Текст книги "Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I"

«Рожь в этом городе чрезвычайно дешева: осенью четверть стоит всего 3 гривны, на датские деньги 30 скиллингов. Между тем, русская четверть составляет приблизительно полторы датских четвертей». (Юст Юль, в 1709–1712 датский посол в России.)

«У всех русских есть даровые собственные слуги и даровая провизия, за исключением вин. Никто из не бывавших здесь не может представить себе, сколько мясных блюд и дичи подается у них на стол, а такое же изобилие они надеются встретить и в домах иностранцев, не принимая в соображение разницы положения». (Джон Бекингхэмшир,? -1793, английский дипломат.)

Были на Руси и бедные, и нищие, и несчастливые. А где их нет?! Но на протяжении всего последнего столетия даже в научных работах, исследовавших экономические процессы, уровень эксплуатации и классовую борьбу, была, как правило, определенная заданность, стремление показать лишь «темные стороны». Живая жизнь крестьянина с его умениями, размышлениями, культурой отсутствовала.

М. Шибанов. Празднество свадебного договора. 1777. Холст. Масло. (Государственная Третьяковская галерея)

А ведь в прежние времена, когда ученые, писатели и журналисты еще не направляли перья своего гнева на беспросветную жизнь «черни», действительное состояние дел было известным, и улучшение жизни крестьян попадало в сферу внимания властей. Пусть власть и не озабочивалась тем, чтобы дать всем крестьянским детям общее и среднее специальное образование, или застраховать их всех на случай пожара, – все же целенаправленная борьба с бедностью велась.

«Эволюционируя многие столетия как почти чисто земледельческое общество, при слабом развитии процесса общественного разделения труда, российский социум (и прежде всего его господствующий класс) был крайне заинтересован в сохранении жизнедеятельности буквально каждого деревенского двора, ибо разорение крестьянина не переключало его в иную сферу производственной деятельности, а ложилось бременем на само общество», – пишет академик Л. В. Милов.

А вот и подтверждение, которое мы находим в «Записках» Е. Р. Дашковой (1744–1810): «Благосостояние наших крестьян увеличивает и наши доходы; следовательно, надо быть сумасшедшим, чтобы самому иссушить источник собственных доходов».

Кстати и Екатерина II в своем «Наказе», сколь бы лицемерным он ни был, писала, что «законоположение должно применять к народному умствованию. Мы ничего лучше не делаем, как то, что делаем вольно, непринужденно, и следуя природной нашей склонности».

Становившиеся известными случаи жестокого обращения с зависимыми людьми, «непомерного отягощения крестьян своих» рассматривались большинством дворян как примеры духовной низости дворянина, отсутствия у него достоинства! Да и было таких случаев весьма немного; так, иностранные путешественники, побывавшие в России, почти никогда не упоминают о телесных наказаниях – в отличие от посетителей рабовладельческих плантаций Америки.

Что интересно, количество телесных наказаний возросло после принятия 18 февраля 1762 года Манифеста о вольности дворянства! А еще интереснее, что сами крестьяне не относились к этим наказаниям с тем ужасом, с каким смотрит на них современный человек. Когда в 1860-х годах волостные суды получили право подвергать крестьян либо штрафу, либо телесному наказанию, они обнаружили, что большинство крестьян, если дать им выбор, предпочитало порку.

А вот что было наиболее неприятным для крестьянина, так это вмешательство хозяина в его семейную жизнь. Многие помещики заставляли своих крепостных жениться сразу же по достижении совершеннолетия, если не раньше, и иногда даже подбирали для них партнеров. Но и помещика можно понять: ему надо было, чтобы крестьяне женились молодыми и размножались, а также он желал обойти обычай, который освобождал от барщины незамужних девушек.

И все же, хотя были и телесные наказания, и вмешательства в семейную жизнь, и известный разврат, и прочие злоупотребления, но в среднем дворянство о крестьянах заботилось. Иначе невозможно объяснить, как же общество не разрушилось. Во второй половине XVIII века создавались усадебные школы, выходили «книги как можно дешевле», чтобы «заохотить к чтению все сословия», строились для неимущих и увечных больницы, приемные дома для крестьянских сирот; дворяне организовывали раздачу голодающим денег и хлеба!

Причем важно не столько содержание благотворительной деятельности господствующего сословия, сколько ее мотивы и их оценка самим дворянством. Речь шла о помощи «бедным, нищим, несчастным», а не крестьянству, как зависимому податному населению. Ни у Новикова, ни у Бецкого в их просветительских усилиях не возникало и мысли о целенаправленной подготовке крестьян к «освобождению». Да и в среде крестьянства об оном речи не было.

Будущий глава Временного правительства князь Г. Е. Львов писал:

«Народ, взятый под огул, как разбойники и воры, достойные палки, был в существе своем прекрасный, умный, честный, с глубокой душой, с просторным кругозором и громадными способностями».

С этими словами перекликается и мнение этнографа и историка М. М. Громыко:

«В своем высокомерном отношении к крестьянину, к его возможностям, иные современные деятели, хотя и провозглашали себя выразителями народных интересов, оказались в одном ряду с худшей частью надменных аристократов или ограниченных чиновников старой России, презрительно поджимавших губы в адрес простого мужика. Именно с худшей частью, потому что не только лучшие из дворян восхищались крестьянскими сметливостью в хозяйстве или художественным творчеством, но даже средние помещик и чиновник, обладавшие здравым смыслом, считались с крестьянским опытом и обычаем».

Не будем называть имен, – их и так все знают. У этих писателей и журналистов доныне черпают свои аргументы те, кто выступает против объективного показа старой деревни, называя это «идеализацией» крестьянской жизни. Им куда милее поплакать о тяжкой судьбине крестьян «Подтянутой губернии, уезда Терпигорева, Пустопорожней волости, из смежных деревень: Заплатова, Дырявова, Разутова, Знобишина, Горелова, Неелова, Нурожайки тож»…

Так же, как неверен взгляд на крестьян России как на тупых рабов, не верен и взгляд на всех дворян как паразитов и бездельников. Просто население России всегда было разделено на две неравные части: народ, в состав которого входили крестьяне и подавляющее большинство дворян, и элиту (Пушкин называл ее аристокрацией).

Диспропорция в доходах между народом и элитой была просто потрясающей. В 1858–1859 годах 1400 богатейших помещиков империи, или 1,4 % всех крепостников, имели на землях своих три миллиона крестьян, а на долю 79 тысяч беднейших помещиков, или 78 % крепостников, приходилось в сумме два миллиона душ. Вот что позволяло представителям элиты паразитничать и бездельничать, – а между тем во все века подавляющее большинство дворян почти ничем не отличалось от крестьянства по своему достатку, только они не на земле работали, а служили; им было не до безделья и дворцовых интриг. Впрочем, многим дворянам для пропитания приходилось и в поле работать самим; они составляли класс однодворцев, которых Петр I впоследствии обложил подушной податью и объединил с казенными крестьянами.

Как видим, для России неверна и выработанная на Западе теория классового деления. А почему? Потому что геоклиматические условия у нас другие, существенно более суровые, нежели в Западной Европе.

«Климат в этой местности и зимой и летом очень суров. Обыкновенно свыше полугода длится постоянная морозная зима – обычную для Германии зиму в сравнении с нею можно было бы счесть настоящим летом, а в остальное время, помимо июня и июля, по большей части стоит сплошь апрельская и осенняя погода». (Немецкий аноним, оставивший воспоминания о пребывании в России 1710–1711 годов.)

«Зима здесь очень суровая и продолжительная, так что на протяжении полугода можно постоянно разъезжать на санях. Но, напротив, и жара потом сильнейшая, и хотя она длится не так долго, однако добрая природа за короткий двухмесячный срок, а именно с середины июня до середины августа, позволяет всему вырасти и созреть». (Фридрих Христиан Вебер, ганноверский посланник в Петербурге в 1714–1718 годах.)

«Цепочка» понятна: природно-климатические условия создают «рваный» ритм работы; рискованное земледелие в таких условиях приводит к получению сниженного, по сравнению с иными странами Европы, прибавочного продукта; необходимость противостоять агрессивному внешнему окружению требует больших затрат на армию. Так и получается, что при общей средней бедности государство обязано иметь мощь, соизмеримую с мощью стран, находящихся в более благоприятных условиях. Если народ, а того пуще аристокрация живут хорошо, то государство будет слабым. Если государство сильное, то народ живет не очень хорошо, а аристокрация зажата в кулак.

На протяжении трех столетий, отделявших царствование Ивана III от правления Екатерины II, русская знать владела землей по царской милости. Монархия никогда не позволяла своему служилому классу пускать корни в деревне. Она не допускала экономической самостоятельности дворян, добиваясь, чтобы дворяне в любой момент были готовы перебраться на новую должность и место жительства. Даже после присоединения плодородных южных областей положение не улучшилось: большинство дворян бедствовало. Доход их был так мал, что они не могли дать детям образование или приобрести какие-либо атрибуты аристократического образа жизни, к которому, после знакомства с образом жизни европейской знати, стали стремиться.

Ричард Пайпс пишет: «…вину за дворянскую бедность следует возложить на примитивность русской экономики и отсутствие альтернативных источников дохода (выделено нами. – Авт.), вследствие чего элита слишком сильно зависела от земледелия и от крепостного труда», – и затем предлагает взглянуть на английскую знать, являвшуюся во всех отношениях антиподом русского дворянства.

Знать в Англии уже с XIV века неустанно пеклась о том, чтобы земли оставались в руках семьи. И она этого добилась: к XVIII веку значительная часть территории страны сохранялась в руках одних и тех же знатных семейств. «Разумеется, такая практика была возможна и из-за того, что было много способов заработать на жизнь помимо земледелия», – сообщает Пайпс. В 1790 году 70–85 % пахотной земли Англии и Уэльса были в руках от 14 до 25 тысяч семейств. Даже наименее зажиточные члены этой группы извлекали из своих владений достаточно дохода, чтобы жить подобно джентльменам. А народ нищенствовал и начинал развивать иные, «помимо земледелия», отрасли хозяйства, – но страна, в общем, шла вперед.

«В других странах Западной Европы экономическое положение знати было, возможно, менее блестящим, но тем не менее на всем Западе майорат и наследование по первородству обеспечивали хотя бы более богатым землевладельческим фамилиям прочную экономическую базу. Переплетение этого поземельного богатства с административными функциями позволяло западной знати успешно сопротивляться наиболее крайним формам абсолютизма».

В России положение было диаметрально противоположным. Более 90 % населения занималось земледелием, – и только так достигалось относительное изобилие. При уменьшении количества земледельцев и, соответственно, продовольствия немедленно грозил голод. Если бы нашей знати позволили вести себя, как в Англии, здесь не стало бы ни государства, ни населения. «Подавляющее большинство дворян не обладало экономической независимостью и не могло жить, как подобает землевладельческому сословию», – пишет Пайпс. Да, оно было в руках высшей власти для использования в государственных нуждах, по усмотрению царя.

Ведь что такое дворянство? Это «потомственное сословие народа высшее, т. е. награжденное большими преимуществами касательно собственности и частной свободы». Кем? Народом или его представителями, с целью иметь мощных защитников или близких ко властям и непосредственных предстателей. Это сословие составляют люди, которые имеют время заниматься чужими делами. «Кто сии люди? люди, отменные по своему богатству или образу жизни. Почему так? Богатство доставляет ему способ не трудиться, а быть всегда готову по первому призыву du souverain». (См.: Пушкин А. С. Там же. Т. 8. С. 104.)

Отсюда и такая важная особенность России: в силу преимущественно выслужного характера российского дворянства оно в России в большей степени, чем в других странах, совпадало с образованным слоем. Фактически в России интеллектуальный слой и был дворянством, то есть наиболее грамотные создавали собою высшее сословие, даже если сами не были выходцами из дворянских семей.

Огромная территория и суровые природные условия определили не только стереотип коллективной жизни в сознании народа, но и требование иметь решительного руководителя – «авторитарное руководство», как сказали бы сегодня. А поскольку главной задачей всегда оставалась защита рубежей, то облик правящего класса был военизированным. А существенная ограниченность объема совокупного прибавочного продукта диктовала простоту устройства и малочисленность этого класса. Например, в петровскую эпоху он весь достигал не более 6–7% от численности населения, а ведь на нем держалось административное и хозяйственное управление, судебно-правовое регулирование, финансы, внутренняя и внешняя безопасность, религиозно-культовые и идеологические функции и т. д.

«Приказных» же людей в этом узком слое на рубеже XVII–XVIII веков, то есть тех, кто был занят непосредственно государственно-административным управлением, во всей России насчитывалось около 4700 человек, тогда как в Англии при вчетверо меньшем населении их было 10 000. С учетом численности населения в России «на душу» было в 5–8 раз меньше чиновников, чем в любой европейской стране. При таких условиях нормальное функционирование государства было невозможным без многочисленных и развитых структур общинного самоуправления и широкой демократии и в городе, и в деревне.

И не забудем, что и помимо расходов на аппарат управления, государству для своего сохранения приходилось очень много тратить. В XVI–XVIII веках основные траты пришлись на строительство пограничных крепостей-городов и уникальных по размерам оборонительных сооружений – засечных полос; крупных металлургических заводов по выпуску оружия и средств сооружения тех же засечных полос; строительство огромных каналов, сухопутных трактов, верфей, портовых сооружений, фабрик… Без принудительного труда сотен тысяч государственных и помещичьих крестьян, без особого государственного сектора экономики построить перечисленные выше объекты было просто невозможно.

Но, даже двигая хозяйство вперед, Россия в силу своих природных особенностей отставала от Турции и стран Западной Европы. Для дальнейшего развития с сохранением своего геополитического положения стране нужно было создавать промышленность, – но это было достижимо лишь при наличии интенсивной внешней торговли, а для нее нужны незамерзающие порты. Вспомним: Голландия и Англия «выросли» только благодаря внешней торговле!

Между тем до начала XVIII века у нас был лишь один крупный порт – Архангельск близ Полярного круга, а право проводить свои торговые суда через черноморские проливы требовало присутствия русских войск как можно ближе к Турции, причем против выхода России в Средиземное море выступали ведущие страны Европы. Как же при таких условиях можно было обойтись без сильного государства?…

Вот в какой стране 30 мая 1672 года в семье царя Алексея Михайловича родился мальчик, ставший впоследствии императором России Петром I. И о крестьянах, и о дворянах мы скажем еще не раз, – а теперь пора поговорить о Петре.

Детство и юность Петра

Московского боярина, от которого ведут свой род цари династии Романовых, звали Роман (от латинского романус, римлянин), а фамилию его пишут как Захарьин-Юрьев. Однако и у него были предки:

Гланда-Камбила Дивонович (приехал в Россию в конце XIII века из Литвы, крещен в 1287 году, назван Иваном)

Андрей Кобыла (ум. до 1350/51)

Федор Кошка (ум. не ранее 1393)

Иван Кошкин (ум. не ранее 1427)

Захарий Кошкин (ум. ок. 1461)

Юрий Захарьин (ум. ок. 1504/05).

Сыном Юрия Захарьина и был Роман Захарьин-Юрьев (ум. 1543).

В историю вошли двое его детей: дочь Анастасия, любимая жена Ивана Грозного, и сын Никита (ум. 1586), который верно служил своему зятю Ивану Грозному, а затем и его сыну.

Дом бояр Романовых в Москве, в Зарядье. В 1960-е годы рядом была построена гостиница «Россия»

Среди детей Никиты наиболее знаменит Федор (1556–1633), ставший к старости патриархом под именем Филарет. После избрания в феврале 1613 года Великим князем Московским его 16-летнего сына Михаила (1596–1645) Филарет правил с ним совместно. После смерти Михаила российский трон занял его сын Алексей (1629–1676), правивший затем почти тридцать один год.

Изображение второго Исаакиевского собора, достроенного архитектором В. Бренной при Павле I

Более подробно эта история, включая события, связанные с церковным Расколом, произошедшим при патриархе Никоне (1605–1681), изложена в нашей книге «Другая история Московского царства» (М.: Вече, 2003).

1667. – Окончательное низложение патриарха Никона; одновременно Большой собор в Москве с участием греческих патриархов закрепил изменения в обряде, начатые им. Отменены решения Стоглавого собора 1551 и Собора 1662 годов, прошедших при Иоанне Грозном. Все сторонники старого обряда признаны еретиками и преданы анафеме. Протопопы Аввакум и Лазарь и некоторые другие сосланы в Пустоозерский острог. Иноки Соловецкого монастыря посылают царю челобитную, призывая не отступать от старой веры. Патриархом поставляется архимандрит Троице-Сергиева монастыря Иоасаф II.

1668. – По приказу царя Алексея начинается военная осада бунтующего Соловецкого монастыря, длившаяся затем восемь лет, – все предыдущие попытки подавить волнения в Соловецком монастыре административными мерами кончились неудачей. Раскол распространился по всему Северу, протест охватил многие слои населения.

1670, июль. – Казаки Стеньки Разина взяли Царицын, Саратов и Самару, опустошают окрестности Симбирска, Тамбова, Нижнего Новгорода. Октябрь. – Поражение Разина под Симбирском. Восстание идет на убыль. Декабрь. – Царское войско под командованием князя Долгорукова перешло в наступление на бунтовщиков.

В 1671 толпы Разина потерпели поражение от войска, часть которого была обучена европейскому строю. Оставив крестьянские шайки на произвол судьбы, Разин бежал с казаками на юг, и попытался поднять весь Дон; здесь его схватили старые казаки, всегда бывшие против него. Разина свезли в Москву и казнили. Крестьяне и холопы продолжали еще некоторое время бузить, да в Астрахани свирепствовала казацкая шайка под начальством Васьки Уса. Но и Астрахань сдалась наконец боярину Милославскому; главные мятежники были казнены.

Третий Исаакиевский собор, выстроенный по проекту архитектора А. Ринальди. 1818 г.

В том же 1671 году Посольский приказ (тогдашний МИД) вместо А. Л. Ордин-Нащокина возглавил Артамон Матвеев, будущий правитель при царе Федоре Алексеевиче. В следующем году отменены все торговые привилегии духовенства; составлена карта Сибири.

1672. – Преставление патриарха Иоасафа II. Патриархом поставляется митрополит Новгородский Питирим. Первый случай массового самосожжения раскольников (около 2000 человек). От брака царя Алексея с Натальей Кирилловной Нарышкиной родился сын Петр.

И о деяниях Петра, и о его юности, кажется, всем все известно. Написаны романы, сняты фильмы. Сохранилось изрядное количество документов той поры. А потому мы, как и в книге «Другая история Московского царства», будем пунктирно вести хронологию известных событий, навинчивая на нее рассказы о событиях малоизвестных, а то и вовсе удивительных.

Например, зададим вопрос: под каким именем был крещен царь Петр? Ответ не столь очевиден, как оно кажется на первый взгляд.

Он родился 30 мая (по новому стилю 12 июня), в день поминовения святого Исаакия Далматского. А крестили-то его аж в конце июля, на Петров день, и не в Успенском соборе Кремля, как всех предыдущих детей Алексея Михайловича, а в Чудовом монастыре. При упоминании об этом факте историки рассказывают невразумительную легенду о том, что якобы имя Исаакия долго не могли найти в святцах, вот и волынили с крещением младенца полтора месяца.

Однако такая просрочка по православным правилам, да еще при тогдашней высочайшей детской смертности совершенно немыслима.

Может быть, удастся найти разгадку, вспомнив историю главного храма Петербурга – Исаакиевского собора.

Тот собор, который мы видим сегодня, четвертый по счету, он заложен при Александре I в 1818 году по проекту архитектора О. Монферана, а закончен уже при Александре II в 1858-м.

А первая деревянная небольшая церковь, названная Исаакиевской, именно в честь св. Исаакия Далматского, была построена на Адмиралтейском лугу в 1707 году и тогда же была освящена. В ней 19 февраля 1712 года состоялся публичный обряд венчания царя Петра с будущей императрицей Екатериной Алексеевной, – уже в то время храм имел особое положение, считаясь государевой церковью.

Св. Исаакий Далматский мало известен в России. Легенда такова: святой жил во второй половине IV столетия недалеко от Константинополя и предсказал императору Валенту, угнетавшему христиан, поражение и трагическую гибель в войне с готами. Валент приказал заковать Исаакия в цепи и произнес: «Победа будет моя! Если слова твои не сбудутся, то смерть ожидает тебя». Но слова святого сбылись. Новый император, христианин Феодосий, освободил Исаакия из темницы. Святой благословил императора и удалился в уединенную хижину, куда стали стекаться его сподвижники. Так возникла обитель.

Скончался святой в 383 году 30 мая, а его обитель (монастырь) была впоследствии названа Далматской, по имени инока Далмата, которому Исаакий перед кончиной поручил братию… Кстати, удивительно, что почти на всех сайтах, посвященных Исаакиевскому собору, временем жизни святого назван VI век.

Итак, неужто же полтора месяца, тем более у такого набожного отца, как Алексей Михайлович, младенец оставался некрещеным? Логично предположить, что его все-таки окрестили Исаакием (почему и стал государевым Исаакиевский собор в Петрополе, как сначала назывался С. – Петербург) и крестили, вероятно, в Успенском соборе, и только позже нарекли Петром в Чудовом монастыре. И документов не оставили. А то был бы на Руси не Петр, а Исаак Великий.

Эта версия тем более вероятна, что среди византийских императоров, – а Царьграду подражали в списке излюбленных имен – были Михаилы, Иоанны, Исаакии, Феодоры и Алексеи; даже Дмитрии попадались среди царственных родственников (скажем, деспотов Мореи), а Петров не было.

И уж кстати: точное место рождения Петра тоже неизвестно – Кремль, Коломенское или Преображенское.

Это, конечно, не имеет особого значения, но придает красок пониманию нашего прошлого. Все знают, что старшие дети царя Алексея, в том числе Софья (1657–1704), их родственники и приспешники второй брак отца с Натальей Кирилловной Нарышкиной (1651–1694), на которой он женился в 1671 году после кончины первой жены, М. И. Милославской (1626–1669), встретили враждебно. И до и после смерти царя семьи Нарышкиных и Милославских постоянно интриговали друг против друга, между ними велась настоящая «война компроматов». Почему же не могло быть острых противоречий из-за выбора имени младшему сыну царя, рожденному Н. К. Нарышкиной?

Теперь уже истинного хода событий не выяснить, и резонов сторон не понять. Не будем и пытаться. Отметим только, что имя Петр практически неизвестно предыдущей военной и государственной истории. Самые знаменитые Петры прошлого связаны с религиозной стороной общественной жизни: Петр – строитель Церкви христовой, апостол; Петр Пустынник – духовный вдохновитель 1-го Крестового похода; в Византии был патриарх Петр, а на Руси – митрополит, переведший в XIV веке митрополичью кафедру из Владимира в Москву. Множество ученых-теологов Европы носили имя Петр.

Если инициаторы наречения царевича Петром полагали, что так удастся определить его судьбу как деятеля, далекого от государственного управления и военных занятий, то эти надежды не оправдались. В официозной книге «Государи из дома Романовых» отмечается, что уже в его детстве такие игрушки, как «топорки, пищали, пистоли, пушечки, знамена, булавы… решительно преобладают над всеми другими, показывая, какие вкусы развиваются у царевича с самых ранних лет. Количество, в каком эти игрушки требуются в детскую, показывает, что царевич играет там не один, что он окружен сверстниками, уже в детской составлявшими потешный отряд. Позднейшие потешные отряды в Преображенском – только продолжение этих младенческих военных забав в детской кремлевского дворца».

Царь Федор Алексеевич

Петру было чуть более трех лет, когда «наверх», – надо думать, прямо царю Алексею, 26 ноября 1675 года была представлена изготовленная для царевича азбука. В следующем, 1676 году по докладу воспитателя Петра, думного дворянина Федора Соковнина, был к нему взят учителем дьяк из приказа Большого Прихода Никита Моисеев сын Зотов, «человек тихий и небражник», – впоследствии, однако, поставленный своим учеником с титулом князь-папы во главе знаменитого «всешутейшего и всепьянейшего собора».

Зотов, обучив царевича чтению, прошел с ним также, по обычаю того времени, Часослов, Псалтырь и Евангелие; первые две книги, вероятно, были выучены Петром наизусть: впоследствии он слыл знатоком Священного Писания и постоянно в письмах и указах приводил из него цитаты. Можно предположить, что сам Никита Зотов был человеком старообрядческой культуры: его ученик Петр был выучен писать по полногласным, дореформенным правилам, то есть вставляя между согласными Ъ.

Свое преподавание Зотов разнообразил приемами наглядного обучения: он показывал ученику листы и книги с раскрашенными картинками, на которых изображались «грады, палаты, великие корабли, бои, взятия городов, разные истории в лицах». Такие листы и книги изготовлялись для царских детей мастерами Оружейной палаты, имевшей штат придворных живописцев.

В августе 1680 года Зотов отправился посланником в Крым, где пробыл до весны, участвуя в заключении Бахчисарайского перемирия. Уроки надолго прервались; считается, что вскоре «правильное обучение» Петра совсем прекратилось. Но нам известно, сколь жаден был он ко всякому знанию: это показывает и его дальнейшая поездка в Европу, прежде всего в Голландию и Англию.

Он учился у всех и везде, всегда в делах и в движении: устраивал смотры, военные игры, учения, готовил и запускал фейерверки, строил корабли и яхты, испытывал новые суда и пушки, учился у инженеров, артиллеристов, математиков, плотников, брал книги у всех знакомых, выписывал их из-за границы. Хоть и в самом деле грамотно излагать свои мысли на бумаге он затруднялся до конца жизни, писал с ошибками, не в ладах был с синтаксисом, все же любознательность и склонность к знаниям позволили ему стать человеком с широкими и весьма глубокими знаниями в самых разнообразных отраслях.

1676, 20 января. – Смерть царя Алексея Михайловича в результате внезапной болезни. Царем становится Федор Алексеевич, но реально властью до июля распоряжается Артамон Матвеев. В том же году взят Соловецкий монастырь.

Недружелюбное отношение к юной мачехе, которая была моложе старших дочерей царя Алексея, сдерживаемое при отце, теперь проявилось открыто. Царица – вдова с малолетними детьми вынуждена была занять во дворце второстепенное место. Через полгода ее ждал новый удар: Артамон Матвеев, первый министр царя Алексея и ближайший советник царицы после его смерти, был отправлен ее врагами в ссылку, сначала почетную – в Верхотурье на воеводство, а затем в заточение в Пустоозерск. Это, кажется, первый в ряду временщиков, которых так много будет в XVIII веке, кто столь внезапно поменял высшее место у трона на далекую ссылку в Печорский край.

Но влияние Милославских, погубивших Матвеева, недолго длилось; их заменили любимцы царя Федора, постельничий Языков и стольник Лихачев, люди образованные, способные и добросовестные. Близость их к царю и влияние на дела были очень велики. Немногим меньше было значение князей Бориса и Василия Голицыных.

1678, август. – Соглашение между Россией и Польшей о продлении Андрусовского перемирия на 13 лет (передача Россией Невеля, Себежа, Велижа Польше в обмен на Киев).

1679. – Открытие первой школы в типографском доме.

1681. – Русское посольство во Франции во главе с Потемкиным. Бахчисарайский мирный договор, установивший статус-кво в отношениях Османской империи, Крымского ханства и России: 20 лет область между Доном и Днестром не занимается войсками и не строятся города от Киева до устья Днепра. Признан суверенитет России над Левобережной Украиной и Киевом и русское подданство запорожских казаков. В том же году преставился бывший патриарх Никон. В ноябре царь Федор созывает Земский собор для реорганизации армии.

1681–1682. – Собор в Москве об укреплении православия в связи с расколом. Постановление о передаче раскольников гражданскому суду и об уничтожении старообрядческих пустынь. Запрещение любого распространения древних книг и сочинений старообрядцев. Учреждение Вятской, Воронежской, Великоустюжской и Тамбовской епископий. Народные волнения в Москве с требованиями восстановить «древнюю веру». Открытый диспут патриарха Иоакима с вождем старообрядчества Никитой Добрыниным (Пустосвятом). Казнь Пустосвята. Восточные патриархи присылают грамоту, повелевающую причислить Никона к лику патриархов. Протопоп Аввакум вместе с единомышленниками предан огненной казни.

1682. – Царь Федор, как полагают, под влиянием Бориса Голицына ликвидирует местничество – служебную иерархию в зависимости от знатности происхождения. Пушкин оценил это событие так:

«Аристокрация стала могущественна. Иван Васильевич III держал ее в руках при себе. Иван IV казнил. В междуцарствие [Смуту] она возросла до высшей степени. Она была наследственная – отселе местничество, на которое до сих пор привыкли смотреть самым детским образом. Не [царь] Феодор, но Языков, т. е. меньшое дворянство уничтожило местничество и боярство, принимая сие слово не в смысле придворного чина, но в смысле аристокрации».

Однако отменяя родовое местничество, все же требовалось найти замену этому общественному институту. На рассмотрение Земского собора был внесен «Проект устава о служебном старшинстве бояр», предполагавший полное разделение гражданских и военных властей, учреждение постоянных наместничеств (Владимирского, Новгородского и других), строгое установление старшинства одного наместника над другим. Однако проект не был осуществлен, и замены родового старшинства (в местничестве) старшинством служебным (по должности) не последовало.