Текст книги "Божественные маскарады"

Глава 3
Божественное представление
^{(Очень официальная глава с неофициальным концом)}

Здравствуйте, любезные. Я король, дорогие мои.

к/ф «Обыкновенное чудо»

Что – толпа? Она как ребенок: тянется за цветастым фантиком, даже если внутри полное дерьмо.

О. Громыко. Год Крысы. Путница

Толпа. Герою трижды ура!

Гомер. Всего три раза?

Толпа. Ладно, шесть.

Гомер. Так-то лучше.

м/ф «Симпсоны»

На главной Храмовой площади Лоуленда негде было и яблоку упасть, всюду толпился народ. Золотистые плитки драгоценного витаря едва проглядывали под подошвами множества ног. Ближе к центру площади, у самого храма Творца, был установлен мраморный помост, покрытый черным бархатом с узором из роз, прихотливо вьющихся по краю ткани. Плескали по ветру серебристые флаги государства с вышитыми розами красного и белого цвета, символом множественности и многообразия миров, окружающих Лоуленд – Узел Мироздания. На массивных ступенях помоста неподвижно, словно статуи, застыли горнисты и глашатаи.

Помост предназначался специально для королевской семьи и потому был единственным свободным местом на тысячи метров вокруг. Рядом, заняв почетные места, стояли знатнейшие дворяне Лоуленда в лучших парадных одеждах, официальные влиятельные представители ближних и дальних миров. Несколько далее расположились менее родовитые и обеспеченные дворяне, позади оных боролись за место на площади прочие горожане и гости столицы. Но даже огромная Храмовая площадь не могла вместить всех желающих. Те, кому не выпало счастья протолкаться туда, недолго пребывали в унынии, они поспешно бросились занимать ближайшие улицы и соседние площади. Благодаря транслирующему заклинанию все могли увидеть и услышать предстоящее выступление короля и оттуда.

За порядком пристально следили воины-стражники и маги-охранники, готовые мгновенно погасить любой очаг потенциального конфликта. Каким-то чудом в этой потрясающей тесноте, по сравнению с которой и сельди в бочке страдали бы от невыносимого одиночества, умудрялись сновать разносчики сластей, пирожков и весенних цветов, выращенных в оранжереях или магических садах. Что удивительно для прожорливого Лоуленда, быстрее всего раскупались нежные букетики мелких голубых, розовых, серебристых цветов, которые горожане охотно прикалывали на платья, камзолы, плащи или шляпы. Толпа смеялась, гудела, волновалась…

К четырем часам пополудни ожидание достигло своего пика, все взоры обратились к помосту у храма. Слаженно протрубили горнисты, и музыкальные кристаллы воспроизвели первые аккорды лоулендского гимна. Под эти торжественные, выбивающие патриотическую слезу звуки на помосте возникли король Лоуленда Лимбер Велинтайн Арабен и все члены его семьи. Такая похвальная слаженность в прибытии пятнадцати богов объяснялась, правда, вовсе не точным расчетом времени, а снятием купола невидимости.

Толпа разразилась восторженными приветственными криками. Тут было чем восхититься: королевская семья в полном составе являла собой внушительное зрелище. Прекрасные боги в парадных одеждах выстроились полукругом на шаг позади Лимбера и заняли свои, строго определенные положением, возрастом, а также должностью места.

Сам король предстал перед публикой в синем камзоле, расшитом официальным узором из роз с длинными шипами по воротнику и рукавам, в том же стиле были украшены пряжка на поясе, ножны массивного двуручного меча, плащ и отвороты высоких черных сапог. На груди Лимбера красовалась серебряная брошь в виде весов – знак признанного Силами Верховного Хранителя Равновесия Мира Узла. Этой чести удостаивался далеко не каждый король.

Корона Лоуленда пока покоилась на небольшом постаменте. Массивный серебряный обруч с многочисленными зубцами, украшенный бриллиантами и рубинами, казался почти невесомым из-за тонкой работы гениальных мастеров, которые превратили его в совершенство.

Первым по правую руку от Лимбера стоял его племянник Нрэн, по древним обычаям воинов предпочитающий обходится одним собственным именем – Верховный Стратег и Защитник лоулендского Мира Узла, Верховный Наставник по оружию, обучающий и осуществляющий контроль за обучением воинскому искусству всех членов королевской семьи и первых лордов королевства.

Простой темно-коричневый камзол принца без всякой отделки был почти неразличим из-за многочисленных регалий и знаков, символизирующих высший воинский сан и великие победы во многих мирах. Но все равно сразу бросалась в глаза серебряная брошь – меч с обвившейся вокруг него розой. Единственным украшением одежды Нрэна была тонкая золотая кайма, тянущаяся по всему периметру длинного плаща. Этот кант обозначал высший ранг Хранителя военной мощи Лоуленда (более низкие ранги подразумевали гораздо более роскошные узоры).

Волосы мужчины, свободно падающие на плечи, на лбу были перехвачены узкой черной лентой – знаком высшего дана в целом комплексе (обозначающемся цифрой со многими знаками) боевых искусств.

На воротнике камзола Нрэн носил простую брошь – меч острием вверх безо всяких насечек. Стоит ли говорить, что она тоже говорила о высшей ступени владения оружием.

Сам меч великого воителя покоился на поясе без любимой массивной пряжки (Нрэн считал, что побрякушек на нем сегодня и так более чем достаточно, поскольку свято соблюдал традиции и надевал основные регалии). Клинок меча оказался таким огромным, что, опускаясь с пояса мужчины, всего на ладонь не доставал до земли, а ширину его спокойно можно было измерить ладонью. Простая рукоять из черной кожи и черные же ножны без украшений нисколько не умаляли грозного вида знаменитого меча бога войны.

Впрочем, с мечом был Нрэн или без меча, мало нашлось бы желающих постоять с ним рядом. Разве только Элия. Но «честь» эта выпала на долю старшего сына короля – Кэлера Алана.

Доброжелательно улыбаясь, принц глазел на толпу, подмигивая знакомым дамам и приятелям. Его черные с серебряной отделкой камзол и штаны не казались мрачными благодаря зеленому, под цвет глаз, плащу. На воротнике был приколот знак Миротворца, Хранителя спокойствия Мира Узла – алебарда с навершием в виде розы в переплетении кленовых листьев. Длинный неширокий клинок с витой изысканной рукоятью дополнял наряд Кэлера.

Рядом с братом стоял Элтон Дартен в синем, чуть более темном, чем у отца, камзоле, расшитом серебром, светлой синевы рубашке, черных брюках и плаще. Плащ являлся обязательным элементом официальной одежды, как и у многих народов, он символизировал защиту. На перевязи покоился широкий и более короткий, чем у Кэлера, меч со строгой рукоятью черненого серебра. На воротнике камзола красовалась брошь – перо и чернильница со все тем же мотивом розы – символ Хранителя Истории и Летописца.

Сразу за Элтоном виднелся Тэодер дель Миарэн альт Нэор. Даже сейчас он умудрялся казаться почти незаметным. Худощавый мужчина, облаченный в черное, безо всяких украшений и орнамента. Таким же простым был и его меч – узкий, длинный, гибкий, с рукоятью, обмотанной черной кожей. Единственными «украшениями» принца служили знак Хранителя пределов Мира Узла – лук с наложенной на тетиву стрелой – и брошь-меч с множеством насечек на воротнике камзола.

Рядом с братом застыл изящный Ноут ильт Дейнар в серебристом камзоле, расшитом жемчугом, белоснежной рубашке и черных брюках. На поясе у принца виднелась длинная шпага с рукоятью, украшенной жемчугом. На воротнике черного плаща красовалась брошь Покровителя Искусств Мира Узла – лира в розах.

После Ноута стоял Ментор дель Меавиль. Коричневая с золотом одежда смотрелась на удивление скромно, так же как и его шпага в простых коричневых ножнах, едва тронутая по рукояти золотой насечкой. На воротнике камзола была приколота брошь Хранителя Мудрости – свиток. Ментор являлся официальным наставником в обучении наукам членов королевской семьи и первых лордов королевства. Большей частью его работа заключалась в том, чтобы умело подбирать учителей малолетним, но знатным оболтусам и настоятельно советовать уже взрослым олухам заполнить пробелы в образовании.

Мелиор Альтен дель Меллор, продолжая традиции аристократии, а также по контрасту со своими светлыми волосами, тоже предпочел облачиться в черные с серебром одежды. Оружие бога – серебряная шпага с эфесом, покрытым бриллиантовой пылью, – безукоризненно соответствовало выбранному стилю. На воротнике камзола виднелась брошь – знак Посланника и Дипломата – серебряная роза в кругу, из которого исходило множество лучей. Родственники не раз намекали, что Мелиору больше подошел бы паук в серебряной паутине, на что принц всякий раз неизменно отвечал, что он того же мнения, да вот примитивный народ не поймет.

Великолепный Энтиор Эллиндер Грандер дель Ард в черном камзоле с серебряной нитью, расшитом бирюзой, белоснежной рубашке с пеной кружев, закрывающих горло и изящные запястья, стоял следующим. Левая рука принца покоилась на серебряной, в россыпи мелких бриллиантов рукояти изысканного меча, по всей длине ножен шел едва заметный узор – розы с очень длинными шипами. А на вороте камзола была приколота брошь – знак Дознавателя – охотничий рог и обвивающий его хлыст с шипами на конце.

Рядом с Энтиором, в значительной мере сводя на нет всю строгую изысканность его наряда, блистал Рик – принц Рикардо Гильен Рейнард – в ярко-зеленом камзоле с таким количеством золотого шитья, что камзол скорее казался золотым, чем зеленым, кроме того, на этом предмете туалета было нашито столько камней, что их хватило бы на средних размеров сокровищницу. Даже относительно скромная темно-зеленая расцветка плаща и черные брюки не могли приглушить ослепительной яркости наряда, дополненного массивной золотой цепью и множеством перстней. В вихре ярких красок и драгоценных камней нисколько не терялась шпага с золоченым эфесом, украшенным изумрудами и несколькими разновидностями камней желтых оттенков. Ножен изначально черного цвета не было видно под обилием золотых накладок и каменьев. Броши – знаки Верховного Мага Мира Узла – роза в пентаграмме – и Покровителя Торговли – весы с одной чашей, полной монет, – красовались на двух бортах камзола. Так же ярко, как наряд, сияла ослепительная улыбка Рика, донельзя довольного произведенным на массы эффектом.

По сравнению с Риком облачение Джея Ард дель Лиос-Варга – нежно-желтая, как головка одуванчика, рубашка, коричневый камзол с золотым шитьем, обилие золотых украшений на всех конечностях, шпага с золоченой рукоятью – смотрелось несколько более скромно. Игральные кости, перевитые розами, – брошь Покровителя Развлечений довершала туалет бога. В отличие от приятеля, у принца был лишь один знак, поскольку покровительство и руководство тайным сыском не афишировалось.

Как младшая сестра, богиня стояла почти в самом конце процессии, но, несмотря на свой, по божественным меркам, юный возраст, Элия Ильтана Эллиен дель Альдена тоже имела отличительный знак – знак Советника. Платье принцессы украшала брошь в виде раскрытой книги, поверх которой было нанесено изображение весов с двумя чашами.

За сестрой следовал Кэлберт, по молодости лет и отсутствию родовитой матери не успевший обзавестись вторым именем с приставками «дель». Бог мореходов был одет в черный камзол, расшитый серебром, черные сапоги с высокими каблуками и небольшими стилизованными шпорами. Брюки и рубашка принца имели цвет морской волны, кружево того же оттенка украшало рубашку. По бортам камзола, воротнику и рукавам шел вышитый орнамент – морской дракон и волны. Меч принца, неширокий, в меру длинный, с легкой серебряной насечкой на эфесе был спрятан в простые черные ножны. К левому борту камзола Кэлберт приколол брошь – знак Хранителя Водных Границ (адмирала флота) – парус, прикрепленный к обнаженному клинку в обрамлении роз.

И самыми последними стояли младшие члены семьи. Принц Лейм Элиар дель Элларен, облаченный в черный с серебром камзол и нежно-зеленую рубашку, к вороту которой скромно крепилась брошь в виде рук, прикрывающих розу. Принц считался Покровителем и Защитником всего живого в Мире Узла. За плечо юноша придерживал донельзя довольную малышку Мирабэль дель Виарен (в кои-то веки ее тоже взяли вместе со всеми!), наряженную в длинное официальное платье и плащ. В руках девочка сжимала мягкую игрушку – лохматого медвежонка. Конечно, это было некоторым отступлением от парадного церемониального облачения, но без Бима маленькая принцесса идти отказывалась наотрез. Нрэн проклял тот день, когда согласно обычаю установили, что на церемонии у храма должны присутствовать все члены семьи, и умыл руки, велев Лейму получше присматривать за сестренкой, чтобы та не успела нашкодить. Пока Мирабэль вела себя прилично.

Итак, дав собравшимся некоторое время поглазеть на свое великолепное семейство, король поднял руки, приветствуя народ, и площадь вновь восторженно взревела. Лимбер опустил царственную длань, и словно по волшебству, воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь легким треском и каким-то шуршанием. Тихонько скосив в сторону глаза, Элия едва удержалась от смеха. Слева от помоста виднелся Конан. Небрежно нацепив на плащ брошь гостя, обеспечивающую ему полную неприкосновенность, мужчина с любопытством глазел на происходящее и попутно лущил орехи, извлекаемые из объемистого кулька. Рядом с ним отирался Связист. Как раз сейчас он пытался потихоньку отобрать у приятеля источник подозрительных звуков. Конан упрямился, ни в какую не желая расставаться со своей собственностью. Окружающие косились на невеж с изрядной подозрительностью, но вмешиваться не решались: принцам виднее, кого приглашать на праздники.

Глаза Элии отыскали и Злата. Несмотря на царившую на площади толчею, вокруг Повелителя Межуровнья, расположившегося у края помоста, на одном из самых почетных мест, оставался широкий пятачок свободного пространства, на который почему-то никто не решался покуситься. Оставив Злата, богиня переключилась на беглый осмотр официальных представителей миров, ближних и дальних, которые тоже теснились перед помостом. Многих из них богиня неплохо знала, кое-кому даже симпатизировала, впрочем, были среди этих субъектов и те, чью «случайную» кончину принцесса с радостью приветствовала бы. Но торжественное мероприятие есть торжественное мероприятие, приходилось терпеть на нем всех желающих, вне зависимости от личных пристрастий…

Лимбер заговорил, и его мощный голос перекрыл все слабые посторонние звуки, приковывая к себе всеобщее внимание.

(За отсутствием полной стенограммы выступления его королевского величества и неимением личной склонности к составлению официальных праздничных поздравлений, автор приводит лишь краткое содержание речи, весь смысл которой в целом сводился к следующему: «Мои подданные! Мы неплохо поработали на благо государства в этом году, обещаю, что я и моя семья будем заботиться о вас, как и прежде, приумножать благосостояние королевства и защищать вас. Сейчас Силы подтвердят легитимность моего правления, и пойдем праздновать.»)

После первой части выступления, приветствий и беглого обзора великих достижений королевства Лимбер перешел к магической части процедуры.

– Как и прежде, в нашем мире соблюдаются законы Великого Равновесия, Силы Источника, Двадцати и одной, Силы Великого Равновесия благоволят нам! – торжественно провозгласил король и сделал многозначительную паузу.

Вокруг королевской семьи заплясали, переливаясь, разноцветные искры, потекли, свивая причудливые полупрозрачные узоры прямо в воздухе, потоки Силы Источника, один из которых, окрасившись в серебристый цвет, легко подхватил с постамента корону Лоуленда и торжественно водрузил ее на голову Лимбера, потом прошелся по знакам-брошам принцев и принцессы. Знаки отличия ответили на эти прикосновения ослепительными сполохами.

Толпа разразилась восторженными криками, славящими короля и его семью. А представление продолжалось. Массивные двери храма Творца позади помоста бесшумно распахнулись, изливая ослепительный свет, и возникли изящные серебристо-белые силуэты легкокрылых динолей. Их было ровно пятнадцать, по числу стоявших на помосте богов – великая честь, знак, говорящий о том, что все члены королевской семьи в милости у Сил. Толпа послушно отхлынула, освободив для животных достаточное пространство.

Оставив четырнадцать своих сородичей у храма, вожак динолей двинулся к помосту, гордо задрав голову, потряхивая длинной гривой и помахивая серебристым хвостом. Копыта выбивали на плитках витаря торжественную дробь. Взмахнув крылами, животное преодолело ступени и оказалось на помосте. Неторопливо приблизившись к Лимберу, зверь, воплощающий волю Сил, коснулся серебристым рогом броши короля – знака Хранителя. Брошь вспыхнула ярким светом, более ярким, чем тот, которым сияли знаки принцев.

И вновь по площади прокатилась волна ликующих криков, прославляющих короля. К счастью, впавшая в состояние религиозного экстаза толпа не видела, вернее, пока не замечала того, чем занималась младшая принцесса. Видел это лишь строгий Нрэн, но ничего не мог поделать.

Сначала малышка стояла спокойно и восхищенно оглядывала любимых братьев и сестру, но потом просто стоять ей стало скучно, захотелось пройтись по помосту и потрогать блестящие штучки на камзоле Рика, рукоять меча Кэлера, да и много других великолепных вещей. А Лейм крепко держал девочку за плечо и никуда не отпускал от себя. Однако, как только началось представление с явлением Источника и динолей, молодой бог, в силу своей романтической натуры завороженный происходящим, невольно ослабил контроль. Воспользовавшись этим, Бэль, очарованная чудесными животными не менее, чем брат, выскользнула из опекающего кольца рук.

Маленькая принцесса деловито сунула Кэлберту игрушечного медвежонка и назидательно бросила:

– Подержи!

Потом устремилась к интересующему ее объекту. Прежде чем кто-либо успел ее остановить, девочка добралась до диноля и, восторженно попискивая, принялась гладить чудесного зверя. Животное купалось в излучении чистой невинности, жмурилось от удовольствия и напрочь позабыло об официальной миссии. Морда под ласковыми ручками малышки выражала истинное блаженство. Ничего не подозревающий о случайности происходящего народ завопил еще более восторженно и полностью заглушил первые слова заключительной речи короля.

Поймав многозначительный взгляд Лимбера, диноль виновато моргнул и, осторожно ступая, отвел девочку прямо в цепкие руки обмершего от испуга Лейма, которого едва не поджарил на месте уничтожающий взгляд Нрэна. Позволив малышке еще немного себя погладить, зверь лизнул на прощанье ее руку и легко взмыл с помоста, чтобы вернуться к сородичам. Малышка дружески помахала вслед животному ручкой, и Кэлберт вручил сестре отданную ему на временное хранение игрушку. Лимбер перестал многозначительно хмурить бровь и продолжил свое торжественное выступление. Оставалось сказать совсем немного. Король никогда не любил длинных речей. Толпа внимала, а Элия и принцы от нечего делать следили за толпой.

Вот диноль вместо того, чтобы идти, как и шел, по прямой, резко остановился и, испуганно фыркнув, по широкой дуге обогнул зловещую фигуру Злата, а потом неожиданно скакнул влево. Воздух на свободном пространстве, от которого отскочил единорог, пошел радужной рябью, вдруг проявился пушистый ярко-желтый зверь размером с эльфийскую лошадку, больше все же похожий на странную смесь медведя и бурундука. Оказывается, в толпе уже бродил Зверь Счастливчик, привлеченный сборищем Сил и везучих богов. Обнюхавшись, животные расстались. Диноль, исполнивший свой долг, наконец дошел до храма и исчез в ярком свете вместе со своими сородичами, перенесясь, вероятно, в Гранд или Сады. А Зверь Счастливчик, абсолютно счастливый от своего присутствия на мероприятии, принялся носиться в толпе, игриво подталкивая толстым задом с забавным куцым хвостом приглянувшихся ему избранников.

Когда король закончил свою речь и толпа разразилась заключительными аплодисментами вперемешку с восторженным ревом, Зверь Счастливчик, даже одно легкое прикосновение к которому должно было даровать великую удачу, взобрался на помост и под восторженный визг Мирабэль принялся толкать принцев и дружески облизывать им физиономии. Избежали столь интимной ласки только Энтиор и Мелиор, спрятавшиеся за спины родичей.

Так завершилось явление великой королевской семьи народу. Получив благословение Сил Источника, Великого Равновесия, а также Двадцати и Одной в лице Сил Удачи, воплощенных в Звере Счастливчике, боги отбыли в замок, чтобы переодеться к карнавалу. Тем же занялись и все жители и гости города, которых в самом скором времени ждали вечер и бессонная ночь, полные развлечений, музыки, танцев, бесплатного угощения и пития.

В одной из малых (условно малых, конечно) гостиных второго этажа замка хозяев ожидали несколько бутылок лучшего лиенского вина, чтобы царственные особы могли отпраздновать успешное завершение официальной части первого дня Новогодья. Радостно загудев, принцы принялись копаться в батарее бутылок, выбирая то, что придется по вкусу. Элия аккуратно вклинилась между братьями и тут же завладела единственной бутылкой вендзерского, а фельранское захапал Джей. «Лиенскую осень» по-братски разделили Ноут и Ментор, Тэодер взял «Гранат», Энтиор предпочел «Нежный рубин», а Мелиор «Звездный водопад»…

Пока родственники были увлечены сложной проблемой выбора напитка, Лейм тащил упирающуюся Бэль к выходу. Бог отлично понимал: если он сейчас не успеет удалить сестренку из гостиной и смыться, их ожидает изрядная выволочка от сурового брата Нрэна. Великий воитель и еще более великий традиционалист никогда не забывал высказать свое мнение о неподобающем поведении родственников, особенно если дело касалось официальных мероприятий. Так что самым лучшим для провинившихся было не попадаться Нрэну на глаза.

– Что ж, ребята, отмучились! Предлагаю выпить за то, чтобы такие мероприятия и в будущем случались не чаще раза в год, – объявил король, наполнив свой здоровенный кубок, куда как раз вместилось содержимое всей бутылки «Алого заката».

– А мне понравилось, пап… все эти диноли, Счастливчик, – заухмылявшись, томно протянул Джей, любовно оглаживая добытую бутылку. – Слегка напоминает знаменитый зоопарк Тагири.

– Ох уж эти Силы, как они любят спецэффекты и как мало думают о логике восприятия созданий плоти, – патетически поддержал брата Рик и обмолвился в заключение: – Твой приятель Связист, сестра, конечно, не в счет.

– Толпе понравилось, – вступилась за Силы богиня, смакуя вендзерское. – А ваши особенности восприятия, компания извращенцев, никто и не должен был учитывать. Если уж на то пошло, если бы Силы ориентировались на вас, сегодня по площади порхали бы не диноли, а обнаженные красотки.

– Отличная идея! – громогласно поддержали принцессу братья, звеня бокалами. – Может, в следующий раз Силам на это намекнуть?

– Попробуйте, но сегодня обнаженных красоток вам придется поискать в другом месте, – улыбнулась Элия и снова пригубила вино.

Оставив братьев обсуждать возможные варианты явления Сил на очередное Новогодье, богиня решила пообщаться с Нрэном. Кузен, сжимая в руке бокал с «Лиенским звездным», хмуро поглядывал на двери, через которые смылся Лейм. Богине показалось, что бог явно собирается отправиться на поиски виновных в нарушении традиций и неподобающем поведении на площади. Спасая юного родича, принцесса подкралась к грозному воителю в лучших традициях эльфийских следопытов и, положив руку ему на локоть, тихонько прошептала:

– Ты сегодня просто великолепен, дорогой. Обожаю мужчин в форме и при военных регалиях. Ты так внушительно выглядишь, лучше – только в парадных доспехах, тех, с разноцветными перышками чивири.

Нрэн поперхнулся вином и беспомощно уставился на кузину, гадая, как она вообще могла приблизиться к нему после всего того, что произошло утром. Мысли о грозном возмездии, которое должно было постигнуть Бэль, а заодно и Лейма, почему-то выветрились из головы.

– Э-э-э, – как всегда мудро поддержал беседу с сестрой «не в меру словоохотливый» бог войны.

Легкая рука Элии, лежащая на его руке, жгла, как огонь, разодранную на клочки от любви и ревности душу Нрэна.

– Обязательно нужно будет заказать твой парадный портрет для галереи Портретов и Зеркал, милый, заодно пусть и мне копию напишут, – продолжила невинный разговор принцесса.

– Лучше пусть дорисуют несколько новых цацек на том, что уже есть, чтобы не тратить бездну времени, – встрял с «разумным» советом Джей. – Опять же дешевле обойдется.

Элия метнула в сторону брата убийственный взгляд, Нрэн коснулся меча, и принц тут же сменил свое мнение на прямо противоположенное:

– А с другой стороны, пусть рисуют. Должны же мы материально поощрять высокое искусство.

Выдав эту тираду, проныра поспешил спрятаться за широкую спину Кэлера, осушающего уже вторую бутылку «Южной короны». Иногда Нрэн очень странно реагировал на слово «высокое».

– Шут, – брезгливо процедил воитель, снимая руку с эфеса меча.

– У каждого своя божественная суть, дорогой, – прежним проникновенным тоном прошептала принцесса. – Ты – великий воитель с длинным мечом, он – вор и шулер с длинным языком.

Принц важно кивнул, признавая правоту Элии. За беседой с сестрой бог и не заметил, что все родственники уже опустошили свои бокалы и собираются расходиться. Почему-то, когда принцесса была рядом, замечать что-то, кроме нее, а также думать становилось весьма затруднительно. Вернул Нрэна к действительности громкий возглас Лимбера, перекрывший общий галдеж.

– А теперь айда веселиться! Город ждет нас, ребята! – повелел король и, широко ухмыльнувшись, добавил: – Надеюсь, дамам мой костюм придется по вкусу.

– Особенно то, что под ним, – уже из дверей, с недоступного для всяких нрэнов расстояния, ляпнул Рик и под общий смех юркнул в коридор, догонять Джея.

Довольно посмеиваясь и подкалывая друг друга, толпа принцев разбрелась по своим апартаментам – одеваться к городскому карнавалу. В гостиной остался лишь сам король и незаметно отступивший за тяжелую портьеру у крайнего окна Тэодер. Теперь принц серой тенью выскользнул из своего убежища и тихо осведомился:

– Что, дядя?

– Ты видел сегодня в толпе этого пронырливого ублюдка Тарака Ро’дольски из Чалнура?

– Да, ваше величество, – вежливо кивнул принц, сразу переходя к официальной форме обращения, поскольку речь зашла о делах.

– Я больше не хочу его видеть, – с ласковой улыбкой голодного дракона признался Лимбер.

Тэодер мягко улыбнулся королю в ответ, вежливо кивнул и спокойно вышел из малой гостиной.

Лейм почти тащил по коридору упирающуюся Бэль, стремясь поскорее удалиться на как можно большее расстояние от строгих очей Нрэна. Конечно, теперь, исполняя обет, принцу ничего не стоило обругать старшего брата, да вот только юноша всерьез подозревал, что не осведомленный о характере данного богом техники обета воитель может, как встарь, основательно нашлепать провинившегося в сквернословии. А пробовать его руки не хотелось.

Маленькая принцесса, не подозревая о серьезной грозе, нависшей над ее мм… головой, восторженно кричала на ходу:

– Лейм, а почему Счастливчик желтый? Ой, он лизнул меня прямо в лицо! А у диноля такая мягкая шерстка. Лейм, я хочу его еще погладить, а вот бы на нем покататься и полетать!

Быстро, пока Бэль не излила на него новую порцию бесконечного восторга, принц ответил:

– Завтра после завтрака поищем динолей в Садах и попросим, чтобы они разрешили себя погладить, сестренка. (Вопрос полетов и поездок как рискованных развлечений бог предпочел замолчать.)

– Пойдем сегодня, – с ходу предложила девочка, в глазах загорелся огонек энтузиазма.

– Сегодня не получится, малышка, я ухожу в город на карнавал, – виновато промолвил Лейм.

– Я с тобой, – тут же поменяла планы на развлечения принцесса.

– Извини, сестренка, но детей на такие праздники не берут, – пояснил принц, отводя взгляд.

Бэль нахмурила бровки и собралась закатить скандал по поводу очередной вселенской несправедливости.

Бог романтики поспешно продолжил, задабривая девочку:

– Но я обязательно принесу тебе мешок сластей и подарки, обещаю. Не сердись, маленькая.

Глядя в серьезные глаза брата и чувствуя, что если она сейчас заревет, то он очень огорчится, Бэль тяжело вздохнула и, сменив гнев на милость, заявила:

– Ладно.

Сгрузив сестренку на руки няне, Лейм поспешил в свои покои, чтобы переодеться к маскараду. Удобные черные брюки, мягкие сапоги, простая куртка того же черного, излюбленного официального цвета аристократии, полумаска да широкополая шляпа с огромным плюмажем из ярких перьев составили практичный наряд бога. Плащи юноша не любил, считал, что они вечно путаются под ногами и давят завязками на шею.

Одевался принц быстро, чтобы успеть к условленному сроку. Ровно в семь у ворот замка его должен был ждать Элегор. В последние годы друзья часто развлекались вместе.

Облачившись в маскарадный костюм без определенного названия, Лейм, чтобы не тратить времени даром, телепортировался прямо на место встречи. Элегор уже маячил у парадных дверей, поддразнивая стражников.

– Готов? – с ходу бросил герцог, хлопнув принца по плечу.

– Прекрасный вечер, – по привычке вежливо поздоровался Лейм и кивнул, с улыбкой отмечая, что наряд приятеля не слишком разнится с его собственным: та же удобная одежда черного цвета и шляпа с безумными перьями. Только вот в придачу на Элегоре был плащ, нежно переливающийся всеми цветами радуги. «Эльфийская вещица», – сразу решил принц и отметил:

– Классный плащ!

– Ага, – фыркнул герцог, взмахнув полой одеяния, отчего цвета завертелись в радужном хороводе, и признался со скорбным вздохом: – Каждый раз даю себе слово вырядиться во что-нибудь кричаще алое с позолотой, да все силы духа не хватает. Где бы прикупить немного безвкусицы?

– Может, у Рика, – съехидничал в ответ друг, чувствуя себя легким, как перышко, и свободным.

– Я, конечно, «этот сумасшедший Лиенский», – Элегор в точности воспроизвел брезгливые интонации Энтиора и даже его надменный взгляд, – но еще не рехнулся настолько, чтобы пытаться купить что-нибудь у Рика.

Так, перебрасываясь шутками, друзья быстрым шагом двинулись по дороге в город. Дивный вечер, полный предвкушения грядущих развлечений, располагал к небольшой, почти неспешной (совершенно не спешить герцог просто не мог) прогулке.

– А где ты потерял Оскара, «сумасшедший Лиенский»? – иронизируя, спросил Лейм, когда ворота в замок остались позади. – Окончательно спятив, ты, наверное, заточил несчастного поэта в какой-нибудь из своих знаменитых подвалов?