Текст книги "Три Меченосца. Книга первая. Жёлтая сталь алфейнов"

Глава 2

Время шло. С тех пор как Тэлеск прочёл послание волшебника, он стал плохо спать по ночам. Часто посреди ночи он одевался и выходил из дома. Люди в округе стали поговаривать, что сын Ланнокса бродит во сне. Каждый раз, гуляя под звёздным небом, он изредка поглядывал на море в надежде увидеть там парус, а, быть может, в надежде не увидеть его – точно Тэлеск и сам не знал, на что надеялся. Бывало, ночи напролёт он проводил на морском берегу, пребывая в глубоких раздумьях.

Утром чуть свет Тэлеск мчался всё на тот же берег и наблюдал за кораблями, которые входили в гавань порта. Часто он не возвращался домой даже пообедать.

– Мы уже теряем Тэлеска! Теряем раньше, чем следовало ожидать, – сказал однажды Ланнокс, поглядев из окна дома на омываемый прибоем берег.

– Просто наш сын пребывает в волнениях, – отозвалась Харнат.

– В волнениях! – усмехнулся Ланнокс. – Неужто ты столь слепа, Харнат, что не замечаешь, как Тэлеск отдаляется от нас. Он с той поры, как получил треклятое послание, изо дня в день лишь молчит, думает о чём-то, словом лишним не обмолвится.

– Это пройдёт. Ведь объяснить это не сложно. Всё переменилось для Тэлеска слишком резко. А это послание? Представь, каково ему сейчас! Он ведь до недавнего времени ни о чём не подозревал, жил себе тихой, размеренной жизнью, как все на нашем острове. И вдруг такое навалилось. Он ещё не свыкся со своей судьбой… Так повёл бы себя каждый.

– Так, как он? – переспросил Ланнокс. – Не знаю, Харнат… На днях ко мне подходил его друг Дагас, и принялся расспрашивать что да почему. Говорит, что Тэлеск стал каким-то странным, отдалённым.

Харнат только вздохнула.

– Я и сам вчера в этом убедился, – продолжал Ланнокс. – Взял его с собой в море, думал, что поможет. А помощи от него толком и не получил. Он постоянно молчал и пялился в горизонт. Покажись там вчера корабль, он бы точно в воду бросился, навстречу бы поплыл.

– Нет в этом ничего удивительного, – проговорила Харнат. – Надоела Тэлеску здешняя рутина. Он молод. Как и его сверстники, он рвётся в Гэмдровс. Но, в отличие от остальных, он получил шанс. А что ему делать здесь? Там больше возможностей построить себе нормальную жизнь.

– Не надоела бы Тэлеску жизнь в Алборе, кабы не послание, – возразил Ланнокс.

– Зачем ты во всём послание-то винишь? И без него Тэлеска бы в Гэмдровс потянуло. Сейчас он просто напряжен: ожидает прибытия волшебника.

– Ожидает?! – вспыхнул Ланнокс. – Да он ждёт не дождётся этого старого ведуна, будь тот неладен! Тэлеск просто мечтает покинуть остров! Не нужны мы ему больше! Разве ты не видишь? Даже свершив свою проклятую миссию, он и не подумает о возвращении!

А тем временем Тэлеск был на берегу, сидел на каменистых склонах неподалёку от пристани и наблюдал за только что причалившим челном. Обычно он сломя голову мчался на самую пристань, стоило только какому-либо кораблю показаться на далёком горизонте, а, когда тот причаливал, Тэлеск всегда внимательно разглядывал сходивших с него людей: нет ли среди них кого-нибудь с деревянным тригорским посохом. Но увы, – никто из гостей острова не походил на чародея. Они были кем угодно: моряками, торговцами, плотниками, воинами, рыболовами, – но только не магами.

Более месяца уже прошло, а волшебник всё не приезжал. И вот, когда тот маленький челнок причалил, Тэлеск решил остаться на месте в силу усталости и просто наблюдать издалека.

Наконец с борта челна сошёл человек. Это был седой старец с длинной бородой и длинными седыми волосами. На нём была синяя мантия, подвязанная синим поясом. На плечи был накинут старый плащ, и он тоже был синего цвета. Небольшая дорожная сума висела через плечо. В руке старца был кривой посох, и было издалека видно, что верхний конец его был вырезан в виде трёх зубцов. Символ Тригорья!

Сердце запрыгало в груди Тэлеска. Несомненно, это был волшебник. А какой ещё волшебник, если не Ноккагар, мог приплыть сюда, на далёкий Эфкрол. Юноша вскочил и бросился бежать в сторону пристани.

Волшебник тем временем размеренным шагом двинулся в сторону хижин. Тэлеск уже почти догнал его. Но при беге он смотрел не на дорогу, а на мага, и, как назло, под ноги попал какой-то корень, накрепко вросший в землю; не заметив его, юноша запнулся и с глухим звуком распластался на земле.

Старец тотчас же остановился и повернулся в сторону рухнувшего наземь Тэлеска. Тот медленно встал и отряхнулся. Вначале седобородый маг без особенного интереса оглядел юношу, но потом взгляд его внезапно изменился, и Тэлеск почувствовал это. Волшебник смотрел на него уже пристальным, задумчивым взором, а в его глубоких карих глазах, которые были наполовину скрыты свисающими клочьями бровей, замелькали, казалось, какие-то воспоминания из далёкого прошлого.

Наконец старец кашлянул и мягким и в то же время суровым голосом заговорил на Межнародном языке, который известен всем народам Гэмдровса:

– Ну здравствуй же, Тэлеск, сын Ланнокса!

Юноша неуверенно кивнул ему. Слегка прихрамывая и потирая ушибленное колено, он подошёл ближе.

– Вы… Ноккагар? – спросил он.

Он всё же до конца не верил в то, что перед ним воистину тот самый Тригорский чародей.

– А ты ждал кого-то другого?

– Как вы меня узнали? – спросил Тэлеск.

– Люди меняются только внешне, – произнёс маг.

Не торопясь они направились к жилищу Ланнокса.

– Сегодня твоя жизнь резко переменится! – сказал по дороге Ноккагар. – Готов ты к этому или нет, меня не волнует. Но свою прошлую жизнь можешь забыть. Ты больше не простак, обречённый влачить жалкое существование. И ты должен принять это, ибо такова твоя судьба.

Тэлеск выслушал мага и обеспокоенно посмотрел на него. На лице юноши ясно читалось, что он вспомнил нечто очень значимое.

– Я готов покинуть Эфкрол, – сказал он. – Но готов ли я к остальному?

– Я понимаю, что тебя тревожит, – сказал маг. – Но всё уже учтено. Ты никогда в жизни не держал в руках меч… Ты не владеешь ни одним из видов оружия. Но это не так страшно. Можешь быть спокоен: меч, который ты будешь владеть, сам станет твоим наставником в искусстве боя.

– Моим наставником? – недоуменно переспросил Тэлеск. – Как это возможно?

– Возможно всё, Тэлеск, но есть силы, которые не дают всему претвориться в жизнь. У тебя ведь будет не обычный меч, какими владеют воины королевств Гэмдровства, не такой, какие куются в несметном количестве кузнецами всего мира. Мечи, созданные для Трёх Избранных, обладают кое-какими волшебными свойствами. К примеру, одним из них является то, что оружие Избранного во время боя способно чудесным образом подсказывать хозяину, а иногда и управлять его движениями. Так что со временем ты обретёшь навыки искусного владения даже самым обычным мечом.

Вскоре Ноккагар и Тэлеск вошли в дом. Отец и мать Тэлеска гостеприимно встретили волшебника, но судя по выражениям их лиц, они не были рады такому гостю.

– Я за твоим сыном, Ланнокс! – без всякого приветствия произнёс чародей. – Разумеется, ты и сам догадался.

Хозяин дома лишь промолчал в ответ. Волшебник продолжал:

– Мне поручено увезти вашего сына в Гэмдровс. Так велел великий Экгар. Никто не вправе усомниться в праведности его приказаний. И цель моя не забрать его у вас, но направить на путь, который уготовила ему судьба. Завтра на заре мы с Тэлеском отправляемся в Гэмдровс. А пока готовьте его к путешествию.

Наступило хмурое осеннее утро. А вместе с ним настал и тот час, когда нужно было отправляться в путь. Едва открыв глаза, Тэлеск вскочил и стал одеваться. Поверх старой рубахи он надел тёплый жилет, а сверху накинул поношенный плащ с перетёртыми краями и большой заплатой на месте плеча. После этого юноша покинул комнату. Покинул надолго, если не навсегда.

Ноккагар сидел в старом деревянном кресле у камина и смотрел на пляшущие языки пламени. Родители Тэлеска стояли рядом и робко вслушивались в слова мага, который вполголоса говорил:

– Ваш сын любит вас. Не раз он вспомнит по дороге тепло и уют этого старого дома. Он будет скучать по вам не меньше, чем вы по нему. Поверьте мне, я говорю вам лишь то, что вижу в его сердце.

Тэлеска все увидели сразу, и никто более не произнёс ни слова. А Тэлеск молча подошёл к очагу. Некоторое время все четверо смотрели на огонь. У каждого в голове крутились свои собственные мысли, и каждый предпочёл оставить их при себе. Ноккагар внезапно прервал молчание, твёрдо промолвив одну лишь фразу:

– Пора!

И по этим словам все одновременно двинулись к выходу. Тэлеск надел на плечи собранную ещё с вечера котомку, Ноккагар взял свою кожаную суму, и они вышли из дома. Родители Тэлеска тоже покинули дом, чтобы проводить путников.

На улице не было ни души. Весь Албор ещё спал и пробуждаться, видимо, пока не собирался. Над землёй ещё висели утренние сумерки. Всё окрест было безмолвно и неподвижно, слово на холсте художника. «Ни ветерка! Как же мы будем плыть?» – подумал Тэлеск, глядя на спящие деревья. Листва их, уже успевшая пожелтеть, не издавала привычного шептания. Всё молчало.

На море стоял полный штиль. Тэлеск всё ещё ломал голову над тем, как Ноккагар собирается отправить в море корабль при полном безветрии. Не вёслами же грести до самого Гэмдровса! Но, похоже, одного Тэлеска это и волновало.

В восточной стороне горизонта небо было окрашено пунцовым заревом восхода. На берегу рядами лежали перевёрнутые кверху днищем рыбацкие лодки. Тэлеск и Ноккагар прошли на деревянный причал, а за ними с мрачными лицами последовали родители Тэлеска. Здесь было пришвартовано с десяток небольших кораблей. Смотритель пристани мирно дремал, сидя на крыльце. Он приоткрыл глаза, когда услышал шаги, и вновь закрыл их, когда увидел мага. Среди кораблей был и маленький челнок чародея. Ноккагар отвязал его сразу и затем взошёл на борт. Лодка слегка качнулась, и деревянные доски приветливо заскрипели.

Тэлеск обернулся и встретил печальные взгляды родителей. Ланнокс обнял сына на прощание.

– Я буду гордиться тобой, – произнёс он, похлопав его по плечу. – Верю, что настанет день, когда я смогу с гордостью сказать, что мой сын спас этот безнадёжный мир. Удачи тебе во всём! Да хранят тебя духи Гондра!

Тэлеск обнял мать. Харнат не выдержала и разрыдалась.

– Пообещай, что ты вернёшься, – сквозь слезы прошептала она.

– Я вернусь… – тихо ответил юноша.

– Ваш сын вернётся, – промолвил Ноккагар. – И, помяните моё слово, вы не сразу узнаете в нём того, кого сейчас провожаете.

Тэлеск ступил на борт челна. Волшебник вознёс к небу руку, в которой держал посох, и звучным голосом пропел короткое заклинание, непонятное простому человеку.

После этого паруса корабля расправились сами собой, дунул явившийся из ниоткуда ветер и натянул их. Небольшое судёнышко Ноккагара тронулось и заскользило по преспокойному морю в южном направлении, туда, где раскинулся бескрайний Гэмдровс, Великая Земля Всех Народов. Корабль взял курс на столицу королевства – порт Великий Эфтур.

Тэлеск долго махал рукой родителям, которые одиноко стояли на пустой пристани. Мать его рыдала. Отец тоже едва сдерживал накапливающиеся слезы и с грустью смотрел на корабль, который увозил его сына всё дальше и дальше.

Только сейчас Тэлеск осознал, что в последнее время уделял своим родителям слишком мало внимания. Но как жаль, что он осознал это слишком поздно. Не скоро теперь он сможет увидеть отца и мать. А увидит ли вообще? Неизвестно, как распорядится с ним судьба.

Так ушёл из родного дома Тэлеск, сын Ланнокса, ставший в недалёком будущем одним из Трёх Меченосцев. И был тогда двадцать восьмой день октября 2855-го года Второй Эпохи Мрака.

Глава 3

Нос челна резво разрезал морскую гладь. Волшебный ветер Ноккагара быстро гнал маленький корабль к югу. Маг даже не пользовался штурвалом, ветер сам держал корабль точно на нужном курсе. В ясном небе, покрытом клочьями белых облаков, кружили чайки. Их крики и шум слабых волн, что плескались о корпус корабля, – это было единственное, что нарушало тишину дня.

Тэлеск позавтракал рыбой, что накануне приготовила ему в дорогу мать. Он хотел поделиться с Ноккагаром, но тот отказался от предложенной пищи. Наскоро перекусив, парень поглядел на юг, в неведомую для него даль, и обратился к волшебнику:

– Впереди нет ни малейших признаков земли. Долго ли предстоит нам плыть до Гэмдровса?

Маг помедлил с ответом. Он устремил взор в южную сторону горизонта и о чём-то глубоко задумался. Потом он повернулся на запад, потом посмотрел на север, где ещё виднелись вдалеке земли родного Тэлеску острова, затем маг направил взгляд на восток, и Тэлеск заметил в его глазах встревоженность. Казалось, Ноккагар почуял что-то недоброе.

– Не знаю, что ты подразумеваешь под словом «долго», – ответил он в конце концов, – и сколько часов, дней, а может, и месяцев, вкладываешь ты в это слово. Я же плыл на Эфкрол около полутора суток.

Маг не переставал с озабоченным выражением лица озирать море вокруг. Причину своей взволнованности он так и не объяснил, а Тэлеск решил не спрашивать.

Солнце село. Сумерки сгустились над поверхностью моря, и день сменился ночью. Тэлеск долго глядел на бледный лик луны, которая бледно-жёлтым сиянием тускло озаряла ночные воды. Сон понемногу накатывал на него и вскоре совсем одолел.

Всю ночь корабль стремительно нёсся к югу, строго подчиняясь воле волшебного ветра. Тэлеск проспал как убитый. Приснились ему родные места и старый дом, в котором он появился на свет, и опечаленные родители.

Волшебник же, в отличие от Тэлеска, спал совсем не спокойно. Он то и дело вскакивал ночью, с тревогой всматривался в ночной мрак, и, успокаиваясь, вновь впадал в сон. Хотя, скорее, то был не сон, а чуткая дрёма. Стоило только какой-нибудь рыбе поблизости издать малейший всплеск, как маг опять поднимался.

Когда юноша проснулся, солнце уже стояло высоко в небе. Море немного разыгралось, и челнок сильнее качался на волнах, чем это было вчера. Тэлеск взглянул на север. Уже давно исчезли за серой полосой горизонта его родные земли. Потом он перевёл взор на юг, где как будто бы уже виднелись в серой дымке нечёткие очерки побережий Гэмдровса.

Что-то заставило Тэлеска посмотреть направо, на запад. Там, справа по борту, в сотне саженей от корабля, вода вскипала белой морской пеной. Вначале юноша подумал, что там, должно быть, находится какой-нибудь риф, и морские волны, ударяясь об него, порождают эту пену. Однако какой риф мог быть так далеко от берега? К тому же, то, что вспенивало воду, двигалось и стремительно приближалось прямо к кораблю.

Большая рыба? Нет, это было невозможно! Ведь если так, то какой же гигантской она должна быть. Это была бы рыба-исполин. Она бы в десяток раз превосходила в размерах челнок Ноккагара.

Гадать не было времени. Тэлеск хотел было предупредить волшебника, но, обернувшись, понял, что в этом уже нет нужды. Ноккагар с нескрываемой тревогой глядел в сторону неведомого, однако по лицу его можно было понять: маг знает, что это такое…

– Что это, Ноккагар? – обеспокоенно спросил Тэлеск. – Мы в опасности?

– Не что, а кто, – мрачно ответил чародей. – Я чувствовал угрозу, и очень надеялся, что это будет не он.

– Так кто же это такой?

– Ежели я не ошибаюсь, Тэлеск, это гроза морей, морской дракон. По-вашему – эксиотрот.

– Эксиотрот?! – испуганно воскликнул Тэлеск. – Но что он делает здесь? Насколько я знаю, в этих водах никогда не водилось подобных тварей.

– И твои знания верны. Истинно так, эксиотроты не водятся в водах Эфоссора. Тем не менее на нас мчится именно эксиотрот. Сдаётся мне, это посланник самого Короля Мрака.

– Но зачем он здесь?

– Зачем? Чтобы уничтожить будущего Меченосца, – мрачно ответил маг. – Не знаю как, но, похоже, Дардол проведал о том, где тебя искать. Да охранит нас сила Вилидаргона… Так ведь у вас в Эфоссоре говорят?

Волшебник не ошибался. То был эксиотрот – одно из величайших порождений Зла, созданное Дардолом ещё в Первую Эпоху Мрака, на заре его чёрных злодеяний. И в этот час к кораблю плыл один из них – гигантская морская черепаха с прочным, шипованным панцирем и огромной чешуйчатой головой, похожей на голову дракона.

С пятого столетия времён Первого Мрака эти твари непрестанно бороздили просторы морей, топили корабли, губили целые флотилии и заплывали даже в гавани портов. В конце той эпохи эксиотроты, повинуясь мысленному приказу своего хозяина, уничтожили флот Великого Эфтура, который шёл к ещё не обжитому в те времена острову Эфкрол.

Один из королей Вирлаэсса, который носил имя Феотен, однажды убил величайшего из эксиотротов, некогда напавшего на Тунскир. По легенде, он метнул длинное копьё, и то вонзилось в глаз Хардара – так звали чудовище, – в его единственное уязвимое место. Копьё Феотена полностью вошло в глаз эксиотрота, и тот испустил дух. Панцирь того морского дракона много лет лежал близ пристани Тунскира и считался памятником великого подвига короля Феотена.

Эксиотрот, с которым довелось повстречаться путникам, неотвратимо приближался. Его уродливая морда и твёрдый панцирь уже поднялись над уровнем воды. Гигантское отродье разверзло клыкастую пасть, в которой целиком мог бы уместиться их челнок.

Тэлеск неподвижно стоял и смотрел на чудовище. Он был не в силах даже пошевелиться, ибо внезапно нахлынувший ужас сковал его тело невидимыми цепями. В голове юноши промелькнули отчаянные мысли: «Вот так встретил свою смерть Тэлеск, сын Ланнокса, один из трёх Избранных, так и не свершивший возложенной на него миссии».

Ещё миг, и маленький, хрупкий челнок навсегда исчез бы в огромной пасти монстра, и, казалось, не было ни малейшей надежды на спасение. Но на корабле был маг, и это чего-то стоило. Всё это время волшебник Тригорья не дремал, он был готов защищать жизнь перепуганного парня и, конечно же, свою терять он тоже не собирался. Его волшебный посох уже был направлен на гигантское порождение Мрака.

– Иннэгата! – громогласно прозвучало магическое заклинание, вылетевшее из уст Ноккагара.

Струя синего огня вырвалась из его жезла. Огненный луч мгновенно опутал эксиотрота, и тот оказался пленником в сетях магического пламени. Чудовище сразу остановилось, будто невидимая преграда предстала перед ним.

Напряженные руки Ноккагара дрожали. Посох обжигал его ладони. Но маг и не думал его отпускать. Он терпел жгучую боль, понимая, что в его руках сейчас жизнь одного из Трёх Меченосцев.

Внезапно из пасти монстра вырвался ужасный звук – оглушительный рёв эксиотрота, полный беспомощной ярости и отчаяния. Он прокатился на сотни миль вокруг.

Тэлеск упал, зажав уши руками. Он не мог вынести этот крик.

Даже жители далёкого Эфкрола и не близкого ещё Великого Эфтура слышали этот звук, который уничтожал сознание, и они изо всех сил зажимали уши ладонями; некоторые падали без чувств.

Лишь волшебник Тригорья, и только он и никто более, смог это стерпеть. Ноккагар по-прежнему сжимал в руках магический посох, который уже был раскалён настолько, что начал дымиться. Посох старался вырваться из крепкой хватки узловатых рук чародея, и тот едва удерживал монстра в сетях магии. Через миг он выкрикнул что было мочи, пытаясь перекричать рёв эксиотрота:

– Тунокарпа Тунофиата!

В следующий миг всё стихло. Ужасный рёв прекратился так же внезапно, как и начался, а сам эксиотрот исчез, будто его и не было вовсе. Воды с шумом сомкнулись в месте, где было чудовище, и челнок Ноккагара взмыл вверх, налетев на гребень разбившихся друг о друга волн.

Волшебник издал тяжёлый вздох и упал на колени. Некоторое время он так и стоял на коленях, выпустив из рук посох, дымящийся и раскалённый, словно железный брус в кузнечной печи. Потом он поднялся на ноги и подошёл к Тэлеску. Юноша всё так же лежал полумёртвый, прижав ладони к ушам и закрыв глаза. Маг наклонился над ним.

– Тэлеск! – молвил Ноккагар и коснулся плеча юноши. – Всё закончилось…

Тэлеск открыл глаза и, увидев перед собой Ноккагара, осторожно убрал руки от ушей. Он медленно сел и огляделся. Кругом всё было безмолвно, и лишь одно напоминало о происшедшем: огромные волны взбудораженного чудовищем моря с плеском ударялись о борт корабля, подбрасывая его нос. Тэлеск взглянул в лицо стоявшего рядом волшебника. Как же оно изменилось за столь мимолётное время! Оно стало угрюмым, измождённым, осунувшимся и бледным. Недавно, совсем недавно, Ноккагар был статным вопреки возрасту, а теперь он ссутулился, и казалось, что только посох и держит его на ногах.

– Куда он делся? – вымолвил Тэлеск.

Маг ответил не сразу.

– Он теперь далеко от нас, не за сотни и даже не за тысячи вёрст. Он настолько далеко, что это трудно представить. Чудовище ушло за пределы мира. Я отправил эксиотрота обратно… Туда, откуда он пришёл и откуда не скоро вернётся.

Голос Ноккагара был сейчас воистину старческим: хриплым и постоянно надрывающимся.

– Куда? Я не понимаю ваших речей, – произнёс Тэлеск.

– Во Мрак… – ответил волшебник, закрыв глаза, и сразу стал прежним: статным и гордым, а мертвенная бледность исчезла с его лица.

Гигантское отродье разверзло клыкастую пасть, в которой целиком мог бы уместиться их челнок