Текст книги "Наговорившись с тишиной… Избранное. Книга первая"

Ночное колдовское

 
О, ночи тёмной отрешенье,
мне не томи так жадно грудь!
 
 
Что при свече, в огне блаженном
я нагадала?
Стынет жуть.
 
 
Не он пришёл, явилось Нечто.
И жалок ныне мой покой.
 
 
Предстать же в платье подвенечном
мне грезилось ещё весной
пред ним – во снах, что слаще яви,
чтоб он поверил, он узнал…
И мой причудливый румянец
его бы в миг околдовал.
 
 
Мечталось быть мне мягче воска
и только лишь в его руках…
 
 
Но кем я стала?
Отголоском
тоскливой птицы в облаках…
росою поздней, не испитой,
несобранной пыльцой с цветка…
Я им не узнана, забыта.
И доля девичья горька.
Быть нежеланной хуже пытки
тому, чьим взором зажжена.
Не будет ждать он у калитки
и не проводит дотемна.
 
 
Чужого счастья пожелала,
поверила, что приручу.
В ночи свеча моя пылала.
Я колдовала на свечу.
 
 
Не он пришёл, а вскрылось Нечто.
И голос вторил в тишине:
«Из всех, что он отвергнет женщин,
больнее будет лишь тебе!
Уймись, бесстыжая, в пороке.
Не ворожи в ночи пустой.
Завещан Сокол темноокий,
нет, не тебе – Красе другой!».
 
 
И всё, что грёзами сгустилось,
ушло в предутренний туман.
 
 
Над ближним лесом птица взвилась
и полетела к небесам…
 

/16.XII.2015 г./

Откуп Небу

 
Уронила лоб в руки. Молчишь. Губы ищут покоя.
Муки сладкие, муки блаженные – пить бы да пить.
 
 
Не тебе, моя радость, за откуп тревожиться боле.
Самому б за тебя мне всю жизнь Небу откуп платить…
 
 
То ли слабость твоя, то ли мне дорогая услада?
То ли биться в поклон, то ль с коленей тебя поднимать?
 
 
Наглядеться нельзя. И нельзя мне без этого взгляда.
У даров, что бесценны, один лишь удел – принимать.
Принимать их, покуда желанны, души в них не чаять…
 
 
Шубу с плеч, чуть стыдясь, да задуть свет коптящей свечи.
 
 
Пустобрёха дворовая вновь за окошком залает.
Успокоит Семён её, слезет с горячей печи…
 
 
Ух, морозно на улице! Лихо февраль воеводит.
Не пускал бы тебя, так и грел… да к рукам приучал.
Если б только ты знала, как любо в моей несвободе,
то была бы давно ещё паче со мной горяча…
 
 
То ли сердце со стужи печёт, то ли жажда томленья?
То ли боль, то ли сласть?
То ль я пьяный и дюже чумной?
 
 
Не пущу никуда, ты сегодня моё откровенье!
И устам я твоим буду долго вверять непокой…
 
 
Ночь безлунная нынче, глухая, как ведьмина шалость.
Завывает метель, и ни зги не видать за окном.
 
 
Пёс умолк.
И Семёна-холопа сморила усталость.
 
 
Ты, царевна ночная, знать хочешь, что будет потом?
 
 
Кабаки позабудутся, пьяные рожи все скиснут.
Будем ночи свои во хмелю мы ином проводить…
Уронила лоб в руки.
Молчишь.
Рот в усталости стиснут.
 
 
Я готов за тебя Небу откуп отныне платить…
 

/15-16.II.2015 г./

Про галстук. Грустное

 
Справляться с галстуком так и не научился.
Скорей, запутаю, чем снова завяжу.
В моих руках он – непослушный и капризный.
И жаль, что я тебя уже не попрошу…
 
 
А ты умело с ним справляешься – в два счёта.
Точней, справлялась – здесь вернее будет так.
 
 
И он отброшен – с ним возиться неохота.
Но… без него уже не смотрится пиджак.
 
 
Рубашки ворот неприкаянно расстёгнут.
Спасёт ли дело освежающий парфюм?
 
 
А может, ну его – ко всем чертям, в болото?
И вслед за галстуком отброшен и костюм.
 
 
Попроще быть. Да и резон ли «рисоваться»?
Обычный свитер под любой прикид пойдёт.
 
 
Вздохну лишь, вспомнив про заботливые пальцы.
И про глаза, и про слова… про всё-про всё…
 
 
Опять яичница (немного?) подгорает.
Посуда в раковине свалена – гора…
 
 
На людях виду не подам – я аккуратен.
А дома сдал по всем статьям и «на ура».
 
 
Мне без тебя по-новой как-то не живётся.
И чаще стал ругать какую-то там мать.
 
 
Ты всё умела превосходно делать, Солнце.
И даже галстук этот грёбаный… снимать.
 

/5.XII.2015 г./

Так бывает…

 
Мы сбываемся чаще, чем нам предначертано
для других, чьи пытаемся души познать –
в одиночествах странных, горчащих рассветами…
чтобы снова в закатах своих догорать.
 
 
Принимая бессмысленность за невезение,
вновь спешим дать себе свой «единственный» шанс.
Но судьбу не обманешь шальным нетерпением.
У неё есть дежурный ответ: «НЕ СЕЙЧАС!».
 
 
Вроде был интерес до живого и вечного,
схожесть мыслей, желаний, а дальше … стена.
 
 
Даже если доступна сейчас эта женщина,
будет также желанна ли завтра она?
Даже если сегодня в мужчине нуждается,
это всё проходящее, если – не ОН.
 
 
Так бывает, такое порою случается…
А потом забывается, как страшный сон.
 
 
Послевкусие – стойкое и отрешённое.
Неродные – ни губы, ни взгляд, ни слова…
 
 
Стали кем-то неясными и мимолётными
эти ДВОЕ, которым не видно числа…
 

/10.VII.2015 г/

Сны вещие. Анна…

/К Анне Ахматовой/

 
Сны вещие – они с тобою, Анна.
Неумолимы, яростны…
близки…
 
 
Удушье невменяемой тоски…
Бесстрастье, сталь холодная капкана…
Отчаянье, сдавившее виски…
 
 
Строка, строка…
Чудесный дар строки…
 
 
Какое несравненное блаженство! –
подумают иные…
 
 
Всё не так.
 
 
Душа желает в чёрное одеться…
А сердце разрывается…
 
 
В слезах –
само жестокой участи проклятье,
увитая злой памятью судьба…
 
 
А шёлк того причудливого платья
подчёркивает – как же ты худа…
 
 
Оглохнуть – чтоб по-новому мир слышать.
Стать мученицей – на глазах у всех.
 
 
Но говорить застенчивее, тише…
Ведь не перекричать двадцатый век…
 
 
Как страшен суд немыслимых пророчеств
предчувствием сбывающихся бед…
 
 
О, Господи, не дай!..
 
 
Предрешено всё.
Неумолимость – вот Его ответ.
 
 
Смиряйся, поглощённая страданьем,
Изъеденная им до тошноты…
Оно во всём – в рыданиях, молчанье…
Оно во всём, – чего коснёшься ты!
 
 
Не всех несчастий мера постоянна…
Но кто бы знал, где истинный предел?
 
 
Сны вещие – твоё проклятье, Анна…
Как будто затянувшийся расстрел…
 

/10.VII.2012 г./

Разбитая вдребезги. Марина…

/К Марине Цветаевой/

«Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи – те самые серебряные, сердечные дребезги…» /М. Ц./

 
«…И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!»
 

/М. Ц., 3 мая 1913, Коктебель/

 
Случайный прохожий, ты вспомнишь ли имя,
которому литься бы сладостно с уст?
…и славное время, что неумолимо
злой рок обратил в безысходную грусть.
 
 
Марина…
Из сотен венозных сплетений
её – беспощадно и дерзко рвались.
За милым грехом всплеск живых искуплений –
из раны не кровь вытекала, а жизнь.
 
 
Душа обнажённая…
В этом – вся правда:
сегодня – отчаянье, завтра – восторг.
Но как же оно переменчиво – завтра!
Любовь?
Увлечение?
Или порок?
 
 
И так всякий раз.
Грань слепых помешательств –
казалось, вот-вот оно – произойдёт…
Любовь бы не выпустить ей из объятий,
нутром ощущая: за смертью черёд.
 
 
Марина…
 
 
И сладость, и жалость, и гордость…
Неистовость, сила природных стихий.
И как упоён неприкаянный голос,
похожий во всём на её же стихи!
 
 
Разбитая вдребезги.
Но не смертельно.
[пока не смертельно].
Но плач или смех
в душе отзывались вселенской метелью.
 
 
Прозябнувший город.
Заснеженный век…
 
 
Безумие.
Страх.
Беспросветность.
И дикость.
 
 
Кровавый террор…
Мир, сошедший с ума…
 
 
Стихов больше нет.
Нежность в сердце изжита.
И это – уже не она.
Неона…
 
 
Кто мог бы подумать – испита до донца.
Утратив величий былых торжество,
своей безрассудностью вдруг захлебнётся,
не став утешением ни для кого…
 
 
Случайный прохожий, топтавший с ней землю,
о, знал ли ты, чьи [!] это были следы?
…и ведал ли ты, вынимая из петли,
какой [!] нестерпимой коснулся беды?
 
 
Марина…
 

/23, 24.VI.2013 г./

Богу – Богово

«Кесарю кесарево, а Богу Богово» – старосл. «Воздатите кесарева кесареви и божия богови» – новозаветная фраза, цитируемая обычно по апостолу Матфею. /употребляется в узком, житейском смысле: каждому – своё, каждому – по заслугам/.

 
Да, Богу – Богово.
Непререкаемо.
Будто калёным железом – как встарь.
 
 
Буйные головы.
Непокаяние.
 
 
Что же ты медлишь, а, царь-государь?!
 
 
Крови за истину
пролито – страшно мне
даже представить,
не то, что сказать!
 
 
Аль не присытились божьей-то милостью,
псинами верными пялясь в глаза,
слуги твои, покамест окаянные?
 
 
Чуешь, дыхания напряжены?
 
 
Царь-государь, эти б сразу облаяли…
Эх, неравён час до горя-беды…
 
 
Бойся не тех, кто открыт и воинственен
/ибо не их подлость скрыта от глаз/.
Бойся всех льстивых да с чёрными мыслями –
именно льстивый и первым предаст.
Тихо в покоях.
Но в воздухе смутою
пахнет уже.
Аль не чувствуешь сам?
 
 
Царь-государь, время старою сукою
тошно скулит…
Ты же – веришь словам.
Милуешь тех, кому дыба – пристанище.
И бесконечно караешь иных –
сильных и дерзких.
 
 
Бескрайнее кладбище…
Слёзы и гнев – порожденье живых…
 
 
Страшно…
И дико.
С кем, царе, останешься?
Множество псов.
Но из них – ни один
раны твои не залижет.
 
 
В пожарище
вскоре толпа город твой превратит…
 
 
…На пепелище
пир злобы отпразднует
Тот, кто при жизни тебя возносил…
 
 
Да, Богу – Богово.
Этим всё сказано.
 
 
Будь же мудрее – не я ли просил?
 

/27.XII.2013 г./

Я позабыт

 
Я позабыт…
 
 
Пускай другие берега
Вам открывает ныне время-быстротечность.
Туманность памяти:
где радость, где беда –
уже не ощутить…
 
 
Прощайте, Нежность…
 
 
Немного истинности.
Блажь.
Слова – песок.
Просыпаны безумства-отреченья.
 
 
Нечаянность, скользнувшая меж строк,
падёт как шёлк на Ваши смуглые колени…
 
 
Я не ропщу.
Мы не клялись в святой любви
ни перед чем
и не скрепляли судьбы кровью.
Лишь отрывались так блаженно от земли,
как будто падать вниз действительно не больно.
 
 
Моё Блаженство, до какой такой звезды
не дотянулся я, отринув всё земное?
А голова кружилась не от высоты…
 
 
Но что для Неба могут значить эти двое?
 
 
Ни шелест слов, ни яркость снов – душа молчит.
Лишь только явственней все звуки во Вселенной.
Благословенна ночь.
Но холодно в ночи.
И где-то Вы – не для меня благословенны…
 
 
Я позабыт.
Уже иные берега
Вам открывает даль безоблачного утра,
где солнца свет растопит все кусочки льда
и снова нежность Вы подарите
кому-то…
 

/12-14.VII.2013 г./

Наши мысли слышны

 
Не напророчь.
 
 
Осторожнее!
Мысли
в час полнолуния дико томят.
Страхи сильнее.
Желания низки.
Ночь на тебя обращает свой взгляд…
 
 
Не оступись.
 
 
Свет ночных коридоров
мрачен и, кажется, неощутим…
Если боишься – замри.
Каждый шорох
в миг обращается эхом твоим…
 
 
Не обманись.
 
 
Холоднее не звёзды,
а расстояния в тысячи лет.
Хочется быть мне с тобою.
Но поздно.
Не потому, что меня больше нет.
А потому, что тебя не осталось
там, где уже никому не отдам…
Долго ещё обречённая жалость
будет за нами скулить по пятам…
 
 
Ближе к рассвету…
 
 
Свободе – спасибо.
Встретимся где-то за краем земли…
 
 
К ветру лицом
повернись.
Так красиво
волосы он развевает твои…
 
 
Не обнажить…
Лишь коснуться невольно
сердцем
твоей замолчавшей души…
 
 
Долгая ночь убивает не больно…
 
 
Не напророчь.
Наши мысли слышны…
 

/16.V.2014 г. /

Переночуешь у меня…

 
Переночуешь у меня, немая странница печали,
зашедшая на огонёк моей скучающей души.
 
 
Мы не из тех, чьи взгляды так друг друга трепетно искали
среди бесчисленных миров полночной сумрачной тиши,
где бесприютно иль тепло…
легко…
а может быть, надрывно…
Как много из того, что есть, судьбой отметится: «Прошло…».
А кто-то, думаю, живёт, как с приговором: «Это было…»,
надеясь, что прольётся свет через оконное стекло
воспоминаний дорогих – счастливых, добрых и сердечных…
Надеждой полнится душа, когда так хочется чудес…
Мы не из тех с тобой, кто жил, судьбу лелея бесконечно,
и не из тех, кому она возводит замки до небес…
 
 
И видно это нас роднит…
Ну, чем ещё с тобой похожи,
немая странница Печаль, зашедшая на огонёк?..
 
 
И ночь с тобой из тысяч тех, что раздавал неосторожно,
я никому бы подарить взамен такой уже не смог…
 
 
Остаться тайной для миров ночного города ты сможешь.
А мой же мир – сейчас он твой.
Узнаешь всё – как было, есть…
Не знаю, станем ли к утру друг другу чуточку дороже.
Но откровенен я с тобой.
А ты – со мной.
Сейчас и здесь.
 
 
Переночуешь у меня.
Других пускай одарит Радость
своим присутствием благим.
Желаю – и да будет так.
А я иного не хочу – твою бы только мудрость взгляда
и то, что нужно для души,
но что не скажешь
на словах.
 

/19.II.2016 г./

Из истинных моих утрат…

 
Из истинных моих утрат
дороже всех, пожалуй, – время…
 
 
И листопад, и снегопад,
спешащий в лето дождь весенний,
и блики солнца по утрам,
и ярких звёзд преобладанье…
 
 
Всё, что доверено ветрам –
их мимолётному касанью,
потеряно мной невзначай
по датам, шелестам и вздохам.
 
 
Не откровенен больше май,
и в октябре беззвучно плохо…
 
 
Каких заветных берегов
теперь касаются метели?
 
 
Мотив растаявших снегов
звучит капелями в апреле…
 
 
Так постепенно тает жизнь
по вздохам, шелестам, томленьям…
Цветастой яви миражи –
мои хмельные настроенья…
 
 
И загорчит былым вчера
то, что считалось сладким завтра…
 
 
Сентябрь.
Жёлтая листва.
И лето кончилось внезапно.
 
 
Не возвращается назад
всё, чем невольно отболели…
 
 
Из истинных моих утрат
дороже всех, я знаю, – Время…
 

/11,14.IX.2015 г./

Сполна

 
Жизнь учит тому, что всё здесь проходяще.
Как ни было б много тех дней и ночей:
спокойных, тоскливых, безумных, кричащих…
…они не изменят порядок вещей
того Бытия, что вовек беспристрастно
к печалям и радостям, воплям, мольбам
и может стать ядом, а может – лекарством
по воле судьбы – как покажется нам.
 
 
Покажется ль?
 
 
Каждому хочется верить
в счастливый исход, что спасёт, не предаст,
и неощутимее будут потери.
А если и быть им, то пусть не сейчас…
 
 
Наивные…
 
 
Сколько же блажи от страхов!
Их много, они доживают свой век
до срока, когда всё рассыплется прахом
и вымерзнут слёзы.
И снег, белый снег
укроет собою остывшую землю…
 
 
Не так ли порой умирают мечты?
А может быть, нет, – лишь затихли и дремлют?
 
 
И верю ли я в это, как веришь ты?
 
 
Да, время на всё одинаково смотрит.
Мгновенья, минуты… года – равный счёт
таким же мгновеньям, минутам…
 
 
Их облик
разнится, но сущность свою отживёт,
как ни было б до немоты одиноко,
иль радостно, иль безразлично уже…
 
 
Всё будет когда-нибудь слишком далёким,
а память скупой дорисует сюжет…
 
 
Жизнь учит тому, что всё здесь проходяще.
И прежнего нет, да и в будущем – мгла.
Одно лишь в цене – что зовём Настоящим.
Оно лишь одно достаётся…
Сполна.
 

/7, 9.X.2016 г./

Мой Свет

Мысленно

«только не вслух, пожалуйста» /Чёрным По Белому/

 
Только не вслух…
Нет…
Пожалуйста, мысленно…
Душу мою отразите в своей.
Осень во мне…
Безрассудна. Немыслима…
Свежесть листвы, как и шёлк простыней,
скомкана в тяжесть слепого забвения.
Жажда любви лишь тоскою горчит.
Я, как и Вы, отлучённый в безвременье,
волей-неволей, но делаю вид,
что у меня всё нормально, беспечен я…
Только б не вляпаться в слякоть молвы.
В мире одной лишь болею я Женщиной…
Имя Её?
Ну, конечно же – Вы.
Шёпотом…
Шорохом…
Незавершённостью…
Я прикоснусь к Вам. Почти наугад.
Ветром вплетусь в Ваши дивные волосы.
И увлеку.
За собой.
В листопад…
Сколько же нежности…
Просто бесчисленно
пало у ног облетевшей листвой.
Только не вслух…
Нет…
Пожалуйста… мысленно…
Заворожите своей тишиной…
 

/4.Х.2010 г./

Она умеет слушать дождь…

 
Она умеет слушать дождь
и понимает шёпот ветра…
 
 
…И отражаться незаметно
в зрачках, глядящих томно в ночь,
легко ей,
чувствующей сны,
где недосказанность реалий,
вплетаясь в сонмы ожиданий,
ждёт откровений, что нежны
и так волнительны…
Она
не прикасается, но манит:
 
 
– Почувствуй,
Вечность между нами –
так и не выпита до дна.
 
 
Глоток…
 
 
А может быть, поток
слияний наших с лунным светом…
 
 
Я верю ей – безумно, слепо…
А по-другому бы не смог.
 

 
Она разгадывает сны –
там, на излёте долгой ночи…
И рассказать мне что-то хочет,
но запрещают Свыше…
Мы
пока что учимся летать,
едва расправив руки-крылья,
поломанные прежней жизнью,
где нас забыла благодать…
 
 
Не выплакать всех горьких слёз –
она ночами только плачет…
Она…
так много в жизни значит…
И жаждется, чтоб всё сбылось…
 
 
Пусть не сегодня… не сейчас…
 
 
Но, Господи, дай эту милость!
Душа её с моей сроднилась –
Не отступила, не сдалась…
 

 
Душа её…
Она во мне
живёт с рождения… наверно…
Предназначенье сокровенно.
Всё остальное – чуждо…
вне…
…предела, грани…
 
 
Зло и ложь
мирами правят беззаветно…
 
 
…А ночь доносит шёпот ветра.
И осень льёт свой колкий дождь…
 

/8.Х.2011 г./

Лебединая наша…

 
«Вышло всё, как мы хотели,
И над улицей твоей
Этой ночью пролетели
Стаи белых лебедей.
Всё белым-бело в округе –
Каждый сбросил по перу.
О ночной ты пела вьюге
И смеялась поутру…»
 

/В. Коновалов «Лебединая зима»/

 
Этот город завьюжен метелями,
он почти что ослеп от снегов…
Укрываю тебя шалью-временем,
чтоб не взвыла душа в тон ветров.
 
 
Непохожая ты, беспокойная…
Что ж ты снова во мне так болишь?
Надрываешься вновь высотою ты,
да никак…
всё никак не взлетишь…
 
 
Лебедиными стаями маешься,
непокорностью бредишь назло…
Будто в сердце мне остро впиваешься
не стрелою, а белым пером…
 
 
Горемыка моя безутешная,
ты прости…
я не знаю, как жить…
 
 
…Этот город завьюжила снежная,
в белом танце сумев закружить…
 
 
А в душе гулко смех разливается.
Но глотая всё также слезу,
окликаю в порыве беспамятства
лебединую нашу…
весну…
 

/12.IX.2010 г. /

Если случится ночь…

 
«Иди ко мне.
Если случится ночь, мы не станем пить чай…»
 

/К. Кинчев «Ко мне»/

 
Если случится ночь
В городе листопада,
Не закрывай глаза.
Просто лети на свет –
Свет от ночной звезды.
Я где-то здесь. Я рядом.
Нежно коснусь душой
Через пространство лет.
 
 
Если бы мне прожить,
Нет, не одну, сто жизней,
Я бы тебе их все,
Ангел мой, посвятил.
Слёзы твои во мне,
Все до единой мысли.
Каждый твой выдох… вдох…
Будто с моим един.
 
 
Благословляю сны,
Где нас встречает Счастье,
Где я веду тебя
Вдоль Золотой Реки…
…Просто живи и знай:
Я неотъемлем, часть я
Нежной твоей души
Бедам всем вопреки.
 
 
Пусть откровенность звёзд
Станет тебе усладой.
Ангел мой на земле,
Я – твой небесный след…
…Если случится ночь
В городе листопада,
Не испугайся тьмы…
 
 
Просто иди
КО МНЕ…
 

/1.Х.2010 г./

Время полёта

 
Если спасёмся – спасёмся лишь вместе.
Если же сгинем… то сгинем вдвоём…
 
 
Снегом летящим кружим в поднебесье…
Снегом – над Вечностью, что познаём…
 
 
Несколько странное, но – наше время…
Чувствуй его. И меня.
Вот мы – здесь!
 
 
Я без тебя не могу… не умею…
Ты у меня – всё, что было…
что есть…
Незаменимая.
Каждым мгновеньем…
Каждым касанием нежным своим…
Существовать.
Нашим жить притяженьем…
Не позволяя вмешаться другим…
 
 
…Снегом парить. И слипаться… в полёте,
сути снежинок других вопреки.
Ангелы шепчут: «Вы не упадёте…».
Ветер подхватит…
За миг…
До земли…
 
 
Не разлетимся.
Единое что-то…
Силы Небесные… Ангелов свет…
Чувствуй меня. В наше время полёта.
 
 
Ночи блаженство…
Чарующий снег…
 

/9.XI.2010 г. / Ред. – 10.I.2019 г.

Тонкими гранями

 
Переплетаемся
тонкими гранями
где-то на уровне
снов и дыхания…
Чувствуй меня…
замирай,
засыпай…
Не отдавай только,
не отдавай…
 
 
…ветру, снегам,
безразличному холоду…
Слышишь?
Метель
загуляла по городу…
Ночи длинны,
слишком мало тепла…
Ты мне нужна…
Ты мне очень нужна!
 
 
Милая, нежная…
Самая светлая…
В ночь эту снежную
Ты – предрассветная
Радость моя…
Зацелованный рай…
Близко,
так близко…
Люблю очень…
Знай!
 
 
Переплетаемся
тонкими гранями
где-то на уровне
снов и дыхания…
 
 
…Всё замирает.
Вокруг – тишина…
 
 
Милая, нежная…
Доброго сна…
 

/5.XII.2010 г./

Будет сниться…

 
Есть продолжение твоей ладони – это я,
Припавший трепетно горячею щекой.
Прохлада пальцев как частичка января…
Но мне желается прохлады лишь такой.
В покое этом я невольно утону.
Нет ничего – ни слов, ни слёз, ни бед моих…
Склонишься ниже…
губы ласково…
ко лбу…
И наслаждением застынет этот миг.
 
 
В глаза посмотришь – до чего же хорошо!
Любимой взгляд…
Любимый взгляд…
Твой взгляд любим…
 
 
…А мне так хочется, чтоб снег всё шёл и шёл,
И я бы падал в неизбежность вместе с ним…
 
 
…В твою ладонь, в твою любовь… в саму тебя
Я падал… падал бы…
В блаженность волшебства,
Где будет сон… где будешь ты, где буду я…
И будет сниться эта добрая зима…
 

/26.XII.2010 г./

Мы затеряны

 
По губам твоим дико соскучиться
И в одну из остывших ночей
Вдруг сорваться, отринув разлучницу,
Седовласую бредню-метель,
В путь далёкий,
в твой мир заколдованный,
Что накрыла снегами зима…
 
 
…А над площадью старой дворцовою
В свете лунном блеснут купола.
Маяками дорогу осветят мне,
Чтоб не сбился я, не заплутал…
Как же страшно свирепствует ветер-то!
В буре снежной ничтожно я мал.
 
 
…Прорываться, забитый стихиями –
Через сон, через стон, через крик…
Выживать лишь одним твоим именем,
Заклинаньем твердя каждый миг…
Замерзать в ледяной безысходности,
Лишь бы только стремиться к ТЕБЕ!
Но, споткнувшись, сорваться вдруг в пропасть и
С воем ветра куда-то лететь…
 
 
…По тебе так безумно соскучиться
И проснуться средь ночи в слезах.
Это сон, наяву он не сбудется…
…Стрелки в доме на старых часах
Отмеряют безликий ход времени.
Только-только настала зима.
 
 
Но как будто в другом измерении
Мы затеряны – ОН и ОНА…
 

/2.XII.2010 г./

Будит утро

 
Милая…
Будит утро –
Бледный рассвет за окном.
Милая…
По минутам
К нам проливается в дом.
Милая…
Как же сладко
Ты на плече моём спишь.
 
 
Милая…
Так приятно
Слушать, как ты сопишь.
Милая…
Улыбаюсь.
Запах волос – родной.
Милая…
Наслаждаюсь
Близостью нашей с тобой…
 
 
Холодно зимним утром –
Жмёшься сквозь сон ко мне.
Хочется почему-то
Времени сбавить бег.
Хочется очень-очень
Нежность тебе дарить.
Милая…
Мало ночи –
Время в кольцо бы свить…
Чтобы так долго-долго
Греться в твоём тепле.
В мыслях просить у Бога
Счастья тебе и мне.
Если бы по крупицам
В руки его вложить…
 
 
Утром так сладко спишь ты,
Что я боюсь…
будить…
 

/7.XII.2010 г./

Не чужая

 
Не чужая, слышишь, НЕ ЧУЖАЯ!
Ты – МОЯ.
Мой мир, мой свет, мой бог…
Даже в мыслях грешных ты – святая!
Чистотой наполнен каждый вздох.
Не чужая!
Кто это придумал –
Разлучать две родственных души?
Расстоянье – не преграда судьбам,
Даже если в про́клятой глуши
Заблудились мы.
Снега и ветры
Занесли дороги, замели.
Знаю я, что есть на свете где-то
Та, кто мне признается в любви…
Та, которой также я отвечу
Чувствами, в которых фальши нет.
 
 
Я тебя найду, узнаю, встречу –
Даже через сотни тысяч лет!
 
 
…Есть Любовь. Она сильнее смерти.
Кто бы что сейчас ни говорил!
Просто в чистоту души вы верьте…
Господи, терпенья дай и сил!
 
 
…Не чужая, слышишь, НЕ ЧУЖАЯ!
Чувствуешь, горит во мне огонь?
Я душой своею согреваю…
 
 
Не чужой я, слышишь, НЕ ЧУЖОЙ!
 

/15.IX.2009 г./ Доп. – 4.ХI.2009 г.