Электронная библиотека » Владимир Щедрин » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 9 августа 2022, 12:00


Автор книги: Владимир Щедрин


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Владимир Щедрин
На дальних подступах страны
(Негерой-2. Воспоминания о неслучившемся)

100-летней годовщине создания

Службы внешней разведки (СВР)

Российской Федерации

посвящается


1

На языке некоторых историков спецслужб и виртуозов по части добывания информации из интернета, что часто, увы, одно и то же, «крот» – это всего-навсего агент, глубоко или неглубоко инкорпорированный в какую-нибудь нужную, но труднодоступную структуру противника. Лучше, конечно, правительство, спецслужбы, администрация высших чиновников, МИД и т. п. Но даже оттуда он может поставлять важную, секретную информацию, а может просто гнать туфту и требовать за это денег, почестей и наград. Потому что слаб человек и с этим трудно что-либо поделать.

«Крот», если повезет, может быть завербован еще до того, как получит доступ к закрытым сведениям, иногда даже до начала работы в той сфере, которая интересует вербующую сторону. Часто «крота» вербуют «на вырост», в надежде, что рано или поздно он все же достигнет высокой должности в какой-либо организации или учреждении враждебной стороны, представляющих интерес для вербовщика, и станет источником полезной информации.

Считается, что термин «крот» в широкий оборот ввел и популяризовал писатель Джон Ле Карре. Однако, он точно не являлся автором самого этого определения. Задолго до него термин уже имел хождение в среде сотрудников спецслужб. То ли для того, чтобы сделать комплимент советским чекистам, то ли по каким-либо другим причинам Ле Карре говорил, что называть агентов глубокого внедрения «кротами» первыми начали в КГБ. В западных спецслужбах подобным людям давали якобы более размытое определение – «спящий агент».

Часто пишут, что одними из самых знаменитых представителей «кротового семейства» в истории разведок являлись члены так называемой «Кембриджской пятерки». Все они были, как говорится, не от сохи, а представителями аристократических кругов британского общества и завербовали их ещё во время учёбы в Кембриджском университете. Круче Кембриджа в университетском смысле и сегодня трудно себе что-нибудь представить: из этого заведения вышло около сотни только Нобелевских лауреатов.

Члены «пятерки» по мере своего карьерного роста занимали все более высокие посты в английской разведке MИ-6, дипломатических и других важных правительственных структурах и многие годы снабжали Советский Союз в высшей степени полезной разведывательной информацией. Не будем спорить о важности и значимости этой самой «пятерки» для одной стороны и величины ущерба, нанесенного ею другой. Но, возможно, о самых известных в мире «кротах» мир узнает еще не скоро или вообще не узнает…

Как раз за «кротом», как мне казалось, я и поехал в Валь д´Изер. Там проблем не было. Солнце, воздух, снег слепящий и белоснежный – извините за тавтологию. От машины я пока еще не уставал, поэтому 700 км от Парижа до места назначения мы «пролетели» быстро и интересно. Но значительнее медленнее, чем если бы ехали вдвоем. А вот зачем мы туда поперлись, тем более с ребенком, толком я так и не понял. До сих пор.

Заместитель Палыча еще до Гармиша не совсем внятно (это сразу насторожило) предупредил, что, возможно, от меня потребуется прикрытие какой-то операции, о которой мне лучше не знать. Прикрытие и обеспечение оперативной деятельности своих товарищей – дело святое, ну, или почти святое. Это не обсуждается. Но на том скромном и одновременно шикарном, если сравнивать с советским Терсколом или Домбаем, европейском курорте была просто толпа «грачат». А этим парням, как известно, палец в рот не клади: в деле обеспечения фору дадут любому. Может, правда, мне так показалось… В общем, никого я в тот раз не прикрывал своей богатырской грудью от пуль вражеских, не отвлекал свирепую зарубежную «наружку», как смелый испанский тореадор, вытанцовывающий перед грозным быком с красным плащом в руках. И даже не жертвовал животом своим во имя и во слав у… Мог я, конечно, и не заметить чего-то интересного – с грачевских ребят станется.

Был еще один пункт. Вообще, что касается моего затянувшегося пребывания на горнолыжных европейских курортах, то не надо думать, что ПГУ просто из гуманизма направило меня отдохнуть в Альпы. Ага, ща-ас, держи карман шире! В Валь д’Изере я должен был дождаться весточки от американца по поводу «крота». Ждал, честно говоря, с опаской. На его бы месте (упаси меня, Господи, от мыслей таких непотребных!) я бы похохмил чуть-чуть и написал бы в своей «закладной» записке, что «крот», это, мол, тот самый еврей-француз, что занимался моей вербовкой в Гармише. А в свободное время – он еще, подонок, подрабатывает дипломатом-шпионом в русском посольстве в Кабралии, околачивая там своим мощным коммунистическим (как бы сказать политературнее) колотом не кедры сибирские, а кокосовые пальмы. Иди потом доказывай, что ты – не верблюд.

У американца, видимо, не было времени или возможности меня «пробить» по полной. От «Гектора», судя по всему, они получили мало информации о нас с Пашкой, потому что мой сменщик по-прежнему спокойненько сидел в Лоренсии и никакого пристального внимания к своей скромной персоне со стороны парней из Лэнгли не наблюдал. Да и мое персональное обеспечение на курорте особой тревоги не выказывало.

С другой стороны, проявлять повышенную активность в отношении нас «америкосу» было бы себе дороже. Умные люди из его разведокружения могли бы догадаться, что здесь что-то нечисто. Мол, его или вербанули или пытались вербануть. Вот он и мстит. Так что «Лыжнику», если он не законченный идиот, лучше всего было бы затаиться.

То есть, в Лесу очень рассчитывали, или как минимум надеялись, что после моих геройских подвигов в Гармише я должен был или, точнее, мог получить информацию о «кроте» от своего американского клиента. И эту информацию я действительно от него получил. Но какую! Она оказалась, мягко говоря, прикольной и повергла в некоторое недоумение меня и даже моих начальников.

Дело в том, что еще до моего отъезда в Валь д’Изер коллеги в Центре, которые свой хлеб зря не ели, очень плотно взялись за вычисление «крота» именно в Кабралии. Причем, когда мы с женой вернулись на побережье самого красивого в мире Тихого океана, там о «кроте», естественно, никто и слухом не слыхивал. А все в итоге было обставлено как банальная аморалка.

Когда я впервые услышал «намек» от Грачева о предательстве, понял, что дело – серьезное. Генерал не стал бы делиться пустяковыми слухами. Интуитивно почувствовал, что «прокладка лопнула» скорее всего у нас в Кабралии. А если или, не дай Бог, в самой Конторе, то так или иначе в привязке к Кабралии. Это означало, что на уши поставят всех, и на ковре с самым длинным командирским ворсом прольется море крови.

Когда мы с Марусей отъехали на Тихий океан – я дела сдавать, она вещи паковать, местный резидент – мой шеф непосредственный – как раз находился в Первопрестольной и безропотно переносил все тяготы и лишения в соответствии с текущим моментом.

Конечно, искать «крота», рассуждал я, будут специально обученные ребята из управления внешней контрразведки. Как всегда, времени для этого им отводился самый минимум, а работы было – выше крыши. Нужно было проверить посольство, торгпредство, аппарат экономсоветника и еще кучу мелких организаций в Кабралии. А там беззаветно трудились за скромные зарплаты в чеках Внешпосылторга и прочих валютных разновидностях простые и почти бескорыстные советские граждане. И проверить их было трудно, очень трудно и, главное, времени на это ушло бы уйма. Конечно, это если не загонять подозреваемым иголки под ногти, не подвешивать их на дыбе, а соблюдать такт, социалистическую законность и прочую слюнявую либерально-демократическую хренотень. А все потому, что граждан этих советских было без малого человек 200.

«Крот» (будь он трижды неладен!) наверняка притворялся активным и достойным членом КПСС, регулярно выступал на собраниях, в меру травил антисоветские анекдоты, открыто не фарцевал водкой и икрой, с соседями не скандалил, к чужим женам с недвусмысленными предложениями не лез или лез, но редко, а работу свою выполнял образцово.

Тем не менее, весточка по «кроту» все-таки пришла через несколько дней. Американец, как и договаривались, оставил записку в гостинице. В ней он довольно пространно поведал, что искать надо в референтуре экономсоветника в Кабралии. Заведующий референтурой в аппарате экономсоветника – не иголка, человек солидный и уважаемый. Я его лично знал, хотя и шапочно – мы семьями не дружили. Но проверка показала, что он чист, как стеклышко.

А вот одна из секретарш, начитавшаяся про Мату Хари, вызывала сильные подозрения. Молодая, незамужняя, отличный работник, она успевала не только выполнять свои обязанности, но и продуктивно «помогать» экономсоветнику, как выяснилось, сносить сексуальную неустроенность заграничной жизни. Особенно когда у того жена уезжала в Союз. В последнее время «экономическая жена» по семейным обстоятельствам делала это слишком часто. И, как оказалось, советник совсем не страдал в интимном плане, решив для себя, что главное дело – молодое тело.

Доступ к секретам у барышни, был абсолютный. Информацию она сливала «втемную», не интересуясь содержанием, а банально вставляя в машинку еще один листок копирки. Надо сказать, что немалую часть работы аппарата экономсоветника в то время составляли поставки вооружения, военной техники, а также запчастей и комплектующих к ним в дружественные страны Латинской Америки. Наша Кабралия играла роль главного перевалочного пункта в этих поставках, соответственно утечка секретных данных по такой деликатной проблематике была для Союза очень чувствительной.

Материальное положение секретарши улучшалось не по дням, а по часам. Морально-нравственная сторона всего этого девушку мало интересовала, хотя папа ее – фронтовик – в министерстве внешней торговли занимал приличный пост. Просто, как говорят у нас в народе, «жадность фраера сгубила». Такое в жизни случается иногда…

Ее чуть-чуть «поводили» по городу и выяснили несколько интересных фактов. Во-первых, девушка с красивым и редким именем Зарина четко соблюдала внутриведомственные инструкции, и одна никогда никуда не ходила. Только с сопровождающими – подругами, соседками или достойными мужчинами. Оказалось также, что во время прогулок по магазинам или культурным мероприятиям она никогда не забывала посетить городской туалет. Причем, не какой-то один, а в разных торговых центрах или кафе. Посещение длилось обычно минуты, подружки вежливо ждали поблизости, а то и с ней заходили в женскую комнату. Так что подкопаться было трудно, но можно.

«Закладку» девушка совершала в туалетные урны для использованных салфеток. Совершенно «случайно» в течение короткого времени в той же женской комнате оказывались небрезгливые девушки из американского посольства, либо из смежных с ЦРУ организаций, тоже любительницы шопинга. Иностранные курьеры работали, увы, спустя рукава, потому что не ожидали, что комитетские контрразведчики не погнушаются полезть в женский туалет. Конечно, никто порядка в сортирах не нарушал, но есть много способов, брат Горацио, проверить женскую уборную на предмет тайниковых закладок.

Четыре последних раза Зарине просто обломали кайф со всей присущей комитетским ребятам выдумкой. Первый раз за пару минут до входа в шикарный супермаркет с чистым и удобным «местом общего пользования» вдруг стало «плохо» ее спутнице – жене помощника военного атташе. Плохо по женским делам, из-за которых нужно было срочно вернуться в посольство. Зарина не смогла отказать подруге в помощи и «закладку» не сделала. И гонорар из корзинки с использованной туалетной бумагой не забрала. Уточнить, кто принес конверт с дензнаками не составило большого труда. Письмоносцем оказалась симпатичная дама – супруга третьего секретаря посольства США, который в первой половине рабочего дня «мирно и плодотворно» укреплял культурные связи с народом Кабралии, а вот во второй…

Следующий раз Зарину тормознули при выходе из ГКЭС, так как ее шеф «вдруг» получил срочное – срочнее не бывает – задание от посла. А куда нынче начальник без секретарши? Послу экономсоветник отказать, конечно, не мог и заставил девушку сначала печатать какие-то бумаги (Москва напрочь отказалась отдыхать в пятницу вечером и «бомбила» Кабралию телеграммами), а потом, видимо, взыграло советническое либидо и стало не до шопинга.

В третий раз все вроде получилось гладко. Зарина несла свою «беду» в чистенький клозет уверенно и спокойно. Никого не тошнило, никто не просил о сеансе скоротечной любви и перепечатке миллиона страниц ненужного отчета. Однако в кафе перед входом в женскую комнату, которая находится обычно рядом с мужской, трое разбитных мачо устроили не очень кровавую, но шумную драку. В результате потасовки пьяные кабальерос сломали дверь в женский туалет. Вызванная полиция забрала дебоширов, а бригада ремонтников «удобства» на этом этаже просто закрыла. На ремонт, естественно. Ну, правда! А как без двери в дамскую комнату губки красить?

Зато в четвертый раз все прошло по плану, правда, комитетскому, в котором советская контрразведка просто превзошла себя. Зарина принесла в туалет крупного столичного торгового центра листки с подробностями проектов экономического сотрудничества и некоторой другой информацией, которую она услышала в постели за последние дни от своего словоохотливого и похотливого бой-френда. В туалете никого не было. Запершись во второй кабинке, горе-шпионка удачно сунула бумаги в корзинку для использованных салфеток, забрала оттуда пакет с гонораром и после традиционного омовения рук скромно и радостно (пакет с гонораром казался тяжелее, чем обычно) покинула заведение.

Буквально через пять секунд после освобождения кабинки № 2 какой-то «чудик» с надписью на форменной куртке «персонал» молнией метнулся в женский туалет, мигом пересыпал содержимое нужной корзинки для бумаг в свой черный непроницаемый, как все тайны КГБ, большой мешок для мусора, и был таков. Перед выходом из кабинки он виртуозно насыпал в освободившуюся корзинку порцию использованных салфеток из другого туалета. Весь процесс, включая освобождение Зариной мочевого пузыря, а также корзинки – для отчета – был тщательно снят на пленку с идеальной озвучкой.

Камеру не отключали еще примерно полчаса. Поэтому следующая серия шпионского сериала получилось очень даже занимательной и с элементами эротики. Была заснята в подробностях та самая супруга третьего секретаря посольства США Рейчел Рос. Она долго стелила на стульчак специальные прокладки, повозилась с тесноватыми джинсиками (потолстела чуток на привольной кабральской жизни!) и трусами, а когда уселась справить естественную нужду, вдруг занедоумевала. Отдельного конверта в корзинке не оказалось и пришлось перерыть чистыми американскими ручками весь туалетный хлам, который заботливо ссыпал туда наш педантичный контрразведчик.

Без выдумки поматерясь на своем тарабарском языке – только «shit» да «fack», – американка нервно высыпала содержимое корзинки на не идеально чистый пол в своей кабинке. Еще раз проверив руками каждый клочок бумаги, дипломатическая жена привела свой туалет в относительный порядок, отмыла как могла натруженный ручки с мылом и горячей водой и отбыла домой.

А в это время… А в это время две подруги Зарины, одна из которых – уже известная жена помощника военного атташе, смиренно ожидали спутницу на улице. Оценив ее прекрасное приподнятое настроение, дамы по обоюдному согласию направились в ближайший бар выпить по глоточку мартини и чашечке кофе в честь приближающегося отъезда Зарины в отпуск. Посидели, посмеялись, перемыли косточки своим подругам и решили, что пора по домам.

Все бы ничего, но буквально на выходе из бара парочка недоумков-подростков, проезжавших мимо на скутере, лихо вырвала из рук Зарины пластиковый пакет. В нем был конверт с гонораром и какие-то мелкие незначительные покупки. Сумочку с кошельком и документами Зарина по совету милейшего офицера безопасности посольства обычно носила через плечо ближе к животу и добраться до нее мелким уличным грабителям было трудно. Туда, в эту сумочку, она всегда клала конверт с дензнаками от добрых хозяев. Просто в этот раз конверт был толще обычного и в изящный дамский клатч не поместился. Воришки чаще всего охотятся за дамскими сумками, а здесь, будто кто-то нарочно подсказал, где что лежит.

Подруги и особенно Зарина сильно расстроились, пожаловались, насколько позволяли знания местного наречия, оказавшемуся поблизости полицейскому. Тот, поняв, что сумка с кошельком и документами цела, успокоил девушек, пообещав, разумеется поймать и наказать воришек. Отойдя от взволнованных русских «гусынь» метра на три, доблестный кабральский полицейский и думать о них забыл. А «воришки» через квартал передали пакет добрым дядям, бегло, хотя и с каким-то непонятным акцентом говорившим на испанском, получили причитающееся им очень достойное вознаграждение и исчезли до лучших времен.

До отъезда Зарины в Союз оставалось ровно два дня. В итоге в Кабралии все обошлось без засад, рукопашных и заламываний рук. И советник, и его сексуальная секретарша чинно сели в самолет с полными баулами колониальной конфекции и под негласным присмотром отправились в Первопрестольную. Девушку взяли в Шереметьеве, подключив ребят из таможни. А советнику позже порекомендовали и работу покинуть хлебную, и партбилет заодно со служебным паспортом сдать в связи с аморальным поведением. Жена советника под шумок тоже свалила от мужа, тем более, было к кому. Так распалась еще одна с виду крепкая и обеспеченная советская семья, не выдержавшая испытания заграницей.

Информация «Лыжника», конечно, помогла с кабральским «кротом», на которого вышли бы и так, без американской помощи. Но вот казус! В своем послании, состоящем по большому счету в основном из намеков и предположений, господин цэрэушник то ли в виде бонуса, то ли от страха за свою гнусную греховную жизнь уверенно поведал также, что в Кабралии сидит не «крот», а так – «кротенок». А настоящее слепое и глупое животное роет свои ходы на Старой площади и готовится из скромных референтов стать слушателем Дипакадемии МИД СССР. В Лэнгли дипломатических «кротиных» амбиций якобы не приветствуют, но помешать не могут.

Просчитали этого джентльмена или нет, я так и не узнал. Как только информация оказалась в Лесу, для меня тема из секретных превратилась в абсолютно закрытую под грифом «не вашего и не нашего ума дело». То, что наложен такой изысканный, я бы сказал, не часто употребляемый гриф, сообщил мне лично Георгий Павлович и продублировал его зам – Слава. Оба боялись, наверное, что я пойду трепать по всей Конторе, что мол, родной ЦК КПСС сливает Штатам «архиважную» информацию за американские тугрики, жвачку и кроссовки. Я заверил, что не пойду. Потому что, во-первых, мне не нужны лишние приключения – у меня их и так выше крыши. Во-вторых, про Старую площадь и так все знают давно и наверняка. В-третьих, у меня была куча своих дел, включая завершение кабральской эпопеи и подготовку к ближневосточной.

2

Очень хорошо помню, как первый раз побывал в арабской стране. Не важно, в какой. Важно, что на Востоке, про который великий Киплинг, лично мною сильно уважаемый и почти любимый поэт, оригинально и свежо высказался, мол, «Восток есть Восток». Очень умная мысль. Ее смело можно тиражировать на все существительные могучего русского языка, что, собственно, повсеместно делается. Но почему-то Киплинга помнят, а остальных – не очень приветствуют. Кругом завистники!

В арабских странах всегда, что характерно, либо готовится, либо идет, либо только что завершилась война. Это делает ближневосточный регион совершенно неповторимым, притягательным и значительным для всех – политиков, разведчиков, экономистов, арабистов, бандитов, торговцев, шарлатанов, журналистов, писателей и представителей других профессий, в том числе древнейших.

Война на Ближнем Востоке бывает разная – большая и маленькая, интенсивная и вялотекущая, с жертвами и без (в арабском варианте желательно без). Все это, как правило, при братской помощи собирательного образа СССР, с одной стороны, и примерно такого же образа США – с другой.

Мне, наверное, нет смысла философствовать на данную тему, ведь я уже не безусый юноша, а настоящий полковник. Моя специальность, точнее, профессия – разведка. Но тогда в первый приезд на Ближний Восток я о разведке не думал. Нет, думал, конечно, как все мальчишки, когда смотрел фильм «Ошибка резидента» с бесподобным Жженовым в главной роли. Запомнилось, как он в модном заграничном прикиде где-то во Франции или Германии за бокалом дорогой выпивки устало роняет в разговоре с папой-графом: «Я – разведчик, отец. Каждый зарабатывает, как может…» Красиво!

В разведку я не рвался. Языки мне нравились – это было. И давались они легко по сравнению с большинством сверстников. Поэтому в престижнейший московский иняз им. М. Тореза я поступил без особого напряга и, что совершенно невероятно, без всякого блата. Повезло. Но именно из-за того, что без блата, попал я в экспериментальную группу, которая одной из первых начала учить не свойственный ранее нашему ВУЗу арабский язык. Второй мне дали испанский. Английский, португальский и французский я изучал факультативно, благо, возможности были.

На последних курсах была практика в «одной арабской стране». Уже тогда ко мне начал «присматриваться» КГБ, который напустил как всегда туману и секретности. Так что посылали нас «за бугор» чуть ли не тайно. Работать пришлось с теми же «сапогами». Только не из ГРУ, а простыми военными советниками и специалистами (хабирами, как мы их величали на арабский манер), которых направило в командировку наше министерство обороны и, конечно же, коллегами-переводягами. Они по большей части были из московского ВИИЯ, но попадались и хлопцы из ИСАА, ЛГУ, Баку и Ташкента. Хорошее было время, чуть-чуть стремное, но в целом позитивное.

Во время командировки я «спортивный режим» откровенно и демонстративно старался не нарушать, то есть выпивал много и часто, но аккуратно. С работой справлялся, начальству дерзил в меру. А оно было очень и очень своеобразным. Часть наших старших товарищей, в основном советников, прошли Великую Отечественную. Но, увы, не все из них стали генералами и героями-орденоносцами, заняли «теплые» места в армейских и окружных штабах. Поэтому любили иногда по-отечески «потрепать» молодежь, поучить уму-разуму, дать пинка или просто поорать.

Контингент хабиров помоложе страдал, скорее всего от того, что не застал «суровых военных времен», не завоевал пока своего «места под солнцем» и тоже отыгрывался, как в армии заведено, на молодых. А к этой категории относились, естественно, мы – переводчики. Нам доставалось ото всех. Поэтому и любви особой между спецами и переводческим корпусом не было. Так уж повелось. Бывали, правда, и положительные исключения. Мужики-то они все в основном, положа руку на сердце, были нормальные, только житухой непростой в Союзе придавленные и затюканные…

Теперь-то я думаю, что сложности во взаимоотношениях между разными поколениями сводились к банальной, но вечной проблеме – «отцы – дети». Конечно, между нами была «дистанция огромного размера». Культура, образование, воспитание – все было другим. Ну, представьте себе, с одной стороны, скажем, безусого мальчонку-виияковца, или мгимошника, потомственного москвича с Арбата начала 70-х, у которого с рождения все было «в шоколаде»: папа-полковник Генштаба или ответственный работник ЦК. Добавьте к этому еще отсутствие жизненного опыта, прущие из всех щелей гонор и юношеский максимализм, неумение понять и, если надо, простить другого человека, не такого, как ты. А с другой – умудренного опытом седовласого подполковника лет сорока с хвостиком, детдомовца, выходца из рязанской глубинки, прошедшего фронт. После войны заброшенного злой судьбинушкой в Забайкальский или Среднеазиатский военный округ, дети которого и метро-то первый раз увидели лет в 18.

Попав в заграничную командировку, многие и специалисты, и советники получили уникальный шанс, может быть, единственный в жизни – поправить материальное положение, осуществить свое самое заветное желание. Хрустальной мечтой любого хабира тогда была автомашина «Волга»! А если останется немного деньжат от покупки «ласточки», можно было чуть-чуть «прибарохлиться», приобрести в «Березке» какие-нибудь престижные шмотки, например, дубленку, пыжиковую шапку или заморскую бытовую технику.

А наш неразумный брат-переводчик, получив первую зарплату, бросался во все тяжкие: вначале походы по запретным ночным клубам и кабакам. Потом покупались японские часы «Сейко» или «Ориент», самый моднючий прикид в местных дорогих лавках и, обязательно, магнитофон «Акай» последней модели или навороченный проигрыватель с кучей дорогущих «пластов» групп типа «Пинк Флойд», «Роллинг стоунз», «Лэд Зеппелин» ну и т. п. Бедные хабиры слов даже таких не слышали, а завидев у переводчика новые ботинки на платформе, сшитый у портного костюм из английской шерсти или пластинки смотрели на него как на прокаженного и молча крутили пальцем у виска.

Что же – приоритеты у всех были разные, да это в общем-то и нормально, но это стало понятным по прошествии времени. А тогда… Тогда мы, переводяги смотрели на хабиров свысока, считали их жмотами, недалекими людьми и в свой узкий круг «переводческой элиты» особо не допускали. Травили про них анекдоты, смешные байки, подтрунивали над ними по поводу и без. Иногда, кстати, небезосновательно. Истории случались, бывало, просто дикие. Кто-то в неуемном порыве любой ценой поскорее «закрыть» желанную «Волгу», экономил на всем, складывая сертификатик к сертификатику. Порой переходили все разумные пределы: скудно питались, не покупали детям фрукты, отказывали своим чадам в мороженом. Помнится, отдельные выдающиеся «экономисты» доводили себя до цинги и дистрофии. Случалось даже, о Боже! замахивались на самое святое – бросали курить и завязывали с выпивкой за свой счет, переходя исключительно на «халявную».

Кто-то из наших ребят даже тетрадку специальную завел, куда время от времени записывал хабирские «перлы». Вот некоторые из них.

– Замаскировать так, чтобы ни одна собака не нашла. Даже я!

Или: «Что, машина не заводится? Ладно, поехали, потом заведешь».

А как вам такой шедевр из диалога хабира и переводяги:

– Слышь, Васятка, а в арабском языке есть «мягкий знак»?

– Никак нет, товарищ генерал.

– А как же ты тогда слово «конь» на арабский переводишь?

Я сам, как-то будучи на дежурстве в офисе Главного военного советника, был свидетелем такого эпизода.

По лестнице деловито спускается полковник Павел Алексеевич, начальник оперативного отдела. Проходя мимо дежурного говорит:

– Если Главный будет меня спрашивать, я уехал в «Красный дом» (общага переводчиков в столице страны – ред.).

Стоящая рядом с дежурным женщина, работающая здесь же, в канцелярии:

– Павел Алексеевич, а вы меня с собой не прихватите?

Тот угрюмо:

– Нет, я другой дорогой…

Как бы то ни было, но работать в непростых условиях Ближнего Востока нужно было всем вместе. Мы и работали. И, вроде, даже неплохо!

Наверное, там, «на дальних подступах страны», и присмотрелись ко мне окончательно «ловцы душ» из Конторы, о чем я совершено не жалел тогда. Сейчас тоже не жалею. Правда, уже с оговоркой. Небольшой, навеянной опытом…

«На дальних подступах страны…» – это строка из песни, которую сочинили, если верить переводческим легендам, в Египте примерно в конце 60-х годов. Первая и пока единственная известная официальная публикация текста песни появилась в книге одного из авторитетнейших ученых-арабистов нашей страны, доктора наук, профессора Анатолия Захаровича Егорина, долгие годы проработавшего на Ближнем Востоке и, разумеется, в Египте. В его редакции текст выглядел так:

 
Среди развалин и пожаров,
Где каждый дом смердит огнем,
По узким улочкам Кантары
Идет пехотный батальон.
 
 
Хрустит стекло под сапогами,
Стучат подковы-каблуки,
А за плечами, за плечами
Бренчат примкнутые штыки.
 
 
Стреляют здесь не для острастки —
Гремит военная гроза,
Из-под арабской желтой каски
Синеют русские глаза.
 
 
В походы вместе с батальоном
Эксперты русские идут,
Их опаленных, запыленных,
Как избавителей здесь ждут.
 
 
Мы как в Испании когда-то,
Мы здесь нужны, мы здесь важны.
Мы неизвестные солдаты
На дальних подступах страны.
 
 
Вы нас представьте на минуту
Идущих под стальным дождем,
Как за египетские фунты
Мы буйны головы кладем…
 
 
Вернусь домой, возьму гитару
И под негромкий перезвон
Я вспомню улочки Кантары
И свой пехотный батальон.
 

Слова и музыку, как написал Анатолий Егорин в своей книге, посвященной Египту, сочинил переводчик Евгений Грачев, выпускник факультета журналистики МГУ. Многие однако утверждали, что песня стала результатом коллективных усилий. Правды так и не узнали. Текст переписывали на бумагу, на кассеты, исполняли песню, но имя и фамилию настоящего барда тщательно скрывали. «Естественно, – писал Егорин, – среди некоторых наших высокопоставленных военных, отвечавших в Египте за морально-политическое состояние личного состава, вначале поднялся невообразимый ажиотаж: «Найти паскудника!», «Выслать!», «Судить мерзавца!» – только так реагировала эта категория «интернационалистов» на песню.

В конце концов, ЧП стало предметом обсуждения на парткоме посольства. Песню в магнитофонной записи прослушали в присутствии целого актива советской колонии. После первого прослушивания все молчали, поглядывали на секретаря. Тот, выдержав паузу, сказал:

– Давайте-ка еще раз прокрутим. – Прокрутили.

– А что, – открыл дебаты советник посольства Владислав Борисович Ясенев. – Песня как песня. Выстраданная и реальная. Нам надо больше поощрять тех, кто находится на передовой и по существу жертвует своей жизнью, а мы…

– Так это же антисоветчина! – Прервал Ясенева какой-то генерал, запомнившейся по необычному для других красно-синему оттенку лица. – Что значит: «Как за египетские фунты мы наши головы кладем?»

– А то и значит, – отпарировал Ясенев, – что, действительно, кладем здесь за Египет свои головы. Это факт, который со временем всплывет. Может, еще и памятник воздвигнут нашим гражданам, павшим в борьбе за свободу Египта…»

Песня до сих пор, как ни странно, не забыта. Она стала своего рода гимном военных переводчиков-арабистов. Позднее в ней появились «вариации на тему», новые строки, она адаптировалась в разных вариантах к Сирии, Анголе, Мозамбику, Эфиопии и другим «горячим точкам», где топтали землю советские военные переводчики и, бывало, кровь свою проливали. Можно предположить, что в нынешней редакции в посольстве СССР в Египте конца 60-х годов ее бы тоже не приняли. Впрочем, дело прошлое…


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации