Текст книги "«Я больше не буду» или Пистолет капитана Сундуккера"

Старший спасатель Кубриков

1

На дворе ждала неприятность. Не пожелал заводиться «Запорожец». Ну, никак!

Зоя Ипполитовна била себя по бокам длинными руками.

– Негодная керосинка! Конечно же, опять сел аккумулятор… Как же я тебя повезу?

– Да вы не расстраивайтесь, – мужественно сказал Генчик (хотя кошки скребли на душе). – Только скажите, как добраться до трамвая…

– Но тебе же очень далеко ехать!

– Вообще-то да… Вот если бы зимой, то можно прямиком через озеро, по льду. С этого берега нашу улицу видать…

– Не ждать же зимы!… А! Идем! Пошли… – И она опять крепко ухватила Генчика за руку. Видимо, по привычке.

Вышли со двора, поплутали среди тесных заборов и могучего чертополоха. По досчатым лесенкам – вверх и вниз – перебрались через насыпь железной дороги. И оказались на пологом озерном берегу.

Зоя Ипполитовна широко шагала по тропинке и все держала Генчика за руку. Он семенил рядом, путаясь сандалиями в жесткой траве «пастушья сумка».

– Да отпустите уж вы меня. Теперь-то я не сбегу.

– Ох! Извини, пожалуйста. Это называется «инерция поведения». На почве старческого возраста…

– Ну, не такой уж он у вас и старческий…

– Генчик Бубенцов! Ты истинный джентельмен… Ого! Нам сопутствует удача! Смотри…

У мостков, с которых обычно полощут белье, приткнулась широкая моторка. Точнее, катерок с откинутым брезентовым верхом. На корме возился с подвесным мотором парень в тельняшке и фуражке-мичманке. Он хлопнул мотор по кожуху, выпрямился и с удовольствием потянулся.

– Любезный капитан! – зычно окликнула его Зоя Ипплитовна. – Позволено ли мне будет обратиться к вам с просьбою?

Моторист секунды две изумленно молчал. Потом одернул тельняшку.

– Сударыня! Я весь внимание!

Светский тон моториста не вязался с его внешностью. Парень был коренаст и широкоплеч. Лицо круглое, но не пухлое, а с крепкими скулами. Нос – как сапожок. Под «сапожком» топорщились светлые усики. Под стать усикам были брови – как две белые зубные щетки. И такие же щетинистые светлые волосы торчали из-под мичманки. В общем, Ваня-тракторист из комедии «Комаровские женихи», которую недавно показывали в передаче «Старые киноленты».

Зоя Ипполитовна, однако, отдала должное манерам «капитана».

– Благодарю вас. Не могли бы вы доставить на тот берег мальчика? Он очень спешит! Выражаясь по-флотски, у него форс-мажор. Чрезвычайные обстоятельства!

Хозяин моторки жизнерадостно глянул на Генчика и галантно заверил собеседницу:

– Нет ничего проще, мадам. Как говорят в Европе, «но проблем».

– Еще раз благодарю. А… сколько я должна вам заплатить за этот незапланированный вояж?

– Сударыня! О чем вы говорите! Вы же только что сообщили, что у мальчика форс-мажор! Помогать людям в экстремальных ситуациях – моя обязанность!

– Мне везет сегодня на встречи с благородными людьми, – тоном пожилой графини сообщила Зоя Ипполитовна. – Надеюсь, капитан, я могу без опаски доверить вам юного пассажира?

– Мадам! – возгласил «капитан» в порванной на боку тельняшке. – Я старший спасатель водной станции номер два! Обратитесь к начальству, и оно со всей ответственностью подтвердит вам, что Петр Кубриков (то есть я) не похитил и не утопил ни одного ребенка! Как, впрочем, и взрослого!… Через пять минут мальчик будет в полной сохранности на том берегу. Слово чести!… Если, конечно, не скиснет двигатель. Но и в этом случае я доставлю вашего внука на сушу. Хотя бы как дрессированный дельфин…

Зоя Ипполитовна не стала объяснять, что Генчик – не внук. Патетическая речь старшего спасателя Кубрикова явно понравилась ей.

– Ну что, Бубенчик? Пойдешь в плавание?

– Ага!

Петр Кубриков сделал под козырек – это для Зои Ипполитовны. А для Генчика – приглашающий жест:

– Прошу вас, сэр!

В тот же миг катерок закачался от Генчикова прыжка.

– Эй! Ты пятками днище пробьешь!

– Не-е! Я легонький! – Генчик, согнувшись, ухватился за низкий поручень, а другой рукой помахал Зое Ипполитовне. Она отсалютовала ему тростью – как маршальским жезлом.

Петр Кубриков оттолкнул моторку от хлипкой пристани. Сел за баранку, похожую на самолетный штурвал.

– Устраивайся рядом…

Генчик уселся на горячее от солнца клеенчатое сиденье со спинкой. Кубриков щелкнул тумблером, и мотор кашлянул. Потом взревел.

Кубриков надавил ручку газа. Катерок так взял с места, что Генчика вдавило в спинку.

– Ух ты!..

Кубриков заложил широкий вираж. Генчика прижало к борту. Он восторженно взвизгнул. Потом оглянулся. За кормой громадным веером стояла вздыбленная вода – с пенным гребнем и тучей брызг. В брызгах горели радуги. Вода медленно, опала, но радуги еще какое-то время держались в воздухе. Так, по крайней мере, запомнилось Генчику.

Генчик радостно глянул на Кубрикова.

– Как в самолете!

– А тебе часто приходилось летать?

– Не… Ни разу. Но мне так кажется…

– Значит, у тебя хорошее воображение, – одобрил Кубриков. И сбавил газ. Катерок пошел теперь потише. И ровно, по прямой.

Кубриков протянул широкую, в пятнах смазки ладонь.

– Будем знакомы. Петр. Можно Петя. Кубиков…

– Геннадий. То есть Генчик… А вы разве не Кубриков? Мне послышалось там, на берегу…

– Правильно послышалось. Иногда бывает, что и Кубриков. Это, так сказать, псевдоним. Для большей приобщенности к морской тематике…

Ресницы у Пети – в отличие от остальной белобрысой растительности – были рыжеватые. На них горели желтые солнечные точки. А глаза – очень голубые. Ну прямо как матросский воротник.

– Вы на флоте служили, да?

– Служил я как раз наоборот, на самом сухопутье. Крутил баранку в погранчастях. Как говорится, среди горячих песков и отвесных скал. Зато сейчас, можно сказать, у меня флотская жизнь.

– Ну да, – осторожно согласился Генчик. – Хотя здесь и не совсем море…

– А я здесь тоже «не совсем». Случайно и временно. Так вот распорядилась судьба-злодейка. – Бирюзовый взгляд Пети Кубрикова затуманился. Петя отвел глаза и стал прищуренно смотреть вперед.

Генчик спросил с робким сочувствием:

– А что случилось?

– Да так… Не будем сыпать соль на свежие раны.

Генчик притих. Не хотел он сыпать соль. Потом, чтобы прогнать неловкость, сказал:

– Хороший катер. Это какая марка?

– «Нептун»… Славная посудинка, если только мотор не барахлит. А сегодня он как раз меня замучил. Я там, у вашего пирса, больше часа с ним возился. Даже пообещал судьбе: обязательно сделаю нынче какое-нибудь доброе дело, если эта тарахтелка починится… Она и починилась! А тут как раз ты с бабушкой! Сразу выпал случай исполнить обещание!

– А без обещания… значит, вы меня не повезли бы? – слегка расстроился Генчик.

– Ну почему же! Повез бы! Как не помочь хорошим людям!

Генчик тут же представил себя на месте Кубрикова. Там, у пристани. И словно глянул голубыми Петиными глазами на берег. На высокую старуху в квадратных очках и растрепанного пацаненка с перемазанным бинтом на колене и в синей с белыми горошинами рубашке.

– А разве было видно, что мы хорошие?

– У меня, брат, глаз на людей…

Генчик мигом понял, что надо ловить счастье за хвост.

– Тогда сделайте еще одно доброе дело!

– Не очень трудное?

– Не очень! Дайте мне порулить! Хоть чуть-чуть! Я еще ни разу в жизни…

– Ну, берись… Только вон туда, к рыбачьим лодкам, не ходи, а то придется делать сразу кучу добрых дел – вылавливать утопающих и разматывать с винта снасти…

Генчик и Петя поменялись местами. Генчик радостно вцепился в пластмассовые «рога» полукруглого штурвала.

– Не стискивай, держи одной рукой. А вторую – сюда, на ручку газа. Это чтобы скорость менять… Только не дергай, надо плавно… Не спеши, тогда все получится…

И у Генчика получилось!

Сперва катер «ВС-2» марки «Нептун» подергался, пометался по воде, выписывая загогулины, но скоро Генчик понял, что к чему. И лихо заложил несколько широких стремительных виражей. Не хуже, чем сам Кубиков-Кубриков. И опять повисли в солнечном воздухе радуги.

Жаль только, что все это недолго. Через несколько минут берег оказался рядом. Озеро – не океан…

– Ну а причаливать буду я сам. Это, брат, дело тонкое… – Петя опять перебрался к рулю.

Он мягко подвел суденышко к лодочному пирсу у Тележного спуска.

Потом Петя проводил Генчика вверх, до угла Кузнечной улицы. Опять протянул крепкую ладонь.

– Будь здоров, Генчик. Заходи в гости на станцию номер два. Я вижу, есть в тебе флотская жилка.

– Ага… Обязательно зайду! Ой…

– Что?

– Вон Елена идет! Сестра…

Прекрасная Елена (стук-стук каблучками-шпильками) грациозно двигалась вдоль забора. Видать, направлялась в Дом культуры на репетицию. И, конечно, тут же узрела любимого братца. В компании незнакомца, одетого в рваную тельняшку.

– Это Петя, – поспешно сообщил Генчик. – То есть Петр Кубриков. Он прокатил меня на моторке. Он старший спасатель.

Петя светски наклонил голову в мятой мичманке. Елена, однако, глянула неласково.

– Очень хорошо. Но, судя по всему, Петр… Кубриков не обещал своей маме помочь развешивать белье. А кое-кто обещал. И кое-кому будет дома такая нахлобучка, что не помогут все на свете спасатели. Даже самые старшие…

– Ничего не будет! – Генчик храбро показал сестрице язык, а Пете помахал рукой. И нырнул за угол, в тень тополей. Оставил вдвоем старшего спасателя Кубрикова и Елену Бубенцову – претендентку на почетное звание «Мисс Утятино».

2

Нахлобучки не было. Белье помог развесить пришедший на обед отец (и они с мамой помирились).

Вторую половину дня Генчик мирно провел на краю огорода, за сараем, где мастерил пружинчиков. Он их расселял в своем городе. И вспоминал все хорошее, что случилось сегодня: Зою Ипполитовну, ее корабль; девочку, которая назвала Генчика чайником; Петю Кубрикова с медными искрами на ресницах. Радуги над водой… Правда, вспомнились и враги с отвратительным Шкуриком в проволочной клетке. Но Генчик дернул плечами и прогнал из памяти эту пакость.

Когда Генчик улегся спать, ему опять стала вспоминаться Зоя Ипполитовна. Представилось, будто она в своей комнате с прохладными половицами и запахом ванили (или корицы?), в сумерках, без света, стоит перед моделью. И осторожно трогает уснувшего на палубе пружинчика. Гладит узловатым мизинцем… Кто знает, может быть, так оно и было…

3

Утро было прекрасное. Даже мама с отцом не препирались, не дулись друг на друга. А Елена пела арию «У любви как у пташки крылья…». И примеряла на голову какую-то кружевную фиговину с бисером.

Генчик отпросился гулять до обеда.

– А если чуть-чуть задержусь, не ругайтесь!

– Я вот тебе задержусь, – для порядка сказала ему вслед мама. А он – на двор, на огород и – через изгородь, на Кузнечную.

Жаль, что Зоя Ипполитовна живет так далеко. Сейчас, значит, бегом на трамвай, потом – еще на один, а дальше – по запутанным переулкам Окуневки.

Не нарваться бы опять на компанию Круглого и Буси с их гадостным Шкуриком…

А может, забежать на водную станцию номер два? Вдруг там окажется Петя Кубриков со своим «Нептуном»? Может, опять перевезет через озеро?

Конечно, это бессовестно – так часто напрашиваться в пассажиры. У старшего спасателя и без того забот хватает. К тому же горючего, наверно, мало. С бензином сейчас везде трудности. И все-таки…

Генчик остановился на взгорке, заскреб затылок. Куда повернуть? И… вот везенье! С высоты он увидел край озера, мостки у Тележного спуска и знакомый катерок у мостков! И самого Петю в тельняшке и мичманке.

Расстояние до берега Генчик преодолел, можно сказать, на бреющем полете.

– Здрасте! – он лихо затормозил на досках сандалиями.

– О! Привет! Откуда ты взялся?

– Оттуда… Из дома. А вы тут дежурите, да?

– Можно сказать и так… А вообще-то я очки искал. Вчера, когда причалили, выронил из кармана. Жаль, хорошие очки от солнца, друг привез с Гавайских островов…

– Не нашли?

– Нет. Наверно, провалились под доски, в траву, а там их кто-то отыскал.

– Подождите… – Генчик юркнул под мостки. Ползал там минут пять. Мусор сыпался за ворот и в волосы. Грязный бинт, который Генчик по привычке намотал сегодня на колено, развязался и застрял в траве.

Генчик сердито сунул его в карман. И виновато выбрался на солнце.

– Нету. Нигде…

– Да. Я и сам тут искал, искал… Ладно, переживу. Иди сюда, побеседуем за жизнь, как говорят в Одессе.

Генчик с готовностью сиганул в моторку. И ойкнул: снова Петя скажет «пробьешь днище». Но Петя сказал:

– А сестра твоя… она где?

– Елена? Дома. А что?

– Да ничего… Просто вчера показалось, что вы с ней сегодня утром куда-то собирались. В Дом культуры, кажется…

– Не утром, а вечером! И она без меня! Чего я там не видел? Конкурс красоты! Пфы…

Петя, кажется, слегка затуманился. Наверно, опять пожалел потерянные гавайские очки.

– Ну, ладно. Кому конкурс, кому работа. Пора в объезд по акватории… А ты куда собрался?

– А я опять… на тот берег. У вас туда случайно не будет пути сегодня?

– Случайно будет, – понимающе сказал Петя. – Раз уж ты тут случайно оказался.Поехали…

Когда моторка набрала ход, Генчик с чувством произнес:

– Ох и спасибо вам! А можно вас попросить…

– Сначала можно я попрошу?

– Ага… А что?

– Давай будем с тобой на «ты». Я ведь еще неженатый, бездетный. Молодой снаружи и внутри.

– Ладно… давай. А можно, чтобы скорость потише?

– Ты что? Боишься?

– Вот еще, «боишься»! Просто… чтобы плавание было подольше. А то ж-жик – и там…

– Понял. Малый ход…

Нос катерка опустился, мотор застучал неторопливо. В корму стали поддавать крутые гребешки – с берега дул теплый плотный ветер и разгонял зыбь.

– Так и поедем, – решил Петя. – Если бабушка не успела соскучиться по внуку.

– Да она вовсе не моя бабушка! Мы только вчера познакомились!

И Генчик без утайки поведал вчерашнюю историю. Не скрыл даже, как спасался от зловредных парней и Шкурика и как боялся, что старуха – коварная похитительница.

– А по правде-то она совсем не такая!… И корабль у нее знаешь какой замечательный! Ну, в точности как настоящий, только будто его какой-то волшебник уменьшил. Она его несколько лет строила…

– Значит, есть в старой женщине морская закваска, – со всей серьезностью заметил Петя Кубриков.

– Есть… Она раньше в портовой конторе работала. И морские узлы знает! Она мне вчера два узла показала: «выбленочный» и «задвижной штык»… Петь, а ты все морские узлы знаешь?

– Всех, наверное, никто не знает. Их чуть ли не четыре тысячи. Но кой-какие мне, конечно, известны. Такая, брат, профессия… Например, «беседочный». Очень полезный в нашем спасательном деле. Он образует петлю, которая не затягивается. Это важно, когда человека такой петлей вытягивают из воды… А если сам оказался за бортом, должен уметь завязать петлю вокруг себя одной рукой, одним взмахом…

– Петя, покажи!… Вот на этом! – Генчик выдернул из кармана серый, жгутом свернувшийся бинт.

– Ну что ты! На таких тесемках узлы не вяжут. Возьмем вот что… – Петя дернул к себе с носовой палубы швартовую снасть – плетеный, толщиной в палец трос. А бинт бросил за орт. Потом выключил мотор. – Ляжем в дрейф. А то не успею научить, как будем у берега… Вот, смотри. Один конец закрепляем на судне, другой у тебя в руке. Обносишь вокруг туловища – раз! Делаешь на нем колечко – два. Перехватываешь, просовываешь руку, протягиваешь кончик… три! Готово…

– За три секунды! – восхитился Генчик.

– Теперь попробуй сам… Нет-нет, одной рукой… Работай пальцами… Вот так!

Конечно, не все сразу было «вот так». Но минут через пятнадцать Генчик уже довольно ловко завязывал у себя вокруг пояса широкую петлю. Движением кисти и пальцев. И Петя сказал, что у него, у Генчика, морской талант.

– Петя, а можно я теперь скакну за борт? А ты мне бросишь конец и спасешь!

– Ну… не так сразу. Потренируйся еще…

– А говоришь «талант»…

– Талант, пока на суше или в лодке. А на воде вон какая зыбь. Ишь, раскачало… Да и мотор пора заводить, а то остынет – не запустишь. Садись…

Мотор запустился сразу. Но тут же и заглох.

– Ну вот, накаркал я… – Петя защелкал тумблером. Чертыхнулся и полез на корму. Пенный гребешок хлестнул ему в лицо. Петя, отплевываясь,потянул мотор на себя. Из воды показался металлический «хвост» с винтом.

– Ой… – сказал Генчик.

– Тьфу, зараза! – сказал Петя.

Потому что оба увидели сразу: на ось винта был намотан марлевый жгут.

– Это я виноват! – раскаялся Генчик. – Мой бинт…

– Я виноват! Знал ведь, что нельзя бросать за борт всякую дрянь!… У тебя есть ножик?

– Нету…

– И у меня нет. Я, голова дырявая, дал его вчера нашему сторожу, банку консервную открыть, а назад не взял…

Петя вытащил из-под сиденья коробку с гайками, масленками и мелкими инструментами. Поковырял бинт на оси отверткой. Но марля намоталась с небывалой плотностью.

– Кажется, мы сели крепко…

Волны между тем нарастали, качало все сильнее. Генчик ощутил в себе приключенческое замирание.

– Значит, у нас корабельная авария?

– Вроде того.

– Тогда… может быть, поднять сигнал бедствия?

– Ну, это уж черта с два! Не хватало, чтобы старшего спасателя Кубрикова спасали посторонние… Сначала поднимем что-нибудь другое!

– Что?

– Во-первых, настроение. Во-вторых, парус.

– У тебя есть парус?! – возликовал Генчик.

– Припас на всякий случай. Самодельный. Ну-ка…

Петя поднял лежавшие вдоль бортов две дюралевые жерди, соединил их концами. Получилась двуногая штука вроде буквы «А» без перекладины. Нижние концы Петя вставил в гнезда у бортов. Генчик помогал. А гребешки хлестали через борт – ну, прямо как в кино про надвигающийся шторм.

От верхушки двуногой мачты спускались несколько веревок. Одну протянули к носу, другую к корме. Закрепили. К третьей веревке (Петя сказал, что это «фал») прицепили деревянную перекладину с квадратной парусиной. Нижние углы парусины короткими снастями оттянули к скобкам на бортах. Потом вдвоем потянули фал.

И парус полез вверх, и ветер тут же рванул его, и катерок накренился, и вода (почему-то очень холодная) хлестнула Генчика по ногам.

– Ого… – сказал Генчик со старательной небрежностью. – Так, пожалуй, и вверх дном оказаться недолго…

– Ерунда. Мой «Нептуша» остойчивый. Обвяжись-ка беседочным узлом и лезь на нос. Я буду править веслом, а ты командуй. Мне-то из-за паруса не видать, что там по курсу.

Генчик со страховочной петлей под мышками уселся на носовой палубе. Ухватился покрепче за крышку люка. За плечами у Генчика туго надувалась парусина. Ветер вырывался из-под нижнего края и сквозь намокшую рубашку холодил спину. А солнце жарко светило в левую щеку. И озеро под этим солнцем было очень синим. С белыми щетками гребешков.

На середине озера волны стали пологими. Они догоняли неторопливый парусник, поднимали его и плавно уходили к далекому берегу. Впрочем, не к такому уж далекому.

В груди у Генчика был тихий восторг. Надо же, какое счастье привалило человеку: настоящее парусное плавание!

– Лево руля!… Петь, еще левее! Чтобы прямо к мосткам!

– Есть… Так правильно?

– Точно идем!

– Я закреплю весло… – Петя закрепил. И высунул голову из-под паруса. – Хорошо ты устроился…

– Ага! Иди сюда!

– Нельзя, нос будет перегружен. Парусник с перегруженным носом – не ходок.

– Петь, а ты плавал на больших парусных кораблях?

В ответ Генчик услышал молчание, потом протяжный вздох. Оглянулся. Глаза у Пети были скорбные, медные искры на ресницах погасли.

– Не пришлось пока, Генчик… Должен был этим летом идти в плавание на учебном фрегате «Дружба». А вместо этого – сюда…

– Почему?

– Я ведь вообще-то курсант мореходного училища в городе Северобалтийске. Весь наш курс пошел на летнюю практику под парусами, а меня сослали в ваш Белорыбинск…

– За что?! – возмутился Генчик, заранее зная, что Петя Кубриков ни в чем не виноват.

– Было за что… За дуэль… – Петя прищуренно смотрел из-под паруса мимо Генчика. Вдаль.

– Как за дуэль? За правдашнюю? – радостно обмер Генчик.

– За неправдашнюю не сослали бы… Хорошо хоть, что не исключили. Начальник воспитательной части – мужик с пониманием. «Тяни, – говорит, – лямку на дальнем озере и благодари судьбу, что легко отделался…»

– Петя, расскажи! – взмолился Генчик. – Что за дуэль-то? На пистолетах? – Картины из повести «Выстрел» встали перед Генчиком ярко, как в цветном телевизоре.

– Не на пистолетах, на холодном оружии… Есть на нашем курсе один тип. По прозвищу «Левый Кит». Сынок одного большого чиновника из пароходства. Этакий упитанный субъект, который думал, что ему все позволено… Ясен портрет?

– Вполне!

– Тогда продолжаю. Однажды сидели мы в курилке… Я вообще-то не курю, но тоже был там, ради компании. Ну, разные морские байки, анекдоты и все такое прочее. И о девушках, конечно… И вот этот Левый Кит, хмыкая и облизываясь, начал об одной девушке говорить всякие гадости. А мы ее, кстати, все знаем, хорошая такая, в техникуме учится, что рядом с училищем… Как ты думаешь, что мне было делать?… Правильно… Ну, я не сильно, а слегка по уху… Он, когда поднялся с песка, – на меня. Нас растащили. И, конечно, сразу разговор о секундантах… В училище есть небольшой музей, в нем кой-какое старинное оружие, в том числе и пара длинных палашей. Раньше с такими гардемарины ходили. Эти палаши добыли мы из музея хитрым способом, пошли в дальний угол нашего парка, разметили фехтовальную дорожку. В общем, как полагается…

– Можно же было поубивать друг друга, – выразил Генчик запоздалое опасение.

– Ну… я-то убивать не собирался. Думал, что припру Кита к забору, приставлю острие к пузу и заставлю извиняться. Потому как в фехтовальном деле кое-что смыслю. Кит, правда, тоже смыслит, но справедливость-то была на моей стороне, а это, брат, всегда помогает…

– Думаешь, всегда? – вздохнул Генчик.

– Почти… Но только мы начали, как проклятый Кит скакнул по-дурацки и подвернул ногу. Бросил оружие, сидит на травке, держится за ступню и стонет. В это время нас и накрыл вахтенный офицер… Секундантам – по выговору. Киту тоже выговор, только не простой, а строгий. А я оказался главный виновник и зачинщик.

– А почему не Кит?

– Потому как удар по уху был нанесен с моей стороны… Вот таким образом я не под небом Атлантики, а здесь…

Генчик сочувственно посопел.

– Ну, ничего, – бодро сказал Кубриков. – Может, оно и к лучшему…

«Куда уж к лучшему», – подумал Генчик, представив небо Атлантики и паруса фрегата. Но Петя разъяснил:

– Никогда не знаешь заранее, какие сюрпризы готовит тебе матушка-жизнь. И в каком месте ждут тебя самые радостные встречи. Вот… с тобой, например, познакомились. Разве это плохо?

– Да мне-то просто замечательно!

– И мне хорошо… Готовь швартов! И одерживай, чтобы не стукнуться! – Катерок подходил к пристани. С шумом упал парус…

На берегу Генчик нетерпеливо подпрыгнул:

– Я сбегаю к Зое Ипполитовне, попрошу нож!

– Лучше поищи осколок от бутылки.

Осколков на берегу хватало. Острым стеклянным краем Петя Кубриков перепилил на оси винта тугой марлевый жгут.

– Вот и все. Будем нести службу дальше. Я – патрульную, ты – по наладке такелажа…

– Увидимся еще, да?

– О чем разговор!