Текст книги "По следу скорпиона"

– Кто это?!!

– Магистр демонологии Бандарох Августус собственной персоной, – мрачно доложил Хельги. – Это он обозвал меня демоном-убийцей.

Человечек в бутылке вежливо шаркнул ножкой.

– Это вы его так? – сурово спросил профессор. – В отместку?

Ингрем попятился.

– Что вы! Я так не умею! Я вообще в магии не того… Редко пользуюсь.

Перегрин кивнул. Он достаточно хорошо знал Ингрема, чтобы понять: надумай тот мстить, избрал бы способ более грубый и примитивный, чем магическая трансформация.

– Это он сам. Хотел увеличиться, но что-то не сработало. Уменьшило и заклинило намертво. Ни туда, ни сюда.

Профессор безнадежно махнул рукой. «Не сработало! Заклинило!» И это говорит тот, кого обучали магии в лучшем университете Староземья! Потрясающе!.. Впрочем, невежество не помешало ему спасти мир.

– Хорошо, я постараюсь вам помочь. Подождите вот здесь, на диванчике.

Вот что значит настоящий специалист!

Спустя четверть часа из кабинета вышел чрезвычайно довольный собой профессор. Следом трусил розовый от стыда Августус, он скромно прикрывался тряпицей…

– Уж извините, одежду, как вы образно выражаетесь, «заклинило», – объявил мэтр Перегрин. – Необратимая искаженная трансформация. Вы, молодой человек, в каком заведении обучались?

– В Академии магии, в Конвелле, – пискнул Августус. – Я всегда был невысокого мнения о тамошней школе, – с удовлетворением отметил профессор.

Хельги торжествующе улыбался. Он чувствовал себя отомщенным.

На следующий день Энка погрузила на Ампира мешок, усадила сонного с похмелья Рагнара и отбыла в Оттон сдавать ценности на хранение.

Оставшиеся продолжили архивные изыскания, но тщетно. Вторая неделя подходила к концу, а к разгадке тайны они не приблизились ни на шаг. Воротившейся сильфиде не пришлось даже спрашивать, как дела – все было ясно по унылым физиономиям встречающих.

– Значит, надо отправляться в Трегерат, – решила девица.

– Не надо, – хмуро откликнулся Хельги. – Я говорил с одним типом из архива, он хотел написать монографию про наш замок, и тоже ничего не нашел. Ни у нас, ни в Трегерате.

– Может, плохо искал, – неуверенно предположил Рагнар.

– Он искал целый год, методично и планомерно.

– А вдруг он врет? – с надеждой предположила Энка. – Из страха конкуренции?

– Вообще-то он эльф.

Энка безнадежно вздохнула. Эльфы не лгут, это всем известно.

– Теперь на нас падет проклятие? – жалобно спрашивала Ильза. – Я боюсь!

Меридит была не склонна предаваться пессимизму.

– Не бойся, не падет! Завтра соберемся и пойдем за реликвией.

– Куда это, если не секрет? – осведомился Орвуд настороженно.

– А, куда глаза глядят! В смысле, куда Силы Судьбы укажут…

– Они, пожалуй, укажут! Знаю я их! – разозлился гном. – Опять полсвета напрасно обойдем, как в прошлый раз. А я уже не в том возрасте, чтобы зря ноги бить, они у меня не казенные.

– И что ты предлагаешь, – окрысилась Энка, – просиживать штаны до тех пор, пока не начнет действовать проклятие?

– Предлагаю расспросить очевидцев, – неожиданно спокойно ответил гном. – Наверняка там, где вы нашли клад, есть хоть немного призраков.

Честно говоря, идея Орвуда сама по себе очень дельная – удивительно, что она не пришла им в голову раньше, – энтузиазма ни у кого не вызвала. Призраки – не самые приятные собеседники. Никогда не знаешь, в какой момент им захочется тебя уничтожить. Это при условии, что они вообще явятся. А могут и проигнорировать, из вредности. Так и просидишь целую ночь в развалинах, как дурак. А в них ведь не одни призраки водятся. Синие огни и слепые карлики – тоже сомнительная компания. Опять же упырь может вылезти. Дурное там место.

Но все эти резонные доводы Орвуда не впечатлили.

– Не сахарные, не растаете, – безапелляционно заявил он. – Ради важного дела можно и потерпеть некоторые неудобства. И нечего время тянуть, прямо сегодня ночью и ступайте.

– Что значит «ступайте»? А ты?

– А я уже не в том возрасте, чтобы…

– Фигушки!!! – завопила Ильза из кухни. – Если идти, так всем вместе! И нечего про свой возраст болтать. У нас в школе учится гном, так он мне сам говорил, что вы, гномы, только после сорока лет считаетесь по-настоящему взрослыми! Отрастил бороду и думает, что все вокруг дураки! А сам – малолетка!

Из ванной послышалось не по-эльфийски ехидное хихиканье Аолена.

Хельги встал и молча побрел к выходу.

– Ты куда? – окликнули его.

– В библиотеку. Хочу почитать, как вызывают призраков.

Вызывать призраков не пришлось – сами явились. Белые, бесплотные тени скользили среди замшелых валунов. Временами они были размытыми и бесформенными, как ночной туман, временами оформлялись в почти реальные человеческие фигуры. Целый сонм привидений, колыхаясь, словно в такт неслышной музыке, кружил над развалинами.

– Ничего себе! – присвистнула Энка. – Праздник у них, что ли?

Меридит фыркнула:

– Ага! Свадьба. Или, может быть, похороны.

– Какие похороны у призраков? – не уловила иронии сильфида. – Они все давно… щас как дам!

– Подеритесь еще! – зашипел гном. – Спрашивайте, что надо, и пойдем домой! У меня уже вся борода отволгла!

– Эй! – замогильным шепотом окликнула Энка. – Эй, призраки! Привидения! Можно с вами побеседовать?

Но те, не обращая на нее никакого внимания, продолжали свой монотонный танец.

– Эй!!! – рявкнула девица во всю мощь своих легких. – Оглохли, что ли?!

Хельги болезненно поморщился. Он не выносил резких звуков.

– Не ори без толку! Им через защитный круг не слышно, у них природа другая.

– Ну так уберите круг! Не ночевать же тут, в самом деле!

Аолен хотел возразить, но не успел. К его ужасу, Хельги, ничтоже сумняшеся, в самом деле убрал круг! Впрочем, ничего рокового не произошло. Призраки далеко не сразу почтили своим вниманием непрошеных гостей. Энка успела потерять всякое терпение и уже собиралась швырять в «безмозглую нежить» камнями, когда одна из призрачных фигур наконец отделилась от общей массы, приблизилась, выросла втрое и приобрела вид длинноволосого, бородатого старца в длинных старомодных одеждах. Руки старца сковывали цепи, на ногах бряцали кандалы, голова едва держалась на перерубленной шее. Словом, это было типичное замковое привидение со всеми традиционными атрибутами. Хельги даже поморщился.

Призрак угрожающе навис над головами горе-кладоискателей, разверз черный провал беззубого рта.

– Горе, горе! – раздался голос, глухой, как из кобольдовой ямы. – Горе царству моему, горе моему народу! Горе, горе! Горе царству моему, горе моему народу! Горе, горе!.. – По всему было видно, что эта волынка надолго.

– Эй! – бесцеремонно прервала стоны старца сильфида. – Это твой клад мы нашли?

Призрак дернулся, будто от удара, воздел руки к небесам.

– Свершилось, – возликовал он гулко. – На вас уповаю! Сыщите, не то горе вам…

– Подожди уповать! Мы в твоем письме ни демона не разобрали. Чего именно надо сыскать? И где?

– На юге, – завывал призрак. – Ищите на юге! Коварный Мангоррат! Это он лишил нас ее, обрек на погибель! О горе, горе! Горе царству моему, горе моему народу… Сыщите…

– Что сыскать?!! – заорал Рагнар.

Но призрак не успел ответить. Откуда ни возьмись, среди полного штиля, налетел мощный порыв сухого пыльного ветра, разорвал в клочья, разбросал по полю беспомощные призрачные тела. Развалины опустели. Лишь неясный обрывок фразы достиг чутких ушей эльфа и сприггана: «…Опасность в хвосте! Помните!»

– Мангоррат, Мангоррат… – бормотала Энка. – Где-то слышала я это имя. Где же я слышала это имя?… О! Вспомнила! Это же памятник в Аполидии, в Альтеции. От борделя квартал вниз и направо.

– Что за памятник?

– Здоровущий старинный памятник. Толстый, одноглазый, лысый мужик держит в руках скорпиона. А перед ним из-под земли торчит какая-то рогулька с глазами.

– Скорпион жалит хвостом! – радостно сообщил Хельги. – Опасность в хвосте. Связь налицо!

– Чего радуешься? – недовольно пробурчал Орвуд. – Опять ничего толком не узнали: ни что искать, ни куда идти. Опять полсвета зря обойдем.

– Не полсвета, а всего одну восьмую, – заступился за Хельги Рагнар.

Орвуд воззрился на него непонимающе.

– Мы узнали, что искать надо на юге. Это одна четвертая от полсвета. То есть одна восьмая от целого, – пояснил рыцарь. И не удержался, чтобы не похвастаться: – Я теперь знаю все четыре действия и дроби!

– Еще одна жертва образования! – Безнадежно махнул рукой гном.

Ближе к вечеру отоспавшаяся после ночных визитов компания начала собираться на юг. Приятели закупали провизию, точили оружие, паковали мешки. Все, кроме сильфиды.

– Складывайтесь без меня. Я должна пойти попрощаться с Кретаки, – заявила та.

– Кто такой Кретаки? – заинтересовалась Ильза.

– Ее кавалер, – пояснила Меридит скептически. – Четвертый. Мы с Хельги его не одобряем.

Энка пренебрежительно фыркнула:

– Подумаешь! Вы никогда моих поклонников не одобряете.

– Неправда. Мы одобряли второго, Форсиуса.

– Да? Тогда зачем вы спустили его с лестницы?

– Мы не спускали его с лестницы, – скучающим голосом пояснила диса. – Он сам упал.

– Если бы Хельги не отрастил волчью голову и не выскочил на лестницу, он бы не упал.

– Мы услышали незнакомые шаги, думали, это соседи снизу идут ругаться, хотели их напугать, только и всего. Просто твой Форсиус оказался слишком слабонервным.

– Понятно. Форсиус слабонервный, Боом – тупой, Эллаэ – зануда. Чем вас не устраивает Кретаки?

– Ногами.

– Ноги как ноги.

– Ужасные ноги! Брр! Надеюсь, у тебя с ним ничего серьезного не было?

– Допустим, не было. Но ноги тут ни при чем.

– А что у него с ногами? – полюбопытствовал Эдуард. – Он хромой?

– Нет. Козлоногий.

– Как это?!

– Ноги как у козла.

– В смысле мохнатые? С копытами?!

– Вот именно.

Энка сердито засопела:

– Нечего шовинизм разводить. Подумаешь, копыта! Все народы разные. Кретаки – фавн, ему положены козьи ноги. Вон спригганы – те в волков превращаются. Лучше, что ли? А люди вообще от обезьян произошли!

– Как от обезьян?! – ахнули люди.

– От обезьян, – подтвердил Хельги. – Так Макс говорил. Теория эволюции называется.

На лице Ильзы отразилась детская обида.

– Разве нас не боги сделали? Я всегда думала, что боги. Из глины…

– А может, и боги, – в задумчивости откликнулся Хельги. – Может, потренировались на обезьянах, потом занялись людьми? Как знать?

На прощальное свидание сильфида отправилась в настроении элегическом, а вернулась злющая, как скорпий.

– Простились? – спросила Меридит подругу.

– Простились. Навсегда. Видеть его больше не желаю!

– Почему? – удивилась диса.

– Потому что козел. – Энка с досадой отшвырнула плащ. – Какие ноги, такая и натура. Хватит об этом. Он для меня больше не существует.

Меридит равнодушно кивнула. Рано или поздно, но все романы сильфиды заканчивались подобным образом, так что ее близкие успели привыкнуть.

Ильза же, напротив, была заинтригована до предела, ходила вокруг подруги кругами и мучительно пыталась сообразить, как бы половчее подобраться к той с вопросами, не подвергая при этом опасности собственную персону. Но решить данную проблему она так и не успела, отвлеченная событием еще более впечатляющим.

Они как раз приступили к ужину, когда раздался стук. И было в этом звуке нечто такое, что заставило всех дружно вскочить и ринуться к двери.

На пороге стоял некто, в первый момент показавшийся Ильзе странно знакомым. Она обернулась и поняла, в чем дело. Пришелец был удивительно похож на Хельги. С одной только разницей: Хельги выглядел очаровательно, незнакомец же – омерзительно как злая карикатура. Черты лица те же, но резче. Тусклые, косоватые, дурные глаза посажены ближе и глубже, нос длиннее и тоньше, губы неожиданно пухлые и мокрые, подбородок безвольно скошен, а все вместе производит крайне отталкивающее впечатление хитрого и порочного существа. Интересно, кто это такой?!

– Как ни печально, но это мой брат, – мрачно ответил Хельги на немой вопрос окружающих. – Чего приволокся?

Пришелец криво ухмыльнулся:

– Так-то ты встречаешь любимого брата?

В глазах Хельги сверкнул нехороший желтый огонь:

– Я скорее соглашусь назвать любимым подменного братца Улафа, чем тебя, и ты это знаешь. Говори, зачем явился, и проваливай. Впрочем, можешь и не говорить. Просто проваливай. Пока не натрусил блох на лестнице.

– У него правда блохи? – испуганным шепотом спросил принц, отступая подальше.

– Да уж наверняка, учитывая его образ жизни, – громко и зло ответил Хельги.

Пришелец стоически проигнорировал их диалог.

– Я скажу, зачем явился, – объявил он. – Некуда податься было, вот и явился. Дай, думаю, брата навещу. Худо-бедно, родня. Может, денег малость одолжит, приютит…

– Не одолжит и не приютит, – отрезал Хельги. – Не надейся. И вообще, если не хочешь неприятностей, мой тебе совет: убирайся назад в Дольмен и больше из-за Перевала носа не высовывай. Не погань Староземье своим присутствием.

Мерзкий спригган придал физиономии делано сокрушенное выражение, развел руками:

– Я и рад бы, да нельзя мне в Дольмен. Меня, знаешь ли, вне закона объявили.

– Чего и следовало ожидать.

Внешне Хельги оставался каменно спокоен, но Меридит, знавшая напарника словно самое себя, заметила, как побелели его губы, как когти впились в ладони почти до крови.

– Тебя одного или весь род? – резко спросила диса, понимая, что именно этот вопрос сейчас больше всего волнует Хельги, а сам он никогда не унизится до того, чтобы задать его Гуго, так звали его гнусного младшего брата.

– Одного, – вздохнул Гуго. – Даже компании меня лишили.

Этот вздох был вполне искренним. Уж конечно, ему было бы гораздо легче от сознания, что положение матери и братьев не лучше, чем у него самого.

– За что? – продолжила допрос Меридит.

– Догадайтесь с трех раз! – хихикнул подонок.

Хельги презрительно фыркнул:

– Тут и гадать нечего. Воровство, изнасилование малолетних и сношение с природными волками.

Пришелец весело оскалился:

– Все три раза – и все верно! Как ты, братец, прозорлив!

– Сделай милость, уйди, – устало попросил Хельги. – Не доводи до греха.

Удивительно, но Гуго послушался. Прекратил кривляться и быстро, не прощаясь, сбежал по лестнице. Видимо, почувствовал, как недалеко осталось Хельги до этого самого «греха».

– Ничего себе! – прокомментировала ситуацию сильфида. Ей отказало обычное красноречие.

– Кто-нибудь сделайте одолжение, сгоняйте, убейте его, а? – попросил Хельги. – Пока недалеко ушел.

– Ты уверен, что хочешь этого? – с сомнением спросила Энка.

– Абсолютно. Я и сам бы с удовольствием, но братоубийство до добра не доводит.

– Ну как знаешь… – Энка взяла меч и устремилась вдогонку.

Вернулась она ни с чем. Гуго как в воду канул.

– Обернулся зверем и спрятался где-нибудь в выгребной яме, – решил Хельги. – Ох, чует мое сердце, мы еще хлебнем с ним горя! Не к добру он объявился.

За окнами совсем стемнело. Хельги старательно делал вид, что заснул. Он пребывал в скверном настроении и не был расположен к общению. С его молчаливого согласия Меридит шепотом рассказывала друзьям все, что знала о Гуго и его положении в роду Ингрем.

Дела со вторым сыном у Анны Ингрем не заладились с самого начала. Он был зачат по дурости, в день затмения, от незнакомого сприггана из маленького, вырождающегося прибрежного дольмена, не имеющего даже названия, а каждому известно: Дольмен без имени не может считаться полноценным. Ребенок родился раньше срока, среди зимы. Поблизости не нашлось подходящего обмена, и Анне, не желающей повторения истории с Хельги, пришлось по морозу тащить младенца через Перевал, подвергая воздействию отвратительной древней магии. Но даже это было не самой большой глупостью с ее стороны.

Если бы молодая мать знала хоть что-то о сектантах мандрагоритах, скрывающихся от человеческих законов в дремучих лесах Понита, она, безусловно, предпочла бы убить ребенка, нежели отдать им на воспитание. На беду, Анна не ведала ничего. А в результате всему роду пришлось пожинать горькие плоды ее неведения.

И по людским, и по спригганским меркам Гуго являлся настоящим гнездилищем пороков. Он был патологически лжив, похотлив, труслив и жаден. Не признавал никаких законов и норм – ни спригганских, ни человеческих. Он воровал и попрошайничал. Он убивал ради забавы, нередко в волчьем обличье. И не только убивал… Хельги иной раз с ужасом задумывался о том, не бегают ли сейчас по северным равнинам его мохнатые и зубастые племянники. Оставалось только надеяться, что спригганы не скрещиваются с природными волками.

Надо полагать, именно зооморфные похождения Гуго и стали последней каплей в чаше терпения соплеменников. Разбойное спригганское общество никогда не считало нравственность самой главной добродетелью, но оборотничество порицало и сурово карало во все времена. Оно допускалось, с оговорками, при подмене младенцев – и только. Даже невинная шутка Хельги с отращиванием волчьей головы, чтобы испугать соседей, в Дольмене могла навлечь на него неприятности. Что уж говорить о мерзких выходках его брата? Свершилось то, что давно должно было свершиться. Такая вот история.

Виной ли тому каверзы Сил Судьбы, козни неведомых врагов или какая иная причина, но поход с самого начала не задался.

Во-первых, они безбожно проспали. Даже привыкшая вставать с первыми лучами солнца сильфида благополучно продрыхла едва ли не до полудня. Хельги был очень доволен, в кои-то веки удалось выспаться как следует. Но остальные усмотрели в этом дурной знак.

Довольство Хельги тоже длилось недолго и сменилось раздражением, когда он обнаружил, сколько вещей собрано в дорогу.

– Я не маркитант и не кочевой цверг, чтобы таскать с собой летом кучу барахла! – горячился он. – Какого демона вы столько набрали? Впору телегу нанимать.

– Давайте наймём, – миролюбиво согласился рыцарь, вызвав у демона новый взрыв раздражения.

Неужели Рагнар не соображает, что после войны ни один возница не согласится удалиться от городских стен в трегератском направлении более чем на два дня пути из страха перед разбойниками? А если купить телегу вместе с лошадью самим, значит, на них ляжет вся ответственность за жизнь и здоровье вышеупомянутой лошади, и лично он, Хельги, к такой моральной ноше не готов. Тем более что лошади его боятся, и он не желает напрасно травмировать бедное животное. Не проще ли бросить половину груза?! А то и две трети?

Энка вздохнула. При необходимости она умела обходиться самым жалким минимумом провизии и вещей, но любовь к комфорту была ей не чужда. Хотя Хельги, конечно, прав. Не пристало воину обрастать барахлом.

– Мы же не для себя, – попыталась оправдаться она неизвестно в чьих глазах, Хельги или своих собственных, – а для Ильзы и Эдуарда. Ради твоего же ученика стараемся.

– Обойдется мой ученик. Он воин, а не кисейная барышня.

– Зато Ильза – барышня.

– Я не кисельная барышня, я тоже воин, – обиделась Ильза.

– Вот именно, – поддержал Хельги, – она воин.

Меридит вздохнула. По ее мнению, карьера наемника была далеко не самой лучшей участью для девушки-человека. Диса до последнего противилась отправке Ильзы в Дольн. Но та, при полной поддержке сильфиды и попустительстве Хельги, настаивала. Разве она слабее Эдуарда? Разве хуже сражается? Настояла-таки. Теперь она действительно воин и вполне может обойтись без спального одеяла, сменной одежды, личной миски с кружкой и прочих обывательских излишеств, – пусть никто не сомневается.

Хельги собственноручно перетряхнул все заплечные мешки и узлы, безжалостно отбросил не половину вещей и не две трети, а почти все.

С провизией он действовал куда менее решительно, но все понимали: не о ближних своих заботится, просто опасается, что голодные спутники займутся охотой. В послевоенные годы купить еду в Староземье стало не так-то просто. К югу от Уэллендорфа лежали разоренные, едва ли не дотла выгоревшие земли, по ним отходили в степь вконец озверевшие остатки армии некроманта. Пищей там не разживешься.

Рагнар с учетом этого даже предлагал избрать другой маршрут. Идти не на Трегерат, а через Дольн в Оттон и оттуда до Альтеция морем.

– Нет уж. Слишком большой крюк, – не согласилась Энка. – И воды в тех краях неспокойные, одна Черная Зыбь чего стоит. Туда по доброй воде ни одно судно не пойдет.

– А мы у папаши фрегат возьмем.

– У вас в Оттоне фрегаты лишние?

Но вот, наконец. после долгих споров и препирательств, мешки были вновь упакованы, двери заперты, ключи оставлены у соседей. Бросив прощальный взгляд на гостеприимный дом с лепной львиной головой над входом, компания двинулась в дорогу. Но не миновали они и трех кварталов, как Рагнар вспомнил про Августуса. Ослы сехальские, они даже не предупредили его о своем уходе!

– Как-нибудь переживет, не маленький, – сурово сказала Меридит. – Возвращаться – плохая примета.

– Ничего, погляжусь в зеркало. Энка, позови Вампира. Я мигом! Вы ступайте, я вас догоню.

Вернулся рыцарь действительно мигом. Но не один. Сзади, прижав к груди чернильницу, сидел Бандарох!

У Хельги от ярости перехватило голос, он смог лишь зашипеть.

– Это еще что? – возмутился гном. – На кой ты его приволок?

– А что мне оставалось? – огрызнулся рыцарь. Он выглядел растрепанным и взвинченным. – Подлетаю я к его дому, смотрю, рядом крутится какой-то оборванец! Хромой, одноглазый и плешивый, представляете! Ну я, понятно, Августуса в охапку, через крышу, на Вампира, и деру!

Окружающие слушали его бурную речь и недоуменно моргали. Никто, кроме Хельги, не усматривал решительно никакого повода так спешно давать деру.

– Может, просто совпадение? – неуверенно предположил демон. – Мало ли после войны бродит нищих инвалидов?

– Да объясните наконец, в чем дело?! – потребовала сильфида. – С каких это пор вы стали бояться нищих инвалидов?

Хельги объяснил.

Настроение было поганым. С одной стороны, жутко раздражал сам Бандарох, непрерывно скулящий и ропщущий на судьбу. С другой, малиновая магия чернильницы занозой сидела в его астральном поле. Хотелось выхватить дрянь из слабых пальчиков магистра и зашвырнуть куда подальше, за океан, например, или в иной мир. Но почему?

Они были в пути уже пять дней. За это время Бандарох успел опостылеть не одному Хельги. Даже Рагнар начинал поглядывать на своего подопечного косо.

– Да перестанет он когда-нибудь скулить? – не выдержав, возроптал и Эдуард. – Тошнит уже от его стонов!

– Ох, чья бы корова мычала! – живо откликнулась любительница народной мудрости. – Сам лучше был, что ли?

– Разумеется, он был лучше, – заступился наставник, шипя от негодования. – Как ты вообще можешь их сравнивать!

Сильфида тихо фыркнула. На ее взгляд, один другого стоил. Но возражать, учитывая взвинченное состояние Хельги и счастливое выражение лица Эдуарда, девица не стала.

– Послушайте! – жалобно взмолился демон на шестую ночь. – Я больше не в силах это выносить! Давайте посадим его на Вампира и отправим куда-нибудь подальше… в безопасное место.

– Можно к нам в Оттон…

– Нет!!! – Хельги заорал так, что рыцарь вздрогнул от неожиданности. – Ни в коем случае! Даже не думай!

– Почему, демон побери?

– Не знаю почему. Нельзя, и все тут! Прими как данность.

Рагнар подумал и согласился. Неизвестно, что за враги преследуют несчастного магистра, и ни к чему привлекать их внимание к Оттону.

– Тогда давайте к нам в Сильфхейм, – предложила Энка. – Там ему самое место. По занудству за своего сойдет.

Хельги задумался. Этот вариант был бы оптимальным. Порожденный мощной солярной магией, изолированный от мира остров был надежно защищен от любой магической угрозы. От немагической, впрочем, тоже. Оставалось лишь одно «но»…

– Но что скажут твои родители?

– Скажут спасибо. Мы привнесем хоть чуточку разнообразия в их бедную впечатлениями жизнь.

Устами бы сильфиды да мед пить. Хельги очень сомневался, что родичей обрадуют подобные впечатления. Но достойной альтернативы не было, а потому Энка призвала Ампира, усадила Бандароха, прихватила с собой охочую до полетов Ильзу и умчалась на родину.

Оставшиеся привычно переночевали в овраге, а поутру побрели по направлению к Оузе, кудианской деревне, славящейся производством козьего сыра. Не то чтобы кто-нибудь из них так уж любил козий сыр, просто Оуза лежала как раз на пути к Трегерату, и в ней имелся постоялый двор, единственное заведение подобного рода во всей округе. Оно-то и было назначено местом встречи с отбывшими в Сильфхейм. Те, кому удастся добраться до Оузы первыми, снимут комнату и будут дожидаться друзей в уюте и комфорте. А почему бы и нет? Они существа состоятельные, могут себе позволить!

К дальним перелетам на грифонах все относились по-разному. Энка, например, воспринимала их неоднозначно. С одной стороны, она не могла не признать, что лететь намного приятнее, чем плестись пешком. Но с другой… Это какие же нервы надо иметь, чтобы спокойно сидеть без дела более трех суток кряду! И это только в одну сторону!

Иное дело – Ильза. Ни ледяной встречный ветер, ни запах псины, ни весьма сомнительное пение сидящей в головах сильфиды не умаляли ее восторга. Она находила прекрасными даже те моменты, когда грифон применял свою пожирающую пространство магию, отчего ландшафты внизу превращались в мелькание цветных полос, уши закладывало, а непривычные к полетам субъекты зеленели и шуршали пакетиками из-под крупы. Что они смыслят в жизни, эти ученые задохлики?! Что может быть прекраснее ощущения скорости, высоты и свободы! Эх, вот если бы еще вместо жалкого Бандароха, за которым приходится следить, чтобы не свалился, перед ней сидел бы Хельги, и можно было бы уцепиться за его пояс, уткнуться лбом в спину и… Впрочем, нет в этом мире совершенства. Девушка давно усвоила сию грустную истину и научилась довольствоваться имеющимся. Августуса пока не тошнит – уже радость!

Радость была недолгой. Очередной прыжок через пространство – и Августуса вырвало прямо ей на сапог. Ветром снесло. А все Рагнар! Говорили ему: не корми его на дорогу, не корми! Пожалел… И вот вам результат. И магистру на пользу не пошло, и ей неприятность. Ну да ладно. Ветром обдует. Все равно жизнь прекрасна!

Бандарох, разумеется, думал совсем иначе. Он сомневался, можно ли это вообще считать жизнью.

Высоты магистр боялся с детства. Боялся до визга, до обморока. Он никогда не залезал на деревья, не бегал с мальчишками по крышам, не нырял в речку с откоса. Любой забор, достающий ему хотя бы до подмышек, был для юного Бандароха непреодолимой преградой. А повзрослев, он из собственного чердачного окна старался не выглядывать без особой нужды.

И вдруг такая высота! Ужас! Ужас! Ужас!!!

А все демон Ингрем! Это из-за него приходится вновь терпеть муки и унижения. Изобретай он пытку специально, и то не придумал бы лучшей! И после этого еще берется утверждать, что не является убийцей! Как бы ни так!.. Ну вот опять! И опять мимо пакета!

Кошмарный перелет оказался не последним испытанием, выпавшим на долю несчастного автора «Полнейшего и новейшего». Он-то наивно полагал, что будет официально представлен родителям сильфиды, как это принято в любом приличном обществе. Ничуть не бывало! Его тайно протащили в город через сырой, до колен заиленный и до жути зачарованный тоннель, потом долго вели темными закоулками, круто поднимающимися в гору, потом втолкнули внутрь небольшого строения, внешне вполне эстетичного, но оказавшегося не чем иным, как стойлом для грифонов, а там усадили на охапку пахнущей псиной соломы и велели дожидаться утра.

– А это, – Энка вручила ему наспех нацарапанную записочку, – отдашь моему папаше. Он утром придет наряжать грифона, чтобы лететь в Парламент… Да не трусь, он будет очень рад. В смысле рад, что я привела тебя, а не увела грифона. Ну, счастливо оставаться!

Нехорошо читать чужие письма. Но Бандарох сделал это! Из мести! Засветил холодный магический огонек на кончике указательного пальца, и в его неверном свете, с трудом разбирая витиеватый почерк сильфиды, прочел:

«Привет вам, дорогие папа и мама! Как вы догадались, это опять я. Встретиться с вами лично, увы, не могу, время не позволяет. Очень спешу! В утешение оставляю вам моего приятеля Бандароха Августуса собственной персоной. Полагаю, он может рассчитывать на гостеприимство, коим издревле славится наш народ. Пусть поживет у вас, пока я за ним не вернусь. Можете поселить его в моей комнате, только заприте секретер. За сим, до свидания.

Ваша любящая дочь Энкалетте.

P. S. Имейте в виду, за Бандарохом гонится десяток-другой наемных убийц. Надеюсь, у вас не возникнет проблем с ними.

Ваша любящая… тьфу, я это уже писала. Короче, до встречи. Не пугайтесь, не до скорой. Я».

Прочитал и похолодел. Он был уверен, что папаша любящей дочери, получив этакое послание, выставит незваного гостя за порог на растерзание убийцам. Но он счастливо ошибался. Если пришедший утром в грифонную благообразный седовласый сильф и имел поводы для недовольства, то виду не подал. Августусу был оказан именно такой прием, какой принят у представителей приличного общества. Даже секретер не заперли. Жизнь, похоже, начинала налаживаться.

Да, Оуза здорово изменилась с тех пор, как Хельги и Меридит побывали здесь в последний раз. Теперь уже никто не назвал бы ее «Козьей деревней», именно так переводилось слово «Оуза» с языка кудиан. То есть козы-то как раз наличествовали: большие, белые, сытые, вполне довольные своей дикой жизнью, – не было самой деревни как таковой. Путники стояли на заросшем бурьяном пустыре.

– Глупо было ожидать чего-то другого после того, как здесь прошелся Глом, – заметил Хельги рассеянно. – От человечьих сел мало что осталось, а уж от кудианского…

– Надо было подумать об этом раньше, – ворчливо откликнулся Орвуд. – Где теперь девиц ждать? Где ваша хваленая ночлежка?

– Как где? Вот! – Меридит ткнула пальцем себе под ноги. Там, в траве, чернела обугленная доска. Один ее конец сохранился чуть лучше, на нем с трудом угадывались буквы… «зе»… – Это их вывеска: «Пьяный козел». Значит, надо ждать здесь.

– Спасибочки, обрадовала! – шутовски раскланялся гном. – Прекрасные апартаменты, нечего сказать! Комфортные… Уж и не знаю, хватит ли нам средств расплатиться за постой в этаких хоромах!

Рагнар, как всегда, стремился сгладить ситуацию:

– Ну, немного не повезло. С кем не бывает! Нам все равно нужно было назначить встречу – не здесь, так в другом месте. Какая разница, где ждать?

– Зачем вообще нужно ждать? Они на грифоне. Вполне могли бы отыскать нас в пути. Пролететь пару раз туда-сюда над дорогой…

– При встрече скажи это Вампиру, – со вздохом перебила Меридит. – У него, знаешь ли, принципы: «туда-сюда» не летает.

Аолен с Эдуардом участия в общем разговоре не принимали. Они рыли землю. В прямом смысле этого слова, лопатой. Подобрали где-то старую ржавую лопату и занялись земляными работами на склоне ближайшего холма. Хельги некоторое время наблюдал за процессом, потом поинтересовался: