Текст книги "Я тебя (не) прощу"

Леха был прав, я кивнула, он притянул меня к себе, усаживая сверху.

– Ты очень сексуальна в моей футболке.

Я усмехнулась, погладив его по волосам. Он вдруг посерьезнел так, что я не могла этого не заметить.

– Что? – уставилась на него. Он качнул головой.

– Подумал: ты еще себя покажешь.

– Непременно, – наклонилась я к нему, – кое-что покажу прямо сейчас.

Естественно, я осталась жить у Лехи. С ним было классно, он меня баловал, потакал моим капризам. Я решила, меняться так меняться, обновила гардероб и перестала косить под монашку, став самой собой. Отношение ко мне резко изменилось: парни стали обращаться внимание, но теперь они мне были неинтересны. Мало кто мог дотянуть до Лехи. Родственники обходили меня стороной, даже здороваться перестали, когда видели. Мама осталась по ту сторону жизни, и дороги туда мне не было. Я не хотела меняться, я хотела жить. С папой мы встречались тайком, сидели в кафе, общались. Он мой выбор принял и радовался, когда я говорила, что счастлива. Только беспокоился, что с мамой нам не помириться. А она встала в позу, отказавшись даже говорить со мной, когда я встретила ее после работы. Мне оставалось лишь смириться с этой ситуацией, тем более что жизнь с Лехой компенсировала все невзгоды.

Жили мы интересно, бурно, страсти кипели. Трепали нервы друг другу будь здоров, и каждый получал свой кайф, особенно когда мы перемещались в постель. Бальзак мог бы написать по нам целый раздел под названием «Сцены интимной жизни», ибо секс дошел до апогея: еще чуть-чуть, и просто разорвет от блаженства. В быту проблем тоже не было, готовить меня не заставляли, в доступности были рестораны и службы доставки, а в квартиру два раза в неделю приходила уборщица. Таким образом, все свое время я посвящала Лехе и личным радостям. Ела их большой ложкой, словно пытаясь наесться за все прошлые годы поста.

Среди Лехиных знакомых обо мне быстро узнали, он таскал меня везде, гордился, выставлял напоказ. А мне было в радость ловить восхищенные взгляды мужчин и завистливые женщин. Наконец моя красота раскрылась, перестала прятаться за дурацкими шмотками. Я тешила свое тщеславие, принимая или нет предложения о дружбе, которые сыпались на меня постоянно. Некоторые мужчины осмеливались предложить даже постель. Я рассказывала Лехе обо всех, а он только посмеивался.

– Я в тебе уверен, детка, – сказал мне как-то, – ты не предашь.

И вот сейчас, спустя почти восемь лет, я сижу напротив, предавшая его и сбежавшая с другим.

Глава 6

Мы так и молчали, я предавалась воспоминаниям, Леха, подозреваю, тоже.

Наконец он покачал головой, усмехаясь, словно не веря в происходящее.

– Все-таки жива, – проговорил негромко. Я промолчала, опустив глаза. Жива, только не знаю, хорошо это или плохо? И что будет дальше.

– Ты, наверное, не прочь принять душ, я подожду, – услышала его слова и в удивлении подняла глаза. Он только добавил. – Где ванная, ты знаешь.

Я встала, потопталась на месте, не зная, что ответить.

– Спасибо, – пробормотала все же и направилась в ванную.

Закрывшись, на всякий случай дернула ручку. Не потому, что ждала Лехиного появления, нет. Вряд ли у него есть ко мне интерес как к женщине. Скорее, инстинктивно. Вытащила из кармана записку, что сунул мне паренек. Внутри было следующее:

"Мы можем помочь друг другу. Прошу об одной встрече. Приходи послезавтра в 22:00 на улицу Конная, д. 18, кв. 87".

Я усмехнулась, покрутив записку в руках. И чем, интересно, он собирается быть мне полезен? Я-то ему точно ничем, о чем и сказала.

Записку я размочила и смыла в канализационное отверстие. Адрес, правда, запомнила. Мало ли, вдруг все же придется воспользоваться предложением.

После этого с удовольствием приняла душ, подставив тело мощным струям воды и отключившись. Стояла, смывая с себя грязь и усталость прошедших дней. Надо отдать Лехе должное: душ – это то, что было мне необходимо. Причесываясь, посмотрела в зеркало и улыбнулась этой мысли. Несмотря на Лехино благодушие, расслабляться не стоит, он не тот человек, которым можно вертеть. Может, когда-то я имела над ним власть, но не сейчас, однозначно не сейчас. Одевшись, я повязала на шею платок, забив на то, что он грязный, кофту взяла в руки, оставшись в шортах и футболке. Леха все еще был в кухне, курил, стоя у окна и глядя на улицу. Услышав мои шаги, обернулся и потушил сигарету.

– Садись, – кивнул на тот же стул, устраиваясь напротив. Я села, и мы снова уставились друг на друга. Тянуть он не стал.

– Значит, Стрельцова Людмила Андреевна, двадцать восемь лет, из маленького захолустного городишки, не замужем, детей нет… Интересно.

Уже добыл данные. Впрочем, с его возможностями это не трудно.

– Ну рассказывай, – он сложил руки на груди. Я посмотрела исподлобья. – И не ври. Новость о том, что ты нашлась, разнесется быстрее ветра. А желающих с тобой поговорить немало. Не все могут быть с хорошими намерениями.

– А ты с хорошими? – не удержалась я. Леха пожал плечами.

– Посмотрим. Кто снабдил тебя новыми документами?

Я опустила глаза, размышляя.

– Один дружок постарался. Из местных.

Леха недоверчиво усмехнулся, посверлив меня взглядом, спросил:

– Где Витязь?

Вопрос не в бровь, а в глаз. Я стиснула одну ладонь другой, задержав на несколько секунд дыхание. Я должна была ему сказать то, чего не говорила никому. И это было чертовски сложно.

– Он мертв. Я его убила, – проговорила, отводя взгляд.

По телу пробежала предательская дрожь. Главный постулат жизни в настоящем – не вспоминать прошлое. Но, к сожалению, иногда приходится это делать.

– Смею спросить, почему? – услышала вопрос.

Снова вздохнула.

– Когда мы сбежали… – я бросила на него взгляд, чтобы посмотреть реакцию, но Леха и бровью не повел. – Я думала, это любовь, но ему была нужна кодировка карты. Это я потом поняла. По какой-то причине ждать он не мог, потому и уговорил меня на побег.

– У него было долгов выше крыши, – поделился данными Леха, – точнее, не долгов даже, а обязательств за полученные деньги. Выполнять он их не хотел, вот и сбежал под шумок, заодно решив и этот клад забрать, если он существовал, конечно.

– Этого я не знала, – качнула я головой. – Я ему все рассказала. Три дня мы перемещались по лесу, скрывались от погони, так он говорил. Потом выбрались в город, там у него была квартира, о которой никто не знал. Он говорил, нужно пересидеть некоторое время, пока все уляжется, ведь нас будут искать. Через год мы снова пошли за кладом. Я не понимала, зачем я ему там, но согласилась. Оказалось, он решил от меня избавиться… – Я нахмурилась, пытаясь вызвать картинку того дня. Сколько раз я ее представляла? Двести, триста, миллион? Но рассказывать и представлять – разные вещи. – Я готовила ужин, он копался в рюкзаке и что-то говорил. Я толком его не слушала, думала о своем. А потом стало тихо. Так неестественно тихо, что я вдруг испугалась. Резко повернулась, он этого не ожидал. Это меня спасло. Он… – Я нервно сглотнула, поведя головой. – Он хотел перерезать мне горло. Порез вышел неглубоким, но я испугалась, было больно, и я ткнула в него ножом, защищаясь. Даже не видела, куда бью. Оказалось, в самое сердце. – Я прикрыла глаза, кивая собственным словам. Так было, так все было. Лишь бы сил хватило все до конца рассказать. Резко открыв глаза, посмотрела на Леху. Он хмурился, впиваясь в мое лицо внимательным взглядом. – Он упал замертво. А я испугалась еще больше. Не знала, что делать. Как-то собралась с силами, обработала свою рану. Ситуация была ужасная. Я одна в лесу, без проводника… Я убила человека. Конечно, это была самооборона, и все же… – Я еще помолчала, Леха меня не торопил, понимал, наверное, что рассказывать такое непросто. – Недалеко было болото, Митя мне его показывал, велел быть осторожней. Я оттащила туда тело и утопила. Собрав вещи, побрела напрямую, куда глаза глядят. Мне повезло, чудом я выбралась из леса.

Я замолчала, Леха тоже ничего не говорил. Спустя полминуты кинул:

– Покажи шею.

Я стянула платок и бросила на стол. Шрам был хорошо виден и с его места, но Леха все равно поднялся и подошел ко мне. Я приподняла подбородок. Он внимательно осмотрел полоску, провел по ней пальцем, а потом процедил в сторону:

– Подонок.

Выдав вердикт, вернулся на свой стул, чему я порадовалась, близость мужчины лишала уверенности. Старалась не смотреть на него, но чувствовала запах туалетной воды, такой знакомый, родной, что на мгновенье показалось: ничего не было, вот он Леха, мой Леха, сейчас обнимет меня, обнимет так крепко, что я перестану бояться, вскакивать по ночам с криками, шарахаться от людей. Перестану использовать мужчин, чтобы скрыть свою слабость и страх, спать с ними, чтобы в очередной раз показать себе, что я ничтожество, не достойное любви. Будет хорошо, тепло, надежно. Любимо.

Но Леха отошел, и это ощущение исчезло, растворилось в воздухе, и стало как будто холодно. Я обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Не показывать, Милана, никому не показывать, во что ты превратилась. Выдохнув, я посмотрела на него спокойно.

Леха спросил:

– Ты его обыскала?

Я покачала головой.

– В том состоянии мне это даже в голову не пришло. Да и что бы я могла найти? Хотя стоило, конечно, потому что по возвращении я не обнаружила паспорт. По всей видимости, он был у него с собой.

Леха шумно выдохнул, откидывая голову на спинку стула, потом достал из пачки сигарету и закурил. Бросив зажигалку на стол, заметил:

– Могут найтись те, кто захочет проверить твои слова, – он внимательно смотрел на меня, я только плечами пожала.

– Пусть проверяют.

Мы еще помолчали, Леха курил, продолжая меня сканировать.

– Значит, ты выбралась в город, что дальше?

– У меня были деньги. Я сняла маленькую квартиру на окраине. Когда шея зажила, устроилась официанткой в местном кабаке. Контингент там был своеобразный: в основном, бандиты, но без документов никуда не устроишься.

– А туда взяли за красоту? – хмыкнул Леха.

– Вроде того. Я сошлась с одним мужчиной, он был мелким бандитом. Серьезные могли раскопать что-то, если бы заинтересовались, а этот нормально, прокатило. Сделал новые документы, так я и зажила. Работала по разным местам, пока не устроилась в гостиницу. Это больше года назад было.

– А чего сюда не вернулась?

Я посмотрела на него.

– Не могла. После того, что произошло… Не могла вернуться. Не представляла, как я буду тут жить.

– Переоценка ценностей? – не удержался Леха, я не стала комментировать, и мы еще помолчали.

– Что меня ждет? – все же спросила, он усмехнулся.

– Пока не знаю. Я лично еще в себя не пришел. Повезло так повезло. И надо же было Борю отправить именно тогда, когда ты туда полезешь. Все-таки Бог меня любит.

– Бог? – усмехнулась я, не удержавшись. Леха тоже усмехнулся.

– Думаю, дружки Витязя скоро объявятся. Они ребята дотошные, так что готовься к длительным разговорам.

– Ты с ними общался?

– Естественно. Когда Витязь пропал в экспедиции, а вместе с ним моя женщина, за ответами пошли ко мне.

– И что ты?

– Я слал всех к черту. Но они были усердны. Копали, как могли, даже ездили в лес, искали следы. Напрашивалось два варианта: либо я узнал об измене и приказал убить обоих, что слишком жестоко даже для меня. В отношении тебя, конечно, а не этого урода. Второй вариант: ты и Витязь благополучно сбежали, возможно, найдя пресловутый клад, если он вообще там был. Эта версия больше походила на правду, в конце концов, все успокоились. Но не забыли.

– И ты не забыл?

Леха усмехнулся.

– Веришь, я пытался, как мог. У меня был свой способ: алкоголь, наркотики, шлюхи. Так что в этой агонии я мало следил за развитием событий, придя в себя ближе к концу ваших поисков.

Я молчала, не зная, что сказать, а Леха продолжил:

– В моменты просветления я мечтал, чтобы вы оба сдохли, или, наоборот, жили долго и счастливо, – он бросил на меня взгляд, – вышло что-то среднее.

Мы еще помолчали.

– И что теперь? – спросила я, сама не зная толком, к чему относится этот вопрос. Леха посмотрел с насмешкой в глазах.

– Думаешь, удастся тебе в очередной раз удрать или нет?

Я пожала плечами, он покачал головой.

– Было время, когда я сходил по тебе с ума, – продолжил, глядя в пространство, – было, когда хотел убить. Но сейчас… Делай, что хочешь, это твоя жизнь. Если тебе интересно мое мнение, лучше тебе остаться в этой квартире. Неизвестно, какая обстановка будет в городе в связи с твоим появлением.

– Ты предлагаешь защиту? – удивилась я.

– Тебе в такое не верится?

– Борька был уверен, что ты меня уничтожишь.

– Велика честь, – усмехнулся он, вставая. Подошел и похлопал по плечу. – С этим ты прекрасно справишься и без меня, Милана Сергеевна.

Он вышел, а я осталась. Смотрела перед собой, ничего не видя. Не так я представляла нашу встречу. Думала, он меня по стенке размажет, проклянет, уничтожит… А он всего-то пощечину дал. Это даже не наказание.

И вдруг голос в голове проговорил:

«Не думаешь, что он забыл тебя, вычеркнул из жизни? И ему просто все равно?»

От этой мысли стало так ясно и почему-то больно. Наконец, пришло осознание, что моя с Лехой история окончена, можно поставить точку. То есть поставить мне, он-то свою поставил уже давно.

«Люди меняются, – размышляла я, проходя из кухни в гостиную, – и Дьявол яркий тому пример».

Леха сидел с ноутбуком в руках.

– Что надумала? – спросил меня.

– Если я останусь, ты не будешь контролировать меня?

Он снова усмехнулся.

– Запрещать выходить из дома не буду, об остальном не могу сказать с уверенностью. Теперь мне самому интересно посмотреть, чем все кончится.

Я кивнула, а Леха добавил:

– Ты же понимаешь, я все равно узнаю, независимо от того, тут ты останешься или съедешь.

– Я остаюсь, – ответила угрюмо, он пожал плечами.

– Разумно. Выбирай любую комнату.

– Ты по-прежнему живешь один?

– Когда как.

– А сейчас?

– Не переживай, тревожить тебя никто не будет, и мне ты не помешаешь.

Еще посмотрев, я протянула руку, он взглянул на нее, изогнув левую бровь, и у меня все всколыхнулось внутри.

– Будем друзьями, – сказала ему, Леха хмыкнул, отложив ноутбук.

– Мы с тобой? – спросил заинтересованно, но с издевкой.

– Да.

Он перевел взгляд с меня на мою руку, встал и пожал. Не успела я облегченно выдохнуть, как Леха, притянув к себе, быстро заговорил на ухо:

– Я не имею привычки дружить с теми, с кем спал, и с теми, кто меня предает. Как видишь, ты попадаешь под обе категории, – он посмотрел в глаза и, отпустив, стряхнул с моих плеч невидимую пыль, – так что никаких друзей, Милана.

Снова сел перед ноутбуком, а я зло спросила:

– И кто же мы тогда? Враги?

– Почему? – пожал он плечами. – Будем считать, мы заключили деловой союз. Я предоставляю тебе жилье, пока ты решаешь свои вопросы. Слежу за развитием событий, в какой-то степени даю покровительство. Узнав, что ты живешь здесь, народ наглеть не будет.

Он замолк и начал что-то печатать, потеряв ко мне интерес. Я пошла в сторону спален. Квартира у Лехи большая: огромная прихожая, из которой попадаешь в гостиную, из той в кухню через арку. В прихожей стенкой к кухне примыкает ванная с туалетом, и вглубь уходит коридор, ведущий в спальни. Упирается он во вторую ванную с туалетом, а дальше расходится в две стороны: в одну комната Лехи, в другую – еще коридор с двумя комнатами. Во время моего пребывания здесь эти комнаты пустовали, были гостевыми. Леха все думал одну переделать в кабинет, но руки не доходили. Я заглянула за обе двери и поняла, что так и не дошли. Комнаты выглядели точно так, как я их помнила.

– Постельное белье лучше сменить, – крикнул Леха, – найдешь в шкафу.

– Спасибо, – буркнула в ответ, выбрав ту комнату, что слева. Она была небольшая, напротив двери окно почти во всю стену, в углу – шкаф, напротив кровать, рядом тумбочка. Справа на стене – большое круглое зеркало в раме. Неуютно, может, потому что наводить уют некому. В шкафу нашла постельное белье и перестелила кровать, отправив грязное в стирку. Леха не показывался, и это было даже хорошо, раз от дружбы он отказался. Остаток вечера я провела в комнате, лежа на кровати и пялясь в потолок. Размышляла о перспективах, о том, как себя вести.

Мои слова будут проверять. Тогда сведений не было, искали нас на удачу, сейчас появилась информация. И что они будут делать? Отправят туда людей выспрашивать, кто что видел? Слишком много времени прошло, даже дружки Мити не вспомнят, когда конкретно он пропал. А уж о том, как, они и вовсе не знают толком. Я вспомнила, как страшно было возвращаться после его гибели. Я ждала, готовилась, что будут приходить и спрашивать, угрожать, выпытывать правду. Которую я не могла рассказать. Он утоп в болоте – твердила я в лихорадке по ночам, – утоп в болоте, когда мы были в экспедиции. Утоп, утоп, утоп. Я повторяла эти слова, как мантру, и мне, в конце концов, поверили. Так что ни Лехины люди, ни те, кто ищут Витязева, не узнают ничего, кроме того, что он утоп в болоте шесть с лишним лет назад. Все уляжется, как улеглось тогда, и меня отпустят. Пусть моим словам нет доказательств, но это не моя вина, я же не знала, подумать не могла, что когда-то вернусь сюда, чтобы рассказывать о том, как погиб Митя.

Воспоминания кружили в голове, складывались в картинки, возвращая меня в те дни, о которых я старалась не думать – когда моя жизнь сделала очередной поворот и понеслась прямиком в пропасть.

Леха всегда увлекался картами, кладами, раскопками и прочей фигней, о которой я даже не думала. До нашего знакомства он уже лет пять как занимался кладоискательством. Простые карты его не интересовали, только сложные случаи – такие, как он сам. В тот день он приехал взбудораженный и выложил на стол карту.

– Это что? – поинтересовалась я. Леха ввел меня в курс дела. Карта досталась ему по случаю от знакомого. Это был не оригинал, два фото: одной ее стороны и другой. Леха начал изъясняться на тему места, боев, проходивших там во время войны, и прочего в том же духе. Я не все понимала, зато почуяла, что грядет что-то интересное. Он стал готовиться к походу. Искал людей и проводника. В это же время разгадал кодировку карты. Мы сидели на кровати и вырисовывали маршрут. Неожиданно я очень увлеклась этой идеей, загорелась. Кроме меня и Лехи, кодировку, написанную на другой стороне карты, не знал никто. В экспедицию ее не брали. Мы запомнили на карте место, посчитав, что этого достаточно. Все уже было готово, но в последний момент у Лехи случился аврал в бизнесе. Переносить экспедицию было проблематично, и мы договорились, что я поеду с ребятами, а он подъедет, как только сможет. За несколько дней мы добрались до нужного города, там нас ждал проводник. Это и был тот самый Митя Витязев, который влез в мои мысли и сломал мою жизнь.

Глава 7

Поначалу я старалась не обращать на него внимания, но ловила себя на том, что ищу его взглядом. Он же, казалось, не замечал меня вовсе. Если мы сталкивались, был вежлив и учтив, улыбался. А у меня от его улыбки сердце начинало биться быстрее. Только с его стороны это был акт вежливости, я ему была интересна ровно столько же, сколько дерево, растущее на пути. Обошел – и забыл.

Кажется, это меня и доконало. Я не могла принять того факта, что меня не замечают. С тех пор как я превратилась из гадкого утенка в прекрасного лебедя, я купалась в мужском внимании, принимая его как данность. Я даже Леху воспринимала так же, хотя он, безусловно, был шикарным, особенным. Но вся соль была в том, что не я его добивалась, а он – меня. Это он хотел, чтобы я была с ним, он сделал все для этого. Он, не я. Я только брала, брала, брала, и считала это нормой, не умея ценить то, что имею.

Митино равнодушие затронуло неведомые доселе струны, я должна была добиться поклонения любой ценой, но он оставался непроницаем. Условия для обольщения были не самые удачные, мы все время были на виду, да и полевая жизнь не казалась романтичной. Но я пыталась, и чем меньше Митя реагировал, тем больше я хотела получить его.

На третий день вечером мы сидели у костра, я ловила Митин взгляд, по-прежнему безуспешно. И злилась, я теперь постоянно злилась из-за собственной неудачи. Отвернулась, дав себе слово, что больше не взгляну на этого мужчину. И снова посмотрела. А он смотрел на меня. И глаза у него были в этот момент темные, наглые, полные желания. Сердце ухнуло, а по телу пробежал импульс. Я резко отвернулась. Может, показалось? Выдумываю уже то, чего нет. Он же ни разу не выказывал свое расположение. Снова посмотрела, но Митя уже отвернулся, говоря с одним из парней. И больше ни разу не взглянул.

А я не могла уснуть, ворочалась в палатке, прислушивалась, ждала чего-то. Показалось или нет? Наконец, задремала, потому не сразу поняла: я не одна. И тут же меня прижало тяжестью мужского тела, крепкого, сильного, и руки сжали меня, не давая возможности сбежать. Да я и не собиралась, почувствовав, как Митя ищет своими губами мои, подалась навстречу и ответила. Желание ударило мощным импульсом в низ живота, но я все-таки еще соображала, потому, оторвавшись от мужчины, прошептала:

– Нельзя. Нет.

– Приходи завтра в три часа ночи к озеру, – прошептал он в ответ и, не дав ответить, снова начал целовать. Руки гладили тело, губы дразнили, и когда все кончилось, мне захотелось застонать от разочарования. – Приходи, – еще раз шепнул Митя и исчез так же быстро, как появился.

Меня обуревало множество эмоций, но я даже не задалась вопросом, какого черта творю. Наконец-то я узнала: он ко мне неравнодушен. И тут же поняла: я-то к нему тоже. Иначе бы не позволила целовать и трогать себя. А я позволила. И хотела продолжения. Остановило меня только то, что нас наверняка услышат. Вот же черт, как так? А как же Леха? Я прислушалась к себе. И не нашла ответа. Леха был Леха, родной, знакомый, а Митя – непредсказуемый и загадочный. И то, какая между нами химия творится – это ведь неспроста, с первого взгляда, с первой улыбки. Три дня я думала только о нем, следила за каждым шагом, ждала ответной реакции.

Моя головушка, набитая романтическими бреднями, тут же заработала в этом направлении, выдумывая красивую и трогательную историю любви юной дурочки и сильного одинокого мужчины. Ему, наверное, как и мне, было сложно признаться в возникшем чувстве, и он давил его в себе, памятуя о том, что я занята, пока не увидел в моих глазах тот же огонь.

Поэтично, правда? К сожалению, в двадцать лет вся эта дурь казалась настоящей жизнью, мне хотелось постоянно чувствовать её вкус, грань, чтобы внутри все полыхало и разрывало. И Леха отошёл на второй план, когда впереди замаячило новое приключение под названием: настоящая любовь всему вопреки.

Весь день я ходила сама не своя, пытаясь поймать Митин взгляд, но мужчина ускользал, и только улыбался краем губ, словно показывая: да, между нами есть тайна. Чертов Индиана Джонс. Он сводил меня с ума. И только вечером, уходя в палатку, Митя кинул на меня взгляд, который был ярче всех слов: он будет ждать меня. Сердце скакнуло и понеслось вскачь, и я поспешила к себе, боясь выдать своё состояние. А оно было не просто взбудораженное, оно было предвкушающее. История набирала обороты, и я неслась на встречу настоящей любви на всех парах, ещё не догадываясь, что это будет не счастливый роман, а настоящая драма.

Без пятнадцати три я вылезла из палатки и, обогнув палаточный городок по большому кругу, двинула к озеру. Шла аккуратно, чтобы не упасть, включать фонарь остерегалась. Выйдя к озеру, замерла, оглядываясь, (глаза уже привыкли к темноте), но никого не было. Не зная, что делать, стала прислушиваться, и тут появился он, я даже не поняла, откуда. Резко прижал к дереву, обнимая за талию, и начал целовать грубо, властно, вторгаясь языком в рот. В ногах сразу появилась предательская дрожь.

– Думал, не придешь, – сквозь поцелуй выдохнул Митя.

– Я не могла не прийти, – ответила, чувствуя, что воздуха не хватает. Мы стояли вплотную друг к другу, глядя в глаза. Он снова начал целовать меня, и я больше не терялась, отвечая ему. Возбуждение волнами понеслось по телу только от одних поцелуев. Обстановка и ощущение табу добавляли остроты. Мы занялись сексом, даже не успев отойти от дерева. Я получала странное удовольствие от всего происходящего, кайфовала от осознания, что становлюсь его женщиной. Его. И он, словно чувствуя это, шептал мне на ухо:

– Ты. Моя. И только. Моя.

Даже не знаю, что дарило мне больше удовольствия – сам процесс или вот это желание обладать мной. Но вместе это была ядерная смесь, которая отлично разжижала мне мозги.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я пришла в себя. Митя успел одеться, курил, сидя рядом. Только когда он провёл рукой по моей шее вниз, я открыла глаза. Мы встретились взглядами, он рассматривал меня, держа сигарету в зубах. Усмехнулся.

– Что? – спросила я его.

– Ты улетная.

Я села, уставившись на него, и не нашла ничего лучше, чем спросить:

– Митя, а что дальше?

Он, затянувшись, затушил окурок о землю и посмотрел на меня, выдыхая дым.

– Ты же понимаешь, Дьявол не из тех людей, кто смирится с подобной ситуацией, – сказал все-таки. Это я понимала, как и то, что нужно что-то решить. – Значит, у нас только один выход, – добавил он, – сбежать вместе.

– Ты серьезно? – уставилась я на него. Это было грандиозно, а главное, великолепно вписывалось в сказку, которую я себе придумала. Нет, это было даже лучше моих фантазий. Вот это чувства, так чувства.

– По крайней мере, я не вижу другого варианта, – вернул Митя меня в реальность.

– А когда?

Он усмехнулся.

– Это значит да?

– Конечно.

Митя ненадолго задумался, прикидывая, видимо, что к чему.

– Не вижу смысла медлить, – заявил в итоге, – сбежим завтра ночью. В это же время будь полностью готова и жди меня в палатке. Ее не будем брать, моей хватит. Собери немного одежды, еду, воду – только самое необходимое. Поняла?

– Да, – закивала я, будучи на седьмом небе от счастья. Моё чувство собственной важности было полностью удовлетворено. Непокорный сдался добровольно и хочет бежать ради меня на край света.

А мне было все равно, куда, я, опьяненная новыми впечатлениями и фантазиями, готова была броситься в любое приключение. Жизнь казалась интересной и веселой дорогой, по которой надо шагать беспечно, забирая все, что хочется. Куда меня привела эта дорога, в общем-то понятно.

На следующую ночь мы сбежали. Шли примерно до полудня, я вымоталась, очень устала, но терпела, понимая, что нужно уйти как можно дальше, ведь за нами могли начать погоню. В двенадцать мы все-таки сделали привал, и я тут же растянулась на поляне.

– Мы идем в сторону нашего клада? – поинтересовалась у Мити.

– Скорее нет, чем да, – задумчиво сказал он, – там нас будут в первую очередь искать, так что с кладом придется распрощаться.

– Вовсе нет, – хмыкнула я, потягиваясь. Он посмотрел с интересом, привычно теребя травинку в зубах. – У карты есть кодировка, о которой знаем только мы с Лехой. Ему они дозвониться в ближайшее время не смогут, поэтому у нас все шансы.

– Значит, вы всех обхитрили, – рассмеялся он, – молодцы.

Устроившись рядом, спросил:

– Расскажешь мне?

– Конечно, дай карту.

Он вытащил её из рюкзака, и я указала место, где находился клад по мнению Лехи.

– Что там вообще за сокровища? – стал расспрашивать Митя, посмотрев на карту, а потом на меня. Я пожала плечами.

– Леха говорил, в этих местах шли сражения во время войны. И карта слишком мудреная для какой-нибудь ерунды. Кодировка навела его на мысль, что в этом месте могут быть дорогостоящие вещицы или военные трофеи. Кому принадлежала настоящая карта, он не знает. Ему ее подогнал знакомый, а тот в свою очередь получил её еще от кого-то. Цепочка могла быть и длиннее.

– Понятно, – задумчиво протянул Митя, но тут же улыбнулся, снова уставившись на меня, – сильно устала?

– Да, – кивнула, но, поймав его взгляд, осеклась. Тело в тот же миг среагировало импульсом, Митя же, навалившись, стал целовать.

– Ты такая сладкая, – прошептал мне, – я хочу тебя постоянно.

И от этих слов я таяла, все больше погружаясь в сети, которые Митя хитроумно расставил. Я стала его послушной девочкой, готовой делать все, что он скажет. Маленькая, наивная дурочка, считавшая, что может получить все, что пожелает.