Текст книги "Только голуби летают бесплатно"

– Расскажите про отца, – сказала Аня. – Какой он был?

Стас помолчал.

– Бизнесмен. Мой партнер.

– Вы часто бывали вместе?

– Приходилось.

– Наверное… вместе отдыхали… с девушками?

– Я не охотник до девок, – резко сказал Стас.

– А эта девушка… Маша… Она с ним давно?

– Какая Маша?

– Которая вчера была в особняке.

– А, – вспомнил Стас, – не знаю. Недели две, не больше. Они у него дольше двух недель не задерживались.

– Но ведь вы ее знали.

– Ее все знают, – поморщился Стас.

Аня вспомнила, как фамильярно Стас обнимал Машу за плечи.

– Вы с ней тоже спали? – сказала она.

– Это не имеет значения.

Помолчал и добавил:

– Прости, Аня, тебе не кажется, что мы не о том говорим? Мы говорили о компании, так? Девушки – Семена или мои – к этому отношения не имеют. А вот твоя встреча с Зубицким – имеет. Какого хрена ты с ним договаривалась?

– Я не с ним договаривалась. А с…

– Знаю. Там более. Ты договорилась. Эту договоренность нарушать нельзя. Твой отец два года не платил. Это его бизнес был, «Авиарусь», не твой – чего ты полезла платить?

– Потому что бизнес – это когда платят по долгам, а когда не платят – это мошенничество, – сказала Аня. – Я сбила три миллиона до одного. И я заплачу.

Стас молчал. Очень долго.

– Ты не понимаешь. На счетах компании нет денег. Ни трех лимонов, ни одного. Деньги за самолеты ушли в оффшорку. А где эта оффшорка, знал только твой отец. Он даже мне не успел заплатить. Между прочим, твоя компания за эту сделку должна мне двадцать пять миллионов долларов.

Съеденная пища вдруг превратилась в животе Ани в камень. Она осторожно положила вилку и взглянула в глаза Стасу. Они были коричневые и очень безжалостные.

Занавес снова осторожно раздвинулся, и в кабинетике материализовался официант. Тарелки в его руках были накрыты огромными крышками, напоминающими купол обсерватории. Когда официант сдернул сверкающие полушария, под ними в россыпи дикого риса засверкали красные клешни омара.

Когда официант ушел, Стас поднял бокал и снова чокнулся с Аней.

– После похорон ты возвращаешься в Лондон, – сказал Стас. – Я займусь всем остальным.

– Исключено. Я – наследница. Я найду эти деньги, Станислав Андреевич. Я буду управлять этой компанией.

– Ты много знаешь о том, как управлять российскими компаниями?

– Между прочим, я учусь в LSE.

– Это что такое?

– Это Лондонская школа экономики.

Стас молчал. Долго-долго.

– Я бы предпочел, чтобы ты уехала, – сказал Стас. – Но если хочешь… оставайся. Только это не совсем одно и то же, Россия и Лондонская школа экономики. И еще раз: если на тебя кто-то будет давить, скажи, что Стас обещал тебе помощь.

– Вы не бизнесмен, – внезапно сказала Анна.

– Я бизнесмен, – голос у Стас был очень усталый. – Вот, кстати, визитка.

Стас вынул беленький квадратик и приписал сверху мобильный телефон.

Когда Аня вернулась на Рублевку, было уже два часа ночи. Она безумно устала, но все-таки перед тем, как лечь спать, она включила отцовский компьютер и влезла в интернет.

Результат поиска не удивил ее. По мнению сайта compromat.ru, Станислав Войнин был лидером одной из крупнейших российских преступных группировок.

Глава вторая

Совет директоров начался ровно в девять утра. Директоров было семеро. Они были незаметные и какие-то потрепанные, все – работники «Авиаруси». Ее отец распоряжался компанией единолично, и директора были – практически подставные фигуры. Для удобства Ани кто-то расставил перед директорами таблички с именами и фамилиями.

Единственным по-настящему бросающимся в глаза исключением был молодой парень в шелковом галстуке за двести баксов и безукоризненно пошитом костюме. По неуловимой манере держаться Аня поняла, что парень учился где-то на Западе, в Гарварде или Йеле. Звали его Дмитрий Иванович Мережко, и именно ему принадлежал злополучный «мерседес», на котором взорвался отец. По документам, которые Аня вчера изучила, Мережко представлял кипрскую фирму Carnaby Ltd, владевшую семнадцатью процентами акций «Авиаруси».

У Ани было такое впечатление, что за фирмой стоял Стас. Это впечатление превратилось в уверенность, когда за минуту до начала совета Мережко наклонился к Ане и сказал:

– Эти деньги, миллион двести, они еще не были переведены со счетов нашей компании. Мы позвонили в банк и заблокировали перевод. Еще какие-нибудь указания?

– Да, – сказала Аня. – Подготовьте приказ об увольнении Алексея Защеки.

Самого Защеки среди присутствующих не было. Может быть, его уже вообще не было в живых? Может быть, Стас отдал приказ залить его в бетон и сбросить в море, как в фирме про калифорнийских гангстеров, который она видела? Аня вздрогнула. Правда, в Москве нет моря. Но бетона полно.

– Ну что же, – сказал Мережко, – у нас первый пункт повестки дня: выборы нового генерального директора. Есть кандидатура Анны Семеновны Собиновой. Кто за?

Мережко поднял руку первым. Все остальные потянулись за ним, как утята за уткой.

– А Анна Семеновна представляет себе, в каком состоянии находится компания? – спросил один из членов совета директоров. Перед ним стояла табличка «Иннокентий Башков», и он был в «Авиаруси» зам по техническим вопросам.

– Компания находится в неважном состоянии, – ответил Мережко, – у компании осталось всего три самолета, из них один в ремонте, а другой в ближайшем будущем потребует капитального ремонта на сумму в три с половиной миллиона долларов. Вдобавок даже эти самолеты не могут летать ни из одного московского аэропорта, потому что всем аэропортам мы задолжали за стоянку и обслуживание. С учетом долгов в бюджет кредиторская задолженность компании составляет сто пятьдесят миллионов долларов.

Мережко сел. Ане показалось, что его слова прозвучали, как похоронная молитва. Сто пятьдесят миллионов долларов! И против них – восемьдесят пять миллионов за проданные самолеты.

И эти восемьдесят пять миллионов долларов – неизестно где.

В дверь осторожно просунулась секретарша и подала Ане трубку.

– Это срочно, – сказала секретарша.

Аня взяла трубку, втайне надеясь услышать голос Стаса. Но это был не Стас. Это был Никитин, молодой владелец компании «Скайгейт».

– Анна Семеновна, – сказал Никитин. – Я прошу вас приехать ко мне. В московский офис, это на Садовом. Немедленно.

– Зачем?

– Если вы не знаете, тогда – не по телефону.

Аня уже надевала пальто на первом этаже, когда к ней спустился Дима Мережко. В руках его был толстенький серый телефон марки «Бенефон». За ним следовали два охранника в камуфляже и с автоматами. Совсем непохожие на веснушчатого длинного Игоря и маленького Петю.

– Возьмите, – сказал Мережко. – А то мы тут заметили, у вас только лондонский номер.

– Это Стас заметил?

Мережко улыбнулся.

– Станислав Андреевич вообще очень наблюдательный человек.

Аня помолчала. Телефон был неожиданно тяжелый и формой напоминал прямоугольный кусочек бетона. Ане почему-то не хотелось брать подарки от Стаса. Особенно если они цветом и формой напоминали бетон.

– Спасибо, – сказала Аня, пряча телефон в карман и направляясь к выходу. Два охранника двинулись за ней.

– И уберите пожалуйста этих громил.

– Это сотрудники СОБРа, – сказал Мережко, – начальник службы безопасности подписал с ними сегодня контракт.

Аня пожала плечиком и вышла сквозь распахнутый настежь бронированный шлюз.

* * *

Московский офис Никитина занимал один из этажей стеклобетонной пирамиды на перекрестье Садового кольца и Цветного бульвара. Сотрудники офиса сидели за небьющимися перегородками, и улыбки были приклеены к их лицам импортным водостойким клеем. В своих белых рубашках и скромных галстуках они напоминали молодых телят, запертых по боксам на ферме.

Сам Никитин был в бежевых брюках и полосатом пуловере. Он орал на кого-то по мобильнику, стоя у окна, и на звук отворившейся двери даже не повернул головы. Аня кашлянула и сказала.

– Вы меня искали.

Никитин обернулся. Мобильник в его руке проделал сальто в воздухе и шлепнулся, ненужный, куда-то на диван.

– Искал. Сегодня утром в Нижнем Новгороде судебные приставы арестовали ТУ-204 из числа проданных мне вашей компанией. Мы вынуждены были задержать пассажирский рейс на два с половиной часа, пока меняли самолет. Может, для вас это и нормально, а в моей компании такого не бывает. В моей компании я увольняю людей за десять минут задержки рейса. Самолет и сейчас под арестом.

– Из-за чего он арестован?

– Некая компания «Росско», которой твой отец чего-то там задолжал, подала иск о банкротстве «Авиаруси», и в рамках этого иска она потребовала наложить арест на все имущество, незаконно отчужденное у твоей компании. Завтра мы отобъем этот арест. Но ты еще сегодня заплатишь этим козлам, что они требуют!

– Чем? – невольно ахнула Аня.

Голубые глаза Никитина сузились. Он смотрел на нее, как смотрит гонщик на ящик, вывалившийся на дорогу из грузовика. Ящик, который надо отшвырнуть бампером, чтобы выиграть гонку. Аня вдруг интуитивно почувствовала, что этот человек может быть так же опасен, как Стас. Человек, который в тридцать пять лет в России создает вторую по величине авиакомпанию, не может быть не опасен.

– Чем?! Я перевел твоему отцу восемьдесят пять миллионов долларов! Это была идея твоего отца, платить в черную, а не в белую! И в сумму этой сделки входило обеспечение меня от всякого дерьма!

– Это неправда, – сказала Аня, – в моей компании нет этих денег. Вы их не заплатили. Вот откуда все наши проблемы.

– Что?!!

Аня гордо подняла голову.

– Докажите, что вы их заплатили.

Никитин молчал секунду. Потом подошел к стене, распахнул невзрачный, как ряса доминиканца, сейф, – Аня заметила идеально ровные стопки бумаг, – и бросил Ане одну из папок.

– Пожалуйста, – сказал Никитин, – договора. Подписано мной и Собиновым. Приложения. Подписаны мной и Собиновым. Платежки. На те фирмы, которые указаны в договоре. На те счета, которые оговорены в приложениях. Изволь. Соrvina Trading. Royal ltd. Ibisa Trading. Полетные свидетельства. Мы вместе ходили в авиационный комитет оформлять наше право летать по вашим маршрутам, ты понимаешь, что я не только покупал самолеты, но и маршруты, я покупал все активы вашей компании безо всех ее дерьмовых долгов! Ты думаешь, что твой отец пошел бы в Авиационный Комитет переписывать маршруты, если б я не перевел ему деньги? Да если б я грош забыл, он бы на этом основании расторг сделку, с него бы сталось! Вот, специально для идиотов, – бумага. Я, Собинов Семен Аркадьич, претензий к SkyGate и любым другим участникам сделки не имею. Дата, подпись. Четыре дня назад!

Аня закрыла лицо руками. Как ни была она ошеломлена, она вдруг вспомнила что-то.

– Но… каким образом… эта компания, которая подала иск о банкротстве, разве она не должна была известить отца?

– Должна. Вопрос, почему твой отец этого не заметил. Учитывая его репутацию кидалы, это очень большой вопрос.

– Не смейте так говорить о моем отце! Вы… он вечно доверялся мерзавцам, сначала Веригин, который его обокрал, а потом вы…

– При чем тут Веригин?

– Веригин! Ну, тот партнер, который украл деньги и сбежал!

– Аня, вы что, серьезно считаете, что Веригин – жив?

– Он наделал дыр в компании, убил Кудакова и сбежал!

Никитин смотрел на нее мгновение.

– Анна Семеновна. В компании было три владельца: Кудаков, Веригин и ваш отец. Потом два владельца из трех погибают, а вместо них в компании появляется Стас. За какие такие заслуги? Он что, деньги вложил в компанию? Как бывший ее генеральный директор могу вас заверить, что денег Стас не вкладывал. Так за что он получил треть акций?

– Вы… вы подлый человек. Вы обвиняете отца, а вы его сами и убили!

– Анна Семеновна!

– Я вас слышать не хочу, – завизжала Аня.

Она швырнула в него бумагами и побежала вниз, прочь, прочь из этой преуспевающей стеклянной горы.

Никитин некоторое время глядел ей вслед. Потом аккуратно собрал документы, выровнял их края, сложил в прозрачную офисную папку и вызвал секретаршу.

– Сделай копии и отправь курьером в «Авиарусь». Собиновой.

– Но у них…

– Видимо, их кто-то забрал. И соедини меня с Войниным.

* * *

Аня вернулась в компанию в половине третьего. Она еще раз выпотрошила сейф в отцовском кабинете. Она запросила в бухгалтерии все документы, имеющие отношение к движению денег по счетам.

Она внимательно изучила те бумаги, которые – спустя полчаса – привезли ей в офис от Никитина.

Восемьдесят пять миллионов долларов были переведены со счетов оффшорных структур Никитина на счета фирм Corvina Ltd, Bass Ltd, Ibisa GHBH и Royalle GMBH. Счета фирм были открыты в швейцарском Banco del Rey.

Фирмы, видимо, принадежали Собинову. Но ни одна из бумаг в «Авиаруси» не подтверждала этого и не давала Анне права обратиться в «Банко дел Рей» с просьбой предоставить сведения о дальнейшем движении денег.

А когда Аня вернулась из бухгалтерии в свой кабинет, она обнаружила в кабинете Алексея Защеку.

Защека был цел и невредим, только вот лицо его было цвета подмокшей вермишели. Руки его слегка дрожали, и был он не один. Вместе с ним под сенью аквариума с пираньями сидел подтянутый сорокапятилетний мужчина в полосатом пиджаке и синей сорочке.

– Кто вас сюда пустил, Алексей Измайлович? – спросила удивленно Аня.

Товарищ в полосатом пиджаке встал и вынул из кармана небольшой пластмассовый приборчик. Аня замолчала и стала с удивлением наблюдать за его действиями. Полосатый сначала обшарил приборчиком все стены и кресла, а потом еще раз провел им по наиболее укромным местам. Аня догадалась, что он ищет жучки.

– Чисто, – сказала полосатый. – Но осторожность не помешает.

С этими словами он снова полез в пиджак и вытащил оттуда еще одно устройство размером с карманный магнитофон. Щелкнул кнопочкой.

– Эта штука подавляет любую запись, – сказал он, – рекомендую. Отечественная разработка, между прочим.

Аня-таки была впечатлена процедурой, но постаралась свое любопытство не показывать:

– И что это значит, Алексей Измайлович? Учитывая, что вы уволены?

– А я здесь не на правах сотрудника «Авиаруси», – сказал Защека. – Я здесь в качестве советника компании «Росско».

Аня уже где-то слышала это название.

– Видимо, вам это слово сегодня назвал Никитин. «Росско» арестовала его самолеты.

Ане хотелось спрятаться под стол. А еще лучше, убежать отсюда. В Гайд-парк, где по озеру плавают такие красивые лебеди. В Сити, похожее на музей гигантских сталактитов, куда ее уже звали стажироваться во Всемирный Банк и где никогда, никогда восемьдесят пять миллионов долларов за чужие самолеты не переводят с оффшора на оффшор, забыв оставить об этом документы в собственном сейфе.

Полосатый человек, бывший с Защекой, кашлянул.

– Видимо, мы должны объясниться, – сказал полосатый. – «Росско», – это, собственно, ваша компания.

И протянул Ане визитную карточку. Карточка была украшена большим двуглавым орлом медно-желтого цвета. Аня взяла ее в руки и прочла: «Кутятин Захар Федорович. ФСБ РФ. Управление экономической безопасности». Аня молча опустила карточку в карман брюк, туда, где уже лежала карточка Стаса.

– И какое отношение ФСБ имеет ко всему этому делу? – спросила Аня.

Кутятин кашлянул.

– Дело в том, – сказал Кутятин, – что ваш отец обращался к нам. Незадолго до смерти.

– В связи с чем?

– Станислав Войнин. Насколько я понимаю, вы уже познакомились со Станиславом Андреевичем. Даже ужинали вчера вместе.

Аня кивнула. Ну конечно. Они за ней следили. В западных фильмах ЭФ-Би-Ай всегда следит за мафией. И теперь они считают ее пособницей мафии только потому, что она ужинала с Войниным.

– Вы отдаете себе отчет, – спокойно спросил Кутятин, – что вы ужинали с убийцей своего отца?

Аня окаменела. Она ждала этих слов. Ей намекали на это. Но еще никто, даже старый смешной Эдуард Каменецкий, даже следователь Арлазов, не осмеливался произнести это вслух.

– Семен Собинов попросил у нас защиты, – сказал Кутятин. – Когда-то у Собинова было два партнера. Станислав Войнин убил их и занял их место. Но ему мало было быть акционером. Его фирмы – эксклюзивные поставщики топлива, эксклюзивные продавцы билетов, эксклюзивные поставщики обедов на борта «Авиаруси», – обдирали и обдирали компанию. Поэтому у нее такие долги. Вы знаете, по какой цене поставляли стандартный обед на борт каждого рейса? По семьсот рублей за порцию. За эти деньги можно в ресторане покушать. А кто поставлял? Фирма «Нина». А Ниной, между прочим, зовут сестру Войнина.

Кутятин усмехнулся и ласково потрепал по руке сжавшуюся в комочек Аню.

– Ваш отец пытался возражать. Войнину это пришлось не по душе. Он решил выжать компанию досуха, выкинуть и забыть. Ваш отец попытался предложить выкуп, Войнин отказался и стал давить на Семена Собинова, требуя продать самолеты «Скайгейту» за копейки.

Когда Собинов понял, что у него нет возможности отказаться от требований Войнина, он разработал схему, связанную с фирмой «Росско». Он аккумулировал в «Росско» большинство долгов компании, которыми он хоть как-то мог управлять. Он намеревался обмануть своих мучителей. Как только сделка была завершена, как только обе стороны отказались от претензий, «Росско» должна была обанкротить «Авиарусь», вернуть себе через процедуру банкротства самолеты и летать самостоятельно.

На столе резко зазвонил телефон. Это был прямой номер Собинова.

– А деньги? – спросила Аня. – Деньги, которые заплатил Никитин? Восемьдесят пять миллионов долларов. Как же это, сначала получить деньги, а потом забрать самолеты?

– Анечка, никто не платил денег. У Никитина нет таких денег. Никитин никто, беглая дрянь, он полтора года был в розыске. Неужели вы еще не поняли? Нету никакого Никитина, есть Войнин. Просто Войнин не мог полностью контролировать вашего отца, а Никитина он контролировать может. Но мы опоздали. Как только Войнин закрыл сделку, он убил вашего отца. Чтоб не было помех.

Аня закрыла лицо руками и не шевелилась.

– Однако Войнин просчитался, – сказал Защека. – Остались вы. И если вы, как генеральный директор компании, поможете «Росско», то самолеты вернутся в компанию. От тех, кто за них не заплатил.

Аня подняла на него тяжелый взгляд.

– Алексей Измайлович, как так получилось, что вы начали операцию по спасению компании с того, что украли из нее миллион двести тысяч долларов?

Телефон зазвонил снова. Защека, не обращая на него никакого внимания, в недоумении развел руками и оборотился к Кутятину.

– Очень просто, – сказал Кутятин, – у нас были договоренности с вашим отцом. Он просил защиты. Люди работали, и эту работу надо было оплатить. А ваш отец сделать это не успел.

– А почему Алексей Измайлович все валил на Войнина?

– У Леши не было права расшифровать себя без нашего согласия. И сказать, что в дело замешаны госструктуры.

Аня молчала.

– Мой отец обратился к вам за защитой от бандитов, – наконец сказала она. – Если я правильно понимаю, защитить его – это посадить Войнина. Почему вместо ареста Войнина у вас получилась кража миллиона двухсот тысяч и банкротство чужой компании?

– Потому что это Россия, а не кино про ФБР, – резко ответил Защека.

– Анна Семеновна, – сказал Кутятин, – ваш отец хотел вернуть себе самолеты, которые украли у него Войнин с Никитиным. Вы сомневаетесь, что это Войнин убил вашего отца? Вы сомневаетесь, что если вы будете сотрудничать с нами, то вы вернете себе компанию, деньги и самолеты?

– Нет, – сказала Аня, – не сомневаюсь.

– Прекрасно. Тогда подпишите вот это.

Аня недоуменно взяла бумагу.

– Это что?

– Я еще раз повторяю, Анна Семеновна. Ваш отец должен нам эти деньги. А мы должны эти деньги суду. Аня, вы понимаете, что приставы арестовали сегодня один самолет, а не все, только потому, что вчера вы остановили платеж??!

Телефон зазвонил в третий раз. Аня, не выдержав, сняла трубку. Голос на том конце трубки был вкрадчив и тих.

– Анна Семеновна? Мне поручили вас убить. Я знаю, кто убил вашего отца. Если хотите это знать, будьте ровно через полчаса в ресторане «Терраса». Это на углу бульваров и Остоженки.

Аня хотела что-то сказать, но трубка на том конце уже умолкла. Аня оглядела двух мужчин, стоящих перед ней.

– Я не могу подписать это сейчас, – сказала Аня, – мне нужно время подумать. Встретимся завтра… то есть… я совсем забыла. Завтра похороны. Встретимся после похорон.

– Это не Войнин звонил? – спросил Кутятин, пристально глядя на Аню.

– Мне не следует больше встречаться с Войниным? – ответила Аня вопросом на вопрос.

– Почему же. Встречайтесь с Войниным. Ведите себя естественно. Но ради бога, ни слова ему. От этого зависит ваша жизнь. До послезавтра.

Кутятин и Защека откланялись и покинули кабинет.

Аня подумала секунд пять, нажала селектор и сказала:

– Машину к первому подъезду.

Через минуту она спустилась вниз в сопровождении собровцев. Один из них легко распахнул перед ней заднюю дверцу иномарки. Аня расстегнула сумочку и пошарила в ней.

– Ах черт, – сказала Аня, – погодите, я сейчас вернусь.

Она поднялась в лифте на второй этаж и снова спустилась вниз, к запасному выходу, в переулок. Охранник у стальной двери недоуменно нахмурился: он уже знал хозяйку в лицо.

– А где моя машина? – сказала Аня.

– Во дворе, – ответил охранник. Он поднял трубку внутренней связи.

– Не стоит, – сказала Аня, – сама дойду.

Покровительственно кивнула ему и вышла. Дойдя до угла, она решительно завернулась в черное бесформенное пальто и растворилась в ночной ноябрьской мгле.

Она на заметила, как из соседней подворотни за ней неторопливо выкатился темно-синий «Жигуль».

Бронированный «Мерседес» ее покойного отца по-прежнему терпеливо ждал во дворе.

* * *

Через пятнадцать минут лощеный швейцар распахнул перед Аней дверь небольшого, отделанного сталью и стеклом ресторанчика. Черное ее пальто было все усыпано снегом: на улицах были пробки, и Аня предпочла пройти до Кропоткинской пешком. Идти по московским улицам было склизко и неудобно, машины все время ехали по правой стороне и поворачивали не туда.

Гоголевский бульвар, пустой и темный, с грязными дорожками и кучами желтых листьев, был очень непохож на Гайд-парк с зеленой травой и белыми лебедями.

Анна стояла около гардероба и недоуменно оглянулась. Никого, кроме швейцара и улыбающегося гардеробщика, в фойе не было. Вход в ресторан был стеклянный и прозрачный, и Аня невольно подумала, что на фоне этого входа она представляет собой превосходную мишень.

Наконец Аня решилась снять пальто.

– Простите, вы не Анна? – спросил гардеробщик, принимая засыпанную снегом одежку.

– Анна. А что?

– Вам оставили пакет.

Гардеробщик протянул ей небольшой перевязанный бечевкой brown bag. Аня ожидала найти внутри записку, но внутри был черный сотовый телефон. Аня стояла в рассеянности, не зная, что делать. Через мгновение сотовый зазвонил.

– Да, – сказала Аня.

– Анна Семеновна? Мина, на которой подорвался ваш отец, была стандартная армейская МОН-100, предназначенная для поражения живой силы и небронированной техники противника. Она вряд ли бы пробила бронированный «Мерседес» с четвертой степенью защиты, но преступники знали, что на этот раз машина будет не бронированная. Мину они положили под труп собаки – это был ротвейлер-четырехлетка. Как видите, я знаю больше, чем писали в газетах. И я знаю, кто это сделал. Я не могу сегодня с вами встретиться. Вы не заметили, но за вами следят. Высокий веснушчатый парень в черной куртке, он стоит у витрины напротив. Его напарник сидит в синих «Жигулях». Я перезвоню.

В трубке раздались короткие гудки.

Аня повернулась к гардеробщику.

– Как выглядел человек, который оставил этот телефон?

Гардеробщик развел руками.

– Не помню.

– Это освежит вашу память?

Гардеробщик осторожно взял протянутые ему сто долларов.

– Лет двадцать пять. Невысокий, чернявый. В очках.

– Какого цвета волосы?

– Он был в вязаной шапочке. И красной куртке. Он ушел полчаса назад.

Аня коротко кивнула и вышла из ресторана. Выходя, она стремительно извернулась и посмотрела на высокого парня у витрины. Он стоял спиной к ней, но Аня готова была поклясться, что это Игорь.

Веселый веснушчатый Игорь, который угощал ее мороженым.

* * *

В восемь часов вечера в кармане Стаса, ехавшего на деловую встречу, зазвонил телефон. Звонок был от начальника службы безопасности «Авиаруси» Виктора Петрова.

– Как ушла? – недоверчиво спросил Стас, выслушав доклад Петрова.

– Так ушла. Она села в машину во дворе, потом порылась в сумочке и сказала, что вернется через пять минут. Вышла через другой вход и ушла. Игорек пошел за ней.

– Где она была?

– Сначала зашла в какое-то кафе, но ей там не понравилась. Потом зашла в торговый центр. Купила там черную юбку, черную кофту. Купила новый мобильник. В кафе съела пирожное.

– Ты слушаешь ее сотовый?

– Я же сказал, она купила новый. С завтрашнего…

– В офисе телефон слушал?

– Ну, Семен был помешан все записывать…

– Вернись и прослушай записи.

* * *

Аня вернулась в офис к восьми часам. Список звонков, поданный секретаршей, пополнился еще пятью кредиторами. Звонил Каменецкий, предлагал обращаться за помощью. Звонил следователь и хотел видеть ее завтра в десять ноль ноль в прокуратуре. Звонил Стас и просил не выключать сотовый.

Как только Аня вошла в кабинет, прямой телефон зазвонил снова. Аня, вздрогнув, сняла трубку.

– Анна Семеновна? Это Никитин. Я… я хотел извиниться за утреннее. И… я понимаю, что у вас завтра похороны. Но может, мы поужинаем вместе?

Ане казалось, что из трубки к ней тянутся окровавленные пальцы.

– Спасибо, – сказала Аня, – но я занята. Я… я…

Бесшумно вошла секретарша и положила перед ней записку.

«Звонит Каменецкий. Хочет поужинать. Предлагает кафе «Онегинъ».

– Я… я уже обещала поужинать с… с Каменецким. А впрочем… давайте!

Звонок по черному телефону раздался спустя пять минут.

– Анна Семеновна, за то, чтобы убрать вас, мне обещают двадцать тысяч долларов. Возьмите с собой завтра сорок, и я расскажу все.

* * *

Стас предпочитал итальянские рестораны. Молодой и преуспевающий глава SkyGate Вася Никитин любил японскую еду.

В отдельном кабинете «Сакуры» тек небольшой спокойный ручеек, и у стены стоял телевизор с плазменным экраном. Стол был устроен очень хитро. Он был низенький, как в Японии, и перед ним можно было сидеть поджав ножки, но на самом деле под столом было углубение, и европеец, если ему надоедало, мог спустить ноги вниз и сидеть, как привык.

Никитин уже сидел за столом, улыбаясь, и его тщательно вычищенные туфли стояли у входа. То ли из-за приглушенного света, то ли из-за того, что хозяин «Скайгейт» был уже не на работе, его лицо казалось расслабленней и моложе. Щеки его были по-юношески пухлые, лоб чистый и без единой складки, и только в глубине его голубых глаз пряталось что-то жесткое, острое, словно скрытое под хитиновым панцирем жало скорпиона. Он был в тех же бежевых брюках и свитере в крупную полоску, и его чуть взъерошенные светло-серые волосы были не намного длиней, чем волосы Стаса.

Сбоку располагалась корзина цветов, такая большая, что было непонятно, как она пролезла в дверь. Перед Никитиным на столе лежали два толстеньких мобильника.

При виде Ани Никитин поднялся.

– Это ничего… что накануне похорон?… – спросил Никитин.

– Нет, – ровно ответила Аня. – Я… я все равно вряд ли смогу уснуть.

Тоненькая официантка, запеленутая в кимоно, кланяясь, подала Ане меню. Названия блюд были написаны по-русски, но с таким же успехом они могли быть написаны по-японски.

– Может быть, вы закажете? – спросила Аня. – Я… я редко бывала в японских ресторанах.

Пока Никитин делал заказ, Аня, скосив глаза, рассматривала дощатый стол с двумя мобильниками.

– Не очень маленький, да? – сказал Никитин. – Но зато поддерживает GPS.

– Что?

– Глобальную систему позиционирования. Вот с этой штуки идет постоянный сигнал, я всегда знаю, где нахожусь. Причем я с любого компьютера могу это отследить. Ввожу свой пин-код и могу определить. И в машине у меня такая же. Я сам за рулем часто. Их очень мало моделей поддерживает, ему бы, конечно, помельче быть!

Аня во все глаза смотрела на серый мобильник марки «Бенефон». Точно такой мобильник подарил ей Стас.

– Понятно, – спросила Аня. – А как ее отключить?

– Очень просто. Сбить восемнадцать американских спутников.

– И только?!

– Ну, можно еще разрядить батарейку… А что такое?

– Просто спросила. Как… ваши дела?

Никитин улыбнулся. Сейчас, когда он не был на работе, дежурная американская улыбка, видимо, осталась в сейфе вместе с накладными и инвойсами, и он улыбался Ане, как пятилетний карапуз – леденцу на палочке.

– Честно? Отлично… Это я поэтому так разозлился из-за самолета. У меня счастливый месяц. Мы купили самолеты – раз. И эти самолеты будут летать из моего аэропорта! Ты же видела, какой я аэропорт построил! Самый современный аэропорт в России! Следующий – аэропорт в Красноярске. Там будет узел! Пересадочный узел, и самолеты мы будем обслуживать там. Это на тридцать семь процентов дешевле, чем в Москве.

– И откуда у вас деньги… на Красноярск?

– У меня? Аня, я менеджер! Я лучший авиационный менеджер в этой долбаной России. Я единственный человек, который создал свою компанию с нуля.

– Как?

– Как… с грузовых рейсов. С челноков. Аня, ведь это я изобрел систему, чтобы груз летел отдельно, а челнок отдельно! Без меня бы вещевых рынков не было, Анечка! Ты не представляешь себе, какие это рейсы были! По декларациям – одни пинг-понговые шарики.

– Почему шарики?

– Налоги. И еще вес. Самолеты шли со страшным перегрузом. Взлетали с последней плиты. Однажды в Новосибирске вешку сбили…

Дверь отворилась, и в нее вошла официантка с подносом. Поднос она поставила на пол, сбросила аккуратные японские гета и осталась в беленьких носочках, похожих на варежки для ног с отставленным большим пальцем. Мелко семеня, официантка двинулась к столу и принялась расставлять на нем кушанья.

Круглое деревянное блюдо с белыми суши, покрытыми разноцветной рыбой, походило на разукрашенный витраж. Обжаренные в тесте креветки упирались друг в друга хвостиками. Все было такое красивое, словно было вырезано из душистой бумаги.

Никитин кинул себе в рот кусок проложенного лимоном гребешка, снял крышку с мисо-супа и продолжал:

– А ты представляешь себе, куда мы летали? Ты в Елизарово была, допустим, в 94-м?

Аня покачала головой. В 94-м она уже была в Англии.

– Грязь, вонь, мошенники на каждом шагу. Специальные бригады, которые обыгрывают пассажира на пути из аэропорта. Специальные бригады, которые грабят пассажира в аэропорту. Специальные бригады, которые продают билеты, которых нет в кассе. Место грузчика стоило несколько тысяч рублей. А эти грузчики ничего не грузили. Они бомжей нанимали грузить. На всей территории аэропорта – бандиты. Бандиты, бандиты и еще раз бандиты. Сначала были бесконечные стрелки. Потом они поделили аэропорт, четыре группировки. Смены работают сутки через трое, и они тоже стали работать сутки через трое.