Текст книги "Хонорик на тропе кладоискателей"

Глава III
Первая неудача

Мама не стала ждать новых визитов. Узнав, кому принадлежал сгоревший стожок, она сама пошла к соседям. И вскоре вернулась, радостная и удивленная одновременно.

– Ничего не понимаю, – сказала она. – Милые, приветливые люди. У них и в мыслях нет подозревать нашего Макара. Конечно, они расстроены, и это можно понять, но меня сразу же принялись успокаивать. Не волнуйтесь, говорят, не переживайте. Сейчас засуха, кто-то неосторожно бросил непотушенный окурок – может, пастух, может, еще кто… Дети здесь такими вещами не балуются – ни свои, ни приезжие. Странно!

Макар повеселел. Приятно быть не подозреваемым, а самым обычным человеком, у которого к тому же развязаны руки для дальнейших расследований. А расследовать было что – кроме таинственной часовни появился еще и стожок. Правда, о стожке правильнее было бы сказать, что он не появился, а исчез. Но ведь тайна его вместе с ним не исчезла, не так ли? Иногда с исчезновением предметов степень их таинственности, наоборот, только возрастает.

Поразмышляв, Макар выработал стратегию своих действий. Он знал, что в любых делах, если их хоть сколько-нибудь планировать, должна быть стратегия и тактика. Стратегия – это самый общий план, а тактика – поведение в конкретных обстоятельствах. Вот Макар и решил: тактические действия можно проводить и в одиночку, а вот по стратегическим вопросам лучше посоветоваться с Соней. И Ладошку тоже, конечно, не надо оставлять в стороне.

Макар вспомнил, как в Москве они втроем отлично провели расследование, раскрыв тайну соседской квартиры, в которой появилось привидение… Тогда и Соне, и Ладошке нашлось применение. И если честно, Макару в одиночестве ни за что бы не справиться с тем запутанным дельцем. Так что и сейчас не стоило пренебрегать помощью сестры и брата, тем более что им тоже, наверное, не хотелось скучать в деревне без дела. Разве можно считать делом Сонины занятия живописью? А Ладошкины блуждания по огороду и вокруг дома? Даже просто в воспитательных целях Макар должен был привлечь их к расследованию!

Пришлось, конечно, выслушать от Сони упреки.

– Понял, к чему приводит твое одиночное геройство? – с довольным видом заявила она. – Хотел сам, один все узнать? Вот и попался. А если бы я тебя подстраховала, этого бы не случилось.

– Подстраховала! – обиженно передразнил ее Макар. – Да ты вчера всем своим видом показывала, что не собираешься больше к этой часовне ходить! Вот мне и пришлось одному. Кто же знал, что этот стожок загорится? Подстраховывай, если не трусишь, я не против.

– И необязательно бродить по окрестностям в темноте, – назидательно сказала Соня. – И дня вполне достаточно. Для начала, во всяком случае. Надо подробно обследовать и деревню, и усадьбу, не вызывая лишних подозрений.

Разве Макар против?

– А ты тоже, оказывается, слышала, что говорил этот лысый утром? – спросил он.

– Слышала, слышала, – ответила Соня. – Окна у нас открыты. Даже неудобно было: получилось, что я подслушивала.

«Неудобно! – подумал Макар. – Когда само все слышно, то что же неудобного?»

Так что со стратегией все было ясно: необходимо было установить общее наблюдение за деревней и усадьбой. А вот тактику ребята выбрали самую обычную: Соня отправилась со своим мольбертом к усадьбе, а Макар принялся учить Ладошку всяким премудростям природной жизни. Ну и сам, конечно, при этом стал осваивать эти премудрости на практике.

О разжигании костра не было и речи. После сгоревшего стожка… А вот маскироваться, плавать и лазить по деревьям Ладошке понравилось сразу, несмотря на все трудности. У него даже лучше Макара кое-что получалось! Плавать Ладошка умел еще с детского сада, маскироваться в высокой траве ему было легко, только вот с деревьями выходила незадача. Дело в том, что Макар не хотел просто лазить по деревьям вверх-вниз. Это ведь довольно скучное занятие. А вот прыгать с дерева на дерево по-тарзаньи – это уже интересно! Но такой способ передвижения не подходил Ладошке из-за его небольшого веса.

За лугом, правее усадьбы, тоже на высоком холме, была березовая роща. Она-то и стала для ребят, во-первых, наблюдательным пунктом, откуда отлично просматривалась вся деревенская улица, а во-вторых, полигоном для тренировок. Пока Соня рисовала свои картинки, Макар выбирал среди берез те, которые были не очень толстые, но высокие и гибкие, и принимался за дело. На первый взгляд дело было простым: Макар лез вверх по березовому стволу, как по канату в школьном спортзале, а на достаточно большой высоте, когда березка начинала покачиваться, раскачивал ее еще больше и отцеплял ноги, повисая на одних руках. Гибкая березка плавно склонялась, и Макар, как на парашюте, опускался на землю.

Ладошка просто завизжал от восторга, когда Макар прокатился таким образом впервые, и сразу же полез на дерево сам. Он был до того бесстрашный, что бояться за него приходилось окружающим. А к тому же у него была обманчивая внешность: из-за длинных волос, которые Ладошка ни за что не соглашался остричь, он был похож на девочку. Это его ничуть не смущало, хотя обычно ведь мальчишки злятся, когда им говорят, что они похожи на девчонок. Но Ладошка вообще не обращал внимания на то, что о нем говорят, и всегда вел себя так, как ему нравилось. Например, даже в школе откликался только на имя Ладошка, хотя на самом деле его звали Володей – просто в раннем детстве он называл себя Ладодя, вот к нему и приклеилось такое смешное домашнее прозвище, которое он привык считать своим настоящим именем.

У Ладошки не хватало сил забраться по стволу высоко, да и березка не слушалась его – не хотела сгибаться. Макару приходилось подсаживать его, выбирая деревца потоньше, чтобы он испытал радость плавного приземления. Но ему это быстро надоело: Макар устал от поднимания Ладошки, к тому же ему хотелось развить собственное мастерство.

Вскоре он сравнился в этом мастерстве с самим Тарзаном – не забирался по стволу вверх, а прыгал на него с соседней толстой березы. Это было зрелище! Для Ладошки и Сони, конечно. Для Макара прыжок был сложным упражнением, требовавшим точного расчета и цепкости рук. Ведь высота была приличной, и если промахнуться… Но с каждым новым прыжком Макар чувствовал себя все уверенней. Особенно ему приглянулась одна сосна, на которую было легко взбираться. Рядом с ней стояли две березки, на них Макар и прыгал до тех пор, пока Соня не пожалела деревца:

– Хватит, Мак! – попросила она. – Наверное, они уже не распрямятся никогда.

– Ничего, – успокоил ее Макар, – они завтра опять будут вертикальными, у них же пружинная гибкость.

Но на всякий случай он помог березкам распрямиться, выровняв их в обратную от частого сгибания сторону. За час таких тренировок он устал не меньше, наверное, чем березки.

Речка, которая протекала у рощицы, восстановила силы и приятно освежила. Ладошка мог плескаться в воде бесконечно, но что толку от обычного купания? Макар и речку использовал для тренировки. Он сломал длинную тростинку, дунул в нее для проверки проходимости воздуха и нырнул. Под водой он одной рукой вцепился в корягу, чтобы не всплыть, а второй держал у рта тростинку и дышал через нее, одновременно зажимая пальцами нос. Когда он вынырнул через несколько минут, то увидел испуганное лицо Ладошки.

– Я подумал, – пробормотал тот, – что ты утонул.

– Утонул! – воскликнул довольный Макар. – Учись, пока я жив! Так можно скрываться под водой сколько хочешь. Только ты сначала на воздухе потренируйся, непросто же это.

Действительно, у Ладошки не сразу получилось и нос зажимать, и одновременно тростинку удерживать. Маленькая ладошка была у Ладошки! Но потом он приспособился и оставался под водой не меньше Макара, выныривая с невыразимым восторгом на мордочке.

– Ладно, хватит плескаться, – остановил эти бесконечные ныряния Макар. – А то Соня волноваться начнет. Да у нас еще многое впереди, чему надо научиться.

Когда поднимались к роще, Макар повязал на голову майку, как бандану, и воткнул под нее несколько густых веточек. Потом опустился в высокую траву и пополз в ней. Над травой покачивались зеленые листья.

– Ух ты! – оценил его мастерство Ладошка. – Как заяц.

– При чем тут заяц? – отмахнулся Макар, вставая из травы. – Заяц совсем не зеленый и прыгает. А при таком способе маскировки надо, наоборот, прижиматься к земле, как ужик. И даже не ползать зря, а затаиться и сидеть, сколько надо.

– А сколько надо? – спросил Ладошка.

– Сколько потребуется, – недовольно поморщился Макар.

Неугомонный у него все-таки брат! Как можно ответить на такие глупые вопросы? Ведь Макар сам пока не знает, для чего все это потребуется и сколько надо будет сидеть в засаде.

– Ты пока учись у старших, – отмахнулся он. – Все пригодится в жизни. Особенно в нашей, деревенской.

Ладошка с уважением посмотрел на Макара и прекратил свои расспросы. Ему было достаточно и того, что старший брат с ним занимается. Вон, и веточки на его майке-бандане заботливо поправил.

Соня их даже не заметила, пока они не вынырнули перед ней прямо из травы.

– Ой! – воскликнула она. – Как рейнджеры!

Макар, услышав про рейнджеров, сразу же набрал пальцем с мольберта немного коричневой краски и вымазал Ладошкино лицо. Вид у Ладошки стал устрашающим и смешным одновременно. Во всяком случае, Соня прыснула:

– Кузнечик! Только краска, между прочим, не очень-то и отмывается, – тут же добавила она.

А Ладошке, похоже, и не надо было, чтобы краска отмывалась. Он опять нырнул в траву и уполз в сторонку.

– Видно? – таинственным голосом шепнул он из укрытия.

– Растворился в зарослях! – похвалил Макар и спросил Соню: – Ничего не видела подозрительного? Ты же вот деревню срисовываешь…

– Но не фотографирую же, – ответила Соня. – Хотя… Кажется, я видела нашего утреннего гостя. Хорошо, что у него голова такая заметная, а панаму он не носит.

– И куда он направился? – встрепенулся Макар.

– Его лысина мелькнула несколько раз среди домов и пропала, – ответила Соня.

– Об этом я и спрашиваю: где пропала? – нетерпеливо уточнил Макар.

– Кажется, за крайним домом, – неуверенно сказала Соня. – Да, за домом, а потом и в кустах, там, где стожки.

– Ничего себе! – воскликнул Макар. – Да это же направление к усадьбе! Самое важное заметила, а говоришь так, будто птичку какую-нибудь нечаянно увидела. Ведь Клюев отправился к дворцу. Утром сказал, что нам там нечего делать, а сам… Что его интересует?

– Но он же художник, – стала будто бы оправдывать Клюева Соня. – Может, натуру выбирает.

– Натуру! – хмыкнул Макар. – Чего же он нас туда не пускает? Это его собственность? Нам нельзя, а ему можно?

– Вот ты сейчас как раз ему уподобляешься, а сам не замечаешь этого, – поморщилась Соня. – Почему ты считаешь, что он не может везде гулять?

– Не считаю, не считаю, – отмахнулся Макар. – Только пусть и он не считает. Если он хочет там бродить в одиночестве, без лишних свидетелей, значит, что-то интересует его, да? И интересует так, что он совсем не хочет присутствия посторонних. Этого уже достаточно для слежки!

Соня пожала плечами:

– По-моему, можно просто его спросить. Это будет нормальная человеческая реакция.

– Нет уж, не будем мы его ни о чем спрашивать, – решительно сказал Макар. – Выследить интересней.

Ладошка даже подпрыгнул при этих словах от радости – так, что ветки на его голове качнулись, как целый куст.

– Быстрей, быстрей пойдем следить! – воскликнул он.

Наверное, это был один из редчайших случаев в жизни, когда Макар соглашался с младшим братом.

– Ты будешь нас прикрывать, – сказал он Соне. – Твой мольбертик как раз для этого пригодится. И старайся быть на виду, будто ты ищешь эту, как ее, натуру.

Соня вздохнула. Видно, ей не очень хотелось подчиняться.

– Мольберт, между прочим, – сказала она, – служит для других целей, а вовсе не для прикрытия слежки.

Но мольберт она все-таки сложила – значит, согласилась помогать.

Рощу от усадьбы отделял овраг. Соня обошла его кругом, через луг, а братья юркнули в густые заросли – напрямик. Ладошка старался не отставать от Макара, да это было и нетрудно: из-за крапивы и высокой травы тот шел медленно. По дороге он сделал маскировку на себе и Ладошке еще гуще, добавив веточек. Теперь можно было не особенно и приседать – над верхним краем крапивы только покачивались ветки на их замаскированных головах.

На противоположном берегу оврага в траве виднелись остатки древней каменной ограды – границы усадьбы. Макар поднял руку.

– Сейчас – тише, – шепнул он. – Повторяй все мои движения.

Но и без этого предупреждения Ладошка копировал Макара, как волчонок волчицу во время обучения на охоте.

Соня мелькала вдалеке за деревьями. Она двигалась по склону холма и была видна как на ладони. Если лысый и заметит посторонних, то, конечно, увидит сначала ее. Макар порадовался своему точному расчету. Он решил не торопиться – не высовываться же на открытую площадку.

Когда-то, наверное, здесь был прогулочный парк: в траве различались тропинки с утрамбованными мелкими камешками, по сторонам торчали пни от старых деревьев. Макар удивился: зачем кому-то понадобилось спиливать деревья в парке, если совсем рядом находится самый настоящий лес?

На противоположной стороне этой открытой площадки виднелись руины дворца. Макар прислушался. Шагов не слышно, куда же девался Клюев? Может, Соня ошиблась? Но надо было ждать – слежка требует выдержки и терпения. Пять и даже десять минут – не время для получения желаемого результата. А вот какого результата они ждут? Макар не мог ответить на этот вопрос. Но ведь для того слежка и существует, чтобы разобраться, что к чему.

Вдруг за развалинами треснула сухая ветка. Кто-то шел! Макар пригнулся и сделал знак Ладошке, чтобы он поступил так же. Сквозь ветки кустов площадка просматривалась хорошо. Зашуршали камешки, и на тропинке показался человек. Макар готов был увидеть Клюева и потому удивился – по дорожке осторожными шагами ступал незнакомый мальчишка. Он как будто боялся сделать лишнее движение. Двумя руками мальчишка держал перед собой странную палку, напоминающую большую рогатку без резинки. Мальчишка держал эту рогатку за два конца, отставив рукоятку от себя. При этом он так сосредоточенно на нее смотрел, будто ждал, что на ее конец сейчас сядет птичка. Словно загипнотизированный, мальчишка прошел по дорожке, потом покружился по траве, подошел к кустам, за которыми сидели Макар и Ладошка.

«Может, он сумасшедший? – подумал Макар. – И представляет, что едет на велосипеде, а рогатка – руль…»

Послышались еще шаги. По дорожке шел точно такой же мальчишка, держа в руках точно такую же рогатку. Теперь уже было совсем похоже, что на прогулку вышли сумасшедшие. Не обращая внимания друг на друга, мальчишки «рулили» своими рогатками, будто и в самом деле управляли какими-то непонятными средствами передвижения. Они кружили как заведенные, чудом не сталкиваясь друг с другом. Через пять минут, обойдя всю площадку вдоль и поперек, мальчишки почему-то вздохнули, взяли свои рогатки так, как берут обычные палки, и скрылись за развалинами.

Макар ничего не понимал. На сумасшедших мальчишки явно не походили. Может, они играли в какую-то неизвестную ему игру? Надо обязательно посмотреть, что эти мальчишки будут делать дальше! Но как же их догнать? По зарослям выходило далековато, к тому же надоело обжигаться крапивой, цепляться за сухие ветки и всякие колючки. Площадка была пуста. И Макар решил рискнуть. Дернув за руку Ладошку, он рванул напрямик по совершенно открытому месту. Почему-то показалось, что на них сейчас кто-то смотрит – всегда возникает такое ощущение, когда выскакиваешь из укрытия…

За руинами он опять шмыгнул в кусты. Не прятаться же за камнями, среди которых маскировочные ветки будут бесполезными! А вот в кустах они сливались с остальными листьями и укрывали более надежно.

Чтобы осмотреться и привыкнуть к новому месту, хватило нескольких секунд. Мальчишки далеко не ушли – теперь они блуждали между разбросанными камнями, спускаясь с противоположной стороны усадьбы к реке. И опять они выставили перед собой рогатки, и опять шли осторожно! Макар даже забыл про Клюева, пытаясь разгадать странное поведение мальчишек. Хорошо бы приблизиться… Но теперь уже не выскочишь на открытое место незамеченным.

Он стал пробираться через кусты. Сзади слышалось терпеливое сопение Ладошки. Наверное, он догадался ступать в следы Макара – ни единого шороха не раздавалось, ни одна веточка не хрустнула! За густым кустом Макар приостановился, потому что мальчишки поворачивали обратно. Вот сейчас они пройдут совсем близко. Может, будут переговариваться и удастся понять, что же они делают? Макар даже выставил вперед одно ухо, чтобы лучше слышать…

– Ага! – раздался громкий крик прямо над этим ухом. – Попались! Мишка, Гришка! Быстрей сюда, я тут каких-то чужих поймал! Они за нами наблюдают!

Почувствовав на своем плече цепкую руку и поняв, что «чужие» – это они с Ладошкой, Макар поднялся во весь рост и оглянулся. Перед ним стоял долговязый паренек, помахивая увесистой дубинкой.

– Только попробуй бежать, – пригрозил он. – Как врежу! Вы чего тут делаете? Ну, отвечай!

Макар растерялся и ухватился за дубинку. Парень тянул ее к себе, Макар не отпускал.

– Беги к Соне! – крикнул он Ладошке. – Я… тоже сейчас прибегу!

Ладошка испуганно посмотрел на Макара, потом оглянулся. И наверное, решив, что сейчас лучше все-таки бежать за помощью, припустил со всех ног. Так смешно покачивались веточки на его голове… Но Макару сейчас было совсем не до смеха.

Глава IV
Ромео и Джульетта

– Бежать он собрался! – ухмыльнулся долговязый парень, вырвав дубинку и отступив на шаг. – Держите его!

Макар почувствовал, что его схватили за руки сразу с двух сторон. Сопротивляться было бесполезно. Один против троих?

– Ты что тут делаешь? – повторил свой вопрос парень с дубинкой. – Тебя кто подослал?

Последние вопросы Макар оставил без ответа. А на первый ответил таким же вопросом:

– А вы что здесь делаете?

– Это наше дело, – зло усмехнулся долговязый. – Много будешь знать, мало будешь жить. Тебя кто подослал за нами следить?

И вдруг Макару показалось, что среди руин мелькнула знакомая лысина. Как будто кто-то сверкнул солнечным зайчиком.

– Лысый… – прошептал он и осекся.

Парень удивленно заморгал глазами:

– Что-о? Клюев? А ему что здесь надо? Сашок сказал, это наша территория… А, вот и он!

От руин приближался человек. Макар присмотрелся – он ожидал, что это будет Клюев, но это оказался еще один незнакомец. Что-то многовато народу вдруг появилось в таком безлюдном месте!

– Что за проблемы? – спросил подошедший, сверкнув золотой оправой очков и таким же золотым зубом. На плече и запястье у парня красовались татуировки. – Почему прекратили работу?

– Да вот, Сашок, все проблемы перед тобой. Следили за нами, – сказал парень с дубинкой и скомандовал: – Отпустите его!

Макар с облегчением почувствовал, что двое мальчишек, державших его, разжали руки.

– Следили? – усмехнулся Сашок. – А чего за нами следить? Мы ничего не делаем плохого. Этот мальчик, наверное, в казаков-разбойников играл. Пусть продолжает играть, только не здесь. Да, мальчик?

Макар пожал плечами. Что можно было ответить? Особенно когда к тебе обращаются по-дурацки – «мальчик»! Ясно, что не девочка.

– Отведите мальчика к деревне, – скомандовал Сашок. – А он будет знать, что играть здесь больше нельзя.

Макара повели, как под конвоем. Он оглянулся и увидел, что Сашок опять направился к развалинам. Кто-то из сопровождавших мальчишек хихикнул и дернул за веточку маскировки на голове Макара. Он понял, что действительно выглядит смешно, и сорвал все ветки с головы, а майку расправил и натянул на себя.

Где же Ладошка? Успел добежать до Сони или спрятался в кустах? Вот и часовня, вот и склон холма, на котором Макар совсем недавно видел Соню… Сейчас впереди никого не было.

И вдруг раздалась пронзительная трель свистка! И Макар, и мальчишки даже присели от неожиданности.

– Что это? – спросил кто-то из них.

Воспользовавшись замешательством, Макар выскользнул из окружения мальчишек и рванул вниз по склону. Позади себя он услышал быстрый топот, оглянулся на мгновение и увидел, как мальчишки быстро убегают в противоположную сторону.

За ближайшим густым кустом Макар увидел Ладошку и Соню. У Сони в руке был самый обыкновенный свисток, который обычно называют милицейским – наверно, потому что им пользуются регулировщики-милиционеры, пытающиеся разрегулировать пробки на московских перекрестках. И откуда Соня взяла этот свисток?

– Что случилось? – встревоженно спросила она. – Кто вас схватил? Ладошка прибежал такой испуганный…

– Пойдем, пойдем быстрее отсюда подальше, – выдохнул Макар, выхватывая у Сони мольберт. – Я ничего не понимаю!

У изгороди, которая спасительной цепочкой тянулась к дому, они остановились. Макар быстрой скороговоркой пересказал случившееся, снимая оставшиеся маскировочные веточки с Ладошки, и спросил:

– А откуда ты свисток взяла?

– Я его всегда в мольберте ношу, – пояснила Соня. – Меня одна девочка научила, чтобы отпугивать назойливых зевак. Подойдет кто-нибудь любопытный, начнет в картину заглядывать, расспрашивать или советы давать – вот свистком в крайнем случае можно и отпугнуть.

– Ничего себе, а я и не знал! – удивился Макар. – Вот и приключился с нами… крайний случай. Довольно странный, надо сказать.

– Они что, хулиганы? – спросил Ладошка. – Или бандиты?

– А кто их знает? – вздохнул Макар. – Делишки какие-то у них там… Рогатины эти носят перед собой. Зачем? А мне показалось, что среди развалин я Клюева видел. Тогда почему этот парень удивился, когда я о лысом сказал?

Соня задумалась.

– Во-первых, ясно, что мальчишки эти со своим предводителем – одна компания, – сказала она. – Во-вторых, ясно, что Клюев с ними не связан. А вместе с тем и у них, и у него какие-то дела в усадьбе. Похоже, художник тоже, как и мы, следит за этими мальчишками. Вот только зачем?

– И зачем они там рыскают, как будто что-то ищут? – спросил Макар. – Этот Сашок еще сказал: почему работу прекратили? В чем заключается эта работа?

– Вы все спрашиваете друг у друга, а не отвечаете, – сказал Ладошка. – И я не понимаю ничего.

– Как будто мы понимаем, – вздохнул Макар и встрепенулся: – Смотрите!

От усадьбы, прячась за кустами, пробирался к деревне Клюев. Ребята присели за высокой травой.

– Выходит, мы с ним заодно, – пробормотал Макар. – Следили за ним, а оказалось, что вместе выслеживаем эту компанию. Странностей прибавляется… Часовня, стожок, палки-рогатины… Впрочем, и действующих лиц прибавилось. Но почему все так старательно не пускают нас в эту усадьбу?

– Нам нельзя никого выслеживать, – сказала Соня. – Во всяком случае, применять всякие хитроумные способы, вроде вашей маскировки. Этим мы вызываем подозрение. А вот если мы будем себя вести как самые обычные люди, никто не посмеет нас тронуть.

– Самые обычные! – хмыкнул Макар. – Как же мы тогда что-то узнаем? Самым обычным людям и известно все самое обычное. Цветочки, травка, пейзажики всякие… Ясно, что добровольно никто не собирется нам выдавать никаких секретов. Значит, смириться с этим?

Клюев добрался до крайней избы, оглянулся на усадьбу и потер руки, будто чему-то радовался.

– Довольный! – зло шепнул Макар. – Ну подожди, лысик, узнаем мы твою тайну…

– Лысик, пысик, огуречик, вот и вышел человечек, – хихикнул Ладошка. – Соня, нарисуй его карикатуру!

– Не до карикатур, – одернул его Макар. – Нам еще рассмотреть его надо хорошенько. В самых разных ситуациях.

Соня задумчиво молчала. Но это даже радовало Макара. Раз она задумалась – обязательно придет к какому-нибудь решению. Поэтому Макар не спешил высказываться, чтобы не помешать ее мыслям.

– Папа говорил, что поедет в Москву, – наконец сказала Соня. – Вот мы и дадим ему несколько заданий. Во-первых, как можно больше узнать про усадьбу Гагариных в селе Красные Петухи. Во-вторых, навести справки об этих рогатинах. Может быть, это какая-нибудь древняя народная игра или обычай. Я как-то читала, что в некоторых местностях деревенских мальчишек просят вызывать дождь, когда устанавливается длительная засуха. Где-то принято, чтобы мальчишки бегали раздетыми по воображаемым лужам и кричали от радости, будто дождь уже пошел, где-то – чтобы мальчишки размахивали большими ветками и тоже кричали, созывая облака… Может быть, эти странные блуждания с рогатинами – тоже из разряда таких народных обычаев.

– А дубиной замахиваться на незнакомых – тоже из этого разряда? – съехидничал Макар. – Не похожи эти мальчишки на тех, кто знаком с народными обычаями… Во всяком случае, гостеприимством они не отличаются.

– И в-третьих, про часовню придется папе сказать, – продолжила Соня. – Может, он сумеет разгадать секрет этого странного звука.

– Не странного, а страшного, – подсказал Ладошка.

– Это то же самое, – махнул рукой Макар. – Странное всегда страшное, пока неизвестное.

– А мы, пока папы не будет, просто понаблюдаем, – сказала Соня. – Без всякой особенной слежки.

Макар пожал плечами. Что ж, можно согласиться с этим планом. Тем более что между слежкой и наблюдением почти никакой разницы. Все дело в том, как понимать эти два действия.

Дома Ладошка сразу же бросился к клетке с хонориком.

– Бедненький Нюк! – запричитал он. – Мы гуляем, а он сидит взаперти! Как арестованный…

Макару показалось, что Нюк слушает эти слова с хитренькой мордочкой. Да и по Ладошкиной мордочке скользнула едва заметная тень хитрости.

– Ты вот что, – предупредил Макар брата, – не вздумай доброе дело сделать – Нюка освободить. Решишь его на пять минут выгулять, а потом мы его до конца лета будем разыскивать. Если еще разыщем.

Ладошка почему-то не ответил. И даже не обернулся в сторону Макара.

– Ты понял? – уже грозно переспросил тот. – Хонорик ведь не совсем домашний зверек. Убежит!

– Понял… – наконец вздохнул Ладошка. Похоже было, Макар угадал его тайные мысли. – Придется тебе, Нюк, без свежего воздуха сидеть.

– Разве мы не выносим его в клетке на улицу? – удивился Макар. – Достаточно ему воздуха! И по дому побегать выпускаем, когда окна и двери закрыты.

Папа в это время с улыбкой слушал, как Соня подробно и обстоятельно перечисляла все пункты задания для поездки в Москву. Когда она дошла до часовни, он удивился:

– Ну хорошо, про усадьбу князей Гагариных узнать нетрудно, я даже удивляюсь, почему раньше не поинтересовался подробностями. И про эти палочки, с которыми местные ребята бегают, порасспрашиваю у своих коллег. В литературе мне такой обычай не встречался, но, может быть, кто-нибудь сталкивался с чем-то подобным. Но как я в Москве узнаю, почему гудит какой-то купол старой часовни, расположенной в деревне под Владимиром? Не лучше ли еще раз сходить туда да и обследовать часовню хорошенько?

Макар хотел сказать, что пытался это сделать, но на всякий случай решил помолчать. А тут папа и сам в задумчивости произнес:

– Хотя… ладно. Действительно, послушаемся пока совета, который нам дал этот художник, как его… Клювов? Не будем лазить по усадьбе, да мне, кстати, и некогда. Сегодня вечером уезжаю – обещали к поезду подбросить на машине. Хорошо, Соня, я выполню твои поручения, насколько смогу. Только вот странно: когда вы успели эти таинственные, как ты говоришь, звуки, расслышать?

– Ничего странного в этом нет, – пожала плечами Соня. – Я делала наброски заката, вот и услышала. А Макар с Ладошкой просто были рядом.

– Закат отовсюду виден, – сказал папа, – поэтому до моего возвращения все-таки не гуляйте далеко от дома.

Папа стал собираться в дорогу, мама, конечно же, взялась ему помогать, Соня читала, Ладошка дразнил Нюка через прутья клетки, а Макар… Макар просто сидел и думал. Разве это не занятие?

В общем-то дела складываются нормально. Не успешно, а нормально. Ведь успех в самом начале дела – это довольно скучно. А вот столько неизвестностей и тайн в самом начале каникул – уже хорошо. Во всяком случае, скучными каникулы не будут.

Макар вспомнил про Сонин свисток и подумал, что хорошо бы сейчас приготовить побольше подобных вещей – на всякий случай. Фонарик, бинокль, ножик, несколько довольно мощных петард, длинные и толстые охотничьи спички, баллончик с веществом против собак, который подарил перед каникулами друг Лешка… Лешка говорил, что из этого баллончика достаточно брызнуть в сторону собаки, и она уже не будет ни кусать тебя, ни даже облаивать – неприятный и едкий запах заставит ее почихать и уйти куда-нибудь в сторонку.

Все эти нужные предметы Макар еще в Москве сложил в отдельный рюкзак – и вот пришла пора этот рюкзак открыть. Учитывая недавние события, особенно стычку с местными мальчишками, вероятность того, что предметы из рюкзака пригодятся, очень сильно возросла. А если называть вещи своими именами – Макару просто не терпелось применить свои запасы… Особенно петарды и баллончик. Жалко, что он не захватил их с собой сегодня – не один раз чихнул бы тот парень, выронив свою дубинку! Это уж точно. И всем мальчишкам пришлось бы через рвущиеся петарды перепрыгивать. А что? Ведете себя по-хамски – получите!

Разбирая рюкзак, Макар случайно посмотрел в окно и увидел на улице того самого долговязого парня, который угрожал ему дубинкой. Сейчас руки парня были свободны, и казалось, он просто не знает, чем бы их занять. То за спину заложит, то скрестит на груди, то голову почешет, то ладони потрет. Наверное, привык к свой дубинке или к рогатине…

Парень неторопливо прошел мимо их дома. Из-за занавески Макар рассмотрел его более тщательно. Издали обычный паренек – если не знать, что он такой грубый и злой. Высокий, мускулистый, не зря же он вырвал у Макара свою дубинку. Вот только почему он повернул обратно, оглянувшись при этом на их дом?

Макар затаился за занавеской. И опять парень, пройдя мимо, повернул обратно! Выходит, он следит за их домом? Вот это новости…

Соня, закончив разговор с папой, взяла ведро и пошла к колодцу за водой. Макар увидел, как парень, опережая ее, подбежал к колодцу.

«Вот сейчас, – подумал Макар, – вполне могут понадобиться петарды… Или даже баллончик».

Он напрягся, приготовившись ринуться на помощь Соне. Но что это? Парень быстро набрал воды и теперь стоял, ожидая Соню и держась за ведро, которое он вытащил из колодца. Значит, решил помочь? Улыбка на лице у него была вполне добродушная и даже смущенная. Соня тоже улыбнулась, подождала, пока парень перелил воду в ее ведро, кивнула в знак благодарности. Они о чем-то заговорили.

Ничего себе! Макар кипел от возмущения. Видела бы Соня, как размахивал этот долговязый своей дубинкой, не стала бы с ним вести беседу! А может, она таким образом пытается выведать у него какие-нибудь секреты? Ну конечно, как он об этом не подумал! Ведь все же просто рот открывают от изумления, глядя на Сонины серебряные волосы. По цвету, а не по составу, конечно.