Концепция субъектно-ориентированной компьютеризации управленческой деятельности. М.: Институт психологии РАН, 1998. -204с.


[Закрыть].

Определяя, таким образом, логику функционирования активной среды обитания субъектов мы исходим из примата структурных образований, определяющих свойства и функции отдельных частей, входящих в их состав, фактически мы включаем сознание пользователя в определенную структуру и обеспечиваем ее функционирование.

Заметим, что идеи аналогичные принципу двойного субъекта высказывались в связи с организацией функционирования различных типов систем[67]67
  Там же.


[Закрыть].

Принцип двойного субъекта позволяет рассматривать развитие как динамическую трансформацию субъектов в виртуального группового субъекта. Соответственно – как динамическую трансформацию индивидуальной деятельности субъекта в виртуальную групповую деятельность, осуществляемую во взаимодействии субъектов с рефлексивно-активной средой.

С точки зрения обеспечения рефлексивных процессов, принцип двойного субъекта направлен на повышение уровня и адекватности рефлексии за счет актуализации соответствующих АКТЭЛов, вместе с тем, у субъекта появляется возможность организовать «свертывание» рефлексивных структур в соответствующие структуры АКТЭЛов, накапливая в «активной форме» личный опыт в активной среде обитания.

Погружение субъекта в среду позиционно-рефлексивного сотрудничества является конструктивной основой для развития его рефлексивных способностей. Доказательство этого утверждения мы находим в многочисленных экспериментальных исследованиях по развитию способностей к рефлексии в учебной деятельности на основе «погружения» учеников в учебное позиционно-рефлексивное сотрудничество.

Приведенные фрагменты методологии организации саморазвивающихся рефлексивно-активных сред позволяют выделить некоторые механизмы саморегулирования рефлексивной активности:

– Механизм «рефлексивное восхождение» – стимулирование рефлексивной активности на основе актуализации ресурсов среды в поддержку любого ее субъекта при возникновении «точек разрыва различных видов активности»). Методологическая схема «поддержка».

– Механизм «рефлексивная кооперация» – стимулирование рефлексивной активности на основе кооперации актуализированных АКТЭЛов с субъектами, у которых возникли проблемы развития их форм активности (долговременное «накопление» сложности). Методологическая схема «развитие».

– Механизм «активного освоения новаций» – стимулирование рефлексивной активности в коммуникативных процессах за счет актуализации ресурсов среды в поддержку любого ее субъекта при преодолении сложности освоения новых видов активности. Методологическая схема «внедрение».

– Механизм «свертывание устоявшихся форм активности», передача АКТЭЛам среды устоявшихся форм активности. Понижение рефлексивной активности субъектов за счет свертывания в среду устоявшихся форм активности. Методологическая схема «сопровождение».

– Механизм «открытости к освоению новых форм активности», стимулирование или понижение рефлексивной активности за счет введения или поглощения новых форм активности. Методологическая схема «Конструирование».

– Механизм «активного исследования субъектов» – моделирование субъектов с целью повышения возможностей саморегулирования рефлексивной активности.

– Механизм ориентации на «конкретного субъекта», саморегулирование рефлексивной активности с учетом моделей конкретных субъектов.

Во всех рассмотренных механизмах используется принцип «двойного субъекта».

В контексте постнеклассической научной рациональности проблема управления рефлексивной активностью трансформируется в проблему ее саморегулирования. При этом важно отметить конвергенцию парадигм «субъект – объект», «субъект – субъект» и «субъект – метасубъект (саморазвивающаяся среда)», а также конвергенцию подходов деятельностного, субъектно-деятельностного, субъектно-ориентированного. Что позволяет создавать новые механизмы саморегулирования рефлексивной активности субъектов саморазвивающихся сред.

Структурная сложность рефлексивной активности в процессах управления. Особый интерес к проблематике управления сложностью связан в научном аспекте с попытками преодоления кризиса в проблематике социального управления, а в практическом аспекте с «эффективно используемыми» в последние годы разрушительными технологиями управляемого хаоса и технологиями организации «оранжевых революций».

Наряду с рассмотренным трендом повышения роли рефлексивной активности в процессах управления, имеет место и повышение роли рефлексивных технологий управления сложностью. Для анализа процессов рефлексивного управления сложностью мы вводим понятие структурной сложности рефлексивной активности.

Можно выделить богатый спектр видов сложности рефлексивной активности, которые будут зависеть от разнообразных типов субъектов (индивидуальные, групповые, предприятия, города, страны и др.) и соответствующим этим субъектам специфическим характеристикам. Рассмотрим один вид сложности рефлексивной активности, связанный с рефлексивными структурами, которые, как показал в своих работах В. А. Лефевр, инвариантны к различным типам субъектов. Он ввел понятия «ранг рефлексии» и «рефлексивная структура», на основе которых можно задать качественное и количественное определение структурной сложности рефлексивной активности.

Можно задать различные формы количественной оценки структурной сложности рефлексивной активности, нам представляется имеющей основание форма, в которой значимость рефлексивной позиции оказывается связанной с рангом рефлексии.

Где С – значение структурной сложности рефлексивной активности субъекта;

Ri – ранг рефлексии равный значению i (от 0 до к, максимального значения актуализированного у субъекта ранга рефлексии);

Ni – количество актуализированных рефлексивных позиций, соответствующих Ri.

Далее рассмотрим специфику проявления структурной сложности рефлексивной активности в управлении в контексте различных видов научной рациональности.

В центр внимания классической научной рациональности помещен объект управления. Все что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности выводится на периферию философского осмысления. В контексте классической науки базовой является парадигма «субъект-объект». В рамках этой парадигмы и доминирования деятельностной активности сложились определенные представления по управлению структурной сложностью рефлексивной активности.

Что касается объекта управления, то в отношении него имеет место стремление к снижению всех видов сложности, в том числе и структурной сложности рефлексивной активности. В отношении к субъекту управления имеет место как стремление к увеличению, так и к снижению структурной сложности рефлексивной активности.

Стремление снизить сложность объектов управления осуществлялось за счет использования различных методов моделирования: аналитических методов, статистических методов, методов интерполяции и экстраполяции, методов имитационного моделирования и др. При управлении техническими системами этот подход вполне себя оправдывал. Однако при попытках управления сложностью социальных систем (организации, государства и др.), он оказался явно не адекватным масштабам и типам сложности такого рода систем. В частности, в соответствие с парадигмой «субъект – объект» структурная сложность рефлексивной активности объектов управления задавалась нулевым значением, что не соответствовало реальным объектам управления социального типа.

Ярким примером стремления к снижению структурной сложности рефлексивной активности субъектов управления является подход теории игр (и исследования операций). Именно отступление перед проблемой структурной сложности объекта управления, в качестве которого выступали активные субъекты, преследующие свои цели, заставило принять критерий гарантированного результата, поиска лучшего из худших результатов (maxmin). Имело место признание превосходства структурной сложности рефлексивной активности противоборствующей стороны. Ограниченность такого подхода породила значительные трудности при попытках использовать формализм теории игр при моделировании военных операций, международных отношений и экономических коллизий.

Стремление к повышению структурной сложности рефлексивной активности субъектов управления связано с целесообразностью «рефлексивного выхода» за пределы сложившихся стереотипов принятия решений в проблемных ситуациях. Проблема надситуативной активности нашла свое отражение в многочисленных исследованиях психологов и она органично связана с повышением структурной сложности рефлексивной активности.

В контексте классической научной рациональности рассмотрение структурной сложности рефлексивной активности ограничивалось в проблематике управления парадигмой «субъект – объект», согласно которой у объекта управления игнорировалась рефлексивная активность, для этого в процедурах выработки управленческих решений использовались разнообразные приемы, в частности критерии гарантированного результата (maxmin) в теории игр и исследовании операций. Для повышения сложности субъектов управления использовались разнообразные методики стимулирования рефлексии субъектов («рефлексивного выхода»).

В неклассической научной рациональности для управления структурной сложностью коммуникативной рефлексивной активности могут использоваться разнообразные рефлексивные технологии.

«Рефлексивное имитационное моделирование» повышает структурную сложность рефлексивной активности субъекта управления. Что касается сложности объекта управления в представлениях субъекта управления, то она может быть как завышена, так и занижена по отношению к реальной сложности объекта управления.

В технологиях «рефлексивного управления» наряду с увеличением сложности субъектов управления осуществляется управление сложностью объектов управления. Так при двойном рефлексивном управлении субъект управления осуществляет вскрытие рефлексивного управления организованного объектом управления и передается ему основания для подтверждения успешности данного управления, на самом деле использует эти сведения для адекватной оценки сложности объекта управления и формирования у него представлений об адекватности используемой им сложности.

При блокировке рефлексии направленность на понижение сложности объекта управления. Стимулирование рефлексии имеет направленность на повышение сложности объекта управления. Аналогичную направленность имеют технологии блокировки и стимулирования рефлексивного управления, а также технологии блокировки и формирования новых конкретных рефлексивных позиций.

Технология формирования «пульсирующей рефлексии» формируется «пульсирующая сложность», затрудняющая организацию какой-либо целенаправленной деятельности и формирования адекватных представлений об отношениях с субъектом управления.

Рефлексивная технология формирования «виртуальной рефлексии» приводит к неопределенности в определении сложности объекта управления.

В контексте неклассической научной рациональности проблема учета структурной сложности рефлексивной активности вошла в круг первоочередных проблем управленческой тематике. Были разработаны разнообразные рефлексивные технологии управления субъектами, в которых реализованы разнообразные механизмы управления структурной сложностью рефлексивной активности субъектов и объектов управления.

Структурная сложность рефлексивной активности (постнеклассика). Системы становятся «самонаблюдаемыми», а процессы управления сложностью превращаются в процессы саморегулирования сложностью. Участие внешних субъектов в управление сложностью таких систем возможно на основе воздействия на механизмы саморегулирования сложностью.

Рассмотренные методологические предпосылки позволили нам разработать концепцию организации саморазвивающихся рефлексивно-активных сред, в которых заложены разнообразные механизмы саморегулирования структурной сложностью рефлексивной активности. Важно отметить, что для понимания специфики и разнообразия механизмов саморегулирования структурной рефлексивной сложностью в саморазвивающихся средах, необходимо рассматривать их в контексте онтологии и принципов организации саморазвивающихся сред.

Для понимания специфики саморегуляции структурной сложности рефлексивной активности наибольшее значение имеет принцип «двойного субъекта» из группы «методологические принципы субъектности».

Приведенные выше фрагменты методологии организации саморазвивающихся рефлексивно-активных сред позволяют выделить некоторые механизмы саморегулирования структурной сложностью рефлексивной активности:

1). Механизм «рефлексивное восхождение» – повышение структурной рефлексивной сложности на основе актуализации ресурсов среды в поддержку любого ее субъекта при возникновении «точек разрыва различных видов активности»). Методологическая схема «поддержка».

2). Механизм «рефлексивная кооперация» – повышение структурной рефлексивной сложности на основе кооперации актуализированных АКТЭЛов с субъектами, у которых возникли проблемы развития их форм активности (долговременное «накопление» сложности). Методологическая схема «развитие».

3). Механизм «активного освоения новаций» – повышение структурной рефлексивной сложности в коммуникативных процессах за счет актуализации ресурсов среды в поддержку любого ее субъекта при преодолении сложности освоения новых видов активности. Методологическая схема «внедрение».

4). Механизм «свертывание устоявшихся форм активности», передача АКТЭЛам среды устоявшихся форм активности. Понижение структурной рефлексивной сложности субъектов за счет свертывания в среду устоявшихся форм активности. Методологическая схема «сопровождение».

5). Механизм «открытости к освоению новых форм активности», повышение или понижение структурной рефлексивной сложности за счет введения или поглощения новых форм активности. Методологическая схема «Конструирование».

6). Механизм «активного исследования субъектов» моделирование субъектов с целью повышения возможностей саморегулирования структурной рефлексивной сложности.

7). Механизм ориентации на «конкретного субъекта», саморегулирование структурной рефлексивной сложности с учетом моделей конкретных субъектов.

Во всех рассмотренных механизмах используется принцип «двойного субъекта».

В контексте постнеклассической научной рациональности проблема управления структурной сложностью рефлексивной активности трансформируется в проблему ее саморегулирования. Возможность саморегулирования сложностью предопределяется онтологиями и принципами организации саморазвивающейся рефлексивно-активной среды. При этом важно отметить конвергенцию парадигм «субъект – объект», «субъект – субъект» и «субъект – метасубъект (саморазвивающаяся среда)», а также конвергенцию подходов деятельностного, субъектно-деятельностного, субъектно-ориентированного. Что позволяет создавать новые механизмы саморегулирования структурной сложности рефлексивной активности субъектов саморазвивающихся сред.

Введенное универсальное для различных видов рефлексивной активности понятие структурной сложности рефлексивной активности и вариант качественной и количественной оценки данного типа сложности позволили рассмотреть технологии управления структурной рефлексивной сложностью в контексте различных типов научной рациональности.

Выводы. В контексте развития представлений о научной рациональности (классическая, неклассическая, постнеклассическая) обосновано увеличение роли и разнообразия видов рефлексивной активности в управлении. Выделены адекватные типам научной рациональности базовые подходы (деятельностный, субъектно-деятельностный, субъектно-ориентированный) и базовые парадигмы («субъект-объект», «субъект-субъект», «субъект-метасубъект»), проанализированы доминирующие виды рефлексивной активности. Обоснован тренд перехода от управления к саморегулированию рефлексивной активности в саморазвивающихся рефлексивно-активных средах.

Тренд от этики целей к этике стратегических субъектов

Доминирующая этика классической научной рациональности.

В контексте этического рассмотрения специфики классической научной рациональности можно высказать соображение, что этические регуляторы находятся вне рамок деятельности и на них не фокусируется внимание субъектов деятельности. Вместе с тем современное научно-техническое развитие с очевидностью демонстрирует, что не только деятельность в сфере нравственности или искусства, но и научно-познавательная деятельность получает свой смысл в конечном счете в зависимости от ее нравственной ориентированности, от ее влияния на человеческое существование. Эти соображения позволяют зафиксировать ограниченность этических механизмов регуляции в рамках классической научной рациональности, в которых базовыми ориентирами выступают цели, а доминирующую этику можно представить как «этику целей». Одним из крайних представлений этики, в которой доминирует целевая направленность, является этика: «Цель оправдывает средства», в которой вне рассмотрения оказывается проблема выбора и оценки средств в целесообразной деятельности. По сути этим руководствовались все те мыслители и деятели, для которых идеальные цели были исключительным предметом моральной оценки. По логике практического действия успешная и эффективная деятельность является существенным фактором трансформации ценностного сознания: достигнутая цель утверждает обновленные критерии оценки. Собственно этическая проблема возникает в связи с предположением, что ради благой цели оказывается нравственно дозволительным совершение любых необходимых действий (пусть и считающихся обычно неблаговидными, нравственно недопустимыми, а то и прямо преступными)[68]68
  Апресян Р. Г. Цель и средства // Новая философская энциклопедия. http://iph.ras.m/elib/3340.html


[Закрыть].

Этика целей органично связана с доминированием деятельностной активности она создает преграды для кооперации субъектов и потенциально может способствовать установлению «вертикальных связей» в социальных структурах. Этика целей порождает стремление к конкуренции, конфликтам, агрессии, потребительству, а не к партнерству, сотрудничеству, дружбе, любви.

Этика целей была доминирующей во многих сферах человеческой деятельности во второй половине XX веке. Это проявилось в экономических моделях, в которых представление об интересах человека строилось на аксиоматических моделях утилитарных ценностей, в моделях военных операций широко использовались игровые подходы – «игры с нулевой суммой» (противоположные интересы сторон) и др.

Ведущая роль классической научной рациональности в прошлом веке не позволила преодолеть негативы капиталистической формы экономических отношений и привела человечество к системному кризису в начале XXI века.

Доминирующая этика неклассической научной рациональности. В центре внимания неклассической научной рациональности одновременно оказываются во взаимной связи объект исследования и средства исследования, при этом появляется возможность в качестве объектов рассматривать и субъектов в рамках парадигмы «субъект – субъект». В контексте этического рассмотрения специфики неклассической научной рациональности можно высказать соображение, что этические регуляторы ориентированы на специфику субъект – субъектных отношений. Можно полагать, что регуляция активности субъектов осуществляется на основе другого уровня ценностей и может быть представлена как этика «цели – средства». Такого рода этика ориентирована не только на ценностные ориентации деятельностной активности, но и должна учитывать отношения к другим субъектам, последствия для них совершаемых действий, потенциальные и реальные формы коммуникативной активности. Этика «цели – средства», может быть определена и как этика субъектных отношений, и как коммуникативная этика.

Если Макиавелли проповедовал принцип, согласно которому цель безусловно оправдывает средства, то абстрактные гуманисты (к которым относили Л. Н. Толстого, М. Ганди, А. Швейцера) утверждали обратное, а именно: действительная ценность средств целиком обусловливает ценность достигаемых результатов. Такое утверждение соответствует доминирующей этике неклассической научной рациональности[69]69
  Апресян Р. Г. Цель и средства // Новая философская энциклопедия. http://iph.ras.m/elib/3340.html


[Закрыть].

Л. Н. Толстой

Этика «цели – средства» создает предпосылки для кооперации субъектов и потенциально может способствовать установлению «горизонтальных связей» в социальных структурах.

Доминирующей этике неклассической научной рациональности соответствуют многочисленные примеры этических представлений, сложившихся в истории человечества: евангельский закон «люби ближнего твоего, как самого себя», этика буддизма, этика ненасилия и др.

Во второй половине XX века многие исследователи внесли свой вклад в обоснование целесообразности перехода к доминированию этики «цели – средства» (коммуникативной этики). Этика принятия решений, в играх с ненулевой суммой – А. Рапопорт[70]70
  Раппопорт А. Что такое рациональность? // Рефлексивные процессы и управление. N 2, том 2, 2002. С. 23–47.


[Закрыть]. Модель двух этических систем – В. А. Лефевр[71]71
  Лефевр В. А. Алгебра совести – М.: Когито-Центр. 2003. – 418 с.


[Закрыть].

Доминирующая этика постнеклассической научной рациональности. Этика саморазвивающихся сред формируется в контексте субъектно-ориентированного подхода, являющегося органичным развитием субъектно-деятельностного подхода, с увеличением внимания к субъектам и их окружающей среде, и с уменьшением внимания к деятельностной составляющей в связи с резким снижением влияния нормативных компонент на действия субъектов в условиях современной реальности.

Такой подход предполагает нередуцируемое многообразие, плюрализм разных позиций, точек зрения, ценностных и культурных систем, вступающих друг с другом в отношения диалога и меняющихся в результате взаимодействия. Эти положения современной трактовки философского конструктивизма в значительной степени определяют исходные посылки для формирования этики саморазвивающихся сред.

Для понимания доминирующей этики постнеклассической научной рациональности важно введения понятия стратегический субъект. Будем называть стратегическим субъектом – субъекта, включенного в какого-либо метасубъекта (семья, группа, организация, страна и др.), идентифицирующего себя с этим метасубъектом и регулирующего свою активность (деятельностную, коммуникативную, рефлексивную) с учетом ее влияния на метасубъекта.

В центре внимания постнеклассической научной рациональности оказывается этика стратегических субъектов саморазвивающихся сред, ориентированная и на проблему сохранения целостности субъектов и их сборку[72]72
  Проблема сборки субъектов в постнеклассической науке / Под ред. В. И. Аршинова, В. Е. Лепского. – М.: Издательство Института философии РАН. 2010. – 271 с.


[Закрыть].

Можно привести многочисленные примеры этик соответствующих доминирующему типу этики постнеклассической научной рациональности. От этики семьи, рассматриваемой как метасубъект и саморазвивающаяся среда, в которой члены семьи соответствуют требованиям стратегических субъектов, до ноосферной этики, в которую как в саморазвивающуюся среду, оказываются включенными представители человечества как стратегические субъекты.

Принципиально важно отметить, что постнеклассическая научная рациональность рассматривает деятельность ученых как стратегических субъектов, а также вводит в контекст рассмотрения науки этику стратегических субъектов.

Обобщенная схема доминирующих этик в трех типах научной рациональности. Выделения доминирующих этик базировалось на методологическом анализе специфики отдельных видов научной рациональности (базовые парадигмы, объекты и виды активности субъектов, научные подходы). Учитывая, что классическая, неклассическая и постнеклассическая научные рациональности не являются альтернативными, а дополняют друг друга и предполагают конвергентное использование, можно сделать вывод, что выделенные соответствующие им три этики, доминирующие в этих рациональностях, должны также находиться в конвергентных отношениях. Обобщенные результаты представлены в Таблице 4.

Таблица 4.

Доминирующие этики трех типов научной рациональности.

Следует отметить, что типы научной рациональности представляются в эволюционном развитии, аналогично адекватные им доминирующие этики можно представить в эволюционном развитии. В эволюционном развитии можно представить и соответствующие этим этикам уровни ценностей и отношений между ними.

Интерпретация двух этических систем Лефеера е контексте классической и неклассической научной рациональности. Интерес к модели этических систем В. А. Лефевра в контексте исследования доминирующих этических систем в трех типах научной рациональности обусловлен, прежде всего тем, что это уникальная модель, в которой представлены базовые механизмы доминирующих этик классической и неклассической научных рациональностей и созданы предпосылки для ее использования в доминирующей этике постнеклассической научной рациональности.

Исходные посылки модели этических систем В. А. Лефевра. В различных обществах (культурах) существуют свои специфические системы базовых ценностей (ценностных оценок), которые не зависят от отдельных индивидов. Можно выделить «универсальные» (одинаковых почти во всех культур) и «локальные» (специфические для отдельных культур оценки). Примеры «универсальных» оценок: «говорить неправду» почти везде оценивается как «плохо»; «украсть» – «плохо»; «помогать бедным» – «хорошо». Пример «локальных» оценок: Если мужчина уступит место женщине в общественном транспорте в США, – это оценивается как «плохо», ибо может быть проинтерпретировано как подчеркивание неравенства. Во Франции «плохо» не уступить место женщине.

Другими словами через культуру происходит кодирование ценностей. Фактически существует «список» – «Что такое хорошо, а что такое плохо». Это кодирование может меняться во времени, иногда весьма динамично (например, изменение системы ценностей в США после событий «11 сентября 2001 года»).

Во всех рассмотренных случаях мы имеем дело с «системой ценностей». Однако человек оперирует не только простыми оценками «хорошо» и «плохо», но также оценками комбинаций ситуаций (действий). Например, сказать правду – «хорошо», а в результате этого отправить человека в тюрьму – «плохо».

Когда мы переходим к рассмотрению комбинаций оценок, то мы переходим к рассмотрению «этических систем», другими словами мы переходим к «метакодированию» ценностей[73]73
  Лефевр В. А. Алгебра совести – М.: Когито-Центр. 2003. – 418 с.


[Закрыть].

Главный вопрос в этических системах связан с оценкой совмещения «добра» и «зла».

I этическая система: совмещение «добра» и «зла» рассматривается как «зло». Она придерживается принципа «компромисс между добром и злом есть зло» (хороший результат не оправдывает дурных средств). Однако – и здесь кроется парадокс – в этой системе «хороший» индивид исходно стремится к компромиссу с другим индивидом.

II этическая система: совмещение «добра» и «зла» рассматривается как «добро». Вторая основана на принципе «компромисс между добром и злом есть добро» (хороший результат оправдывает дурные средства). Однако – опять парадокс – в этой системе «хороший» индивид исходно стремится к конфронтации с другим индивидом.

В разных культурах «системы ценностей» могут быть одинаковыми, а «этические системы – разными». В объединении людей (общество, социальный слой или группа), принадлежащем к первой этической системе, достойный человек поднимается в собственных глазах, если идет на компромисс с другим человеком: «Вы мне глубоко неприятны, но я должен протянуть вам руку». Во второй системе достойный человек, ищущий компромисса, падает в собственных глазах: «Вообще-то он хороший парень, но я не могу протянуть руку, поэтому сделаю-ка что-нибудь выразительно-агрессивное».

В «Алгебре совести» приведен яркий сказочный пример. Есть два игрушечных замка – и дракон с человеческим лицом. Из первого замка выходит безоружный бумажный человечек и предлагает дракону дружбу. Дракон сжигает его. Из второго замка выходит человечек со шпагой и вступает в безнадежный бой – дракон сжигает и его. Каждый замок канонизирует собственного героя. Спустя века первый человечек рассматривается жителями второго замка как трус, не посмевший взять в руки оружие; человечку со шпагой обитатели первого замка отказывают в силе духа.

Две этические системы Лефевра задают базовые основания для доминирующих этик классической и неклассической научной рациональности. Первая этическая система (этика «цели – средства») соответствует этике неклассической рациональности, вторая этическая система (этика «целей») – классической.

Интересен пример, приведенный Лефевром[74]74
  Лефевр В. А. Стратегические решения и мораль // Рефлексивные процессы и управление. Том 2, № 1, 2002. С. 24–26.


[Закрыть], названный им «парадоксом талибов». Как известно, молодежная организация талибов возникла в лагерях афганских беженцев в Пакистане. Эти лагеря были созданы, в значительной степени, благодаря американской помощи. Считалось само собой разумеющимся, что талибы станут верными союзниками Соединенных Штатов. Это убеждение играло ключевую роль при подготовке стратегических решений, затрагивающих Центральную Азию. Антиамериканский поворот талибов стал полной неожиданностью для большинства политиков. Глубинная причина этого поворота состоит отнюдь не в специфике Ислама, а в том, что организация талибов, если рассматривать ее в качестве макро-субъекта, принадлежит ко второй этической системе. Любой компромисс такого макро-субъекта с другим макро-субъектом унижает его в собственных глазах, независимо от материальных благ, которые сулит этот компромисс.