Текст книги "Холодно в небесах. Книга вторая. Роман-утопия"

Она села на пол у его головы и, «держа» его руку своими, не отрываясь смотрела ему в лицо, жалея, что все это нереально и она не может войти в его ментальное пространство, чтобы обменяться мыслями и попросить его проснуться. Нина не знала, сколько еще продлится прекрасное видение, и оттого желание взглянуть в любимые синие глаза становилось мучительным. Она шептала, сидя на полу у его кровати: «Открой глазки, открой глазки…»

– Вэл, просыпайся, соня! – услышала Нина знакомый некогда голос, и в то же мгновение прямо перед ней появился полупрозрачный силуэт Фима. Призрак улыбался, если можно было так назвать плавно искажающееся, еле-видимое бестелесное лицо. – Нина? Вот так сюрприз! Какими судьбами в наших краях?

Пока Нина приходила в себя от потустороннего сюрра, Вэл, услышав голос Фима, проснулся и открыл глаза. Открыв глаза, он увидел Нину. Увидев ее, Вэл закричал страшно, но глухо, как человек, испытывающий сильные эмоции, но не пробудившийся настолько, чтобы найти силы их выразить…

Нина очнулась от болезненного ощущения: тело словно раскололось по линии позвоночника, голова болела тупой, давящей затылок тяжестью, на лбу между бровями кожа зудела, будто в этом месте ее ободрали и намазали жгучим перцем. Ни рукой ни ногой Нина пошевелить не могла, не получалось даже открыть глаза. Придя в сознание, она испугалась, что во сне ее парализовало. Через несколько секунд мышцы на руках и ногах начали самопроизвольно поочередно дергаться, но поднять веки все еще не получалось. Состояние, похожее на паралич, длилось минуты две, после чего чувствительность начала восстанавливаться, и Нина смогла открыть глаза. «Астральная каталепсия, – мелькнула мысль. – Получается, это не сон был, а проекция, – изумилась она сделанному открытию. – И я действительно побывала в Небесах и видела его, настоящего». Вслед за тем вспомнила явление призрака Фима и страшный крик Вэла, который, судя по всему, и стал внешним толчком, заставившим ее астральное тело интериоризироваться с непостижимой скоростью. Каталепсия прошла, а Нина все еще пребывала в оцепенении от того, что всего несколько минут назад находилась рядом с Вэлом: «Невероятно, на что способна наша подсознательная воля! – думала она, оценив свои способности и похвалив себя за успех. – Нужно обязательно рассказать бабушке, когда она появится в следующий раз». Нина посмотрела на часы: с момента, когда Ким пообещала ей помощь в создании проекции, прошло не более пятнадцати минут… «С ума сойти, какая скорость перемещения! Десять тысяч километров от точки А до точки Б за взмах ресниц…» Осознав возможности проекции и восхитившись ими, Нина сосредоточилась на постановке целей, теперь казавшихся достижимыми с помощью экстериоризации.

3. Упавшие с небес

– Она умерла? – едва растаял образ Нины, спросил Вэл.

– Не уверен, – ответил Фим. – Я не успел понять, что это было. Но, помня Нину, могу допустить, все что угодно.

– А как еще она могла здесь оказаться в таком виде?! Мне ведь не приснилось? Ты же ее тоже видел…

– Конечно, видел. И слышал, как она говорила тебе: «Открой глазки», – довольным голосом подтвердил Фим.

– Она умерла… – обреченно заявил Вэл.

– Хочешь так думать – твое право, – неодобрительно произнес Фим. – Я все же подожду: не верю, чтобы она так быстро сдалась.

– У тебя там есть связь с другими духами? – глаза Вэла блеснули надеждой. – Можешь выяснить: она жива или нет?

– Я не знаю, как это сделать, – признался Фим, – но что-то мне подсказывает, что скоро она снова даст знать о себе – сам спросишь.

Вэл ничего не ответил. Он сидел на кровати, поставив ноги на пол, упершись руками в колени. Из глаз его скатились две слезы, и он поймал их уголками сжатых губ. Проглотив в горле ком, Вэл медленно поднялся и так же медленно, как сомнамбула, спустился вниз, подошел к столику в гостиной и изо всех сил пнул по нему босой ногой. Столик подлетел вверх и приземлился метрах в трех. Медная ваза с грохотом покатилась, рассыпая яблоки по деревянному полу. Вэл вскрикнул: боль в ноге была такой острой, что в глазах на миг потемнело.

– Супер! – произнес Фим. – Ты сломал ногу. – Вэл сидел в кресле, стиснув зубы, молча сжимая руками ступню. – Членовредительство не поможет, – попытался расшевелить его Фим. – Тебя же не в армейские генералы выбирают. А даже если бы и так – не спасет.

– Мне все равно, – безучастно ответил властитель.

– Как это? Референдум через четыре дня. Соберись, Вэл! – подбадривал Фим. – Сейчас самое время что-нибудь сделать: провести пресс-конференцию, встретиться с народом, открыть кафе, театр, парочку музеев. Чего ты ждешь? Выползай уже из своей берлоги!

– Фим, ну хоть ты не доставай меня, – умоляюще произнес Вэл. – Мне Марка и еще двух Мэнси хватает с лихвой, честное слово… И устал я, правда. Надоела эта государственная возня за двадцать лет.

– Поверить не могу… – только и выговорил призрак. – Ты сдаешься?

– Я ни с кем не сражаюсь, Фим. И в окружение меня никто не брал, чтобы мне нужно было сдаваться. Как будет, так и будет. Мне все равно. Я с удовольствием проведу остаток жизни в тишине.

– Капусту собрался выращивать? Уж не в этой ли хижине?

– Почему бы и нет? Мне здесь хорошо.

– В таком случае, я тебя покидаю. Раз ты решил стать просто людином, я тебе не нужен: жизнь у них незатейливая – сам справишься.

– Поступай, как сочтешь нужным, – раздраженно ответил Вэл и закрыл глаза, откинув голову на спинку кресла.

Призрак замолчал.

Вэл не знал, выполнил Фим свою угрозу исчезнуть или нет, поскольку при дневном свете увидеть его было невозможно. Спустя минуту Вэл пожалел, что так пренебрежительно ответил Фиму – он не хотел терять его, но видение Нины спутало мысли, он нервничал и вел себя, как мальчишка, все делая наперекор. Что бы ни сказал сейчас Фим или кто угодно другой, Вэл непременно начал бы возражать – он и сам осознавал это, но поза была принята, а ничего такого, что могло бы ее отменить, пока не случилось: в то, что Фим покинул его навсегда, он ни секунды не верил и продолжал упорствовать в своем упрямстве.

Время, однако, приближалось к половине седьмого, и нужно было подниматься в Небеса и приниматься за работу – день сегодня обещал быть насыщенным, и исполнение государственных обязанностей никто ему пока не отменял. Вэл встал и тут же снова сел, с ужасом глядя на свою правую ногу: пальцы распухли и деформировались, вставать на них было невозможно.

Превозмогая боль, он оделся, с трудом всунул ногу в домашний ботинок и вышел, прихватив с собой заранее приготовленную для аистов коробку с улитками. Высыпав лакомство в кормушку во дворе, Вэл двинулся в сторону периметра.

Идти ему было трудно. Он старался не вставать с обычной силой на правую ногу, поэтому двигался медленно и устал, не пройдя и половины пути. Вэл прислонился к дереву, чтобы немного отдохнуть, и тут увидел Кербера, идущего ему навстречу с двумя гвардейцами.

– Господин властитель, – с укоризной произнес Кербер, подойдя к нему. – Почему вы бродите за периметром один? Это небезопасно, особенно сейчас, – но, заметив изможденное лицо Вэла, смягчился. – Что с вами?

– Все нормально, Кербер. Как вы меня нашли?

– Кир, господин властитель, обеспокоился вашим отсутствием и сказал, где вы можете быть.

– Кир? – удивился Вэл. – Однако, – он улыбнулся, отходя от дерева. – Пойдемте, Кербер. Мне нужно с вами поговорить.

– Почему вы хромаете? – спросил Кербер, увидев, что Вэл припадает на правую ногу. – И почему на вас домашние тапочки?

– Пустяки, – отмахнулся Вэл. – Я уже вызвал Ашуру.

– Вы меня пугаете, господин властитель. Обопритесь на меня.

– Это лишнее, – возразил Вэл и уверенно пошел впереди, стараясь ничем не выдать, что каждый шаг дается ему с невероятным трудом…

– У вас три пальца сломано, – заключил Ашура, просканировав ногу Вэла. – Что вы делали, господин властитель, этой ногой?

– Так, разминался и неудачно присел, – отговорился Вэл. – Вы сможете зафиксировать как-то, чтобы я мог свободно ходить? И обезболивающее какое-нибудь понадежнее, чтобы надолго хватало.

– Зафиксирую, но ходить будет проблематично, если только с тростью, – сказал привыкший к строптивости Вэла Ашура. – Обезболивающее я вам введу сейчас, а потом сами будете инъецироваться – просто приложите эту кнопку к доступному участку тела и надавите. Но не чаще трех раз в сутки – препарат, действительно, сильный и может оказывать седативное действие.

– Что это такое? – не понял Вэл.

– Заснете на ходу – вот что, – довольно резко ответил Ашура. – Не более трех доз в сутки. Договорились? Вы меня поняли?

– Конечно, доктор, – улыбнулся Вэл. – Спасибо.

– Меня печалит, что в последнее время я зачастил к вам, господин властитель, причем не в гости, заметьте. Позавчера я лечил непонятный обширный ожог вашей руки, сегодня – сломаны пальцы ноги… Что завтра?

– К чему вы клоните, Ашура? Обычное дело, простая случайность – не повезло. Не вижу причин для вашего пессимизма.

– Дай бог, чтобы так, – мрачно ответил доктор, ламинируя сломанные пальцы, отчего они становились похожими на отстрелянные гильзы.

Вэл пристально посмотрел на Ашуру. Их взгляды встретились, и доктор первым отвел свой куда-то в пол.

– Есть еще что-то? – настороженно спросил Вэл. – Мне показалось, что вы хотели мне что-то сказать, но не решились.

– Нет, – поспешно ответил доктор. – Больше мне нечего вам сказать, господин властитель. Берегите себя. Если это входит в ваши планы, конечно, – Ашура начал быстро складывать инструменты в кейс, собираясь к выходу.

– Хорошо, в другой раз, видимо, – заключил Вэл. – Скажите, доктор, как себя чувствует Дэн?

– С ним все в порядке. Мы подлечим его. Думаю, через три-четыре дня сможете забрать. Дальше ему нужно будет просто нормально питаться и принимать витамины. Страшного ничего нет.

– Отлично, – с облегчением сказал Вэл. – Спасибо, док. Я ваш должник.

Ашура как-то виновато посмотрел на него и, явно смутившись, вышел, не попрощавшись.

Размышлять о странном поведении доктора властителю было некогда, он вызвал Сэла и попросил найти ему трость и позвать к себе Кербера. Сэл напомнил, что господин еще не завтракал, и предложил принести еду сюда, в спальню, на что Вэл категорично заявил, что не болен и доковыляет до столовой, как только получит трость. Но Кербера он затребовал вперед, и через три минуты шеф его безопасности с удивлением рассматривал остекленевшие пальцы на ноге властителя.

– Что с вами? – испугался он, видя, что Вэл не встает на ногу.

– Пустяки, срастутся. Это всего лишь пальцы, – равнодушно заметил Вэл. – Не могли бы вы подать мне носки, – сконфуженно попросил он Кербера. – Они в том ящике, – он показал рукой на старинный платяной шкаф из темного орехового дерева с выдвижным ящиком внизу. – Мне не хочется лишний раз вставать, пока Сэл не принесет трость.

– Конечно, – засуетился Кербер и ринулся к шкафу, в ящике которого обнаружилось несколько дюжин свернутых трубочками пар носков от светло-серого до черного цвета разной фактуры и плотности. – Какие вам нужны? – спросил он, растерянно глядя в ящик.

– Да все равно, – отмахнулся Вэл. – Выберите те, что потеплее и пошире. Они должны быть самыми светлыми и лежать с правого края.

Кербер без труда нашел нужную пару носков, удивляясь, что властитель так хорошо ориентируется в содержимом какого-то ящика. Подойдя к кровати, на которой сидел Вэл, он присел перед ним на корточки.

– Вы с ума сошли, Кербер?! Я сам надену, дайте!

– Мне не трудно, – извиняющимся голосом произнес тот. – Просто хотел помочь.

– Спасибо, – глухо ответил Вэл. – Но я вполне могу сам, – и, взяв носки, начал нервно натягивать их на ноги.

В это время в комнату вошел Сэл с тростью и тоже поспешил к нему на помощь.

– Да что с вами такое?! – раздраженно выкрикнул Вэл, выхватывая трость и отгоняя ею от себя обоих. – Я не нуждаюсь ни в чьей заботе, я не инвалид, вполне справлюсь сам.

С этими словами он, опершись на трость, легко встал и довольно грациозно прошелся до двери.

– Я собираюсь пойти на завтрак, – сказал он с улыбкой, полуобернувшись. – Приглашаю следовать за мной.

– В носках? – уточнил Кербер.

– Да. Пока дома, буду ходить в носках, – с вызовом произнес Вэл. – Или это запрещено?

Никто ничего ему не ответил, и Вэл, опираясь на трость и даже слегка гарцуя, дошел до столовой, где уже заканчивали завтракать его домочадцы: Марк, Ева и Кир.

– Всем доброе утро, – дружелюбно произнес Вэл, не обращая внимания на удивленные взгляды, направленные на него, и сел на свое место во главе стола.

– Папа, что с тобой? – испуганно спросила Ева. – Почему ты в носках и с тростью?

– Потому что без нее мне тяжеловато передвигаться, – с улыбкой ответил Вэл. – Ногу потянул.

– А носки? – уточнил Кир, удивленный, казалось, более остальных появлением властителя.

– Захотелось, – сухо ответил Вэл. – А ты, покоритель мира, – обратился он к нему, глядя сурово, – у меня есть к тебе серьезный разговор. Никуда не уходи пока из дома. Когда освобожусь – позову. Все понял?

– Да, властитель, – напряженно ответил Кир, немного испугавшись тона, которым Вэл говорил с ним.

– И к тебе, Марк, тоже есть дело, но позже. Сейчас мне нужно поесть и переговорить с господином Кербером наедине. Так что, если вы уже насытились, попрошу оставить нас.

Все трое сразу поднялись и поспешно вышли. Ева замешкалась в дверях, обернулась, еще раз посмотрела на Вэла сочувственным взглядом, который он не выдержал.

Кербер за всем внимательно наблюдал, подозревая, что властитель готовится сказать ему что-то важное. За годы службы он научился читать не только по губам, но и по голосу, взгляду, дыханию. И он терпеливо ждал, когда Вэл утолит голод и сам начнет говорить.

– Почему ничего не едите, Кербер? – допивая кофе, спросил Вэл.

– Я не голоден, господин властитель, спасибо, – учтиво ответил тот. – Вы хотели мне что-то сказать…

– Да, – Вэл отодвинул чашку, по лицу его скользнула тень сомнения. – Это немного странно, то, что я собираюсь сказать вам, но мне больше не с кем поделиться соображениями такого рода.

– Я вас внимательно слушаю, господин властитель, – Кербер немного подался в сторону Вэла, когда тот замолчал.

– Только вы, как человек совершенно далекий от всяких метафизических представлений, сможете отделить зерна от плевел. Если, конечно, во всем этом есть хоть одно зерно, – Вэл потянулся к виски. – Видите ли, Кербер, ничего конкретного я не могу сказать, все это лишь мои предположения, некоторые догадки, даже предчувствия, если быть точным, – он налил виски, сделал глотка три и замолчал.

– Предчувствия чего, господин Вэл? – настороженно спросил Кербер. – Что вас тревожит?

– Не подумайте, что я сошел с ума, хотя это и похоже на бред сумасшедшего… Вы помните Нину? – Вэл пронзил Кербера взглядом.

– Конечно, господин властитель. Ее забыть невозможно…

– Не продолжайте, – оборвал его Вэл. – Я заговорил о ней только потому, что вы были свидетелем и участником ненормальных, с точки зрения обычных людей, событий. Я имею в виду то, как был обезврежен Бейтс. Я и сейчас не понимаю, откуда она узнала тогда о происходящем на дне. И это не самое странное, что произошло в тот день. Я был рядом, когда она импровизировала. Уверяю вас, это была чистая импровизация, без знаний, опирающаяся исключительно на чувство и интуицию. Я много об этом думал и пришел к мысли, что о наших способностях мы не знаем и десятой доли всей правды; мы привыкли доверять разуму, доверять настолько, что незаметно стали мухами в его паутине. Он может ввести нас в заблуждение, посеять в душе страхи, сомнения, заставить делать то, что мы делать совсем не хотим. Разум имеет над нами власть. Вы спросите, что же здесь плохого? И будете правы в своем сомнении: ничего, казалось бы. Власть разума означает, что человек не совершает необдуманных поступков, отдает себе отчет в своих действиях. Жизнь общества, основанная на разумных принципах, должна быть на пользу каждому. Законы, принятые разумными людьми, справедливы; указы, изданные разумным правителем, необходимы и своевременны; решения, принимаемые разумными министрами, полезны и эффективны, их реализация направлена на благое дело. Так? – Вэл испытующе посмотрел на Кербера. Тот все это время внимательно слушал его и не сразу понял, что ему задали вопрос и ждут на него ответа. – Кербер, вы согласны с тем, что я только что сказал?

– Согласен, господин властитель, – отозвался Кербер. – Все, что вы сейчас сказали, звучит логично и разумно, но пока я не особенно понимаю, к чему вы клоните.

– Поймете. Так вот, законы, принимаемые разумными людьми, обязательны к соблюдению всеми. Не так ли, Кербер?

– Разумеется, – подтвердил тот, все еще не понимая истинных причин разговора.

– Но, согласитесь, нередко эти самые законы не исполняются людьми весьма разумными, а разумные наказания, предусмотренные за их неисполнение, к одним применяются, к другим – нет. Возникает вопрос: почему? Куда исчезает разумный подход к соблюдению законности? Вероятно, его подменяют принципом целесообразности, политическим интересом, выгодой или чем-то подобным, что в иных плоскостях рассмотрения вовсе не является разумным действием…

Вэл остановился в своих рассуждениях, чтобы перевести дыхание и выпить еще немного виски, и заметил, что Кербер уставился на него пустым взглядом, окончательно потеряв нить разговора.

– Кербер, почему вы еще не душите меня? – с улыбкой спросил Вэл. – Я бы пристрелил любого, осмелившегося с утра загружать мой мозг подобным занудством.

– На то вы и верховный властитель, господин Вэл, – очнулся Кербер, – а я всего лишь ваш покорный слуга. К тому же мне это не показалось занудством, но, если честно, я так и не понял, к чему вы ведете разговор, – искренне признался он.

– Ладно, – решился Вэл, – давайте скажу по-простому: мы привыкли доверять разуму и не доверять интуиции, чувству, если хотите. А это неправильно, потому что разум оперирует лишь тем, что нам стало известно в процессе жизненного опыта, в то время как чувство ни от какого нашего опыта не зависит, оно питается где-то вне нашего сознания, где-то выше. Но именно ему доступна информация, недоступная разуму. Чувство нас никогда не обманывает, потому что оно не имеет целенаправленности и не является выражением воли. Интуиции стоит доверять больше, чем мы это обычно делаем. Трудность лишь в том, что далеко не всегда понятно, что именно подсказывает нам наша интуиция… Господи! Как же я многословен сегодня! Давайте выпьем, Кербер.

– Да, я чувствую, надо выпить, – поддержал Кербер, и оба рассмеялись. – Никогда не слышал от вас, господин властитель, столько слов сразу, – добавил он, наливая себе и Вэлу виски. – Так что же подсказывает вам ваша интуиция, господин Вэл? – начальник безопасности решился перевести разговор в более конкретное русло после того, как выпил залпом все, что налил в свой кубок.

– Я чувствую угрозу, – понизив голос, проговорил Вэл.

– Кому и откуда? – мгновенно отреагировал Кербер.

– Точно не знаю, но думаю, что угроза касается нас всех, а вот откуда она исходит и в чем именно состоит, понять не могу.

– Может быть, вам показалось?

– Не знаю, – задумчиво сказал Вэл. – Очень на это надеюсь, но раньше я никогда ничего подобного не чувствовал и…

– Что?

– Мне приснился сон. Жуткий и очень реалистичный. Мне крайне редко снятся сны, а такой – вообще впервые. Я был на горе, на самом ее верху, под стеклянным куполом, в помещении, похожем на старинную обсерваторию, только вместо телескопа там была психотропная труба неограниченной дальности действия. Я был и человеком, причем совсем маленьким мальчиком, и духом, видящим сквозь стены и пространство. Я видел у подножия горы множество безобразных существ, сбившихся в стаю, каждое размером с собаку. В мохнатых лапах они держали вскрытые черепа и ели из них мозги. Это были человеческие черепа, я это знал точно.

Вэл замолчал, опустив взгляд в стол. Кербер с ужасом смотрел на него, начиная опасаться за его рассудок.

– Это всего лишь сон, – наконец решился произнести начальник службы безопасности. – Вы переживаете из-за предстоящего референдума, психика не выдерживает. Оно и понятно…

– Нет, Кербер! – воскликнул Вэл, сжимая кулаки. – Если вы думаете, что я спятил, то ошибаетесь. Никогда еще мое сознание не было таким ясным, как сейчас. Поверьте мне, опасность существует. Я чувствую ее. И все это я рассказываю для того только, чтобы понять, откуда она может исходить. Мы стоим перед угрозой физического уничтожения. Давайте вместе подумаем, чего нам стоит опасаться. Только сразу говорю: референдум здесь совершенно ни при чем. На дне нет ничего, что бы меня тревожило. Там все спокойно.

– Вы думаете, в Небесах готовится нечто масштабное? – насторожился Кербер.

– В том то и дело, что тоже – нет! – нервно выкрикнул Вэл. – Здесь мышиная возня, не более того, – Вэл встал из-за стола и, опираясь на трость, нервно покружился рядом со стулом. Потом снова сел. – Может быть, я чего-то не знаю, Кербер? Меня мучает мысль, что есть что-то важное, чего я не знаю. Есть у вас какой-то секрет, информация, которая мне неизвестна?

– Вряд ли, – искренне ответил Кербер. – По крайней мере, я от вас ничего не скрываю, можете не сомневаться, господин властитель.

– Не сомневаюсь, – твердо сказал Вэл. – Иначе разговаривал бы сейчас не с вами. Подождите… – взгляд Вэла остановился, поднятая рука, перетянутая повязкой, скрывающей ожог, застыла над столом. – Если бы вас терзали подобные мысли, куда бы вы пошли в первую очередь за информацией или, вернее, к кому?

– К Кронсу, – хором произнесли оба и посмотрели друг на друга широко открытыми глазами.

– Господи, Кронс, – сказал Вэл как человек, вдруг разгадавший загадку, долгое время не поддававшуюся ему. – Ну, конечно!..

– О чем вы, властитель? – оживился Кербер, которому вдруг передалось не только возбужденное состояние Вэла, но и некоторая уверенность в реальности его ощущений.

– Кронс – тот самый человек, который может знать больше, чем мы с вами. Я уверен в этом, – влажные глаза Вэла блеснули.

– Почему вы так думаете, властитель?

– Он сделал Нине очень странный подарок, о котором я совершенно случайно узнал два дня назад. И после того, как я его увидел, мне приснился тот кошмарный сон. Не думаю, что это совпадение. Я хочу, чтобы вы тоже его увидели. Мне интересно, что вы об этом скажете.

Вэл обновил кубки.

– Предлагаю за нашу удачу, – протягивая кубок Керберу, произнёс он.

– Что мы делаем, господин властитель?!

– Что?

– Вы же на обезболивающих! Это несовместимо с алкоголем.

– Точно, – согласился Вэл. – Значит, я сменил обезболивающее.

У Кербера дернулся край губы, он опустошил кубок, а Вэл вызвал Сэла.

– Дружище, организуй, пожалуйста, фляжку с виски в дорогу. Мне стоит запастись лекарством до конца дня. Сегодня я намерен быть активным, но о здоровье забывать нельзя, – и подмигнул Керберу, наградив его обезоруживающей улыбкой.

Сэл слегка склонил голову и исчез.

– Таким вы мне больше нравитесь, – признался Кербер.

– Каким? – улыбаясь, спросил Вэл.

– Таким… озорным.

– Да что вы себе позволяете, Кербер?! – наигранно сердито воскликнул Вэл, не переставая улыбаться. – Когда это я озорничал?

– По мне, так хорошо бы – всегда, – с легкой грустью ответил Кербер, зачарованно глядя в глаза властителя.

Вэл посмотрел на него пристально, и улыбка исчезла с его лица.

– Только не говорите, что я вам нравлюсь, – с подозрительностью в голосе произнес Вэл.

– Да. Вы мне нравитесь, господин властитель. Что в этом странного? Почему должно быть иначе? Я у вас работаю, вы очень хороший человек и очень хорошо ко мне относитесь. Я уважаю вас.

– И вы действительно думаете, что я хороший человек? – удивление и недоверие Вэла были искренними вне всяких сомнений и ставили Кербера в тупик.

– Я не понимаю, почему вы сомневаетесь, господин властитель.

– Потому что я совсем не тот, за кого вы меня принимаете. Вовсе я не хороший человек. И мне странно слышать от вас обратное, потому что вам я никогда не внушал мысль о своей человечности.

– Но, господин властитель, – растерялся Кербер. – Не думаете же вы, что я вру? Я говорю правду. То, что чувствую.

– Не врете, Кербер, конечно, нет. Просто по доброте душевной немного приукрашиваете действительность. Ладно. Оставим это. У нас есть дела поважнее. Пойдёмте.

Вэл повел Кербера в спальню, хотя предпочел бы показать тубус где-нибудь в другом месте, но не решался выносить его за пределы своего крыла.

– Что это такое? – держа тубус, как бомбу, на вытянутой руке, спросил Кербер, внимательно изучив его содержимое.

– Метрика Нины, – ответил Вэл, – и еще что-то, на чем указана дата моего рождения с точностью до минуты. Вам не кажется это странным?

– Более чем, – озадаченно произнес Кербер. – А кроме всего прочего, – рассматривая метрику, заметил он, – здесь еще указаны, по-видимому, географические координаты?

– Возможно, – согласился Вэл, забирая тубус у Кербера. – Я тоже так подумал, когда увидел их. И там, где указана дата моего рождения, тоже есть, но не такие точные. Давайте найдем это место.

– Я уже нашел, – Кербер показал локацию на планшете. – Точка, отмеченная на самом тубусе, находится в западном полушарии на североамериканском континенте – это Уэхотитан, а координаты из метрики Нины соответствуют городу Парраль… – Кербер задумался. – Вспомнил! Лет двести назад там было сообщество Солерно – второй анклав, образовавшийся после передела мира.

– Что? – Вэл оторопел. – Почему я об этом ничего не знаю?

– Потому что это закрытая информация, господин властитель, в которой сейчас к тому же нет никакого смысла, поскольку сообщества давно не существует.

– Что с ним случилось?

– Там произошел государственный переворот, в результате которого было использовано изотропное оружие, уничтожившее полматерика со всем населением. Так, кажется, – не очень уверенно проговорил Кербер.

– Откуда вы это знаете?

– Формальности, которых требует от меня служба. Существует некий статут сотрудника органа безопасности, в котором содержатся данные подобного рода. Ну, знаете, всякие сведения, которые потенциально могут представлять угрозу нашему сообществу…

– И? – внимательно глядя в глаза Керберу, настойчиво спросил Вэл. – Почему я ничего не знаю об этом документе?

– По регламенту службы не положено никому разглашать, даже высшему статусному лицу… – Кербер чувствовал себя неловко. – Но я и не думал, что эта бумага может представлять для вас интерес. Лично сам я всегда считал статут устаревшим реквизитом, данью традиции, если хотите.

– Я хочу его увидеть, – тоном, не терпящим возражений, сказал Вэл. – Принесите его, Кербер.

– К сожалению, это невозможно, господин Вэл. Статут сгорел вместе с архивом службы безопасности в здании наземного управления, находившемся в двадцать пятом энгле. И, по причинам, которые вам известны, мы никогда не узнаем, кто это сделал. Простите, господин Вэл, что я осмелился об этом напомнить.

– Кербер, за три с половиной месяца, прошедшие с момента пожара, у вас была возможность не раз напомнить мне, что это я уничтожил данные в системе. Я оценил вашу преданность и деликатность, не сомневайтесь. И знаю, что вы никому не расскажете. Мне другое интересно: как архив службы безопасности государства попал на дно? Что он делал в комитете наземного управления?

– Его туда отправили год назад по распоряжению советника Зиги, – не поднимая глаз на Вэла, ответил Кербер. – Я узнал об этом после покушения на советника, когда провел самостоятельное расследование всех обстоятельств дела. Простите, господин Вэл, что раньше не доложил: события развивались стремительно, а потом я забыл, если честно. Готов понести заслуженное наказание.

Вэл пристально смотрел на Кербера, оценивая услышанное.

– Пока не нахожу оснований для наказания, – наконец произнес он после некоторого молчания. – Рассказывайте все, что вам удалось узнать.

– Хорошо. Но, думаю, вы уже многое знаете. Советник вступил в сговор с министрами Лори и Максвелом, чтобы дискредитировать высшее статусное лицо, то есть, вас, господин верховный властитель, и, судя по всему, намереваясь захватить власть. У меня нет доказательств готовящегося государственного переворота: на допросе ни Лори, ни Максвел не дали таких показаний, но стремление захватить высшую власть в стране у советника точно было. Я привлек к расследованию министра Георга, несколько лет работавшего вместе с министром Максвелом, и мы обнаружили чистые бланки верительных грамот, подготовленные для назначения но высшие государственные посты за подписью Зиги.

– Что? – Вэл побагровел. – И как, осмелюсь спросить, он подписывал их?

– Единовластный Канцлер Небес Зигфрид Бер.

– С ума сойти! – воскликнул Вэл. – Почему вы мне не говорили об этом, Кербер?

– Это выяснилось уже после того, как Зиги исчез, – сказал тот. – Вам тогда хватало причин для переживаний, и мы с Георгом решили предать забвению всю эту неприятную историю. Надеюсь, господин властитель, я действовал в пределах своей компетенции.

– Да, Кербер. На этот счет не тревожьтесь, вы отлично работаете, теперь я в этом абсолютно убежден. А что по поводу других участников заговора? Удалось вычислить кого-то еще?

– Конечно, господин Вэл. В команде Зиги были преступная группа Бейтса, министры Амир, Лори и Максвел, сенатор Загория и, к нашему великому сожалению, сенатор Фрэн.

– Что?! Фрэн? Загория? А им чего не жилось? Чего им не хватало? Загории восемьдесят лет! Не понимаю…

– Они старые приятели, господин Вэл, – многозначительно сказал Кербер. – Видите ли, советнику Зиги не шестьдесят три, как он всем представлялся…

– Не шестьдесят три? – переспросил Вэл. – Теперь понятно, почему мне всегда казалось, что он выглядит моложе меня: он приписал себе лет десять. Так?

– Если бы, – с досадой заметил Кербер. – Он убавил себе несколько… Ему сейчас восемьдесят… Просто он Бер, а они дольше остальных сохраняют молодость и живут дольше, чем другие.

– Поверить не могу, – проговорил Вэл. У него кружилась голова и к горлу подкатывала тошнота.

– Я нашел его настоящие документы о рождении. Прежде чем разрушить замок, я отсканировал память сейфов, которые он опустошил перед побегом. Все, что в них хранилось, у меня есть в виде цифровых кодов. Я расшифровал некоторые. Могу показать. Хотите взглянуть?

– Позже обязательно посмотрю. Расскажите, что вы там нашли.

– Зигфрид Бер – близнец матери Нины, Виктории Бер, они родились седьмого февраля две тысячи сто семьдесят второго года в колонии Парраль, но об этом вы знаете из метрики Нины. Колония находилась в сообществе Солерно, на это указывают и координаты метрики.