Текст книги "Пощадить – погубить, или Игры мужскими судьбами"

ГЛАВА 7

– Наверное, я выпила слишком много коньяка, – прошептала я, тая в объятиях Владимира. – Я пьяная. Перед глазами всё плывёт…

– Ты просто хочешь меня, – тяжело задышав, Владимир схватил меня в охапку и понёс на кровать.

– Но я в самом деле пьяна.

– Это не страшно. Знаешь, а пьяной ты мне нравишься намного больше, чем трезвой. Ты сразу такая хорошая.

Я страшно возбудилась, когда Владимир стал ласкать губами мою грудь, и направляла его голову всё ниже и ниже. Погрузившись в потрясающие ощущения, я совершенно забыла, где я и с кем и полностью отдалась страсти. Мой похититель касался самых нежных и сокровенных мест моего тела, покрывал их поцелуями и шептал очень интимные вещи. Даже не верилось, что совсем недавно этот человек обращался со мной грубо и цинично. С каждой секундой близости я чувствовала сладостный, захватывающий восторг и давала волю своим эмоциям. Владимиру нравились мои стоны, они заводили его с удвоенной силой.

Где-то там, далеко, осталось смущение от того, что в таких жутких условиях у меня вдруг появилась потребность близости с человеком, которого я люто ненавидела. И я не хотела возвращаться к реальности, всё глубже и глубже погружаясь в пучину экстаза. Перед моими глазами сверкали яркие молнии, и я, обняв Владимира за шею, умоляла его не останавливаться.

Когда я опомнилась, то несколько минут, совершенно обессиленная, лежала не двигаясь, тупо уставившись в потолок. Мне казалось, что всё происходящее со мной – это сон. Дикий, кошмарный и пьяный. Кто бы мог подумать, что человек, вызывающий у меня отвращение, вдруг разбудит во мне первобытные инстинкты, которые я не смогу побороть. Неужели на меня так подействовал сильный стресс и алкоголь?!

– Малыш, тебе понравилось? Только не говори, что нет. А ты оказалась заводной штучкой. Я чувствовал, что ты любишь погорячее.

Я попыталась прийти в себя и посмотрела на Владимира ледяным взглядом.

– Ну что ты так на меня смотришь? Я постарался искупить свою вину и сделал всё, чтобы тебе было со мной хорошо.

Я молчала, замкнувшись в себе, и не могла издать даже звука.

– А хочешь ещё коньяка?

– Хочу, – не раздумывая, ответила я и приподнялась. Больше всего на свете мне хотелось впасть в бессознательное состояние и забыться.

– Лежи, я тебе сейчас прямо в кровать вместе с яблоком принесу.

Выпив коньяка, мы отправились прогуляться к реке. Владимир держал меня за руку, а я постоянно оглядывалась по сторонам в надежде встретить хоть кого-нибудь. Но, как назло, никого не было. В эту глушь никто не забредал. Я поправила свой халатик, доставшийся мне в наследство от моей предшественницы и, сев на травку, стала кидать камешки в воду.

– Завтра на рыбалку пойдём? – Владимир, сев рядом на корточки, с нежностью посмотрел на меня.

– Может, ты сам сходишь, а я в доме подожду, – приглушённо произнесла я.

– Сбежать хочешь?

Я, не отвечая, по-прежнему, бросала камешки. Начало темнеть, и всё вокруг стало вновь казаться кошмарным сном.

– Я забыла, как девушку звали, чей халат ты мне дал?

– Наташка.

– Ты говорил, что ей здесь нравилось и что она мечтала бы приехать сюда ещё раз.

– Ну говорил, а к чему ты клонишь?

– Так почему ты не привёз сюда девушку, которая действительно этого хотела? Тебе нужно было не меня похищать, а заехать за этой сговорчивой Наташей. Она бы тебе и кашеварила и в рот заглядывала, ловя каждое твоё слово, и по ночам бы тебя ублажала. И тебе было бы спокойнее, и девушка чувствовала бы себя счастливой.

– Мне Наташка не нравилась, – отрезал Владимир.

– Тогда какого чёрта ты её сюда привозил?

– Для одного раза сгодится.

– А я, значит, тебе нравлюсь?

– Очень. И я готов здесь с тобой провести всю свою жизнь.

– Не пугай такими ужасными перспективами, мне и так муторно.

– Просто меня очень сильно к тебе тянет, и я ничего не могу с собой поделать.

– А у меня сегодня рабочий день был, – грустно произнесла я, стараясь перевести разговор на другую тему. Признания Владимира не вызывали во мне ничего, кроме жуткого раздражения.

– А ты где работаешь?

– Я хореограф. Ставлю танцевальные номера музыкальным коллективам. Сегодня была очень важная репетиция. Представляю, как меня ждали и переживали.

– Алин, хватит ностальгировать. Пошли лучше искупаемся. Мы с тобой здорово пропотели, а в доме помыться негде. Тут вода чистая.

Как бы ни скребли кошки на душе, но освежиться действительно было неплохо, и, сбросив халат, я нырнула в воду. Владимир последовал за мной. Подплыв ко мне, он заключил меня в объятия и поднял глаза к небу.

– Смотри, какая луна. Ну ещё скажи, что здесь некрасиво.

Я взглянула на небо и прошептала:

– Здесь очень красиво.

– Знаешь, мне нравится это место, потому что здесь ни о чём не нужно задумываться. Просто приезжаешь и отдыхаешь. Отдыхаешь от городской суеты, от цивилизации, от работы.

– А ты где работаешь? Точнее, работал.

– Я пока безработный. Временно.

– У тебя машина недешёвая.

– Я по доверенности езжу. Машина друга.

– Может быть, тебе не нужно было сразу ударяться в бега, а попробовать как-нибудь разрулить ситуацию?

– Как её разрулишь, если я выехал на полосу встречного движения и убил женщину?! Если только сесть в тюрьму.

– А откупиться никак нельзя было?

– Можно, но для этого деньги нужны.

– Ты называл какую-то нереальную сумму.

– Я человека убил.

– Но ведь можно же поторговаться. Ты же не преднамеренно убил, а просто не справился с управлением, – еле слышно произнесла я.

– Я ехал на слишком большой скорости.

– Я не отрицаю вины, но это неумышленное убийство. Ты же не специально устроил аварию.

– Нет, конечно.

– Я надеюсь, той ночью ты не сел за руль пьяным?

– Нет. Я прошёл экспертизу. Но это ничего не меняет.

– Ещё как меняет. Вот если бы ты был пьян, то всё оказалось бы гораздо хуже.

– Да какая разница. Человека-то нет.

– И всё же нужно было попытаться со всем этим разобраться. Ты требовал с меня сумму в пятьдесят тысяч долларов. Кто тебе её назвал?

– Один знакомый, который пообещал помочь.

– Это слишком много. При желании всё может обойтись дешевле. Ты сдался, даже не начав бороться.

– Алин, ты мне что, мораль собралась читать?

– Я просто хочу тебе помочь.

– С чего бы это? – Владимир приподнял голову и заглянул мне в глаза. – Может, я тебе нравлюсь?

– С того, что побег – не выход из положения. Ты теперь всю жизнь здесь будешь отсиживаться? – Я старалась обходить тему наших отношений, на которую он постоянно пытался меня вывести.

– Но ведь я не один, а с тобой.

– Ты хочешь, чтобы мы сидели здесь до старости?

– Тебе разве со мной плохо?

Я усмехнулась и вновь подумала, что Владимир нездоров. Налицо явно выраженные психические отклонения. Невозможно достучаться до разума человека, у которого он просто отсутствует.

Я всегда верила, что по жизни меня ведёт десница Божья, а это значит, что я обязательно выберусь, и из этой передряги тоже. Главное, найти подходящий момент и сбежать. В противном случае мне даже страшно представить, что со мной будет. Тут можно сойти с ума и деградировать, вообще потеряв всякий интерес к жизни.

– Владимир, а может, всё-таки вернёмся обратно? – Я предприняла ещё одну попытку воззвать к здравому смыслу своего похитителя.

– Куда вернёмся-то? – заметно напрягся Владимир.

– Туда, откуда ты меня увёз. Ты попытаешься разобраться с аварией, наймёшь адвокатов, будешь бороться за свою свободу. Я предлагаю прекратить это безумие.

– На хороших адвокатов нужна уйма денег. Сейчас такие адвокаты, что они штаны последние готовы снять. Пока по миру не пустят, не успокоятся. Тем более авария связана с гибелью женщины. Она беременная была.

– Беременная? Откуда ты знаешь?

– Врачи сказали. Да я и сам видел. Живот у неё очень большой. Говорят, где-то через месяц должна была родить.

– Зачем же она на таком сроке за руль села?

– Я откуда знаю.

– Вот горе-то какое.

– И я про то же. Получается я сразу двоих убил. Женщину и ее нерождённого ребёнка.

– Страшно всё это. Но как бы то ни было, нужно что-то делать. Бегство – это не выход из положения.

– Ты не права. Меня устраивает такая жизнь. Я, может быть, всегда подсознательно хотел сбежать подальше от цивилизации. Да мне и не только за аварию тюрьма грозит, но и за твоё похищение и ограбление. Ты же мне целую кучу статей перечислила. Плюс изнасилование, про которое ты мне тоже заявила. Так что боюсь, мне даже пожизненным не отделаться.

– Ну, смертной казни у нас уже нет, – язвительно заметила я.

– А если я не буду выдвигать против тебя обвинений? Если останется одна авария, ты вернёшься?

– Нет, – не задумываясь, ответил Владимир.

– Ну почему? Если мы сейчас же уедем в Москву, то я не сдам тебя в милицию. А с аварией, я уверена, ты можешь разобраться.

– Алина, я сказал, что не вернусь.

– Но ведь это по меньшей мере глупо. Почему?

– Потому что я хочу быть здесь и с тобой.

Последняя фраза чуть было не убила меня окончательно. Договориться по-доброму с этим психом оказалось действительно невозможно. Все мои попытки ему помочь он воспринимал в штыки, раздражался и тут же выходил из себя.

– Алин, давай больше не вспоминать о том, что было. Будем радоваться тому, что есть сейчас.

– А чему здесь радоваться?

– Тому, что мы вместе. Думаешь, я не знаю, что произойдёт, когда мы вернёмся? Ты отправишь меня за решётку и навсегда вычеркнешь из своей памяти.

– Я же обещала, что не отправлю. Я за свои слова умею нести ответственность.

– Но меня всё равно посадят за аварию. А ты очень скоро забудешь кто я и как меня зовут. И из тюрьмы ты меня уж точно ждать не будешь.

– А почему, собственно, я должна ждать тебя из тюрьмы? – Моему возмущению не было предела.

– Вот и я про то же.

Сама не знаю, что на меня нашло, но этой ночью мы занялись любовью в воде и это было просто волшебно.

К избе мы возвращались молча. Каждый думал о чём-то своём. Я думала, что чем быстрее я избавлюсь от Владимира, тем будет лучше. Меня пугала сексуальная зависимость от человека, которого я ненавидела, и который пытался перечеркнуть всю мою жизнь, подчиняя её собственным интересам и задачам.

Когда мы вошли в дом, то увидели на столе продукты, привезённые дедом Семёном. Он успел не только выгрузить всё на стол, но и допить наш коньяк…

– Дед Семён заходил, – почему-то обрадовался Владимир и отломил себе горбушку свежего хлеба.

– Может, съешь что-нибудь? Хлеб вкусный, как я люблю. Свежий, мягкий, воздушный… Там пекарня своя. У них выпечка всегда отличная.

Я отщипнула от булки кусочек.

– Действительно вкусный.

– Может, сготовишь что назавтра? Супец какой-нибудь. Утром подкрепимся и пойдём рыбачить.

Я смотрела на улыбающегося Владимира несчастным взглядом и сдерживала себя, чтобы не отвесить ему хорошую пощёчину. Мне было сложно его понять. Он действительно законченный идиот или просто издевается. Что-то подсказывало мне, что и то и другое.

– Тебе что, западло готовить?

– Я не хочу.

– А жрать ты что собираешься?! – вспылил Владимир.

– Ничего! – Я чувствовала, что у меня начинается истерика. – Я не скотина, чтобы жрать. Понятно тебе?!.

– Здесь ты все делать будешь. А то ты, наверное, привыкла в ресторанах есть. Теперь придётся про это забыть. Я тебя у плиты поставлю. Если не умеешь готовить, то научишься. Ты у меня ещё в огороде работать будешь. Я тебя раком на грядках заставлю пахать.

– Что?! – От возмущения я стала жадно ловить ртом воздух, словно рыба, выкинутая на берег.

– Что слышала.

– Ты когда в аварию попал, точно умом тронулся, – заметила я, закипая от злости.

– Хорошо. Если ты не хочешь готовить сегодня, то будешь готовить завтра, – с презрением произнёс Владимир, засовывая продукты в маленький послевоенный холодильник. Я была очень удивлена, что такие холодильники ещё существуют и работают, а не выброшены на помойку.

– Я хочу домой, – на свой страх и риск прошептала я, ощущая, как на глаза выступают слёзы.

– А я не хочу это слышать! – отрезал Владимир и, бесцеремонно сняв трусы, плюхнулся в кровать, кивком предлагая мне лечь рядом.

– Сейчас иду, только окно закрою, а то комары налетят.

Сделав вид, что смирилась со своей участью, я подошла к окну и, опершись о стул, залезла в карман висящих на нём брюк. Резким движением достав оттуда пистолет, я направила его на Владимира и процедила сквозь зубы:

– Я столько раз предлагала отпустить меня по-хорошему, но ты не хотел. Теперь получай по-плохому.

ГЛАВА 8

– Малыш, положи пистолет на место, – невозмутимо сказал Владимир, растянув свои тонкие губы в улыбке. – Это не игрушка. Лучше отдай его мне.

Его спокойствие не могло меня не насторожить, но я не сразу поняла, в чём, собственно, дело.

– Я тебя сейчас застрелю, – дрогнувшим голосом произнесла я, сняв пистолет с предохранителя.

– А что я плохого тебе сделал? – Мне показалась, что Владимир нисколько не испуган, а, наоборот, забавляется.

– И ты ещё спрашиваешь, что ты мне сделал?! Да как у тебя только язык поворачивается?!

– Элементарно. Алин, я, вообще, не пойму, зачем ты это устроила?! Совсем недавно ты стонала от наслажденья, а сейчас собираешься меня застрелить. Заканчивай дурить. Это уже не смешно.

– Заткнись. В общем, слушай меня внимательно. Если сделаешь всё, как я скажу, останешься живым. Если нет, то пусть земля тебе будет пухом. Мне нужны документы и ключи от машины.

– И что ты будешь с этим делать?

– Уеду в Москву, – немного заикаясь от волнения, ответила я.

– Ты уверена?

– В чём?

– В том, что ты уедешь в Москву?

– А какие с этим могут быть сложности?

– Ты же дороги не знаешь. Если ты думаешь, что из этой глуши легко выбраться, то глубоко ошибаешься. Тут кругом лес, и намного километров, и ты ни за что не сможешь в нём сориентироваться. Лучше не дури. Заедешь не туда, заблудишься, а я тебя потом не найду. Тебя вообще никто не найдёт. Так что сбегать отсюда опасно для жизни. Тут всего несколько домов. Если ты думаешь, что дед Семён или кто-то из местных жителей покажет тебе дорогу, то глубоко ошибаешься. Тебя сразу вернут ко мне и даже не будут слушать.

– С дорогой я сама разберусь. Ключи и документы от машины, – сказала я уже более настойчиво.

Увидев, что Владимир встал с кровати, а в его глазах напрочь отсутствует страх, я замешкалась, с ужасом наблюдая за его последующими действиями. Он улыбнулся и, широко разведя руки, показывая, что он хочет заключить меня в объятия, пошёл мне навстречу. Я, занервничав ещё больше, затряслась, словно в лихорадке.

– Послушай, лучше не приближайся. Ты что, действительно не веришь, что я в тебя выстрелю?! Если сделаешь хоть ещё один шаг, то тут же схлопочешь пулю.

Вместо того чтобы остановиться, Владимир игриво подмигнул, показал на своё вставшее достоинство и ещё громче рассмеялся. Это окончательно вывело меня из себя.

– Да ты сумасшедший! Несчастный, больной человек!

В тот момент, когда Владимир подошёл совсем близко, я, закрыв глаза, спустила курок, но выстрела не последовало. Владимир не переставал смеяться, и я спустила курок ещё несколько раз. Безрезультатно… Поняв, что в пистолете нет ни одного патрона, я беспрепятственно позволила Владимиру отобрать у меня оружие и с болью в голосе закричала:

– Скотина! Твой пистолет не заряжен. Если бы я знала, что он пустой, я бы никогда не позволила себя похитить. Я до последнего думала, что ты можешь меня убить! Какая же ты скотина!

– Ты жалеешь, что осталась жива?!

– Я жалею, что не ударила тебя чем-нибудь тяжёлым по голове сразу, как только ты вошёл в мою квартиру.

– А почему ты думаешь, что я не могу прикончить тебя без пистолета? Я могу тебя задушить, ударить ножом, – глаза Владимира светились каким-то демоническим огнём. – А ведь ты сейчас чуть-чуть меня не убила! Ведь ты же, сучка, несколько раз спустила курок. Если бы пистолет был заряжен, то на моей груди уже бы красовалось несколько кровавых пятен. А ведь я чуть было не поверил, что ты действительно не собираешься от меня бежать, а будешь ласковой и покладистой. Ты в очередной раз меня обманула, наглая дрянь!

Я смотрела в глаза Владимиру, а в голове навязчиво пульсировало – пистолет был не заряжен. Я столько времени опасалась, что этот псих может всадить в меня пулю, а, оказывается, пистолет просто-напросто пуст и не представляет никакой опасности. Если бы я знала это заранее, то никогда бы не очутилась в этой дыре и не позволила бы ему себя запугать.

– Я тебя ненавижу! – завопила я и, не помня себя, закатила Владимиру увесистую пощёчину. – Ты умалишённое, грязное, недалёкое и похотливое животное! Если ты думаешь, что я буду торчать здесь с тобой до конца света, то глубоко ошибаешься!

Схватив лежащий на столе нож, я стала отступать к входной двери и, взявшись за ручку, сквозь слёзы посмотрела Владимиру в глаза.

– Дай мне уйти.

– Куда? На улице ночь. Ты что, дура, не понимаешь, что если я позволю тебе уйти, то тебя больше никто и никогда не найдёт?!

– Мне нужны документы на машину, – говорила я, не помня себя.

– Зачем они тебе, если ты даже не знаешь, в какую сторону ехать? Да ты и ста метров не проедешь, как тебе дорогу перекроют, выкинут из машины и даже опомниться не дадут. Тебе что, реально жить надоело? Никаких документов и ключей от машины ты не получишь!

– Тогда я пешком пойду. – Рыдая в голос, я распахнула входную дверь.

Владимир схватил меня за плечи и попытался затащить в дом, но я стала сопротивляться и громко кричать:

– А ну-ка отпусти меня немедленно! Быстро отпусти!!! Я больше так не могу! Я не хочу здесь оставаться ни одной минуты! Я хочу домой!!! Я начинаю здесь с тобой сходить с ума!

Владимир схватил меня за шиворот и что было силы швырнул о стенку. Я поднялась, зажала нож в руке и вонзила его в негодяя. Владимир, как-то странно взглянув на меня, неожиданно обмяк и повалился на пол.

– О, боже…

Перед глазами всё поплыло. Помертвев от ужаса, я, не мигая, смотрела на нож, торчащий у мертвеца из груди. Кровавое пятно становилось всё больше и больше. В голове застучало: «Я убила человека, я убила человека…» Руки дрожали, мысли путались, сердце готово было выскочить из груди.

– Как же так…

Взяв себя в руки, я подбежала к висящим на стуле брюкам, достала из кармана ключи от машины и, выбежав на улицу, села в машину. Завела мотор, заблокировала двери и попыталась хоть что-нибудь увидеть в жуткой темноте. Я действительно не имела ни малейшего представления о том, куда ехать. Сразу вспомнились слова Владимира, что я никогда не найду дороги обратно и заблужусь в этой глуши. Но сейчас меня больше волновала другая проблема: я только что убила человека, и если дед Семён вызовет милицию и подробно меня опишет, то меня сразу найдут и посадят. Дед Семён – единственный, кто видел меня и знал, что я была здесь. Кроме меня никаких подозреваемых больше нет. Получается, что Семёну лучше не видеть Владимира мёртвым. Пусть думает, что мы собрались и уехали в город.

Вернувшись в дом, я села на корточки рядом с моим похитителем, который больше не представлял никакой опасности, и, набравшись смелости, вынула из его груди нож. Схватив за ноги, я поволокла его к двери. Вытащив труп на улицу, я попыталась уложить его на заднее сиденье автомобиля. Это оказалось достаточно сложно. Тело Владимира стало каким-то деревянным и не гнулось, а руки и ноги растопыривались в разные стороны. Само ощущение, что я заталкиваю в машину мёртвого человека, вызывало во мне омерзение, но всё же я справилась с этой задачей.

Затем я пошла в избу, чтобы скрыть следы преступления. Нашла тряпку и принялась вытирать кровь. Кровавый след тянулся до самого крыльца. Почувствовав, что меня сейчас вытошнит, я полезла в шкаф и, найдя запасы спиртного, достала бутылку шампанского. Открыв её, я жадно принялась пить прямо из горлышка.

Мне стало очень жалко себя. Что же я так глупо распорядилась своей судьбой? Перспектива провести всю молодость в тюрьме меня не радовала. Чтобы избежать наказания, я должна как можно быстрее всё здесь убрать и избавиться от трупа. Я заправила скомканную кровать, завернула в наволочку вещи Владимира, бросила туда окровавленный нож и, завязав всё в узел, отнесла в машину. Затем вымыла грязную посуду, поставила всё на свои места и ещё раз протёрла пол влажной тряпкой, расстелив затем её на крыльце.

Окинув дом придирчивым взглядом, я выключила везде свет, захлопнула дверь и, прихватив с собой шампанское, отправилась к машине. Сев за руль, я посмотрела на бездыханное тело Владимира и дрожащими руками поднесла бутылку ко рту. Я надеялась, что алкоголь поможет мне успокоиться, не дав сойти с ума. Дорогу до реки я запомнила. Это было недалеко. На машине всего несколько минут.

Доехав до реки, я остановилась и, взглянув на темный лес по сторонам, съежилась от страха. Я допила для храбрости шампанское и почувствовала себя пьяной. Именно это мне и было сейчас необходимо…

Достав из машины узел с вещами, я вынула из него нож и бросила его в воду. Сам узел я спрятала в густом малиннике на берегу. Затем, пошатываясь, подошла к машине и, схватив тело за холодные голые ноги, стала вытаскивать. Когда мне всё же удалось это сделать, я, плохо соображая, поволокла его к реке. Меня колотило всё больше и больше.

В фильмах, перед тем как труп скинуть в воду, к его шее обычно привязывают груз, чтобы он не всплыл на поверхность. Нужно найти верёвку и камень. Если камень ещё можно было найти, то вот верёвки у меня не было. Бросать труп в воду без груза совершенно бесполезно. Он не потонет, и уже утром его увидят местные. И если его вдруг обнаружит дед Семён, то меня тут же упекут за решётку. Поэтому передо мной возник вопрос: где взять верёвку.

Открыв багажник, я перерыла его содержимое, но не нашла ничего подходящего. Я продолжила поиски в салоне, но вдруг раздался звук подъезжающего автомобиля, и мне не оставалось ничего другого как броситься в кусты.