Текст книги "Юбилей. Сборник стихотворений"

Юбилей
Сборник стихотворений
Владимир Павловский

© Владимир Павловский, 2022

ISBN 978-5-0056-5034-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
Я пишу лишь одни неприличности
Ах, увы! Ах, увы! Ах, увы!
Не хватает, ей Богу, наличности
И с фортуной увы я на Вы!
 
 
«Боже мой! Что-нибудь гениальное
Написать помоги, – я прошу,
Но в башке только мысли охальные, —
Погоди! Дай хоть их запишу!»
 

История про одного незадачливого любовника

 
В пустой ночи лишь скрип пера —
Пишу тебе стихотворенье,
Еще есть время до утра,
В бездонном небе звезд свеченье
 
 
И полная луна висит
В окно заглядывая важно
Опять не спится брат пиит? —
Мне говорит она вальяжно, —
 
 
Опять тебя любовь томит
По выраженью судя рожи,
Опять попался брат пиит,
Жить без нее, небось, не можешь?
 
 
Весь в вожделении, небось,
Возвышенную пишешь оду?
У вас поэтов повелось:
Как что, так сразу льете воду.
 
 
Дай угадаю! Кто она?
Ну да! Небесное создание
И прелестей она полна,
Она – само очарованье!
 
 
А что ты пишешь? Ах, вот так… —
Луна с улыбкой продолжала, —
Да, охмурять ты дам мастак!
И мой шедевр зачитала:
 
 
Я Вас люблю любовью страстной,
Вы – совершенное творенье!
В моих Вы мыслях ежечасно,
Мои так чисты намеренья!
 
 
В моих мечтаньях Вы со мною,
Мое небесное создание.
Не будет мне теперь покоя,
Скорей назначьте мне свидание!
 
 
Я счастлив буду вместе с Вами
Гулять спокойно у реки
И вместе с Вами вашей маме
Потом подарим васильки.
 
 
Ха-ха! – Луна развеселилась, —
Такой большой, а врешь так пошло!
Видала я что получилось
Из намерений твоих прошлых.
 
 
Как две змеи сплелись телами
Вы с тем созданием прекрасным,
Что было! Не сказать словами!
Вы так вином напились красным!
 
 
И кстати! Что за «намеренья»
Ты что? Косишь под Горбачева
В твоей башке совокупленье
То спереди, то сзади, Вова!
 
 
Давай пиши быстрей все честно,
Пиши ей, что Луна сказала!
Пиши ей, что она прелестна,
Но робкой дружбы тебе мало!
 
 
И лунный диск исчез внезапно,
Смятенный утренним рассветом,
А я очнувшись водки тяпнул
И написал поэмку эту.
 

Об отношениях с музами

 
Как-то утром весенним ранним,
Часов этак примерно в пять,
Я устал от ночных стараний
Хоть чего-нибудь написать.
 
 
Нет, не пишется, просто Музы
Позабыли дорогу в мой дом.
Грусть на сердце тяжелым грузом,
В горле лишь от обиды ком.
 
 
Я зову их, но нет ответа.
И к мольбам моим Музы глухи.
Изменяют, видать, мне где-то,
Не прощают меня за грехи.
 
 
А без них не дается рифма,
Пусто в комнате – я один.
Может быть, хоть какая б нимфа
Прогнала предрассветный сплин.
 
 
Вдруг вошла б красотой блистая,
Свет чудесной улыбки даря.
Живо б сумрак кругом растаял,
И в окошке блеснула б заря
 
 
Тихо молвила б: «Мой хороший,
Напиши-ка мне про любовь»,
И тогда, как когда-то в прошлом,
Заиграла б шальная кровь.
 
 
И тогда б в свободные строчки
Вдруг немедля сплелись слова,
От томлений минувшей ночки
Вдруг очистилась голова.
 
 
Я задумался о прекрасном,
И пригрезилась мне… оба-на!
Угадали! Да, дева красна —
Раньше нимфа, во сне – жена
 
 
Я пишу, а она вдохновляет —
Так все просто – ну, как во сне,
Откровенно лишь так бывает
И она улыбается мне.
 
 
А с небес, выбрав время странное,
Лиру нежно держа в руках,
Прилетела вдруг долгожданная,
Вся блистательная, вся в шелках…
 
 
Ба… Эрато! Да ты ли это?
Ах, тебя я так долго ждал.
«Без тебя не сложить куплета», —
Очарованный я сказал.
 
 
«Что за тетка!?» – воскликнула нимфа, —
«Ты такой-растакой кобель!
Без разбора любую фифу
Тут же тащишь к себе в постель!»
 
 
Вот ведь черт! А баба-то с норовом!
Точно, будет сейчас скандал.
«Знаешь, милая, нету повода», —
Я тихонечко прошептал, —
 
 
«Это ж Муза! Ей Богу, милая,
Мы с ней просто… ну, так – друзья.
Без нее строки не осилю я,
Без нее мне никак нельзя».
 
 
А Эрато вся такая небесная
А туда же:
«Ты зачем же меня позвал?
Твоя комнатка слишком тесная,
Не поэт ты, а просто нахал!
 
 
Что же думаешь, с этой стервою
Мы подружимся!? Как – не так!
Я могу тут быть только первою.
Выбирай-ка теперь, мудак!»
 
 
Да и милая не успокоится:
«Я порву ваш порочный круг!»
И уже в секретере роется:
«Ща, узнаем, какой это друг.
 
 
Этой сучке волосенки повыдеру,
Чтоб улыбка сползла с лица.
А тебе, милый друг, без выбора
Отстрелю сейчас оба яйца!»
 

БЛИН!!!

 
В секретере… Ведь там оружие,
Мой любименький Смит Вессон.
Вдруг, найдет? И тогда кому нужен я?
Без яиц завтра буду, пардон.
 
 
Но, на счастье, в это мгновение
Залетают ко мне в окно
Восемь ангелов вдохновения —
Те, которых я жду давно.
 
 
А Эрато так рот раскрыла:
«Это ж надо! Вот ты какой!»
Да и что-то с моею милой
Происходит не то, Бог мой.
 
 
В секретере копаться бросила,
Стал каким-то тревожным взгляд.
Ладно бы хоть одна, но восемь-то!
Что ж ты трахаешь всех подряд?!
 
 
Тесно в комнате: я и бабы,
Целых десять прелестных штук.
Эх, проснуться бы, что ль, хотя бы
Чтоб исчез этот страшный глюк.
 

Про баню

 
Уставши от земных забот,
Проведши в хлопотах неделю,
Мы в бане проливаем пот
С друзьями, радуясь безделью!
И веником над головой
Гоняем пар до одуренья
Плеснув холодною водой
На раскаленные каменья,
Нас заставляет жаркий пар
Присесть пред богом русской бани
И голову склоняет жар
В нетерпеливом ожиданье.
Пар пробирает до костей
И вот уж жаром дышит тело!
А дальше? просто, без затей,
Пусть веник завершает дело.
И веник, ласково скользя
Из тела душу выбивает,
Благоухая и любя
Как дева жаркая ласкает,
И пытку эту пережив,
Ты получаешь наслажденье
Водою хладной окатив
Себя в награду за терпенье.
Победный вопль предков: «БЛЯ!»
С губ вырывается невольно,
Когда всю душу леденя
Вода потоком льется вольным!
Так процедуру повторив,
Как должно, минимум три раза
И пива пенного налив
С друзьями выпиваем с разу!
Тогда -тогда приходит к нам
Благословенная истома,
Тогда пора принять сто грамм,
Мир обретает краски с нова!
И миг счастливый настает,
Уходят прежние заботы,
И сердце радостно поет,
И можно снова на работу!
 

Когда уходит вдохновенье

 
Когда уходит вдохновенье,
Не сочиняется строка,
То душу мучают сомненья:
Зачем живу я? На фига!
 
 
Зачем приходят в мир поэты?
Чтоб сочинять иль чтобы жить?
Тогда мне хочется об этом
Хоть с кем-нибудь поговорить!
 
 
На дне бокала спрятав душу,
Перемешать ее с вином,
А после выпив, вылить в уши
Ее кому-нибудь потом!
 
 
Отдавшись в лапы Диониса,
Душою станцевать стриптиз.
Слезу пустив и зубы стиснув,
Не раз, а много раз – на бис!
 
 
Сопливым голосом воскликнув:
О, Боже мой! Ведь жизнь – говно!
Кому-нибудь в жилетку всхлипнув,
Уткнуться, расплескав вино!
 
 
Вот! Вот высокие мечтанья!
Немедля нужно позвонить!
И разделить со мной страданья
Кого-то нужно пригласить!
 
 
Ах, где же трубка телефона?
Душа смятения полна!
Как гнусно каркают вороны.
Но, слава Богу! Вот она!
 
 
В бокал плесну немного виски,
Добавлю колотого льда!
И позвоню, конечно, Лизке!
У ней прелестная пизда!
 
 
У ней потрясная фигура!
И попа! Просто обалдеть!
Да, что с того, что Лизка дура!
Но Лизку так приятно еть!
 
 
Когда ебешь такую бабу,
То понимаешь, что не зря,
Живешь ты этот миг хотя бы!
Живешь его ты – ебли для!
 

Однажды, как-то я гулял

 
Однажды как-то я гулял
По берегу морскому,
А в небе солнца диск сиял
И так хотелось рому!
 
 
Акульи рожи из воды
Глядели деловито,
Мне их вообще-то до пизды
Оскал зубов сердитый!
 
 
Ах, я их всех в гробу видал!
Я перепил намедни!
И я им пальчик показал
Красивый самый… средний!
 
 
А рому не было, увы!
Лишь жаркое светило
С своей лазурной высоты
Смеялось и шутило.
 
 
Оно подмигивало мне:
«Опять, мой друг, похмелье!»
Избрав меня на всей земле
Для шуток своих целью.
 
 
Но я был будто туча хмур
И отвечал сурово:
«О величайшая из дур!
Не видишь мне херово!
 
 
Не видишь, солнце, перепил
Вчера я рому трошки
Теперь, светило, мир не мил!
Во рту насрали кошки!»
 
 
Но солнце гнет и гнет свое
И жарит все сильнее!
«О, солнце, хватит, е мое!» —
Воскликнул я бледнея.
 
 
«О, солнце! Так тебя раз так!
Не стану с тобой спорить!»
И я с себя срываю фрак
И погружаюсь в море!
 
 
А там акул полным-полно —
Такая незадача!
Короче полное говно,
Сейчас меня схреначат!
 
 
Гляжу! Возрадовались, блять!
Аж засияли как-то!
Им лишь бы что-нибудь сожрать
И я у них на завтрак!
 
 
И я тогда взмолился: «Блин!
Яви же чудо, Боже!
Нельзя чтоб был христианин
На завтрак этим рожам!»
 
 
И он простер над мною длань
И ангелы явились
Раздался с неба глас:" Восстань!»
Мои глаза открылись!
 
 
И тут же зрю, уже не сплю
И мыслю адекватно.
Вот ром, который так люблю
На тумбе прикроватной!
 
 
Создатель, славу я пою
Твоей чудесной силе,
Что я пишу теперь херню
А не гнию в могиле!
 

Для Натальи

Играет в стакане шампусик,

Пеной кончится жизнь пузырей!

Сядь ко мне на колени, Натусик,

И не прячь под подол козырей!!!

А. Сидоров

 
Ах, весна, это время цветения,
Время разных веселых затей
И почти что дойдя до кипения
Я Наталье сказал: будь моей!
 
 
Будь моей прямо здесь и немедленно.
Ах, Наталья! Ты видишь киплю!
Но, Наталья ответила ветрено
И сказала: тебя не люблю!
 
 
Мне сказала: в тебе нет романтики,
Ты большой волосатый мужлан!
Губки сжала и сделала бантиком:
Да, и пахнешь ты как павиан!
 
 
Ах, Наталья, такая проказница!
Показалась еще вдруг милей!
До чего ж хороша, когда дразнится
И решил я: ты будешь моей!
 
 
Знаю я как решить ситуацию,
Захожу в магазин Ив Роше
И по залу хожу я в прострации
Будто я из того вон Порше.
 
 
А на полках товаров немерено,
Нахожу подходящий флакон
И на цену не глядя, уверенно
Выпиваю прям в зале, пардон!
 
 
Я к Наталье! Ну как ты родимая?
Пахну я ведь как тот Дон Гуан!
А она говорит, чтоб шел мимо я —
Все равно ты пока что мужлан!
 
 
Все равно ты пока павианище!
Неотесанный ты сквернослов!
Не пущу я тебя во влагалище,
Ты мычишь будто стая ослов!
 
 
Я Наталью люблю, прочь сомнения!
К черту все, перейду Рубикон!
И немедля, в любовном томлении
Сочиняю любовный канон:
 
 
О, Наталья! Любимая, нежная,
Ты нежнейшая! Нежных нежней!
Дай скорее прижаться к промежности!
Я оставлю чужих мне ****ей!
 
 
Я оставлю свое сквернословие,
Буду я как твой преданный паж!
И приму я любые условия,
Что Наталья, любимая дашь?
 
 
Ах, весна, это время цветения,
Время разных веселых затей
И Наталья отбросив сомнения
Улыбнулась и стала моей!
 
 
Вот играет в бокале шампусик
И кончается жизнь пузырей,
У меня на коленях Натусик!
Нет у ней никаких козырей!
 

Признание

 
Ах, в Вас так хочется влюбиться:
Безумно, бешено и страстно!
Так сердце начинает биться
От взгляда Ваших глаз прекрасных!
 
 
Когда Вы в платье Вашем дивном
Идете длинным коридором,
Теряю я покой свой мирный
И вслед гляжу Вам жадным взором!
 
 
Куда ты лезешь? -шепчет разум, —
Найдешь ты лишь непониманье!
И опыт добавляет сразу:
Получишь только лишь страданье!
 
 
Но сердце, Боже мой, не может
В груди теперь спокойно биться
И все твердит одно и то же:
В нее нельзя ведь не влюбиться!
 
 
Вы улыбнетесь – я взлетаю,
Поет тогда моя душа!
Нахмуритесь – мой Бог, страдаю:
Но как же, как же… хороша!
 
 
Ах, Боже мой, но как красива!
Ах, как невинна и чиста!
И я бросаю взгляд ревнивый
На сокровенные места.
 
 
Теперь, теперь моя принцесса
Я Ваш покорный паладин
Борюсь я каждый день со стрессом
Ведь понимаю – не один…
 

Юбилей

 
Полвека я на белом свете
Живу под небом голубым:
Гуляю по родной планете
Красивым, гордым, молодым,
Богатым – этаким счастливцем,
Циничным, чуть не по годам,
Судьбой обласканным ленивцем,
Любимцем всех прелестных дам.
А не прелестных? Ну их на фиг!
До них, ей Богу, дела нет!
К чему богатый портить график
Другим пусть делают минет!
Мой каждый Божий день украшен
О, Боже! с самого утра
То с Машей я, а то с Наташей,
А то и с Феклой та-ра-ра!
Нет, просыпаюсь я не рано.
Прислуга завтрак подает,
Скромна, красива и румяна
Прелестница проснулась – ждет!
Глядит коровьими глазами
Восторженно на этот мир!
Дано ей счастье небесами
Быть с самым щедрым из транжир!
Мы завтракаем: кофе вкусный,
Сок свежевыжатый, багет
И, сделанный рукой искусной,
Со свежей зеленью омлет!
Моя кухарка – просто чудо,
Хохлушка, дама лучших лет
Добра, пышна и полногруда
Ей равных в мире просто нет!
Я, знаете, люблю покушать
Не что-нибудь и как-нибудь!
В еду я вкладываю душу!
Еда – искусство! В этом суть!
 
 
Мой светлый дом на побережье,
У моря прямо, рядом пляж.
Крылами чайки воздух режут,
А сзади видно горный кряж.
На эти горные вершины
Порою так люблю смотреть.
Луга, зеленые долины
Так хочется в стихах воспеть!
Гляжу, гляжу! … Где ж вдохновенье?
Чувств сердце вроде бы полно!?
Ну, приходи ж! … Ах! Вот оно!
Явилось чудное мгновенье!
Пишу, пишу, пишу – лью строки!
И музам ветреным молюсь.
Все девять здесь! Со мной! О Боги!
Какие рифмы! Сам дивлюсь:
В лучах багрового заката
Передо мною гор гряда,
Вершин могучих череда
Для взгляда моего услада!
– Постойте, Музы! Сейчас утро!
Какой, едрена вошь, закат!
Откуда гор могучих ряд!
Там горы ниже во сто крат!
Эвтерпа возражает мудро:
Но ты поэт! Ты наш собрат!
Ты можешь речью дерзновенной
Раздвинуть время! И мечты
Зажечь в своей душе нетленной!
Что хочешь – то и пишешь ты!
Все девять на меня глядят!
(Ах, Боже! Что это за взгляд!
В нем все: лукавство, желчный яд!)
Пиши уже, что говорят:
Одна гора – одна вершина
Мой больше привлекает взор,
Она седого исполина
Напоминает мне, убор
Ее, как королевская корона
Из снега, серебра и льда
Ветвистый лес на горных склонах —
Окладистая борода.
Чудесной силой обуян
Он вверх стремится, будто ЯН!
И головой упершись в небо…
Эй, Музы! Ну не то! Нелепо!
Эй, Музы! … Музы! Напряглись!
Мне тут не надо гнать халтуру!
Работайте! Чтоб полились
Слова – мой вклад в литературу!
И так! Глаза его из льда!
(Так кажется получше стало)
И речка будто бы слеза
Из льда свое берет начало!
Она бежит, бурлит и рвется,
Стремниной быстрой вдруг несется,
Потом пороги, водопад…
– Эй, Музы, рифму! Рифму!
– …. Зад!
– Блять, Музы! Что-то невпопад!
Я извиняюсь, виноват!
Скажите? Что еще за ЗАД?
Тут можно обойтись без спора!
Прелестный зад у Терпсихоры, —
Вдруг объявила Терпсихора.
– Нет! У Эрато зад хорош!
Совсем не хуже! Ни на грош!
– У Полигимнии, взгляните!
Зад лучше! Так что не трендите!
…Ну, все! Вот яблоко раздора!
Все Музы загалдели хором:
Чей зад прелестней и пышней!
Что с них возьмешь теперь, с блядей!
Вот понимаешь ли красотки
Дерут как на базаре глотки!
Да, бред какой – то: горы – ян,
Лощина, видно, будет инь!
В башке три слова сунь, да вынь!
Да ну вас к черту! В другой раз
Про горы напишу рассказ!
 
 
Продолжим прошлый разговор:
От дома до подножья гор
Прекраснейший сосновый бор.
Бывает под его покровом
Часы досуга провожу
Здоровым воздухом сосновым
Всей грудью полною дышу.
И мысли бродят в голове
Чтоб выкинуть еще толпе!
Я понимаете ж писатель,
Прелестниц скромный обожатель,
Сердец владетель и умов
Как пионер: Всегда готов!
Вдруг посетив чужие страны
Вослед затем пишу романы!
Как Достоевский иль Толстой!
Хотя… Куда им! Боже ж мой!
Но, все! Пора вернуться к действу!
Довольно оду фарисейству
Сварливым Музам моим петь
Ведь надо рассказать успеть!
И так с прелестницей вдвоем,
Мы после завтрака гуляем,
Болтаем с ней о том, о сем
И лица солнцу подставляем!
Вода блистает и искрится,
Играя ласковой волной
И плещется, и серебрится,
И на берег бежит златой.
И бесконечный небосвод
Сливается с лазурью вод.
Мы с ней бредем пустынным пляжем.
Нескромно я любуюсь ей
В каком-то сладостным кураже
И даже с гордостью, ей-ей!
В ней все: и стать, и грудь, и прелесть
Все в этом дивном существе!
Глядишь! И отвисает челюсть
В простом желании, естестве!
Ах! Как же я люблю, о Боги,
Обнять девичий гибкий стан,
Ласкать прелестнейшие ноги!
Все-все, как пишет Мопассан,
Мой Бог!…
Звенит! Звенит будильник!
Прервался чудный сон такой!
И тут я вспомнил! … мне полтинник!
О, Боже, Время! Время стой!
Не слышит! в ванную уныло
Бреду как будто бы в бреду.
Полтинник! В жилах кровь застыла!
Нет! Чувство будто я в аду!
Вот зеркало: гляжу брезгливо.
В нем хмурый лысый гражданин!
Ну, рожа! Будто просит пива
И вызывает только сплин!
Ну все – ну все! Теперь мне грустно
Все не выходит – все не так!
И на душе черно и пусто
И я кляну себя… Дурак!
Взгляни на мир! Еще ведь светит
Светило вечное над ним,
Растут и вырастают дети.
Пока ты молод и любим,
Жена встречает у порога
Нежна, прелестна и мила!
Да, вроде все ведь: слава Богу —
Фортуна ведь не подвела!
Ха-ха, – смешно от этих строчек!
Но как-то вырвалось, ей-ей!
Но, слава Богу, Бог дал дочек!
А молодость прошла! Бог с ней!
Но вспоминаю, время было!
Как чудны были вечера:
Вдруг воспылав любовным пылом
Я мог пылать аж до утра!
Порой воспев очарованье
Прелестницы какой-нибудь,
Бредя домой на звезд сиянье
Я успевал еще взглянуть!
Горят! Горят! Горят и манят
Туда – в безоблачную высь!
И зажигают в сердце пламень!
Ты – человек! Гордись, гордись!
Восторгом грудь вдруг наполнялась,
Являлись дивные мечты
И с неба Муза опускалась
И удивлялась: это ты!?
– Конечно я! А кто же, Муза?!
Кого ты встретишь в этот час?
И поэтические узы
Мгновенно связывали нас!
 
 
****
Теперь же речью сладострастной
Я все ж еще увлечь могу
И воспылать любовью страстной!
Но… некогда! Бегу, бегу!
Бегу! вся жизнь перемещенье!
Успеть, успеть, успеть, успеть!
Теперь совсем не до горенья
И остается лишь дотлеть!
Бывает летними ночами
Гляжу в бездонный небосвод:
Мириады звезд горят свечами!
Зачем? … Да кто их разберет?
Скажи куда? Куда все делось?
Года… Года берут свое.
И наступает уже зрелость.
Десяток лет, другой… и все…
Тут кто-то скажет: как банально!
А вы хотели? Жизнь сама
Быть может тем и гениальна,
Что так банальна вся она.
 

Прелюбодеям, в назидание

С тобой мы встретились совсем случайненько.

Ты показалась мне такою паинькой!

Стояла скромненько, потупив глазочки!

Ну не девчоночка, а просто сказочка!

Я помню был тогда… ну вечер пасмурный

И в голове моей крутилось разное:

То ли игривое, то ли прикольное,

То ли плаксивое, то ли фривольное

Либидо страстное и романтически

Любовь нежданная пришла практически!

Сердечко: тук-тук-тук! – стучится бешено,

Да представляются картинки грешные,

Так соблазнительно – аж до истерики,

Кругом прохожие гуляют в скверике.

Все по своим делам – идут, сутулятся,

Кругом фонарики горят на улице.

Сердечко глупое стучит-колотится,

Так познакомиться с тобою хочется!

И я решился все ж, собрался с силами

И подошел к тебе, сказал: Ну, милая!

А ты ответила, поднявши глазоньки

И сердце глупое сказало сразу мне:

Ну, все любовь моя – судьба задорная!

И руку подал вдруг тебе проворно я!

Ты не жеманилась, ты зацепилася

И жизь стремительно тут покатилася!

Машинка быстрая везет нас в Бутово,

Ты улыбаешься – влюбилась будто бы!

Квартирка скромная – всего три комнаты,

Но накрывает нас любовным омутом!

Как ты была со мной предельно ласкова!

Вертела попкою, блестела глазками!

А я тобою был – ну завороженный

Шампанским потчевал, кормил мороженным!

И ночью грезились картинки бурные:

Чулочки, лифчики, трусы ажурные!

Ты раздевалася, снимала платьице

И начинала вдруг так нежно ластится!

Но только! черт возьми, кругом все вертится!

Быстрей тебя познать! так мне не терпится!

Так все культурненько – одни мы в комнате,

Но исчезает вдруг все в черном омуте!

Проснулся утречком я вроде раненько,

На сердце грусть-тоска и как-то гаденько!

Зову-зову тебя – Не отзывается!

Куда ж ты делася, моя красавица?

Кругом меня бардак и очень пустенько

И мне становится совсем уж грустненько.

Вот здесь на тумбочке, – помню отлично я, —

Лежали будто бы мои наличные!

Вот бля! Теперь их нет! Пропали часики!

Ну и вообще пипец! Исчезли стразики! —

Моей супружницы все украшения,

Одни эмоции и выражения:

– Какая ж сука ты и клофелинщица,

С такою внешностью – такая хищница!

Как оправдаться мне? Где взять наличности?

Вот ведь рождаются ж такие личности!

Одна история

 
На солнце вода серебрится
Над ровною гладью пруда,
По берегу ходят девицы
Прелестно туда и сюда,
На травке детишки резвятся,
Бакланы летят в вышине —
Такое вот, знаешь ли блядство
Сегодня пригрезилось мне;
Сижу на скамейке у пруда
И балуюсь свежим пивком,
 Как вдруг предвкушение чуда…
Отчетливей с каждым глотком.
И как-то, едва уловимо —
Понять, не хватает ума,
Девица, прошедшая мимо
Меня взволновала весьма!
Быть может своею походкой —
Ну как там? – нога от бедра!
Быть может юбчонкой короткой!
А может быть просто жара!
««Ей, Богу! Я так ошарашен,
Как будто какой-нибудь лох,
Движением ягодиц ваших!»» —
Хотел крикнуть ей, да не смог!
Чегой-то дыханье схватило
И вырвался только лишь хрип,
Она обернулась! (как мило!)
И вдруг показала язык!
Как мало нам надо порою
Для самых больших перемен,
Себя я представил героем
Из самых амурнейших сцен!
И тут же влюбился конечно!
Да вот же он мой идеал!
Но тот повернулся беспечно
И вдаль от меня почесал!
Я тут же, конечно ж с досады
Немного пивка накатил:
Вот! Сучка какая, ну, надо ж!
А, ты? Что ж расселся, дебил?
Уйдет длинноногое счастье!
Попробуй, найди-ка тогда!
И я, закипая от страсти,
Рванул за ней с криком: куда?!
Но, нет! Напугал ее видно
Мой рьяный сердечный порыв
И мой идеал миловидный
Слегка увеличил отрыв!
Тогда я ускорился тоже,
Пивка мимоходом приняв,
Бегу! Пот катится по роже:
Ну, нет! Не уйдешь от меня!
Лишь вижу, качается ровно
Ее обольстительный зад,
А ножки шагают так, словно
Совсем никуда не спешат!
Но я от рожденья бедовый,
Уж коли решил что – то все!
И тут же даю себе слово:
Ей, Богу, поймаю ее!
Гляжу расстоянье меж нами
Уже сократилось чуть-чуть
И крикнуть хочу своей даме:
Эй! Сжалься! Пора отдохнуть!
Но тут она вдруг повернула
Направо, с дорожки, в кусты
И попкой при этом вильнула,
Аж, сердце заныло! Ух, ты!
Что ж делать? И я за ней тоже
Пошел – нужно даму догнать!
Какие же заросли, Боже!
Куда ж занесло, твою мать!
Кустищи – сплошною стеною!
Да как же прошла тут она?
И я уж по матери крою —
Не видно совсем не хрена!
Нет! Вроде мелькает чего-то!
Какой-то просвет впереди,
Упрямый мой род и порода
Меня заставляют идти!
Пробрался! Что ж вижу? Поляна,
За ней живописнейший пруд
Здесь раньше я не был, как странно!
Цветы здесь так ярко цветут!
И запах такой, что, ей Богу,
Вдруг кругом идет голова,
Но, дальше куда? Где ж дорога?
Не вижу совсем! Лишь трава
Тут вроде примята едва!
И тихо так! Странное дело!
Буквально звенит тишина!
Нет! Слышу, пчела пролетела,
Вот, скрипнула где-то сосна,
Вот что-то в траве зашуршало
И пискнуло что-то в кустах!
Под ложечкой вдруг засосало
И детский подкрался вдруг страх!
Один я! Тут все незнакомо!
Казалось бы, мне ли не знать
Парк этот, совсем возле дома,
Здесь с детства любил я гулять!
Мне стало вдруг как-то тревожно —
Не знаю и сам почему
А где же девчонка? Возможно,
Она объяснит: что к чему?!
 
 
Я двинулся к пруду и робко
На берег уже выхожу:
Вода под ногами, здесь топко —
Болото, ей Богу! гляжу
Мосточки косые проходят
От берега прям  до воды,
На сереньких досочках вроде
Я мокрые вижу следы!
Вхожу на мосточки, и правда!
Следы женских ножек босых
Одежда положена справа!
Все: туфельки, юбка, трусы…
А барышня где же? – нет, нету!
Гляжу на поверхность пруда —
Лишь солнечный день среди лета
В себе отражает вода!
Лишь сочно трава зеленеет
У берега пруда, повдоль
И сердце внутри леденеет:
Утопла девчонка-то что ль?
Со страхом гляжу я на воду,
Что дальше? Что делать теперь?
Вдруг бухнет как на небе что-то!
И взвизгнет, как раненный зверь!
Тут сердце, аж в самые пятки
Упало в мгновенье одно —
Сходил, понимаешь, на блядки!
Я дернулся в сторону, но…
Нога поскользнулась на мокром,
Себя я не смог удержать
И в пруд повалился, лишь токмо
Успев крикнуть бодрое: блять!
Но видно ударился что ли
Об те же мостки головой,
Опять «„блять“» – уж крикнул от боли
И скрылся под темной водой!
А дальше? не помню, что было!
Распался мой мозг на куски!
Но только какая-то сила
Вернула меня на мостки!
Очухался я от пощечин,
До звона в ушах аж: бам-бам!
Девчонка, красивая очень
Хлестает меня по щекам!
И тут я проснулся и долго
Зачем-то глядел в потолок;
Глядел, да вот только без толку:
Ни херА увидеть не смог;
Но только побаливал явно
На темени свежий синяк,
А щеки? Так те и подавно
Горели неведомо как!