Текст книги "Диагноз ты"

8. Сумасшедшая

Маша

Я вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, накрыла холодными ладонями пылающие щеки. Чувствуя себя так, будто только что пробежала марафон. Сердце барабанило в груди, как сумасшедшее.

Да я и сама, наверное, сумасшедшая. Точно сумасшедшая!

Во мне бурлил целый коктейль эмоций. И я не знала, за какую из них ухватиться, чтобы хоть немножко привести мысли в порядок.

– Маш, ты уже вернулась? – раздался из глубины квартиры тётин голос.

– Да! – крикнула я, приложив ладонь к груди. Даже сквозь мех шубы чувствовалось бешеное биение сердца.

Вскоре в прихожей появилась и сама тётя в длиннющем шёлковом халате и с объемным тюрбаном из полотенца на голове. Она была всего на три года младше моей мамы, но выглядела гораздо моложе. Ужасно красивая и стильная. Была бы я мужчиной, точно влюбилась бы в неё. Но как это часто бывает, как раз с мужчинами тёте и не везло.

– Ну что, не заблудилась? – спросила она, держа в руках баночку с кремом и прямо на ходу нанося его пальцами на своё лицо. – Нашла аптеку?

– Ага, нашла, – соврала я, достав из кармана и показав ей бумажный пакет с лекарствами, любезно преподнесённый мне сексуальным доктором-пикапером.

Чёрт, я ведь даже не запомнила, как его зовут…

Захотелось истерично расхохотаться, но при тёте я, конечно, не стала этого делать.

– Ну хорошо. А мне так и не дали выспаться, представляешь. С работы позвонили, ехать надо.

Тётя у меня была крутым топ-менеджер в каком-то крупном московском холдинге. И даже в отпуске ей не давали нормально отдохнуть.

– Представляю, как ты устаёшь от такого темпа, – сочувственно посмотрела я на неё.

– Да я уже привыкла, – отмахнулась она. – Жалко только, что тебе опять сегодня придётся одной скучать. Но завтра, я обещаю, мы весь день проведём вместе! Накупим ведро всякой вредной вкуснятины, будем валяться на диване, смотреть телек, болтать и хохотать.

На мгновение я даже забыла про своего доктора, почувствовав острый прилив любви к тёте. Она – самый лучший человек на земле. И пусть другие члены моей семьи так не считают, но это чистая правда. Как же мне повезло, что она у меня есть.

– Не переживай, Вер. У нас впереди почти целый месяц, ещё успеем! – улыбнулась я.

Вера состроила виноватую мордашку, подошла ко мне и обняла. А потом помогла раздеться.

– Как тебе шубка, кстати? Не мёрзнешь в ней? – спросила она, вешая свой подарок на плечики и убирая во встроенный в стену зеркальный шкаф.

– Нет, она чудесная! Спасибо тебе ещё раз.

– Да брось. Могу я, в конце концов, немного побаловать свою племянницу? Ну, побежала я собираться. Тебе помочь руку мазью намазать?

– Да нет, Вер, сама справлюсь.

– Ну если что, зови, пока я здесь.

Тётя скрылась в ванной.

Я разулась и прошлёпала босыми ногами по роскошной тётиной квартире в выделенную для меня спальню. Почти целый месяц мне предстояло жить как королеве в царских хоромах. Ну, не в царских, конечно, но комната действительно была очень классной.

В центре стояла двуспальная кровать, накрытая мягким пыльно-розовым покрывалом, невероятно гладким на ощупь. Пол был застелен таким же розовым и нежным, как пух кролика, ковром. На стене висел огромный телевизор. А с другой стороны находилось ещё более огромное французское окно. И волочащиеся по полу воздушные шторы.

Напротив кровати – туалетный столик и большой шкаф для вещей, который я на свою голову решила немного пододвинуть, чтобы поставить у окна привезённый с собой мольберт. Не могла долго без своих красок. А теперь было непонятно, когда снова возьму в руки кисть. Оставалось надеяться, что выписанные доктором-пикапером лекарства скоро помогут.

В общем, о такой спальне можно только мечтать. Но ещё больший шик придавало этой комнате и этому дому то, что они находились в Москве.

Я обожала этот город.

Позови меня тётя провести у неё целый отпуск ещё хотя бы год назад, я бы, наверное, умерла от счастья. Но тогда у неё и без меня своих проблем хватало.

А теперь уже я не могла ничему порадоваться в полную силу. Наоборот, старалась испытывать как можно меньше положительных эмоций, потому что после всегда случался откат. Мой персональный адский котёл, в котором я варилась последние месяцы, начинал бурлить с ещё большей силой.

И поэтому то, чему я позволила случиться с доктором, было чистым безумием с моей стороны.

Положила телефон и пакет с лекарствами на кровать, сама села рядом. Потрогала пальцами немного припухшие после поцелуев губы. Закрыла глаза, и сердце снова часто-часто забилось в груди.

Боже, у меня раньше никогда такого не было!

Каждый раз наедине с доктором мои мозги выключались. Я не думала ни о чём, и камень в груди на время испарялся. Я даже боль в руке переставала замечать!

Когда я увидела его впервые, там, в холле клиники, едва не лишилась дара речи. Таких красивых врачей я никогда не встречала. Ещё этот идеально выглаженный белый халат, который так выгодно подчёркивал его мужественную фигуру. И натягивался при каждом движении широких плеч…

Зачем только Вера настояла, чтобы я потащилась туда на ночь глядя? Уж лучше бы я дождалась утра!

Мне даже просто разговаривать с доктором давалось с трудом, а от мысли, что он станет ко мне прикасаться, и вовсе хотелось упасть в обморок!

Но надо же, не упала.

Я сказала ему, что подумаю.

Подумаю!

Согласна ли я встречаться с ним только ради секса.

Да любая уважающая себя девушка после такого вопроса залепила бы ему пощёчину.

А я сказала, что подумаю. Кошмар.

Неужели я всерьёз собралась над этим размышлять?

Не зря говорят, что большие города развращают. Всего несколько дней в Москве – и вот, пожалуйста. Что будет дальше? Страшно себе представить.

Высыпала содержимое пакета с препаратами на кровать. Аккуратно закатала рукав свитера и нанесла мазь на больное место. Легонько помассировала, надеясь, что это поможет. Хотя теперь боль в руке стала наименьшим поводом для переживаний.

Телефон на кровати пиликнул входящим сообщением.

Номер на экране высветился незнакомый.

«Забыл сказать, у тебя нереально красивые глаза»

9. Покорить Эверест

Отправил сообщение и долго смотрел на экран с двумя галочками «прочитано», чувствуя себя идиотом. Не покидало ощущение, будто Маша согласилась подумать над моим хамским предложением только для того, чтобы я разблокировал двери и выпустил её из машины.

Но, как говорится, что сделано – то сделано, обратно фарш не провернёшь.

Телефон пиликнул входящим сообщением, когда я уже выезжал с Машиного двора.

«Это никак не поможет тебе убедить меня согласиться»

Невольно усмехнулся. Ну, по крайней мере, у нас складывался диалог. Это намного лучше, чем если бы она послала меня куда подальше. Но рано я радовался.

Притормозив на красном, напечатал ответ, всё ещё улыбаясь во все свои тридцать два зуба:

«А что поможет?»

На этот раз Маша ничего не ответила.

Я рулил и без конца поглядывал на телефон. Он упорно молчал всю дорогу, заставляя меня с каждой минутой всё больше терять веру в успех операции.

Ехать домой не хотелось. На улице всё так же валил снег, но на щедро посыпанных реагентами дорогах не образовывалась каша, и кататься по ним было приятно.

Я долго колесил по центру, разглядывал старинные монументальные здания и современные стильные высотки. Мне нравилось здесь. Мне нравилось здесь всё. Огромный бурлящий жизнью город. Он будил во мне что-то. Что-то новое – или хорошо забытое старое. Какое-то дикое, необузданное желание жить. Идти вперёд. Не останавливаться на достигнутом. Покорить Эверест и вернуться обратно. Доказать всему миру, что я чего-то стою. Как в детстве…

Но тогда я мечтал достичь всевозможных вершин, чтобы мой биологический отец однажды узнал о моих успехах и горько пожалел о том, что отказался от меня. Но теперь мне было на него плевать. Теперь природа моих желаний носила совсем иной характер. Будто я очнулся от долгого сна и наконец взглянул на мир ясными глазами.

Я вернулся домой, когда уже начало темнеть. А Маша так и не написала.

Следующая неделя выдалась суматошной. По моей инициативе меня отправили на повышение квалификации, где я проводил половину дня, а другую половину – вёл приём в клинике.

О своей необычной пациентке вспоминал только по ночам. Маша с завидным постоянством снилась мне, и просыпался я с мучительным стояком. Но больше не предпринимал попыток связаться с ней. Она ведь так и не ответила на моё сообщение. Я решил оставить девушку в покое.

Только нужно было срочно найти кого-то, чтобы снять напряжение, и выбросить уже эти голубые глаза из своей головы.

В субботу вечером, закончив работу, я зашёл в кофейню недалеко от клиники, там варили самый лучший кофе в округе. И почти всегда была очередь.

Этот раз не стал исключением. У стойки, где трудились сразу три баристы в одинаковых форменных рубашках, скопился народ.

Я подошёл ближе, намертво прилепившись взглядом к длинной копне светлых волос, спадающих вниз по очень знакомой шубке. Их обладательница стояла в конце очереди ко мне спиной. Будто почувствовав мой взгляд, она повернула голову, и я обрадовался, как ребёнок.

Хоть и решил, что продолжать общение с Машей – плохая идея, сейчас, когда я увидел её здесь перед собой, мне напрочь отшибло память. Не задумываясь, подошёл к своей голубоглазой пациентке, которая успела отвернуться и сделать вид, будто не узнала меня. Наклонился к ней сзади и нагло прошептал в ухо:

– Привет…

Только после этого заметил, что Маша здесь не одна. Рядом с ней стояла молодая стильно одетая женщина, удивлённые глаза которой тут же впились в меня с особой пристальностью.

– Привет, – ошарашено повернулась ко мне Маша и смущённо покосилась на ту самую женщину.

– Добрый вечер, – улыбнулась мне та, продолжая разглядывать с неприкрытым любопытством.

– Добрый, – ответил я с вежливой улыбкой. И снова посмотрел на Машу, которая сейчас выглядела ещё более напуганной, чем в день нашего эксцентричного знакомства: – Как твоя рука?

– Спасибо, уже намного лучше, – скромно ответила она.

– Маша, ты нас не представишь? – звонко поинтересовалась её спутница.

Маша, казалось, испытывала какую-то просто чудовищную неловкость. Будто её только что застукали с любовником, не меньше. Её щеки пылали красным, глаза то бегали, то смотрели вниз, под ноги.

Я ничего не понимал. Может, она обманула по поводу мужа? Но зачем?

– Это Вера, моя тëтя, – произнесла, наконец, моя пациентка и сконфуженно замолчала.

– Илья, – представился я и пожал Машиной тëте руку.

– Очень приятно! – Она, в отличие от своей племянницы, держалась уверенно и свободно. И вела себя вполне… дружелюбно. Что окончательно сбивало с толку.

– Взаимно, – ответил я, снова переключив внимание на Машу.

Пока мы тут знакомились, народ за стойкой незаметно рассосался, и подошла наша очередь.

– Добрый вечер, один апельсиновый раф и один латте с корицей, пожалуйста, – обратилась родственница Маши к баристе.

– И двойной американо. Я заплачу, – добавил я, мягко оттеснив её от кассы.

– Какой приятный молодой человек, – проворковала Вера, подтолкнув плечом свою племянницу, пока та продолжала стоять рядом и упорно молчать, глядя в пол. – А откуда вы с Машей знакомы, если не секрет?

– Илья – врач, мы познакомились в клинике, куда я ходила с рукой, – неожиданно подала голос Маша, наконец, отлепив взгляд от пола.

– И ты мне даже ничего про него не рассказала? – Тётушка с шутливым задором толкнула племянницу в бок. – Как ты могла?

– Вер, – с укором посмотрела на неё Маша.

– Ладно, молчу-молчу. Илья, а вы никуда не торопитесь? Может быть, составите нам компанию?

– С удовольствием, – ответил я, заметив, как Маша возмущенно округлила глаза. Но возражать не стала.

Дождавшись заказа, мы устроились за удачно освободившимся у окна столиком. Вера засыпала меня вопросами о работе, Маша сидела и смотрела в свою чашку. Я чувствовал себя максимально странно, не понимая, что происходит.

От меня не ускользнуло, как Вера иногда бросала быстрые взгляды на свою племянницу, будто желая увидеть её реакцию на мои слова. И как внимательно следила за мной, когда я в свою очередь пытался встретиться глазами с Машей.

Но всё это продлилось недолго. Буквально спустя пять минут наших посиделок, Вера достала из сумочки свой телефон и с озабоченным видом уставилась на экран.

– Чёрт. Ребята, мне придётся вас покинуть. Срочно нужно метнуться в офис. Илья, как хорошо, что мы вас встретили, вы же не бросите Машу здесь одну?

– Конечно, не брошу, – заверил я, мгновенно проникаясь симпатией к этой милой женщине.

Маша же смотрела на свою тётю так, будто та её предала.

Но Вера этого словно не замечала. Поднялась на ноги, чмокнула племянницу в щеку и, прихватив свои вещи, поспешила на выход.

Мы с Машей остались вдвоём за маленьким круглым столиком.

Долго смотрели друг другу в глаза, пока я первым не нарушил молчание.

– Ну что, подумала?

10. Хитрый джинн

Казалось, она смутилась на секунду. Щёки снова тронул розовый румянец.

Но уже спустя мгновение Маша приосанилась. Поправила высокий ворот шерстяного платья, мимолётно коснулась пальцами волос, убрав их за уши. Посмотрела мне в глаза и задорно поинтересовалась:

– Ты что, следишь за мной?

– Вообще-то, я тут работаю за углом, – усмехнувшись, развёл я руками. – Не поверю, что ты забыла.

Маша улыбнулась. В её прекрасных голубых глазах плясали озорные огоньки. Складывалось такое впечатление, что с уходом тëти девушку будто подменили.

Она взяла двумя руками свою чашку и отпила из неё.

– Я подумала. И решила, что это плохая идея, Илья, – деловито сообщила Маша.

Ну, в общем, я ничего другого от неё уже не ожидал. Однако несмотря на то, что меня в очередной раз отшивали, происходящее всё больше нравилось мне.

– Почему плохая? – с деланным любопытством поинтересовался я.

– Потому что ты обязательно в меня влюбишься, – убила она меня ответом, – и будешь ходить за мной по пятам, умоляя выйти за тебя замуж, а мне это совсем не нужно.

– Вот это самоуверенность, – негромко рассмеялся я. – А может, ты сама боишься в меня влюбиться, м?

– Может, и боюсь, – не стала спорить Маша. – Какая разница, кто из нас станет жертвой? Главное, что идея всë-таки плохая.

– Ну а если мы влюбимся друг в друга?

Девушка покрутила головой.

– Обычно всегда влюбляется кто-то один. А второй либо позволяет себя любить, либо отвергает, причиняя жуткую боль. Честно говоря, меня ни тот, ни другой варианты не устраивают.

– Откуда в тебе столько пессимизма? – удивился я.

Маша пожала плечами.

– Не ты ли мне недавно говорил, что никогда не встречал счастливых семей?

– Говорил, да, – согласился я, взяв со столика свой стакан и отпивая горячий кофе. – Но из любого правила бывают исключения. Я думаю, нам с тобой будет так классно вместе, что ради этого не жалко и чем-то пожертвовать.

– Не жалко пожертвовать чьим-то сердцем? – хитро прищурившись, уточнила она.

– Понимаешь, Маша, – вздохнул я, покрутив в руках стакан и вернув его на место, – жизнь такая штука, никогда не знаешь, с какой стороны она ударит. Если постоянно бояться, что случится что-то плохое, можно и не жить вовсе.

Маша опустила глаза на свою чашку и принялась задумчиво водить пальчиком по фарфоровому ободку.

– Но ведь если есть шанс уберечь себя от боли, глупо же им не воспользоваться? – в конце концов, спросила она.

– Ещё глупее отказывать себе в удовольствиях, боясь того, что может даже не произойти.

Маша посмотрела на меня, и её глаза снова коварно заблестели.

– А я смотрю, язык у тебя подвешен, – поддела она меня.

– Поверь, это не единственное моё достоинство, – ухмыльнулся я.

– О, я в этом даже не сомневаюсь.

Какое-то время мы снова сидели и молчали, глядя друг другу в глаза, не замечая суеты вокруг. У стойки толкались люди, ожидая свои заказы, кто-то сновал по залу в поисках свободного места, кто-то слишком громко разговаривал, у кого-то без конца звонил телефон. Но нам было всё равно. Казалось, будто кто-то приглушил звуки всего остального мира или накрыл наш столик невидимым куполом.

– Ты очень красивая, – сказал я.

– Ну прекрати, – возмутилась Маша, пряча улыбку. – Нормально же общались, что ты начинаешь?

– Нет, правда, ты очень красивая. Не в смысле этих навязанных эталонов красоты, а как человек. Я много разных людей встречаю каждый день, и все они в большинстве похожи друг на друга, а ты… Ты другая. У тебя глаза такие… Умные.

– Как у собаки? – с серьёзным видом уточнила девушка.

Я чуть кофе не поперхнулся.

Нет, я, конечно, не мастак делать комплименты, но могла бы и промолчать из вежливости.

– Маш, я, между прочим, искренне, не надо ёрничать.

Она тут же перестала улыбаться и пронзительно посмотрела на меня.

– Ладно, ты тоже красивый.

– Да, я знаю, – с важным видом кивнул я.

– Пффф… – Маша закатила глаза и звонко рассмеялась.

И я залюбовался ею. Её веселье было таким искренним и заразительным, что хотелось смеяться тоже. Но я только улыбался и смотрел.

Чёрт, кажется, жертвой всё-таки быть мне.

– Хочешь ещё кофе? – предложил я, заметив, что её чашка опустела.

– Нет, спасибо.

– А есть хочешь? Поехали в другое место.

– Нет. – Маша с тёплой полуулыбкой покачала головой.

– Может быть, хочешь чего-нибудь сладкого? Тортик? Пирожное? – продолжал гадать я.

– Не-а.

– А что же ты тогда хочешь?

Маша кокетливо пожала плечами.

– Не знаю.

Наш столик был очень маленьким. Стоило всего лишь завести под него руку и наклониться немного вперёд – и вот я уже коснулся ладонью девичьего колена. Обтянутого лишь тонкой тканью колготок. Или, возможно, чулок…

Маша на мгновение опустила ресницы, выдохнув. А её пальцы сильнее сжались на пустой чашке.

Как мало мне было нужно рядом с этой девушкой, чтобы заиграла кровь и возбуждение побежало по венам.

– Подумай хорошо, – произнёс я, понизив голос, легонько поглаживая её колено, – чего ты хочешь. Я выполню любое твоё желание, как джинн из сказки. Но только при одном условии.

– При каком условии? – едва слышно отозвалась Маша.

– Желание должно быть искренним.

– Ах ты хитрый джинн…

Моя рука забралась чуть выше, и я легонько сжал пальцами Машину ногу. Девушка снова прикрыла глаза.

– Да, я такой. Ведь на самом деле я знаю, чего ты хочешь.

– И чего же я хочу?

– Ты хочешь… – Моя рука забралась ещё выше, переместившись на внутреннюю сторону бедра. – Чтобы… – Я продвинулся ещё на пару сантиметров и посмотрел Маше в глаза. – Чтобы я тебя…

Но тут она плотно сжала ноги и не пустила меня дальше.

– Джинн очень самонадеянный, – осуждающе произнесла она с пылающим лицом.

– Джинн ужасно соскучился по твоим губам.

– Джинн ещё пожалеет, что так нагло соблазнял меня.

– Может быть, пожалеет… Ну и что?

– Да ты не джинн, ты змей искуситель!

Я убрал руку из-под стола и невинно улыбнулся.

– Пойдём отсюда?

– Ну пойдём, – вкрадчивым тоном ответила моя собеседница.

Мы вышли на улицу, и ветер тут же растрепал её волосы. Я принялся укладывать их на место. Прядку за прядкой, проводил ладонью, приглаживая, но новые порывы ветра пускали все мои труды насмарку.

Маша смотрела на меня снизу вверх и улыбалась, позволяя творить со своими волосами всё, что вздумается.

– Это бесполезно! – в конце концов, со смехом заверила она после очередного налёта ветра.

Я нахмурился.

– Почему ты ходишь без шапки? На улице холодно.

– А ты почему?

– Мне проще, я же врач. Если заболею, могу сам себя вылечить.

Маша снова рассмеялась.

– А если я заболею, то у меня будет повод прийти к тебе!

– Лучше не болей, – я заправил очередную прядку ей за ухо, – ко мне ты можешь приходить и без повода.

Обнял за талию и привлёк к себе, но заметив, как Маша сглотнула и напряглась, сохранил небольшую дистанцию. Просто смотрел на её губы, мечтая снова их поцеловать. Джинн рвался из бутылки на волю.

Но я не хотел, чтобы Маша снова от меня сбежала.

– Пойдём в кино? – внезапно пришла мне идея. – Сто лет там не был. Возьмём билеты на последний ряд…

– Ого, а что, разве такая программа входит в отношения только для секса? – притворно удивилась Маша.

– А зачем ограничивать себя какими-то рамками? В нашу программу может входить всё, что мы только пожелаем.

– Нет, так не пойдёт. Если мы хотим обойтись минимум жертв, тогда лучше установить правила.

– Так, а это уже интересно. Какие правила?

Маша отстранилась от меня и начала загибать пальцы:

– Никаких походов в кино, никаких прогулок в обнимку под луной, в общем, никакой этой романтики. Мы встречаемся ровно три недели, а потом расстаемся и больше никогда не увидимся. У тебя ведь ко мне спортивный интерес, правильно? Ты получишь, что хочешь. А я получу своё…

Моя челюсть полетела вниз так стремительно, что я не сразу смог её подобрать.

Никак не ожидал услышать нечто подобное от Маши. Да я вообще уже не верил, что она согласится.

– Почему только три недели? – озадаченно поинтересовался я, надеясь, что это не очередная её шутка. Но было не похоже.

– Не спрашивай. Такие у меня условия, – отрезала девушка. – Если они тебя не устраивают, то…

– Меня всё устраивает, – поспешно заверил я, пока она не передумала.

Огромные голубые глаза снова смотрели на меня испуганно, будто Маша сама была в шоке от того, что только что наговорила. Я притянул её к себе и успокаивающе погладил по голове.

Три недели казались ничтожно маленьким сроком для нашего романа. Но я был уверен, что это поправимо. Мы оба не захотим ничего заканчивать ни через три недели, ни позже.

– Тогда поехали ко мне? – предложил осторожно.

Девичьи ладони упёрлись мне в грудь.

– Нет, я сегодня не готова… Давай завтра?

Былая уверенность пропала из её голоса, и я напрягся.

– Нет. Сегодня. Завтра ты передумаешь.

– Не передумаю. Клянусь.