Текст книги "Тропинка в другой мир"

…Ольгина улыбка скользнула в зеркале заднего вида:

– Не бойся, твои не проснутся. Их сны ещё не истончились.

– А мой? – испугался Тёма. – Я его больше не увижу?!

– Ты же никогда не верил в страну Листик-Бабочка!

– Не верил. Но…

– И в Джека не верил, и в Синеглазого…

– Его я, кстати, ещё не встретил! – ухватился мальчик. – Я должен вернуться, чтобы увидеть его. Вы это можете?

Ольга чуть запрокинула голову, и тяжёлые медовые волосы в свете фар блеснули знакомым золотом.

– А, может, не его тебе хочется повидать? А, Тёмка?

У него погорячели уши, и Артём невольно прикрыл их обеими руками. Пригнувшись к самым коленям, он с силой зажмурился, чтобы подавить внезапный прилив жаркого стыда: «Я же ни в чём не виноват! Что ж меня так и колбасит всего?»

Через силу выпрямившись, он презрительно процедил:

– А кого ещё? На что это вы намекаете?

– Ты раздражён, – Ольга капризно надула губы. – Не люблю, когда мальчишки злятся.

– Я не злюсь! Чего мне злиться?

Она понимающе кивнула:

– Ты просто не доспал… Хочешь ещё вздремнуть?

– Хочу! – вырвалось у него прежде, чем Артём понял, что выдал себя с головой.

Но на этот раз Ольга даже не усмехнулась, чего он так боялся. Зато напугала его тем, что на мгновенье выпустила руль своей огненной машины, и взмахнула загорелыми руками, украшенными только бирюзовым браслетиком.

– Вуаля!

«Она – француженка?» – успел удивиться Тёмка прежде, чем провалился в сон.

…На этот раз он обнаружил себя прижавшимся спиной к дереву. И тут же Настя прокричала ему в лицо:

– Скорее! Сливайся! Сливайся же…

– Что? Как? – забормотал он и услышал какой-то жуткий свист, точно на них летела целая стая саранчи.

– Он не умеет! – вскричала она в отчаянии.

– Это опять пчёлы? Или кто?

Но тут Настя прижалась к Тёмке всем телом, прикрыв его голову поднятыми руками. Не успел он даже сообразить, что это такое она делает, и что вообще происходит, как внезапно растворился в пространстве, слившись со стволом дерева. А девочка уже обернулась огромным муравейником, и разбежалась суетливыми насекомыми в разные стороны. Но только на секунду, а уже в следующую муравьи, как и положено, выстроились цепочкой, и сосредоточенно поспешили к им одним ведомой цели.

Тёма видел всё это и ощущал щекотание их крошечных лапок, и даже лёгкое жжение муравьиной кислоты, хотя у него не было больше ни глаз, ни кожи. Он стал частью дерева, и вместе с тем продолжал всё чувствовать и даже думать.

«Ничего себе! – потрясённо воскликнул он про себя. – Меня больше нет! Жуть какая… Или я есть? Я же всё вижу и слышу… Это значит, что я живу? Или не значит? Я – дерево? Что же получается: деревья тоже всё чувствуют? Аська говорила что-то такое, но я думал, она болтает, как обычно… Ей-то откуда знать? Но ведь знала… Да что же такое происходит?!»

Кошмарный свист всё усиливался, и Тёмке захотелось зажмуриться и заткнуть уши, но это у него не получилось. Он был вынужден видеть и слышать всё, как бы это не пугало. Внезапно вокруг потемнело так, будто началось солнечное затмение, и среди ветвей замелькали целые полчища каких-то жутких существ с бульдожьими челюстями.

Артём обмер: «Только бульдоги куда симпатичнее… Вот уроды, так уроды!»

Чудовища жадно лязгали зубами и зыркали по сторонам. Одно из них замерло в шаге от дерева, с которым слился Тёмка, но не разглядело его, прикрытого Настей. До него только сейчас дошло: если б не она, эти уроды порвали бы его в клочья. Не похоже, что они хотели просто познакомиться…

Когда зубастые монстры с тем же зловещим визгом умчались прочь, муравейник осыпался к корням дерева, и уже через миг Настя выпрямилась, отряхивая светлый сарафанчик.

– Фу, пронесло!

– Спасибо, – выдохнул Тёма и с ликованием обнаружил, что у него снова появились руки и ноги. А язык слушается не хуже прежнего!

Он оглянулся: кора сосны, только что бывшей частью его тела, загадочно зеленела мхом и казалась мягкой на вид. А ведь Тёмка помнил, как больно вдавила его Настя в корявый ствол…

– На здоровье! – отозвалась она насмешливо. – Ты почему сам не слился? В вашем мире этого не умеют?

Он с сожалением покачал головой, и поискал взглядом Джека. Не заставив себя долго ждать, тот отлепился от куста шиповника. Морщась, он потирал ободранные руки.

– Кинулся на первое попавшееся! Весь искололся…

Неожиданно почти у ног зашевелился огромный серо-голубой валун. Отскочив, Артём едва не сбил с ног Настю, которая безжалостно расхохоталась:

– Чего ты? Это наш Синеглазый!

А тот уже выпрямился, притворно кряхтя и жалуясь. Светлые волосы Синеглазого свешивались длинной пеленой, когда он скрючивался и тёр поясницу.

– Ох, больше никогда не буду сливаться с камнем! Они такие холодные, твёрдые…

– Неженка! – бросил Джек, забыв, как сам секунду назад жаловался на колючки шиповника.

Синеглазый кивнул на брата и широко улыбнулся, обращаясь к Артёму:

– Он меня так любит!

– Обожаю просто, – огрызнулся Джек. – Ещё слово, и закопаю под этим же камнем!

Слегка заикаясь от потрясения, Тёмка выдавил:

– Как… Как вы это делаете?

– Сливаемся? – уточнила Настя. – Для начала нужно слиться с собственной тенью. Внушить себе, что ты и есть тень. А уж потом твоя тень может слиться с другой… Не понимаешь?

– Понимаю! Только сделать-то это как?

Вопросительно взглянув на братьев, она сделала милую гримаску:

– Не знаю, как объяснить. Как-то само получается… Мы всегда это умели. Разве ты никогда не играл так – чтобы спрятать свою тень в тени дерева?

– Играл, – вспомнил он. – Совсем недавно…

И спохватившись, что его сочтут маленьким, поспешно добавил:

– С младшей сестрёнкой! Только мы же по правде тенями не делались… И сейчас тоже. Мне показалось, я каким-то муравейником стал…

Настя дёрнула плечиком:

– Ну, извини! Выбирать было некогда…

– А кто эти уроды?

Синеглазый хохотнул:

– Это мои брат с сестрой!

– Да я не про них! – испугался Артём. – Я про этих… свистунов…

Погрозив брату кулаком, Джек процедил:

– Да уж – уроды так уроды…

– Это морены, – пояснила Настя.

Она присела на поросший бирюзовым лишайником пень и красиво вытянула загорелые ноги. И в этот момент почему-то напомнила Тёмке его сестру. Конечно, Ася была совсем маленькой… Но уже умела подать себя так картинно – хоть на обложку снимай! Наверное, это под силу всем красивым девочкам…

– Мурены? – уточнил он.

– Морены, – выделила она голосом первый слог. – Раньше они жили в море, а потом корабль, который вёз князю нефть, потерпел аварию. Всё море залило чернотой…

– Как в Мексиканском заливе…

– Где? – встрял Джек.

– Да это так… Одно место в нашем мире. Недавно передачу смотрели. Так что там с моренами?

Настя невозмутимо продолжила:

– Рыбы умерли, а морены оказались живучими. Только мутировали – летать научились. И теперь мечутся по свету, отыскивая новое убежище. Но морей-то больше нет! А в речке и озере вода несолёная, моренам не нравится. Уже несколько раз тут пролетали…

– То есть? – не понял Тёмка. – У вас что всего одно море? Очуметь!

– А сколько должно быть? Одно море, одна речка, одна гора, – Настя отчего-то поёжилась.

– Ваш мир такой маленький? – ему не удалось скрыть разочарование.

Джек обиделся за всех:

– Ничего не маленький! Как раз такой, какой нужно.

Шевельнулась неожиданная догадка:

– А как называется ваше море?

И услышал как раз то, что и ожидал.

– Чёрное, – с недоумением ответила Настя. – Какое же ещё? Я же говорила, что в него нефть вылилась.

Глава 4

Похоже, в этой стране могло находиться лишь то, что знала или нафантазировала его пятилетняя сестра. Из морей Асе было известно только Чёрное, на котором раскинулась Ялта, где они были прошлым летом. Уже без отца… Речка могла быть только Яузой. А лес здорово смахивал на их родной парк Сокольники, только выглядел более… киношным, что ли!

«Но как я мог оказаться в её воображаемом мире? – не мог понять Тёмка. – Магия какая-то? Или это всего лишь снится? Но здесь же всё такое настоящее… На сон ничуть не похоже!»

В глубине души он подозревал: ему просто ужасно не хочется, чтобы эти трое оказались только сном. Даже ворчун Джек. Или безолаберный Синеглазый. Тем более Настя…

Она шла по тропинке рядом с Артёмом, пропустив братьев вперёд. И нужно было о чём-то разговаривать, а мысли путались. Тёмка никак не мог выдавить из себя чего-то путного и ругал себя последними словами. Вот их отец никогда не лез за словом в карман, и легко знакомился с людьми даже на улицах.

Вот и с той девушкой, за которой ушёл из их жизни, тоже встретился в их парке. Возле Оленьего ручья, что неподалёку от 6-го Лучевого просека. Может, поэтому отец и называл её – «мой оленёнок»? Прямо при сыне. Тёмке хотелось зажать уши… Иди сделать так, чтобы его стошнило на эту девицу! И пусть отец всегда помнит этот запашок…

Но Тёмка выбрал другой путь – перестал ходить к отцу в гости. Совсем. Хотя родители по-хорошему договорились, что он сможет общаться с детьми по-прежнему. Может, ему и вправду хотелось этого, ведь продолжал звонить и зазывать… Но у Тёмы каждый раз находились неотложные дела. Ну, очень важные! Даже погонять по парку на велосипеде или на роликах и то некогда. Даже на песочные фигуры, которые недавно там выставили, нет времени взглянуть…

Он вообще почти перестал наведываться в Сокольники, и это было чертовски обидно, ведь Тёмка любил до изнеможения блуждать в его просеках и в зарослях между ними. Фантазии сами собой лезли в голову, стоило сойти с пешеходной дорожки… А когда был помладше, даже прятался между резными крыльями папоротников.

Ему вдруг отчётливо вспомнился запах тёплой земли, мягкой от прошлогодних листьев. Он полз по ним по-пластунски, макушкой раздвигая лопухи, и старался не слышать весёлых звуков, долетающих с танцплощадки. Даже шумное дыхание не могло заглушить их совсем, но глубокий тоннель времени уже раскрылся перед Тёмкой… Где-то там, в манящей черноте, скрывалось Колесо Фортуны, зарытое племенем древних скифов. Любой москвич знал об этом, только найти никому до сих пор не удалось. Тёмка даже не представлял, как оно выглядит и чем отличается от обычного колеса… Но не сомневался, что сразу узнал бы его, если б нашёл.

Если б только ему удалось откопать это колесо, которое могло подтолкнуть человека в нужном направлении, пока отец не ушёл от них! Ведь это они, его семья, были самым нужным направлением… А папа этого так и не понял.

– Понимаешь, это было как озарение, – сначала пытался объяснить он сыну. – Когда ты влюбишься сам, то поймёшь. Я вдруг увидел ту, что была предназначена мне судьбой.

Мальчика просто корёжило от этих высокопарных слов, которые не могли быть правдой. Отец просто пытался обелить себя! А если ему и впрямь была предназначена свыше другая девушка, зачем он тогда женился на их маме? Зачем они с Асей появились на свет, раз никак не вписывались в его судьбу?

Тёмка сердито мотнул головой: не думать об этом предателе! И почему вечно лезут мысли о нём?

Было слышно, как беззлобно переругиваются Джек с Синеглазым, и последний всё время хохочет. Видно, характер у него и впрямь был лёгкий, наверное, за это девчонки и любили его. С тех пор, как отец бросил их, Тёма таких повес терпеть не мог. Но остальным с ними было весело…

«А я молчу, как бука, – маялся Артём. – Скоро Насте надоест идти со мной рядом…»

– А куда мы идём? – наконец, решился он.

И Настя, будто сигнала ждала, приглушённым голосом начала рассказывать, что сегодня в их стране Листик-Бабочка намечается восстание. Недавно править в их маленькой стране стал грубый и злой человек, самозвано захвативший власть. И вначале жители страны не были против, потому что он показался им весёлым и энергичным. Им думалось, он даст им счастье. А новый князь начал рубить деревья…

– Понимаешь? – она остановилась, и карие глаза её совсем почернели от гнева.

– Не совсем, – признался Артём. – Много вырубил, что ли?

Взгляд Насти будто остекленел:

– Ты смеёшься?! Разве над этим можно смеяться?

Заметив, что Джек оглянулся, Тёмка торопливо пробормотал:

– Я не смеюсь. Просто до меня не доходит… И что здесь такого?

– Ты не понимаешь, почему нельзя рубить деревья? – повторила она с недоверием.

– Их жалко, конечно! Только ведь без них ни мебели, ни бумаги, ни… Ну, много чего из деревьев ведь делается!

Её чуть вздёрнутые к вискам карие глаза всё ещё были полны подозрения, и Артёму захотелось прикрыть их ладонью. И прошептать: «Я – свой. Что бы ты ни думала, я на твоей стороне!»

– Но это всё делают из погибших деревьев!

– Как это?

– Так это! Нельзя убивать дерево, пока оно живо. А князю на это плевать!

Подавшись к нему, она зашептала прямо в лицо – её дыхание щекотало кожу, и Тёмка почувствовал, что краснеет:

– Говорят, князь спустился с горы Амарока. Это многое объясняет, правда? Ну, почему он такой жестокий…

– А что за гора такая?

Ему хотелось забросать её вопросами, лишь бы она не отстранялась и вот так же дышала на него теплом, но мысли, как назло, таяли, и ничего связного не появлялось. Нахмурившись, Настя заглянула ему в глаза:

– Ты даже не знаешь, кто такой Амарок?

– Дух какой-нибудь? – попытался угадать он.

– Это гигантский волк! Людоед.

– Да ладно!

– Его все боятся. И на гору Амарока никто не ходит уже много лет. А князя многие считают братом это волка, – она испуганно огляделась. – А может, это вообще он сам и есть! В человеческом обличье. Вдруг он то в князя превращается, то в опять в волка… Точно никто не знает!

Её непритворный страх слегка смешил его, но Тёма старался выглядеть серьёзным.

– Отлично! Князь-каннибал. Очуметь! А зачем же волк деревья уничтожает?

– Чтобы ни людям, ни другим зверям негде было спрятаться, – ответила Настя убеждённо. – Когда все будут на виду, Амарок всех переловит и сожрёт. А деревья уже гибнут из-за него…

– Эй, вы идёте или нет? – крикнул Джек.

Решившись, Тёма потянул девочку за руку:

– Ты говоришь о деревьях, как будто они и вправду живые существа… У нас вовсе не считается убийством, если срубишь дерево!

– Нет? – поразилась Настя. – А как же это называется?

Он пожал плечами:

– Не знаю даже… Лесоповал. Что-то вроде этого. Но на место вырубленных обычно сажают новые деревья! Так что – ничего страшного не происходит.

– Новые, – повторила она с презрением. – Разве можно родное существо заменить новым? Даже если оно моложе и красивее?

«Ещё как можно!» – подумал Тёмка мрачно. Новая жена его отца выглядела их старшей сестрой, и никому это не казалось странным.

– Даже людей вырубают из жизни, – хмуро сказал он. – А ты про какие-то деревья говоришь!

Настя посмотрела на него с удивлением:

– А чем деревья-то от людей отличаются? Они также всё чувствуют, говорят, ходят…

Споткнувшись, Тёмка уставился на неё в изумлении:

– Ходят?! В смысле?! Ты меня разыгрываешь, что ли?

– Почему? Ну, я не сами стволы, конечно, имею ввиду…

– А что тогда?

Несколько мгновений Настя пристально всматривалась в его ошеломлённое лицо, потом рассмеялась с облегчением:

– Да ты и в самом деле не знаешь! Ну, и страна у вас… Пойдём познакомлю тебя кое с кем. Синеглазый! – окликнула она звонко. – Позови Ладу!

Тот остановился так неловко, точно застыл на краю глубокой ямы. И голову повернул старческим, болезненным движением. Даже суровый Джек взглянул на брата с состраданием.

– Ладу? – спросил Синеглазый глухо.

– Тёма не верит, что деревья живые! – Настя произнесла это как повторяют не очень смешную шутку.

Тут уж на него уставились оба и почти закричали, перебивая друг друга:

– Как это не верит?

– Да он просто издевается над нами!

– Как можно в это не верить?

– Это же естественно!

Артём попытался оправдаться:

– У нас деревья не говорят и не ходят.

– Да быть такого не может! – лицо Синеглазого раскраснелось, как будто его самого назвали неживым.

Встав между ними, Настя решительно расставила руки, точно раздвинула спорщиков:

– Хватит орать! Позови Ладу, и ничего не надо будет доказывать.

Гладкие щёки Синеглазого совсем побагровели:

– Почему именно Ладу? Можно познакомить его с любым деревом…

Его сестра улыбнулась:

– Но Лада – самая лучшая. Правда?

Она была похожа на Снегурочку из старого фильма-сказки. Когда его показывали, Тёма не хотел смотреть: хоть и цветной уже, а всё равно какой-то допотопный… Всего несколько раз на экран взглянул, от которого Ася не отрывала глаз. На её просветлевшем личике застыла такая нежная улыбка, что впору было любоваться ею, а не замороженной героиней. И вообще Купава понравилась Тёмке больше – настоящая, живая.

А сейчас перед ним появилась девушка лёгкая и нежная, как та Снегурочка из фильма, но ощущения холода не возникло. Свет её был солнечным, весёлым и кудри беззаботно взметались, как ветер, когда Лада вертела головой, чтобы видеть всех сразу. На вид ей было лет семнадцать, Тёмке она показалась совсем взрослой. Её льняной сарафан расцветкой напоминал берёзовый ствол…

«У неё действительно зеленоватые волосы или это солнце так отсвечивает? – пытался понять он. – Глаза чернющие, а кожа совсем белая… Никогда в жизни не загорала, что ли?»

Откуда Лада возникла, так и осталось неясным. Просто появилась на опушке, куда они свернули, пока Артём, обрадовавшись, набирал заячьей капусты. Они с Асей любили лакомиться кисленькими листиками. Но вдруг заметил, что все трое поглядывают на него неодобрительно.

– Что? – Тёмка перестал жевать. – Только не говорите, что у вас и трава живая! А что же едят животные?

– Разве ты животное? – поддел его Джек.

– Ну, знаете! Если на то пошло, мясо есть куда хуже!

Они переглянулись:

– Никто и не ест мясо…

– Я ем, – храбро признался Артём. Но поспешно заверил: – Здесь не буду! А если и растения нельзя… С голоду помирать, что ли?!

Усмехнувшись, Синеглазый хлопнул его по плечу:

– Не плачь, ребёнок. Можешь есть, если голоден.

– Но только, если ты действительно голоден, – добавила Настя. – А мне показалось, что ты просто лакомишься.

«Ну, и что с того?» – хотел было заспорить Артём, но в этот момент откуда-то и появилась Лада. Будто шагнула с неба… И Тёмка просто онемел от неожиданности: ни шагов он не уловил, ни шелеста деревьев. Не слышно было, чтобы Синеглазый или кто другой звал её. Если только мысленно… А если Синеглазый всё время думал об этой девушке, его вполне можно было понять. Трудно было отвести от неё взгляд…

– А при чём тут дерево? – наклонился Артём к Насте. – Я не понял, что ты мне этим доказала?

Девочка посмотрела на него с оскорбительной жалостью:

– Она же берёза! Ты даже не догадался? И не заметил, как она отделилась от ствола? Ну вот же…

Тёмка всмотрелся в живые, ясные черты. Какая ещё берёза?! Девушка, как девушка! Он прислушался к тому, что Лада говорила Синеглазому. Чем-то же дерево должно отличаться!

– Долго ты не появлялся, – она улыбалась так радостно, будто не упрекала его, а хвалила.

– Ты знаешь почему…

Подумалось, что Синеглазый выглядит чересчур смущённым для парня, который беззаботно цепляется ко всем встречным девушкам. И Тёмка насмешливо шепнул:

– А ты говорила, что он – настоящий бабник!

– Кто?! – Настя захлебнулась гневом. – Ещё чего! Никогда я такого не говорила.

– Значит, я опять не так понял…

– Ты вообще не очень сообразительный! – поддела она.

Тёма отозвался с вызовом:

– Наверное, поэтому я кое-чего не понимаю… Например, почему грибы у вас вырастают заново, а деревья нет?

– Что ж тут непонятно? – в свою очередь удивилась Настя. – Регенерация происходит только на низшей стадии развития.

«Ого! – поразился Тёма. – Живёт в лесу, а слова-то какие знает…»

– У ящерицы тоже хвост отрастает заново! – продолжала она. – А у человека, если руку отрубить, разве она вырастет?

– Ну, допустим. А эта девушка… Лада. Трудно поверить, что это действительно берёза. По-моему, она совсем даже не деревянная, а очень даже…

Метнув в него сердитый взгляд, Настя перебила:

– Лада! Покажи нашему гостю, как ты входишь в дом. Он не верит, что ты живёшь в берёзе.

Внезапно шагнув к Тёме, девушка сжала его щёки тёплыми ладонями и внимательно заглянула в глаза. От неё пахнуло чем-то свежим и сладким, знакомым с детства. То ли молоком, то ли… В памяти мелькнул далёкий-далёкий день, когда они вдвоём с отцом в Лосином острове собирали губами сок с берёзового ствола. Было сладко…

Тёмкины мысли спутались, когда дыхание Лады, скользнуло по его коже.

– Правда, не веришь? – спросила она тихо. – Тогда смотри!

И разжав руки, Лада шагнула к крепкой берёзе, росшей за её спиной. Прижалась, вытянувшись в струнку, улыбнулась всем сразу и исчезла, заставив Тёмку ахнуть и осесть прямо на траву.

Глава 5

Когда он снова начал соображать, оказалось, что Настя рассказывает о злодеяниях князя, велевшего казнить всех, кто мешает лесорубам. Даже её, Настю, однажды приказал бросить в тюрьму Тёмный Угол, хотя это вовсе не она поцарапала их рабочую карету. Зачем ей это делать? Детство какое-то…

– Вот как бывает, – вздохнула Настя. – Кто-то наговорил на меня. Знаешь, хочется во всех людях видеть только хорошее, дружить с ними, а находится такое зловредное существо, которое говорит про тебя гадости. Ни за что, ни про что! Или бросает куриную лапку тебе за раковину…

– Какую ещё лапку? – Тёмка попытался включиться в разговор.

Опустив голову, Синеглазый сидел на другом краю опушки, а Джек горячо убеждал его в чём-то. «А он, похоже, здорово запал на эту… берёзу… – подумал Артём с удивлением. – Надо же… Он-то ведь человек!»

– Куриную, – повторила Настя терпеливо. – Тоже не знаешь? Деревенские ведьмы используют такие штуки, чтобы навести на человека порчу. Только если человек найдёт эту лапку и сожжёт её, да вдобавок ещё и догадается, кто её подкинул, то ведьме же хуже будет! У меня сильная энергетика.

Отказываясь поверить, Тёма помотал головой:

– На тебя кто-то пытался навести порчу? И ты веришь в этот бред?!

Настя светло улыбнулась:

– Смешной ты… Какой же это бред? Сплошь и рядом бывает. Пять минут назад ты и в живые деревья не верил…

– Очуметь! Средневековье какое-то, – пробормотал он, яростно обрывая травяные колоски. Только жевать их, чтобы добыть сладковатый сок, что-то не хотелось.

Острый локоток вонзился в его бок. Вскинув голову, Тёмка встретил разгневанный Настин взгляд:

– Ну, зачем ты это делаешь? Тебе прямо не терпится кого-то убить?

– Убить? Я не… – он разжал ладонь, и сорванная трава осыпалась на землю. – Извини. Я даже не заметил, что делаю.

Помолчав, Настя с сочувствием погладила его по плечу:

– Тебе трудно привыкнуть к нашему миру. У нас в стране Листик-Бабочка всё по-другому, да? Лучше или хуже?

– Наверное, лучше, – отозвался он, подумав. – Вы – добрее, что ли… Жалеете каждую травинку… А у нас в Москве столько живых деревьев повырубали прошлым летом! Ты, наверное, умерла бы просто, если б увидела… Они ещё нисколько не старыми были! А вместо них каких-то оранжерейных в кадках притащили.

Нахмурившись, она убрала руку:

– Ваш князь тоже никого не жалеет?

– Ну, он не то, чтобы князь…

– И наш не жалеет, – она невесело усмехнулась. – Знаешь, он казнил бы меня, после того, как продержал в Тёмном Углу. Но Джеку удалось вывести меня оттуда, и теперь мы скрываемся в этом лесу. Чтобы не попасться на глаза лесорубам… Они обязательно донесут! Ведь князь платит им золотом. Деревья дорого стоят, и он продаёт их в другие страны. Они свои-то не рубят, жалеют, а покупают у нас.

– Вот и у нас та же ерунда!

Протяжно вздохнув, Настя горестно посетовала:

– А мы ничего не можем поделать. Отсиживаемся в лесу… Только Синеглазый ничего не боится! Он то и дело бегает в город.

– И в село Ешь-моё-копыто? – ухмыльнулся Тёма.

Она тихонько прыснула:

– Там он ещё не был до сегодняшнего дня.

– Название чумовое просто!

– Какое? – удивилась она.

«Аська не произносит таких слов, – спохватился он. – Интересное дело… А про регенерацию она, выходит, знает? Откуда?!»

– Забавное, то есть, – пояснил он.

Протянув руку брату, Джек окликнул их:

– Эй, болтуны, пора двигаться!

Торопливо вскочив, Тёма помог Насте подняться, и она не отказалась. Опять пристроившись с ней рядом на тропинке, он поинтересовался:

– А вашего князя, случаем, не Яков зовут?

Ответ насмешил его:

– Нет, не Яков. Его зовут Козяв. Дурацкое имя…

– Козяв?! Это на неё похоже!

– На кого? – тёмные Настины глаза превратились в щёлки, как у Джека. Только у брата они были серыми.

Тёмка удивился: «Чего это она?»

– На судьбу, – нашёлся он. – Шуточки у неё! Так, значит, восстание сегодня?

А про себя подумал: «Наше бегство от Якова восстанием не назовёшь… Но Аське так приятнее думать. Или… Это то, чего ей хотелось? Свергнуть его с трона? А мы струсили… Я струсил».

Нет, на этот раз Тёмка не стал отмалчиваться, когда Яков заорал на их маму, хотя до этого всякий раз только кусал губы, исходя ненавистью к этому человеку, которого боялся до звона в ушах. Почему его прорвало именно в этот вечер? Яков остолбенел на миг, в свою очередь оглушённый криком мальчика, и это позволило Лизе, схватив детей за руки, метнуться в их комнату, а оттуда через чёрный ход выбежать из дома.

Никто из них не вспомнил в эти минуты, как за пару часов до этого Яков учил Асю кататься на лошади, и они все хохотали, глядя, как девочка жмурится и то и дело сползает на бок. Руки отчима не давали ей упасть. Он умел быть человеком, но только, когда никто не перечил ему. Нужно было им жить по указке Якова, подавив собственные желания, тогда он был бы ласков с ним. Хозяин не бьёт послушных собак.

…Едва сдержавшись, чтобы не передёрнуться всем телом, Тёмка твёрдо произнёс:

– Я тоже буду участвовать в вашем восстании.

– Хорошо, – отозвалась Настя несколько удивлённо.

В своём голосе ему услышался вызов:

– Мне нравится ваша страна!

– Останешься у нас?

«Разве это возможно? – усомнился Тёмка. – А хотелось бы…»

Почему так тянуло хотя бы задержаться здесь подольше, он боялся даже задумываться. Пугало, что Настя сможет каким-то образом прочесть его мысли. Она ведь была не такой, как все… Это мальчик понял с первого взгляда.

– Я бы не отказался у вас пожить, – ответил он уклончиво. – Только твой брат меня, похоже, на дух не выносит!

– Джек? Вот ещё! Он просто ворчун и задира. Но на самом деле, на свете мало людей, которых он терпеть не может. По-настоящему, я имею ввиду. А так, как он вас с Синеглазым поддевает, это вообще не в счёт. Он это не со зла.

– А родители у вас есть? – спохватился Тёмка.

– Конечно! Только они не с нами сейчас…

Ответом это не было, и ему стало ясно: Насте или не хочется говорить о родителях, или она сама не знает, что сказать.

Пока он думал, о чём менее болезненном поговорить с ней, сзади раздались тяжёлые шаги. Почудилось, будто бежит целое стадо диких мустангов. В лесу?!

Он прыжком повернулся, прикрыв Настю собой, но она легко рассмеялась и похлопала его по плечу.

– Успокойся! Это наш динозаврик. Его зовут Глинношей.

– И он тут?! – вырвалось у Тёмки.

– Ты его знаешь?

Любимая игрушки Аси – рыжий пластиковый динозавр – постоянно жил в её сумочке. Почему-то ей никак не удавалось выговорить его имя правильно, и она произносила именно так – Глинношей. Тёма подтрунивал над ней за это, а мама просила оставить сестру в покое: Ася и так занимается у логопеда, рано или поздно научится правильно выговаривать все звуки.

– Мне кажется, я его уже видел, – пробормотал мальчик.

В этот момент гигантская морда динозавра просунулась между берёзок, растущих рогатиной, как будто он хотел крикнуть: «Ку-ку!» Слюнявая пасть расползлась в счастливой улыбке, когда Настя потрепала его по носу:

– Набегался? А я уже соскучилась!

– Гы-ы! – отозвался Глинношей.

– Явился? – издали крикнул Джек. – Надо выпороть его хорошенько, чтоб не пропадал так надолго!

Артём испуганно выдохнул:

– Огромный-то какой…

Девочка обернулась к нему:

– Разве? Динозавры все большие. Он ещё не самый крупный! А ты думал, ящур ростом с кошку?

– Мне казалось, он ещё меньше, – признался он честно.

– Наверное, ты никогда не видел живых динозавров!

– Это уж точно…

Она понимающе кивнула:

– У вас они не водятся? Да у вас там вообще ничего нет!

– Ну, почему – ничего? – обиделся Тёмка. – Динозавры тоже водились когда-то… Много миллионов лет назад.

– И что же с ними случилось? Пойдём, Глинношей!

Тот послушно затопал следом. Его жаркое дыханье просто обжигало спину… Тёму всё время тянуло обернуться, но сдерживало опасение, что Настя решит, будто её новый друг трусит.

– Вымерли во время Ледникового периода, – пояснил он. – Хотя на самом деле, есть разные версии… Я читал.

Обернувшись, Настя на ходу ласково погладила динозавра, который заурчал совсем, как кот. Очень большой кот.

– Они – наши прародители. Ящуры. Их ещё называют Яшками. Слышал?

– Нет. Как мило…

– И нечего язвить! Они действительно милые. И мама их тоже. Точнее, прародительница. Хоть она и не ящур.

– А кто же?

– Лесная богиня. Яга.

Он даже остановился:

– Баба-Яга?! Какая же она богиня?

– А какая же она – баба? – возмутилась Настя. – Такая достойная женщина.

– Мать всех динозавров?

– А что в этом особенного?

– Действительно… Чему ещё удивляться? Слушай, – взмолился Тёмка, – твой Глинношей не мог бы идти впереди? Как-то неприятно, когда он в спину дышит…

– Он же травоядный! – обиделась она. – Не тронет он тебя, не бойся!

Артём обречённо вздохнул:

– Я знаю, что травоядный… Ладно, пусть топает сзади.

По её губам скользнула усмешка. Обернувшись, Настя скомандовала:

– Глинношей, вперёд! Только не убегай далеко. Ты нам сегодня ещё понадобишься.

Динозавр шумно протопал мимо, ловко хватая по пути листики берёз. Когда ящур поравнялся с братьями, раздался истошный вопль Синеглазого:

– Уйди, скотина! Слюни!

Джек радостно расхохотался…

Чуть наклонившись к девочке, Тёма понизил голос:

– Вы используете Глинношея в восстании?

– Жалко, да? – вздохнула она. – И мне жалко. Если его заметят – а это ведь не трудно! – ему, конечно, не поздоровится. Надеюсь, Глинношей успеет удрать! Он может нам здорово помочь, понимаешь? Например, подсадить к окну в королевской башне…

– А дальше что?

– Дальше? – неуверенно переспросила Настя.

– Ну, да. Проникнешь ты или там Джек в башню, и что дальше?

Она вздохнула:

– Не знаю. Надо подумать.

– Надо заранее подумать, – проговорил Артём наставительно.

Ему всё больше нравилась идея стать мозговым центром восстания. Всё-таки он – настоящий человек, а они… Кто же они такие? Только не иллюзия, ведь Тёмка хорошо помнил, каким его обдало жаром, когда Настя слилась с ним у дерева.

Глава 6

– У меня родился ещё один ребёнок, – шёпотом сообщила Ася, когда он в очередной раз очнулся от дрёмы.

До него не сразу дошло, о чём она говорит. В стране Листик-Бабочка появился новый персонаж? На всякий случай Тёма уточнил:

– Ты не про Глинношея?

Сестра посмотрела него с упрёком: