Текст книги "Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны"

Глава 3

Чем ближе мы подплывали к парому, тем больше я боялась поднять голову и увидеть своего супруга. В голове прокручивались самые нелепые и нереальные картинки, которые мне предстоит увидеть. Я представляла страшно бледного Виктора, который лежит без сознания, или Виктора, который держится за сердце, пьет валидол и обзывает меня самыми последними, гадкими словами, которые я действительно заслужила. А быть может, Виктора, который поднимает руку и при всех туристах отвешивает мне унизительную пощечину.

Роман не произносил ни единого звука, но по тому, как активно он греб веслами, можно было понять, что он заметно нервничает.

– Ром, а что ты скажешь про свою прокушенную губу? – поинтересовалась я еле слышно. – У тебя на ней кровь запеклась.

– Скажу, что ты мне ее прокусила в порыве страсти, – как-то не к месту пошутил Роман.

– Не смешно.

– А я и не пытаюсь тебя рассмешить. Мне уже надоела вся эта комедия до чертиков.

– Какая комедия?

– Та, которую мы ломаем. Жизнь, которую мы с тобой ведем, ужасно меня достала! Мне надоело это вранье, эти шифры и эта ежеминутная ложь. Я устал прятать свою любовь, жить какими-то непонятными встречами. Я попал в замкнутый круг и не знаю, как из него выбраться. Из-за своей любви я совершил преступление. Я устал от того, что у нас нет будущего, а настоящее меня страшно пугает. Я не хочу думать о чувстве долга. Я вообще не хочу думать…

Роман плел в том же духе что-то довольно длительное и утомительное. Его блуждающие глаза бегали из стороны в сторону, а слова постепенно теряли связь. Видимо, сказалось нервное напряжение, и его понесло. И все же я смогла понять смысл Ромкиных слов. Он говорил, что обязательно все поменяет, что надо что-то решать, что так больше нельзя. Он говорил и убеждал себя в том, что уже пора предпринимать какие-то решения и стремиться к коренным переменам. Он говорил… А я знала, что, когда он говорит, ему становится легче. Значительно легче, потому что он все равно ничего не сможет сделать, ничего поменять или хоть что-то решить. Потому, что мы слишком повязаны. Потому, что он не сможет без своих мальчишек. Потому, что он очень долго добивался расположения своей жены и отбил ее с небывалым натиском у своего друга. Потому, что она прекрасная хозяйка, а ее маринованные грибочки вызывают восхищение у всей округи. Потому, что она не представляет, как можно жить без Романа, и привыкла к стабильности и комфорту. А еще потому, что у меня есть муж, наша доченька и своя размеренная, наработанная годами спокойная жизнь. Потому, что мой муж никогда от меня не откажется и все мои чувства к другому мужчине примет за самую настоящую блажь. Потому, что мы слишком поздно встретились, и потому, что мы уже давно стоим на краю бездны…

Как только наша лодка оказалась рядом с паромом, я вылезла первая и тут же попала в объятия своего мужа. Слегка испуганные нашим долгим отсутствием, изрядно подвыпившие туристы окружили нас плотным кольцом:

– Ребят, вы где были? Даже у гида нервы не выдержали. Он отправился на ваши поиски. Вы конкретно зависли. Мы уже здесь почти все выпили. Уже на берег хотим. Ни фига не ловится. Клев прошел. То ли мы всю рыбу выловили, то ли она от нас просто шарахается, но уже на берег хочется. Самое время уху варить. Тут уже все в туалет захотели. Всем невтерпеж.

Виктор взял мои трясущиеся руки в свои и произнес подозрительным голосом:

– Ты вся мокрая. Попала под дождь?

– Да, – кивнула я и, положив голову на плечо мужа, громко зарыдала.

Обеспокоенный муж тут же сменил гнев на милость и, взяв свой теплый вязаный свитер, накинул его мне на плечи.

– Прямо дрожишь вся. Ева, что произошло-то? Ну скажи мне, что произошло?

Но я по-прежнему не могла произнести ни единого слова и не переставала рыдать. Муж растерянно гладил мои волосы.

– Ром, что произошло? – недоверчиво посмотрел он на стоящего рядом со мной Романа.

– Да… у Евы твоей со здоровьем плохо.

– Как плохо?

– Мы до берега доплыли и разбрелись по разные стороны. Договорились встретиться в лодке. Я пришел – ее нет. Я уже черт-те сколько сижу, а ее все нет и нет. – Роман очень сильно нервничал и никак не мог скрыть своего волнения. – А потом…

– Да что потом?! – почти прокричал мой муж. – Что произошло?

– Потом я подумал, что так могу просидеть до ночи. Я отправился ее искать. И нашел лежащей на земле.

– Как это – лежащей на земле? Ее что, изнасиловали, что ли?

– Нет! – Я тут же перестала рыдать, подняла голову с плеча мужа и посмотрела на него глазами, полными слез. – Нет! Нет!

– Дорогая, успокойся. – От моего крика Виктору самому стало не по себе, и он провел по окружившим нас туристам извиняющимся взглядом. – Я просто очень волновался, – начал оправдываться он. – Пойми правильно, я не находил себе места. Я вообще не знал, что думать. Я…

– Виктор, я потеряла сознание.

– Я и сам не на шутку перепугался. Даже ненароком подумал, что она умерла. Я споткнулся, ударился лицом и даже разодрал об корягу губу. – Я даже удивилась, как потрясающе у Романа получается врать. – Я действительно был очень напуган…

– А ну-ка покажи губу, – перепугалась за мужа Елена.

– Да ладно, мелочи.

– Бедненький ты мой.

– Да то, что приключилось со мной, пустяки. Главное, нужно что-то решать с Евиным здоровьем. Признаться честно, меня, здорового мужика, изрядно перетрясло. Я едва привел ее в чувство. А затем заставил облокотиться о дерево и посидеть. Не мог же я ее сразу притащить после такого тяжелого и долгого обморока.

Роман говорил настолько живо и правдоподобно, что ни у кого не было никаких оснований ему не доверять. Я смотрела на этого человека, обнимающего свою жену, и никак не могла поверить в то, что еще совсем недавно он говорил мне, что хочет все изменить, что принял наконец решение и ни за что на свете от него не откажется.

– Ева, а как ты себя чувствуешь сейчас? – Виктор не выпускал меня из своих объятий и действительно очень сильно волновался.

– Мне стало намного легче. Видимо, я вчера просто перегрелась на солнце.

– Ты не обманываешь? Тебе и в самом деле легче? Ты ничего от меня не скрываешь?

– Я чувствую себя лучше.

– По приезде тебе нужно обязательно пройти обследование. Со здоровьем нельзя шутить. Ты сдашь все анализы. Если бы я только знал, что такое может произойти. Если бы я только чувствовал… Я бы поехал вместе с тобой. Я бы был с тобой рядом. Но я и подумать не мог и даже представить. Мы с Ленкой так увлеклись рыбалкой, а затем начали волноваться. Блин, я просто места себе не находил.

В этот момент муж замолчал, о чем-то подумал, а затем остановил свой взгляд на Романе.

– Хорошо хоть с тобой поплыл Роман, а не турок… – Мой супруг протянул свою руку Роману и возбужденно сказал: – Роман, а ведь я тебе обязан.

– Ты – мне? – не понял его Роман. – Чем?

– Можно сказать, что ты мою жену спас. Не берусь судить, как все было, но ты действительно для моей жены многое сделал. Помог в трудную минуту. С меня причитается.

– Не говори ерунды. Если бы с моей Ленкой случилось то же самое, неужели бы ты ей не помог?

– Рома, о чем ты говоришь?!

– И я про то же.

– Тогда держи пять.

Роман посмотрел на руку моего мужа, которую тот протянул для дружеского рукопожатия, и отвел глаза в сторону.

– Держи пять, – вновь повторил мой супруг. Роману ничего не оставалось, как ответить на рукопожатие.

– Да ладно тебе, Виктор.

– Не ладно. Я действительно тебе благодарен. Я как свою жену сейчас в лодке увидел, так сам чуть сознание не потерял. Она еще никогда такой бледной не была. На ней же просто лица нет. Сегодня же обязательно пойду вместе с ней к врачу. Ева, любимая, я больше никогда тебя не оставлю. Ни за что и никогда. Девочка моя, если бы ты только знала, как я за тебя переживал.

– Ева, а может, ты беременна? – осторожно спросила меня Елена.

– С чего ты взяла?

– Ну, всякое бывает, – загадочно улыбнулась Лена. – Я, когда Никитой была беременна, тоже потеряла сознание. Ромка тогда не на шутку перепугался. Он у меня вообще всех этих дел жутко боится. Я считаю, что это тоже может быть одной из причин, и ее нельзя скидывать со счетов. Тебе необходимо провериться. Второй ребенок такой счастливой семье, как ваша, совсем не помеха.

– Я не беременна.

Предположение Лены не вызвало во мне ничего, кроме раздражения.

– Не зарекайся. Я тоже до последнего не верила, что вторым забеременела. Мы тогда не очень хорошо на ногах стояли и не совсем отдохнули от первых пеленок. Но зато после того, как все свершилось, мы ни разу не пожалели о случившемся.

– А почему бы и нет, – поддержал Лену мой супруг. – Это тоже прекрасная мысль, и ее обязательно надо проверить. Если все подтвердится, то ты не отвертишься.

– Вот и правильно. – Лена прижалась к своему мужу и ласково поцеловала его в щеку. – Ром, а мы еще тоже девочку себе соорудим. Мы ж с тобой все сможем, если сильно постараемся.

– Вы хотите еще третьего ребенка? – не поверила я своим ушам. – Лично я больше рожать не буду. Мне одного кошмара хватило. Я в такие игры больше не играю. Все. Хватит. Спасибо.

– А мы еще от девочки не откажемся, а будем ей даже очень рады, – слегка улыбнулась Елена.

– Ты что, мать, еще рожать собралась, что ли? – Видимо, слова жены привели Романа в не меньшее замешательство, чем меня. – Я думал, что ты уже отстрелялась. Может, хватит и пары ребятишек?

– Мало, – не соглашалась Лена.

– А если будет еще мальчик?

– Ромик, мы с тобой очень, очень постараемся и сделаем девочку.

– Я по заказу делать не умею.

– Если будет мальчик, мы будем рады даже мальчику.

Я посмотрела на Лену в упор и отметила про себя, что жить с такими женщинами не очень сложно, а, можно сказать, даже легко. Они очень добры, милы, заботливы, хозяйственны. И все же… Мужчинам с ними чего-то не хватает, и они ищут это «что-то» на стороне. Со мной же совсем другое дело. Если про Лену можно сказать «хорошая женщина», то про меня еще никто и никогда так не сказал и ни разу не удостоил подобной чести. За глаза меня всегда называют стервой. Бессердечной, безжалостной, расчетливой стервой. И не каждый мужчина захочет связать жизнь с подобной женщиной. Это большой риск, и зачастую он бывает совсем неоправданным. С Леной здороваются, расспрашивают об успехах детей в школе, об отметках, о любых бытовых и хозяйственных проблемах. Людям с ней приятно общаться, а в ее гостеприимном доме всегда полно гостей. Со мной же все наоборот. Мы с ней совершенно разные. Со мной только здороваются, но меня никто и никогда ни о чем не спрашивает, потому что спрашивать меня о чем-либо совершенно бесполезно. Я все равно ничего не отвечу, потому что любые вопросы, касающиеся моего быта, ассоциируются у меня с незаконным вторжением в частную жизнь. Потому что успехи моего ребенка в школе – это только мои успехи, и они никого не касаются, кроме меня. Потому что мой дом – это моя частная собственность, это моя тихая гавань, и я не могу пустить в него какое-то чужеродное тело, которое будет вынюхивать мой образ жизни. Потому что, когда ребенок в школе, я люблю ходить обнаженной и любоваться своим телом у зеркала. Да и не только любоваться, но и долго его изучать и даже искать изъяны. Потому что… В общем, много различных «потому»…

– Я не беременна, – резко ответила я и закрыла данную тему.

– Ну, это мы выясним позже, – обеспокоенно сказал мой супруг и покачал головой. – Ты и в самом деле выглядишь просто паршиво. Ты сейчас как себя чувствуешь?

– Уже лучше.

– Девочка моя… Если бы я только знал. Если бы… Я бы обязательно был рядом.

Я подняла голову и посмотрела мужу в глаза. Затем исказилась в какой-то непонятной гримасе и с болью в душе произнесла:

– Вить, ну почему все так? Почему все именно так?

Муж не понял моего вопроса. Да и что он мог понять.

Передо мной стоял довольно интересный, даже можно сказать красивый, подтянутый мужчина, на которого всегда можно положиться и который с радостью готов выполнять мои многочисленные капризы и прихоти. Слишком хорош… Он был слишком хорош для такой грешной женщины, как я. Мне было бы намного легче, если бы он пил, ругался матом, прикладывал ко мне руку или был замечен в супружеских изменах. Мне было бы намного легче с ним расстаться. Намного легче. Но он был идеален. Он действительно был идеален. Может быть, только какие-то не самые лучшие стороны характера, присущие любому мужчине. А так… По большому счету все было в норме. Он относился к тому типу мужчин, с которыми можно спокойно, комфортно жить, что-то планировать, перекраивать свою жизнь в том русле, которое нужно обоим. С ним действительно можно жить… Жить, но только не воспылать страстью. Жить и не терять голову. Жить по схеме, по какой-то заранее запланированной программе…

– Ребят, а куда вы Икселя дели? Нашего гида, – спросил кто-то из собравшихся рядом с нами туристов, которые уже устали слушать наши излияния и давно хотели на берег.

– Кого? – не сразу поняла я вопрос и встретилась взглядом с Романом.

– Может, вы его мочканули и приготовили из него шашлык?

Когда уже вконец пьяные туристы покатились со смеху, я, содрогаясь, словно в лихорадке, пробурчала:

– Кретины. Такими вещами не шутят.

– Он поплыл вас искать, – пояснил мне мой муж. – Попросил лодку на соседнем пароме. Его сменщик приплыл сюда, а он поплыл на берег. Вы что, с ним не встречались?

– Нет, – покачала я головой.

– А куда ж он подевался?

– А мы почем знаем.

– Так кто же нас теперь на берег повезет шашлык есть и уху варить? – начали возмущаться наши туристы. – Мы что, на этом плоту ночевать, что ли, будем?

– Не нужно ругаться, – успокоил всех сменщик Икселя. – Я сам повезу вас на берег. Иксель вернется позже.

– Давай, братан, вези. Вот это другой разговор.

До тех пор, пока плыли на берег, мы с Романом не перемолвились ни единым словом. Его ничего не подозревающая жена показывала ему свой улов и трещала без умолку по поводу всех рыболовецких премудростей. Я сидела на стуле рядом со своим мужем, который плотно держал мою руку в своей.

– Тебе нравится жена Ромы? – неожиданно для себя задала я вопрос.

– Интересная, добрая, милая, общительная. А самое главное, понятная и простая. Я считаю, что Роману очень с ней повезло.

– Ты бы хотел себе такую?

Муж тут же изменился в лице и посмотрел на меня укоризненно:

– Ева, что за бред ты несешь? Ты что, меня ревнуешь, что ли? Просто у нас с Леной оказались общие интересы, и все. Нас рыбалка немного сблизила. Я не вижу в этом ничего плохого. Почему я должен кого-то хотеть, если у меня есть ты?

– Но ведь я совсем другая. Я не такая простая и понятная, как Лена.

– Именно за это я тебя и люблю. С простыми и понятными женщинами любовь может быстро закончиться. К таким женщинам, как правило, проявляются родственные чувства, которые любовью не назовешь. А с такими, как ты, любовь всегда развивается по нарастающей.

– Ты мне говоришь это, чтобы успокоить?

– Я тебе говорю то, что думаю.

– Я знаю, сейчас ты мне лжешь. Тебе со мной тяжело, и ты бы хотел, чтобы я была простой и понятной, как Лена. Ты просто меня успокаиваешь и не хочешь меня обидеть.

– Я говорю тебе правду.

– Лжешь.

– Уж кто и должен кого ревновать, то это я тебя к Роману. Вы столько времени пробыли на берегу. И все же я понимаю, что не имею права на ревность. Тебе действительно нужно проверить свое здоровье. Я больше не отпущу тебя одну даже и на минуту.

На берегу Лена тут же принялась за приготовление настоящей наваристой ухи. Она начала чистить рыбу, а я хотела было ей помочь, но мой муж положил меня в тень и уговорил отдохнуть. Из наших туристов никто даже не вспомнил про шустрого турка по имени Иксель, который покинул всех в самый разгар рыбалки. Только его сменщик удивленно пожимал плечами и украдкой посматривал на часы. Я не сидела за столом, не ела бараний шашлык и даже не попробовала приготовленную Леной уху. Сославшись на плохое самочувствие, я лежала на лежаке в тени и прокручивала в памяти все эпизоды и даже незначительные мгновения этого злосчастного дня.

Глава 4

Как только мы вернулись в отель, мой супруг в принудительном порядке показал меня местному врачу, которого тоже изрядно смутили моя нереальная бледность и чувство страха в глазах. Врач сказал, что у меня нервное истощение, и выписал успокоительную микстуру, которую я должна была принимать три раза в день. А затем муж положил меня на кровать и выключил свет в надежде на то, что я быстро усну. Но я слишком обессилела, слишком устала и слишком вымоталась для того, чтобы уснуть.

– Ева, ты меня любишь? – Муж задал мне вопрос, который не задавал долгое время.

– Зачем ты спрашиваешь? Ты во мне сомневаешься?

– Ева, я без тебя не могу. – Муж сел рядом со мной и принялся гладить мои волосы. – Ева, я без тебя не могу, – вновь повторил он и посмотрел на меня так, что по моей спине вновь побежали мурашки.

Чем больше я жила со своим мужем, тем больше и больше понимала, что на мне лежит огромная ответственность, которая является главным оправданием тому, что я не могу оставить своего супруга. А это значит, что я должна быть рядом с ним. Я должна встречать его с работы, готовить ему обед и заниматься воспитанием нашего ребенка.

– Ева, ты же прекрасно понимаешь, что я без тебя не смогу. Ни без тебя, ни без нашей дочери. – Муж говорил так, словно о чем-то догадывался, будто что-то подозревал, и говорил мне именно те слова, которые я хотела услышать, чтобы еще раз понять ту нехитрую истину, что мы повязаны с ним прочным узлом, который развязать невозможно. Эти слова буквально пригвоздили меня к месту и не давали сделать шаг в сторону.

– Ева, мы всегда должны быть в ответе за тех людей, которых приручили. – Муж сказал фразу, которая окончательно меня добила.

– К чему ты это говоришь?

– Так…

Я подняла голову и тяжело задышала:

– Вить, я не пойму. Ты меня в чем-то подозреваешь?

– С чего ты взяла?

– А почему ты говоришь мне такие вещи?

– Потому, что этими словами хочу выразить, как ты мне дорога. И почему ты говоришь, что я в чем-то тебя подозреваю? Совсем нет. Я безгранично тебе доверяю.

Спустя минуту муж лег со мной рядом и положил мою голову себе на плечо.

– Тебе нужно уснуть. Врач сказал, что у тебя нервное истощение, отсюда и обморок. Завтра ты проснешься, и тебе будет намного легче. Только никакого солнца. Если тебе уж так хочется поваляться на пляже, то совсем немного и под зонтом.

– Вить, ты обо мне так заботишься…

– Конечно, ты же моя родная жена. Как я могу о тебе не заботиться?!

После этих слов мое лицо исказилось от душевной боли, и я уже в который раз почувствовала себя самой последней дрянью, настоящей сволочью.

– Я совсем запуталась, – только и смогла сказать я.

– В чем? – не понял меня супруг.

– Во всем.

– Ты себе слишком много надумываешь. В этой жизни тебе совершенно нечего бояться, потому что у тебя есть я. Отдай мне все свои страхи, и ты почувствуешь себя значительно легче.

После этих слов муж обнял меня за плечи и стал качать и баюкать, словно маленького ребенка:

– Баю-баюшки-баю… Засыпай… Баю девочку мою… Я всегда помню все, что между нами было. Я помню твои роскошные волосы с красным оттенком, твои зеленые раскосые глаза с огоньком. Твою дерзость, непредсказуемость, непокорность. Я помню, как мы рвали с тобой виноград. Ты хоть сама это помнишь?

– Помню, – ответила я и поняла, что не могу сдержать слез. Да и зачем их сдерживать? Эмоции переполняли меня через край, и я ничего не могла с собою поделать…

– Мы даже не рвали с тобой виноград, а просто его воровали, причем самым наглым образом. Пока обладательница этого виноградного богатства крепко спала.

– Это было в Крыму.

– Я рад, что ты помнишь. А я подумал, грешным делом, что ты уже все забыла. Это было в Крыму, перед тем как мы решили с тобой жить вместе. Мы были тогда такими юными и счастливыми. Я всегда поражался твоей жизнерадостности и тому, как на тебя смотрят мужчины. Ты танцевала на дискотеке до самого утра и сводила с ума всех, кто был рядом с тобой. А я чертовски гордился. В тебе было столько кипучей энергии… А теперь ты просто устала. Мы стали намного спокойнее. Наверное, мы повзрослели, но если немного наберемся сил, то запросто протанцуем на дискотеке всю ночь и соберем весь виноград за чужим забором.

Я улыбнулась сквозь слезы и произнесла грустным голосом:

– Сейчас просто такая страшная жизнь. Раньше мы знали, что наша жизнь не зависит от денег. А теперь… Теперь без денег с тобой никто даже не заговорит. Мы разучились отдыхать, потому что ты должен зарабатывать деньги, а я должна создавать тебе все условия для того, чтобы ты их заработал.

– Но ничего, мы свое еще наверстаем, – вновь принялся баюкать меня мой супруг.

Я проснулась в третьем часу ночи, посмотрела на часы и перевела взгляд на похрапывающего мужа. Он хмурил брови во сне, чего-то боялся и прижимался ко мне так, будто искал у меня защиты.

– Вить. – Я попыталась его разбудить, чтобы перевернуть на другой бок, но муж не проснулся. Осторожно встав с кровати, я еще раз посмотрела на спящего супруга и, сама не ожидая от себя такой нежности, поцеловала его в гладко выбритую щеку.

Зайдя в ванную комнату, я подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение.

– Дрянь, чего тебе не хватает? У тебя такой муж, и только в твоих силах сделать этот брак либо счастливым, либо несчастным. Я тебя ненавижу, потому что ты дрянь. Убить мало. Грязная, гадкая, ничтожная, чудовищная дрянь, – сказала я своему отражению в зеркале и даже показала ему кулак. – Смотри мне. Еще одна выходка, и тебе не поздоровится.

И я подумала о Романе. Я думала о нем постоянно. Он присутствовал в моих мыслях ежеминутно, а иногда, когда никого не было дома, я брала карандаш и рисовала его по памяти. Я понимала, что должна порвать эту связь, потому что на мне слишком большая ответственность и дальше так продолжаться не может.

– Ты должна жить с Виктором, потому что он твой муж и отец твоего ребенка, – вновь сказала я своему отражению в зеркале. – У тебя нет никакого права жить двойной жизнью. Ты хороша собой, у тебя потрясающий муж, который тебя действительно любит. У тебя прекрасная дочь, которую все называют папиной дочкой, потому что с самого раннего детства она любит своего отца намного больше, чем тебя. У тебя есть хорошие подруги, которые белой завистью завидуют тебе потому, что ты отхватила себе такого шикарного, по их меркам, мужа. О твоем муже мечтают многие женщины, но ему нет до них никакого дела и он любит только тебя. Может быть, твои чувства к нему немного притупились, но это совершенно нормально для людей, которые живут в браке годы. Может быть, ты уже не чувствуешь былой любви, страсти, не хочешь такой частой ежедневной близости, которая была раньше. Может быть, тебя раздражают его разбросанные по всему дому носки, его наплевательское отношение к своим брюкам, которые он бесцеремонно кидает на диван и не хочет вешать на вешалку, несмотря на то что ты делаешь ему одно и то же замечание каждый день, на протяжении нескольких лет. Может быть, ты уже устала спотыкаться о его ботинки, которые он так некстати разбрасывает в коридоре, и мыть его помазок для бритья, потому что он никогда в жизни не вымоет его сам? Может быть… Но тем не менее это мелочи. Обыкновенные бытовые мелочи, которые есть во всех семьях и с которыми жены устают бороться и закрывают на них глаза. И тем не менее это твой муж. Это тот человек, который тебе доверяет, который терпит перепады твоего настроения и твои всевозможные выкрутасы.

Я вспомнила, как накричала на него перед поездкой. Он смотрел на меня такими несчастными и испуганными глазами, что мне даже стало смешно, потому что такой высокий, большой, сильный мужчина настолько зависим от такой хрупкой женщины, как я.

Виктор очень хороший человек. Он всегда проявляет ко мне заботу и внимание, старается выполнить любое мое желание, а самое главное, он очень надежен. Надежность – ценное качество, особенно для мужчин. Я должна что-то решить. Я должна переболеть и прекратить встречаться с Романом. Ведь до нашей с ним встречи все было хорошо. Моя семейная жизнь не казалось мне такой рутиной, как кажется сейчас. Все, надо взять себя в руки и вернуть все на круги своя…

Затянув пояс на махровом халате как можно туже, я выключила в ванной свет и прошла мимо спящего мужа на балкон. Опустив голову вниз, я вздрогнула и увидела стоящего в тени деревьев Романа. То ли от страха, то ли от удивления мое сердце застучало с бешеной скоростью. Мне сразу стало темно, холодно и зябко. Я вгляделась в тень еще раз и взялась за сердце, когда он назвал меня по имени.

– Ты что тут делаешь?

– Тебя жду. Поговорить хочу о том, что сегодня произошло.

– Что?! – От этих слов меня зазнобило еще больше, и я задрожала так, как дрожат в лихорадке. – К тебе приходила полиция?

– Ева, ты так кричишь, что слышно на всех трех этажах! Ты можешь спуститься?

– Но у меня муж спит.

– И что, а у меня спит жена. Сейчас самое время спать.

От безысходности я сильно прикусила палец.

– Может, завтра утром поговорим?

– Я сейчас хочу.

– Хорошо, сейчас попробую.

Я хотела было открыть балконную дверь, но почему-то задержалась и спросила:

– А если бы я не проснулась?

– Тогда бы я ждал тебя до утра.

– А если бы на балкон вышел мой муж?

– Я бы просто ушел в тень.

– Ты сумасшедший…

Я осторожно открыла балконную дверь, подошла к спящему мужу и прислушалась к его дыханию, сопровождающемуся негромким храпом. Затем на всякий случай решила проверить его сон и тихо позвала:

– Витя, ты спишь?

Муж не ответил, и я осторожно, на цыпочках, направилась к выходу и точно так же осторожно открыла дверь. Роман ждал меня у входа в отель и, посмотрев на мой махровый халат, расплылся в улыбке:

– Ты вся такая домашняя.

– Ой, я забыла переодеться.

– Ну, ничего. Тебе очень даже идет. Таким женщинам, как ты, идет все, независимо от того, что они на себя наденут, домашний халат или вечернее платье.

– Что случилось?

– Пойдем к морю.

– К тебе приходила полиция? Тебя арестуют?

– Пока все тихо.

– Тихо? – Я не могла скрыть своего разочарования. – Тогда почему ты разбудил меня среди ночи?

– Я тебя не будил. Ты ведь не спала.

Мы сели на ближайший лежак, я поежилась от пробежавшего по спине холодка и как-то глупо улыбнулась:

– Может, теперь ты расскажешь мне, что же все-таки произошло? Только ничего не скрывай.

– Ева, я подумал, может, нам не ждать, пока что-нибудь произойдет, а покончить со всем этим самим?

– В смысле?

– В смысле прекратить отдых и уехать отсюда раньше положенного срока.

– Каким образом?

– Подойти к гиду, наплести с три короба, что, мол, нужно срочно уехать домой. Пусть тот поменяет билеты и отправит нас отсюда самым ближайшим рейсом.

– Я не понимаю, почему ты так решил? – Я и сама не заметила, как сильно разволновалась.

– Потому, что я даже боюсь заснуть. Я боюсь, что за мной придут.

– Кто?

– Ну как кто! Уж если меня и арестуют, то пусть я лучше попаду в русскую тюрьму, чем в турецкую.

Я посмотрела на Романа ничего не понимающими глазами и перевела дыхание.

– Ромка, какая тюрьма? Что ты несешь?

– Я не несу. Ты, наверное, уже успела позабыть о том, что сегодня я совершил преступление. Видимо, ты настолько увлеклась своим супругом, что позабыла о такой незначительной мелочи, как мертвый турок.

– Я не была увлечена своим супругом, – ни с того ни с сего начала оправдываться я. – Я помнила об этом турке каждую минуту. Он у меня до сих пор перед глазами стоит. Но не могу же я помнить о нем до последних дней своей жизни! Мне что, теперь из-за этого с ума сойти?! Тем более, ты убил его по неосторожности. Ты сделал это несознательно. Любой суд тебя оправдает. Тем более, у тебя есть свидетель. Ты не виноват в том, что камни черт-те как летают. Прямо настоящие летучие камни. Раз – и сразу в голову. И вообще, турка убил не ты! – сделала я неожиданное заключение.

– А кто? – захлопал ресницами Роман.

– Камень.

– Но, дорогая моя, камень кто-то кинул?

– Ты.

– Значит, и турка убил я. Или ты считаешь, что камень сам полетел, без меня? Ева, хорош нести бред. Я не могу сидеть в этом отеле и ждать у моря погоды. Вернее, ждать того момента, когда найдут турка.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю поменять билеты и улететь к чертовой матери. Если не хочешь улетать, оставайся. Прилетишь позже, а у меня нервы ни к черту.

– Как это, ты хочешь улететь один? – не поверила я в то, что услышала.

– Не один, а со своей женой.

– Ну понятное дело, куда ты без своей жены. Носишься с ней как с писаной торбой, – злобно заметила я.

– Это ты со своим мужем как с писаной торбой носишься. Что ты разозлилась-то, чего завелась?

– Того, что ты без меня решил уехать. А если полиция ко мне придет, то что, тогда меня арестуют? И вообще, с чего ты взял, что сейчас должна нагрянуть полиция? Мы же с тобой договорились, что бы ни произошло, идем в отказ, и все. То, что ты этого турка грохнул, еще доказать надо. А это не так просто. Там только мы двое были, и третьих глаз не было.

– Но ведь как-то же доказывают преступления. В конце концов, мы оставили целую массу отпечатков пальцев.

– Дождь сильный прошел. Все отпечатки смылись. Если бы ты этого турка в квартире убил, тогда другое дело. А в горах, на улице… Про отпечатки пальцев даже забудь.

Я помолчала, но, поняв, что выговорилась не до самого конца, добавила:

– Ром, не нужно себя вести так, будто турка вот-вот найдут. – Убеждая Романа, я в большей степени убеждала саму себя и ощущала, как поддаюсь собственным убеждениям. – Его еще долго искать будут. Кто знает, в каком именно месте на берегу он высадился, если его лодку мы спустили и спрятали. Там озеро огромное, берег длинный, кругом горы, место совершенно необжитое. Его, может, следующим летом найдут. А что туристы постоянно на берег высаживаются в поисках туалета, ничего страшного. Они в туалет в нескольких шагах от берега ходят. Никто вглубь не пойдет. Что ни говори, а спрятали мы его надежно. До берега шлепать и шлепать. Поэтому эту мысль, что его прямо в эту минуту найдут, откинь сразу.

– А если его в семье хватятся? Сообщат в полицию. Та возьмет собак и начнет прочесывать всю местность!

– Даже если так, то нас это никаким боком не касается. Мы и в самом деле его не видели и понятия о том, куда он подевался, не имеем. А менять билеты просто глупо и нелепо. Это сразу бросится в глаза и вызовет подозрения. Нам осталось-то всего несколько дней. Не пори горячку.

Роман едва улыбнулся, а в его глазах появилось восхищение.

– Ром, ты чего?

– Смотрю я на тебя и диву даюсь. Иногда ты теряешься в мелочах, словно ребенок, а иногда прешь напролом, как железная леди, и никто не в силах тебя остановить. Так ты считаешь, что пока ничего не нужно предпринимать?