Текст книги "От создателей Камасутры"

Когда я прибыла на место, в коридоре собрался весь дружный коллектив. В зале гремела музыка, так что посетители ничего не слышали, сюда сбежались только свои.

На полу лежал и выл от боли, держась за ногу, какой-то господин, пухлый, пожилой, в голубом костюме, с бородой. На нем, пытаясь встать, барахтался официант, облитый горячим соусом, с закуской в прическе. Скакала на своих высоченных шпильках Кити, вихляя пышными бедрами, пытаясь вытащить из-под официанта своего «папика». Венчала сию пирамиду Зеленая мымра, видно, примчавшаяся на всех парусах на крик и споткнувшаяся о валявшихся на полу мужиков. Она вляпалась носом в блюдо с карри: зад оттопырен, дергается и ногами по воздуху молотит! Официант матерился, Мымра все визжала… Персонал пытался их поднять, но без конца поскальзывался на бусинах. В конце концов кто-то сообразил принести швабру и собрать бусины в совок. Несчастных подняли. Мужика отнесли в комнату к Кити и положили на диван в ожидании прихода доктора. Официант отправился в душ. Мымра – переодеваться. По дороге она клялась, что узнает, чьих рук это дело, и в пыль эту гадину сотрет. Надо бы предупредить Нандиту, чтобы она помалкивала, ведь это ее бусы.

Через пару часов, когда последнего пьяного «гостя» охранник погрузил в такси и дверь шалмана, наконец, заперли изнутри на засов, я запихнула свои орудия производства в подсобку и побрела к себе.

Кто бы знал, как мне хочется принять ванну и выспаться по-человечески, на кровати, а не на подстилке, как какой-то дворняжке! Почистить зубы пастой, а не просто мокрой щеткой, оттереть шкуру мочалкой, намыленной душистым гелем, а не куском вонючего дешевого мыла из туалета!

А что это я «торможу»? Я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к лестнице. Хватит с меня! Буду сегодня спать, как человек, на кровати.

Не очень-то стесняясь, я поднялась наверх, вошла в хозяйские апартаменты, закрыла за собой дверь на замок – для пущего спокойствия и отправилась в ванную комнату.

Набрав до краев огромную ванну, вылив туда полбутыли ароматной пены, я взяла из хозяйского бара бутылку красного вина, бокал, вазу с конфетами, зажгла ароматические свечи, поставила их по краям ванны и погрузилась в теплую ласковую воду. Проснулась я от щекотки в носу. О Господи! Я в ванне уснула! Хорошо, не утонула – пена попала в нос. Надо выбираться. Вымыв голову и сполоснувшись, я завернулась в огромный махровый халат, позаимствованный в хозяйском шкафу, и рухнула в разобранную мною заранее постель.

Глава 8

Разбудил меня ласковый луч солнца. Он нежно грел мою щеку и медленно подбирался к глазам. Я блаженно потянулась, сладко зевнула – и подскочила на постели. Где я?!

Елки-палки! Я упала обратно на подушки. Несколько секунд между сном и явью мне казалось, что я дома, рядом с Василием… Я заплакала. Хочу домой, к детям, к мужу. Живой хочу остаться! Выла я недолго. Потому что в голове моей начали всплывать вопросы, один за другим, вытеснив прочь пустые страдания.

А сколько сейчас времени? Меня уже ищут? Что я им скажу? Может, остаться здесь? Спрятаться и попробовать сбежать, когда появится возможность? Нет. Не годится. Они наверняка весь дом перевернут, прежде чем «наверх» доложат. Лучше спуститься. Совру, что у меня понос был, на горшке я сидела. После вчерашней катавасии мне, наверное, поверят.

Я нехотя встала, натянула свои отрепья, кое-как заправила постель – пожалуй, сегодня я опять здесь переночую – и поплелась на свои галеры.

Внизу меня и впрямь искали, Мымра, завидев меня, чуть не зарыдала от счастья. Правда, потом она опомнилась и собралась было врезать мне в очередной раз. Но в душе моей за последние сутки что-то явно пробудилось: я перехватила ее руку и, крутанув, завернула ей за спину, да так, что она заорала – не то от боли, не то от страха.

– Еще раз меня тронешь – башку сверну! Мне терять нечего! – прошипела я ей прямо в ухо. И сама обалдела, до чего убедительно вышло.

Мымра испугалась, во всяком случае, когда я ее резко отпихнула, она заорала не на меня, а на застывших в немом изумлении кухарок и охранника.

– Чего встали? Марш по местам! Пошли вон! – завопила она страшным голосом, и всех их как ветром сдуло. Она обернулась ко мне и чуть тише, но не менее злобно, крикнула: – Чего застыла, живо, полы мыть!

Никто так и не спросил, где я пропадала. Галька до вечера ходила за мной по пятам и восхищенно ахала, будучи в полном восторге от моей крутизны.

– Ну, ты даешь! И как только она тебя не убила? Я ее до смерти боюсь, – поделилась она со мной шепотом. – Она мне гадюку напоминает. Видала, какие у нее глаза мертвые? Я даже хозяйку не так сильно боюсь, она-то баба нормальная.

– Ну, это ты зря. Впрочем, тут дело вкуса.

Отстояв свое достоинство, я исправно вымыла все углы и закоулки ненавистного притона. Безропотно и чисто, как всегда. Главное – не зарываться. Многие неприятности проистекают исключительно из-за отсутствия у людей чувства меры. Не может человек вовремя остановиться – и сам успешно начатое им дело приводит к фиаско. Почувствует кто-то, что он маленькую власть над другим человеком обрел или влияние, и давай давить на него безбашенно, чем дальше, тем больше, войдет во вкус – и остановиться не может. Это начало больших неприятностей. Если кого-то совсем уж в угол загнать, даже самого кроткого и покладистого, он на любой отчаянный шаг может пойти, вплоть до убийства. То же и с угрозами. Никогда не надо никому угрожать. Предупредить – да, и то только однажды. Потом лучше сделай молча, что обещал, и не играй с огнем.

В моем случае одно дело поставить распоясавшуюся Мымру на место, и совсем другое – добиться, чтобы на меня пожаловались боссу, а уж он-то найдет способ мне жизнь отравить.

Закончив утреннюю уборку, я отправилась в кухню, на всякий случай удостоверившись, что Мымра в своем кабинете рассчитывается с мясником. Войдя в помещение, я взяла с полки чистую тарелку, положила себе мяса с рисом, налила чашку чая и, как белый человек, села за стол. Хоть поем, как люди, а не как собака – на подстилке! Кухарки вытаращились на меня, открыв рты, но ничего не сказали. Закончив трапезу и промокнув губы салфеткой, я демонстративно не стала убирать со стола, а отправилась к Гальке, посмотреть телик, доставшийся ей в наследство от предыдущей обитательницы ее комнаты. Отдохнув пару часов (обычно на мою долю выпадало не больше часа перерыва), я дождалась обеда и, когда все сели за стол, отправилась наверх, сделать маску для лица и позаимствовать крем для рук у Злобной тыквы. Резиновых перчаток она мне не выдает, так пускай кремом снабжает! Косметика у нее дорогая, качественная, авось поможет сохранить кожу мягкой.

День тянулся скучно. Требовалось внести некоторое оживление в атмосферу. Лежа на хозяйской кровати с пультом в руках и переключая каналы, я лениво размышляла. Что бы мне изобрести поэффективнее? Вчерашняя суета меня порядком измотала. Надо придумать что-то более действенное и менее хлопотное. И тут меня осенило. Замыкание! В самый разгар «вечера знакомств» плеснуть воды в щиток и – «А-ля, у-лю, гони гусей!» Если повезет, еще и пожар начнется. Только мне надо заранее к эвакуации подготовиться.

Нет! Не к эвакуации, а к побегу! Я вскочила на ноги и возбужденно заметалась по комнате. Ай да я! Карту города я уже изучила, нашла ее в Галькином компе, одежда у меня есть, хотя надо на всякий случай еще комплектик с собой прихватить. И зонт мне не помешает заиметь. И очки темные! Вода у меня в запасе есть. Денег маловато… Может, в момент замыкания залезть в кассу? В конце концов, я на них уже почти неделю бесплатно горбачусь!

Да, пора мне делать ноги. В принципе, чтобы добраться до Гоа, мне и этих денег хватит, а там господин Шиваджи. Больше я от него ни на шаг до самой Франции! Пусть Василий ему отпуск оплатит, шеф полиции довезет меня до дома, а потом погостит на нашей вилле.

План составлен, решение принято. Да здравствует свобода!

Остаток вечера я всячески старалась скрыть охвативший меня мандраж. Особенно перед Галькой я таилась, чтобы она не лезла с вопросами. Перестелив в очередной раз белье в одной из комнат, я помчалась к себе, в сотый раз перепроверить, ничего ли я не забыла, и, проходя мимо кладовой, услышала чей-то громкий шепот.

Что за тайны? Кому это понадобилось прятаться по кладовкам? Движимая любопытством, я на цыпочках подобралась к самой двери. Ого, да это ее высочество первая заместительница королевы! Интересно, с кем это она шепчется? Я прислушалась, затаив дыхание.

– Теперь будешь платить мне не тридцать, а шестьдесят процентов.

– Ты что, совсем свихнулась?! А выкусить не желаешь? Хозяйкой себя вообразила? – захрипел мужской голос. Интересно, кто это?

– Прикуси язык! Если не будет по-моему, я завтра же стукну Кровавому Махарадже, что ты толкаешь наркоту у него за спиной. Думаю, ты в курсе, почему его так зовут? Помнишь Рябого Кумара? А ведь он всего-навсего поставил на тараканьих бегах деньги, которые вез шефу, и не поделился с ним своим выигрышем, какой-то штукой баксов. Представляешь себе, на какое количество тоненьких ремешков он настругает тебя?

В ответ раздалось неразборчивое ругательство.

– Вот и молодец. И не вздумай меня обманывать – и дня лишнего не проживешь. – Что-то зашуршало, и я еле успела отпрыгнуть в темный угол возле своей каморки. Дверь открылась, и из кладовки вышли Зеленая мымра и скрипевший от ярости зубами охранник. Здоровый детина со шрамом возле глаза, огромными, как трехлитровые банки, кулачищами и сорок девятым размером обуви.

Любопытно! Интересно, почему они выбрали для беседы столь экзотическое место, почему не стали разговаривать в ее кабинете? Может, там стоит прослушка? Интересно, а нет ли в покоях нашей Тыквы камер видеонаблюдения? Впрочем, наверное, нет, а то бы меня давно уже почикали. Но мне надо быть осторожнее.

Вечером в нашем развеселом заведении дежурили два человека, поскольку от подвыпившей публики всего можно ожидать, все-таки тут не театр оперы и балета. Поэтому отсутствие у двери громилы со шрамом путей к свободе мне отнюдь не открывало. Будем надеяться, что опасность возгорания привлечет внимание обоих горилл.

Около часа ночи, когда веселье уже достигло солидного градуса, я, улучив момент, прокралась к щитку, расположенному у начальственного кабинета. Счастье, что они экономят на электричестве, яркое освящение в коридоре вряд ли позволило бы мне провернуть хоть один из моих фокусов.

Глубоко вздохнув, я открыла железную дверцу, отошла от щитка на возможно дальнее расстояние, резко выплеснула на клеммы и пробки большущую кружку набранной в туалете воды и быстро отвернулась.

Правильно сделала! Искры из щитка посыпались фонтаном, что-то зашипело, и через секунду из кухни донесся чей-то визг. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, я рванула к себе. Добежать до чулана мне, правда, не удалось. Из гостевого коридора вывернула Мымра и с воплем: «Что опять случилось, сволочи?!» – ринулась мне навстречу. Пришлось мне скоренько свернуть в туалет. На всякий случай я забилась в кабинку: посижу тут тихонечко, пока они все мимо не пробегут.

В коридоре и впрямь все забегали, замельтешили. Но пожар, кажется, так и не начался. Жаль! Пойду-ка я взгляну, как там обстановка, может, мне удастся выскользнуть, пока эта суматоха не улеглась? По коридору сновали официанты с зажженными свечами на подносах, никакой чрезмерной паники не наблюдалось. Возле входа в зал я увидела Гальку неглиже. Она хватала с подноса свечи и спички, костеря на чем свет стоит индийскую энергосистему.

– Галь, что случилось-то? – с озадаченным видом поинтересовалась я.

– Да опять на подстанции авария какая-то, или провода где-нибудь оборвались. У них тут вечно не одно, так другое!

– И что теперь делать?

– Да ничего. Свечи на столики поставят, а Джина будет за дополнительные бабки танец живота выплясывать.

– Так музыки же нет.

– Фигня, включат магнитофон на батарейках. Ладно, некогда мне трепаться, у меня клиент голый на кровати скучает. – И она упорхнула.

А я-то думала, что устрою им небо в алмазах! Охранники, по-моему, вообще с места не сдвинулись, как скучали у входа, так и скучают. И как я теперь отсюда выберусь?

Похоже, у этого вопроса легких решений не имеется…

И тут, раздирая мои барабанные перепонки в клочья, раздался чей-то вопль – волосы мои от этого крика встали дыбом!

О Господи! Убили там кого-то, что ли? На этот раз я прибежала на крик одной из первых. В коридоре я столкнулась с толстобокой кухаркой, несшейся в том же направлении. Нас заклинило в его узкой горловине, и, несмотря на весовое преимущество этой тетки, я протиснулась вперед и влетела в кабинет Злобной тыквы. Кухарка ввалилась сразу за мной, за ней – еще одна, потом официант, за ним Нандита.

Но самыми первыми все же оказались Джина и торговавший наркотой охранник. Когда я ворвалась в комнату, Джина полными ужаса глазами таращилась на здоровяка со шрамом.

Ой, мама! Я опустила глаза. На полу, растянувшись во весь рост, со скрюченными, будто вцепившимися во что-то невидимое руками, лежала госпожа Ваджпаи. Ее холодные злые глаза буравили потолок.

Вот он, итог нечеловеческой жадности! Не разевала бы жадный рот – осталась бы жива и при своих тридцати процентах. Кухарки завыли и принялись рвать на себе волосы, сугубо для порядка. Предположить, что кто-то способен искренне горевать по этому скорпиону женского пола, было бы безумием.

– Надо бы в полицию позвонить, – высказал здравую мысль один из официантов.

– Нет. Сначала хозяйке. А дальше пусть она сама решает, – распорядился второй охранник.

Так, надо подумать. Я тихонько, вдоль стеночки, прокралась к выходу. А не сбежать ли мне, пока они все тут толпятся? Я огляделась. Все – здесь. Бежать, и немедленно! Я сгоняла за приготовленной авоськой с едой и понеслась к парадной двери. Гости уже все разбежались, весть об убийстве облетела все закоулки борделя в одну секунду. Никому не захотелось быть замешанным в таком сомнительном происшествии.

Дверь была заперта. Поразительная предусмотрительность! В такую минуту перекрыть всем выход! Ай да бородатый, ай да шустрило! Наверняка это его рук дело, напарничек-то был занят, душил не в меру жадную Мымру.

К себе в чулан не пойду. Вдруг я кому-то понадоблюсь – труп переносить, или Галька прибежит, гундеть будет. Посижу-ка я в туалете, там тихо, чисто – сама его недавно надраила.

Забросив сумку обратно в чулан, я беспрепятственно просочилась в белокафельное убежище и пристроилась на бачке в одной из кабинок. Ноги поставила на стульчак, чтобы меня не нашли. Весь дружный коллектив нашего притона к этому моменту перекочевал в кухню.

Итак, сейчас они позвонят Тыкве. Та, разумеется, сообщит боссу. То есть Кровавому Махарадже – одно его прозвище уже радует! Он пришлет сюда своих полицейских, другие ему ни к чему. За несчастный случай это убийство выдать не удастся, за самоубийство – тоже вряд ли. А посему «назначат» виновного. Сомневаюсь, что им станет настоящий убийца. Скорее всего, им окажется самый беззащитный и слабый человек. Например, я!

Интересно, в Индии смертная казнь существует? Думаю, да. Страна большая, уровень жизни низкий, преступности – высокий. Значит, должна быть. Дополнительный способ давления на Василия. Плати, иначе твою жену казнят. Скверно!

На этой радостной ноте мои размышления были прерваны нежданным вторжением. Открылась дверь, и по плитке зацокали тоненькие каблучки, а дверь скрипнула еще раз. На сей раз шаги были тяжелые, шаркающие. Каблучки суетливо процокали прямо к моей кабинке.

– Куда это ты? – ласково поинтересовался убийца.

Ну, вот! Теперь точно – мне конец. Только бы они в кабинку не заглянули! Я начала истово молиться так страстно, как никогда в жизни.

Пронесло! Он просто прижал несчастную, дрожавшую всем телом девицу к дверце моего убежища. Я открыла рот и старалась дышать как можно тише. О том, что сейчас произойдет, я старалась не думать. Вмешиваться я тем более не пыталась. Все-таки один труп – лучше, чем два.

– Ахмет, миленький, я никому ни скажу, честное слово! – залепетала испуганная Джина. – Я вообще завтра же уеду! В Бангалор или еще дальше. А?

– Конечно, не скажешь! – усмехнулся негодяй.

Что-то зашелестело, заерзало по дверце кабинки, раздался хрип… и наступила тишина. По двери что-то сползло, и в щелке показалась тонкая загорелая рука с ярким маникюром.

Я не закричала. Я застыла. Интересно, каков предел человеческой психики и как определить, в какой момент произойдет срыв? Сколько нужно человеку, чтобы съехать с катушек? Мне, вероятно, все еще мало. Сижу на унитазе, в здравом уме и твердой памяти, и слушаю, как шаркает, удаляясь, это чудовище, только что лишившее жизни молодую, добрую, в сущности, неплохую девушку, не обидевшую за свою жизнь и мухи. Чью-то дочь, сестру… С таким же равнодушием он, наверное, раздавил бы комара.

А я практически видела это и ничего не предприняла! Спасала свою шкуру. Мне стало тошно. Так тошно, что я тихонько завыла, и только чьи-то очередные шаги за дверью заставили меня заткнуться: инстинкт самосохранения в очередной раз доказал, что во мне он сильнее голоса совести, милосердия и сострадания. Как только шаги смолкли, я резво спрыгнула с унитаза, осторожно открыла дверь, стараясь не задеть Джину.

– Прости меня, – шепнула я тихонько. Если правда, что душа первые сорок дней после смерти человека пребывает на земле, прощаясь со своими близкими и с этим миром, то Джина меня сейчас слышит. – Я обязательно расскажу знакомому полицейскому, кто это был, и постараюсь, чтобы он заплатил за все. Прости меня!

Я быстро вышла в коридор, вопрос: «Что делать?» – больше не стоял. Бежать! Немедленно! Хоть через крышу. Я ворвалась в свою кладовку. Только не это! Там, забившись в самый угол, стучала зубами от страха Галька.

– Где тебя носило?! Я тут от ужаса чуть не сдохла! Что это ты? Что это за сумка? Ты куда? – схватила меня за ногу внезапно обретшая резвость Галина.

– Сматываюсь!

– Куда?

– Без разницы! Лишь бы отсюда подальше. Отпусти мою ногу, сюда с минуты на минуту Тыква с полицейскими прикатит.

– И чего?

– А того! Не хочу, чтобы это убийство на меня повесили.

– Так это ты ее?!

– Галя, ты совсем ку-ку?

– Тогда отчего ты бежишь?

– Галь, включи мозги! Ты думаешь, они будут разбираться, кто ее и вправду грохнул? Им это надо?

– А как же?!

– А так же! Выберут какого-нибудь идиота и «повесят» на него труп. Так вот, я не хочу им быть!

– А с чего ты решила, что они на тебя все свалят? – не унималась Галя.

– Потому, что они все индийцы, а я – нет. У них есть родственники здесь, а у меня – нет. Они знают язык и законы, а я – нет.

– И я нет. Я с тобой! – вскочила на ноги Галька. Вот уж без нее я точно обойдусь!

– Галь, может, не стоит?

– Ага, хитрая! Нет уж, я с тобой!

– Ладно, только давай живо!

– Да я сейчас! Только вещи соберу.

– Какие вещи?! Только деньги и документы, и поживее! Они с минуты на минуту приедут!

– А тряпки? Одежда?

– Не будешь готова через три минуты, я убегу одна, – жестко и как можно убедительнее сказала я.

– Ладно, но только ты со мной!

Да уж куда мне деваться. Мы выбрались в темный коридор и на цыпочках потрусили в Галькину комнату.

Она схватила огромный баул и забегала по комнате. Сначала в сумку полетела косметичка, потом она выудила откуда-то из-под половицы пачку денег и паспорт, затем сгребла со стола украшения.

– Одежду какую-нибудь прихвати, но немного, – посоветовала я, глядя на ее внушительный зад, затянутый в красное бикини, расшитое пайетками, размер этого шедевра был не больше сорок шестого, а Галькина филейная часть уютно уместилась бы в пятидесятом. Представляете картинку?

– Так я же в шортах.

– Галя, в этих «шортах» даже на пляж не каждый пойдет. Заодно и футболку захвати. – «Блузка» с трудом вмещала в себя пышный бюст, гордость хозяйки. Дополняли этот смелый комплект босоножки на «платформе» и высокой шпильке, с двумя лаковыми красными ремешками. Один шел вокруг щиколотки, другой придерживал ступню.

– Обуйся во что-нибудь более удобное.

Галя встала на колени, вытащила из-под комода пару пыльных, стоптанных кед и тут же напялила их на босу ногу. Потом извлекла из нижнего ящика мятый черный ком и тоже засунула в его сумку.

– Все! Порысили! – отрапортовала «интердевочка».

– Порысили. Только как? Парадная дверь закрыта, ключи у охранника.

– Так пусть откроет!

Я постучала себе пальцем по лбу.

– Через черный ход тоже нельзя, там вся компания собралась.

– Так что же делать-то?

– Не знаю. Ладно, пошли, на месте разберемся.

Мы вышли в зал. Больше все равно было некуда идти. В кухне выли поварихи, что-то говорил бармен. Я подошла к дверному проему. Тыква с минуты на минуту будет здесь, полиция тоже. Приедет какой-то инспектор, судя по всему, здесь его хорошо знают. Наверное, его тут бесплатно обслуживают.

Все, не успели! И тут, как нельзя более кстати, по помещению разнесся очередной вопль. Ясно, нашли Джину. Все вскочили, понеслись к туалету, пихаясь и галдя. Я вернулась в зал, схватила стул и изо всех сил швырнула его в витрину. Раздался мелодичный звон, посыпались стекла. Я схватила Гальку за руку и потянула ее в проем. Путаясь в электрических гирляндах, мы выбрались наружу и, не сговариваясь, понеслись направо – там было темнее. Хорошо, что я замыкание устроила, а то бы нас еще током шарахнуло. Я сбросила провод с лампочками, зацепившийся за мою футболку.

Не успели мы добежать до первого переулка, как позади нас раздался шум мотора, а следом из-за поворота показался свет фар. Я дернула Гальку за руку, и мы нырнули в темный, вонючий переулок. Это было такси. Водитель вышел из машины и, обойдя ее, сначала достал из салона пару костылей, а затем помог выбраться загипсованной Тыкве. Не успела она толком встать на ноги, как из-за того же угла вывернула полицейская машина и, доехав до нашего притона, остановилась. Из машины выбрались двое в форме и сразу двинулись навстречу хозяйке, третий отправился осматривать витрину.

– Нечего нам тут стоять, сматываться надо. Сейчас они поймут, что мы только что сделали ноги, и попробуют нас поймать.

Мы с Галькой подглядывали из-за угла, вместо того чтобы драпать во все лопатки.

– Точно! А куда бежать? Вдруг там тупик? – Переулок был и впрямь слишком узким и темным, а вдруг это просто щель между домами, и как нам тогда быть? Выйти обратно на улицу мы не могли, она хоть и плохо, но все же освещалась. В это время такси развернулось и уехало. Полицейские вместе с хозяйкой зашли внутрь. Водителя в машине не было.

– Давай, или сейчас, или никогда!

Мы дружно выскочили из своего убежища и понеслись по тротуару, что было сил.

Наши шаги гулко отзывались эхом на пустой улице. Наконец, мы добежали до какого-то бульвара, потом свернули, еще раз, и в конце концов уже сами запутались, в какой стороне остался бордель.

– Знаешь, самое лучшее сейчас переодеться, дождаться рассвета в каком-нибудь укромном месте, а потом поймать такси и ехать на вокзал.

– Какой вокзал? Тебе же Кити говорила, нет здесь поездов.

– Поездов нет, а автобусы есть.