Текст книги "Диалектика как логика и методология науки"

Нет никакого сомнения в том, что это одна из важнейших задач теории диалектики. Именно поэтому она и выступает как генетическая логика, теория познания и методология науки. Отмечая это обстоятельство, Ленин писал: «А диалектика, в понимании Маркса и согласно также Гегелю, включает в себя то, что ныне зовут теорией познания, гносеологией, которая должна рассматривать свой предмет равным образом исторически, изучая и обобщая происхождение и развитие познания, переход от незнания к познанию»[34]34
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 54–55.


[Закрыть]. Он неоднократно подчеркивал, что «продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять в диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники»[35]35
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 131.


[Закрыть].

/29/ В нашей литературе проделана значительная работа по реализации указания Ленина о разработке материалистической диалектики как генетической логики и теории познания и о необходимости «диалектической обработки» истории научного познания.

Однако нередко в тени остается вопрос о специфически диалектическом подходе к изменению научных знаний. Ведь такое изменение изучается (или, по крайней мере, может изучаться) не только в диалектике, но и в других науках, например в истории, физике, химии и т. д. Большую роль в исследовании процессов развития научного познания призвана сыграть психология научного творчества[36]36
  См. А. Брушлинский. Психология творчества: некоторые итоги и перспективы («Коммунист», 1967, № 5).


[Закрыть]. Определенные аспекты эволюции научных теорий можно выявить и при подходе к познанию с позиций кибернетики и теории информации[37]37
  См. В. В. Косолапов. Информационно-логический анализ научного исследования. Киев, 1968.


[Закрыть]. Трудно обосновать также, почему исследование изменения знаковых средств выражения научных знаний, возникновения и развития формальных методов исследования (например, аксиоматического метода) должно осуществляться именно в диалектике. Скорее это составляет задачу семиотики, формальной логики и вообще логики научного исследования.

Тот факт, что анализ изменения и развития познания не является специфической задачей только диалектики, в последнее время осознается и теми философами, /30/ которые ранее придерживались иного мнения[38]38
  Например, Е. К. Войшвилло так изображал отношение диалектической и формальной логики в изучении мышления и его форм: «В отличие от диалектической логики, изучающей законы развития мысли, приемы исследования предметов и явлений действительности, приемы воспроизведения в мысли процессов развития предметов и явлений, формальная логика исследует формы уже сложившихся мыслей и необходимые в процессе познания общие формы и операции с ними, выявляя законы, которым подчинены эти операции» (Е. К. Войшвилло. Предмет и значение логики. М., 1960, стр. 16). Однако в последние годы Б. К. Войшвилло интенсивно и довольно успешно занимается вопросами анализа процесса развития научного познания, научных понятий на основе применения идей и методов теории информации, современной формальной логики (см. Е. К. Войшвилло. К анализу развития знания. «Вопросы философии», 1971, № 8).


[Закрыть]. Нельзя упускать из виду и то, что диалектика как логика и гносеология должна также рассматривать относительно устойчивые, инвариантные моменты познания, процессы его функционирования, элементы структуры и т. д. В связи с этим в диалектической логике на определенном этапе изучения познания, при решении определенных задач, приходится временно отвлекаться от анализа истории развития познания.

Мы рассмотрели некоторые попытки решить вопрос о предмете диалектики как логики, гносеологии и методологии науки. Проделанный анализ показал наличие серьезных трудностей, возникающих при различных способах подхода к проблеме. Каков же путь преодоления этих трудностей?

Подход к решению проблемы

/31/ Упомянутые трудности можно преодолеть, на наш взгляд, если учесть еще один, не рассмотренный выше, момент связи диалектики как науки о всеобщих законах бытия с гносеологией, а также природу самого процесса познания.

Познание представляет собой чрезвычайно сложное и многостороннее явление. На него оказывают воздействие различные факторы: физиологическая организация субъекта (структура его органов чувств, его мозга и всей нервной системы); особенности психики исследователя (его памяти, воли, внимания, эмоций), используемого им языка науки, приборов, социальные условия и т. д. При исследовании познания могут специально изучаться какие-то отдельные его стороны, аспекты и факторы, воздействующие на него, или вся система сторон, аспектов, факторов. Так, физиология при изучении познания акцентирует внимание на тех физиологических процессах, которые протекают в голове человека в ходе мышления или восприятия; социология познания делает предметом рассмотрения влияние социальных условий на познание и т. д.

Имеет ли диалектика как наука о всеобщих законах бытия какое-либо особое отношение к исследованию познания? Ведь в ней специально не изучаются ни физиологические процессы, /32/ ни особенности психики исследователя, ни структура языка науки, ни какие-то другие из упомянутых выше факторов?

При ответе на эти вопросы мы исходим из того, что в материалистической диалектике выявляются и фиксируются такие свойства, связи и отношения, которые присущи любому изучаемому предмету и явлению, любому объекту познания. Согласно теории диалектики, все предметы и явления находятся в процессе изменения и развития (законы которого раскрываются в диалектике), представляют собой целостную структуру взаимосвязанных и взаимодействующих элементов, имеют качественные и количественные характеристики, форму и содержание, связанные определенным образом и т. п. В свою очередь свойства тех предметов и явлений, которые «вовлекаются» исследователем в процесс познания, изучаются им, фиксируются в определенных терминах, предложениях языка науки, оказывают существенное влияние на характер познавательной деятельности и на ее результаты. Ведь познание не сводится к простому оперированию терминами языка науки, к «упорядочиванию» субъективных ощущений, за которыми якобы не скрывается ничего реально существующего. Согласно диалектико-материалистической гносеология, познание представляет собой отражение тех предметов и явлений, которые существуют вне и независимо от сознания человека, т. е. отражение объекта познания.

/33/ Значит, в диалектике (как науке о всеобщих законах бытия) выясняются определенные особенности изучаемых объектов, которые оказывают существенное воздействие на характер познавательной деятельности, на ее результаты и которые поэтому должны учитываться при исследовании познания. Исходя из этого, вполне логично предположить, что задача диалектики при исследовании познания должна состоять в рассмотрении таких особенностей (закономерностей) познания, мыслительного процесса, которые обусловлены характером (природой) изучаемого объекта.

Предложенная нами гипотеза намечает, естественно, лишь самый общий путь решения проблемы. Для подтверждения и конкретизации этой гипотезы должны быть уточнены задачи диалектики, связанные с таким исследованием, и разработан соответствующий понятийный аппарат.

Операции, приемы и методы мышления

Познавательные действия с объектом

/34/Анализ познавательной деятельности, казалось бы, демонстрирует, что «структура (то есть состав и последовательность этапов) исследования не определяется однозначно выбором объекта…»[39]39
  А. И. Ракитов. Природа научного исследования. «Вопросы философии», 1968, № 12, стр. 44.


[Закрыть]. Например, изучение самых различных объектов предполагает такие действия, как: 1) формулирование задачи (проблемы), включающей указание конечной цели, условий и ограничений исследования, перечень исходных данных и средств решения задачи; 2) сбор информации; 3) выдвижение предварительных гипотез; 4) постановка эксперимента; 5) сопоставление результатов эксперимента с теорией и т. д. При этом «один и тот же объект может рассматриваться и изучаться исследовательскими процедурами разной степени сложности, и, наоборот, одна и та же процедура или прием может применяться к объектам различной сложности, стоящим на разных ступенях качественной иерархии»[40]40
  Там же, стр. 48.


[Закрыть].

/35/ На основе абсолютизации такого рода фактов складывается представление о полной независимости познавательной деятельности исследователя от природы изучаемого объекта. Действия (операции), осуществляемые исследователем, кажутся чем-то совершенно субъективным, полностью противопоставленным объекту. На этой основе многие позитивисты и прагматисты отождествляют познавательную деятельность с совокупностью субъективных манипуляций, операций, которые исследователь осуществляет с целью преобразования хаотического чувственного материала во что-то определенное и которые (манипуляции) чужды объекту и обусловлены только потребностями субъекта.

Такое решение вопроса об отношении познавательной деятельности к объекту является ошибочным. Подходя к познанию с позиций теории отражения, мы должны признать, что познавательные операции не могут быть совершенно независимыми от природы объекта. Поэтому истинные знания могут быть получены лишь в том случае, если исследователь строит свою деятельность так, как того «требуют»: 1) характеристики изучаемого объекта; 2) задачи исследования (и в первую очередь, необходимость адекватного отражения объекта); 3) условия, в которых оно протекает (возможность непосредственного изучения тех или других явлений, применения различных средств изучения объекта и т. п.).

/36/ Особенно наглядно зависимость познания от природы объекта обнаруживается при анализе познавательных действий с изучаемыми предметами и явлениями. Мы исходим из диалектико-материалистического понимания познания как отражения объекта, существующего вне и независимо от сознания субъекта. Из такого понимания следует, что в процессе познания приходится не только вводить те или иные термины, из одних терминов и высказываний образовывать другие, но вместе с тем осуществлять определенные познавательные действия по отношению к тем или иным реальным объектам. Эти действия носят различный характер и осуществляются по отношению к различным объектам. Исследователь выбирает какое-то явление в качестве предмета познания, т. е. ставит по отношению к нему определенные познавательные задачи; непосредственно изучает его (с помощью органов чувств, искусственно созданных приборов и т. д.); отвлекается от рассмотрения каких-то сторон и свойств предмета и т. д. Можно изучать, например, только внешние свойства предмета или его внутреннюю структуру; абстрагироваться от изучения его изменений или сделать их объектом специального анализа; рассматривать качественные и количественные характеристики какого-либо процесса, не учитывая до поры до времени их связь, или подвергнуть ее тщательному анализу и т. д. Познавательные действия было бы неправильно сводить только к непосредственному контакту с чувственно-воспринимаемыми объектами. Это могут быть и операции с уже полученными знаниями, /37/ на основе которых формируются другие знания. Все действия, осуществляемые в процессе познания по отношению к какому-либо объекту и состоящие в том, что данный объект «вовлекается» в познавательную деятельность или «исключается» из нее (путем создания в эксперименте или мысленного предположения таких условий, при которых объект отсутствует) можно назвать познавательными действиями с объектом. При характеристике каждого такого действия нужно указать: 1) по отношению к какому объекту оно осуществляется, 2) в чем именно состоит это действие.

Познавательные действия с объектом могут быть сложными или простыми. Сложные действия включают в себя более простые. Так, воспроизведение структуры предмета включает в себя получение знания об элементах этой структуры и отражение связей данных элементов, причем сначала осуществляется первое познавательное действие и лишь потом – второе. Отдельное познавательное действие (при отвлечении от его внутренней структуры) будем называть познавательной операцией, а совокупность (систему) операций, связанных между собой и осуществляемых в определенном порядке, – приемом мышления. В приведенном примере воспроизведение структуры предмета – это прием, включающий в себя две операции: воспроизведение элементов структуры и отражение связей этих элементов[41]41
  Ясно, что различие операции и приема (точно так же, как различие элемента и системы) относительно.


[Закрыть].

/38/ Различные познавательные операции (приемы) могут использоваться исследователем в качестве средства (способа) решения стоящих перед ним задач. В зависимости от характера решаемых задач подбираются соответствующие познавательные приемы. Так, при изучении изменяющихся и развивающихся объектов приходится прибегать к различным приемам, в частности воспроизводить историю объекта или отвлекаться от нее. Какая-либо познавательная операция или их совокупность (система), используемые для решения некоторой задачи, выступают в качестве метода познания.

Поскольку характер познавательных действий существенным образом зависит от «природы» изучаемого объекта, постольку при исследовании этих действий важную роль играет знание особенностей исследуемых явлений, получаемое в различных науках, в том числе (в логически обобщенном виде) в диалектике. Вот почему одна из задач диалектики при исследовании познания заключается в анализе различных познавательных действий и соответствующих операций, приемов и методов. Причем особенно важно учитывать особенности того объекта, по отношению к которому осуществляется познавательное действие. Типология таких объектов в логически обобщенном виде задается именно теорией диалектики. На ее основе можно классифицировать познавательные действия, операции, приемы и методы мышления. /39/ Весьма важно, например, отличать исследование развития предмета от познания его структуры, анализ свойств объекта от изучения его связей, фиксирование различий каких-то явлений от анализа их противоположности и противоречия, операцию отождествления и различения, качественные и количественные методы исследования и т. д.

Исследование познавательных операций имеет важное логико-методологическое значение, позволяя, в частности, объяснить существенные различия в мыслительной деятельности теоретиков той или иной эпохи. Сопоставляя, к примеру, способ мышления Маркса и буржуазных экономистов, легко заметить, что они применяли одинаковые (с точки зрения формальной логики) формы мышления. Но почему же в таком случае они приходили к разным результатам? Дело, очевидно, в том, что Маркс и буржуазные экономисты использовали различные познавательные приемы и методы. Система познавательных операций, разработанных Марксом, и позволяла ему дать диалектическое изображение исследуемого объекта. Эта система как раз и характеризует диалектически ориентированное мышление, в отличие от присущего буржуазным экономистам метафизического способа мышления.

Приемы и методы диалектического мышления представляют особый интерес для диалектической логики.

Приемы и методы диалектического мышления

/40/ Среди работ, в которых была сформулирована, всесторонне рассмотрена и обоснована задача анализа диалектического мышления в нашей литературе в первую очередь следует назвать диссертации Э. В. Ильенкова «Некоторые вопросы материалистической диалектики в работе К. Маркса «К критике политической экономии»» (М., 1953) и А. А. Зиновьева «Метод восхождения от абстрактного к конкретному (на материале «Капитала» К. Маркса)» (М., 1954), хотя, естественно, подходы к названной теме имели место и раньше. В частности, о приемах диалектического мышления упоминается еще в книге В. Ф. Асмуса «Диалектический материализм и логика», вышедшей в 1924 г.

Начиная с середины 50-х годов эти проблемы привлекают к себе все большее внимание советских философов и логиков. Именно они ныне занимают центральное место в философской литературе, посвященной диалектике как логике, теории познания и методологии науки. Существуют многочисленные труды, в которых специально обосновывается необходимость анализа приемов, форм и методов диалектического мышления при разработке диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функциях. /41/ Так, Б. А. Грушин прямо говорит о том, что «логика исторического исследования», составляющая «часть» диалектической логики, изучает «приемы и способы воспроизведения в мышлении развития объекта»[42]42
  В. А. Грушин. Очерки логики исторического исследования. М., 1961, стр. 4.


[Закрыть]. По мнению Е. К. Войшвилло, диалектическая логика должна рассматривать «законы развития мысли, приемы исследования предметов и явлений действительности, приемы воспроизведения в мысли процессов развития предметов и явлений…»[43]43
  Е. К. Войшвилло. Предмет и значение логики, стр. 16.


[Закрыть]. Как отмечает Б. М. Кедров, материалистическая диалектика при разработке ее в качестве логики должна изучать «те познавательные способы и приемы, которые применяются при изучении того или иного предмета исследования»[44]44
  В. М. Кедров. Единство диалектики, логики и теории познания, стр. 217.


[Закрыть].

В настоящее время имеется значительное число работ, в которых эти приемы, формы и методы диалектического мышления подвергаются специальному анализу. Так, специфическая для диалектического мышления форма – метод восхождения от абстрактного к конкретному – специально анализируется в монографиях В. А. Вазюлина, Э. В. Ильенкова, М. М. Розенталя и др. Приемы и методы исследования изменений (развития) изучаемых объектов рассматриваются в работах Д. П. Горского, Б. А. Грушина, И. Г. Герасимова, И. С. Нарского, Г. А. Подкорытова, Н. П. Французовой и др.

/42/ К сожалению, в литературе недостаточно четко объясняется, что же следует понимать под «приемами», «формами» и «методами» диалектического мышления. В связи с этим возникает целый ряд вопросов, ответ на которые только и позволяет исключить произвол в толковании самого предмета диалектической логики. В частности, неясно, можно ли к «диалектическим приемам исследования» относить, наряду с логическим и историческим методами, анализом и синтезом, методом восхождения от абстрактного к конкретному, те формы мышления, которыми занимается формальная логика, и если да, то в каком аспекте они должны изучаться в диалектике в отличие от формальной логики. К тому же бурное развитие кибернетики, семиотики, математики вызвало в последнее время интенсивные исследования абстрактно-математических и кибернетических методов моделирования изменения и развития объекта. Особенно широко используются статистическое моделирование, теории марковских цепей, информации, алгоритмов, игр и динамического программирования[45]45
  См. О. О. Кулагина и А. А. Ляпунов. К вопросу о моделировании эволюционного процесса («Проблемы кибернетики», вып. 16. М., 1966); О. Lange. Calosc i rozwoj w swietle cybernetyki. Warszawa, 1962.


[Закрыть]. Ведутся также поиски различного рода формальных методов системного исследования[46]46
  См. «Проблемы формального анализа систем». М., 1968; «Системные исследования – 1969». М., 1969; A. Rapoport. Mathematical aspects of general systems analysis («General Systems», vol. XI, 1966); M. Toda and E. Shuford. Logic of Systems. Introduction to a Formal theory of Structure («General Systems», vol. X, 1965) и др.


[Закрыть].

/43/ И опять-таки очень важно выяснить, в каком отношении к диалектическому мышлению находятся все эти способы и приемы исследования.

Так что существует настоятельная потребность в уточнении самого понятия «прием (метод) диалектического мышления» и в определении аспекта анализа таких приемов в теории диалектики.

Какой же смысл вкладывается в понятие «прием (метод)» диалектического мышления?

Некоторые авторы полагают, что речь следует вести просто-напросто об определенном виде содержания мысли. Именно таким образом приемы диалектического мышления истолковывал, к примеру, М. Н. Алексеев. По его мнению, основной задачей диалектической логики является изучение тех «диалектических приемов и способов, с помощью которых мышление воспроизводит диалектику предмета»[47]47
  М. Н. Алексеев. Диалектическая логика (Краткий очерк), стр. 24.


[Закрыть].

Поскольку совокупность «диалектических приемов и способов исследования» образует диалектическое мышление, постольку диалектическая логика, отмечает М. Н. Алексеев, выступает как наука, изучающая диалектическое мышление во всех его формах, приемах, методах и операциях. Такими «формами, приемами, методами, операциями» (эти термины употребляются М. Н. Алексеевым фактически как равнозначные) диалектического мышления и являются восхождение от абстрактного к конкретному, единство логического и исторического, исследование явлений в чистом виде и др.[48]48
  См. М. Н. Алексеев. Диалектика форм мышления, стр. 4.


[Закрыть]. Приемы, изучаемые диалектической логикой, подчеркивает М. Н. Алексеев, «есть формы совсем иного характера», чем понятия, суждения, умозаключения, которые рассматриваются в формальной логике. Диалектическое мышление, пишет он, отличается от недиалектического не особенностями этих форм (они общи для всех людей), «но содержанием, – тем, что в содержании мышления воспроизводится диалектика изучаемого предмета». Формы диалектического мышления есть просто «виды этого содержания»[49]49
  Там же. Ср.: «Логические формы, законы и правила происходят из содержания знания, являются содержанием знания и принципиально ничем не отличаются от всякого иного содержания» (В. И. Черкесов. Материалистическая диалектика как логика и теория познания. М., 1962, стр. 100).


[Закрыть]. При таком подходе фактически получается, что диалектику как логику и методологию интересует лишь содержание, а не специфические формы, методы и закономерности познания. Такое понимание предмета диалектической логики вряд ли правомерно.

В работах В. И. Мальцева, В. И. Черкесова и некоторых других советских философов и логиков содержится несколько иной подход к проблеме: ими была сделана попытка показать, что диалектические приемы и формы мышления представляют собой особого рода «диалектические суждения, понятия и умозаключения», отличающиеся от суждений, понятий и умозаключений, изучаемых в формальной логике, якобы не только по содержанию, но и по форме[50]50
  См. В. И. Мальцев. Очерк по диалектической логике. М., 1964; В. И. Черкесов. Материалистическая диалектика как логика и теория познания. М., 1962.


[Закрыть]. /45/ Однако в пользу выделения особых «диалектических суждений, понятий и умозаключений» не было приведено достаточно убедительных аргументов, а сами эти формы мышления характеризовались весьма неопределенно. Не удивительно, что данная концепция была подвергнута справедливой критике в работах Б. М. Кедрова, П. В. Копнина, П. В. Таванца и др.

В некоторых работах понятия «прием», «форма» (диалектического) мышления вводятся с помощью понятия «абстракция»[51]51
  См. П. В. Копнин. Диалектика как логика, стр. 218; М. К. Мамардашвили. Формы и содержание мышления. М., 1968, стр. 30.


[Закрыть], хотя последнее, как правило, остается неопределяемым и понимается в самых различных смыслах.

Одним из немногих в этом отношении исключений является позиция, развитая А. А. Зиновьевым еще в его кандидатской диссертации. Он следующим образом вводит понятие «абстракция»: «Выделение в предмете какой-либо его стороны и фиксирование ее в речи есть абстракция. «Сторона» – все, что может быть отвлечено в предмете, начиная от чувственных свойств (черный цвет, например), и кончая целыми «отделами» жизни предмета (обращение капитала, например). /46/ При характеристике процесса абстракции необходимо указать: 1) задачу процесса, т. е. что в предмете отвлекается, или – результат процесса, который является реализованной задачей; 2) как, какими средствами осуществляется отвлечение; в частности – от чего приходится отвлекаться, какова судьба этих оставляемых без внимания явлений, обосновывается отвлечение или является следствием какого-то другого процесса и т. д.; 3) какие при этом возникают субъективные противоречия и в какой связи они разрешаются»[52]52
  А. А. Зиновьев. Восхождение от абстрактного к конкретному (на материале «Капитала» К. Маркса; канд. дис.). М., 1954, стр. 4–5.


[Закрыть]. Используя понятие «абстракция» как исходное, А. А. Зиновьев вводит и другое, производное от него, понятие – «прием (форма) мышления»: «Мысль есть обязательно связь абстракций. Тип этой связи и есть то, что мы будем называть типом, видом, формой или приемом мысли»[53]53
  Там же, стр. 7.


[Закрыть]. Опираясь на работы Маркса, А. А. Зиновьев детально анализирует понимаемые таким образом приемы (формы) диалектического мышления.

Попытка А. А. Зиновьева представляется нам наиболее удачной. Необходимо, однако, отметить следующее. Само понятие «абстракция» уточняется им с помощью указания на две недостаточно четко характеризуемые и различаемые познавательные операции: выделение и отвлечение в предмете какой-либо его стороны. Фактически за каждой из них могут скрываться совершенно различные по содержанию операции. /47/ Причем их характеристика с помощью понятия «абстракция» вряд ли правомерна, ибо данное понятие имеет более узкий смысл.

Целесообразно поэтому, на наш взгляд, рассматривая приемы, методы и формы диалектического мышления, взять за основу введенное выше понятие «познавательные действия с объектом» и другие примыкающие к нему понятия, а также не смешивать различные познавательные операции.

Разъясним это положение. Чтобы избежать общих рассуждений, рассмотрим для примера логический и исторический методы. Анализ работ, посвященных этим методам, показывает, что все авторы фактически имеют в виду те или иные познавательные действия, применяемые при исследовании изменяющихся и развивающихся объектов как средство (способ) решения различных познавательных задач. Нельзя не заметить, однако, что разные авторы при определении логического и исторического методов имеют в виду различные познавательные операции. Именно поэтому в литературе встречается не одинаковое толкование названных методов.

Нередко исторический метод рассматривают как способ воспроизведения истории объекта в противоположность логическому методу, имеющему целью познание структуры объекта при отвлечении от его истории. С другой стороны, /48/ широко распространено их противопоставление как ориентирующих в одном случае на воспроизведение истории объекта в конкретно-хронологической форме, а в другом – на получение знаний об истории объекта в абстрактно-теоретической форме. В некоторых случаях различие логического и исторического методов связывают также с характером материала, подлежащего исследованию, с постановкой тех или иных познавательных задач и т. д.

В этом разнообразии определений не было бы ничего плохого, если бы четко различались и не отождествлялись те или иные познавательные приемы и операции, обозначаемые терминами «логический метод» и «исторический метод». Однако в большинстве работ мы встречаемся именно с таким недостатком.

Возьмем, к примеру, статью двух чешских философов – В. Черника и И. Карасека «К вопросу о единстве исторического и логического». Авторы статьи усматривают особенности интересующих нас методов в том, что первый из них (исторический) направлен на поиск законов исторического процесса, а второй – на анализ форм проявления этих законов[54]54
  «Slovensky filozoficky casopis», r. XIV, N 1, p. 57.


[Закрыть]. Но в той же статье встречается совершенно иное толкование логического и исторического способов, когда их различие связывается с тем, что в одном случае воспроизводится история объекта, а в другом – происходит отвлечение от его истории (от времени)[55]55
  Ibid, p. 59, 62–65.


[Закрыть].

/49/ Подобное отождествление различных познавательных операций встречается даже в одной из лучших работ по анализируемой проблематике – в книге Б. А. Грушина «Очерки логики исторического исследования». В этой работе подробно проанализирована структура научного исследования развивающихся объектов. В частности, Б. А. Грушин обратил внимание на то, что при изучении таких объектов исследователь может использовать различный фактический материал: либо «синхронический (структурный) ряд», либо «полихронический (генетический) ряд», подлежащих анализу явлений; рассмотрена в работе Б. А. Грушина и зависимость этих двух рядов.

Однако и в данной книге неоднократно смешиваются различные познавательные операции, применяемые при исследовании развивающихся объектов.

Так, в ряде случаев различие логического и исторического методов (способов) Б. А. Грушин связывает с характером того «эмпирического материала», который обрабатывается исследователем. Если в качестве такого материала дано какое-то одно состояние развивающейся системы, «синхронический ряд целого», то имеет место логический способ исследования; если же изучается не одно состояние, а «генетические, полихронические ряды целого», то применяется исторический способ. В книге Б. А. Грушина, однако, можно встретить и иную трактовку этого различия, связанную с особенностями задач, решаемых ученым. /50/ В соответствии с этим логический способ необходим тогда, когда «непосредственной задачей» исследователя является воспроизведение «структурного состояния системы», рассмотрение его как «результата в развитии системы»; исторический же способ – когда в качестве главной стоит иная задача: «воспроизвести генетически данные составляющие системы» как определенный процесс развития. Можно встретить, наконец, и третью трактовку. При использовании исторического метода якобы «речь идет о воспроизведении эмпирической истории системы как внешней формы проявления процесса развития»; логический же метод, по мнению Б. А. Грушина, означает познание внутренних закономерностей процесса развития, а не внешней формы его проявления[56]56
  См. Б. А. Грушин. Очерки логики исторического исследования, стр. 169–210.


[Закрыть].

Итак, анализируя определенные познавательные операции (применяемые, в частности, для исследования развивающихся объектов), необходимо прежде всего четко отличать их от иных операций и не смешивать, не отождествлять одни с другими.

Мы будем называть историческим методом способ решения задач, возникающих при познании какого-либо объекта путем воспроизведения (т. е. получения знания о) его истории. Говоря об истории объекта, мы имеем в виду изменения, в ходе которых он возникает, переходит из одного состояния в другое и преобразуется в иной объект. /51/ Исторический метод образует, следовательно, определенную познавательную операцию (воспроизведение истории предмета), применяемую для решения некоторых задач. Когда экономист исследует историю капиталистического общества (процессы его возникновения, перехода из одного состояния в другое и преобразования в социализм), он пользуется историческим методом; то же самое делает биолог, изучая историю тех или иных живых организмов.

Логическим методом будем называть метод решения задач, возникающих в ходе познания объекта, путем воспроизведения таких его сторон, которые характеризуют относительную устойчивость, инвариантность, постоянство объекта при сознательном отвлечении от его истории[57]57
  В литературе для характеристики рассматриваемых методов иногда применяют иные термины. Так, вместо термина «исторический» часто употребляют термины «эволюционный», «диахронический», «генетический», а вместо термина «логический» – термины «пространственный», «статический» и др.


[Закрыть].

При определении какого-либо приема (метода) диалектического мышления всегда приходится прибегать к некоторым абстракциям, упрощениям, отвлекаться от множества особенностей, присущих тем или иным случаям применения данного приема. С этим связан второй важный принцип исследования форм и способов диалектического мышления: необходимо четко различать операции, приемы и методы, взятые в «чистом» виде (на основе определенных абстракций), /52/ и многообразные формы их проявления. Обратимся опять к примеру логического и исторического методов.

Определяя их, мы сознательно отвлекались от тех специфических особенностей, которые присущи им на различных этапах исследования и в различных условиях. Поэтому всякое решение познавательных задач путем воспроизведения истории мы рассматриваем как исторический метод, отвлекаясь от того, какие изменения предмета (изменения структуры или ее элементов, прогрессивные или регрессивные изменения и т. д.) отражаются при этом. Мы абстрагируемся и от того, в какой форме и каким образом воспроизводится история объекта, на основании какого материала осуществляется ее изучение, применимы ли здесь эксперимент, моделирование, наблюдение и т. д.

Аналогичным образом при определении логического метода мы сознательно абстрагируемся от того, каким образом происходит отвлечение от истории объекта (реально – путем создания соответствующих экспериментальных условий – или мысленно), какие стороны объекта (элементы структуры, отдельные связи элементов, структура в целом и т. д.), характеризующие его относительную устойчивость, исследуются, в какой форме и каким образом они воспроизводятся, какой материал используется при этом и т. д.

/53/ Другими словами, первоначально логический и исторический методы берутся, так сказать, в «чистом» виде, а их определение предполагает некоторую упрощенную идеальную модель процесса познания изменяющихся и развивающихся объектов. В ходе дальнейшего анализа данная модель конкретизируется, т. е. изучаются те факторы, от которых отвлекались при ее построении. На основе такого изучения и выявляются разнообразные формы проявления логического и исторического методов, их связь и взаимодействие, их функционирование и развитие в реальном процессе познания. Рассмотрим некоторые из этих форм, не ставя своей задачей выявить все их многообразие.

В нашем определении исторического метода мы абстрагировались от того, что история объекта может изображаться по-разному. Если же отказаться от такого отвлечения, мы получим различные формы исторического метода.