Текст книги "История гражданского общества России от Рюрика до наших дней"

Часть II. Эпоха Земских соборов

Глава 4. Земские соборы и народная монархия

Во второй половине XV века на просторах Евразийского континента произошло событие, имеющее значение не только для Восточной Европы, но и для всего мира и определившее геополитическую ситуацию как минимум на несколько столетий вперед: Золотая Орда, доминировавшая до того момента на обширных территориях от Днепра до Енисея и Аральского моря, в результате усобиц распалась на несколько государств.

Вместо единого государства появились «осколки» Золотой Орды: Московское княжество, Большая и Ногайская Орды, Сибирское, Узбекское, Казахское, Крымское и Казанское ханства, тут же вступившие в борьбу с друг другом за «наследие Чингизидов» – власть над Евразией.

В этой борьбе победила Москва. В 1480 году князь Иван III Васильевич на реке Угре «перестоял» хана Большой Орды Ахмета, в результате чего это государственное образование, просуществовав всего несколько десятилетий, сошло с исторической сцены. Начатую Иваном III борьбу за гегемонию на Востоке продолжил его внук Иван IV, который присоединил к Московскому царству Казанское, Астраханское, Сибирское и Ногайское государства, сумев переиграть в тяжелой военно-политической борьбе Османскую империю, которая на правах самой могучей исламской державы того времени претендовала на владение мусульманскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды. Туркам-османам тогда удалось закрепиться только в Крыму, установив протекторат над Крымским ханством.

Как символ преемственности власти ханов (царей-цезарей, императоров) Золотой Орды, Иван III перенял золотоордынский герб – двуглавого орла, древний и священный символ восточных народов, известный еще со времен Хеттской империи (II тысячелетие до н. э.). Легенда о том, что двуглавый орел был привезен на Русь в виде «приданного» женой Ивана III византийской принцессой Софьей Палеолог, имеет позднее происхождение и выдуман вестернизированными историками позднеромановской эпохи, желавшими стереть память о совместной истории русского и татарского народов.

Следующим логическим шагом в закреплении Москвой своих претензий на господство над Восточной Европой было принятие в 1547 г. Великим князем Московским Иваном IV титула царя, равнозначного императорскому и закрепляющему за правителем Москвы не только право суверена над другими осколками Золотой Орды, но и статус представителя интересов всех православных христиан Европы и Востока – то есть тех территорий, которые входили ранее в состав Византийской империи.

Для средневековья это был серьезнейший месседж всем европейским и азиатским правителям, от персидского шаха до испанского короля, о праве «Белого царя»[42]42
  «Белого» – политически независимого, никому не платящего дань, с одной стороны (ср. с термином «обеленная слобода» – не выплачивающая налоги и не исполняющая другие повинности), а с другой – аллюзия к Белому всаднику на белом коне, древнему религиозному образу бога воинов и справедливости арийских племен, оставившему свой след и до нашего времени в гербах Москвы, Беларуси и Литвы. В Библии всадник на белом коне появляется в Апокалипсисе и символизирует собой Христа во время Второго пришествия. Подробней о Белом всаднике см.: Манягин В. Г. История русского народа от потопа до Рюрика. М.: Алгоритм, 2009.


[Закрыть] на наследие двух империй – Ромейской и Золотоордынской.

Идеологической основой новой московской геополитики стало религиозно-политическое учение, кратко сформулированное в формуле «Москва – Третий Рим», подразумевавшее не только то, что Московское царство (а с 1552–1554 гг., когда Москва присоединила Казанское и Астраханское царства, де-факто – империя) является наследником Первого и Второго Рима (Рима и Константинополя), но и единственным на земле государством – представителем и защитником подлинного христианства (Православия) в последние апокалиптические (в чем тогда все были свято уверены) времена и потому должна нести истину Христову во тьму неверия и язычества и защищать православных от еретиков и иноверцев.

Русское царство, в соответствии с такой идеологией, воспринималось и его правителем (Иваном IV), и народом как монастырь, в котором каждый человек имеет свое послушание (обязанность) перед государством и его главой, олицетворявшем и представлявшем Бога на земле.[43]43
  Святитель Дмитрий Ростовский писал о царе: «Как человек по душе своей есть образ и подобие Божие, так и Христос Господень, помазанник Божий, по своему царскому сану есть образ и подобие Христа Господа.» Подробнее см.: Манягин В. Г. Апология грозного царя. М.: Книжный мир, 2015.


[Закрыть]

Эта идеология была разработана Иваном IV и его сторонниками (митрополит Макарий, Иван Пересветов) в теории самодержавной власти, или, как еще называл эту власть Иван Солоневич в ХХ веке, «народной монархии».

Такая религиозно-политическая система, в соответствии с христианским учением о соборности, предусматривавшей консенсус при решении всех проблем и вопросов социальной и государственной жизни, требовала и нового социально-политического устройства, выражаясь современным языком – системы постоянного взаимодействия власти и народа, пронизывающей социум снизу до верху.

И такая система была Иваном Грозным построена.

Она включала в себя, прежде всего, гражданское самоуправление на местах. «Излюбленные люди» (общее название выборных должностных лиц на местах) были известны еще с конца XV – начала XVI века, но только при Иване Грозном, с середины 1550-х годов, на значительной территории страны вводится земское самоуправление.

На первом Земском соборе 1549 г. царь объявил «представителям общин, что по всему государству, по всем городам, пригородам, волостям и погостам и даже в частных владениях бояр и других землевладельцев должны быть избраны самими жителями старосты и целовальники, сотские и дворские; для всех областей будут написаны уставные грамоты, при помощи которых области могли бы управляться сами собой без государевых наместников и волостелей».[44]44
  Беляев И. Д. Земские соборы на Руси. М., 1902 Издание книгопродавца А. Д. Ступина.


[Закрыть]

Целовальники[45]45
  Целовальник – от процедуры принесения присяги на добросовестное исполнение обязанностей, включавшей целование креста. Впервые целовальники упоминаются в Судебнике 1497 года, и затем в уставных новгородских грамотах Василия III. Под 1508 год летописец сообщает, что для избежания кривды на суде великий князь приказал тиунам (княжеским чиновникам) судить с целовальниками, по 4 на каждый месяц. Впоследствии, начиная с XIX века, целовальниками (по той же причине) называют продавцов в винных лавках. Последнее упоминание о профессии целовальника встречается в перечне профессиональных болезней, утверждённом ВЦСПС в 1924 году.


[Закрыть], земские и губные старосты[46]46
  Губной староста – выборная должность, введенная взамен назначаемого для сбора виры (штрафов) княжеского чиновника – вирника. Земля, губа – название территориальных единиц (Н. М. Карамзин утверждал, что «губа» соответствует не только территории (волости), но и ведомству).


[Закрыть] и другие избираемые народом должностные лица выполняли полицейские, судебные, налоговые функции – то есть власть на местах стал осуществлять сам народ в лице своих выборных представителей.

(В XVII веке эта система была разрушена Романовыми, поставившими народных избранников в зависимость от назначаемых из Москвы воевод.)

Параллельно с созданием самоуправления на местах, шло формирование высшего сословно-представительного органа Московского царства – Земского собора. Само слово «Земский» с одной стороны, подчеркивает его отличие от «Освященного» (церковного) собора, а с другой – указывает на представительство выборных всей «земли» – российского государства (вспомним слова из «Слова о полку Игореве: «О, Русская земля, ты уже за холмом» – где речь идет не о каком-то конкретном русском княжестве, а обо всем Русском государстве).

Если правы те представители исторической науки, которые видят логическую связь между новгородским классом своеземцев и Земским собором единого централизованного Русского государства, то можно сказать, что название собора «земским» – малая часть того вклада, который внес в его создание святитель Макарий, бывший до того, как он стал митрополитом Московским и всея Руси, архиепископом Великого Новгорода.

Земский собор стал выразителем соборности, той духовной основы нового социально-политического устройства государства – народной монархии – в рамках которого должны были объединить свои усилия народ и государь.

И надо понять, что речь здесь идет не просто о совпадении интересов народных масс и царя, который совершенно осознано поставил перед собой задачу создания централизованного государства и самодержавной формы правления.

В эпоху европейской централизации, когда феодальные монархии оказались на грани перехода к национальному государству Нового времени, многие властители не брезговали поддержкой третьего сословия на пути «исторического прогресса». Например, Людовик XIV, который «и к подлому крестьянину в хижину заходил», если этого требовал его «политик». Но то, что сделал Иван Грозный, принципиально отличалось от «политик» французского короля и других коронованных особ Европы.

Он оказался тем редким правителем, который смог протянуть народу руку искренней дружбы и союза через головы придворного окружения. И, как ни удивительно, это было обусловлено пониманием Иваном Грозным уникальности своего статуса: царь считал себя одним из немногих в мире правителей, чья власть от Бога (ставшего «государем не многомятежным народным хотением, а волею Божьей»). При этом и народ считал своего «Белого царя» образом божьим на земле, помазанником (христом) Божьим. Для русского царя с этой точки зрения разница между боярином и холопом была несоизмеримо меньше, чем разница между боярином и им самим – и в этом смысле он был демократ.

Нация на уровне «бессознательного» видела в своем царе «выразителя народного единства и символ национальной независимости», что подтверждает подлинно демократический характер его власти. В то же время, как самодержец, он получил власть от Бога и потому не зависел ни от каких авторитетов и политических сил в стране и действовал в общенациональных интересах, ибо других у народного монарха быть не могло. Россия была его отчим домом, и он был в этом доме хозяин, а не временный гость; слуга Богу, отец народу, милосердный к врагам личным и грозный к врагам Отечества.

Эта совокупность религиозных и личностных установок как царя, так и народа и определила форму общения народа и власти на Руси – Земский собор, высшее сословно-представительное учреждение Русского царства с середины XVI до конца XVII века.

* * *

Таким образом, совершенно осознано и планомерно высшая власть Российского государства в лице царя Ивана Грозного и святителя Макария создавала на национальном фундаменте традиционного славянского вечевого народоправия и религиозно-нравственной православной основе новую правовую систему постоянного взаимодействия народа и власти (гражданское общество) в форме Земских соборов.

Глава 5. Отличие Земских соборов от западных представительных собраний

Как пишет Энциклопедия Брокгауза и Ефрона, «Земские соборы были одним из наиболее крупных явлений политической жизни Московского государства XVI–XVII в., представляя собой выработанную в старой Москве форму участия народного представительства в управлении страной – форму, во многих отношениях аналогичную с представительными собраниями Западной Европы, но вместе и отличающуюся от них весьма существенными особенностями. Деятельность этого представительства охватывает собой не особенно продолжительный период времени – лишь 1 1/2 столетия, – но была богата важными результатами. Земские соборы до сих пор не могут еще считаться вполне изученными и разъясненными: научная литература по их истории дает гораздо более суммарных характеристик и гадательных построений, нежели детальных исследований, что в значительной мере объясняется скудостью дошедших до нас источников… Начало представительства в Московской Руси, как и на Западе, совпало с окончательным объединением государства; но источник этого представительства там и здесь был не один и тот же (здесь и далее выделено мной. – В. М.). На Западе представительные собрания выросли из политической борьбы различных сословий и послужили, в дальнейшем своем развитии, ареной для этой борьбы; Земские соборы Московского государства, при своем возникновении, служили не столько политическим, сколько административным задачам».[47]47
  В. Мякотин. Земские соборы / Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона.


[Закрыть]

То, что основной задачей Земских соборов было решение административных задач – точка зрения весьма распространенная в XIX – начале ХХ вв., но едва ли верная. Стоит здесь привести цитату из В. О. Ключевского, отметившего, что в русской историографии существуют два противоположных мнения о характере и значении Земских соборов. «Одни видят в них только вспомогательное орудие администрации, никогда не выступавшее деятельным и самостоятельным двигателем политической жизни, никогда не имевшее собственного направления и потому не оказавшее никакого влияния на ход управления и законодательства; отыграв свою кратковременную и малозначительную роль, земские соборы сами собою исчезли вследствие внутреннего ничтожества, чрезмерной слабости представительного начала в древней России. Другие расположены придавать им важное политическое значение как органу народной оппозиции: служа орудием непосредственного общения государя с землей, представляя интересы народа, соборы, собственно земские выборные, являвшиеся на соборах, противодействовали высшим классам, боярам и духовным властям, которые и уговорили царя Алексея Михайловича не созывать больше соборов; но, прежде чем эти сторонние влияния успели вытеснить их из государственной жизни, земские соборы оказали значительное влияние на законодательство и правительство в оппозиционном противобоярском направлении».

Однако, продолжает историк, «оба эти взгляда неудобны тем, что трудно решить, который из них верен, и даже верен ли который-нибудь из них. Это не значит, что земским соборам приписываются свойства, которых они, может быть, вовсе не имели; но трудно признать верной и ту характеристику, которая составлена из черт нехарактерных, несущественных, хотя и действительных».[48]48
  Ключевский В. О. Состав представительства на земских соборах Древней Руси / http://az.lib.ru/editors/k/kljuchewskij_w_o/text_0190.shtml


[Закрыть]

И тут стоит задаться вопросом: а какие же черты были характерными и существенными для Земского собора XVI в.?

Конечно, и административные, и политические вопросы решались Земскими соборами Ивана Грозного, но основными были не они, а вопросы справедливого социального устройства русского общества.

На Западе представительные органы выросли, как верно замечает энциклопедическая статья, «из политической борьбы различных сословий», которые, к слову заметить, были вовсе и не сословиями, а классами, вступившими уже изначально в борьбу за свои экономические и политические интересы, что неизбежно вело к расколу общества и социальным катаклизмам.

«Представительные собрания средневековой Западной Европы были вызваны к жизни политическою борьбой и ею же воспитаны. Средневековое западноевропейское государство было сословною федерацией, союзом нескольких державных сословий, державшимся на таком же договоре, каким определяются взаимные отношения союзных государств. Народное представительство служило наиболее обычным средством установки и поддержания союзного modus vivendi в таком государстве. Здесь каждое свободное сословие должно было завоевывать или отстаивать свое место в государстве, и верховная власть принуждена была приноравливаться к изменчивому соотношению соперничавших политических сил: она то мирила их друг с другом, то поддерживала одни из них в борьбе с другими, то защищалась от их разрозненных либо совокупных нападений. При таких условиях представительные собрания получали тем большее политическое значение, чем чаще и откровеннее сословные представители показывали на них зубы друг другу или правительству. Потому прочность политических гарантий, точная определенность конституционных догматов и обрядов как цель и неутолимая политическая притязательность, строгая, неуступчивая оппозиционная дисциплина как средство являются наиболее характерными чертами западноевропейского представительства», – пишет В. О. Ключевский и указывает далее, что некритично переносить эту характеристику западной формы народного представительства на русские Земские соборы не стоит: «…нельзя искать одинаковых свойств в учреждениях, вызванных различными потребностями и имевших неодинаковое назначение».[49]49
  Там же.


[Закрыть]

На Руси Земские соборы созывались Иваном Грозным как всесословные собрания – т. е. собрания не представителей классов, разделенных имущественным положением (отношением к средствам производства), а сословий, различающихся по своему общественному положению и обязанностям перед государством и объединенных общехристианским делом – построением православного государства, стены вокруг Церкви, орудия для спасения души. Соборность, консенсус сословий во имя общего дела, а не борьба социально-политических сил, каждая из которых тянет в свою сторону – вот подлинное отличие Земских соборов от западноевропейских парламентов. Образно можно сказать, что Земский собор отличался от европейского парламента как церковное богослужение от политического митинга.

Другим важным отличием Земского собора времен Ивана Грозного от западного представительства были его состав и структура, которые вызывали и вызывают споры историков.

С. Ф. Платонов считал, что земский собор – это «совет всей земли», состоящий «из трёх необходимых частей»: 1) «освященного собора русской церкви с митрополитом, позднее с патриархом во главе»; 2) боярской думы; 3) «земских людей, представляющих собой различные группы населения и различные местности государства».

Однако В. О. Ключевский, в противовес мнению Платонова, указывает на характерную особенность Земских соборов Ивана Грозного и его преемников в XVI веке:

«Если, забывая общее направление деятельности Земских соборов, всмотреться в перечень членов тех из них, которые были созваны в 1566 и 1598 гг., в их составе заметим очень своеобразные черты. В самом деле, что это за представительное собрание, в котором представителями народа являются все должностные, служащие лица? (Здесь и далее выделено мной. – В. М.) Ведь каждый из бывших на соборе 1566 г. дворян всех статей потому и попал на него, что был исполнителем каких-либо военно-административных поручений редко по выбору дворянского уездного общества, к которому он принадлежал, чаще по назначению правительства, командовал сотней своего уезда, был городовым воеводой или приказчиком и т. п. Каждому из гостей и купцов столицы, подававших мнения на соборе, уже приходилось исполнять по очереди казенные поручения правительства и предстояло опять исполнять их, когда приходила очередь. Это были не столько представители народа, земских миров, сколько агенты военных и финансовых учреждений, т. е. представители самого правительства. Источником полномочий соборного представителя служило гораздо более это официальное, должностное его положение в местном обществе, чем выбор последнего. Очевидно, здесь мы встречаемся с таким своеобычным порядком представительства, при котором правительственное назначение и общественный выбор теряли то острое различие, какое обыкновенно им придается. Такое безразличие двух обыкновенно противодействующих источников полномочий объясняется свойством тех правительственных поручений, которые по выбору общества или по назначению правительства возлагались на земских людей и исполнители которых были призываемы на соборы.

Эти поручения, как мы видели, были соединены не только с личною, но часто и с мирскою ответственностью, что сообщало земскому самоуправлению совершенно особый характер. Если предоставленный земству в XVI в. выбор на должности по местному управлению и можно назвать правом, то это было право очень колючее, обоюдоострое: оно больше обязывало и пугало ответственностью, чем уполномочивало и соблазняло властью. Вот почему далеко не все земские миры воспользовались отданным на их волю самоуправлением: неудобства, какие приносил с собою правитель, назначенный правительством, уравновешивались риском ответственного выборного управления.

Тесная органическая связь соборного представительства с местным управлением, построенным на личной ответственности и мирской поруке, дает понять, для чего понадобилось оно правительству. Земский соборный представитель и помимо собора был ответственным дельцом местного управления.

Самая важная для правительства особенность такого дельца заключалась в том, что его правительственная деятельность в своих отправлениях была гарантирована личною ответственностью и общественным поручительством».[50]50
  Ключевский В. О. Состав представительства на земских соборах древней Руси / В. кн.: Ключевский В. О. Сочинения в восьми томах. Т. VIII. Исследования, рецензии, речи (1890–1905). М.: Издательство социально-экономической литературы, 1959.


[Закрыть]

* * *

Таким образом, на Земских соборах Ивана Грозного присутствовали такие делегаты, которые уже были избраны населением как ответственные лица местной администрации, которые пользовались доверием и царя, и народа. Будучи представителями государства, эти административные деятели являлись одновременно и выборными от народа, или, говоря современным языком – народными депутатами. Земский собор был един в двух лицах – и как народное представительство, и как некий государственный совет, состоящий из должностных лиц, призванный и решать важнейшие вопросы, и воплощать в жизнь свои же решения[51]51
  В этом смысле Земский собор очень напоминает советскую систему, когда Советы и принимали решение, и, зачастую, воплощали их в жизнь.


[Закрыть]. Земский собор состоял из самых доверенных представителей гражданского общества, являвшихся в то же время доверенными представителями государственной власти.

Глава 6. Народная монархия

В указанных выше особенностях Земского собора и было коренное отличие, определившее разницу в векторе развития Востока и Запада Европы в Новое время.[52]52
  Новое время – период в истории человечества, находящийся между Средневековьем и Новейшим временем. Как правило, в советской историографии её начало связывали с английской революцией середины XVII века. Среди других событий, которые принимаются в качестве исходного рубежа Нового времени, называют Реформацию (1517), открытие в 1492 году Нового Света, падение Константинополя (1453) или начало Великой Французской революции (1789). Ещё сложнее обстоят дела с определением времени окончания данного периода. В советской историографии безраздельно господствовала точка зрения, согласно которой период новой истории закончился в 1917 году, когда в России произошла социалистическая революция. Согласно наиболее распространенной современной точке зрения, рассмотрение событий, связанных с Новым временем, следует завершать Первой мировой войной (1914–1918). Дискуссия по вопросу о периодизации Новой истории продолжается и сегодня.


[Закрыть] Здесь надо отметить, что и поныне используется нелепая терминология, в соответствии с которой «древняя» (она же «средневековая») Русь существовала, якобы, вплоть до XVIII в. Например, учебное пособие для вузов «История и культурология», без тени смущения заявляет: «В истории средневековой Руси прослеживаются три периода: I – древнейшая история Русского государства со второй половины IX в. до 30-х годов XIII в.; II – вторая половина XIII–XV в.; III – начало XVI–XVII в.»).

Такое деление нелепо потому, что Россия, как и весь остальной европейский мир, вступила в XVI в. в эпоху Нового времени. Ремесленное производство стало мелкотоварным, появилась хозяйственная специализация различных областей, а следовательно, и рынок. Например, известный деятель середины XVI в. иерей Сильвестр имел в Великом Новгороде мастерскую, в которой трудились наемные работники – иконописцы и переписчики, а продукцию он сбывал не только в России, но и иноземцам, причем широко использовал в торговых делах кредит (см. 64 гл. «Домостроя» по Коншинскому списку).

Переход России в Новое время характеризуется изменениями в общественной, экономической и культурной жизни. Становление самодержавия, политическая, религиозная, юридическая унификация, создание профессиональной армии, единого Судебника, системы школьного образования, почтового сообщения, местного выборного самоуправления, открытие типографий преобразили Московское государство. В рамки этих преобразований Нового времени в России вписывается и появление Земского собора.[53]53
  Манягин В. Г. Царь-книга // Литературная газета, № 31, 6-12 августа, 2014


[Закрыть]

Энциклопедический словарь так характеризует этот процесс: «С того времени, как северно-русские княжества собрались под власть великого князя московского, преобразившегося в царя, возникла потребность в большем государственном единстве, в более близком знакомстве правительства с населением, его нуждами и средствами, которыми определялись и задачи государственной власти. Выработавшаяся ранее в Москве система дробной местной администрации не только не удовлетворяла этой потребности, слишком мало стягивая население к одному центру, но, будучи в своем происхождении основана на началах частного права, требовала коренной реорганизации. Последняя стала совершаться в смысле проведения строго-государственного принципа в управление, причем правительство, располагая слишком малыми силами, средством для проведения новой системы избрало возложение государственной деятельности на местные общины и их выборных представителей.

Завершением этой системы и вместе с тем органом, связующим все ее отдельные части, явились Земские соборы. Они не были преемниками вечевых собраний древней Руси, как это иногда утверждают; эти последние уже с XIV в. прекратили свое существование в Московском княжестве, да и основания веча и собора были совершенно различны: вече составлялось из всего населения области, собор был учреждением представительным; вече обладало полнотой государственной власти, соборы, в период своего возникновения, выступают лишь в совещательной роли; наконец, участие в вече для населения было правом, участие на соборе считалось обязанностью. Земские соборы были новым учреждением, выросшим на почве новых потребностей и условии государственной жизни. Имя этого учреждения, а может быть и самая мысль о нем были заимствованы из практики духовенства, собиравшегося вокруг митрополита на так называемые «освященные соборы», которые решали вопросы, касавшиеся всей русской церкви, а иногда принимали участие и в правительственной деятельности князя и его думы. Но сущность Земского собора вряд ли могла быть заимствована из церковной жизни, тем более что самое учреждение это не явилось сразу с вполне определенной и неизменной физиономией, а пережило несколько эпох, в течение которых изменялось не только его значение, но и организация и даже принцип, лежавший в его основании».[54]54
  В. Мякотин. Земские соборы / Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона.


[Закрыть]

Можно поспорить с утверждением автора статьи об отсутствии преемственности между вечем и Земскими соборами, тем более, мы знаем теперь, что отнюдь не все население области участвовало в вечевом собрании. Но несомненным является положение о том, что Земский собор в момент возникновения не обладал той полнотой государственной власти, которую имело вече (хотя на вершине своего развития Земский собор исполнял функции общенационального правительства и высшего суда, как это будет показано ниже). Это и понятно: Земский собор появился в эпоху, в корне отличную от домонгольской эпохи. Древнерусское государство (т. н. Киевская Русь) и Московское царство были двумя разными цивилизациями, настолько же разными, насколько отличались друг от друга впоследствии Российская империя и Советский Союз.

Карамзин отмечает европейский характер Киевской Руси.[55]55
  Карамзин Н. М. Предания веков. М., 1987, с. 422.


[Закрыть] Платонов пишет, что до установления монгольского ига «политическое устройство Киевского княжества было неустойчиво. Это была совокупность многих княжений, объединенных одной династией, единством религии, племени, языка и народного самосознания. Составленное из многих племенных и городских миров, это княжество не могло сложиться в единое государство в нашем смысле слова, и в XI веке распалось».[56]56
  Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. Петрозаводск, 1996, с. 106.


[Закрыть]

Таким образом, в условиях господства признанного Рюриковичами принципа родового владения Русью, лествичной системы наследования князьями престолов различных русских княжеств, когда ни одно княжество не являлось наследственным владением одного княжеского рода, разгоравшейся междоусобицы, вече той или иной «земли» было единственной твердой властью, привязанной к определенной территории.

Попытки князя Андрея Боголюбского и его сына Всеволода Большое Гнездо установить на Северо-Востоке Руси самодержавие, не смогла переломить центробежную тенденцию и Русь рухнула в кровавую братоубийственную войну всех против всех, за которой последовал распад единого тела страны, когда раздробленность дошла до того, что в одной деревне могли править два или три князя, владения которых состояло из нескольких крестьянских дворов.

Этот процесс распада был остановлен появлением монголов, как считает ряд исследователей – далеко не случайным и инспирированным некоторыми из князей, в частности, Ярославом Всеволодовичем.[57]57
  См.: Пензев К. А. Русский царь Батый. М., 2012.


[Закрыть]

Потомки его сына, св. Александра Невского, стали княжить в Москве, ставшей центром создания великорусской народности и собирания нового государства. Процесс формирования великорусской народности отражали изменения в русском языке: «С XIII по XV века он приобрел более чистоты и правильности»[58]58
  Карамзин Н. М. Предания веков. М., 1987, с. 441.


[Закрыть] не только в письме, но и в устной речи, приблизившись к литературному общерусскому церковнославянскому языку.

На протяжении двухсот лет шла борьба двух политических систем – лествично-удельной и самодержавной, двух партий – аристократической и великокняжеской, пока не завершилась победой самодержавной народной монархии при Иване Грозном.

Первым погребальным ударом колокола по старой политической системе стало событие, случившееся в правление великого князя Василия Васильевича Темного. В 1433 г. восставший против Василия Темного его дядя Юрий Звенигородский сместил великого князя с престола и отправил в ссылку в Коломну. В старые времена все на этом бы и закончилось. Но на Руси было уже другое время. Москвичи практически в полном составе покинули свои дома и отправились в Коломну к своему сосланному князю. За несколько дней Коломна превратилась в многолюдную столицу, а князь Юрий остался в Москве править пустыми стенами и безлюдными улицами. Узурпатор, столкнувшись со столь недвусмысленно выраженным мнением народа, бежал из опустевшего города, сообщив племяннику, что «уступает» ему Москву.

Это историческое событие позволяет сделать предположение, что население Москвы имело веские причины «проголосовать ногами» за своего великого князя. Народ явно устраивала та социально-политическая система, которую создавали великие князья из династии Ивана Калиты, правившие в Москве.

К мысли о необходимости создания такой системы московские великие князья пришли в результате осмысления исторического опыта распада Древнерусского государства и татаро-монгольского ига, под влиянием предстоятелей Русской Церкви (всем хорошо известна историческая роль св. митрополита Петра, св. митрополита Алексия, св. прп. Сергия) и, конечно, не без участия Божественного Промысла.

Сделанные из исторического опыта выводы легли в основу создаваемого потомками святого Александра Невского Московского государства. Принципы, на которых создавалась Великая Россия, заметно отличались от тех, на которых была основана Киевская Русь. Часто историки, страдающие русофобией, называют Россию азиатской страной, но не в силах объяснить конкретно, в чем же заключается наша азиатчина, начинают что-то плести о дураках и дорогах. Что ж, ненависть, как и любовь, наблюдательна. Но дело, конечно, не в дураках.

Если искать аналогии с Московским государством, то действительно, надо обратиться к азиатской древности библейских времен. Конечно, главная черта допетровской, вернее, доромановской Руси – это главенство во всем Православной веры. Свет Христов облагораживал и очищал от примесей все стороны государственной жизни. Однако остальные основополагающие принципы были те же, что в архаических государствах: в Междуречье, Египте, даже доколумбовых государствах Центральной и Южной Америки – ацтеков и инков. Но ближе всего нам аналогия с Ветхозаветным Израилем, той частью его истории, которая протекала до Вавилонского пленения.

Можно выделить несколько общих для всех государств архаического типа определяющих принципов, которые приведены ниже.

Сакральность и самодержавность верховной власти

В древних государствах власть правителя была освящена высшими силами, а он сам либо приравнивался к какому-либо божеству, либо был его «потомком», он владеет властью безраздельно, т. е., самодержавно (фараон, верховный инка, вавилонский царь, древние израильские цари).

Для Московского царства, просвещенного светом Христова учения, в том числе и учения о власти, Государь – Помазанник Божий, он правит самодержавно и не зависит ни от каких социальных групп или партий, но действует в соответствии с законом Божиим во благо всех своих подданных.

Государственная собственность на землю

Земля – Божия, она не продается, а дается всем людям в пользование от имени государства и олицетворяющего это государство самодержца. Как замечательно доказал И. Шафаревич, государства Междуречья, Египет, империя Инков – практиковали государственное землевладение.[59]59
  Шафаревич И. Р. Социализм как явление мировой истории. Париж, 1977.


[Закрыть] Земля отдавалась в пользование тем, кто служил государству (причем это были как мелкие служилые люди, так и высокопоставленные государственные сановники) и земледельцам. Характерен в этом случае пример Хеттского государства, чье социальное устройство было удивительно схоже с устройством Московской Руси.[60]60
  См. Манягин В. Г. История русского народа от потопа до Рюрика. М., 2013.


[Закрыть]