Текст книги "Письма и документы. 1917–1922"

Дорогой Павел Борисович!

Ну как, сошел для Вас Ваш «кутеж» в Берне? Не имел никаких плохих последствий?

Я, с своей стороны, захватил в Швейцарии кашель, который по приезде сюда очень обострился. Уже 4 дня я не выхожу на улицу. Плохо поэтому сплю по ночам.

Ехал назад с ощущением досады на швейцарцев за то, что все так плохо вышло. По обыкновению, как бывает в таких случаях, после вспоминаешь, что вот еще об этом или о том не удалось с Вами вовсе обменяться мнением или проверить у Вас тот или другой факт. Да и вообще, в конце концов, я больше успел изложить Вам свои, чем подробно ознакомиться с Вашими взглядами. Когда еще теперь удастся увидеться?

От Щупака не имел новых вестей и не знаю, удалось ли что-нибудь сделать в вопросе о моей визе. Как раз теперь я бы с удовольствием покинул Берлин и поехал бы в Париж.

Из-за простуды еще не видел Штребеля. Передал ему по телефону Ваш привет. Из России писем не было. Но в газетах была правдоподобная телеграмма о расправе большевиков с нашими товарищами во время конференции в Харькове (10 человек, в том числе Кучин, посажены в концентрационный лагерь «до конца гражданской войны», 17, и в том числе Бэр, высланы из Украины).

Привет Александру Павловичу [Аксельроду]. Абрамович и Бройдо Вам кланяются.

Обнимаю.

Ю. Ц.

Дорогой Самуил Давидович!

Со мной вышла самая неожиданная история: швейцарское правительство, отказав Раф[аилу] Абр[амовичу Абрамовичу] наотрез в пропуске на конференцию, согласилось меня пустить всего только на 3 дня, т. е. на время заседаний, с тем чтобы я немедленно выехал обратно. […] Такое же любезное отношение встретили к себе немецкие и австрийские делегаты, а Ф. Адлера, как и меня, вообще не хотели пускать и согласились лишь в последнюю минуту. Не говорю уже, что с нас всех взяли подписку, что не будем заниматься за это время никакими политическими выступлениями. На границе меня вдобавок подвергли личному обыску.

Так что приехал я к самому началу конференции и не мог даже предварительно заехать к Пав[лу] Бор[исовичу Аксельроду]. Пришлось созвониться с ним по телефону и вызвать его в Берн к третьему дню, когда уже слаба была надежда, что добьюсь отсрочки. Последний день провел с ним, и он проводил меня до Базеля. Конечно, это его еще менее должно было удовлетворить, чем меня; я ему предлагал поехать со мной до ближайшего немецкого города Аугсбурга и там прожить 2 дня, но и для этого нужны были визы и разрешения, которые потребовали бы 48 часов, так что от этого пришлось отказаться. Беседами за этот день, мне кажется, удалось достигнуть некоторого выяснения и смягчения его отношения. Тем более что сам бернский манифест он нашел менее неприемлемым, чем он ждал, и к самой конференции у него отношение довольно терпимое. […]

С Пав. Бор. далеко не обо всем и не так обстоятельно, как нужно, удалось переговорить. Впечатление на меня (физически) он произвел очень неизменившееся: очень бодр и даже румян; говорит, что последние дни оправился. Но у него органическая болезнь (мочевого пузыря) с неприятными и мучительными припадками, и он не уверен, почему профессор отказывается от операции: потому ли, что можно вылечить и без операции, или потому, что боится, что он операции не выдержит. Это его, видно, мучит. В Цюрихе ему, он мне признался, скверно и не по себе, и он мечтает переселиться в Париж, что, вероятно, было бы лучше всего для него.

Теперь о моем собственном переселении. Конгресс прошел; вопрос, стало быть, пустят ли меня под другим соусом. Можно прямо сказать: для ознакомления французских рабочих организаций с положением дел в советской России. Публичных рефератов я бы не стал читать, но на синдикатских маленьких собраниях выступал бы. Но вообще, у меня мало надежды, чтобы французы пустили после нашего манифеста и после бернского манифеста. Забыл сказать, что я условился с Павлом Борисовичем перед отъездом, что он даст Вам знать открыткой, что я вернулся в Берлин. И не подумал, что ведь он мог позабыть и что я сам с пути должен был бы дать Вам знать.

Берн меня очень удовлетворил. Почти не было трений и прений. Французы, считая свое дело в Туре[430]430
  Речь идет о съезде французской социалистической партии в Туре 25–30 декабря 1920 г., на котором рассматривался и был положительно решен вопрос о присоединении партии к Коминтерну, было принято 21 условие присоединения к Интернационалу. Партия была переименована в коммунистическую. Правые и центр сохранили существование социалистической партии.


[Закрыть] проигранным, были настроены в смысле «ехать так ехать» и не только забыли о 21 пункте и о том, что они «в принципе за III Интернационал», но и готовы были подписать еще более резкое осуждение большевизма. Гримму и Кº, напротив, придало смелости то, что у них (благодаря переходу Цюриха вслед за Нобсом[431]431
  Нобс Эрнст (1886–1957) – один из лидеров социал-демократической партии Швейцарии, главный редактор ее газеты Volksrecht («Народное право»). В 1917 г. стоял на центристских позициях, позже присоединился к правому крылу партии. В 1919–1943 гг. национальный советник. В 1943–1951 гг. член Союзного совета. В 1949 г. президент Швейцарии.


[Закрыть]) было уже обеспеченное большинство и они тоже не сомневались, что коммунисты уйдут. Австрийцы, руководившие всем, хотели добиться некоторых авансов II Интернационалу, но от этого отказались, встретив поддержку лишь англичан (они хотели сверх трех Интернационалов создать какой-то общий совет, куда бы согласились войти представители всех трех организаций). Я восстал против этого, как против искусственной постройки, так как общий «совет» от Шейдемана до Ленина вызвал бы только смех с обеих сторон. Немцы (Ледебур и Розенфельд[432]432
  Розенфельд Курт (1877–1943) – германский адвокат, социал-демократ. В 1922 г. участвовал в судебном процессе над эсерами в Москве в качестве защитника.


[Закрыть]) пытались было отстоять свою формулу «диктатура на основе советской системы», но мы без труда эту попытку отбили. […] И Лонге, и Фор[433]433
  Фор Поль (1876–1960) – французский политический деятель, один из лидеров социалистической партии. С 1920 г. генеральный секретарь партии. Один из руководящих деятелей Второго с половиной интернационала. Депутат Национального собрания в 1924–1932, 1938–1940 гг. В 1944 г. исключен из партии.


[Закрыть] всячески и даже с эмфазмом[434]434
  Эмфаза – выразительность (греч.).


[Закрыть] выражали удовольствие, что они находятся в среде подлинных социалистов, в подлинном Интернационале! На вопрос, что они сделают после Тура, Лонге сказал, что они не знают, выйдут ли из партии после ее вступления в III Интернационал, но он может заявить, что они останутся в ней лишь при условии, что им предоставят ту автономию, которою пользовались раньше коммунисты, т. е. право участвовать в нашем объединении. Если откажут, они выходят из партии. Чтобы Зиновьев дал им такое право – не думаю. Особенно тепло встретили меня Нэн… [435]435
  Нэн Шарль (1874–1926) – один из лидеров социал-демократической партии Швейцарии, адвокат. В 1917 г. центрист. Принимал участие в создании Второго с половиной интернационала.


[Закрыть] Грабер[436]436
  Грабер Эрнст Поль (1875–1956) – швейцарский социал-демократ. Член правления социал-демократической партии. В 1917 г. стоял на центристских позициях. С 1919 г. секретарь партии. Принимал участие в создании Второго с половиной интернационала. Затем перешел на позиции правой социал-демократии.


[Закрыть] и О. Бауэр. Адлер был сдержаннее. Вполне на нашей стороне немецкие чехи, по словам их делегата Чермака[437]437
  Чермак К. – чехословацкий социал-демократ. Деятель Второго с половиной интернационала.


[Закрыть].

Из России имел всего одно письмо от Фед. Ильича от 6 ноября. В этот день должна была снова решаться его участь. Была надежда, что оставят в Москве. Результат неизвестен. Сообщил, что арестованные по провинциям продолжают сидеть. Снова арестовали Либера (в Саратове) вместе с местными правыми с.– д. Теперь появилась телеграмма о «приговоре» над харьковской конференцией: Кучин и другие (10) в концентрационный лагерь с принудительными работами; Бэр, Борис Малкин, Рубцов, Зорохович[438]438
  Зорохович (Зорахович) Лев Михайлович (1878-?) – социал-демократ с 1905 г., меньшевик. Подвергался арестам. После Февральской революции 1917 г. работал в Луганске. Делегат I Всероссийского съезда Советов, член ВЦИК. После Октябрьского переворота продолжал работать в меньшевистских организациях Украины. В 1921 г. был арестован и выслан в Грузию. Нелегально возвратился в Харьков и был избран секретарем комитета РСДРП Украины. В 1922 г. вновь арестован и с этого времени многократно подвергался арестам и ссылкам. В 1938 г. арестован в Симферополе и приговорен к восьми годам лагерей. Умер в ГУЛАГе.


[Закрыть] (всего 17 чел.) – к высылке из Украины. Похоже на правду.

[…]

Мы приступаем к выпуску первого номера нашего органа (хотим назвать «Социалистический вестник»). К сожалению, из-за праздников нельзя будет выступить раньше начала января.

В Швейцарии я отчаянно простудился и кашляю до невозможности спать. Уже 4 дня не выхожу, ибо на улице мороз и ветер. Привет Над. Ос. Все кланяются. Жму руку.

Ю. Ц.

.

Дорогой Самуил Давидович!

Я только что отправил Вам письмо, как получил Ваше. Недоразумение у нас потому и получилось, что я до последней минуты не знал, дадут ли мне отсрочку или нет. Узнал окончательно, что не дадут, лишь за 3 часа до отхода последнего поезда и с трудом успел устроить немецкую визу. Условился с Пав [лом] Бор[исовичем Аксельродом], что он пошлет Вам открытку о моем возвращении в Берлин.

На основании напечатанной здесь нелепой телеграммы я вообразил, что конгресс в Туре уже открылся. Подумал, что почему-либо французы перенесли конгресс и что тем самым дело о моем участии ликвидировано. Жду теперь известия от Вас. Надеюсь, что на этот раз мне дадут право быть не только 3 дня в Туре, но и вообще побыть в Париже недели две. Если нет, то не стоит и ехать, «себе дороже стоит», принимая во внимание валюту.

Насчет «авангарда», как я Вам писал, в подлиннике оттенок был другой. Но это не так и важно. Если из всех стран мира в одной только России – не важно, почему – победила революция, во главе которой стоят социалисты, пытающиеся (хотя бы улыранелепо) осуществить социализм, то трудно в международном документе отказать такой стране в звании очага социальной революции. Этим еще ничего не сказано ни о том, хорошо ли политику ведут стоящие у власти социалисты, ни честные ли они люди. Жму руку. Привет Ир. Георг. [Церетели] и Войтин[скому].

Ю. Ц.

Дорогой Павел Борисович!

Так и предчувствовал, что Вы опять хвораете. Что меня касается, то я уже выхожу, ибо кашель сильно пошел на убыль. Стал опять хорошо спать.

По поводу Майского я прилагаю записку для Нобса. Так разозлился (на Майского), что даже в честь его перевел немецкими стихами пушкинскую эпиграмму на Булгарина[439]439
  Булгарин Фаддей Венедиктович (1789–1859) – русский журналист и писатель. Издатель консервативной газеты «Северная пчела» (1825–1859, с 1831 г. совместно с Н. И. Гречем) и других периодических изданий. Автор исторических романов.


[Закрыть], и, ей-богу, неплохо перевел! Но Вы неправы, что его позиция – совсем наша. Мы видим «историческое оправдание» большевизма в том, что он «довел до конца» буржуазно-мужскую[440]440
  Видимо, имеется в виду «мужицкую».


[Закрыть] революцию, из которой, если одновременно с нею не начнется победа социализма на Западе, ничего, кроме капитализма, развивающегося «по-американски, а не по-русски», как некогда говорил Ленин, ничего получиться не может. Майский же старается оправдать не только политическое низвержение буржуазии (что оправдываем и мы и что, конечно, – во избежание недоразумений – логически могло бы произойти и без большевистских методов, через Учредительное Собрание и т. д.), но и «диктатуру пролетариата» в России и всеобщую социализацию, которая, по моему глубокому убеждению, вовсе не явилась в России неизбежным результатом мнимого отказа буржуазии работать под государственным контролем, а сама была для большевиков лишь экономическим средством, чтобы удержать власть в руках меньшинства (той же цели служит для них и хлебная монополия). Поживи Робеспьер еще лишний год, он мог бы тоже прийти к заключению, что удержать власть за «добродетелью» нельзя иначе, как забрав в руки государства распоряжение всеми продуктами, а для того и всеми орудиями производства.

Из России мы только что получили письма. С одного снимаем копию и Вам пошлем. Новости, в общем, невеселые: везде аресты наших. Бедняга Астров вместе с Кучиным и другими 8 южанами посажен в концентрационный лагерь с принудительными работами, 17 других с Бэром во главе – высланы в Грузию. Первые – потому, что «правые меньшевики», вторые – за то, «что терпели в партии правых». Это, конечно, негласная мотивировка нашего друга Раковского; приговор последовал без суда, в административном порядке. Больше меня беспокоит судьба Розанова, Левицкого и эсеров; все они теперь объявлены заложниками, которые будут «истреблены», если «осуществится покушение на кого-либо из большевистских лидеров»; таковые, по сведениям ЧК, готовятся «группой Савинкова» и «группой Чернова». Второе – вздор и ложь, а первое, кажется, правда, так что опасность для сидящих очень велика. Пока Розанов и Владимир Осипович [Левицкий] сидят в Екатеринбурге в очень тяжелых условиях. По поводу этого декрета о заложниках я помещаю в «Freiheit» резкую статью с призывом к пролетариям Европы «вмешаться».

Если Нобс поместит мое письмо, попросите прислать мне 2 экз. газеты. Интересно, что, как пишут из России, на последней конференции профессиональных союзов[441]441
  V Всероссийская конференция профсоюзов состоялась в начале ноября 1920 г. На заседании коммунистической фракции конференции Л. Д. Троцкий выступил с заявлением о необходимости «перетряхивания» профсоюзов, то есть замены административным путем их руководящих кадров. Это заявление вызвало недовольство профсоюзных бюрократов и резкое отторжение некоторых партийных кадров, которые образовали «рабочую оппозицию». Ее деятели (А. Г. Шляпников, A. M. Коллонтай и др.) называли Троцкого и Ленина «военизаторами труда», выдвигали требование созыва Всероссийского съезда производителей, который взял бы в свои руки народное хозяйство. Возникла так называемая «профсоюзная дискуссия», продолжавшаяся до X съезда РКП(б) в марте 1921 г. Победили установки «платформы десяти» (в их числе был Ленин).\Были осуждены взгляды «рабочей оппозиции», и вместе с тем Троцкий отказался от требования «перетряхивания» профсоюзов, согласившись с установкой Ленина на «партийное руководство» профсоюзами, которая отличалась от его позиции лишь по форме.


[Закрыть], где большевистская оппозиция Троцкому и другим лидерам была очень сильна, профессионалисты-большевики говорили, что пролетариат сыт от смертных казней, и требовали прекращения террора.

Самуил Давыдович [Щупак] сообщает, что надежды, чтобы меня пустили на конгресс, нет: фракция, ввиду недопущения Клары Цеткин, считает невозможным хлопотать одновременно за всех. Они зато надеются добиться разрешения на приезд после съезда, что я тоже предпочитаю, ибо в Туре атмосфера будет весьма неприятной и малоблагоприятной для воздействия на тех, на кого следует и можно воздействовать.

Мы думаем с января (в начале) выпускать здесь – по-русски – нечто вроде бюллетеня с материалами из России и статьями. Авось это поможет собрать и организовать публику.

Крепко жму руку. Наши все кланяются. Желаю скорее встать снова на ноги.

Ю. Ц.

Дорогой Самуил Давидович!

Сейчас получил Ваше письмо от 15-го. Я так и думал, что к Туру устроить мне разрешение не удастся. И, признаться, рад: ехать «советником» при группе, обреченной на такое громкое поражение, признаться, не очень заманчиво. Говорил об этом здесь с Caussy, человеком для француза очень рассудительным. Он мне сказал: не завидую Вам, Ваше положение на конгрессе будет-таки довольно щекотливым. И действительно, если уже в Галле наш друг Грумбах[442]442
  Грумбах Соломон (псевдоним Homo) (1884–1952) – германский социал-демократ, затем член французской социалистической партии. Входил в Международное социалистическое бюро II Интернационала. Во время Второй мировой войны жил в Швейцарии. Сотрудничал в германской и французской социалистической печати.


[Закрыть] своим соседством ставил нас в не очень приятное положение, то на французском конгрессе быть вынужденным опираться на правых и быть окруженным их свитой сугубо неприятно. С этой точки зрения я смотрю и на Вашу поездку. Практической пользы будет мало, ибо дело ведь уже теперь будет не в том или ином свежем материале, который можно всучить Фору или Лонге; влиять на то, чтобы их группа вела себя энергичнее, – теперь абсолютно невозможно, можно лишь рассчитывать на будущее, на логику борьбы, когда их начнут вышибать, и атмосфера будет для меньшевика не из приятных. По-моему, не стоит ехать. Своей поездке в Париж после конгресса я, напротив, придаю некоторое значение и думаю, что 3–4 недели пребывания там можно было бы использовать. Чем скорее удалось бы депутатам отхлопотать такой приезд, тем лучше. Может быть, после конгресса правительство, рассчитывая, что мой приезд усилит склоку и раздоры, сочтет нужным разрешить.

Пав[ел] Бор[исович Аксельрод] говорил мне, что хочет поскорее приехать. Но теперь он опять болен (сегодня имел письмо) и лежит в постели.

Вы все недовольны «авангардом соц[иалистической] революции». Все-таки не хотите видеть, что сейчас в мире почти во всех решительно странах господствует социальная реакция и что в одной России у власти антибуржуазное правительство; политическая власть буржуазии не существует, и ее власть над производством тоже не существует. Что бы ни было в будущем, сейчас положение такое, как в Парижской коммуне[443]443
  Парижская коммуна – захват власти в Париже во время франко-прусской войны 1870–1871 гг. политическими группами, стоявшими на социалистических и радикальных позициях. Парижская коммуна фактически возникла 18 марта 1871 г. и была официально провозглашена 28 марта после выборов в Совет коммуны. В Совете шла острая борьба между большинством (бланкисты и неоякобинцы) и меньшинством (в основном прудонисты). 28 мая Парижская коммуна была разгромлена армией, сохранившей верность правительству А. Тьера, находившемуся в Версале. Попытки последовать примеру коммуны, предпринятые в некоторых провинциальных городах, были незначительны и легко разбиты. В марксистско-ленинской традиции повторялось и комментировалось произвольное утверждение В. И. Ленина о том, что Парижская коммуна была первым опытом диктатуры пролетариата.


[Закрыть]. И если б Маркс в 71-м году даже был твердо уверен, что из Коммуны, как оно и случилось, ничего не выйдет, он бы все равно говорил о Коммуне как о продвинувшемся вперед отряде социальной революции. То же самое пришлось бы полтора года назад сказать о Венгрии[444]444
  Имеется в виду Венгерская советская республика.


[Закрыть], а два с половиной года назад – о Финляндии[445]445
  Речь идет о так называемой «рабочей революции» в Финляндии 1918 г., начавшейся под влиянием революционных событий в России. 28 января в Гельсингфорсе (Хельсинки) отряды Красной гвардии захватили правительственные учреждения, банки, железнодорожные вокзалы и т. д. В этот же день было сформировано правительство – Совет народных уполномоченных – в составе левых социал-демократов, стоявшее на проленинских позициях. 1 марта был заключен договор о дружбе и братстве с РСФСР. В начале мая финляндские революционные войска были разгромлены отрядами антибольшевистских сил и германскими войсками.


[Закрыть]. Видите ли, надо же иметь твердый ответ на вопрос, что же такое произошло в октябрьские дни в России: революция, как думаем мы, или контрреволюция, как говорит Чернов. Я не думаю, чтоб можно было всерьез защищать эту «тезу» Чернова. А что из признания большевизма революцией вовсе не следует апологии большевизма, ни отказ от борьбы с их политикой, с их методами в революции – это именно то, в чем мы должны убедить всяких «центристов». И когда мы, признав большевизм революцией, заставляем центристов сделать решительный шаг по пути борьбы с III Интернационалом и некоторый шаг в деле отмежевания от большевистской идеологии диктатуры и т. п., то мы достигли уже некоторого значительного результата.

Из России получили оказию. Сообщают некоторые подробности о внутренней борьбе среди большевиков. Развал изрядный. Пока же нас жмут в три погибели. Астрова, беднягу, вместе с Кучиным и др. отправили в концентрационный лагерь. Бэра, Рубцова, Б. Малкина и др. выслали (17 человек и еще 5 кременчужан после) в Грузию. Любопытно, как их там встретят. Фед. Ильича [Дана] возвращают наконец в Москву.

[…]

Из-за рождества и разных типографских затруднений у нас задерживается выпуск первого номера нашего органа. Надеемся выпустить в начале года. С выпуском брошюр по-немецки тоже вышла заминка, никак не можем организовать, чтобы и политически, и коммерчески это было выгодно.

В германской партии довольно гнилое затишье, как и вообще в германской политической жизни.

В моей личной судьбе перемена: съезжаю от Бройдо, к которым приехал сын, что вызвало чрезмерное «уплотнение» квартиры. Ищу пансиона. Привет Н. Е. [446]446
  Щупак Надежда Евсеевна (1886–1941) – жена С. Д. Щупака, член Бунда и меньшевистской партии. В начале 20-х гг. жила с мужем в Париже. Специалист-санскритолог. Преподавала в Сорбонне. Вела активную общественную деятельность. Являлась членом парижского политического Красного Креста.


[Закрыть] Жму руку.

Ю. Ц.

Дорогой Павел Борисович!

Ваше долгое молчание подтверждает мои предположения, что Ваше состояние все еще не улучшилось. Самуил Давыдович мне писал о Вашем предположении перебраться в ближайшем будущем в Париж. Этому я был бы только рад, тем более что Щупак поддерживает во мне надежду, что меня все-таки пустят в Париж. Но мысль о том, что Вы станете переезжать, не вполне оправившись, меня беспокоит. Дело, конечно, не в самом путешествии, а в крутом переходе от geregeltes Leben[447]447
  Упорядоченная жизнь (нем.).


[Закрыть] к «кочевому» состоянию первых дней, пока наконец Вам удастся устроиться сколько-нибудь удобно.

Мне удалось поместить в «Freiheit» статью о большевистском терроре, которую прилагаю. Коммунисты по этому поводу сильно выругались. Перед тем я поместил статейку по поводу приговора над нашими южанами.

Из России давно нет писем. Из сегодняшних телеграмм видно, что большевики, как и в прошлом году, пригласили наш ЦК послать представителей с совещательным голосом на съезд Советов[448]448
  Имеется в виду VIII Всероссийский съезд Советов, состоявшийся 22–29 декабря 1920 г. Помимо большевиков, на съезде присутствовали 8 меньшевиков, 8 бундовцев, 3 левых эсера. Съезд принял план государственной электрификации России (ГОЭЛРО), решение о сокращении численности Красной армии, положение о Совете рабоче-крестьянской обороны. Меньшевики пытались выступить на съезде, но слово получить не смогли.


[Закрыть] и что Федор Ильич говорил там; ему отвечал Ленин, объявив его критику «пособничеством Антанте» или что-то в этом роде. Другое сведение о России – в здешнем «Руле» – сообщает, что в Севастополе после занятия его большевиками стала опять выходить наша газета «Прибой» (прежде редактировавшаяся Могилевским) и что на всех заводах рабочие вынесли резолюции, предложенные нашей партией. Беда только, что наши крымские меньшевики, как я Вам писал про Могилевского, принадлежат к той породе, которая ухитряется быть при Деникине и Врангеле неприлично правыми, а при большевиках – неприлично левыми. Разве что после всех прежних опытов они теперь поумнели.

Знаете Вы об интересных разногласиях внутри кадетской эмиграции и о том, как Милюков[449]449
  Милюков Павел Николаевич (1859–1943) – русский политический деятель, историк, публицист. Один из основателей партии кадетов, член ее ЦК, редактор газеты «Речь». В годы Первой мировой войны выступал за расширение территории Российской империи и получил прозвище «Милюков Дарданелльский». В 1917 г. был министром иностранных дел первого состава Временного правительства. После Октябрьского переворота участвовал в борьбе против большевистской власти. В 1918 г. эмигрировал. Жил в Париже. За границей опубликовал ряд трудов по истории России, о революции 1917 г. Автор «Воспоминаний (1859–1917)» (2 т.).


[Закрыть] внезапно «полевел» и стал – вопреки Набокову[450]450
  Набоков Владимир Дмитриевич (1869–1922) – один из лидеров партии кадетов, юрист, публицист. Депутат I Государственной думы. Редактировал «Вестник Партии народной свободы». В 1917 г. управляющий делами Временного правительства. Член Предпарламента. После Октябрьского переворота 1917 г. министр юстиции краевого Крымского правительства. В 1919 г. эмигрировал в Великобританию, затем жил в Германии. Был убит русским правым экстремистом при попытке Набокова защитить П. Н. Милюкова во время покушения на его жизнь в Берлине. В. Д. Набоков – отец писателя В. В. Набокова (Сирина).


[Закрыть] и Гессену[451]451
  Гессен Иосиф Владимирович (1866–1943) – кадет. Адвокат и публицист. Депутат II Государственной думы. После Октябрьского переворота 1917 г. эмигрировал. Издавал в Берлине газету «Руль» и журнал «Архив русской революции», в котором была опубликована масса важнейших документов и воспоминаний.


[Закрыть] отстаивать коалицию с эсерами для образования «демократического центра»? Подкладка этого превращения вполне ясна: французы после краха Врангеля потребовали, чтобы создано было нечто под демократическим флагом. Милюков предложил образовать «национальный центр» из всех партий, но с явной pointe[452]452
  Направленность (фр).


[Закрыть] против Врангеля или, по крайней мере, против его диктатуры. Это не выгорело: эсеры заявили, что в таком центре участвовать не будут. Но тогда выступили привычные свахи: Бунаков[453]453
  Бунаков И. (настоящие фамилия, имя и отчество Фондаминский Илья Исидорович) (1880–1942) – эсер, член боевой организации эсеров в 1905 г. После Октябрьского переворота 1917 г. жил в Париже. Длительное время возглавлял редакцию журнала «Современные записки». В 1935 г. основал литературный альманах «Круг». Во время Второй мировой войны участвовал в движении Сопротивления. Был арестован гестапо, погиб в концлагере.


[Закрыть] и Авксентьев и, соблазнив Керенского и старика Минора[454]454
  Минор Осип Соломонович (1861–1934) – участник революционного движения в России, правый эсер. После Октябрьского переворота 1917 г. выступал против большевистской власти. Подвергался арестам. В 1921 г. эмигрировал. В эмиграции участвовал в издании газеты «Воля России» (Прага) в 1921–1922 гг.


[Закрыть], состряпали «совещание членов Учредительного Собрания», чтобы в нем все-таки объединить кадетов с эсерами, хотя бы при преобладании последних. Редакция «Воли России» [455]455
  «Воля России» – ежедневная газета, издававшаяся по инициативе эсеров и меньшевиков в Праге в 1920–1922 гг. (издатель Е. Е. Лазарев). С начала 1922 г. стала еженедельной, а в конце того же года была преобразована в двухнедельный журнал, в котором решающее влияние принадлежало левому крылу эсеров. В 1925–1932 гг. выходил ежемесячно. В журнале печатались политические статьи, художественные произведения, литературно-критический материал, хроника.


[Закрыть] и Чернов отлично понимают смысл этого маневра, направленного к тому, чтобы реставрировать политику интервенции под «демократическим» флагом. Но, как всегда, их связывает то, что их собственные товарищи ввязались в эту игру. Чернов говорит, что он охотно воспользовался бы этим поводом, чтобы добиться ухода или исключения из партии Бунакова и Авксентьева хотя бы вместе с Керенским, дабы они вместе с народными социалистами образовали демократическую или радикал-социалистическую партию и развязали бы эсерам руки. Это, конечно, было бы всего лучше, и эсеры, освободившись от правого крыла, могли бы стать приличной социалистической партией, если б Чернов не был так плох в качестве теоретика и политического вождя.

В Германии скверная атмосфера. Пахнет железнодорожной забастовкой и целым рядом других, довольно безнадежных, хотя и психологически неизбежных Lohnbewegungen[456]456
  Движения за повышение заработной платы (нем.).


[Закрыть], которые послужат новым ферментом усиления коммунистов и разложения рабочих организаций. На приближающиеся выборы в прусский ландтаг независимые смотрят со страхом.

Ваше заказное письмо Абрамович получил.

Обнимаю Вас.

Ю. Ц.

1921

Дорогой Самуил Давидович!

Вчера получил письмо от П. Б. [Аксельрода], из которого видно, что он надеется на скорый переезд в Париж. Тем более у меня теперь охота приехать в Париж на время. Пару дней я было рассчитывал, что вскоре окажусь в Италии: получил телеграмму от Турати, Тревеса[457]457
  Тревес Клаудио (1868–1953) – итальянский политический деятель, социалист. Стоял на реформистских позициях. После раскола социалистической партии в 1922 г. был одним из лидеров правой Унитарной социалистической партии.


[Закрыть] и др., что желателен мой приезд на конгресс в Ливорно[458]458
  Съезд Итальянской социалистической партии в Ливорно состоялся в январе 1921 г. На съезде произошел раскол, образовалась Итальянская коммунистическая партия.


[Закрыть]. Но через 2 дня получил уже от них же сообщение, что визы для меня достать не удалось. Очевидно, они опять просили для меня в общем порядке, вместе с другими гостями, т. е. коммунистами, и тем лишь облегчили правительству возможность отказа последним, поскольку оно может проявить «беспристрастие», отказывая и тем и другим.

Своих статей о концессиях сейчас не имею – отослал в Россию. При случае пришлю Вам. Загорский[459]459
  Загорский Семен Осипович (1882–1930) – русский экономист. Приват-доцент Петербургского университета. В 1917 г. работал в министерстве труда Временного правительства. В 1919 г. эмигрировал. Жил в Париже. Сотрудничал в эмигрантских изданиях.


[Закрыть], в общем, верно передаст их содержание. Я действительно защищаю концессии от нападок левых коммунистов, которые, естественно, в России не могут переварить этой «уступки капитализму», и считаю демагогией, когда эсеры и кадеты хотят использовать концессии, чтобы криками о «распродаже России» дискредитировать большевиков. Завтра же, если у власти будем мы или эсеры, которых мы будем поддерживать, то те же большевики будут нас перед всем миром позорить, говоря, что мы «распродаем Россию», так как это правительство должно будет идти на самые значительные уступки капитализму, и особенно иностранному. И тогда все социалисты в Европе будут качать головой и думать, что мы, пожалуй, предатели пролетариата. Поэтому мы теперь же должны говорить то, что есть, что от русского неудавшегося социализма надо сворачивать на путь компромиссов с капитализмом, что такие компромиссы необходимы и полезны и что мы, нападающие на большевиков за тупое проведение коммунизма, толкаем их именно на этот путь уступок. Вот это-то пришлось мне разъяснять европейским социалистам, которые до сих пор никак не могут понять, что главная вина большевиков, что они создают социализм там, где для этого нет предпосылок, а, напротив, стремятся ущемить их за то, что они не ведут последовательно социалистической политики. Таково, например, отношение к аграрной политике большевиков: и в Галле, и в печати их ругали как раз за то, что они сделали правильного – за раздел земли. Дескать, надо было не делить имения, а социализировать. То же и с концессиями. И «Vorwärts» [460]460
  Vorwärts («Вперед») – ежедневная газета, центральный орган социал-демократической партии Германии. Выходила в Берлине с 1891 г. В годы Первой мировой войны поддерживала правительство Германии. Издавалась до 1933 г.


[Закрыть] и «Freiheit» стали было вопить, что большевики предают рабочих, приглашая капиталистов. Пришлось объяснять, что это еще самое разумное, что они делают, ибо без иностранного капитала с русской разрухой не справиться, а при разорении русских промышленников этот капитал можно привлечь лишь в форме концессии. Но, вопреки тому, что пишет Загорский, я указал, что на большевиках лежит ответственность за то, что теперь без концессий не обойтись, и, конечно, я сказал, что если, с нашей точки зрения, уступки капитализму не есть преступление, то с точки зрения большевистских принципов – это страшный оппортунизм. Из телеграммы узнал, что на съезде Советов Дан говорил о концессиях в том же духе, так что «Правда» даже беспокоится («буржуазный нос меньшевика превратно почуял» какой-то поворот в коммунистической политике). […]

Надо указать Лонге, что следует использовать большое письмо Серрати[461]461
  Серрати Джачинто Менотти (1872 или 1876–1926) – итальянский политический деятель, социалист, руководитель левого крыла максималистов. Участвовал во II конгрессе Коминтерна в 1920 г. с совещательным голосом, но на коммунистические позиции тогда не перешел. В 1924 г. вступил в компартию.


[Закрыть] к Ленину, в котором Серрати очень смело атакует большевизм не только за его расколы в Европе, но и за то, что он делает в России.

Из России невеселые вести. Аресты и ссылки. Умер Б. С. Батурский (Цейтлин), заболевший сыпным тифом в Витебской тюрьме, куда его засадили без всякого повода. Бэр, Борис Малкин и др. харьковцы прибыли в Грузию, куда высланы. Думают ли Ираклий Георгиевич [Церетели] и Войтинский, что дела Грузии так плохи, как пишут в белой прессе, т. е. что большевики готовы уже ее слопать! Получил письма от Тевзая, в которых сильно сквозит эта боязнь. […]

Наши пресловутые лондонские меньшевики воспользовались случаем, чтобы высунуть свой нос: по поводу съезда учредиловцев обратились к ним с письмом за подписью «группа русских с.– д. в Лондоне», приветствуют и надеются, что все демократические силы сплотятся вокруг К-та Учредительного Собрания. Мы их теперь можем больно хлопнуть по носу и раз навсегда с ними разделаться. Письмо помещено в «Голосе России».

Не могу понять, почему П. Б. [Аксельрод] был недоволен моим предисловием к моей речи.

Приехал Ольберг, но сразу заболел, и я его еще не видел. Но, по рассказам, он недоволен Грузией и, по моему впечатлению, выражает это недовольство брюзжанием и мелкими сплетнями. […]