Текст книги "Хозяйка перекрёстков"

Я вынул из ножен на поясе стальной кинжал – свой трофей из Лабиринта.

– Световой клинок – это отдельная тема. Но я бы хотел научиться орудовать и чем-нибудь попроще. Например, вот этим.

Хестия, удивленно приподняв бровь, немного помедлила, но всё же поднялась с коряги.

– Зря ты думаешь, что это проще. Работать кинжалом, даже по бездоспешному – это искусство. Топором или мечом махать куда легче. А уж копьём колоть даже полного дебила можно обучить за пару дней.

– Покажи хотя бы азы.

– Что ж…

Мы отошли чуть подальше от костра, но остальные обозные продолжали поглядывать на нас с интересом. Хестия это тоже видела, и с губ её не сходила её фирменная усмешка, казавшаяся слишком хищной из-за шрама, тянущегося от уголка губ. Я даже пожалел, что предложил ей спарринг. Как бы она не выкинула что-нибудь каверзное…

Впрочем, надо учиться быть готовым к любым неожиданностям.

– Для начала покажи, как бы ты бил этой штукой, если бы собирался кого-нибудь убить.

– Может, лучше взять какую-нибудь деревяшку такой длины? Вдруг пораню ненароком…

Хестия снисходительно усмехнулась.

– О, нет, красавчик. Привыкай сразу к настоящей стали.

Она провела ладонью по бедру, и в руке её будто сам собой возник небольшой изогнутый клинок – один из многих, спрятанных у неё в ножнах по всему телу.

Я подобрался, чуть сгорбился, перехватив кинжал покрепче и держа его острием вниз. Махнул несколько раз, показывая колющие удары сверху вниз и косые режущие на противоходе. Останавливал руку так, чтобы острие кинжала проходило сантиметрах в пяти от Хестии. Впрочем, та стояла спокойно, даже не думая отшатываться.

– Такая стойка и такой хват сразу выдаёт в тебе полного олуха, – вздохнула она, а обозные у костра встретили эту фразу смешками.

Она, копируя мою позу, тоже перехватила кинжал острием вниз и повторила пару моих движений.

– Тебе кажется, что так ты держишь нож крепче и ударить сможешь сильнее. Но беда в том, что это слишком медленно. Пока ты замахиваешься, любой сопляк из трущоб успеет три раза выпустить тебе кишки. Потому что они двигаются вот так. И бьют вот так… И так… И так…

Она быстро перехватила нож так, что он стал продолжением её руки, подогнула колени. Двинулась вокруг меня, покачиваясь из стороны в сторону и мягко ступая по утрамбованной земле, почти не отрывая подошв. Клинок её запорхал, жаля меня в живот и бока под разными углами, и я едва успевал уворачиваться или отбивать его наручами. Сталь звенела о позолоченный металл древних, временами высекая заметные искры.

Сложнее всего было удержаться и не нырнуть инстинктивно на изнанку. Но я хотел потренироваться без читов. В Лабиринте этот кинжал – пока единственное моё оружие.

– Видишь? Ты не должен просто махать руками. Сколько бы у тебя силы в них не было – одними руками никогда не нанесёшь толковый удар. Всё начинается с ног, с корпуса. Всё тело должно быть одной пружиной… О, а вот это уже лучше!

Я к собственному удивлению, сумел выдержать темп её атак и даже ускориться сверх того. Большинство ударов избежал, хотя несколько раз клинок разбойницы всё же резанул кожу. Это только разжигало азарт, и я, стараясь копировать её манеру, начал не только обороняться, но и время от времени атаковать.

Про значение работы ногами и корпусом человеку, знакомому с боевыми единоборствами, не надо было объяснять дважды. В ножевом бою, выходит, это работает так же, как и в рукопашном.

Мы сделали короткую паузу и я, отдышавшись, одобрительно кивнул.

– Что ж, наглядная разница между новичком и профессионалом.

Думал немного польстить этим Хестии, но она снова издевательски расхохоталась.

– Что ты! Я лишь показала тебе, как дерётся обычное отребье с окраин анклавов. Это такие, что могут подкараулить за таверной подвыпившего простачка и слегка пощекотать его ножиком, чтобы тот отдал им последние медяки. Но если тебе попадётся матерый бандит, то он будет действовать уже не так, а вот так…

Стойка её неуловимо изменилась – свободную руку она держала чуть на отлёте, будто фехтовальщик, но самого ножа сейчас было почти не видно – двигаясь, она всё время прятала отточенную полоску стали за предплечьем, бедром или боком. Удары наносила неожиданно, то и дело ловя меня на обманных движениях.

– Те, кто хочет тебя попугать, будут бить в живот, мельтешить ножом перед глазами. Но не настоящие убийцы. Если хочешь быстро вырубить человека – бить в пузо бесполезно. Иногда он может этого даже не заметить по запарке. Поэтому они лишь делают вид, что бьют по низу. Чтобы ты сжался, повернулся. И тогда они ударят сюда. Или сюда. Или сюда.

Острие клинка запорхало в опасной близости от моей головы – Хестия показывала быстрые, отточенные удары в глаза, в лицо, в горло, в ключичную впадину. Под разными углами, колющие и режущие. Скользила вокруг меня с грацией танцовщицы, плавно и стремительно перетекая из одной стойки в другую. Глаза её разгорались азартом и, кажется, она всерьёз увлеклась. Я едва успел перехватить её за запястье, иначе бы она всадила мне клинок прямо в кадык.

– Достаточно, спасибо, – процедил я. – Или это ещё не высший уровень?

– Конечно, нет, – хищно улыбнулась она, и я вдруг почувствовал холодное прикосновение другого клинка на внутренней стороне бедра. Острие его плавно заскользило по штанине выше.

Я замер, продолжая удерживать её за запястье и глядя в глаза.

– Настоящего мастера ножа отличает то, что по его движениям ты вообще не угадаешь, когда и откуда он ударит…

Она вдруг вывернулась и неуловимым движением скользнула мне за спину. Лезвие ножа прошуршало мне по коже на шее, насухую подбривая щетину.

– И не поймешь, есть ли у него нож… И сколько их у него.

– Научишь? – стараясь, чтобы голос звучал небрежно, спросил я.

Она самодовольно усмехнулась и, наконец, расслабилась, пряча клинки.

– Ну, если настаиваешь. Надо же как-то коротать дорогу. Думаю, за несколько дней освоишь основные принципы. А большего и не надо. Высшего мастерства достигают единицы. Здесь ведь нужен талант, страсть, упорство… Впрочем, есть и другая причина, по которой мастера ножа не успевают отточить своё искусство.

– Потому что раньше погибают от пули? – усмехнулся я.

– Угу. Или на виселице.

Говоря это, она поморщилась, неосознанным движением потирая шею. И я только сейчас разглядел у неё на горле еще один старый шрам – горизонтальный, будто от петли.

– Ладно, побаловались, и хватит! – проворчал грузный пожилой мужик с родимым пятном на щеке – Кхемед, глава каравана. Формально мы все – и погонщики, и охрана – подчинялись ему.

– Чего расселись-то? Надо ужин сварганить до темноты, а потом – всем спать! Выдвинемся на рассвете, чтобы до Крысиного замка добраться пораньше.

Подойдя к Харулу – тот был за главного уже среди охранников, Кхемед добавил:

– И, может, перед тем, как караулы расставить, прочесать окрестности? Вроде тихо, но, сами знаете, пустоши ленивых наказывают. Колгары что-то нервничают…

– Я проверю, – кивнул Харул.

Я тем временем натянул уже почти просохшую рубаху, поверх надел плотную кожаную безрукавку со шнуровкой на груди. К вечеру заметно похолодало. Ну, хоть дождь, моросивший почти всю дорогу, прекратился.

К общей толпе, суетившейся возле костра, я не подсел – устроился чуть поодаль, взобравшись на одну из повозок с кирпичом.

Харул подошёл ко мне через несколько минут, как бы невзначай, и проговорил тихо, не смотря в мою сторону:

– Мне нужна будет твоя помощь.

– В вылазке? – недоуменно уточнил я. – Если думаешь, что там что-то серьёзное – почему бы не предупредить остальных?

– Это было бы… преждевременно. У меня просто плохое предчувствие.

Я поёжился от дуновения прохладного ветра, забравшегося под воротник, и невольно оглянулся. Пейзаж вокруг был мрачноватый, особенно в сгущающихся сумерках. Скалы, овраги, одиноко торчащие деревья, чаще всего высохшие, похожие на скелеты. На севере до сих пор можно было разглядеть зубчатую гряду Пасти.

Если верить амальгамным линзам, эта пустынная местность вокруг была почти безжизненна – вдалеке лишь изредка подсвечивались силуэты каких-то некрупных животных или птиц.

Честно говоря, идти туда, в темноту и неизвестность, не очень-то хотелось. Тем более что я был не совсем в форме. Лучше всего сейчас снова наесться от пуза и завалиться спать. Сон мне по-прежнему требуется, даже с амальгамой. Разве что с ней я могу обходиться тремя-четырьмя часами для полного восстановления.

Проснуться я планировал незадолго до того, как обоз снова двинется в путь. Пока все будут дрыхнуть перед рассветом, можно сделать ещё одну вылазку в Лабиринт.

– Думаешь, кто-то попытается напасть? – с сомнением проворчал я. – Нас тут больше двадцати человек, и все вооружены…

– Да не в этом дело… – голос Харула стал ещё тише. Если бы не улучшенный слух, наверное, и вовсе пришлось бы переспрашивать. – У меня всю дорогу смутное чувство, что за нами следят. Надо проверить. Но осторожно, чтобы не спугнуть. Я пойду вперёд, а ты следуй за мной чуть позже. Но скрытно, как ты умеешь. Надо, чтобы никто не знал, что ты вообще покинул лагерь.

Говорил он медленно, будто бы задумчиво, но в голосе его явственно чувствовалось беспокойство, которое невольно передалось и мне. Я едва сдержался, чтобы снова не обернуться, оглядывая окрестности.

– Следят за караваном? – едва слышно переспросил я. – Кому бы это понадобилось?

– Пока не знаю. Но это не человек.

Глава 6

Перекусив, я снова забрался под полог одной из повозок, делая вид, что отправился спать. И лишь через несколько минут выскользнул оттуда через серый мир.

Харул к этому времени уже покинул стоянку, и отыскать его удалось далеко не сразу. Да и то, кажется, только потому, что он специально не прятался. Мы решили применить тактику ловли на живца. Харул будет обыскивать окрестности, а я – потихоньку следовать за ним, в основном держать на изнанке, и смотреть, не спугнёт ли он кого-нибудь.

Двигались мы вокруг стоянки по расширяющейся спирали, проверяя в первую очередь места, которые не просматривались с тракта – низины, овраги, нагромождения скал. Постепенно мы отдалились от лагеря так, что он напоминал о себе лишь слабыми отблесками костра вдалеке. Да и их ещё надо было постараться увидеть – огонь специально развели, загородив со всех сторон повозками.

Пожалуй, только сейчас, отдалившись от стоянки и оставшись в этих пустынных мрачноватых краях почти в одиночестве, я почувствовал, как невообразимо далеко от дома. Я раньше любил путешествовать, причем по довольно экзотичным местам. Стандартные отели с all inclusive и с тюленьим отдыхом на лежаках у моря мне наскучивали уже на второй день. А вот экскурсии по каким-нибудь джунглям Камбоджи, Вьетнама или Эквадора, или сафари по южной части Египта – совсем другое дело. Нравилось на время провалиться в совсем другой мир.

Но во время подобных путешествий ты всегда понимаешь, что твой дом где-то там же, на том же самом земном шарике, и самолёт домчит тебя туда за несколько часов. Это как прыжок с тарзанкой – хоть инстинкт самосохранения и вопит об опасности, мозгами ты осознаёшь, что свободное падение вскоре будет прервано страховочным тросом.

Сейчас никакого троса не было. Я в совершенно другом мире, и даже если и есть способ вернуться назад, я о нём пока не знаю. Это запоздало накатившее ощущение здорово выбивало из колеи. И я в очередной раз вспомнил об Алисе. Если уж мне так не по себе, то представляю, каково вот так потеряться шестилетнему ребёнку.

Я двигался метрах в двадцати от Харула, но порой мне сложно было удерживать его в поле зрения. Даже линзы ночного видения не помогали. После наступления темноты окружающий пейзаж, что в реале, что на изнанке превратился в этакий монохромный мрачный снимок в духе старинных фильмов ужасов.

Разведка наша проходила довольно монотонно и уныло. Разок Харул спугнул какую-то животину, очертаниями напоминающую помесь дикобраза и сутулой псины. Та ломанулась от него, куда глаза глядят, оглашая окрестности истеричным визгом и похрюкиванием. Чуть погодя ведьмак, не заметив в полутьме затянутую плотным слоем ряски лужу, неожиданно провалился почти по пояс и долго потом отряхивался на ходу и оттирал штаны от всякой налипшей пакости. Вот и всех приключений за добрые полчаса.

Я даже уже начал жалеть, что согласился пойти. Лежал бы сейчас в повозке, укрывшись шкурами, и второй, а то и третий сон досматривал.

Алый отсвет игниса я заметил почти случайно, боковым зрением, и поначалу подумал, что мне показалось, или что спутал с красноватыми светящимися линиями интерфейса. Но потом увидел снова – на верхушке скалы, мимо которой как раз проходил Харул.

Со стороны это выглядело довольно странно. Обычно амальгамные линзы издалека подсвечивают источники игниса. И если уж засекли – не теряют из виду. Но тут следы появились, а потом вдруг исчезли.

Харул, кажется, тоже что-то заметил. А может, просто решил проверить эти скалы. Это была одна из самых высоких точек ландшафта поблизости. Если кто-то и правда следит за обозом, то отсюда это было бы делать удобнее всего.

Со стороны я наблюдал, как ведьмак долго приглядывался к подозрительной скале, не сходя с места. Он настолько слился с окружающим пейзажем, что я потерял его из виду. Даже амальгамные линзы не помогали его засечь. Я уже начинаю подозревать, что это не просто умение маскироваться, а какая-то магия.

Магия… Подобные мысли всё еще вызывали внутреннюю усмешку, хотя, казалось бы, события последних дней должны были изменить моё отношение к сверхъестественному. Человеческая психика, конечно, штука гибкая. Но когда привычная картина мира рушится, ты всё же стараешься хоть как-то её сохранить. Будто пытаешься удержать в руках расколовшийся стакан, прижимая осколки краями.

Посидев в засаде, но так ничего и не дождавшись, Харул начал карабкаться по скале. И вот тут-то я засек источник игниса снова.

На вершине скалы вдруг снова возник человеческий силуэт, проступив прямо из воздуха. Его легко можно было не заметить, поскольку незнакомец лежал на животе, распластавшись и вжимаясь в камень. Но у меня был удачный угол обзора, а самое главное – я пристально наблюдал как раз за этим местом, так что уловил изменения. При этом человек появился буквально из пустоты – будто из воздуха материализовался. Или…

Вынырнул с изнанки!

Шпион, повертел головой и, похоже, понял, что Харул карабкается прямиком к нему. Замер, снова вжавшись в камень… И исчез.

Нырнув на изнанку, я увидел его уже там. Он лежал, не шевелясь, окутанный едва заметным мерцающим полем. Было видно, как Харул, поднявшись на скалу, прошелся буквально в двух шагах от него и, ничего не обнаружив, начал спускаться обратно. Уже когда ведьмак был у самой земли, незнакомец снова вынырнул. Кажется, он не мог находиться на изнанке долго. И двигаться тоже. Этакая разновидность маскировки. Дар? Или какой-то артефакт?

Я сидел, не шевелясь. Меня лазутчик пока вроде не заметил, и мне не хотелось спугнуть его. В идеале, его надо взять живым. Да и вообще для начала рассмотреть получше.

Понятно, почему Харул решил, что это не человек. Если смотреть на него с изнанки, то в глаза сразу бросаются хаотичные алые разводы игниса, пронизывающие его силуэт. Будто струи чернил, расплывающиеся в воде. В реале линзы тоже подсвечивали следы хаоса, но уже не так заметно.

Я уже видел подобное. В Пасти. Так выглядели люди или животные, зараженные игнисом и превратившиеся в чудовищ. Но они теряли разум и нападали на всё, что видят. А этот ведёт себя вполне разумно…

Харул, покружив немного вокруг скалы, отправился дальше. Окликнуть его я не мог, поэтому пока просто продолжал наблюдение. Как и незнакомец. Подождав, пока ведьмак отдалится, тот заметно расслабился и, приставив к глазам какую-то штуковину – похоже, что-то вроде подзорной трубы – повернулся в сторону стоянки обоза.

Да, это похоже на целенаправленную слежку. И давно он за нами увязался? Теоретически – мог хоть от самой крепости Дозора. Колгары идут довольно медленно, и каждые несколько часов мы делали остановки. Так что преследовать нас можно было даже пешком, держась в отдалении и прячась, используя рельеф местности. К тому же, тут пока всё равно одна дорога…

Шпион, видимо, окончательно убедившись, что обоз встал на ночёвку, сполз куда-то на противоположную от меня сторону скалы. Пришлось и мне покидать своё убежище, чтобы не потерять его из виду.

Скалы здесь были похожи на небольшой курган, сложенный из булыжников размером с фуру. Свои навыки скалолаза я оценивал трезво, так что пока просто обходил его кругом, внимательно осматриваясь. Старался большую часть времени держаться на изнанке, потому что не был уверен, что смогу двигаться достаточно бесшумно.

Вон он!

Сквозь щель между прилегающими друг к другу скалами пробивался красноватый свет, хорошо видимый с изнанки, но в реале почти не заметный. Я подобрался ближе. Пролезть в щель самому не получилось бы – максимум просунуть руку. Но можно было разглядеть, силуэт шпиона на другой стороне. Пробить такую толщу камня через изнанку тоже вряд ли получится – так можно и застрять где-нибудь на середине. Всё-таки придется лезть наверх. Или…

Я вспомнил о своих недавних экспериментах в сером мире. На изнанке у меня получается прыгать куда выше и дальше, чем в реале, смягчать падение. Ну, положим, на эту скалу одним махом не заскочишь – тут метра четыре. Но что, если…

Я ударил в серую поверхность камня раскрытой ладонью, пытаясь пробить её. Пальцы будто вонзились в слой плотно слежавшегося мокрого песка, погрузились на две фаланги. Чем глубже от поверхности – тем сильнее было сопротивление. Но для того, чтобы надежно цепляться, хватало и этого. Я полез вверх легко, как по приставной лестнице.

Шпиона увидел, когда забрался на верхушку скалы и вынырнул с изнанки. Тот укрылся в выемке между неплотно прилегающими камнями – этакая небольшая пещерка, в которой могло бы уместиться два-три человека. Он, похоже, устраивался на ночлег – подстелив под себя плащ, улегся на него, свернувшись и укрываясь свободным краем.

Тот момент, когда шпион заметил меня, я прозевал. Точнее, этот поганец здорово шифровался. Только что он, ворочаясь на камне, пытался устроиться поудобнее, а секунду спустя в меня уже полетел кинжал, брошенный под каким-то немыслимым углом снизу вверх, почти без замаха. Впрочем, я успел расслышать и какой-то щелчок, так что, возможно, этот кусок остро заточенной стали был отправлен в полёт каким-то метательным устройством.

Я успел заслониться рукой, и нож громко лязгнул, столкнувшись с золотым наручем. В тот же момент шпион исчез из виду, но я тут же нырнул на изнанку, одновременно активируя Свет Зари. Голубой отсвет радиумного клинка озарил фигуру скорчившегося на камнях лазутчика. Лицо у того было плотно замотано какими-то желтоватыми бинтами – так, что видно было лишь участок изуродованной, будто обожженной кожи вокруг глаз. И сами глаза – красноватые, светящиеся и расширившиеся от изумления и ужаса.

Поняв, что обнаружен даже здесь, лазутчик повёл себя странно. Больше не пытался напасть, даже бежать не пробовал. Вынырнул обратно в реал, забился в угол своей пещерки, торопливо развязывая шнуровку на груди. Взгляд его выражал неподдельный ужас, из груди вырывалось хриплое прерывистое дыхание.

– Эй, не дури! – процедил я по-аррански, медленно приближаясь к нему и держа клинок наготове. – Я тебя не трону, если сдашься по-хорошему. Покажи руки! Руки вверх, я сказал! Иначе…

Второй мой наруч трансформировался, из-под рукава выдвинулось дуло Испепелителя.

Лазутчик не обращал на мои угрозы никакого внимания и, возможно, вообще не осознавал, что я говорю. Разодрав, наконец, одежду на груди, он обнажил мерцающий багровым светом камень, вросший ему в плоть пониже стыка между выпирающими сквозь кожу ключицами. Вцепился в этот камень грязными узловатыми пальцами, зашептал что-то, мелко затряс головой, не сводя с меня взгляда. Я не расслышал слов – из-под слоя бинтов доносился лишь невнятное бормотание.

Я не пытался угрожать, даже Свет зари убрал – бедняга и так был почему-то перепуган до смерти. Я успел приблизиться к нему еще всего на пару шагов прежде, чем он сжал камень на груди так, что тот треснул. Этот звук расслышал даже я – он был отчетливым, резким, похожим на звук хрустнувшего под каблуком тонкого льда. Незнакомец на мгновение замер на вдохе…

А потом вдруг вспыхнул.

Я отшатнулся, заслоняя лицо от волны нестерпимого жара. Завалился на спину, отполз чуть дальше, отталкиваясь ногами. Одежда на мне тлела, наручи раскалились так, что обжигали кожу. Впрочем, вспышка была хоть и мощной, но короткой – тело лазутчика, объятое алым пламенем, сгорело буквально за несколько мгновений – я успел лишь разглядеть напоследок его черный обуглившийся скелет, но и тот рассыпался в пепел.

Когда я спустился к пещере, обнаружил на месте незнакомца лишь чёрные пятна сажи на стенах и кучку остывающего пепла. От камней до сих пор шёл ощутимый жар, так что я старался не прикасаться к ним.

– Ян? – донёсся до меня окрик снаружи.

Я снова поднялся на вершину скалы и подал знак Харулу, что всё в порядке. Тот быстро вскарабкался ко мне, осмотрелся.

– Я заметил странную вспышку. Будто взрыв, но беззвучный.

– Да, примерно так всё и выглядело, – проворчал я, ощупывая обожжённое лицо. Ама тут же коротко рапортовала о том, что повреждены лишь верхние слои кожи, и полное их восстановление займет всего несколько минут.

Я рассказал ведьмаку обо всём, что видел. Тот тоже спустился в пещеру, осмотрел сам то, что осталось от шпиона. Только он был более дотошен чем я и даже начал ворошить пепел и остаток обгоревших костей. Обнаружил несколько покорёженных и обгоревших металлических деталей, по которым невозможно было понять, что это изначально было. Только одна более-менее сохранила свою форму – четырехконечная звезда с острозаточенными лучами. Сюрикен.

– Сталкивался уже с таким? – спросил я. – Или, может, слышал о чем-то подобном?

– Я чувствовал присутствие зараженной игнисом твари. Но был уверен, что это гуль или даже демон. Многие из них могут маскироваться под человека. Да ты сам ведь видел подобное в Пасти…

Я вспомнил, как в торговом центре едва не попался в ловушку с пойманной грибницей девчонкой, но вовремя заметил, что жертва – не больше, чем приманка.

– Не похоже. Это точно был человек. Худющий, изуродованный, с красными глазищами. Но человек. Непонятно только, чего он так перепугался. Да ещё настолько, что предпочёл спалить себя заживо.

– Да уж. Вот это преданность… – проворчал Харул, продолжая ковыряться в пепле.

Я вспомнил этот остановившийся взгляд распахнутых красных глаз. Да нет, дело тут явно не в преданности. А в страхе. И боялся этот тип не меня, а именно того, что был обнаружен. Вообще, странно. Если дело только в том, чтобы не выдать каких-то секретов – то сжигать себя дотла было несколько преждевременно.

А может, само существование таких, как он – тоже тайна, которую он должен был сохранить? Он ведь не просто не стал разговаривать со мной – не позволил даже приблизиться…

– Он, похоже, успел в меня швырнуть такой штукой, – сказал я, взвешивая на ладони почерневший сюрикен. – Можно попробовать отыскать. Хотя, боюсь, это дохлый номер. Срикошетила, отлетела куда-то…

Харул пожал плечами.

– На вид – обычная метательная звезда. Такие может использовать кто угодно. Но утром можно показать её Хестии. Она в таких вещах разбирается лучше, чем кто-либо.

– Пожалуй…

– Ладно, похоже, здесь мы больше ничего не найдём, – вздохнул Харул, разворошив пепел уже до самого низа. Но вдруг под пальцами его блеснуло что-то металлическое.

Он поднял это повыше к глазам, сдул с вещицы остатки пепла. Странно, но металл на ней блестел, как новенький, будто адское пламя и не коснулось его.

– Это… Никогда не видел ничего подобного. От этой штуки исходит очень мощная аура.

– Какой-то артефакт древних арранов? – я присел на корточки рядом с ним.

– Вроде бы нет. На вид – просто монета. Золотая. Но от такого жара она должна была растечься по камням…

– Дай-ка взглянуть… – попросил я, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно. Хотя уже понимал, что увижу.

В ладонь мне лег золотистый диск с красным камешком на одной стороне и узором, похожим на паутину, с другой. Монета Лабиринта.

Я зажал её в руке – крепко, будто пытаясь раздавить. И так же крепко стиснул челюсти.

– Ян? – осторожно спросил Харул. – Что-то не так?

– Я оставлю это у себя, если не возражаешь.

Он пожал плечами.

– Как знаешь. Но будь осторожен.

– Почему?

– Этот рисунок на обратной стороне монеты… Нехороший знак.

– Видел его раньше?

– В старых святилищах. В годы Крысиных войн по всему Аксису возрождались древние культы. Некоторые довольно опасные. В те времена люди цеплялись за всё, что давало надежду хоть как-то отсрочить гибель этого мира. Готовы были заключать сделки хоть с самым Слепым пожирателем. Впрочем, о чём это я. Ведь к этому в итоге всё и пришло…

– Так что это за символ?

– Что-то связанное с учениями о Великой ткачихе. Тут в двух словах не объяснишь. Кто-то считает её богиней судьбы, кто-то – чуть ли не создательницей всего сущего. Если захочешь, как-нибудь поболтаем на эту тему. Но желательно в тепле и под бутылку хорошего вина.

– Обязательно, – не стал дальше расспрашивать я. Время и правда было неподходящее. Пора уже было возвращаться в лагерь.

Напоследок я еще раз огляделся с вершины скалы. В низине неподалёку амальгамные линзы подсветили несколько крупных объектов. Судя по сигналам – органика, но при этом по большей части не выделяющая теплового излучения. А та, что выделяет, определяется линзами как мелкие животные размером с кошку.

– Тоже заметил? – понимающе кивнул Харул. – Я как раз туда направлялся, когда увидел вспышку и вернулся за тобой. Проверим?

– Да, тут вроде недалеко…

По дороге, уже не боясь быть обнаруженным, Харул достал из чехла радиумный факел. Напитавшийся за день светом кристалл горел ровно и сильно, выхватывая из темноты пятно диаметром метра в три. В его голубоватом свете, отбрасывающем густые тени, открывшаяся нам в низине картина выглядела как-то по-особенному жутковатой.

Испуганные светом факела, в разные стороны прыснули твари, похожие на здоровенных горбатых крыс. Далеко не отбежали – держались рядом, на самой границе освещенной области, противно попискивая. В темноте, будто раскаленные угольки, горели десятки пар маленьких злобных глаз.

– Шестеро, – спокойно произнёс Харул, оглядывая останки, которыми пировали падальщики. – Судя по всему, убиты ещё прошлой ночью. Зверьё успело их здорово обглодать. И вряд ли они погибли прямо здесь. Больше похоже на то, что их притащили со стороны тракта и побросали в эту яму.

Не обращая внимания на мерзко попискивающих с безопасного расстояния тварей, Харул спустился ниже, разглядывая внимательнее один из трупов.

– А вот это странно…

– Что там? – поморщившись, переспросил я.

Сам я не горел желанием разглядывать трупы бедолаг. Зрелище не из приятных, да и я не патологоанатом, так что всё равно ничего не смог бы понять.

– Странные повреждения. Плоть будто иссушена…

Я все же не совладал с любопытством и тоже спустился в овраг, поближе к ведьмаку.

Один из трупов и правда выглядел так, будто часть его высушили до состояния мумии. Особенно досталось верхней части туловища. Желтоватая сухая кожа на лице натянулась так плотно, что зубы обнажились в жутковатом оскале. Присмотревшись, мы нашли подобные следы ещё на двоих телах. Может, их было и больше, но остальные уже были слишком повреждены падальщиками.

А ведь я уже где-то видел подобное…

Ах, да. В Пасти, во время штурма пилона. Когда к чёрным подоспело подкрепление, и с ними был тот великан, Гарримар Гракх. В груди его, кстати, тоже рос какой-то кристалл. И активируя его, он поглощал жизненные силы из противников.

Я напомнил Харулу о том инциденте, и он неопределённо пожал плечами.

– Ну, сомневаюсь, что Безумец явился сюда, чтобы прикончить этих бедолаг. Он наверняка еще в крепости, зализывает раны. Но ты прав. Магия очень похожая. Гарримару эту силу даёт тёмный кристалл Аракетов. Здесь, возможно, тоже. Либо…

– Что «либо?», – не выдержал я, потому что пауза затянулась.

– Либо это вампир.

– Судя по тону, этот вариант тебе не нравится больше всего. Почему?

– Хорошего и правда мало, – уклончиво проворчал Харул и, наконец, выпрямился, давая понять, что осмотр тел закончен. – Вообще, эти ребята похожи на караванщиков. Возможно, торговцы. Одежда дорожная, потрёпанная. Небогатая, но добротная. Весь вопрос в том, куда они следовали – в долину или из неё. И куда подевалась их повозка.

Выбравшись из оврага, мы огляделись и с трудом различили вдалеке огни нашей стоянки.

– Ладно, пора возвращаться, – подытожил Харул. – Но утром можно попробовать поискать следы. Сейчас по этому тракту пока мало кто ездит. Те, кто спешил на турнир Жатвы – давно уже там. А в обратную сторону обозы потянутся только на днях. Наш – едва ли не самый первый…

– Проверим, – кивнул я, но больше машинально. Думал я уже совсем о другом.

Мне не терпелось вернуться в лагерь. Времени на то, чтобы отдохнуть, оставалось совсем немного. А перед рассветом нужно успеть сделать вылазку в Лабиринт.

И на этот раз Госпожа Эреш не уклонится от моих вопросов.