Текст книги "Избранные труды"

В. Г. Павлов
Избранные труды

© В. Г. Павлов, 2013

© С. Ф. Милюков, вступительная статья, 2013

© ООО «Юридический центр-Пресс», 2013

* * *

Павлов Владимир Григорьевич

Доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации

Сердечно поздравляем Владимира Григорьевича Павлова с юбилеем Желаем крепкого здоровья, творческих успехов, новых научных исследований и дальнейшего плодотворного сотрудничества

Коллектив издательства «Юридический центр-Пресс»

Слово об авторе и его произведениях

Российское общество и государство переживают нелегкие времена.

Многие не верят в благополучный исход глубокого социального, экономического, военного и духовно-нравственного кризиса, в коем пребывает Россия с конца 80-х годов прошлого века. Но именно отечественная история, в том числе новая и новейшая, дает повод для оптимизма. Не графы и князья, а простые рабочие, крестьяне, скромные интеллигенты спасли наше государство от внутренних усобиц и иностранных интервентов, сломали хребет нечеловеческой мощи фашистской машине. За несколько лет они восстановили разрушенные фабрики, заводы, школы, больницы, покорили космическое пространство.

Конечно, юриспруденция – это не квантовая механика или самолетостроение. Здесь сложнее открыть принципиально новое, способное удивить миллионы людей. Но и наша досоветская и советская юридическая наука оказалась способной предложить законодателю обоснованные и оригинальные решения по обеспечению правопорядка, защите интересов самых широких слоев населения, которое ныне подвергается невиданному криминальному гнету и брошено на произвол судьбы самодостаточной полицией и прочими «силовыми» структурами.

Мы представляем вам человека с обычной для послевоенной эпохи, но в то же время удивительной судьбой. Кто в настоящее время способен стать ученым, офицером, музыкантом, спортсменом?!

Владимир Григорьевич Павлов достиг больших высот во всех начинаниях: он мастерски овладел сложными рабочими профессиями на профессиональном уровне исполняет музыкальные произведения (тромбон), честно дослужился до полковничьих погон, овладев всеми милицейскими навыками – оперативными, следственными, организационно-политическими. Он активно занимается спортом и готов посоревноваться на равных с теми, кто моложе его на 20–30 лет. Вырос до великолепного педагога-наставника и, наконец, стал известным ученым-правоведом.

Родился Владимир Григорьевич 5 сентября 1945 года в г. Рыбинске Ярославской области в семье рабочих. После окончания в 1964 году средней школы-интерната № 2 г. Рыбинска и службы в Вооруженных Силах СССР работал на приборостроительном заводе слесарем-сборщиком в Рыбинске, а затем – на знаменитом Кировском заводе в Ленинграде.

В 1975 году закончил старейший и ведущий российский вуз Ленинградский государственный университет им. А. А. Жданова (юридический факультет). Учился у всемирно известных ученых-правоведов, таких как Н. А. Беляев, Н. С. Лейкина, О. С. Иоффе, В. З. Лукашевич, В. В Орехов, А. С. Пашков, С. И. Русинова, В. С. Прохоров, Ю. К. Толстой, И. Г. Филановский, М. Д. Шаргородский и др.

После обучения в ЛГУ В. Г. Павлов более 9 лет проходил службу непосредственно в низовых и высших подразделениях ГУВД г. Ленинграда и Ленинградской области. Работал следователем Кировского РУВД, заместителем начальника отделения милиции, инспектором управления охраны общественного порядка названного ГУВД, служил и в других подразделениях органов внутренних дел.

Будучи опытным юристом-практиком, В. Г. Павлов постоянно совершенствовал свой профессионализм, совмещая практическую работу с научной и общественной, и уже тогда интересовался наукой. В 1984 году он переходит на преподавательскую работу в высшие учебные заведения МВД СССР. Под руководством профессора Н. С. Лейкиной была подготовлена, а в 1986 году успешно защищена в родном Ленинградском государственном университете кандидатская диссертация, посвященная криминологическим и уголовно-правовым проблемам борьбы с социальным паразитизмом. Сейчас эта тема кое у кого может вызвать снисходительную улыбку. Но это будет улыбка профана. Борьба с тунеядством и бродяжничеством – это не порождение больной фантазии большевиков, а государственной важности задача, которую со всем тщанием пытались решить и в средневековой Англии и в царской России. Босяки (гулящие люди) в эпохи перемен сокрушали царские династии, стекались к Разину, Пугачеву, Махно. Сегодня мы видим их на улицах бушующих восточных городов – Каира, Триполи, Дамаска…

Осуществляя на высоком профессиональном уровне научно-педагогическую деятельность, В. Г. Павлов успешно прошел все ступени – от преподавателя до профессора Санкт-Петербургского университета МВД России. За высокий профессионализм и мужество, проявленные им на воинской службе и службе в органах внутренних дел, он награжден государственными наградами: в 1965 году – юбилейной медалью «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», в 1980 году – медалью «За отличную службу по охране общественного порядка», а также ведомственными медалями МВД СССР «За безупречную службу» III, II и I степени. Общий стаж его работы в органах внутренних дел составляет 29 лет, специальное звание – «полковник милиции».

Имея высокую теоретическую и профессиональную подготовку, большой опыт практической работы, он умело использует свои знания в научно-педагогической деятельности на протяжении уже почти 30 лет.

В. Г. Павлов принимает активное участие в подготовке молодых ученых-юристов. Осуществляет научное руководство по написанию кандидатских, а также консультирование докторских диссертаций. Многие из его учеников защитили кандидатские, а некоторые – С. С. Молдабаев (1998 г.), С. А. Денисов (2002 г.) и М. Ю. Павлик (2006 г.) – докторские диссертации и работают на руководящих должностях в правоохранительных органах в различных регионах России и в странах ближнего зарубежья. Стал хорошим ученым-юристом и педагогом его сын Дмитрий – старший офицер полиции.

С 1998 г. В. Г. Павлов избирается заведующим кафедрой уголовно-правовых дисциплин Санкт-Петербургской юридической академии. После защиты в 2000 году докторской диссертации на тему: «Субъект преступления: история, теория и практика» с 2002 по 2007 год являлся заместителем декана юридического факультета по научной работе и одновременно заведовал кафедрой уголовно-правовых дисциплин Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина, куда и вернулся (на ту же должность) в конце 2011 года.

Более 10 лет В. Г. Павлов является членом Диссертационного совета Санкт-Петербургского университета МВД России, активно участвуя в его работе в качестве официального и неофициального оппонента, а также эксперта диссертационных исследований кандидатского и докторского уровня.

Широкий кругозор и высокий теоретико-методологический уровень позволяют профессору В. Г. Павлову в своих глубоких и аргументированных трудах, на конгрессах, научно-практических конференциях, симпозиумах, семинарах международного, федерального и регионального уровней, формулировать и делать конкретные предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства и практики его применения.

28 марта 2002 года на основании Устава Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности (МАНЭБ) В. Г. Павлов избран ее действительным членом (академиком). За большие заслуги в научно-педагогической деятельности по подготовке и воспитанию научных и высококвалифицированных юристов, в деле укрепления законности и правопорядка, а также развития юридической науки В. Г. Павлову 17 января 2005 года Указом Президента РФ присвоено почетное звание «Заслуженный юрист Российской Федерации». 29 апреля 2010 года решением Президиума МАНЭБ он был награжден медалью имени М. В. Ломоносова.

Самой высокой оценки заслуживают его достижения в следующих областях научных исследований: субъект преступления в теории и практике отечественного, а также зарубежного уголовного права, теоретические и прикладные проблемы уголовной ответственности, личность преступника, «фоновые» негативные социальные явления, проблемы предупреждения отдельных видов преступлений и др.

В. Г. Павлов – автор свыше 200 научных и учебно-методических трудов по уголовному праву, криминологии и уголовно-исполнительному праву. Соавтор более 10 учебников по уголовному праву и криминологии, включая двухтомный энциклопедический учебник уголовного права (2011 г.).

К наиболее интересным и важным работам следует отнести: «Проблемы борьбы с социальным паразитизмом и деятельность органов внутренних дел по его предупреждению: Учебно-методическое пособие» (Л., 1989); учебники по криминологии (СПб., 1995, 1998, 1999 в соавторстве); «Субъект преступления в уголовном праве: историко-правовое исследование» (М.; СПб., 1999); «Криминология и профилактика преступлений: Учебное пособие» (СПб., 2001, в соавторстве); «Специальный субъект преступления: Учебное пособие» (СПб., 2005); «Российское уголовное право: Учебное пособие» (СПб., 2006, в соавторстве); «Уголовное право. Общая часть: Курс лекций» (СПб., 2008, в соавторстве); «Уголовное право. Особенная часть» (СПб., 2010, в соавторстве).

Среди научных трудов учебного характера следует отметить и участие В. Г. Павлова в подготовке и написании Энциклопедии уголовного права в 35 томах. Он является соавтором 4-го тома («Состав преступления»), опубликованного в 2005 году и переизданного в 2010 году, а также соавтором 21-го тома по Особенной части («Преступления против общественной безопасности и общественного порядка»), который опубликован в 2012 году.

Представленные в сборнике работы отражают основные вехи творческой биографии В. Г. Павлова. В нем собраны главные его научные труды, начиная с 1985 года и по настоящее время.

В сборник избранных трудов включены извлечения (фрагменты) из четырех наиболее значимых для уголовно-правовой теории и практики монографий автора: «Субъект преступления и уголовная ответственность» (СПб., 2000); «Субъект преступления» (СПб., 2001); «Уголовная ответственность за хулиганство и вандализм» (СПб., 2011); «Квалификация преступлений со специальным субъектом» (СПб., 2011).

Главным научным вкладом В. Г. Павлова в юридическую теорию и практику следует, без сомнения, отнести фундаментальную разработку учения о субъекте преступления. К исходу ХХ века в отечественной науке уголовного права сложилось парадоксальное положение: на фоне интенсивной разработки большого числа проблем без должного внимания остался вопрос о субъекте общественно опасной деятельности как неотъемлемом элементе состава преступления. Все сводилось к повторению уже накопленных в этой сфере знаний в издаваемых учебниках и комментариях Уголовного кодекса (исключением были лишь вопросы вменяемости-невменяемости, где несомненны заслуги Р. И. Михеева и позднее присоединившегося к научному поиску Г. Н. Назаренко). Достаточно сказать, что в большинстве источников фигурировали всего две основные публикации – монография В. С. Орлова (1958 г.) и брошюра В. А. Владимирова и Г. А. Левицкого (1964 г.).

Владимир Григорьевич творчески осмыслил разработки его научных предшественников и дал мощный импульс развитию учения о субъекте преступления. Докторская диссертация и ряд его книг по данной проблематике получили высокую оценку в монографической, диссертационной и учебной литературе, а также в центральных юридических журналах.[1]1
  См.: Правоведение. 2000. № 3. С. 256–258; Уголовное право. 2003. № 1. С. 137–138.


[Закрыть]

Логическим продолжением этих трудов стала монография, посвященная специальному субъекту преступления, подготовленная к печати ещё в 2008 году, но вышедшая в свет лишь на исходе 2011 года.

Тем самым был восполнен обширный теоретико-прикладной пробел, поскольку в целостном виде проблемы квалификации преступлений со специальным субъектом на монографическом уровне не рассматривались с советских времен (см. монографии Р. Орымбаева (1977 г.) и В. В. Устименко (1989 г.)).

Как видно, В. Г. Павлову чужда сиюминутная конъюнктура – он смело берется за недостаточно исследованные научные проблемы. Это ярко проявилось и в цикле работ, посвященных проблемам хулиганства и вандализма. Высказанные при этом идеи в обобщенном виде представлены в монографии 2011 года издания. Если в 60–70 годы прошлого века под влиянием решительной борьбы советского государства с агрессивно-анархическими проявлениями (вспомним известный Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г.) тема хулиганства была «модной», то сейчас она явно ушла в тень. Однако само хулиганство никуда не исчезло. Хулиганы, наряду с тунеядствующими элементами (о чем шла речь выше), могут сыграть серьезную роль в социально-политических конфликтах, которыми чревата современная обстановка в России.

Многолетняя интенсивная научная, педагогическая деятельность не изменила натуру Владимира Григорьевича. Он остается скромным, отзывчивым, доброй души человеком, с хорошим чувством незлобного юмора, прекрасным организатором научно-педагогической деятельности. В этом не раз мог убедиться автор данных строк, работая с В. Г. Павловым в различных юридических учебных заведениях на равнозначных должностях, а также в качестве его начальника и подчиненного.

Профессор С. Ф. Милюков,

соратник и единомышленник

Раздел I
Научные статьи

Вопросы уголовной ответственности за ведение паразитического образа жизни[2]2
  Печатается по: Павлов В. Г. Вопросы уголовной ответственности за ведение паразитического образа жизни // Правоведение, 1985, № 5, с. 23–28.


[Закрыть]

В условиях развитого социализма борьба с преступностью как социальным явлением приобретает все более важное значение. Одно из направлений предупреждения преступности – борьба правоохранительных органов с лицами, не желающими работать, ведущими паразитический образ жизни.

В соответствии со ст. 60 Конституции СССР уклонение от общественно полезного труда несовместимо с принципами нашего общества. Лица, вставшие на путь паразитического существования и не желающие работать, наносят большой экономический и моральный вред Советскому государству, создают дефицит рабочей силы, что объективно выключает из экономического потенциала страны определенную часть трудовых ресурсов.

Повышенная общественная опасность тунеядства обусловлена еще и тем, что оно не только чуждо принципам социализма, но и является питательной средой для многих других преступлений. Неработающие лица нередко совершают имущественные, насильственные и другие опасные преступления, живут на нетрудовые доходы.

XXVI съезд КПСС указал на необходимость организационными, финансовыми, юридическими средствами накрепко закрыть всякие щели для антиобщественных проявлений, в частности тунеядства.

Эта же мысль с новой силой и убедительностью прозвучала в докладе Генерального секретаря ЦК КПСС тов. М. С. Горбачева на торжественном заседании, посвященном 40-летию Победы, в котором он особо подчеркнул, что необходимо поставить прочный заслон различным отклонениям от социалистических принципов и всякого рода негативным явлениям, полностью перекрыть все источники нетрудовых доходов при одновременном повышении роли поощрения за добросовестный и эффективный труд.[3]3
  Правда, 1985, 9 мая.


[Закрыть]

Об усилении борьбы с преступлениями, другими антиобщественными явлениями, и в частности с тунеядством, шел предметный разговор на состоявшемся в Москве 13–15 ноября 1984 г. Всесоюзном научно-координационном межведомственном совещании ученых-юристов и практических работников правоохранительных органов, посвященном обсуждению важной темы – «Связь юридической науки и практики». В его работе участвовали ответственные работники ЦК КПСС, советов министров СССР и РСФСР, министерств и ведомств.

Генеральный прокурор СССР А. М. Рекунков отметил, что задачей, выдвинутой на передний план самой жизнью, является решительная борьба с тунеядством, нетрудовыми доходами и различными формами паразитирования. Необходимо принять меры по трудоустройству всех трудоспособных тунеядцев, установить за ними социальный контроль, помочь им вернуться к нормальному трудовому ритму и жизни общества, перекрыть каналы нетрудовых доходов.[4]4
  Рекунков А. М. Важные проблемы укрепления социалистической законности. – Советское государство и право, 1985, № 2, с. 16–17.


[Закрыть] В своем докладе министр внутренних дел В. В. Федорчук указал на нерешенные проблемы, связанные с усилением профилактики пьянства, хулиганства, тунеядства, рецидивной преступности.[5]5
  Федорчук В. В. Укреплять научные основы деятельности органов внутренних дел. – Там же, № 3, с. 1 3–1 4.


[Закрыть]

Уголовно-правовая борьба с паразитическим существованием лиц, уклоняющихся от общественно полезного труда, ведется в настоящее время в соответствии со ст. 209 УК РСФСР. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 октября 1982 г. в нее внесены изменения, позволяющие уточнить юридические основания ответственности за тунеядство.[6]6
  Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР» от 11 октября 1982 г. – Ведомости Верховного Совета РСФСР, 1982, № 41, ст. 1513.


[Закрыть]

Статья 209 УК РСФСР устанавливает ответственность за три разные формы паразитического существования, образующие самостоятельные составы преступления, – занятие бродяжничеством, попрошайничеством, ведение иного паразитического образа жизни.

В юридической и общественно-политической литературе часто все лица, ведущие такой образ жизни в любой из указанных форм, именуются тунеядцами. В статье рассмотрено ведение иного паразитического образа жизни в уголовно-правовом смысле.

В соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 декабря 1984 г. «О порядке применения статьи 209 Уголовного кодекса РСФСР» под ведением иного паразитического образа жизни следует понимать длительное, более 4 месяцев подряд или более 4 месяцев в общей сложности в течение года проживание совершеннолетнего трудоспособного лица на нетрудовые доходы с уклонением от общественно полезного труда.[7]7
  Там же, 1984, № 51, ст. 1793.


[Закрыть]

Обязательной предпосылкой привлечения к уголовной ответственности по ст. 209 УК РСФСР является официальное предостережение такому лицу о недопустимости подобного образа жизни. Оно предъявляется органом внутренних дел под расписку. Органы милиции предупреждают о привлечении к уголовной ответственности в случае непрекращения паразитического образа жизни. Одновременно разъясняется необходимость трудоустроиться в месячный срок и возможность получения помощи в этом отношении со стороны исполнительного комитета местного Совета.[8]8
  Там же.


[Закрыть]

На исполкомы местных Советов, в свою очередь, возложена обязанность обеспечить трудовое и бытовое устройство лиц, уклоняющихся от общественно полезного труда, с учетом имеющейся у них специальности, квалификации, образования не позднее 15-дневного срока со дня обращения за содействием в трудоустройстве. Предписания исполкомов об устройстве на работу данной категории лиц обязательны для руководителей предприятий, учреждений и организаций.

Если по истечении месячного срока после сделанного официального предостережения лицо не трудоустроилось и продолжает уклоняться от общественно полезного труда, проживает на нетрудовые доходы, пьянствует, органы милиции решают вопрос о привлечении его к уголовной ответственности за ведение иного паразитического образа жизни.

Таким образом, для привлечения к уголовной ответственности по ст. 209 УК РСФСР за рассматриваемое преступление необходимо: установление длительного уклонения от труда, проживание на нетрудовые доходы и ведение виновным антиобщественного образа жизни.

Применение на практике уголовно-правовой нормы об ответственности за ведение иного паразитического образа жизни вызывает у работников правоохранительных органов в ряде случаев затруднения.

Один из важных вопросов, подлежащих решению при привлечении тунеядцев к уголовной ответственности, – определение начального момента уклонения от общественно полезного труда. В практике он решается по-разному. Нет единого мнения и среди ученых-юристов. Одни считают, что отсчет следует вести с момента фактического уклонения от работы,[9]9
  Худяков Е. А. Эффективность применения норм с административной преюдицией. М., 1981, с. 28.


[Закрыть] другие – от даты увольнения с места работы или отчисления из учебного заведения, указанной в приказе администрации, а при окончании учебы – с момента получения соответствующего документа.[10]10
  Ляпунов Ю. И. Ответственность за тунеядство. М., 1982, с. 23.


[Закрыть] Более верна вторая точка зрения, так как она позволяет избежать ошибок и неточностей, которые могут возникнуть при решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности за ведение иного паразитического образа жизни в период производства дознания и предварительного следствия. Момент же фактического начала уклонения от труда на практике очень редко удается подтвердить документом или зафиксировать каким-либо иным образом. Сами тунеядцы, как показало исследование, проведенное в Ленинграде в 1982–1983 гг., ссылаются на всевозможные причины и обстоятельства, которые якобы помешали им трудоустроиться в установленный законом срок.

Трудности вызывает и понимание такого важного основания и условия привлечения лица к уголовной ответственности в период уклонения от общественно полезного труда, как проживание правонарушителя на нетрудовые доходы.

Общая норма, выражающая отрицательное отношение нашего общества к извлечению нетрудового дохода применительно к использованию имущества, находящегося в личной собственности граждан или в их пользовании, содержится в ст. 13 Конституции СССР. Статья 25 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик раскрывается и в соответствующих статьях гражданских кодексов. Смысл этого конституционного положения не может быть ограничен только рамками гражданского законодательства. Оно имеет значение и для уголовного права, в частности при решении вопроса о привлечении тунеядцев к ответственности за ведение паразитического образа жизни.

Содержание понятия нетрудового дохода в законодательстве не дается. В юридической литературе оно анализируется многими авторами и раскрывается с точки зрения своего социального, общественного, экономического, юридического, правового и т. п. содержания.[11]11
  Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М., 1972, с. 119; Маслов В. Ф. Основные проблемы права личной собственности в период строительства коммунизма в СССР. Харьков, 1968, с. 213; Советское гражданское право. Учебник для средних юридических учебных заведений. М., 1977, с. 145.


[Закрыть]

Так, Ю. К. Толстой нетрудовой доход определяет как доход, полученный в результате правонарушения, причем не за счет личного производительного труда, а за счет других источников.[12]12
  Советское гражданское право, ч. 1. Л., 1982, с 279.


[Закрыть] Г. К. Костров считает нетрудовым доходом «имущественное приращение, не эквивалируемое трудовыми затратами приобретателя и полученное способом, не разрешенным законом».[13]13
  Костров Г. К. 1) О правовых средствах борьбы с извлечением нетрудовых доходов. – В кн.: XXVI съезд КПСС и укрепление законности и правопорядка. М, 1982, с. 124; 2) Социально-правовые средства борьбы против нетрудовых доходов. – Советское государство и право, 1985, № 4, с. 16, и др.


[Закрыть]

Наиболее точно определение нетрудового дохода дано В. П. Грибановым: «Под нетрудовым доходом следует понимать доход, полученный приобретателем неправомерным способом и без приложения собственного труда, либо хотя и с приложением собственного труда, но при наличии присвоения результатов чужого труда в той или иной форме».[14]14
  Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав, с. 130.


[Закрыть]

В этом определении подчеркнуты:

1) неправомерность способов получения нетрудовых доходов;

2) отсутствие приложения собственного труда;

3) использование чужого труда наряду с приложением собственного.

В последнем случае присвоение результатов чужого труда может осуществляться, например, путем реализации произведенной продукции по спекулятивным ценам.

Уголовно-правовое содержание понятия нетрудового дохода имеет свои отличительные черты. Определение нетрудовых доходов, данное в постановлении Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 декабря 1984 г., истолковано в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 26 декабря 1984 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за занятие бродяжничеством или попрошайничеством либо ведение иного паразитического образа жизни» как доходы, полученные противоправным способом.[15]15
  Ведомости Верховного Совета РСФСР, 1984, № 51, ст. 1793; Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1985, № 3, с. 5.


[Закрыть]

К последним относятся доходы, полученные от совершения преступлений (попрошайничества, мошенничества, вымогательства, краж, занятия запрещенным промыслом, спекуляции, содержания притонов и других преступлений), доходы от совершения административных правонарушений (сбора дикорастущих плодов, орехов и ягод с нарушением установленных сроков их сбора, использования транспортных средств в целях личной наживы, мелкой спекуляции и т. п.), а также при нарушении норм других отраслей права.

В уголовно-правовой литературе высказано мнение, что под нетрудовыми следует понимать и доходы, полученные способами, противоречащими нормам социалистической морали, без приложения собственного труда.[16]16
  М. Г. Миненок понимает под доходом всякую выгоду имущественного и неимущественного характера, несоразмерную вложенному труду и противоречащую нормам права и морали (Миненок М. Г. Социальная сущность корысти и ее классификация. – В кн.: Вопросы осуществления правосудия по уголовным делам. Сб. науч. тр., вып. 12. Калининград, 1984, с. 120).


[Закрыть] К таковым можно отнести доходы от проституции, азартных игр, гадания и т. п.

Выборочное изучение уголовных дел о ведении иного паразитического образа жизни, проведенное нами по материалам Кировского районного народного суда г. Ленинграда, показало, что источниками существования лиц, привлеченных к уголовной ответственности за рассматриваемое преступление, являлись как средства, полученные преступным путем, так и доходы, получение которых противоречило нормам социалистической морали. По большинству изученных уголовных дел паразитирование выражалось в проживании за счет родителей (отца, матери – 48,5 %), жены (мужа – 13,5 %), сожительницы (сожителя – 13 %), близких родственников – 10 %, на средства бывшей жены (мужа – 3,5 %) и т. п. В некоторых случаях источником существования являлось нахождение на иждивении друзей и знакомых. 0,5 % тунеядцев проживало на доходы, получаемые от эксплуатации жилой площади. За счет средств, приобретенных в результате хищений, краж, грабежей и других преступлении, существовало 3,5 % осужденных.

Характерно в этом отношении уголовное дело Б., в прошлом неоднократно судимого за различные преступления, который после освобождения в 1982 г. из мест лишения свободы продолжал заниматься преступной деятельностью. Являясь трудоспособным, Б. нигде не работал более 4 месяцев в общей сложности в течение года, проживал на нетрудовые доходы, приобретенные в результате совершения корыстных преступлений, а также на средства матери-пенсионерки, вел антиобщественный образ жизни. В апреле 1983 г. народным судом Кировского района Ленинграда он осужден одновременно за ведение иного паразитического образа жизни, кражу личного имущества граждан (по ст. 144, ч. 2, УК РСФСР) и грабеж (по ст. 145, ч. 2, УК к 7 годам лишения свободы.[17]17
  Архив народного суда Кировского района Ленинграда, дело № 1–389/83.


[Закрыть]

Из этого дела видно, что в период длительного уклонения от общественно полезного труда Б. вел антиобщественный паразитический образ жизни, жил на нетрудовые доходы, получаемые противоправными способами и способами, противоречащими нормам социалистической морали, без приложения собственного труда. При таких обстоятельствах Кировский районный народный суд обоснованно указал в приговоре, что средствами существования Б. были нетрудовые доходы, получаемые из различных источников, что в конечном итоге и привело тунеядца на скамью подсудимых.

Известные сложности вызывает решение вопроса о возможности привлечения к уголовной ответственности лиц, которые в период уклонения от общественно полезного труда изредка эпизодически выполняют работы, приносящие незначительный доход, не являющийся постоянным источником существования. Анализ уголовных дел показывает, что такие случаи распространены. Так, 6,5 % тунеядцев проживали на средства, изредка получаемые от случайных заработков при выполнении редких и эпизодических преимущественно погрузо-разгрузочных работ на овощных базах, железнодорожных станциях, рынках и в других местах. У 3,5 % осужденных источником существования в течение некоторого времени служили средства, получаемые от сбора и сдачи стеклотары, вторсырья, макулатуры и т. п. На средства, получаемые от сбора и продажи дикорастущих растений, плодов, ягод, грибов, жило 2,5 % тунеядцев. Около 2 % привлеченных к уголовной ответственности за уклонение от общественно полезного труда получали средства существования от выполнения различных работ и услуг для граждан.

Выполнение указанных работ не является нарушением закона и полученные за них средства не могут быть признаны нетрудовым доходом. В нашей стране разрешается индивидуальная трудовая деятельность в сфере кустарно-ремесленных промыслов, сельского хозяйства, бытового обслуживания населения, а также другие допускаемые законом виды деятельности, основанные исключительно на личном труде граждан и членов их семей. Государство регулирует эту деятельность, обеспечивая ее использование в интересах общества (ст. 17 Конституции СССР).

Однако в случаях, когда ведение паразитического антиобщественного образа жизни, уклонение от общественно полезного труда, проживание на нетрудовые доходы длится продолжительный период времени или составляет более 4 месяцев в течение года, за исключением тех дней, которые были затрачены на эпизодические работы, давшие случайные заработки, лицо подлежит ответственности по ст. 209 УК РСФСР.

Изучение судебной практики показало также, что антиобщественный паразитический образ жизни, который ведут лица в период уклонения от общественно полезного труда и проживания на нетрудовые доходы, сопровождается, как правило, различными формами аморального поведения. Деморализация личности, заключающаяся в злоупотреблении спиртными напитками, разгульной жизни, бесцельном времяпрепровождении, нередко происходит уже задолго до осуждения за тунеядство. В конечном итоге именно это и приводит к совершению правонарушений и утрате всякого интереса к общественно полезному труду. Анализ образа жизни тунеядцев и проведенное исследование показывают, что каждый второй из них подвергался до осуждения задержанию за пьянство, сравнительно большая часть – за совершение в нетрезвом состоянии мелкого хулиганства и почти девятая часть совершала другие административные правонарушения. Указами Президиума Верховного Совета СССР и Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 мая 1985 г. установлены строгие меры ответственности за пьянство и попустительство ему, что будет иметь существенное значение для борьбы с тунеядством.[18]18
  См. Указы Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством» и Президиума Верховного Совета РСФСР «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения». – Ведомости Верховного Совета СССР, 1985, № 21, ст. 369; Ведомости Верховного Совета РСФСР, 1985, № 21, ст. 738.


[Закрыть]

Таким образом, для привлечения лица к уголовной ответственности за ведение иного паразитического образа жизни по ст. 209 УК РСФСР в комплексе условий должно быть также антиобщественное поведение.

В законодательстве установлен четкий круг субъектов, относящихся к категории нетрудоспособного (в юридическом смысле) населения, а также лиц, на которых по другим обстоятельствам не распространяется всеобщая для членов нашего общества обязанность трудиться. По этим причинам не могут быть привлечены к уголовной ответственности по ст. 209 УК РСФСР за ведение иного паразитического образа жизни граждане, не достигшие 18-летнего возраста, инвалиды I, II и III групп, женщины старше 55 лет и мужчины старше 60 лет, пенсионеры, беременные женщины и женщины, имеющие детей в возрасте до 12 лет, а также лица, занимающиеся ведением домашнего хозяйства.

Важное значение при решении вопроса о привлечении лица к ответственности по ст. 209 УК РСФСР имеет оценка его труда по ведению домашнего хозяйства и уходу за ребенком. В жизни не всегда оказывается возможным сочетать такой труд с трудом на предприятиях, учреждениях, организациях. Государство оказывает значительную помощь семьям в воспитании детей. Для этих целей, например, матерям предоставляется отпуск и денежное пособие в течение определенного законом времени. В семьях, где объем домашних работ значителен и выполнение их может быть обеспечено неработающим супругом, ведение домашнего хозяйства, уход за детьми приравнивается к общественно полезному труду в народном хозяйстве. В случаях, когда в семье предпочтительным является выполнение такого труда мужчиной, поскольку профессия и квалификация женщины дают возможность лучше обеспечить семью материально, ведение мужем домашнего хозяйства должно расцениваться как занятие общественно полезным трудом. Это имеет место и тогда, когда в семье нет детей, а также при осуществлении лицом соответствующего ухода за больными и престарелыми членами семьи и другими нетрудоспособными гражданами.