Текст книги "Уна. Солёная сказка"

Друзья у русалок точно должны существовать, или Почему крабик мечтал стать придворным садовником

Странно, что маленькая русалка не играла с такими же русалками. Но что поделать, если на весь океан не было больше ни одной. Китов, акул, дельфинов, осьминогов, скатов, медуз, крабов, морских коньков, разных скумбрий и сардин – всех много, а русалка одна.

– Почему? – спросила она маму с папой, когда научилась говорить.

– Ну-у, – сказал папа. – Волшебных существ и не должно быть много. Иначе нарушится равновесие, и в обычном мире, где мы живём, будет слишком много волшебства.

– А разве это плохо?

Уна думала, что чем больше волшебства, тем лучше.

– Нет, это не плохо, но мы ничего не можем поделать с устройством мира. Есть законы, и вряд ли стоит их менять, – объяснила морская царица.

– Понятно? – уточнил морской царь.

– Нет, – замотала головой Уна. – Совсем непонятно. Я вырасту и придумаю другие законы, чтобы у всех маленьких русалок было много подружек.

Нянюшка Тото утешала воспитанницу и говорила, что у Уны обязательно появятся друзья. Нужно только немного подождать. И вот наконец это случилось! Уна улыбнулась и покрутилась, чтобы получился водоворот. Теперь у неё есть Эйо. Ничего, что он привидение. Ведь привидения тоже волшебные существа. Наверное. Да это и неважно. Важно, что прямо сейчас можно с ним встретиться, тем более совершенно необходимо предупредить Эйо о Бурумбе.

– Ты куда? – спросил Уну морской царь, который собирался на работу и примерял у зеркала галстук из ламинарии.

Уна задержалась на минутку в гостиной и задумалась, нужно ли предупреждать папу о своих планах. А вдруг он настрого запретит исследовать затонувший пиратский корабль. Исследовать! Точно! Папе обязательно понравится, что Уна не бездельничает, а исследует! И пиратский корабль для этого вполне подходит.

– Я собираюсь исследовать корабль, который тут совсем не далеко. Маму я уже предупредила. И совершенно не собираюсь рыться в сундуке с золотом, потому что могу прищемить себе пальцы.

И Уна захлопала длинными ресницами, такими прекрасными, что морской царь моментально растрогался.

– Исследования – это самое подходящее занятие для русалки. Только прошу тебя: не надо кормить актиний разными несъедобными предметами.

– Папа! Я давно уже так не делаю! – шлёпнула хвостом Уна. – Ты теперь всегда будешь об этом напоминать?

– Ладно-ладно, – улыбнулся морской царь. – Исследуй, только причешись.

– Можно я попрошу рыбу-пилу отпилить мне эти ужасные волосы?

– Нельзя. Вот, держи морского ежа.

Морской царь протянул дочери лучшую расчёску на весь океан, но Уна только скривила губы.

– Когда уже во мне будет достаточно волшебства, чтобы наколдовывать себе причёсанные волосы?!

После недолгих уговоров зелёные волосы были кое-как причёсаны, а чёлку закололи симпатичным крабиком.

Он только поступил на работу во дворец и начал карьеру на должности заколки для волос у маленькой русалки, но знал, что, если хорошо справится с задачей, непременно станет почётным садовником. Надо только отрастить клешни.

Распрощавшись с отцом, Уна выскользнула из дворца прямо в раскрытое окно, распугав стайку рыбок-попугаев.

– Только бы не встретить Тото, – сказала сама себе Уна.

Она знала, что нянюшка любит по утрам совершать заплыв вокруг дворца вместе с другими старыми черепахами из группы здоровья «Счастливое долголетие». Уна так торопилась, что чуть не забыла поздороваться с парой лангустов, которые прогуливались среди камней. Лангусты хотели возмутиться, но маленькая русалка вовремя спохватилась и вежливо помахала плавниками на хвосте. Строго, как учила мама. Морские коньки важно проплыли мимо. Ещё бы! Ведь их опять пригласили во дворец к морскому царю для разыгрывания шахматной партии.

Уна очень волновалась. А вдруг Эйо передумал с ней встречаться? Вдруг ему вчера было скучно? О том, что Бурумба мог натворить бед, думать не хотелось. Уне казалось, что Тото слишком уж верит в легенду о его всемогуществе. В книжках, которые Уна в этом году уже начала читать самостоятельно, тоже было много историй про чудовищ, но они всегда проигрывали кому-нибудь смелому и вообще выглядели не очень-то страшно. У Уны смелости хоть отбавляй. Она аж светится от смелости. Вот!

Пиратский корабль лежал на месте, завалившись набок, как и раньше. Он давно уже был полностью покрыт ракушками. Уна знала, что моллюски совершенно не задумываются, живёт на корабле Бурумба или не живёт, они селятся, где понравится, и дело с концом. И вообще думать не умеют. Крабик в её волосах старался изо всех сил и держал чёлку, чтобы она не лезла в глаза принцессе. Ему было очень интересно, зачем Уна приплыла в это жуткое место, но заколки для волос обычно не задают вопросов.

– Эйо! – позвала Уна.

Люди точно существуют, или Почему помощь всегда приходит вовремя

Сначала было тихо. Уна присела на краешек сундука и стала ждать. Вдруг привидениям требуется время, чтобы появиться в виде прозрачного мальчика? Мама с папой считают Уну очень нетерпеливым и неугомонным ребёнком. Так и говорят, что ей надо тренировать терпение, но на самом деле, когда требуется, терпение появляется само собой. Это был тот самый случай. В животе урчало. Уна совсем забыла позавтракать, но Тото об этом лучше не знать.

Солёная вода колыхалась над головой маленькой русалки, и Уна не подозревала, что там, наверху, по океанской глади скользит белоснежный круизный лайнер, на котором играет музыка, а нарядные пассажиры прогуливаются по палубам и ищут в бинокли резвящихся дельфинов. Уна всегда просила альбатроса предупреждать её, когда над дворцом пройдёт очередной корабль, но сегодня совершенно об этом не думала. Не думала даже о том, что надо бы вынырнуть у скалы посреди океана, где они с альбатросом обычно встречались, чтобы сказать друг другу «доброе утро». Шло время, но никто не появлялся. Уна почувствовала, как в животе похолодело. Вдруг случилось что-нибудь плохое? Но что? Представить, что Бурумба съел Эйо, у Уны не выходило. Кто же ест привидений? И вообще Бурумба всё ещё казался не настоящим, а книжным. Мало ли существует сказочных чудовищ. Правда, Тото говорит, что Уна сама сказочная и что люди сочиняют про неё истории. Так смешно! Но люди вообще странные. У них нет хвостов, они не могут жить под водой, а если спускаются на глубину, то только со специальными баллонами за спиной, чтобы дышать воздухом, который приносят с собой. У людей нет плавников, они не понимают языка дельфинов, они выбрасывают в океан всякую гадость. И всё же маленькой русалке было очень интересно с ними познакомиться. Как хорошо, что нашёлся Эйо. Пусть он уже не совсем человек, а привидение, всё равно. Триста лет назад он ходил по земле и дышал воздухом.

Пока Уна размышляла, на затонувшем корабле произошли перемены. Откуда-то из самых его недр показалось тревожное жёлтое свечение. Уна на всякий случай протёрла глаза, чтобы убедиться, что ей не померещилось. Вот бы протиснуться внутрь и посмотреть, что там. Эйо всё никак не появлялся.

Мимо проплыл скат. Он взглянул на Уну с подозрением, но не решился задавать вопросы дочери морского царя.

– Здравствуйте, – на всякий случай поздоровалась Уна и сделала вид, что просто присела отдохнуть.

Тем временем свечение становилось всё ярче.

«А вдруг Эйо не слышит меня? Вдруг он там, внутри корабля – в трюме? Кажется, так называется комната, где сидят пираты. То есть сидели, конечно. Тото рассказывала, что пираты – это плохие люди. Очень плохие. Очень опасные. Но теперь их нет. Зато есть только Эйо. И он не плохой». Уна была в этом совершенно уверена. Если от пиратов не осталось даже привидений, а Бурумба вполне может оказаться выдумкой черепашьей прабабки, значит, можно залезть в трюм. Точно можно. Наверняка там светится какая-нибудь безобидная креветка. Такие встречаются у них в океане. Вряд ли рыба-удильщик. Уна вздрогнула. Нет, даже удильщика не стоит бояться, потому что она дочь морского царя. С этой мыслью Уна зажмурилась и, раздвигая заросшие моллюсками створки, попробовала протиснуться внутрь трюма. Хорошо быть такой гибкой и ловкой. Крабик изо всех сил держался за чёлку своей безрассудной хозяйки. Он так и думал: «Какая безрассудная эта маленькая русалка!» А потом решил, что она просто любопытная. Дети часто лезут туда, куда не надо.

Когда Уна открыла глаза, увидела перед собой два светящихся круга и расплывчатую фигуру, которая занимала всё пространство. Одно было ясно – это не Эйо.

– Кто это? – спросила Уна и протянула руку.

Если бы Тото узнала, что Уна вот так протягивает руки навстречу неизвестности с жёлтыми светящимися глазами, она бы пришла в ужас и воскликнула: «Всё пропало! Мы полностью провалили воспитание! Ребёнок не знает простых правил безопасности!» А потом попросила бы морского царя уволить её с должности нянюшки и отправить на дальний черепаховый остров доживать старость. Но Уна была в трюме без нянюшки. А рядом был кто-то ещё. Кто-то страшный. От его присутствия свело живот. Руки отяжелели, и хвостом стало трудно шевелить, а в голове появился странный шум. «Наверное, я засыпаю», – успела подумать Уна. Она хотела разлепить веки, но они не поднимались.

Неизвестно, чем бы закончилось это приключение, если бы снаружи не постучали. Тут и там послышался глухой стук, как будто о борт бились камни. И знакомый голос позвал: «Уна! Уна! Выплывай, девонька! Выплывай!»

Ламинарии точно существуют, или Почему полезно посещать группу здоровья

Неведомая сила заставила маленькую русалку выбраться наружу. Как только она покинула трюм, силы стали возвращаться. Уна открыла глаза и увидела прямо перед собой сморщенную мордочку Тото. Блестящие глаза смотрели строго и вопросительно.

– Ой, – сказала Уна и завертела головой.

Кроме нянюшки, рядом с пиратским кораблём плавали туда-сюда ещё с десяток черепах из группы здоровья.

– Так я и знала! – покачала головой в чепчике Тото. – Дамы, мы отлично справились.

– Я немного оббила панцирь, – пожаловалась одна из дам.

– Ради такого дела панциря не жалко, – сказала Тото. – Ребёнок был в опасности. О панцире ли думать в такую минуту?!

– Я не была в опасности! – замахала руками Уна. – Я просто приплыла навестить Эйо…

– Ну да, – перебила её Тото. – Хорошо, что скат тебя заприметил и сообразил сообщить во дворец, а то сидели бы сейчас рты разинув.

– Рты разинув? – переспросила Уна. – Зачем?

– Пора домой!

Тото поплыла прочь от корабля.

– Но я не нашла Эйо!

Уна так плюхнула хвостом, что рыбки-попугайчики бросились врассыпную. Подумаешь, кто-то сидел в трюме и светился! Даже если это Бурумба! Ну и что!

– Поторопись, – крикнула Тото.

Уна ещё раз плюхнула хвостом и поплыла за нянюшкой. Конечно, когда она вырастет, никто не сможет ею командовать. Никто! Черепахи из группы здоровья тоже поплыли прочь от подозрительного и тревожного места.

– У меня внутри странные вибрации, – пожаловалась черепаха с зелёным панцирем.

– Да что вы, милочка! У меня в голове жуткие импульсы! Так и тукает! Надо надеть шапочку из ламинарии, – перебила её самая большая черепаха с панцирем, который волнился по краям.

Ламинарии в морском царстве использовались буквально для всего и были совершенно незаменимы. Уна фыркнула. Она не любила никакие шапочки. Особенно из жёлтых медуз.

– Значит, это ты стучала? – спросила она Тото, когда они заплыли во дворец.

– Да, это я стучала. Мы все стучали. И оказалось, что очень вовремя. Теперь ты понимаешь, что Бурумба – это не шутка?

Тото уселась в кресло-качалку и прикрыла глаза. Было заметно, что она устала. Да, Уна теперь знает, что Бурумба не шутка. Что же с ней приключилось в трюме? Почему вдруг так сильно захотелось спать? И хвостом было не шевельнуть. Если бы не появилась Тото и не устроила переполох, Уна точно не смогла бы выбраться. Она вспомнила, какой противный холодок накопился у неё прямо в середине живота. Это страх. А настоящим принцессам бояться не к лицу. Но главное, Эйо так и не отозвался. Что с ним?

– Можно я поднимусь наверх? – Уна подплыла к креслу-качалке и взяла черепаху за ласт.

– Только бы сбежать из дома, – покачала головой Тото.

Но возражать не стала, потому что знала, как волнуется о маленькой русалке альбатрос. Наверное, так и кружит над каменным островом, всё вглядывается в толщу зелёной воды, где там его любимица. В глубине души Тото, конечно, ревновала Уну к этому старикану с клювом, но виду не подавала.

– Я быстро!

Уна вытянулась в струну, плеснула хвостом и взметнулась вверх. Ей очень хотелось поделиться новостями с альбатросом. А заодно и спросить его совета, что же делать с Бурумбой. Может, его надо победить?

Образованных чаек точно не существует, или Почему русалкам важно принимать солнечные ванны

Альбатрос очень волновался. И почему природа не позаботилась о том, чтобы птицы могли нырять и оставаться под водой, сколько захотят? Наверное, потому, почему и рыбы не летают. Как передать во дворец телеграмму о том, что нельзя так волновать пожилых альбатросов? Раз уж поручили присматривать за ребёнком, будьте добры, предъявляйте этого ребёнка время от времени. Конечно, там, на глубине, есть старая черепаха. Они даже виделись однажды на каменном острове. Сухо раскланялись и обменялись впечатлениями о погоде. Разве может черепаха углядеть за таким шустрым ребёнком?! Каждой чайке известно, насколько черепахи медлительны. А эта ещё и глуховата. Альбатрос сел на камень и клювом почесал под мышкой. Честно говоря, он точно не знал, была ли глуховата Тото, но подозревал, что скорее да, чем нет.

День выдался просто волшебный: полный штиль, по глади океана бегут солнечные блики, на небе ни облачка – самое время принимать солнечные ванны. Ребёнку нужны витамины, а то она уже совсем позеленела без свежего воздуха. Но кто слушает старую птицу? Морской царь и его жена заняты на работе. А ещё эта их идея о самостоятельности. Всё бы ничего, но где последовательность?

– Где последовательность? – спросил альбатрос у чайки, которая качалась на волнах поблизости.

– Чаво? – переспросила чайка.

– Ничаво, – махнул крылом альбатрос. – Надо говорить «что»!

Чайки славились своей необразованностью, но перевоспитывать их альбатросу было некогда. Главное – вырастить из маленькой русалки настоящую личность. Передать знания, опыт, навыки. Например, что селёдку не надо заглатывать сразу целиком, а гнездо лучше строить не на макушке скалы, а сбоку. А ещё ни в коем случае не доверять людям. Вообще выбросить из головы затею искать с ними дружбы. Поэтому альбатрос ни за что не расскажет Уне про маяк и маячника, который живёт там со своей семьёй. Кто может поручиться, что они не накинут на русалку сеть и не отвезут на вертолёте подальше от океана. Люди охочи до всего волшебного. Альбатрос вздохнул, почесал лапой другую подмышку и зажмурился.

– Привет!

Окатив старую няньку фонтаном брызг, Уна выскочила из воды, как летучая рыба, а потом выбралась на плоский камень, на котором любила погреться на солнышке.

Альбатрос захлопал крыльями, защёлкал клювом и приготовился ворчать, но вместо ворчания вдруг заквохтал и запричитал:

– Ну вот, ну и хорошо. А я-то уже думал, не заболела ли. И никто ведь не сообщит. Хоть бы дельфина какого послали. Всем наплевать.

– Не наплевать! – Уна обняла альбатроса за шею. – Я по тебе соскучилась. А знаешь, сколько у меня новостей?

– Сколько? – прослезилась растроганная нянька.

– Вот сколько! – Уна широко развела руки. – С кита!

– Ну, рассказывай.

– Главная новость! У меня теперь есть друг. Это мальчик с корабля.

Уна так быстро это выпалила, что альбатрос не успел разобраться, что к чему, уловил только слово «мальчик» и моментально разволновался.

– Вчера ведь ещё не было никаких мальчиков?

– Вчера утром не было, а вечером нашёлся. Я тебе сейчас всё как следует расскажу.

Переживания за маленьких русалок точно существуют, или Почему не стоит доводить пожилых альбатросов до сердечного приступа

– М-да.

Альбатрос почесал лапой макушку. Уна перевернулась на живот, свесилась с камня и водила по морской глади новеньким пером, которое получила в подарок.

– Скажи что-нибудь ещё, – попросила она альбатроса.

– Что тут скажешь? Сплошная кутерьма. Бурумбы всякие. Откуда только эта старая черепаха набралась сказок? И тебе голову морочит.

– Что такое «голову морочит»? – спросила Уна.

– Забивает всякой ерундой! – распалился альбатрос. – Родители, конечно, всему потакают. Я говорил твоему папе, что надо внимательнее подбирать персонал.

– Что такое «персонал»?

– Персонал – это персонал! Даже толковый словарь ребёнку не могут купить! А я? Что я могу?! Простая весьма пожилая птица. Практически при смерти от сердечного приступа.

Альбатрос всхлипнул и щёлкнул клювом.

– При смерти?! – округлила глаза Уна.

Ей совсем не нравилось, что альбатрос при смерти. Пусть немедленно прекратит быть при смерти!

– Не обращай внимания. Это пройдёт. Видишь, я уже скачу на одной лапе – хоп-хоп-хоп!

Уна улыбнулась. Так-то лучше. Она догадывалась, что альбатросу не очень понравилась история про Бурумбу и Эйо ему не понравился, потому что он, пусть и прозрачный, всё же мальчик, а значит, человек.

– Эйо куда-то подевался. Я так и не нашла его на корабле. Теперь не знаю, что делать, потому что наверняка Тото меня одну не отпустит. Да ещё и подговорит всех скатов и миног, чтобы следили, не полезла ли я на корабль. А Эйо не любит, когда много народу. Так он никогда не появится. А вдруг его сцапал Бурумба!

Уна так разволновалась, что её бледные щёки зарумянились. Альбатрос не знал, что делать. Опуститься на океанское дно он не мог. Чем он поможет Уне?

– Вообще-то, насколько я знаю, привидения обычно не очень добрые, – сказал он и покосился на Уну.

– Пф-ф! Ты знаком с привидениями?

– Я много читал.

– Ля-ля-ля, – Уна закрыла ладонями уши и запела. – Ничего не хочу слушать про плохих привидений. И про плохих людей.

– Люди ловят русалок сетями, – попробовал перекричать «ля-ля-ля» альбатрос.

– Ля-ля-ля!

Маленьких русалок невозможно переспорить. Дождавшись, пока Уне надоест голосить, альбатрос откашлялся и сказал:

– Я считаю, надо всё рассказать родителям. Подробно.

– Я рассказывала, но им некогда.

– Так я и знал! Так я и знал! – запричитал альбатрос.

Но продолжать не стал, потому что это неправильно – ругать родителей при ребёнке. Родители тоже люди. То есть не люди, конечно! Что это он. Старость не радость. Родители тоже повелители морских глубин. Тоже что-то не то. В общем, родители – это родители. Так лучше.

– Ладно, мне пора, – махнула рукой Уна.

– Как пора? – встрепенулся альбатрос.

– Тото будет волноваться. Я обязательно вынырну завтра. Честное слово!

Она чмокнула свою старую тревожную няньку в клюв, шлёпнула по тёплому камню хвостом и нырнула в океан. Альбатрос посмотрел ей вслед, смахнул крылом большую слезу и нахохлился. Мимо проплыла чайка. Она косилась на альбатроса, не таясь, и как будто бы даже ухмылялась, чего вытерпеть было совершенно невозможно.

– Le beau temps n’est-il pas vrai?[1]1
  – Разве погода не хороша? (франц.)


[Закрыть]

– Чаво? – шарахнулась в сторону чайка.

– Ничаво, – махнул крылом альбатрос и полетел вправо, хотя мог бы и влево.

Осьминог, который работает учителем музыки, точно существует, или Радостная встреча побеждает скуку

И думать было нечего, чтобы снова сплавать на корабль. Только Уна коснулась плавником дна, к ней поспешила Тото. Она как будто караулила свою воспитанницу.

– Ну, как поживает этот родственник попугаев?

– Каких попугаев? – не поняла Уна.

– Это такие разноцветные птицы, которые живут в джунглях. Джунгли – это лес, который растёт снаружи земли. Очень загадочный!

– Ух ты!

Уне сразу захотелось побывать в загадочных джунглях, потому что всё неизвестное манило её со страшной силой.

– Он, наверное, опять утомлял тебя своими нравоучениями? – Тото подтолкнула Уну в сторону дворца. – Надеюсь, не предлагал тебе перекусить сырой рыбой?

– Не предлагал. Не утомлял. Альбатрос не верит в Бурумбу. Мама с папой тоже не верят. Я верю, но, чтобы точно узнать, мне надо с ним встретиться.

Уна попробовала объяснить Тото, что ей срочно нужно навестить корабль. Но старая черепаха осталась абсолютно глуха к намёкам. Пришлось плыть во дворец.

– Ты давно не занималась музыкой, – напомнила Тото. – Учитель очень расстроен.

Уна фыркнула. Музыка – это здорово, если просто горланить песни или дудеть в раковину, а вот играть на арфе, когда учитель всё время поправляет пальцы и морщится от каждой крошечной ошибки, – это скучища.

– Тото, почему у меня такой учитель, у которого вместо пальцев щупальца? Ему легче играть. Так нечестно!

Старая мудрая черепаха ничего не ответила. Она давно усвоила, что не на все детские вопросы надо немедленно отвечать. Иначе потратишь кучу времени, а разные важные дела так и останутся несделанными. Например, не свяжешь себе новый чепчик, благо старых рыбацких сетей полон океан. Тото снова подтолкнула Уну носом, и маленькая русалка понуро заплыла в просторный дворцовый зал, который назывался музыкальным. Посередине зала стояла арфа, а в углу на табуретке спал осьминог. Он ждал ученицу так долго, что утомился.

– Ой! – Уна обернулась на нянюшку. – Давай не будем его будить. Это невежливо.

– Ещё чего! – хмыкнула Тото и позвонила в колокольчик, который стоял на полке у двери. Колокольчик зазвонил, как и положено глубоководному колокольчику: буль-буль-буль.

Осьминог зашевелился, расправил щупальца и, увидев наконец ученицу, радостно заколыхался.

– Какая радость, ваше морское высочество! Какая радость, что вы посетили…

– Я ненадолго, – пробурчала Уна и села на табуретку у арфы.

– В прошлый раз мы остановились на морской симфонии в переложении для арфы. Прошу вас!

Осьминог подплыл поближе, взмахнул двумя щупальцами, приглашая Уну начать.

– Ы-ы-ы-ы, – простонала Уна.

Меньше всего на свете её интересовала морская симфония в переложении для арфы. Уна поставила руки в нужную позицию и дёрнула струны – блямс.

– Кха-кха, – отозвался учитель. – Прошу вас, нежнее, ваше высочество.

– У меня болит живот, – буркнула Уна.

Осьминог приложил ко лбу, или к тому месту, которое у осьминогов могло считаться лбом, почти все щупальца. Уна снова дёрнула за струны – блямс-блямс-блямс. Потом обернулась и посмотрела в окно, как делала всегда, чтобы немного унять скуку. В окне обычно находилось что-нибудь интересное. Вот и сейчас прямо перед Уной появился Эйо. Такой же, как вчера. И не в виде рыбы-удильщика, а прозрачный мальчик.

– Ой-ой-ой, – прошептала Уна, потёрла кулаками глаза, убедилась, что Эйо настоящий, и закричала: – Приве-е-е-ет!