Текст книги "Налле Лапсон и Тяпка"

Йоста Кнутсон
Налле Лапсон и Тяпка

Text © Gösta Knutsson

Illustration © Lisbet Holmberg

First published by Bonnierförlagen AB

Published in the Russian language by arrangement with Bonnier Rights, Stockholm, Sweden and Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency, Sweden

Иллюстрации: Лисбет Хольмберг

© Екатерина Чевкина, перевод на русский язык, 2019

© ООО «Издательство Альбус корвус», издание на русском языке, 2019

Глава первая
Можно в Африку. Или в Сундбюберг

– Кое-что мне очень по душе, – сказал как-то Налле Лапсон.

– Знаю я, что это за кое-что, – сказал Тяпка. – Мед называется.

– Мед мне по душе, кто бы спорил, – согласился Налле Лапсон. – Но сейчас я имел в виду кое-что другое. Мне очень по душе, что мы с тобой теперь друзья.

– Фу! – сказал Тяпка.

– Почему ты сказал «фу»? – не понял Налле Лапсон.

– Это я мухе, она села мне на нос. Когда мухи садятся мне на нос, я им всегда это говорю. А в остальном ты прав.

– В чем прав? – не понял Налле Лапсон.

– Ты все правильно сказал, – сказал Тяпка.

– А я уж и забыл, что я сказал, – сказал Налле Лапсон.

– Ты говорил, как здорово, что мы с тобой теперь друзья, – сказал Тяпка. – Я тоже так думаю. Мне было очень одиноко, пока мы с тобой не встретились.

– В общем, тут такой момент, – сказал Налле Лапсон. – Есть у меня одна идея.

– Фу! – сказал Тяпка. – Ой, прости, опять эта муха. А что за идея?

– Знаешь, – сказал Налле Лапсон, – мне кажется, нам надо отправиться путешествовать.

– А куда? – спросил Тяпка.

– Пока не знаю, – сказал Налле Лапсон. – Можно в Африку. Или в Сундбюберг. Это не так важно. Главное – выбраться из дому и малость проветриться. Ну, и выйти в широкий мир, само собой.

– В данном случае в Лильбакку, – заметил Тяпка.

– Лильбакка по-своему хороша, – сказал Налле Лапсон. – А Лотта и бабушка очень добрые и милые, но все равно – забавно было бы прокатиться и по другим городам и весям.

– Даже не знаю, получится ли выбраться, – вздохнул Тяпка.

– Как это? Хозяин с хозяйкой не пустят?

– Я не о том. Понимаешь, кто-то должен стеречь дом, закапывать мясные косточки, да и других хлопот невпроворот. Кто этим всем будет заниматься, если я уеду?

– С твоими хозяевами я договорюсь, – пообещал Налле Лапсон. – Чтобы тебе дали отпуск на недельку-другую. И Лотте скажу, само собой. Что я отправляюсь в командировку. И поедем – ты да я.

– Было бы здорово! – сказал Тяпка. – Но это, наверно, денег стоит?

– Будем экономить, – сказал Налле Лапсон. – Кстати, у меня полно денег в свинье-копилке. Не меньше четырнадцати крон. Как минимум тридцать восемь.

– Но путешествовать вроде положено с чемоданом? – спросил Тяпка.

– Это лишнее, – сказал Налле Лапсон. – Хотя чемодан не повредит. Чтобы сразу было видно, что мы путешествуем. Чемодан я могу одолжить у Лотты. А заодно и цветастый саквояж.

– Кстати, в чемодан и саквояж можно положить косточки, – заметил Тяпка.

Глава вторая
Я только хотел спросить

– Что с тобой, Налле Лапсон? – спросила Лотта. – У тебя какой-то странный вид. Ничего не случилось? Ты, часом, не набедокурил?

Налле Лапсон хихикнул.

– Нет, конечно, – сказал он. – Ничегошеньки такого не случилось. Но, может, ты позволишь мне помочь тебе сметать пыль?

– Нетушки! А то что-нибудь наверняка случится, – сказала Лотта.

Налле Лапсон призадумался.

– Ну да-а, – согласился он.

Лотта обметала от пыли бесчисленные бабушкины безделушки. Фарфоровых собачек, и вазочки, и морские раковины, и старинные дедушкины табакерки, и кофейную чашку с надписью «БАБУШКИНА ЧАШКА». А бабушка в это время спала у себя в комнате после обеда.

– Но смотришь ты все-таки как-то странно, – сказала Лотта. – Как будто хочешь что-то сказать, но не решаешься.

Налле Лапсон страшно смутился.

– Само собой, всякому, так сказать, есть что сказать, – сказал он. – И так далее и тому подобное. А тебе бы только пыль обметать.

Тут Лотта опустила метелку для пыли.

– Что тебе нужно, Налле Лапсон? – спросила она серьезным голосом.

– Ничего такого, – ответил Налле Лапсон, смутившись еще больше. – Я только хотел спросить.

– Спросить? – переспросила Лотта. – Ну и о чем же?

– Я хотел спросить, – сказал Налле Лапсон, – правда здорово, когда стоит такая хорошая погода? И так далее, и тому подобное. В смысле ясных дней и видов на урожай.

– А о чем-нибудь еще ты спросить не хотел? – спросила Лотта.

– Само собой, всякому есть, так сказать, о чем еще спросить, – сказал Налле Лапсон. – Например…

– Например, что? Давай-ка выкладывай, Налле Лапсон!

– Ну, в общем, например, – сказал Налле Лапсон, – мне бы очень хотелось знать, не возражаете ли вы с бабушкой, если, скажем, мы… Скажем, я и Тяпка…

– Скажем, вы – что? – переспросила Лотта.

– Ну, тут такой момент, – сказал Налле Лапсон. – Ты давай пыль обметай! Ну, как уже сказано выше… Тяпке нужно выйти поразмяться, а я бы отправился с ним вместе, и мы бы отлучились недельки так на три-четыре. Ну максимум, так сказать, на две.

– А куда именно вы собрались? – спросила Лотта.

– Понимаешь, мы еще толком не решили, – сказал Налле Лапсон. – Но что куда-нибудь – это уж точно.

– И вы не боитесь путешествовать одни? – спросила Лотта.

– Нет, что ты! Мы ведь и раньше путешествовали! Еще и денег заработаем! Можно, например, торговать бритвами и выступать с лекциями. А потом я смогу написать книгу о путешествии.

– Да ты едва умеешь свое имя писать, Налле Лапсон! – сказала Лотта.

– Вот и нет, я теперь отлично пишу, – обиделся Налле Лапсон. – Я умею писать и «Лотта», и «бабушка», и «Лильбакка», правда, не помню, через «о» она пишется или через «бак».

– Да ты у меня прямо молодец, – кивнула Лотта. – И больше не повторяешь глупостей, как маленький. Когда ты клумбу называл «клубумбой» и болтал всякую чепуху.

– Но тут еще такой момент, – сказал Налле Лапсон.

– Что такое? – спросила Лотта.

– Даже не знаю, как бы лучше сказать, – сказал Налле Лапсон. – Но для начала понадобится некоторая сумма денег, и в этой связи мне страшно бы хотелось спросить, не станет ли кто-нибудь возражать, если я разобью свою свинью-копилку.

– Это же твои собственные деньги, – ответила Лотта. – Разумеется, ты можешь их тратить, как тебе хочется.

– Крайне любезно с твоей стороны, позволь выразить тебе в этой связи сугубую благодарность, – сказал Налле Лапсон. – И в таком случае…

Он отвел глаза.

– Что-нибудь еще? – удивилась Лотта.

– Вообще-то нет, – сказал Налле Лапсон. – Хотя, строго говоря, да, есть, в принципе, еще одна вещь. Как раз про нее я и собирался спросить. Нельзя ли одолжить у тебя чемодадан?

Глава третья
А писем в это время года много пишут?

Налле Лапсон отправился к дому почтмейстера Штемпелиуса. Потому что там жил Тяпка.

Дверь ему открыла почтмейстерша.

– Позвольте пожелать вам хорошего денечка, – сказал Налле Лапсон. – Нельзя ли зайти и почувствовать себя как дома?

– Конечно, прошу вас, заходите, господин Лапсон! – сказала почтмейстерша.

– Разрешите поблагодарить вас за такую любезность, – сказал Налле Лапсон и поклонился.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила почтмейстерша. – Вот усаживайтесь в папино кожаное кресло.

Налле Лапсон уселся, почтмейстерша тоже.

Оба молчали. Почтмейстерша, вообще-то дама весьма разговорчивая, никогда прежде не беседовала с медведями и теперь не знала, с чего начать. Но что-то сказать все-таки нужно, думала она и, подумав еще, сказала:

– Полагаю, в это время года все берлоги закрыты на лето?

– Пожалуй, – сказал Налле Лапсон. – Пожалуй, так оно и есть.

Снова возникла пауза. Наконец Налле Лапсон произнес:

– А писем в это время года много пишут?

– Пожалуй, – ответила почтмейстерша. – Пожалуй, их пишут немало.

– Господин почтмейстер, полагаю, на почте, – сказал Налле Лапсон. – Все штемпелюет.

– Именно, – подтвердила почтмейстерша. – И Тяпки тоже нет дома.

– Это я знаю, – сказал Налле Лапсон. – Он сидит на улице и ждет, что я его обрадую хорошими новостями.

Вид у почтмейстерши сделался недоуменный.

– Пожалуй, нужно прояснить ситуацию, – сказал Налле Лапсон. – Видите ли, мне предстоит небольшая поездка, недельки так на две, и было бы просто замечательно, если бы Тяпка мог составить мне компанию. Если это вас устроит.

– Нас это еще как устроит, – обрадовалась почтмейстерша. – Мы с супругом как раз собирались уехать на несколько дней и думали, куда бы деть Тяпку.

– А теперь его и девать не надо, – сказал Налле Лапсон. – Если он поедет со мной.

– Только бы вернулся живой и здоровый, – ответила почтмейстерша с тревогой в голосе.

– Под мою ответственность, – заверил Налле Лапсон и протянул ей лапу. – Полагаю, дело можно считать решенным? В таком случае не сочтете ли за труд передать мой почтительный привет вашему сугрупу?

И Налле Лапсон удалился, без конца кланяясь. На улице его ждал Тяпка.

– Ну-у? – спросил он с нетерпением. – Как? Отпустила? В смысле… мы едем?

– Едем, – подтвердил Налле Лапсон. – Дело наше бифф! Чтобы не сказать буфф!

Тяпка радостно завилял хвостом.

– Но прежде чем ехать, надо много чего утрясти, – сказал Налле Лапсон. – Я решил, что для начала мы поедем на поезде, а на него понадобятся билеты. А еще нужно будет сходить со всеми попрощаться. Чтобы знали, что мы отправляемся в путешествие!

– Надеюсь, нас ждет множество приключений! – воскликнул Тяпка.

– Я тоже надеюсь, – согласился Налле Лапсон. – А еще я надеюсь попробовать по пути как можно больше всякого меда.

Глава четвертая
Медвежий билет, пожалуйста

– Жалко мне тебя, свинья-копилка, но придется тебя разбить, – вздохнул Налле Лапсон.

Монет в копилке оказалось немало, и серебряных, и медных. Налле Лапсон пересчитал их трижды. В первый раз получилось шестьдесят восемь, во второй раз – пятьдесят три, а в третий – восемьдесят девять монеток. Налле Лапсон почесал в затылке.

– Никак не сосчитаешь, Налле Лапсон? – спросила Лотта.

– Не то чтобы совсем уж никак, – ответил Налле Лапсон, – но меня это не увлекает. И не нравится, что деньги такие необязательные.

– В каком смысле? – не поняла Лотта.

– Ну, их то больше, то меньше – порядка никакого. Будь я монеткой, я бы постыдился так себя вести.

– Давай-ка я тебе помогу сосчитать, – предложила Лотта.

– На здоровье, – сказал Налле Лапсон. – Не то чтобы мне это было так уж нужно, но если тебе хочется, то не буду мешать.

Лотта пересчитала все монетки – тоже трижды. И все три раза их оказалось шестьдесят четыре.

– Но главное – не сколько тут монет, – сказала Лотта, – а сколько денег.

– А разве это не то же самое? – удивился Налле Лапсон.

– Нет, ведь бывают монеты в целых сто крон, а бывают всего в одно эре.

– Какая необязательность! – покачал головой Налле Лапсон.

Лотта сосчитала деньги, и выяснилось, что всего их у Налле Лапсона тридцать девять крон и двенадцать эре.

– Могу я взять их все? – спросил Налле Лапсон.

– Бери, – сказала Лотта, – только береги их, пожалуйста.

– Я буду их страшно экономить, – пообещал Налле Лапсон. – Когда я вернусь, у меня еще крон пятьдесят точно останется.

* * *

Налле Лапсон отправился на станцию и постучал в окошко билетной кассы. Поначалу за этим ничего не последовало, да и потом тоже, но в конце концов в окошке показалась голова начальника станции господина Станса.

– Между прочим, мне пришлось встать из-за стола, – сообщил он, стряхивая с усов хлебные крошки. – Я, между прочим, завтракаю.

– Я заметил, – сказал Налле Лапсон. – У господина Встанса яичный желток на правой щеке. Или на левой, это смотря откуда смотреть.

– Ты меня побеспокоил, чтобы это сообщить? – сердито спросил начальник станции.

– Есть такой момент, – ответил Налле Лапсон. – Но еще я бы хотел поехать на поезде. Если это вас устроит.

– Поездка на поезде стоит денег, – сообщил господин Станс.

– Я знаю, – ответил Налле Лапсон, – и я бы хотел поехать за вот это.

И протянул зажатые в кулаке деньги. Их было ровным счетом восемь крон.

– Медвежий билет, пожалуйста, – уточнил Налле Лапсон.

– Восемь крон стоит билет до Вестерчёпинга. Берем?

– Отлично, – сказал Налле Лапсон. – Всю жизнь мечтал увидеть Вестерчёпинг.

Он получил билет, но уходить не спешил.

– Что-нибудь еще? – спросил начальник станции. – Или я могу продолжить завтрак?

– Видите ли, – сказал Налле Лапсон, – тут такой момент. У меня есть одна знакомая собака, которая, насколько я знаю, намерена поехать со мной. Это возможно?

– Тогда понадобится собачий билет, – сказал господин Станс. – Либо везите ее в корзинке – тогда это бесплатно.

И с такими словами начальник станции господин Станс захлопнул окошко.

Глава пятая
Ты поедешь в корзинке

– Я пришел сообщить тебе неприятную новость, – сказал Тяпке Налле Лапсон. – Ты поедешь в корзинке.

– В корзинке? – переспросил Тяпка.

– В корзинке! – подтвердил Налле Лапсон.

– Типичный случай, – сказал Тяпка. – Ходишь тут, радуешься, что мы с тобой отправляемся поразмяться, и вот являешься ты и говоришь, что я поеду в корзинке.

– Придется, – сказал Налле Лапсон. – Иначе выходит слишком дорого.

– А сам тоже в корзинке поедешь? – угрюмо спросил Тяпка.

– Нет, – ответил Налле Лапсон.

– Значит, он не поедет! – возмутился Тяпка. – Вы только полюбуйтесь на него! Позволь спросить, с какой такой стати другие поедут в корзинке, а ты нет?

– Для собак существуют ограничения, – сказал Налле Лапсон. – Что я могу поделать? К тому же так мы экономим восемь крон. На которые мы… ты сможешь купить косточек.

Тяпка чуть повеселел.

– Предлагаю пойти к Лотте и попросить все устроить насчет этой самой корзинки, – сказал Налле Лапсон.

Поняв, в чем дело, Лотта отправилась в бабушкин чулан. И сразу нашла корзинку подходящего размера.

– У меня есть отличная мысль, – сказала Лотта. – Мы сделаем в корзинке четыре дырки – по одной для каждой Тяпкиной лапы. Когда корзинка идет своим ходом, ее нести гораздо легче.

Да, Лотта неплохо соображала, что и говорить! Она прорезала четыре дырки в дне корзины, Тяпка всунул в них лапы, а Налле Лапсон взялся за ручку корзины и не почувствовал ни малейшей тяжести.

– Отлично придумано! – сказал он.

Тяпка тоже остался доволен.

– Такое чувство, что мне сшили костюм, – сообщил он Налле Лапсону.

* * *

– А вот что хорошо иметь с собой в путешествии, так это визитные карточки, – сказал Налле Лапсон. – А ты что скажешь, Тяпка?

– Даже не знаю, – сказал Тяпка. – Я даже не знаю, кстати, что это за такие карточки.

– Визитные карточки – это такие маленькие кусочки картона, на которых напечатано твое имя. Когда путешествуешь и встречаешься с незнакомыми людьми, то принято давать визитную карточку.

Друзья отправились в типографию.

– Хотелось бы сделать визитные карточки, – сказал Налле Лапсон. – Фамилия моя будет Лапсон. Через одно «л».

– А имя указать не хотите? – предложил хозяин типографии.

– Дайте подумать, – сказал Налле Лапсон. – Пожалуй, так: мы его подсократим. Напишем так:

Н. ЛАПСОН

А снизу добавим: «Прием с 6 до 7».

– Утра или вечера? – уточнил хозяин типографии.

– И то и другое, – сказал Налле Лапсон. – И ему тоже карточки нужны.

– Ему – это кому? – не понял хозяин типографии.

– Тяпке, кому же еще, – сказал Налле Лапсон. – Но у тебя же вроде нет фамилии, а, Тяпка?

– Как это нет? – сердито ответил Тяпка. – У меня такая же фамилия, как у хозяина и хозяйки. Штемпелиус.

– Тогда так, – сказал Налле Лапсон. – Тогда, господин типограф, на Тяпкиных карточках должно стоять:

«Т. ШТЕМПЕЛИУС»

Если удастся напечатать столько букв, конечно. В смысле, если вам их, так сказать, хватит.

– Насчет этого не беспокойтесь, – заверил хозяин типографии. – Что-нибудь еще укажем на собачкиной карточке?

– Давайте, что ли, «С Рождеством!», – сказал Налле Лапсон. – Выглядит симпатично. И звучит вежливо. Давайте так и сделаем!

Глава шестая
Моя собака едет в корзинке

И вот Налле Лапсон и Тяпка сели в поезд.

– Наконец-то, – выдохнул Тяпка. – А то в последнее время что-то шла сплошная нервотрепка.

– Ты и сам в последнее время что-то многовато суетился без надобности, – напомнил Налле Лапсон.

– Хорошо я про хозяйский тапок в последний момент вспомнил, – сказал Тяпка.

– Ума не приложу, зачем понадобилось тащить с собой эту старую тапку, – проворчал Налле Лапсон.

– Хотел бы заметить, – сказал Тяпка, – что данная тапка имеет исключительную ценность. К тому же это элементарная справедливость – я тоже имею право взять собой вещи в дорогу. Ты вон сколько барахла набрал – и платки, и свитера, и подушки, и еще массу всякой всячины.

– Мало ли – вдруг кто-нибудь простудится?

На станции друзьям устроили торжественные проводы. Трубач сыграл на трубе, а потом предложил поприветствовать Налле Лапсона и Тяпку четырехкратным «ура!».

– Ура! Ура! Ура! Ура! – крикнули хором бабушка, Лотта, почтмейстерша и еще кое-кто из зевак. Почтмейстер прийти не смог – он сидел у себя на почте и облизывал марки.

– Берегите себя! – крикнула Лотта, едва поезд тронулся с места. – И не чавкай за едой, Налле Лапсон!

Последнее напутствие, на взгляд Налле Лапсона, было излишним.

Поезд, грохоча, набирал скорость.

– Ты ведь не боишься? – спросил Налле Лапсон Тяпку.

– Боюсь? – ответил тот. – Чего мне бояться?

– Ну, я в том смысле, что ты первый раз на поезде, и так далее, и тому подобное.

Тут как раз вошел кондуктор.

– Я еду в корзинке, – сообщил ему Тяпка, – так что билета у меня нет. А в корзинке четыре дырки. Для ног.

Налле Лапсон ущипнул Тяпку, шепнув:

– Ты бы помалкивал насчет корзинки!

– Ай! – крикнул Тяпка. – Чего ты щиплешься? И почему я не могу поговорить про корзинку?

Тут надо сказать, что кондуктор не понял, о чем говорит Тяпка, – кондукторы вообще по-собачьи не понимают. А у Налле Лапсона была такая удивительная особенность, что его понимали и люди, и животные.

– Что это твоя собака так разлаялась? – спросил кондуктор Налле Лапсона.

– Я бы попросил господина кондуктора иметь к ней снисхождение, – ответил Налле Лапсон. – Непривычка к поездам и так далее, и тому подобное. Вот, кстати, мой билет. Медвежий. А моя собака едет в корзинке, так что это бесплатно, правильно?

Кондуктор что-то пробурчал и удалился.

Тяпка фыркнул.

– Что это ты фыркаешь? – спросил Налле Лапсон.

– Потому что я здорово обозлился, – ответил Тяпка.

И снова фыркнул.

– Надеюсь, ты так обозлился не на меня? – спросил Налле Лапсон. – Мы же с тобой друзья!

– Бывшие, – сказал Тяпка.

И фыркнул в третий раз.

– Зафыркаешь тут, – продолжал Тяпка. – Когда так злишься. А злюсь я на тебя – за то, что ты сказал «моя собака». Причем про меня. А я, между прочим, не твоя собака. А твой друг. Бывший, я бы сказал. Когда-то давно.

– А нельзя нам снова подружиться? – спросил Налле Лапсон.

– Исключено, – ответил Тяпка.

– А если ты скажешь про меня «мой медведь» – тогда мы сможем опять стать друзьями? – предложил Налле Лапсон.

Тяпка призадумался.

– Это надо обмозговать, – ответил он.

Глава седьмая
Вот наши визитки

Что Вестерчёпинг – большой город, ясно было с первого взгляда: на перроне там дежурило целых двое полицейских. Да и вокзал был гораздо больше, чем в Лильбакке, а возле него стояло целых три такси! Шикарно, что и говорить!

– Для начала надо снять номер в гостинице, – сказал Налле Лапсон.

Они с Тяпкой переходили Вокзальную улицу. В левой лапе Налле Лапсон держал саквояж, а в правой – корзинку с Тяпкой, но корзинка шла сама, так что нести ее было легко. А вот саквояж был тяжелый, и Налле Лапсону то и дело приходилось останавливаться и отирать пот со лба.

– Похоже на гостиницу, – сказал Тяпка. – Можешь прочитать, что там написано?

Налле Лапсон сощурился.

– «К-о», – прочитал он по складам. – А дальше «п». Нет, «л». «И-з-е-й». Там написано не то «Колесо», не то «Колодец». Я не в состоянии ничего прочесть в такую жарищу.

– Видимо, это название гостиницы, – сказал Тяпка. – Пошли туда! Только, чур, договариваться буду я.

Они вошли в большой вестибюль. Внутри в маленькой кабинке сидела дама.

– Здрасте, – сказал Тяпка. – Мы бы хотели тут поселиться, я и мой медведь.

– О чем это он лает? – спросила дама в кабинке.

– Извини, – сказал Налле Лапсон, – но мне, видимо, договориться будет проще. – И обратился к даме: – Мы бы хотели снять, так сказать, номер на пару ночей. Вот наши визитки. – Налле Лапсон протянул ей две карточки.

На одной стояло:

Н. ЛАПСОН

Прием с 6 до 7 утра и вечера

А на другой —

Т. ШТЕМПЕЛИУС

С Рождеством!

– Это чтобы администрация гостиницы убедилась, что мы приличная публика, – сказал он. – Хотелось бы также знать, почем стоит номер с умывальником и баночкой меда?

Дама в кабинке рассмеялась:

– Боюсь, вы пришли немного не по адресу. Тут ведь у нас не гостиница. Это кинотеатр. Называется «Колизей». Может, продать вам пару билетиков?

– Спасибо, пожалуй, не стоит, – ответил Налле Лапсон. – По крайней мере, не сейчас.

Он ужасно смутился.

– Видите ли, мы не местные, – объяснил он даме. – Поэтому слегка ошиблись. Надеемся, фрекен не держит на нас зла.

– Нет, что вы! – ответила дама из своей кабинки. – С чего бы мне держать на вас зло? А если вы не знаете, где остановиться, я бы посоветовала вам обратиться к сестрам Юхансон. Они сдают комнаты путешественникам и живут на этой же улице, в доме четырнадцать. Совсем не далеко отсюда.

– Мы с моим товарищем хотели бы выразить вам нашу бесконечную благодарность за вашу огромную любезность, – сказал Налле Лапсон. – В таком случае не могли бы мы получить назад наши визитки? Приходится, понимаете ли, экономить.

Дама в кабинке снова рассмеялась и протянула ему обе карточки.

– И еще один момент, – сказал Налле Лапсон.

– Да? – откликнулась дама в кабинке.

– Фрекен сказала – номер четырнадцать? Что сестры Юхансон живут там?

– Все так, – подтвердила дама.

– Тогда у меня еще маленький вопросик, – сказал Налле Лапсон. – Совершенно вылетело из головы это самое четырнадцать. Что там идет после двойки – тройка или семерка?