Текст книги "Оскал фортуны"

Раздумья прервал шум шагов входящих людей, а потом и перешёптывания с сиделкой. Правая рука у Виктора в данный момент слушалась сравнительно больше, поэтому он сразу пальцами дал знать, что не спит и просит как можно быстрей снять бинты с лица. Тотчас около десятка рук занялись его искалеченным телом, очищая и омывая лицо, меняя перевязки на ранах и делая локальные массажи на здоровых участках.

Радуясь, что хоть глаза у него не пострадали и язык вполне сносно ворочается, Святой Монах внимательно рассматривал своих врачевателей и при первой же возможности задавал вопросы. Отвечали на них, да и вообще руководили всеми действиями своих коллег два седобородых старца. Те самые знаменитые врачи, которые добрались в столицу Чагара только накануне великого сражения, и встретиться пришельцу с ними раньше не удалось. Звали их Тернадин и Фериоль. По всеобщему мнению, именно в высокогорном королевстве Кезохи остался единственный на материке монастырь-твердыня, в котором сохранились какие-то знания о древней медицине этой планеты. Добраться до этого монастыря не смогли даже настойчивые Львы Пустыни, но и никогда прежде обитатели неприступной твердыни не выходили в большой мир. Если кто из людей, дошедших к его стенам, нуждался в помощи, то его обязательно излечивали. Только вот добраться туда и здоровому человеку, считалось, весьма проблематично.

Когда образовался Союз Побережья, предусмотрительная и мудрая Линкола посоветовала отправить в монастырь посланников и выяснить позицию отгородившихся от всего мира отшельников. Может, и совет какой-нибудь выслушать. На большее и не надеялись, поэтому приятной неожиданностью оказалось сообщение, что два жреца направляются в Чагар с рабочим визитом. Можно сказать, что оба старца успели вовремя и своими знаниями, таинственными умениями и невероятным опытом спасли тяжело израненного, потерявшего большое количество крови Виктора.

На вопросы они отвечали без всякой деликатности или жалости, с завидной очерёдностью, никогда не поправляя и не перебивая друг друга. Самый основной вопрос Виктор задал после очередного тщательного осмотра его пострадавшей ступни:

– Я вчера слышал, что ходить уже не смогу. Может, сегодня чем-нибудь порадуете?

– Можем и порадовать, – медленно проговорил один из старцев. – Благодаря нашему присутствию мы можем заметить гангрену сразу. Поэтому не придётся резать ногу по самое колено, достаточно ликвидировать только ступню.

– Кхе, кхе! Порадовали… Но есть хоть один шанс, что я смогу ходить без костылей?

– Конечно, – подтвердил с полным равнодушием второй старец. – Если правильно сделать ампутацию ступни и хорошо заживить культю, то впоследствии можно соорудить специальный протез. Танцевать ты на нём не сможешь, но передвигаться – вполне.

– И как я буду выглядеть: хромая на левую и подволакивая правую ногу?

– Намного лучше, чем безногий инвалид, передвигающийся на маленькой тележке с помощью утюжков.

– Однако! – воскликнул Виктор, не сумев сдержать волну дрожи, прошедшую по всему телу. Явившаяся перед глазами картинка могла лишить радости жизни кого угодно. – Умеете вы утешать…

– Жалеть и утешать надо слабых духом и стремящихся к смерти, – важно изрёк один из жрецов, которого звали Фериоль. – Тебе это не грозит.

– Откуда вы знаете? – В данный момент пришелец настолько явственно припомнил все свои прежние горести и неоднократное желание умереть, что голос его сорвался.

– Видим по твоему теперешнему состоянию. Умереть тебе не страшно, тебе просто невыносимо чувствовать себя калекой. Но даже если и такое случится, ты не бросишься от горя в пропасть, а продолжишь идти к новым целям.

– Если бы так всё было просто… Ладно, тогда что вы мне посоветуете в моём данном положении: я должен отправиться с армией в поход в империю Красное Море. Как это сделать?

– Через месяца полтора ты вполне сносно сможешь передвигаться верхом.

– Я выезжаю через два, максимум три дня.

– Дальновидный расчёт. – Кажется, жрец Тернадин позволил себе некое подобие улыбки. – Верхом глупости было бы выехать сегодня.

Его коллега пожал худыми плечами:

– Хотя особо никакой разницы я не вижу. Что завтра, что сегодня…

Виктор грустно чмокнул опухшими губами:

– Да нет, сегодня никак не успеем. – Затем осторожно пошевелил не менее распухшим носом. – Но я вас готов на коленях умолять: что-нибудь за два дня придумайте. А? Я серьёзно! В Шулпу мне надо войти вместе с войсками Побережья.

Оба старика надолго уставились друг на друга, и уже только одно это их упорное молчание могло означать, что придумывать им нечего. Но вместо печального отказа последовало требование открыть все карты:

– Насколько мы понимаем, у тебя есть какие-то соображения, по которым ты так стремишься в Шулпу. Чтобы продумать и рассчитать нашу помощь, мы должны знать все эти твои соображения в мельчайших подробностях.

Требования жрецов были совершенно справедливы. Поэтому вначале для уменьшения ненужных слухов среди народа все сиделки и помощники врачей были выдворены из помещения. Затем Виктор взял клятву с седобородых стариков о молчании и подробно пересказал суть своих размышлений. Приоткрыв заодно завесу и над своим появлением в этом мире. После такого рассказа оба слушателя подрастеряли свою невозмутимость, с явным оживлением задавая массу уточняющих вопросов. Под конец они и сами разоткровенничались:

– В нашем монастыре сохранены настолько древние книги, что за все исторически обозримые века нашим переписчикам и исследователям так и не удалось расшифровать загадочную письменность. Причём в этих книгах не только тексты, но и рисунки, схемы и чертежи странных, совершенно непонятных устройств.

Теперь уже и пришелец от возбуждения предпринял попытки усесться на кровати:

– Почему вы раньше об этом молчали?!

– А кому было рассказывать? – удивлялся один из старцев, подкладывая подушки раненому под спину. – Да и выносить подобные раритеты за стены нашей библиотеки никому не позволено.

– Хотя порой мы допускали к этим книгам и других исследователей из большого мира. – Второй старик тоже с удивительной силой в его щуплом теле помогал усадить Виктора удобней. – Но таких посетителей на моём веку я могу перечислить на пальцах одной руки. Они тоже ничего в тех книгах не поняли.

– Но откуда и как могли появиться в монастыре эти книги?

– Никто не ведает. Первые наши летописи датируются двенадцатым веком от сегодняшнего времени, но уже тогда и сам монастырь стоял, и библиотека существовала. По некоторым преданиям и легендам, прежние обитатели нашей твердыни все до единого умерли от таинственной болезни, а их тела бесследно исчезли. Эту трагедию живущие в предгорьях народы осознали только через несколько лет, а вот вновь заселили монастырь спустя лишь многие десятилетия.

Пришелец из иного мира озадаченно поморгал веками:

– Придётся мне лично, и как можно скорей навестить вашу твердыню. И очень страстно хочется надеяться, что я в этих книгах хоть что-нибудь пойму. Мне разрешат вход в библиотеку?

– Никто не посмеет отказать Монаху Менгарцу.

– Уже хорошо, что хоть прозвище помогает. – Скромная улыбка у раненого явно не получалась. – Но давайте вернёмся к моим ногам. Вернее к моей возможности отправиться с армией. Мои планы и надежды вы теперь знаете, осталось услышать вердикт вашего консилиума.

При его последних словах в палату вошла принцесса Роза. При виде опухшего, покрытого кровавыми корками лица Виктора она непроизвольно и резко втянула в себя воздух, а глаза у неё застлались слезами сочувствия и переживания. Но когда она рассмотрела, что раненый уже находится в полулежачем положении, то заметно обрадовалась:

– Тебе уже легче?

– Завтра выписываюсь из госпиталя, – попытался пошутить пришелец. – А сегодня попробую прогуляться.

Девушка недоверчиво повернулась к старцам, и только после того как обменялась приветствиями, грустно улыбнулась:

– Раз он шутит, значит, и в самом деле идёт на поправку.

– Каждая шутка имеет под собой реальные основания, – изрёк один из жрецов, подвигая стул усаживающейся принцессе. – Вполне возможно, что ваш Монах Менгарец и в самом деле сможет пройтись уже сегодня.

От услышанного предположения Виктор стал заикаться:

– Продолжайте, пожалуйста! И как можно подробнее!

– Хорошо, сейчас мы всё подробно расскажем. Но вначале у нас есть парочка условий и несколько весомых предупреждений…

– Согласен на всё! – даже не дослушав, воскликнул раненый. Тогда как её высочество проявила не свойственную юности осторожность:

– Смотря какие условия?

– Первое: мы тоже отправляемся с армией на захват Шулпы.

– Без проблем, – выпалил Виктор.

– Второе: если Шулпу удастся захватить без тотального уничтожения, мы бы тоже хотели участвовать в изучении найденных устройств. Если они, конечно, отыщутся…

– Только буду рад иметь рядом с собой таких помощников. Какие ещё условия?

– Остались только предупреждения. То, что мы хотим предложить, нами очень мало изучено в связи с нашими минимальными контактами с большим миром. Описания и рекомендации у нас имеются очень обширные, а вот личного опыта – никакого. Подобный метод больше всего чреват тем, что имеет свои временны́е ограничения и после определённого срока применить его повторно на одном и том же человеке – нельзя. То есть весь осознанный риск будет лежать только на тебе.

Виктор переглянулся с принцессой и попытался пожать плечами, что у него не слишком получилось из-за травмированных подмышек:

– Понятно. Но хотелось бы узнать об этом методе более подробно. Надеюсь, мои раны ещё какое-то время вытерпят без кардинального вмешательства?

Оба старца синхронно кивнули и, дополняя друг друга, стали описывать одно из чудес этого мира, доселе никому, кроме обитателей далёкого монастыря, не известного.

Оказывается, в монастырском саду растёт одно волшебное дерево под странным названием гарбена. По сведениям, ничего подобного нет больше на всей планете. Видимо, уникальное растение досталось в наследство от прежних незнамо как умерших обитателей. Как и некоторые записи, благодаря которым удалось восстановить весь процесс изготовления определённой массы, которая имела название «желе гарбены». Получалось желе после варки крупных семян прямо с кожурой в определённом и довольно сложном химическом составе. Причём урожай с дерева удавалось снять только один раз в три года: один год гербена «отдыхала», а второй – просто цвела.

В дальнейшем пересказе превалировали сложнейшие медицинские, химические и магические термины здешнего мира, но суть воздействия на организм человека Виктор уловил сразу. По крайней мере, здешнее колдовство имело под собой вполне крепкую научную основу. В больших галактических цивилизациях нечто подобное называлось «живыми ботами с твёрдой генетической памятью», когда невероятно активные полуживые существа, внедрённые в организм, восстанавливали порванные ткани, сухожилия и сращивали кости в любых полевых условиях. То есть для лечения не было нужды в огромных и энергоёмких медицинских агрегатах. Процесс выздоровления при этом растягивался на несколько дней, но сути это не меняло: с момента введения ботов внутрь даже простым заглатыванием пациент переставал волноваться о своём будущем. Боты стоили фантастически дорого, но зато решали любые проблемы со страшными ранами и переломами.

Только вот разница между панацеей из технически развитых миров и желе гарбены местной планеты была огромна. Вернее, здешнее желе выполняло только первую функцию своего предназначения: создавало синоптические связи между повреждёнными органами и временно подменяло все эти органы созданным силовым полем. Жрецы, конечно, это самое поле называли несколько иначе, упирая на то, что здесь замешаны истинно магические, волшебные силы пространства. Да только пришелец прекрасно понимал, что любое колдовство современная наука может разложить по полочкам и использовать по назначению. И прекрасно понял, что желе гарбены – просто сильно недоработанный медицинский препарат. Те самые боты, которые временно восстанавливали тело, а ещё вернее, заменяли место ранения неким ментальным заменителем, по заложенной программе генетической памяти. Но в данном случае для решения всех бед Виктора на лучшее и уповать не приходилось.

По утверждениям старцев, достаточно было обложить повреждённое место толстым, желательно до трех сантиметров, слоем желе, чтобы через парочку часов раненый восстановил деятельность повреждённого органа. Например: если воину в сражении полностью раздробили локоть, то практически вся рука, ниже раны, в обычном случае подлежит ампутации. Тогда как наложенная на изувеченный локоть панацея из гарбены уже через два часа полного покоя застынет, станет упругой и эластичной, срастется с кожей и восстановит умение этой руки не только кушать или писать, но и сражаться с прежним умением. Правда, придётся это делать в толстой постоянно поскрипывающей повязке, закреплённой резинками из местного аналога каучука. Казалось бы – волшебство, лучше не придумаешь!

Но вот дальше процесс восстановления прекращался полностью. Мало того, ровно через месяц желе гарбены переставало действовать, практически отмирая, как иссохший орган. Его следовало немедленно удалять с повреждённого участка во избежание резкого загнивания в контакте с остальной плотью. А в момент аккуратного удаления отработавшей свой срок панацеи глазам врачей открывалось точно такое же ужасное ранение всё того же раздробленного локтя. И рука вновь переставала повиноваться, годясь только к ампутации. Мало того, совершенно свежая, казалось бы, сегодняшняя рана начинала прогрессировать в омертвении тканей и костей раза в три быстрей. А повторное наложение спасительного желе, как упоминалось неоднократно, организмом больше не воспринималось. Только на один раз в жизни, и если необходимо, то на все раны одновременно.

По утверждениям врачующих жрецов, достаточное количество желе гарбены у них имелось с собой.

Странно, таинственно и рискованно… но! Пришельцу подобное средство давало тот самый единственный шанс не остаться калекой в этом мире. Не навсегда, конечно, оно предоставляло желанную отсрочку только на один месяц. Но, с другой стороны, можно было воскликнуть и по-другому: «На целый месяц!» Да за это время что угодно произойти может. Ну а уж потом, если завоевание Шулпы не состоится или ничего в тайниках покойного императора найдено не будет, можно и про ампутацию подумать. Поэтому Виктор без колебаний дал своё окончательное согласие и приступил к уточнению деталей:

– Но как вы закрепите повязку на моей стопе?

– Наденем сапог гораздо большего размера. Когда желе равномерно застынет вокруг ступни, ты станешь даже выше на несколько сантиметров. Рекомендуем ту же самую процедуру совершить и с правой ногой.

– Зачем?

– Для уравнивания походки. Ко всему прочему ты этот месяц и правой ногой будешь владеть как здоровой.

– Прекрасно! Но… как я буду снимать сапоги при необходимости?

– Да никак. Месяц перетерпишь. Тем более что застывшее желе гарбены само по себе поможет выводить пот наружу. То есть ты сможешь смело купаться прямо в сапогах. И не сомневайся, сам не заметишь, как привыкнешь.

– Поверю на слово. Только как быть с подмышками?

– Точно так же. Только вместо сапога мы сошьём тебе специальную курточку из тонкой кожи. Расставим твои руки в стороны на два часа, и залитое внутрь курточки желе сделает тебя на месяц здоровым. Кожаное изделие прикроет твоё тело почти до живота, плечи до шеи и руки по локоть. В итоге ты будешь смотреться как перетренировавшийся акробат с очень развитой мускулатурой.

– Может, ещё и сила увеличится? – хмыкнул Виктор.

– Ещё как! И зря смеёшься! – возмутился один из старцев. – Ведь желе гарбены пусть и временно, но чудесным образом воссоздаёт именно те мышцы, которые должны быть у здорового и правильно развитого человека конкретного возраста.

А другой старец демонстративно ущипнул пришельца за свисающую складку кожи на дистрофически выглядящем бицепсе:

– Вижу, ты совсем не следил за своим телом.

Так стыдно Виктору ещё не было никогда в жизни. Он прямо весь порозовел от резкого притока крови к лицу. Если бы хоть не в присутствии Розы это было сказано!

Только вот старшая наследница короны думала совсем иначе и с трясущимися губами встала на защиту Святого Монаха:

– Когда же ему было следить за собой, если он последние два года спал по два, максимум три часа в сутки?! Да его порой силой приходилось заставлять покушать! Чуть не с ложечки кормить!

Раненый покраснел от этих напоминаний ещё больше, тогда как оба жреца лишь хитро улыбнулись да согласно кивнули головами:

– Приносим извинения, ваше высочество! Мы никого не хотели обидеть, – сказал Фериоль, а Тернадин его сразу деловито дополнил:

– И нам надо поспешить к приготовлениям. Необходимы лучшие мастера-сапожники, швеи и кожа лучшей выделки. Распорядитесь, пожалуйста.

По поводу распоряжений Роза никогда не допускала промедлений. Помчалась впереди седобородых старцев из палаты, и те вскоре получили всё необходимое. Когда же она вернулась к раненому, тот выглядел бледным, как и раньше, но зато с горящими от возбуждения и предвкушения глазами:

– Вот так чудеса! Всё равно как сверхновая в чёрной дыре! Твоя бабушка просто провидица, что догадалась послать за этими жрецами. Представить трудно, но я им полностью доверяю и уже прямо сейчас готов попробовать пробежаться в их сапогах! Вот твой отец удивится, когда увидит меня в своём кабинете.

– Не знаю, мне трудно в такое поверить, – призналась девушка, вновь усаживаясь возле кровати. – Такого не бывает…

– О-о-о! Даже самые умные люди моего мира не знают всего, что бывает или не бывает. Совсем недавно ты и в порох не верила, и в дельтаплан.

– Нет, в это я сразу верила, потому что это ты делал и показывал. Но откуда подобные чудеса на нашей планете могли взяться?

– Могло и от прошлых цивилизаций остаться. Я ведь тебе рассказывал, как порой многие звёздные системы в результате непредвиденных катастроф или болезней скатываются на край дикости и первобытно-общинного строя. И им приходится потом заново стремиться к вершинам космической экспансии. Скорей всего и здесь происходило нечто подобное. Как только вернусь из похода на Шулпу, сразу отправлюсь со жрецами в Кезохи, в их монастырь.

– Ты вначале выздоровей, – практично напомнила Роза, хмуря свои брови от интенсивных размышлений. И возможное направление этих размышлений Виктору не понравилось.

– А ещё лучше давай сделаем так: пока мы наведаемся в империю, ты с отрядом егерей совершишь путешествие в монастырь сама и всё там хорошенько осмотришь. Если сама прочитать не сможешь, то тщательно скопируешь несколько текстов…

– Не выйдет, – строго перебила девушка.

– Почему? Ты ведь отлично знаешь теперь общегалактическую письменность и сможешь даже общаться на среднем уровне.

– Да нет, тексты скопировать у меня талантов хватит, – с ехидством продолжила Роза. – Вот только вначале надо империю победить. Поэтому я иду с армией.

– М-да? А кто останется здесь помогать…

– Её величество Линкола и сама прекрасно со всем справится, – с пафосом воскликнула девушка, гордо приподнимая подбородок. – Или ты сомневаешься в умениях моей бабушки править королевством?

– Как можно! А… отец знает?

– Конечно. Я совсем недавно его встретила и потребовала пять самых лучших лошадей для моих фрейлин. Ну и вдобавок две большие повозки для личных вещей и багажа. Хорошо, что моя подруга, дочь генерала Тербона, мне подсказала заранее этим обеспокоиться.

Виктор продолжал смотреть на свою собеседницу с недоверием:

– И как отреагировал на твоё требование его величество Гром Восьмой?

– Нормально, – пожала плечиками принцесса, хотя в её глазах так и прыгали весёлые искорки. – Даже обрадовался. Закричал «У-у-у!..» и вприпрыжку скрылся за ближайшим поворотом дворцового коридора.

От явственно представленной картинки довелось израненному пришельцу давить в себе позывы душащего смеха. Потому что рассмеяться от всей души не давала ноющая от боли грудь.

Через несколько часов необходимые приспособления и вещи были приготовлены. Вокруг переоборудованного кресла жрецы расставили на столах кувшины с бирюзовой, подрагивающей от сотрясания субстанцией, деревянные лопатки и аккуратно разложенную одежду. Как ни хотелось принцессе Розе присутствовать при намечающемся действе, но выйти пришлось. Потому как раненого на этот раз раздели догола.

Затем два дюжих санитара приподняли Виктора и усадили на высоко поднятое сиденье. Глядя на свою распухшую, изуродованную ступню, он в сомнении стал покусывать губы:

– Да я от боли загнусь, но всё равно ногу в сапог не засуну…

– По этому поводу не переживай, – стал уверять один из старцев. – В первые минуты соприкосновения с желе данный участок тела становится совершенно нечувствителен. И как раз в этот короткий момент нам надо постараться протиснуть ступню в голенище. Конечно, болевые ощущения всё равно останутся, но постарайся терпеть и делать всё, что мы прикажем.

Второй старец поднял вверх указательный палец:

– Учти: на все фиксации нам надо потратить не более десяти минут общего времени. Если где не успеем – на том месте желе гарбены уже не приживётся. Готов?

Глядя на огромные полусапожки, которые мог бы на свои ножища сорок девятого размера напялить великан, пришелец вспомнил о другом:

– Как я теперь буду подштанники… и прочее надевать?

– Разве это проблемы? Ведь существуют завязки и пуговицы. Портные потом на тебе всё подгонят.

– И то правда. Ух! Теперь готов!

Кажется, врачующие жрецы и сами сильно переживали о результатах предстоящего действа. Они ещё раз вначале всё окончательно просчитали, измерили, а только потом решительно взялись за деревянные лопатки. Первым делом заполнили примерно на четверть объёма подготовленную обувь, а затем толстым слоем нанесли желе на обе ступни.

Уже на второй минуте Виктор ощутил, как стреляющая и ноющая боль успокаивается, становится затухающей. А пока его ноги держали санитары на весу, седобородые старцы с прежней интенсивностью наносили свою странно пахнущую мазь уже на подмышки, внутренние стороны бицепсов и грудь. Как только и там образовался толстый слой в несколько сантиметров, они вернулись к ногам и общими усилиями впихнули вначале левую, а потом и правую ногу. Резкая боль от развороченной левой ступни пробилась снизу в сознание раненого, но по большому счёту вытерпеть такое воздействие удалось почти без криков и сильных стонов.

Так как пальцы ног и подошва оказались совершенно нечувствительны, то ноги постарались подвесить за голени и колени к тем самым приспособлениям, которые соорудили вокруг кресла. При этом старались добиться одного уровня, чтобы впоследствии не было хромоты из-за разницы в глубине погружения стоп в желе гарбены.

После этого у монастырских кудесников осталось всего три минуты на верхнюю часть туловища. Если раньше Виктор вообще не мог шевелить руками, то теперь их безжалостно растянули в стороны и уложили на подпорки в виде креста. Анестезия гарбены и тут оказала положительное влияние. Затем застегнули вокруг груди нечто напоминающее огромный бюстгальтер, его края закрепили на руках поблизости у локтей и поспешно вывалили остатки желе прямо на кожаное внутреннее покрытие с двух сторон. И наконец приподняли импровизированный бюстгальтер наверх и закрепили с помощью повязок на шее и плечах.

– Ох! Кажется, успели! – выдохнул Фериоль, один из врачей, хватая кусок бинта и вытирая бисеринки пота у себя на лбу.

– Но мне грудь давит, – начал было жаловаться пришелец.

– Помалкивай! – тут же строго одёрнул Тернадин, второй старец. – Постарайся дышать неглубоко, ничего не говори и вообще старайся не шевелиться. Два часа, думаю, выдержишь.

Ничего не оставалось делать, как согласно кивнуть и трепетно замереть. Тем более что гамма получаемых ощущений всё время менялась. Причём неоднократно. От онемения переходила к пекущему до боли жару, затем в леденящую щекотку, сменяющуюся странной вибрацией. После вибрации начиналось интенсивное покалывание сотнями иголочек одновременно, а потом снова начиналось онемение. Ну и всё это сопровождалось постоянными переживаниями об окончательном успехе.

Все, кто находился в палате, наверняка испытывали не меньшее волнение. На просмотр было допущено несколько лучших врачей Чагара и личный королевский врач. К тому же здесь продолжали крутиться несколько портных, со всем мастерством переделывающих доставленные одежды. Ну и сами жрецы, хоть и были уверены в свойствах желе из гарбены, начисто потеряли свою обычную невозмутимость и степенность. Они больше всех прохаживались из угла в угол, постоянно давая советы портным, и чаще всех останавливались возле песочных часов, словно намереваясь ускорить движение мелких песчинок.

Чуть позже Виктор сообразил, что лишними волнениями он только ещё больше удлиняет срок ожидания. Поэтому постарался переключиться на размышления о ближайших буднях. Конечно, с учётом того, что он сможет передвигаться на своих двоих и владеть собственными руками с прежней ловкостью.

«Первая победа над империей Сангремар получилась замечательной и впечатляющей. Теперь бы не сплоховать со второй. А какое у нас самое слабое место на втором этапе войны? Правильно: захват моста через пролив Стрела. Если мы его не захватим, то и столицы империи нам не видать как собственных ушей. И как назло Гром только высмеивал мои опасения, утверждая, что бронированная кавалерия сомнёт любое сопротивление. А ведь простая баррикада может легко задержать и утопить в крови любую атаку хоть конных, хоть пеших рыцарей. Если Львы успеют подтянуть достаточное подкрепление, то мы будем топтаться на нашем берегу до скончания века. Значит, следует подстраховаться неожиданным манёвром. Знать бы только каким? Пока ничего, кроме ночного десанта с яхт и корветов на тот берег, в голову не приходит. В данном случае отсутствие флота даже у Гранлео не просто удивляет, но и настораживает. Может быть, империя всё-таки имеет корабли, но держит их в закрытых портах? Будет очень печально, если они превосходящими силами выйдут навстречу нашей необученной морской флотилии и всех пустят на дно. И десантники погибнут, и первые корабли погубим. Какой выход? Только один: тщательно допросить всех пленных. И продолжать допросы во время всего продвижения армии. Хорошо, что я успел составить свод простейших сигналов флажками и факелами для сообщения между морем и берегом. При подходе к мосту это обязательно пригодится.

Помимо этого из пленных надо вытянуть и массу других сведений. Особенно – что в империи делают с рабами? По бытующему у нас мнению, их отправляют в глубь Шлема для работы на рудниках, по выкорчёвке тропического леса, озеленению пустынь и осушению многочисленных болот. Но этого просто не может быть по простой логике. Ведь за последние столетия, имея такое количество рабов, империя в таком случае извела бы все свои леса, осушила все болота и добыла бы все полезные ископаемые. Судя по экономическому потенциалу прибывшей в Чагар армии – этого не происходило. Ничем особенным вооружение Львов Пустыни не отличалось. Разве что появление рыцарской кавалерии могло обеспокоить кого угодно. Откуда эти рыцари взялись? Тоже вопрос не из простых, следовало бы выяснить как можно скорей. Скорей всего, в тылы побережья ушла имперская элита, которая и много знает, и много стоит. Может, и в самом деле Гром Восьмой прав? Не стоит оставлять в тылах такую живучую во всех отношениях группировку противника? Вдруг они решили нас обмануть и уже сейчас возвращаются вдоль берега или чуть глубже по суше обратно?..»

Последнее предположение заставило Святого Монаха занервничать, что не осталось незамеченным. Один из седобородых старцев сразу приблизился:

– Что-то беспокоит? Говори шёпотом.

– Ещё как, – признался Виктор. – Но не со мной. Просто срочно нужен или сам король, или кто-то из его генералов. Пошлите посыльного.

По счастливой случайности, где-то совсем рядом посыльный увидал проходящего Тербона и со всей прытью бросился к нему:

– Господин генерал, вас срочно хочет видеть его святость Менгарец.

Тот, даже не переспрашивая, сразу изменил свой маршрут и вскоре уже рассматривал странную конструкцию, в которой восседал обнажённый пришелец. Ещё и пошутил, топорща свои усища:

– Ты ноги паришь или гимнастикой занимаешься?

– Думаю… – буркнул Виктор. А когда Тербон наклонился, чтобы лучше расслышать тихий шёпот, рассказал ему о своих сомнениях и добавил: – Если они вздумают прорываться обратно, то обязательно сегодняшней ночью. Нашу погоню они могли пропустить или вообще уничтожить. Время у вас ещё есть, поэтому на всех трёх возможных направлениях атаки установите баррикады из арматурных ежей. То же самое сделайте на обоих бродах.

– Вдруг не успеем? – засомневался генерал.

– Тогда они сомнут нашу северную группировку, прорвут кольцо и уйдут к Шулпе. Сам понимаешь, этого допустить нельзя.

– Искать короля для доклада?

– Только время потеряешь. Скачи со своими людьми немедленно.

После поспешного ухода Тербона оставшиеся полчаса вообще пролетели незаметно. Но и потом врачи не разрешили вставать сразу и резко.

– Вначале пусть тебя хоть приоденут малость.

И только после облачения некоего подобия набедренной повязки оба старца встали по бокам кресла:

– Ну что, начнём с левой руки. – Сухие старческие, но вполне сильные пальцы стали массажировать руку ниже локтя и ладонь, разгоняя застоявшуюся кровь. – Теперь поднимай… Отлично! Протяни перед собой, опусти на колено. Теперь правую руку…

Получалось словно во сне: особой чувствительности не ощущалось, словно конечности принадлежали другому человеку. Но они тем не менее слушались и, что самое главное, не болели!

О чём блаженным шепотом и поведал Виктор.

– Можешь говорить в полный голос, – разрешили старики, подхватывая его под локти. – А теперь медленно, не спеша, начинаешь подниматься на ноги. Ну, смелей, опирайся на новые сапоги, не виси на наших руках! Раз подмышки у тебя не болят, то и в ступне боли не почувствуешь.

Действительно, последнее напоминание позволило окончательно поверить в уникальное средство если не полного исцеления, то временного возвращения трудоспособности. Виктор выпрямился на ногах, без всякого стыда осознавая жуткую дрожь в коленках. Чуть постоял, привыкая, и с удивлением ощутил шевелящиеся в сапогах пальцы. Потом чуть пошатался, перемещая тяжесть тела с одной ноги на другую. Тщательно прислушался к получаемым ощущениям плоти. Несколько странные, словно сквозь вату, но эти ощущения вполне позволяли чувствовать мягкую подкладку из застывшего желе. Пусть и недоделанные, пусть не унифицированные боты здешнего мира действовали!