Текст книги "Неуемный консорт"

Я уже и сам догадался о возможных последствиях реализации такого шанса. От усиленной деятельности мозга, возле уха, где когда-то враги просверлили в моем черепе дырочку, даже что-то заболело, и я пожалел, что не прихватил с собой Бульку. Симбионт умел за две, максимум двадцать две секунды убирать у меня любые неприятные или болезненные симптомы. А теперь вот приходилось самому массировать.

Проблема и в самом деле могла назреть пренеприятнейшая. Если наши кровные враги вздумают нам устроить пакость, то наверняка постараются все инсценировать так, будто бы диверсию, а то и громкое убийство совершили именно агенты Доставки. Причем доказательства должны быть не просто «железные», а «стопудово железобетонные». Сотни врагов мы уничтожили в бою и отправили на каторгу, но многие могли и затаиться под видом простых горожан или новоселов столицы. Да и не обязательно многие, для страшной диверсии хватит и нескольких подготовленных боевиков. И пиклийцы постараются подстроить так, чтобы след Доставки в преступлении был явным!

Идем дальше. Кто или что у нас самое ценное и уникальное, потеря чего наиболее болезненно отразится на всей империи? Иного мнения и быть не может – только императрица. На таких людей, как я и мои товарищи, как бы мы ни были опасны и как бы на нас ни скрежетали зубами кровные мстители, тратить наиболее законспирированных агентов они не станут. Ну, разве что попытаются устроить нечто, могущее прихлопнуть одновременно нас (пусть и одного меня) и Патрисию.

Не знаю, как способности у других, но надо всегда ориентироваться на самые невероятные, а это хоть чуточку, но больше, чем у нашей команды. А о нас я без ложной скромности могу сказать: нам по плечу любое, пусть даже самое немыслимое дело.

А придя к таким выводам, я не сдержал досадливого стона:

«И свадьба завтра… так некстати… И ко всему мы за Броверами собрались! Вот же незадача: одно к другому липнет…»

Наблюдавший за мной Алоис спросил:

– Тан, ты думаешь то же самое, что и я? Что делать со свадьбой и с начавшейся операцией? И как при этом спрятать Патрисию?

– Ничего другого в голову не лезет, – ответил я. – Ну, насчет свадьбы, с точки зрения усиления безопасности, у нас с тобой еще целая ночь впереди и почти полдня в запасе. А вот с Броверами как быть?

– Там еще проще. Попросим императрицу сказаться на неделю-полторы больной, упрячем ее понадежней, и вся песня. Я-то ведь тут остаюсь и буду все держать под контролем.

Теперь уже я с сомнением цокнул языком:

– Был бы я еще уверен в том, что моя супруга захочет отсиживаться полторы недели в каком-нибудь подвале или прятаться на чердаке…

– А вот тут, господин консорт, я вам отвечу вашими же словами: «Наше дело маленькое: подать идею. А уж ваше – уговорить свою любимую женушку, чтобы она вняла голосу здравого рассудка!» Каждому свое!

И в этом негр был прав. Хотя мне легче было бы прикрывать любимую собственным телом, чем заставить ее прятаться от возможного покушения самостоятельно.

Глава 14
Королевство Пингия

Понятное дело, Патрисия сильно удивилась, когда ближе к полуночи не застала меня в спальне. И сразу же перезвонила на мой личный крабер:

– Танти, ты где шляешься?

– Извини, милая, но у меня тут появилось несколько сложностей, которые решаются в рабочем порядке.

Когда я говорил таким тоном, любимая сразу понимала, что я и в самом деле занимаюсь очень серьезными делами. А дергать и отвлекать меня уточняющими вопросами – только даром время терять. И свое, и мое. Но хоть пошутить, а тем самым посочувствовать мне, она попыталась:

– Так это значит, что я могу наконец-то толком выспаться?

– Сочувствую, моя принцесса, но это так…

– И ни слова мне не скажешь в оправдание своей отлучки?

– Прелесть моя, на завтра я освободил тебя от всех дел, так что с утра можешь преспокойно прихорашиваться и набираться сил. А уж во время церемонии, до того и во время застолья я тебя основательно введу в суть решаемого мною сейчас вопроса. Ложись спать, принцесса, и пусть тебе приснится что-нибудь сказочное и приятное!

– Да уж, приснится тут… – не удержалась от капризного ворчания моя любимая. – То ты меня мучаешь и мнешь полночи, то мне вообще не к кому прижаться…

– Обещаю завтра же ночью все наверстать. Спокойной ночи!

Императрица отправилась почивать, напоследок уточнив еще, люблю ли я ее, и удовлетворившись моим искренним заверением:

– Даже больше, чем раньше!

Эту фразу она запомнила. И с чисто женской непосредственностью потом ко мне приставала. Но это уже было в день свадьбы. А ночь накануне она провела более чем преспокойно и прекрасно выспалась.

Чего совсем нельзя было сказать обо мне, о моих товарищах, куче наших подчиненных, личном составе Дивизиона, ну и о самом женихе. Что интересно, сам Гарольд, когда узнал о задуманных мною мероприятиях и основательных изменениях в церемонии, не высказал никакой досады или недовольства. Только и кивнул:

– Раз надо, значит, сделаем.

А когда выяснил все, еще и сам стал добавлять дополнительные меры безопасности. Все остальные тянули лямку бессонной ночи, как и полагается бравым воякам, готовым переносить все трудности и лишения в служении родной империи.

Понравилось мне и отношение к делу командира Дивизиона. Эту элитную часть, состоявшую только из одних офицеров и занимавшуюся защитой императорской семьи, окрестностей императорского дворца и вопросами дальнего сопровождения, я поднял по тревоге ближе к рассвету. И стал ставить задачу старшим командирам:

– Обстоятельства изменились, и теперь для безопасности свадьбы полковника Стенеси будет задействован весь состав без исключения. Вестовые разосланы и за теми, кто в отпуске или получил на эти дни увольнение.

Я сделал паузу, ожидая вопросов, но их не последовало. Все деловито и сосредоточенно ждали инструкций. Даже командир Дивизиона, полковник Минри Хайнек, выглядел озабоченным, но готовым ко всему. Хотя как раз от него я и ожидал какой-нибудь реплики.

Вообще-то, с этим человеком у нас в последние месяцы установились нейтрально-настороженные отношения. Как воин и физически развитый боец, он вполне справедливо занимал свое место. Можно сказать, что он почти входил в десятку тех лучших, которые определялись по физическим тестам на дивизионной полосе препятствий. Мало того, несмотря на внешний вид упрямого солдафона и кажущееся самодурство, Хайнек и по критериям тактики, стратегии и общих знаний мог поразить и переплюнуть очень многих. Поэтому я, после того как стал консортом, очень тщательно и долго обсуждал кандидатуру Минри в смысле: оставить его командиром или нет. Все мои боевые товарищи, и в том числе моя любимая, высказались веско: «Оставить!» Поэтому он и остался на должности командира элитного офицерского Дивизиона.

Но подспудно я все время ожидал от него какого-то недовольства, игнорирования, пакости и еще неизвестно чего. И эти мои ожидания базировались на наших давних отношениях. Еще в нашу бытность курсантами-стажерами Хайнек запал на Патрисию, которую принял за простого боевого офицера. Ну и, естественно, сразу невзлюбил меня, ее жениха. А ведь ни он, ни я тогда даже не представляли, что моя обожаемая принцесса, как я ее называл, и в самом деле «ее высочество»! Самая что ни на есть настоящая наследница престола династии Реммингов. Моя девушка поводов Хайнеку, который в то время был одним из заместителей Серджио Капочи, не давала, но самонадеянный майор (тогда еще) что только не вытворял, чтобы хоть как-то нас разъединить, а самому со своей симпатией сблизиться.

Да и в последующие годы он вел себя выжидающе, похоже, втайне надеясь, что я где-то обязательно сверну себе голову, и он подхватит принцессу из рук погибшего героя как эстафетную палочку. Не вышло… Когда я пропал, а по иной версии сбежал, он даже пытался поучаствовать в отборочном турнире для знати, который Патрисия устроила с большим размахом и где призом должна была стать она сама. Он напрашивался, а она запретила… Я знаю, я подслушивал этот разговор… И, вспоминая тон и слова, сказанные Минри, вообще-то ничего не могу ему инкриминировать. Ну, обожествляет он Патрисию, ну, любит ее искренне, и что теперь? Ее вон пол-империи готово на руках носить! Ну… может, чуть меньше, все-таки женщин у нас больше… И мне теперь каждому морду бить, доказывая, что моя супруга принадлежит только мне? Вот то-то и оно!

Так что подоплеку напряженных отношений с моим преемником на посту командира Дивизиона я умом поднимал прекрасно, а вот сердце все как-то билось тревожно и не в лад. Если такой вояка вздумает на почве безответной любви изменить родине или устроить какую-то пакость, то ни мне не поздоровится, ни всей империи. Талантов, сил и возможностей у него предостаточно. И весьма подозрительно получалось, что он до сих пор, в свои тридцать восемь лет, не то чтобы не женился, а вообще не был сильно замечен в пристрастиях к женскому полу. Связи, конечно, у него случались, но кратковременные и спорадические. По его же словам, попадались ему «не те, не соответствуют!». И нетрудно было догадаться, до какой вершины попавшиеся кандидатки не дотягивают.

Пока я вводил командный состав Дивизиона в суть предстоящих изменений, у меня мелькнула неплохая идея:

«А ведь подобное упущение при работе с кадрами следует исправлять! И как можно быстрей! Пусть и зазорно консорту быть свахой для такого неприятного типа, но ведь не лично я буду к нему в постель девиц таскать. Это дело тонкое, подбор следует провести по науке, и не мне этим заниматься. Для этого есть Зарина и Алоис и целая туча собранных специалистов. Вон, Артуру подобрали должную девицу, и мне почему-то видится, что Фаина окрутит нашего «национального героя» в два счета. Причем все будет по любви, сводники останутся в шоколаде, а родная империя – в тройной выгоде. А уж о таком столпе трона, как Минри Хайнек, сама Судьба требует позаботиться. Конечно, женщину, подобную Патрисии, найти невозможно, это и к гадалке не ходи… но! Бездельничать ведомству Алоиса и вспомогательным службам Зарины не придется».

Вот такие у меня побочные мысли возникали во время важных, можно сказать, краеугольных дел. Потому что безопасность моей любимой принцессы следовало усовершенствовать, усложнять и видоизменять круглые сутки.

Как только рассвело, отделения и взводы сил правопорядка, а также воины Дивизиона стали ручейками рассасываться в нужных направлениях и занимать определенные для них позиции. Громадное количество переодетых в гражданские одежды сотрудников спецслужб тоже стало выходить на улицы и вливаться в потоки людей. Новшеств и дополнительных мер мы предприняли чуть ли не втрое больше, чем планировали раньше, так что кому-то было радостно от приближающегося праздника, а кто-то работал на износ, парясь в бронированных жилетах и скафандрах облегченного типа. Хорошо еще, что погодка к скрытому ношению тяжестей и оружия располагала: ветерок, в меру прохладно и чуток пасмурно, с проблесками солнышка из облаков.

Хотя то же самое можно было сказать и о наших потенциальных врагах. Всех подряд встреченных горожан и гостей столицы ощупывать не станешь, а выборочные проверки и народ раздражают, и толку от них мало. Ведь никто не в силах по внешнему виду отличить опытного диверсанта от простого обывателя. Глянешь – морда зверская, перекачан, напряжен и двигает глазами во все стороны агрессивно, волочешь такого на проверку и разочарованно отпускаешь: обычный садовник, который с самого утра перенервничал, воспитывая великовозрастную дочь. Или смотришь, с виду примерный подданный, благообразное личико, костюмчик, тросточка… Не иначе как вышел на утренний променад. Можно сказать, его солдатня просто от скуки решила проверить и попросила зайти в передвижной пункт с лайзмером, прибором для проверки сетчатки глаза. И кто бы мог подумать, что это один из преступников, который давно разыскивался отделом по борьбе с наркотиками. И ведь держался, гад, до последнего, ни лысина не вспотела, ни улыбочка не увяла… пока у него три килограмма пыльцы лаукешеста не обнаружили. А к слову сказать, за килограмм этого забористого природного галлюциногена наши судьи сразу отправляют преступника на каторгу лет эдак на пять. Хотя лаукешест не вызывает необратимого привыкания и зависимость от него излечивается в течение нескольких месяцев.

Но почин был сделан, бдительным воякам объявили по общей связи благодарность и обещали поощрение, от чего все остальные тоже оживились. Раз есть первые результаты, пусть и не относящиеся непосредственно к делу, значит, бдение проходит не зря. К тому же за такие вот продолжительные и крупномасштабные акции бухгалтерия всегда насчитывала участникам соответствующее материальное вознаграждение.

Но выявить диверсантов или убийц только визуально или случайно все равно представлялось невероятно трудной задачей. Поэтому внушительная группа операторов сидела в своих виртуальных боефикаторах и проводила осмотр и сканирование множества людей с помощью летающих миниатюрных устройств, которых у нас в последнее время имелось более чем предостаточно. Опять-таки, благодаря личному участию в деле Синявы Кассипейской и ее родственнику барону Монклоа. Потому что именно в Железном Потоке в наше время и творили эту новейшую, страшно дефицитную и дорогостоящую технику.

При желании или по просьбе агента, оператор имел возможность просканировать большинство людей на предмет наличия оружия, взрывчатки и большинства опасных ядов, которые переносились в емкостях и могли быть распылены или взорваны над жертвами. Невероятно эффективно и удобно. И даже если учитывать многочисленные повреждения, а то и случайное уничтожение устройств в процессе их работы, все равно их применение было по себестоимости дешевле, чем тотальное перекрытие улиц и поголовные проверки с обыском. Не говоря уже о моральном аспекте. И в этот день мы впервые применили буквально все, что у нас имелось из закупленной у барона Монклоа шпионской аппаратуры.

Маршрут проезда праздничного кортежа с участием принцессы был изменен и сокращен втрое. Я справедливо посчитал, что все равно почти сто процентов подданных нашей империи увидит каждое движение и жест своего и моего идола на экранах громадных визоров и виртуальных проекторов. А те, кто будет толкаться в толпе, надеясь присмотреться вживую, а если повезет, то и коснуться божественной ручки, перебьются. Все равно толком ничего не увидят и не услышат.

Да и не она, по сути, является главной персоной на свадьбе. Жених и невеста, вот те да, пересекут столицу чуть ли не всю напрямик, когда будут направляться в главный дворец торжественных событий, а потом еще кусочек пригорода наискосок, когда их узы уже будут скреплены по имперским законам. И отвлекать от них внимание орущих, бросающих цветы горожан на императрицу я посчитал плохим тоном. Цветов у нее и от меня хватает, да и друг пусть похвастается красотой Нины. А то она, как ни похорошела после удаления шрама, в любом случае померкнет на фоне потрясающей Патрисии Ремминг.

По крайней мере, именно так я собирался объяснить своей жене суть проведенных мною изменений. Естественно, не забыв после этого подробно потолковать и о визите Барайтиса к Моусу.

Сама свадьба, со всеми своими атрибутами празднества, проходила в замке-крепости Мираж, одной из древних достопримечательностей нашей центральной планеты. Гигантское четырехэтажное здание стояло массивным полукругом и являло собой верх архитектурного искусства шестивековой давности. Внутри полукруга – парки, фонтаны, скверы; снаружи – дивные сады с редкими деревьями со всей Галактики. И вся «жилая зона» – территория с постройками и парками – окружена глухой восьмиметровой стеной, опутанной сигнализацией и исключающей проникновение через нее, сквозь нее или под ней любого лазутчика. Я ночью не поленился, смотался и лично проверил, как там обстоит дело с охраной. В Мираже мы могли находиться и праздновать весь вечер и всю ночь, ни о чем не беспокоясь, а потом на одном из боевых флаеров спокойно добраться до императорского дворца.

С воздуха и из космоса за крепостью были обязаны присматривать силы воздушного и космического флотов империи.

Ну и в конечном итоге явление Патрисии народу сократилось всего до трех моментов: выезд «из дому», прибытие и переход по парадной площади во дворец торжественных событий и официальные поздравления молодоженов уже после церемонии на площади сзади дворца. Самое большое беспокойство у меня вызывали последние два места. Где я и сосредоточил максимум возможных сил. Помимо этого, воины и агенты, отстоявшие на своих постах на первой точке, после убытия императрицы вместе со мной на свадьбу обязаны были мчаться на вторую и третью точки и там уже самим импровизировать, как им в голову взбредет.

Ну и самое мощное, а точнее сказать, новое в нашей истории – участие сразу четырех риптонов, которые вместе со своими носителями образовывали ближайший круг вокруг нашего драгоценного объекта охраны. Впервые мы были готовы прикрывать Патрисию такой плотной и многообразной защитой. Я находился от супруги справа, Синява с Малышом – слева, а сзади, впритык, следовал Цой Тан. Естественно, что подпрыгивающая от счастья Амалия во время такого выезда даже не слишком-то присмотрелась к своему супругу. А граф заметно потолстел, все-таки при его росте нацепить на себя двадцать килограммов живой плоти – это что-то! По сравнению с ним даже у Синявы не особо бросался в глаза неожиданно появившийся животик, расширившиеся таз и плечи, вдруг ставшие как у культуристки.

Самое потрясающее, что риптоны чувствовали запахи с миллионами оттенков, могли переговариваться телепатически на расстоянии пяти, а то и семи метров, и тем самым держать нас, то есть своих носителей, в курсе всего происходящего рядом с нами действа, но нашим органам чувств неподвластного. То есть пользы от них было стократно больше, чем от лайзмеров, миноискателей, поисковых собак и даже бронежилетов. И, только оговорив с друзьями каждый наш шаг, каждое действие и каждый сигнал, я со спокойной душой констатировал:

– Кажется, мы сделали все, что только возможно. Или у кого-нибудь есть какие-то замечания?

Сам я появился у своей супруги за полтора часа до выезда, поцеловал во встревоженные глаза и потащил ее обедать. Вроде бы предстоящее вечером обжорство предполагало некий пост, как накануне, так и с самого утра, но… есть хотелось не по-детски. Время уже было как раз для трапезы, да и пока дождешься свадебного банкета, можно будет в голодный обморок упасть.

Бульку, пробывшего со мной всю ночь и первую половину дня, я отправил на часик отдохнуть в его родную лабораторию, пообещав и на его долю съесть одну-полторы порции. Он всегда очень трепетно относился к нашему питанию, утверждая: «Лишние жировые накопления я у тебя ликвидирую, а вот если мы свалимся от недоедания, тут уже ничем не смогу помочь!»

Так что, оставшись наедине с любимой, я мог преспокойно поэтапно объяснить все свои действия. В начале моего рассказа о визите Дирижера Барайтиса в Пиклию Патрисия беззаботно посмеялась:

– Мне кажется, что вы с Алоисом явно преувеличиваете. Нельзя быть настолько мнительными, иначе мы с тобой даже из спальни не выйдем.

– Увы, дорогая, пока хоть одного нацеленного на тебя профи не поймаем, успокаиваться нельзя. И после этого все будет зависеть от того, как мы его раскрутим, что выясним и какие выводы сделаем.

– Все равно ты не прав! – стала злиться императрица.

Пришлось, для общего блага, ткнуть ее в самое больное место:

– Не хочу тебе напоминать трагические часы более чем двухгодичной давности, но придется. Тогда твой отец, Серджио, да и я, были уверены, что у нас все под контролем, все враги повержены, убийцы ликвидированы и мы можем почивать на лаврах. И ладно бы только я, молодой дурак, так подумал! Но твой отец! И Серджио! И что в результате получилось?

– Не надо!.. Я все и так помню… – сразу сникла моя обожаемая принцесса, и у меня кольнуло в сердце от жалости к ней.

Только вот деликатничать я посчитал в данном случае неуместным:

– Мне самому горько об этом упоминать… Но сейчас, когда мы только-только поднялись с колен и стали расправлять плечи, наши враги и могут устроить неожиданную подлость. Тем более что мы об их шагах можем только строить предположения и делать не всегда верные выводы. Знали бы мы, что творится в мозгах Моуса и Де Ло Кле, хитросделанного коротышки Барайтиса и вечно поддатых сквоков, я бы так не переживал и настолько не перестраховывался. Но увы! Наша разведка тут очень много недорабатывает, о вражеских планах мы ничего не знаем. Поэтому, милая, приходится исходить из наихудшего и дуть на холодное. И ничего не случится, если ты меньше будешь мелькать на открытых местах. Правильно?

Моя супруга капризно надула губки и, как все женщины мира, заладила о своем, о выстраданном:

– Я и так никуда не выхожу! У меня куча уникальных платьев, а мне их попросту некуда надеть! Мало того, что ты запретил ежедневные балы и приемы, так ты теперь меня и на улицу выпускать не желаешь!

– Стоп, стоп, стоп! – опередил я готовые показаться на ее глазах слезы. – А не ты ли вчера горела желанием только показаться на свадьбе и сбежать на твои совещания?

– Ну и что? Это я так говорила, зная, что ты все уладишь. А потом за свои старания получишь от меня что-нибудь приятное…

– Только вот не надо дурить маленьких и доверчивых! – фыркнул я. – Скажи спасибо, что мы получаем возможность гулять, веселиться, объедаться и танцевать весь вечер и всю ночь. Так что успеешь сменить пять платьев, если не больше. А чтобы ты себя не чувствовала одинокой ни одной минутки, я даже готов помогать тебе в переодевании. Согласна?

Взгляд Патрисии стал игривым и озорным:

– Тебя только пусти мне помогать, ты же теряешь голову и думаешь только об одном. И платья на мне помнешь, и прическу…

– О, точно! Хорошо, что напомнила! Чтобы я чуток упокоился в этом плане, кончай объедаться и побежали в спальню. У нас будет минут сорок, вполне успеем…

– Обойдешься! – Тон императрицы стал надменным и холодным, а рука предупреждающе потянулась к колокольчику. – Только после прибытия с бала, перед нашим расставанием…

– Ладно… если так и мы никуда не спешим, то я поставлю тебя в известность и о последующих мерах безопасности. Сегодня мы продержимся, но потом меня не будет, да и Гарольд так некстати уматывает в свадебное путешествие. Так что, моя драгоценная, для тебя вводится режим полного затворничества, и до моего возвращения ты из дворца ни ногой.

Патрисия вначале и злиться не стала, только уточнила:

– Ты, наверное, шутишь?

– Нисколько! Все распоряжения мною уже отданы, твой распорядок дня изменен на ближайшие полторы недели, и уже продумана и заготовлена для передачи в народ информация о твоей болезни и лечении…

– Да что ты себе позволяешь?! – вспылила моя любимая. – Может, ты меня еще и в клетку посадишь или в стальной кокон затолкаешь?!

– Принцесса, не капризничай, ты сама понимаешь, что это для нашего же с тобой блага делается. Да и что в этом такого? У тебя совещаний, дел и приемов хватит и в самом дворце на год. Практически ты и так никуда особо не выходишь. Сама только недавно плакалась, что сидишь постоянно в четырех стенах…

– Вот именно! Но одно дело, когда я сама загружаю себя работой, а другое – когда не уполномоченный для этого консорт сажает меня под домашний арест и выдумывает для меня страшные болячки! Позор! Ужас! И, кстати, чем это я должна заболеть?

На ее въедливые, свирепые реплики и вопросы я постарался отвечать с максимальной мягкостью и терпением:

– Об этом мы тоже с тобой договаривались, не далее как недели две назад. И тема была для тебя весьма и весьма важной. Вспомнила?

Судя по тому, как она сморщила носик и замолкла, – прекрасно вспомнила. Время-то шло, и в последний месяц стало известно, что народ обеспокоен отсутствием слухов, а то и конкретной информации о возможном наследнике. То есть императрица по каким-то причинам не беременеет. А значит, в противовес пустому месту, сразу возникли неприятные сплетни, утверждающие, что больна либо она, либо я. Что уж никак не способствовало созданному нами образу гармоничной и образцовой пары.

Свой имидж надо поддерживать и лелеять. В том числе и в плане рождения престолонаследников. Но, как ни странно, сколько мы ни старались, ничего у нас не получалось, Патрисия не беременела.

А ведь любой человек в Галактике знал: достаточно пройти курс омоложения в современных медицинских устройствах, и любая женщина избавится от всех болячек и патологий, а то и вновь станет девственницей. До недавнего времени подобные устройства, называемые омолодителями, стоили баснословно дорого, устанавливались только в самых крупных медицинских центрах, и очередь на их посещение, несмотря на высокую стоимость, была расписана на годы вперед. В последний месяц было громогласно заявлено, что Оилтонская империя резко увеличит количество омолодителей и, не считаясь с баснословными расходами, оборудует такими устройствами каждую районную больницу. И теперь народ с напряжением ожидал, когда мы претворим такое грандиозное обещание в жизнь.

Но это – для всех. Однако понимали ведь, что уж императрица-то с консортом имеют льготный доступ к уже имеющимся омолодителям. И возникал резонный вопрос: так какого вакуума они не подлечатся? И почему вообще молчат на эту тему?

Вот я и воспользовался моментом, совмещая трудности с давно назревшей необходимостью, и приготовил такое заявление:

«Ее императорское величество взяла отпуск для поправки здоровья. Отпуск продлится одну-полторы недели».

Объяснив все это супруге, я добавил:

– Вот пока меня нет, и старые проблемы свои утрясем.

– Но я здорова! – напомнила она. – Да и ты тоже… Может, все-таки пока без омолодителя обойдемся?

Я пару секунд смотрел на нее в упор, потом бросил взгляд на большие настенные часы и решительно кивнул:

– Попробуем еще раз! Полчаса у нас есть!

Как говорится, к удовольствию обеих сторон, и успели, и попробовали.

Правда, потом, как, наверное, все женщины мира, Патрисия запаниковала, что она не успеет собраться. И начались метания, шум, гам, толкотня камеристок и швей настолько сумбурная, что я тихонечко ретировался. Фрак свой оставил на манекене, который как бы подтверждал мое присутствие возле любимой супруги, а сам отправился в последние четверть часа проверить некоторые текущие дела. А именно: очень хотелось узнать, как развивается знакомство между Артуром Аристронгом и нашей подставной золотой птичкой Фаиной. Нет ли у них каких-то нежданных сложностей?

Выяснилось, что волновался я зря. Мой ученик влип в расставленную для него ловушку не просто одним коготком, а всем своим наивным телом. Потому что бросился мне навстречу, словно к ангелу-хранителю:

– Танти! Ну вот что мне делать?

– А что случилось-то?

Пышно, но некрасиво разряженная Фаина сидела в дальнем уголке гостиной. Мы с ней обменялись вежливыми поклонами. Мой друг перешел на шепот:

– У нее очередной приступ панического страха! Причем сразу в двух направлениях. Первое: она боится снять этот костюм огородного пугала и надеть нечто современное. И второе: она вообще боится выходить на улицу, из-за этой вот записки.

Он подал мне клочок бумаги, и я прочитал еле разборчивые каракули: «Ну все, курица! Жить тебе осталось пару часов!»

Все правильно, так и планировалось. Да и служба охраны сделала вид, что начала расследование после возмущения национального героя. Но проявить дружеское сочувствие и оказать должное содействие не помешает. Я тоже перешел на шепот:

– А ты себя вспомни, каким ты овощем казался в первые дни нашего знакомства. А? Но ведь у нас руки не опустились, мы тебя раскрутили и расшевелили, заставили поверить в нас и в первую очередь в самого себя. Поэтому и ты не гони события и сразу по всем позициям не напирай…

– Что же делать? Не на себе же ее волочь на свадьбу Гарольда!

– Ладно, учись, пока я добрый… – пробормотал я и приблизился к девушке. Оглядел ее и притворно нахмурился: – А что это на вас, милочка, за платье?

– Это мне матушка завещала, – тихим голосом ответила Фаина. – Самое лучшее…

– М-да! Слов нет, и спорить не могу. Но, честно говоря, оно несколько устаревшее… А потому предлагаю вам выбор: либо вы немедленно переодеваетесь в новое платье, которое вам выбрал ваш опекун барон, либо вы будете плестись в самом конце свадебного эскорта! Итак, ваш выбор!

Девушка с круглыми глазами мастерски разыграла терзавшие ее сомнения и еле из себя выдавила:

– Лучше уж в конце… но только в мамином платье…

– Отлично! Я распоряжусь! Быть на площади через четверть часа!

И, чуть ли не чеканя шаг, покинул гостиную отведенных девушке апартаментов. Барон выскочил за мной с недовольным бормотанием:

– Ну и что ты натворил?!

– Все в нужном нам парсеке! – заверил я его. – Главное, что она теперь не боится выйти на улицу и будет на свадьбе под твоей защитой.

– Да, но теперь над ней все будут смеяться и тыкать пальцем. А могла бы выглядеть как конфетка. Фигурка у нее вон какая замечательная, и в другом платье она бы…

– Да ладно тебе! Где ты там фигурку высмотрел? – фыркнул я с сарказмом. – И вообще, я тут просто мимо проходил, некогда мне, так что встретимся на площади! И это… помягче с ней, поделикатнее… но! В то же время и спуску не давай, проявляй строгость!

Артур растерялся от моих противоречивых советов. И пока пытался сообразить, я быстро ретировался и успел оказаться возле своей супруги в самое нужное время. Она стояла перед зеркалом во всю стену и придирчиво осматривала каждую сборку своего платья. Мокрые от пота камеристки ползали вокруг нее на коленях, поправляя то тут, то там. Две секунды, фрак на мне, и я уже у стены примерочной делаю вид, что стою там неизвестно сколько времени.

Не прокатило. Взгляд любимой заметил меня в зеркале, и она запричитала:

– Ну и где тебя носит, когда меня надо поддержать? Ты только глянь на этот ужас!

Я с пафосом воскликнул:

– Ты неотразима! Такой обворожительно-прекрасной я тебя еще не видел!

– Правда? – прищурилась императрица, но сразу заметно стала успокаиваться.

– Несомненно! С твоим нынешним прелестным видом мог бы соперничать только твой вид в подвенечном платье!

Моя любимая мило улыбнулась и соизволила тронуться на выход. По пути возложив свою ладошку на мой угодливо подставленный локоть.

Все, дальше уже от меня почти ничего не зависело. Теперь все в руках наших телохранителей, дворцовой стражи, агентов спецслужб, офицеров Дивизиона и стоявших в праздничных караулах гвардейцев. Хотя я все-таки очень надеялся, что все эти силы, поднятые на ноги и нас окружавшие, не понадобятся. Праздник никто нам не испортит. И хуже от этого не будет: станем считать сегодняшний день генеральной репетицией.