Текст книги "Поцелуй меня на закате"

Юлия Бузакина
Поцелуй меня на закате

Часть 1

Глава 1

Первое ноября ознаменовало свой приход густым туманом и ледяным дождем. Я торопливо шагала по скользкому тротуару, накинув на голову капюшон. Хорошо, что прекратился дождь, иначе с безупречным макияжем пришлось бы попрощаться.

В обеденный перерыв деловой центр города бурлил суетой. Злые водители, устав от сплошной пробки на мостовой, громко сигналили друг другу. По скользкому тротуару, поскальзываясь, бежали люди: офисные сотрудники, студенты, мамы с детьми. Я не являлась исключением – начальница юридического отдела отправила меня на почту с целой дюжиной заказных писем.

И конечно, на почте было не протолкнуться. Отстояв половину своего законного обеденного перерыва в очереди, я просунула под стеклянную перегородку пачку писем.

– Наденьте маску! Без масок не обслуживаем! – возмущенно рыкнула на меня сотрудница почты.

Фыркнув, я натянула на лицо маску и принялась нервно отстукивать пальцами с красивым маникюром дробь по стойке. Как же медленно… Стрелки часов на стене неумолимо бежали вперед, указывая, что мой перерыв заканчивается, а я даже не успела перекусить.

Наконец последнее заказное письмо было оформлено по всем правилам. Рассчитавшись с кассиром, я заторопилась к выходу. Мельком взглянула на часы и мысленно чертыхнулась: до конца перерыва оставалось всего пятнадцать минут.

Дождь прекратился, но нулевая температура умело превращала капли дождя в тонкую корочку льда, отчего мои кожаные сапожки на шпильках разъезжались в разные стороны. Свежесть забиралась под легкую курточку, и по коже бежали противные мурашки. Решив, что лучший выход в сложившейся ситуации – купить кофе на вынос, я нырнула в хлебную лавку и вскоре выходила оттуда с большим бумажным стаканчиком «латте» с орехово-ирисовым наполнителем.

Прикидывая, как побыстрее попасть обратно в офис, я окинула взглядом намертво застывшую в сплошной пробке мостовую в надежде отыскать лазейку между машинами и сократить себе путь. Бессмысленно…

На глаза попалось одно из самых ярких украшений серых центральных улиц – окутанные туманом багряно-желтые осины и клены. Застыв в прощальном величии, они едва слышно теряли побитые ледяным дождем листья. А все потому, что на городских календарях воцарился ноябрь. Это он подарил городу ледяной дождь и туман.

Зажав бумажный стаканчик «латте» в руке, я двинулась вперед. Нарушая правила дорожного движения, я уверенно лавировала в потоке едва ползущих машин на высоченных шпильках и одновременно мечтала положить на стол сварливой начальнице юридического отдела заявление об уходе. Впрочем, об этом я мечтала каждый год, но ничего не менялось. У меня не было никаких выдающихся талантов, а в медицинской компании «Эксперт» платили приличные зарплаты.

В голове мелькали привычные мысли:

«Завтра аванс, надо будет сдать деньги на детский садик. Купить Танюшке новые вещи. Пару футболок, она за осень вытянулась, рукава короткие… И обувь посмотреть, скоро совсем холодно станет. И джинсы. Точно, джинсы… Ох, где заработать столько денег, чтобы покрыть все расходы?!»

Я заметила образовавшийся между двумя автомобилями просвет и юркнула туда, но светофор выдал автомобилям зеленый свет. Раздался скрежет тормозов, подошва моих сапожек заскользила и в следующий миг я ощутила, как горячий латте обжигает пальцы. С пластикового стаканчика слетела крышка, и волна ароматного кофе с молоком плеснула на курточку и окатила капот брутального джипа цвета терракот.

Чертыхнувшись, я стряхнула с рук горячий напиток. Задыхаясь от возмущения, подняла голову и столкнулась с пронзительным взглядом карих глаз. По коже побежал странный холодок, но я невольно продолжала смотреть на водителя джипа.

Колючая черная щетина и черная водолазка вместо белоснежной рубашки и галстука выдавали отсутствие свободного времени, а дорогое кашемировое пальто цвета теплой корицы и шерстяной шарф с узором ему в тон отдаленно намекали на деловой стиль. Что-то кольнуло в груди: я его узнала.

Перед глазами поплыли воспоминания: объятия Сергея Бисарова и его старший брат по отцу Ян, бесцеремонно ворвавшийся в спальню. Жгучий и насмешливый взгляд карих глаз тогда было невозможно вынести. А чуть хриплое, наполненное презрением: «Когда ты перестанешь водить шлюх в отцовский дом, Сережа?!» полоснула сознание хлесткой пощечиной.

«Ян! Ты давно прилетел? Почему не предупредил, что сегодня будешь в городе?» – ни капли не смутившись, торопливо натягивал брюки Сергей.

До сих пор помню, как я прикрывалась пледом и горела от стыда под откровенным взглядом Яна. Он даже не потрудился выйти, чтобы дать мне одеться.

Грубый, жесткий, высокомерный – без всякого сомнения это был Ян Бисаров. Процветающий адвокат, который одно время занимался делами «Эксперта». Ян никогда не считался с интересами окружающих и безжалостно шагал по головам для достижения своих меркантильных целей. Не было дела, за которое бы он брался и не выигрывал. На данный момент Ян занимал руководящую должность в Федеральной палате, и было совершенно непонятно, для чего он вернулся в родной город.

Мужчина потянулся к ручке дверцы, и я наконец пришла в себя. Только сейчас я заметила, что большая часть кофе растекалась по капоту его шикарной тачки.

«Интересно, он меня узнал?» – мелькнула мысль. Лучше бы не узнавал. Мне не хотелось ворошить прошлое.

Икнув от страха, я оттолкнулась от капота, попятилась назад и едва не попала под колеса пытающейся объехать так неудобно затормозивший внедорожник легковушки.

Оглушенная нецензурной бранью, я бросилась к тротуару, но неловко поскользнулась и в следующий миг оказалась в сильных объятиях выбравшегося из джипа мужчины из прошлого.

На миг у меня остановилось сердце. В отличие от Сергея его старший брат не обладал высоким ростом, но он был крепче и шире в плечах, и показался мне страшным. В ноздри ударил аромат насыщенной и терпкой мужской туалетной воды, и мои ноги стали ватными.

«Беги, Нина, беги, пока этот мерзавец тебя не узнал!» – выкрикнул откуда-то из подсознания инстинкт самосохранения, и я с силой рванулась из крепких мужских рук.

– Стой! – понеслось мне в спину. Резковатый, с характерной хрипотцой голос уверенного в себе адвоката, который не предвещал ничего хорошего.

– Ты бы машину с проезжей части убрал, проход не загораживал! Мы все тут спешим! – снова чей-то голос, низкий и противный.

– Я сейчас твою машину уберу! – послышалось грубое рычание в ответ.

Уже у поворота я обернулась. Знакомый из прошлого полыхнул злым взглядом в мою сторону, передернул крепкими плечами и заторопился обратно к своему джипу.

Дрожа всем телом, я смотрела ему вслед.

«Брось, Нина, не вороши. Всех похоронили. В одну и ту же реку не войти дважды», – где-то глубоко кольнуло болью сердце.

Взгляд скользнул по номерам: три семерки. Роскошная тачка, блатной номер, отсутствие четкого дресс-кода. Некоторые с годами не меняются. Ян Бисаров не был исключением из правил.

Убедившись, что опасность миновала, я дрожащими руками поправила курточку, но это не помогло – холод пробирался под противно пахнущую кофе с молоком влажную блузку.

«Ничего, сейчас доберусь до офиса, там что-нибудь придумаю», – успокаивала себя.

Когда я вошла в лифт, начало ныть ушибленное о стальной капот бедро. «Только этого еще не хватало!» – с досадой подумала я.

Проскользнув в отдел, я рухнула на стул для посетителей.

– Нина, ты где так долго была? – оторопело уставилась на меня второй помощник юриста Галина. – Что с блузкой?! Что случилось-то?

– Меня машина чуть не сбила! – сбивчиво заговорила я. – Кофе разлился, и…

Мне вдруг стало обидно за свою испорченную блузку и безвозвратно утерянный кофе, и я почувствовала, как задрожали губы.

– Да Бог с ним, с этим кофе! – всплеснула руками высунувшаяся из своего кабинета начальник юридического отдела Элеонора Александровна. – Ты как себя чувствуешь? Номер машины не запомнила?

– Н-нет, не запомнила… – я дрожала и врала. Ведь если я скажу Элеоноре номер, марку и цвет автомобиля, она тут же свяжется с моим отчимом, а тот позвонит своим коллегам из полицейского отдела. А там и до разбирательства недалеко. Что может сделать владелец блатной тачки с сотрудницей юридического отдела, у которой на руках маленький ребенок? Меня то и в отделе держали исключительно по рекомендации отчима. Я никогда не блистала талантом к юридической отрасли, а с рождением дочки еще и постоянно пропадала на больничном. Но все боялись моего отчима Германа Алексеевича Карпова, поэтому меня не увольняли.

– Ты хоть письма отправила? – вздохнула Элеонора.

– Отправила. Только блузку никак не отмыть, – я с досадой покосилась на благоухающие кофейным ароматом пятна.

– Ох, Нина, ну, что мне с тобой делать? – Элеонора снисходительно покачала головой. – Давай, я отпущу тебя пораньше? Блузка выглядит жутко, а у нас сегодня комиссия. Спустись на первый этаж, отнеси в отдел бухгалтерии документы и отправляйся домой. Галя, позвони на первый этаж, скажи, что Нина принесет накладные.

Девочки в отделе засуетились. Начали звонить на первый этаж, и вскоре я торопилась вниз по лестнице в отдел бухгалтерии.

Взгляд зацепился за окно, и мое настроение упало еще ниже – тот самый джип цвета терракот с номером «777» плавно притормозил у входа. Отполированный до блеска капот сверкал чистотой, и о недавнем недоразумении на дороге уже ничего не напоминало.

«Что он здесь забыл?» – напряженно рассматривая машину, размышляла я. Уже несколько лет «Экспертом» управлял мой отчим, и Бисаровым не было дела до его внутренней кухни. Что-то изменилось?

«Не станет же серьезный мужик искать женщину, нечаянно облившую кофе с молоком капот его тачки, чтобы высказать ей все, что о ней думает? Это было бы слишком даже для Яна Бисарова» – мелькнула тревожная мысль.

Бухгалтер Инна Семеновна взглянула на мою блузку и усмехнулась.

– Ох, Нина, Нина! Угораздило же тебя в такой важный день облиться кофе!

– Я не виновата. Это все пробки, – отмахнулась от назойливой бухгалтерши и быстро вышла из кабинета.

В просторном холле посетители маялись в ожидании вызова. Сбившего меня владельца иномарки с дьявольскими номерами нигде не было видно.

Выдохнув, я решила не испытывать судьбу новой встречей, и поехала на второй этаж на лифте.

– Нина, я позвонила Герману Алексеевичу. Завтра утром он вернется в город и сразу же к тебе заедет! – выглянула из своего кабинета Элеонора. – Ты точно не запомнила номер машины, которая тебя сбила? Герман очень волнуется! Ты ведь знаешь, у него везде связи, он пробьет по базе данных в считанные минуты…

Я сжала бумажку с рецептом с такой силой, что побелели костяшки пальцев. У Элеоноры имелась досадная склонность преувеличивать факты и докладывать о них напрямую моему отчиму. К горлу подкатила тошнота. Так было каждый раз, когда упоминали Германа. Процветающий бизнесмен и брутальный красавец Герман Алексеевич Карпов владел львиной долей медицинского центра «Эксперт» и безумно нравился женщинам. Моя начальница не являлась исключением. Но у меня были причины его ненавидеть.

– Меня не сбивала машина! Произошло досадное недоразумение! Для чего вы ему позвонили?!

– Ох, Нина, этот твой максимализм ни к чему хорошему не приведет, – обиженно фыркнула Элеонора. – Герман Алексеевич – золотой человек! Если бы не он, к нам в отдел тебя бы никогда не взяли!

Ее помощница Галина согласно закивала и загадочно улыбнулась.

– Золотой человек, не то слово, Элеонора Александровна! Приходит с подарками, комплименты говорит… Ах, не мужчина, – мечта!

Она томно вздохнула и начала набирать что-то в компьютере.

«Золотой, как же!» – передернула плечами я.

Но спорить не стала. Было бесполезно спорить с женщинами, которые попадали под обаяние Карпова.

К счастью, меня никто не стал задерживать. Я забрала свои вещи и вызвала лифт, чтобы спуститься на подземную парковку.

Стальные двери распахнулись, и лифт выпустил группу из нескольких человек. Строгий дресс-код, важность во взглядах – я сразу определила, что это комиссия, которую так ждала Элеонора. А потом сердце оборвалось и ухнуло куда-то вниз – засунув руки в карманы стильного пальто, последним из лифта вышел Ян Бисаров. Пронзительный взгляд карих глаз полыхнул огнем по моим губам, спустился ниже, зафиксировал пятна на блузке и заставил мужчину притормозить. На его суровом лице отразилось нечто похожее на удивление.

Я метнулась в лифт. Нажала нужную кнопку, и стальные двери захлопнулись, оставив Бисарова с комиссией на втором этаже.

«Когда ты перестанешь водить шлюх в отцовский дом, Сережа?!» – звенел в ушах его резкий голос. Нет, я так и не смогла забыть унижение, которому он подверг меня в доме отца.

Быстро спустившись на подземную парковку, я села за руль своего серебристого «ниссана» и попыталась унять дрожь в руках.

«Не вороши, уже давно ничего не осталось. В тот день никто не выжил», – умоляла себя. Но сердце рвалось из груди от отчаяния.

Успокоиться получалось плохо, и я, плюнув на свое состояние, завела машину.

Глава 2

Продравшись сквозь пробки, через час я оказалась около дома.

Уже несколько лет квартира старшей сестры Сони была моим единственным пристанищем в холодном и сверкающем огнями мегаполисе.

Когда я вошла в квартиру, Сонька спала безмятежным сном после напряженной работы в своем магазине. Так она праздновала первый день отпуска – крепким, здоровым сном.

Не желая ее будить, я тихонько прокралась на кухню – нашу с Соней маленькую Мекку. Просторная, оформленная в одном из лучших дизайнерских салонов нашего города, эта кухня стоила баснословных денег и была достойна премии Оскар. Здесь мы любили возиться с блюдами для Танюшки и подолгу болтать по душам за чашкой кофе.

Я взглянула на часы и прикинула, через сколько выезжать в садик за дочкой. Часы показывали, что для того, чтобы переодеться и немного прийти в себя, времени предостаточно.

Я подняла с пола детали от пластмассового конструктора, выудила из-под стола розовый скейтборд и включила чайник.

Взгляд Яна Бисарова все не давал мне покоя. Всколыхнул тот взгляд мое горькое прошлое, и теперь я никак не могла успокоиться.

Соня заворочалась в гостиной на диване, и я осторожно прикрыла дверь в кухню.

Раньше мы с сестрой всегда ссорились. Соня была на три года старше и практически всегда на три шага впереди: я со скрипом окончила юридический, а Соня уже составляла бизнес-план для первого магазина детских товаров. Меня взяли практиканткой в медицинскую компанию «Эксперт» по рекомендации отчима, а Соня упорно продвигала свой магазин и зарабатывала по полмиллиона в месяц. Я жила с мамой и отчимом, а Соня взяла ипотеку на уютную трешку в новом районе. Единственное, на что я оказалась способной, так это закрутить роман с главврачом «Эксперта» Сергеем Бисаровым.

«Все, чего ты достигла, это служебный роман?!» – фыркала Соня на кухне, на очередном семейном ужине, на которые мама звала ее с завидной периодичностью.

«Мы любим друг друга!» – опасаясь, как бы отчим и мама не услышали наш разговор, я сбивчиво оправдывалась перед узнавшей мою тайну сестрой.

«Не смеши меня! Если он так сильно тебя любит, то почему скрывает ото всех ваш роман?!»

«Просто он не готов к огласке! Сама знаешь, какие у Бисаровых отношения с Германом Алексеевичем!»

«Твой Сережа не женится! Залетишь, и на этом все закончится!» – посматривая на дверь кухни, шипела на меня сестра.

Я обижалась на Соню за ее ядовитые фразы. Я была влюблена в Бисарова до безумия, и все ее выпады в его сторону считала провокацией. Еще бы мне не влюбиться – высокий, статный, с обворожительным взглядом карих глаз главврач являлся идолом «Эксперта». Администраторы и медсестры украдкой вздыхали ему вслед, а врачи постарше спешили пожать руку и показать свое уважение. Не знаю, что он во мне нашел – в «Эксперте» я была самой неприметной сотрудницей. Хрупкая, с длинными светлыми волосами и выразительными серыми глазами – я больше смахивала на испуганного олененка, чем на юриста, и в отделе меня загружали самой скучной и неинтересной работой. Наверное, противоположности притягиваются, а запретный плод сладок. Сильному и уверенному в себе мужчине была необходима робкая и нежная женщина, ведь он так любил опекать и помогать. А я… я потеряла от него голову с первого дня работы в «Эксперте». Привлекательный, уверенный в себе взрослый мужчина покорил выпускницу юридического факультета. Разница в возрасте была только на руку – для меня Сережа стал почти богом.

Больше всех в «Эксперте» Сергея ненавидел мой отчим Герман Алексеевич Карпов. Они соперничали во всем: не могли поделить коллег, женщин, медицинский центр, который периодами превращался в арену, на которой сражались два гладиатора. От их сражений летели щепки, ломались судьбы, но они так и не смогли поделить свою нишу.

Я знала, почему Соня злилась на мой тайный роман. В выпускном классе у нее была любовь с вратарем школьной футбольной команды Мишкой Кузнецовым. Первая любовь, которая навсегда остается в памяти. А накануне выпускного бала наш отчим Герман Алексеевич Карпов крупно поссорился с родителями Миши. С Карповым всегда так – его либо боготворили, либо ненавидели. Оскорбленные поведением нашего отчима, родители отправили Мишку учиться в другой город – подальше от Сони.

Моя сестра очень долго не могла оправиться от предательства Мишки, а потом, будто свихнулась, повернулась на успешности. Соня окончила заочно институт бизнеса и права, параллельно открыла свое дело. За несколько лет она превратилась в безжалостную бизнес леди. Вокруг нее постоянно крутились мужчины, но ни я, ни мама, ни гадкий Карпов не могли вспомнить имени очередного Сониного поклонника. Мужчины были для нее чем-то вроде трофея.

Все семейные застолья заканчивались нашими шумными ссорами – две сестры никак не могли поделить право быть первой. Единственное, что нас объединяло – это обоюдная ненависть к отчиму, властному любимчику женщин. Вот и моя тайная связь с Бисаровым стала очередным камнем преткновения с Сонькой.

В «Эксперте» напряжение в отношениях между Бисаровыми и отчимом только росло. Оно достигло своего пика под Новый год. В командировку Сергей Бисаров отправился вместе с нашей мамой, на тот момент занимавшей в «Эксперте» должность заведующей отделением кардиологии.

«Эксперт» заключил какой-то выгодный контракт на поставку медицинского оборудования из Германии и теперь открывал филиал в области. Новые «Эксперты» росли по городу и близлежащим окрестностям, как грибы после дождя, и все благодаря связям Германа Карпова. Накануне отъезда мама разругалась с отчимом в пух и прах, а я сидела у красивой ели в просторной гостиной и ошеломленно посматривала на положительный тест – две полоски нависли надо мной, как страшный приговор. Я чувствовала себя так, будто натворила что-то очень нехорошее. Отчаявшись, отправила смс виновнику моего состояния:

«Сереж, я ребенка жду»

Через пять минут раздался тревожный звонок телефона.

«Ребенка?.. Нина, ты что?! Как мы умудрились? Предохранялись же» – кричал в трубку Сергей.

Помню, как бросило в жар.

«Ты не рад, да?» – спросила едва слышно.

«Еще бы! Под Новый год, и такой неприятный сюрприз!»

Помню его нервный смешок в трубку. Помню досаду в голосе. И мое молчание.

«Нин, ты же… не думаешь его оставлять?»

«Ты разве его не хочешь?»

«Не дури, Нина! Сама знаешь, какие напряженные отношения в центре!»

Я знала. Кучка напыщенных врачей высшей категории во главе с Сергеем строила из себя аристократов и постоянно конфликтовала с моим отчимом – ушлым скользким дельцом с огромными связями.

«У нас в клинике работают первоклассные специалисты! На раннем сроке даже ничего не почувствуешь! Я приеду и обо всем договорюсь! Никто ничего не узнает!» – продолжал агитировать меня любимый Сережа. А потом вдруг добавил:

«Нина, ты должна понимать: если ты решишь оставить ребенка, я его не признаю. Не тешь себя надеждой, что я изменю свое решение».

В планы всеми любимого главврача Сергея Бисарова не входили серьезные отношения с кем бы то ни было. Я не стала исключением.

Я сидела под сверкающей огнями елкой в огромном доме отчима Германа Карпова и давилась рыданиями. Мысль о том, что мне придется убить ребенка от мужчины, которого я полюбила больше жизни, уничтожала морально. Как решиться на убийство беззащитного существа, с некоторых пор поселившегося у меня внутри?!

Как не рыдать, если моя сестра оказалась права?! Я – неудачница, очередная подружка главврача, которая по неосторожности залетела под Новый год!

…В тот Новый год мама и Сережа не вернулись домой. Набирая высоту, небольшой самолет частной авиакомпании, на котором они везли очень большую сумму денег и документы, потерял управление и рухнул на лесополосу недалеко от жилых микрорайонов.

Самолет выгорел дотла. Никто не выжил. В один день я осталась без отца своего будущего ребенка и без мамы.

Та зима прошла, как в тумане. В одно мгновение моя жизнь превратилась в пепел, и мне казалось, что от горя я потеряла разум. Я искала Сергея глазами – в толпе среди прохожих, в шумных коридорах медцентра. Вздрагивала, когда открывалась дверь его кабинета. Но вместо статного Бисарова из кабинета генерального директора чинно выплывал мой отчим. Золотая табличка сменилась. Теперь на ней сияли регалии Карпова, а он сам светился от важности – несмотря на потерю огромных средств, ему наконец удалось сломить сопротивление аристократической элиты медцентра и подмять ее под себя.

После трагедии Бисаровы уехали в Москву, к старшему сыну, и Карпов окончательно расслабился. Он взял управление компанией на себя. Смерть моей мамы никак на нем не отразилась. Единственным человеком, которого он начал опекать с двойным энтузиазмом, была я. После смерти мамы отчим кружил надо мной, будто коршун, и это пугало еще сильней, чем растущий внутри ребенок.

Шли дни, срок беременности становился все больше, а я никак не решалась выполнить последнюю волю Сережи.

Не желая назойливой опеки отчима, в конце той зимы я переехала к сестре. Скрыть от нее мое состояние не получилось.

«Какой у тебя срок?» – нависая надо мной в ванной комнате в первый же вечер после переезда, хмуро поинтересовалась она.

Тщательно прополоскав рот, я подняла на нее измученные глаза.

«Не знаю… Примерно три месяца. Я к гинекологу не ходила».

Соня едко хмыкнула.

«И что ты планируешь делать?»

«Сережа его не хотел», – сказала и вздрогнула.

«Конечно, он не хотел! Ни один нормальный мужик не хочет вешать колодку на глотку! Особенно, от тех, кто в одной лодке с Карповым!»

Я опустила глаза, не в силах выдержать взгляд сестры. Правда больно уколола в самое сердце: не было бы у нашей с Сергеем истории никакого будущего. Такие, как он, никогда не женятся на таких, как я.

Сонька вдруг вздохнула и устало махнула рукой.

«Оставь», – буркнула едва слышно.

«Что?»

«Оставь ребенка!»

«А Сережины родственники?! Если они узнают, что я ребенка оставила?!»

«Мы им не скажем».

«А если они догадаются?»

«Кто знал, что у вас с Сережей роман?»

«Никто. Только его старший брат. Он однажды нас видел, но, кажется, принял меня за девушку легкого поведения».

«И почему меня это не удивляет?»

«Не говори так! У нас все было серьезно!»

«Так серьезно, что его старший брат принял тебя за гулящую девку? Ты слишком расслабилась, сестренка! Мало, что ли, у привлекательного главврача было подружек? Поверь, никому не интересно, от кого ты нагуляла ребенка! Тебя в «Эксперте» никто не замечает, Нина! Тебя и на рабочем месте держат из страха перед Карповым! Успешной бизнес-леди из тебя все равно не выйдет, а сделаешь в первый раз аборт, и больше не сможешь забеременеть. Может, хоть мать из тебя получится путевая?»

«Ты же… этого не делала?» – испуганно взглянула на сестру я.

Помню, как она передернула плечами и достала сигареты.

«Не важно», – отмахнулась болезненно.

В ванной комнате воцарилось молчание. Едкий дым от сигареты заполнял маленькое помещение и мешал дышать, но я продолжала стоять у раковины. Тошнота накатывала волнами, а я никак не могла заставить себя уйти. Меня осенила догадка: все Сонины достижения – они не от хорошей жизни. Натворила она дел в тайне ото всех, вот и расплачивается теперь одиночеством и показной успешностью.

«Оставляй. Магазин достаточно приносит, на ребенка хватит. Вырастим его вместе», – грубо буркнула Соня. Часто заморгала, резко потушила сигарету о край раковины и вышла, громко хлопнув дверью ванной комнаты.

… Щелкнул закипевший чайник, и я очнулась от воспоминаний. Взяла в руки сидящего на кухонном окне смешного зайца с длинными ушами и крепко сжала.

Ледяной дождь барабанил по стеклам, превращался в льдинки и никак не хотел заканчиваться.

Прошло несколько лет, а я все никак не могла успокоиться.

Первое время я боялась, что мою тайну раскроет отчим, но к счастью, до меня никому не было дела. Меня и вправду никогда не замечали – для всех я так и осталась неприметной практиканткой без особых способностей к юридической науке, которую оставили в юротделе на самой низкой должности по приказу влиятельного отчима.

Живот стал заметен только к концу шестого месяца, и когда отчим узнал, что я в положении, было поздно что-то менять. Я до сих пор помню, как в июле перед декретным отпуском он орал на меня в своем пафосном кабинете. Мне тогда казалось, что в окнах лопнут стеклопакеты.

У меня было такое чувство, что отчим воспринял мою беременность как измену ему лично. Это было очень странное ощущение – тягостное и темное, и я всячески его отгоняла.

Так или иначе, а у меня началась новая жизнь. После смерти мамы мы с Соней не нуждались в опеке Карпова. Мы жили в ее квартире. Пока позволяло состояние, я помогала ей в магазине, а потом осела дома.

В середине сентября чудо свершилось – я родила девочку.

Бледная, растерянная, в просторном льняном платье – в день выписки из роддома я стояла в холле и с горечью посматривала на соседок по палате. Любящие мужья дарили им цветы, родственники умилялись малышам и позировали нанятым фотографам, а меня захлестывало отчаяние. У моей малышки не было отца и родственников. Бисаровы ее так и не признали. Все, что у нее было – это подаренный Соней дорогущий розовый конверт из последней коллекции.

– Кудрявцева! – громко назвала медсестра мою фамилию, и я, вздрогнув, заторопилась за своей дочерью. Осторожно взяла в руки причмокивающий розовый конвертик и окончательно растерялась. Какая из меня мать?! Я ведь даже яичницу жарить толком не научилась!

– Нина! Нина, я здесь! – послышался голос сестры где-то рядом. Опоздавшая Соня с охапкой разноцветных воздушных шаров ломилась в стеклянные двери холла. И сразу отлегло: я не одна.

С того дня мы с сестрой занялись воспитанием малышки. У всех детей были мама и папа, а у нашей Танюши было две мамы. Не знаю, кто из нас с сестрой больше был одержим ребенком, но начавшая лепетать с полутора лет Танюша так и звала нас: «мама Нина и мама Соня». Мы же утопали в розовых рюшах, погремушках и том неповторимом счастье, которое дарят маленькие девочки своим появлением в жизни одиноких женщин.

Иногда мне казалось, что Соня повернута на малышке больше, чем на своей успешности. Ее квартира была завалена одеждой для девочек и игрушками, шкафчик в кухне был заставлен баночками с детским питанием, а в ее автомобиле бизнес-класса было установлено дополнительное детское автокресло.

Отчим не общался с нами еще долго. Танюшке исполнилось три годика, когда мой декретный отпуск официально закончился. Карпов позволил мне вернуться на работу, но в своем кабинете разговаривал со мной через губу, даже не смотря в мою сторону.

В день трехлетия малышки юротдел торжественно поздравил меня с этим важным событием, но Карпов подчеркнуто проигнорировал мой маленький праздник. Напротив, отчитал меня перед всеми за то, что я не принесла вовремя документы.

Элеонора и Галина растерянно разводили руками, а Карпов орал на меня так, что в нашем отделе снова тряслись окна.

Тогда меня это жутко задело. Мамы больше не было, а по крови мы с ним не являлись родственниками. Он не имел права так со мной обращаться. Но за декретный отпуск я окончательно растеряла все свои навыки, и сейчас ни одна организация не взяла бы меня на высокооплачиваемую должность. С сентября я пыталась втянуться в рабочий процесс, билась с утренними рыданиями Танюшки, которая никак не хотела идти в садик на целый день и с той минуты молча ненавидела Карпова еще сильнее, чем раньше.

Иногда меня пугал его взгляд – в нем мелькало что-то пронзительное и не очень хорошее. Он смотрел на меня также, как когда-то на маму, и я всеми способами старалась его избегать.

А вот сегодня случилось что-то неправильное. Зачем вернулся в город Ян Бисаров? Его наполненный яростью взгляд швырнул меня в прошлое, причинил боль, и теперь я никак не могла выбросить из головы его образ.

Желая успокоить расшалившиеся нервы, я натянула толстовку и спортивные брюки, забрала со столика пачку дамских сигарет, без которых не мыслила жизнь Сонька, и вышла в холл на общий балкон.

В телефоне мелькнуло сообщение от Галины: «Нина, загляни в почту».

Я шумно выдохнула и отправила ответное сообщение: «Через пятнадцать минут загружу ноутбук»

В юротделе всегда было много работы. Не знаю, о чем я думала, когда поступала на юридический? Хотя, знаю. Мама хотела, чтобы у меня было юридическое образование. «Кем угодно, Нина, только не врачом!»

Мамы нет, а мне все кажется, что, если я откажусь от юриспруденции, предам ее память.

Да и не вариант заниматься поисками себя, дочку надо на ноги ставить. Никто не будет платить бездельнице Нине без особых талантов больше, чем Карпов.

Я вышла на балкон. Поставила кофе на широкое ограждение, прикурила Сонину гламурную сигарету и принялась рассматривать незатейливый пейзаж внизу.

– Какие люди и без охраны! – послышалось бархатное, чуть хриплое приветствие за спиной.

Мои губы дрогнули в улыбке, и я обернулась.

Передо мной стоял Сонин воздыхатель Савелий. Бумажный пакет из французской булочной напротив нашей многоэтажки в его тонких аристократических пальцах заставил меня завистливо вздохнуть.

Савелий преподавал в магистратуре, в этом году планировал получить докторскую степень по гражданскому праву и был единственным мужчиной из всех Сониных ухажеров, с которым я дружила.

«Золотой» наследник из обеспеченной семьи, он вызывал у меня восхищение. Его врожденное благородство и галантность дали бы фору любому красавчику.

– Соня спит, – сообщила я.

Савелий усмехнулся.

– А ты почему не на работе?

Я неопределенно махнула рукой.

– Перебегала дорогу, и один очень умный товарищ на внедорожнике не успел затормозить. Итог: испорченная блузка. Пендитная Элеонора не смогла вынести пятен и отправила меня домой.