Текст книги "Запрети любить"

Глава 7

Я улыбаюсь.

– Надеюсь, его подписчицам понравилось.

Таня снова смеется, я поднимаюсь.

– Пойду переоденусь и вернусь.

– Давай, я пока чайник поставлю.

Поднимаюсь к себе, размышляя над услышанным. Зажигаю свет, стянув платье, сажусь на матрас. Все-таки что-то не просто в семье Самсоновых. У Кирилла с родителями не самые лучшие отношения, и судя по его словам, он не может уехать. Почему?

Самый очевидный ответ: лишится финансовой поддержки. Но я почти уверена: Кирилл может легко найти работу, хотя бы в области программирования. Что держит его в доме, который он не любит? И почему не любит? И не связано ли это с той мутной историей про деньги и тюрьму?

Вибрирует телефон, я перевожу на него взгляд и тут же беру в руки.

“Понравилось целоваться с Антоном?” – читаю вопрос Кирилла.

Злость пробегает по телу, отдает в виски, я гашу ее усилием воли. Какое он имеет право задавать мне подобные вопросы? Мы не подружки, мы вообще едва знакомы, а он ведет себя так бесцеремонно. Все время.

Держу пальцы над экраном, но в итоге ничего не пишу, откладываю в сторону. Я не буду вестись на его провокации. Я уже позволила себе сегодня лишнего, когда сначала ляпнула, не подумав, а потом разрешила коснуться меня.

Тру виски, прикрывая глаза. Господи, Яся, тебе что, пятнадцать? Серьезно? Разрешила коснуться ключицы – преступление века. Он, может, вообще ничего не имел в виду, кроме как указать на мурашки, а я… Я позорно возбудилась. Я даже припомнить не могу, когда со мной случалось подобное.

Ладно, все просто. Нужно держаться от Кирилла подальше. Меньше пересечений, никаких разговоров, только вежливое привет-пока. И Антон, конечно, Антон. Сосредоточимся на нем. Я ему нравлюсь, он мне тоже симпатичен, он взрослый, спокойный, надежный, так что… Так что вот.

Занятия с Владом мы назначаем на три часа. Ирина встречает меня в дверях, надевая шубу.

– Ярослава, мне надо отъехать, – улыбается, я киваю. – Влад вас доведет до комнаты, я к окончанию занятий вернусь.

– Хорошо, – киваю еще раз с улыбкой.

У Влада большая комната, обставлена современно, приставка, большой экран, компьютер, на кровати планшет, на подоконнике очки виртуальной реальности – на днях Таня мне как раз показывала такие в интернете. Полный комплект. Неудивительно, что ребенку трудно сосредоточиться на учебе. Слишком много отвлекающих факторов.

Но в целом, я занятием довольна, базовый уровень у Влада присутствует, уже неплохо. Если захочет, за месяц реально подтянуть так, чтобы было можно худо-бедно ориентироваться в англоязычной среде. Тем более в Альпах и Париже английский тоже чужой, значит, будет легче. Вот с англичанином было бы тяжеловато даже мне, у них совсем другое произношение.

Когда урок подходит к концу, звонит Ирина.

– Извините, Ярослава, я не успеваю вернуться…

– Ничего страшного, мы хорошо позанимались, Влад молодец, – я иду на выход, мальчишка меня провожает.

– Я попросила Кирилла передать вам деньги.

“А он дома?” – чуть не ляпаю я, но вовремя спохватываюсь. Я-то думала он с утра уехал на работу, потому и вела себя так свободно. А он, оказывается, дома? Или сейчас приедет?

В этот же момент распахивается следующая по коридору дверь, и появляется Кирилл. Он определенно только проснулся, волосы взъерошены, щурится. А еще на нем кроме домашних штанов ничего нет. И они спущены так низко, что я вижу убегающую из-под пупка вниз темную полоску волос.

Я невольно веду взглядом по его телу, не то что веду даже, скорее, хаотично бегаю, призывая себя отвернуться. Кирилл худощавый, подтянутый, но видно, что это, скорее, от природы, чем от занятий спортом. Рельефов не наблюдается, только немного выделяются косые мышцы живота.

Я поднимаю взгляд выше и почему-то залипаю на ключицах и плечах. Моя удача, что Кирилл в это время трет лицо руками, потом приглаживает волосы, отчего они только еще больше начинают торчать в разные стороны, и хрипло спросонья говорит:

– Я думал, вы еще занимаетесь. Пойдем вниз.

Он проходит мимо нас, Влад молча возвращается в свою комнату, я спускаюсь за Кириллом по лестнице, испытывая неловкость. Отвожу взгляд и возвращаюсь им к его спине. У него на левой стороне три родинки, бессознательно хочется коснуться и треугольник начертить.

Так увлекаюсь, что не замечаю, как переступаю сразу через две ступеньки. Чуть не лечу вниз, но Кирилл в очередной раз реагирует быстро, обернувшись, подхватывает меня, и я цепляюсь за его голые плечи. Наши лица оказываются слишком близко, смотрю в его глаза. Они серые, с коричневыми крапинками, я таких никогда не видела.

Его руки сжимают мою талию, взгляд исподлобья, я нервно сглатываю. Не понимаю, что со мной происходит. Почему близость этого мальчишки так странно на меня действует? Словно парализует.

– У тебя… – он говорит все таким же хриплым голосом, я чувствую, как его дыхание учащается. – Руки очень холодные.

Пару секунд смотрю в непонимании, а потом резко убираю ладони с его плеч. Кирилл, отпускает меня, делает пару шагов, спускаясь с лестницы спиной вперед, не сводя с меня взгляда. Я цепляюсь за перила, отворачиваюсь, лишь бы не смотреть в ответ. Только когда Кирилл пересекает гостиную в сторону кухни, выдыхаю и быстро иду следом. Просто забрать деньги и уйти. Хватит этих неловкостей.

Когда захожу в кухню, Кирилл стоит с телефоном в руках.

– Тебе по номеру перевести можно?

– Да.

– Сколько там?

Называю сумму, переминаясь с ноги на ногу, жду, когда завибрирует мой телефон. Не потому что, не верю, на всякий случай, чтобы не возникло никаких вопросов, если что.

– Спасибо, все пришло, я пойду, – разворачиваюсь и слышу в спину:

– Кофе не хочешь выпить?

Стою, не поворачиваясь. Нет, не хочу. Я хочу просто уйти. Так ведь? Не хочу ни кофе, ни общаться с Кириллом.

– Ясь, я не кусаюсь, – слышу его насмешливые слова, поворачиваюсь.

Он стоит за барной стойкой, уперев в нее ладони. Мы смотрим друг на друга несколько секунд, потом я прохожу к стойке и сажусь на высокий крутящийся стул, говоря:

– Хорошо, давай кофе. Только оденься для начала.

Кирилл вздергивает бровь, выражая тем самым удивление, потом еще добавляет кривую усмешку, отворачиваясь к кухонным ящикам.

– Брось, Ясь, – замечает, доставая чашки. – Я же не Антон, засматриваться у меня не на что.

Теперь удивленно вздергиваю брови.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе какой кофе?

– Капучино.

Кирилл кивает, лезет за молоком в холодильник.

– Я имею в виду, – продолжает он, – что у меня нет накачанного тела, которым я хвастаюсь в интернете два раза в неделю. Я задохлик, – нажав кнопку, он улыбается, повернувшись ко мне. Я снова скольжу взглядом по его фигуре.

– Ты хорошо выглядишь, зря ты так говоришь. Если бы тебя не устраивало, ты бы занялся спортом.

Он пару секунд пытливо меня рассматривает. Правда, я опять не могу понять хода мыслей – его взгляд абсолютно безоценочный.

– Вообще-то, я жуткий лентяй, – замечает, отворачиваясь к кофемашине. – Работу вот прогулял. Ну там и без меня легко справятся.

Кирилл ставит передо мной чашку, я замечаю:

– Думаю, ты лукавишь.

Он снова упирает ладони в стойку, устремляя на меня взгляд.

– Ты обо мне слишком хорошего мнения, Яся. Непонятно только, почему.

– Просто я наблюдательная.

– Даже так? И что высмотрела во мне?

Я делаю глоток кофе. Внутри странное беспокойство: мне и нравится этот разговор, и заставляет нервничать.

– Тебе почему-то удобно, когда тебя считают хуже, чем ты есть на самом деле.

Он еще несколько секунд смотрит на меня, потом опускает глаза в стол, усмехается, отворачивается. Стена, видимо, интереснее.

– Ты не знаешь, какой я на самом деле, – снова режет меня взглядом, и я даже рада, что в этот момент делаю глоток: потому что он темный и чужой.

Кирилл резко отворачивается, нервными движениями достает чашку, тычет кнопку кофемашины. Я вижу, как напряжена его спина, кажется, как будто даже воздух вокруг нас электризуется, становится тяжелым. Кажется, я вступила на запретную территорию? Но что там? Почему Кирилл так остро реагирует на подобные слова? Почему действительно постоянно принижает себя, прячется за маской? С чем это связано?

Хлопает входная дверь, от неожиданности я вздрагиваю, оставляю чашку и спускаюсь на пол, поправляя свитер. Кирилл наблюдает за мной с усмешкой.

– Кирилл? – слышу громкий вопрос Ирины. Он молча идет в сторону выхода, я следую за ним. – О, Ярослава, – женщина удивленно вздергивает брови, увидев меня. Вешает шубу, взбивает прическу руками. – Я думала, вы уже ушли.

– Я немного задержалась. Как раз ухожу, – с улыбкой влезаю в сапоги, натягиваю куртку, не поднимая глаз.

– Сын, ты хоть бы оделся. Это же неприлично. Ярослава взрослая женщина…

В эту секунду я чувствую себя почти старухой. Я ведь действительно взрослая, а позволяю себя смотреть на полуголого красивая парня, позволяю реагировать себе на его касания. Это неправильно, в корне неправильно.

Бросаю взгляд на Кирилла, он только глаза закатывает.

– Всего доброго, – говорю и ухожу, слыша, как Ирина добавляет сыну:

– Закроешь калитку, хорошо?

Успеваю открыть щеколду, когда хлопает входная дверь. Оборачиваюсь, Кирилл идет ко мне в куртке на голое тело.

– Заболеешь ведь, – качаю я головой.

– Извини, Ясь, – произносит он, я недоуменно вздергиваю брови. – Если был груб.

Растерянно смотрю на него, на каждый выдох изо рта вырывается густой пар. Как же Кириллу сейчас должно быть холодно. И следом доходит: он что, всерьез извинился передо мной сейчас? Что вообще происходит?

– Все нормально, – произношу в ответ, он кивает, я тоже, и быстро ухожу, слыша, как за спиной лязгает щеколда.

Неудивительно, что я весь день возвращаюсь к этим вопросам. Кирилл – закрытая книга. В который раз: он слишком непонятный для меня. И в который раз: наше с ним общение лучше ограничить. Тогда почему я не ушла сегодня вместо того, чтобы соглашаться на кофе? Потираю лицо руками. Какой-то бред.

Когда хлопает входная дверь, спускаюсь вниз, чтобы погреть ужин для Тани, но она с порога говорит:

– Ясь, я не буду есть, сейчас переоденусь и ухожу. Кирилл меня на свидание позвал.

С улыбкой убегает наверх, оставив куртку на уголке в кухне, сапоги на пороге, снег вокруг них тает, превращаясь в лужицу… Я прислоняюсь плечом к стене. Внутри снова неоднозначные чувства: он позвал ее просто так? Или наш дневной разговор подтолкнул его каким-то образом?

Хотя что удивительного: свидание. В их случае это вполне логично, разве нет? Сколько раз они уже гуляли вместе… Пусть идут, мне в целом все равно. Я приняла факт их отношений.

Таня сбегает вниз в платье, а я думаю о том, какая она красивая. Особенно с горящим взглядом и улыбкой.

– Все, ушла, – сестра чмокает меня в щеку, дверь за ней тихо закрывается.

Когда-нибудь они с Кириллом переспят, это вопрос времени. Возможно, даже сегодня, как знать. Если он захочет пойти дальше, она не откажется, я вижу это.

Прохожу в гостиную и сажусь на биг-бег. Я понимаю, что это логичное развитие их отношений. Но на душе отчего-то становится тяжело, и я долго сижу, глядя в стену, на которой отражаются огни новогодней гирлянды.

Глава 8

– Как Антон поживает? – интересуется Ирина неожиданно, когда я раздеваюсь и прохожу в гостиную. – Вы вроде бы вчера встречались?

Из-за растерянности медлю с ответом. Мы действительно встретились, хорошо провели время в городе: поужинали и прогулялись вдоль озера по парковой дорожке. Но я как-то не ожидала, что об этом придется говорить с Ириной.

– Да… Мы встречались… Он хорошо.

Глупость какая-то. Если она знает о нашей встрече, значит, Антон говорил или с ней или Петром и упомянул этот факт. К чему спрашивать меня о том, как он? Она в любом случае знает об этом больше меня.

– Антон хорош собой, правда? – она улыбается, но цепкий взгляд как будто пытается высмотреть в моих глазах что-то, что я хочу скрыть. В этом плане – точно высматривать нечего.

– Да, это так, – я вежливо улыбаюсь и меняю тему: – Влад у себя?

– Да, проходите.

Я киваю и быстро иду к лестнице. Может, не очень вежливо вышло, но с ее стороны такие вопросы и вовсе бестактны. Я не обязана на них отвечать. Я вообще заниматься пришла, а не болтать по душам с малоизвестным мне человеком.

Ирина и на этот раз уезжает, заглянув, передает деньги за урок и еще минут десять стоит, наблюдая. Нервирует и меня, и Влада, который в присутствии матери то и дело сбивается.

Ее отъезду я даже рада, не придется больше общаться. Вдруг это Антон попросил ее узнать, как я к нему отношусь? Глупости, он взрослый мужчина, зачем ему этот детский сад. Тем более что я вполне очевидно высказываю ему расположение.

Более того, встречались мы не только вчера, но и позавчера. Инициатором выступает он, а я не сопротивляюсь. Рядом с ним легко и спокойно. И он действительно хорош собой, я не раз замечала, как на него заглядываются девушки. Уверена, Антон знает себе цену, и это тоже хорошо. Здоровая самооценка – это залог нормальной жизни.

Правда, к концу занятия у меня появляется новый повод для переживания: приходит Кирилл. Я слышу шаги на лестнице, а потом, стукнув, он сам заглядывает. Мы с Владом синхронно поворачиваем головы в его сторону.

– Привет, – говорит он, я молча киваю в ответ, и парень закрывает дверь.

Забавно, что Кирилл активизировался: пока я ужинаю с Антоном, он встречается с Таней. И судя по настроению сестры, дело наконец сдвинулось с мертвой точки. До секса еще не дошло, она мне сказала, но Кирилл наконец стал проявлять к ней однозначные намерения.

Непонятно только, почему именно сейчас. Меня не оставляет мысль о том, что он перешел в наступление после нашего разговора в понедельник. С того дня я больше его не видела, Кирилл как будто намеренно старался разминаться со мной. Все это кажется странным, но я не уверена, что смогу об этом с ним поговорить – даже элементарно подобрать слова, что конкретно странно. Просто кажется – очень по-женски, да.

Когда я выхожу с Владом из комнаты, Кирилл нас перехватывает.

– Я провожу Ясю, – кидает брату, тот, пожав плечами, прощается и возвращается к себе.

– Он выглядит замкнутым ребенком, – говорю я тихо, не глядя на Кирилла.

В моих планах нет разговоров и с ним, но о Владе хочется узнать больше, чтобы найти подход. Спрашивать у Ирины о нем нет желания. Родители к детям обычно не объективны.

– Мать его затюкала, – отвечает Кирилл. – Когда поняла, что я не оправдаю ее надежд, переключилась на него. Чтобы не ошибиться – в утроенном режиме. Поэтому в любой свободный момент он в сети, пытается сбежать от суровой реальности.

Кирилл говорит с насмешкой, но не удивлюсь, что так и есть. В современном мире родители предъявляют к детям много требований с самого рождения, но по странной причине многие все равно вырастают инфантилами. Просто не выдерживают установленный темп, и ничего удивительного в этом нет.

– Он способный мальчик, – замечаю я, – но чувствуется, что занимается без интереса. У него есть какое-то хобби?

– Интернет, – хмыкает Кирилл, – и компьютерные игрушки.

Я качаю головой, снимая куртку с вешалки.

– А у тебя? – спрашиваю зачем-то. – Кроме хакерства.

Кирилл посмеивается, потом говорит:

– Я люблю фотографировать на пленку.

От неожиданности я перестаю одеваться, стою с продетой в один рукав рукой и смотрю на парня. Растерянность связана с тем, что он вообще ответил, а не отшутился, как обычно. И как я в общем-то ждала.

– Здорово, – говорю наконец, ища рукой второй рукав.

– Хочешь посмотреть?

Еще более неожиданно, я начинаю суетиться, ищу рукав и не нахожу. Кирилл стягивает с меня куртку, вешает обратно на крючок.

– Пойдем, покажу.

И развернувшись, молча идет к лестнице. Я топчусь на месте пару секунд, а потом неуверенно следую за ним. Что, блин, вообще происходит? Этот мальчишка выбивает почву у меня из-под ног. Не понимаю, чего от него ждать.

Кирилл стоит у открытой двери, когда я приближаюсь, делает приглашающий жест рукой. Аккуратно захожу и с интересом осматриваюсь. В комнате опущены жалюзи, и горят желтые лампы. По мебели аскетично: широкая кровать, шкаф, компьютерный стол с креслом возле.

Зато одна стена полностью завешана фотографиями. Кроме обычных пленочных есть еще маленькие полароидные. В основном улицы, дома, природа. Люди в движении – явно не постановочные кадры. Есть несколько портретов: парня и двух девушек. Чувствуется стиль, картинка мне нравится. Самобытно, не избито, несмотря на то, что присутствует модная сейчас винтажность.

– Здорово, – говорю я, – мне нравится.

Поворачиваюсь, Кирилл щелкает кнопкой, из фотоаппарата выползает маленький снимок. Я смотрю укоризненно.

– Представляю мое лицо.

– Сейчас увидим, – он машет фотографией, я тяну руку к фотоаппарату.

– Можно посмотреть?

Как только фотоаппарат попадает ко мне, навожу на Кирилла и делаю фото.

– Какая неслыханная наглость, – деланно возмущается он, но глаза и рот улыбаются.

Я машу в ответ рукой, чтобы фото быстрее проявилось. Кирилл смотрит на мое и улыбается еще шире. Ну конечно, лоб сморщила, рот открыла. Красотка.

– Отдай мне фотку.

– Нет, – он сует ее в карман джинсов.

– Тогда я заберу твою и буду всем показывать, – Кирилл тоже вышел забавно.

– Забирай, – он по-прежнему улыбается, разглядывая меня. Несколько секунд мы играем в гляделки.

– Ладно, – сую фотку в сумку. – Подарю Тане.

– Как хочешь. Но я Антону дарить не буду.

Я перестаю улыбаться, отвожу взгляд, заправляя волосы за ухо. Непонятно, почему, но любое слово об Антоне вызывает между нами отчуждение, такое осязаемое, как будто стена выстраивается.

– Ладно, – откашливаюсь я, – мне пора.

Он ничего не отвечает, молча провожает до дверей. Не выходит следом, открывает автоматические ворота. Кинув пока, иду к себе.

Что-то между нами однозначно неправильно. Почему мы то легко и непринужденно общаемся, шутим, улыбаемся, а то в один момент нас отбрасывает в разные стороны настолько, что физически становится невыносимо рядом друг с другом. И возникает только одно желание: поскорее разойтись подальше. Причем не только у меня, у Кирилла тоже, потому что когда я сбегаю, он не возражает. Что в этот раз, что в прошлый.

Однако долго размышлять на эту тему не выходит. Антон приглашает меня провести вместе субботний вечер. Зовет в театр, потом поужинать. Я, конечно, соглашаюсь, и даже готовлюсь с удовольствием, пока Таня не спрашивает:

– Слушай, вы ведь уже пару недель вместе. А у вас было? Ну… Занимались сексом?

Вопрос как вопрос, да и разговор выходит коротким, но после я не перестаю думать об этом. Действительно, в современном мире две недели – это нормальный срок для постели. Опять же мы вроде как расположены друг к другу. Он ведь может предложить поехать к нему.

Отказаться или согласиться? Первое как-то неразумно. Я взрослая женщина, пережившая развод, глупо строить из себя невинную девицу. Но если соглашусь – значит ли это, что наши отношения перейдут на новый уровень?

И хочу ли я этого? Готова ли?

И решаю, что да. Наверное, соглашусь, если он предложит. Нет смысла ломаться. Это логичное развитие отношений.

Волнение в субботу подбирается к наивысшей отметке. Все-таки это важный шаг, опять же – как все пройдет? Будет ли нам хорошо? Как будет после этого? Остаться ли ночевать или лучше уехать домой?

Вопросы вьются в голове, не давая покоя. Таня ушла в магазин, Кирилл должен прийти в гости. Я застываю у зеркала с серьгой в руках. Что, если они сегодня тоже… Театр, ужин – меня не будет как минимум часа четыре. Они вполне могут…

Щелкаю замком сережки и тру губы. Должна я поговорить с Таней на этот счет? Или положиться на ее здравомыслие? Какое здравомыслие в девятнадцать? Ну должна, по крайней мере, понимать, что надо предохраняться. У нее уже были парни, все она понимает. Кирилл тоже взрослый мальчик.

Телефон на кухонном столе вибрирует, я подхожу и вижу сообщение от Кирилла:

“Открой калитку, пожалуйста”.

Он пришел… Черт. Зачем-то возвращаюсь к зеркалу и осматриваю себя. Платье отлично подчеркивает фигуру, макияж не вызывающий. Мне кажется, выгляжу хорошо. Боже, я всерьез сейчас размышляю, что обо мне подумает Кирилл?

Мы вместе заходим в дом, я прохожу в гостиную, не оборачиваясь на парня. Точно так же я открывала калитку и шла к дому. Словно сил не хватает поднять на него глаза.

Беру в руки кулон на цепочке и слышу вопрос:

– Хочешь с Антоном заняться сексом?

От неожиданности цепочка падает у меня из рук. Кирилл наклоняется, поднимает ее и слетевший кулон раньше меня.

– С чего ты взял? – я нервно поправляю подол платья. – И вообще, тебя это не касается.

Он аккуратно надевает кулон на цепочку, говоря:

– Просто спрашиваю. Ну знаешь, театр, романтический ужин… Располагает к интиму, разве нет? Давай надену.

Я хочу отказаться, но Кирилл не дает и слова сказать, перекидывает руки с цепочкой через мою голову, я бросаю взгляд в зеркало: он рассматривает меня в отражении. Тело становится каменным от такой близости. Кирилл меня не касается, а я чувствую исходящую от него энергетику так сильно, словно он крепко меня обнимает.

– Антон предложит заехать к нему, – Кирилл опускает цепочку, и она холодит кожу, как и его пальцы, задевающие мою шею. – Послушать музыку, например. Ты любишь Битлов?

– А кто не любит? – пытаюсь я пошутить, но выходит так себе, не могу отвлечься от того, как близко он сейчас ко мне. Кирилл наклоняется, застегивая цепочку, я чувствую на своей шее его горячее дыхание и прикрываю глаза.

– Ну вот, послушаете “Битлз” на граммофоне, выпьете розового французского вина и займетесь сексом.

Его пальцы скользят по моим плечам, я глубоко тяну носом воздух, и только когда касание пропадает, открываю глаза. Кажется, меня выдает все: порозовевшие щеки, блеск в глазах, дыхание. Кирилл смотрит через отражение темным затягивающим взглядом, а потом говорит мне на ухо:

– Ты очень красивая, Ясь. И очень сексуальная.