Текст книги "Сочинения. 1912–1935: В 2 томах. Том 2"

Кугыкиада

Авантюры графа Кугыкова, им самим изложенные, с присовокуплением сведений от знатных иностранцев и граждан Быбрейских, а также некоего виноторговца Бубаки, касательно сего вельможи полученных

Сообщение I
(Изустное со слов знатного иноземца дон Педро де Мигуеля)

Осенью прошлого года мне довелось проезжать через Выбрей. Виноторговцы здешние имеют препакостный обычай сливать недопитое посетителями вино в особую бутыль, которую, наполнив, пускают вновь в обращение. Но вообще городок изрядный, и табак здесь стоит недорого. А народ Быбрейский люди живые и словоохотливые. Кругом всякие театры и учебные заведения. Увеселительные места чуть ли не на каждой улице. Хлеб очень дёшев, и в городе много университетов.

Так вот сеньор Спарафучиле, проживавший тогда на улице Трёх Александров, рассказал мне со слов одного из местных нотаблей следующую историю.

Оказывается, здесь была собака. Чёрная дворняжка, довольно паршивого образца и даже лохматая. Всё лежала против таверны Доброго Якова и грелась на солнышке. Никогда не лаяла, никого не трогала, никого не беспокоила. Вдруг достаёт где-то деньги, идёт к парикмахеру, бреет себе морду и передние лапы, отправляется к лучшему портному, заказывает себе платье необычайного вкуса и требует сейчас же. Перепуганный портной немедленно исполняет требование. Затем собака посещает один за другим целый ряд магазинов и на следующее утро появляется в канцелярии Университета. Подрыгивая ножкой, обутой в шёлковый чулок и лакированную туфлю, и покуривая сигару, пёс обращается к секретарю: «Государь мой, – говорит он, – не будете ли вы любезны сообщить мне, какие бумаги необходимо приложить к прошению о разрешении держать магистерские экзамены по такой-то и такой-то специальности, и не будете ли вы любезны снабдить меня соответствующей программой».

Тут всеобщее смятение. Один чиновник сходит с ума. Какая-то курсистка падает в обморок. Кто-то из бухгалтеров волнуется, становится религиозным и начинает проповедовать о конце мира. Находившийся случайно в университете офицер генерального штаба генерал Буйба пытается вывести пожарных или по крайней мере карету скорой помощи, но звонится в гинекологический институт. Все в ужасе. И в это время входит сам граф Кугыков. Он смотрит кругом, потом на собаку и, один среди суматохи и смятения сохраняя хладнокровие, с неподражаемым спокойствием спрашивает: «Что это такое?»

А собака нахально берёт свою шляпу, никому не кланяется и уходит, покуривая сигару.

Сообщение II
(Письменное Быбрейского Двора гофмейстера Людвига Сашки)

В доме № 7 по Муниципальному переулку у г-жи Пфиффель в верхнем коридоре проживая лично, графа видал и в изрядной близости. Сплетни, различными интриганами про сего достойного вельможу пускаемые, будто он пса дворового содержит и с оным по Академиям да по Университетам разговоры ведёт, суть досужего ума измышления, ибо и пса-то никакого не было. А был сапожник Собакин, у коего граф себе сапоги заказал и очень доволен остался, чему я свидетель. Лет же графу от роду 45. Волосом чёрен. На ноги крепок и до дамского полу весьма охоч. А видал я его на прошлой неделе. Из бани возвращаясь и голову тёплым платком укрыв, а на теле салоп, добросердечной хозяйкой моей любезно одолженный, накинув, домой во мраке шествовал.

Граф же, на меня в темноте набредши и за отсутствием лантерн не признав, в игривость чувств впал и силу оных, меня обняв, доказать пытался. По преклонности лет и здоровья слабости рот раскрыть опасаясь, в молчании тщился я от мощных его дланей освободиться. А оный проказник, меня сильно помяв и в заблуждении собственноручно убедившись, с досады за шиворот мне троекратно плевал и, так оставив, скрылся.

Сообщение III
(Главного секретаря Быбрейского для торговых операций Банка. Письменно)

Граф Кугыков весьма богатый человек. Живёт широко. Спортсмен. Любит музыку. Крайне религиозен и каждое воскресенье бывает в церкви. От природы необычайно настойчив. Не останавливается ни перед чем, раз ему что взбрело в голову. В декабре он заинтересовался самоедским языком, выписал все существующие исследования, изучил язык, пел самоедские песни и подражал их графике.

Прошлым летом он созвал членов магистрата на обед «Вокруг собора». К приходу гостей столы с особо прикреплёнными стульями были укреплены на длинных стержнях, расположенных радиусами вокруг шпица соборной кирки. 20 искусных акробатов втащили перепуганных гостей наверх и привязали к соответствующим стульям. А потом принялись обносить гостей яствами, двигаясь с поразительной ловкостью по натянутым меж стульями канатам. Граф поднялся сам и весь обед просидел, потчуя своих гостей и призывая их к веселью.

В заключение раздался звук охотничьего рога и все столы понеслись вокруг шпица наподобие карусели. После чего гости были сняты и отпущены на свободу. Эта затея обошлась графу в один миллион золотом. Граф весьма образованный человек. Говорит на многих языках. Лет ему 27–30. Несмотря на выдающиеся физические данные и редкую привлекательность, он избегает женского общества и ведёт крайне целомудренный образ жизни. Видеть не может собак.

Сообщение IV
(Из неопределённых источников)

Года два тому назад в одном из номеров газеты «Вольный Быбреец» появилось объявление, текст которого помещаем ниже:

В ТЕЧЕНИЕ ОДНОГО ЧАСА

научаю говорить на всех языках мира, включая воровские жаргоны крупнейших городов и эсперанто, с ручательством на пять <лет>.

Желающие в виде бесплатного приложения приобретают способность танцевать все известные и даже ещё не изобретённые характерные танцы.

Полный курс (1 час) обходится 3764 драхма ¼ сантима. Неуспевающих нет.

Обращаться к гр. К. Аллея Розовых венчиков, дворец № 1474

На следующий день палаццо был осаждён толпами желающих. Но все те счастливцы, которым удавалось добраться до входной двери и, протиснувшись сквозь, добраться до графа, быстро возвращались обратно. Они выходили бледные с трясущимися подбородками, комкая в холодных руках влажные носовые платки.

Они не отвечали на предлагаемые им вопросы или отвечали очень отрывисто «Нет, не надо». Граф шептал что-то на ухо каждому ученику, что-то такое ужасное, что каждый, дрожа, отступал и отказывался от намерения пройти чудесный курс. Лишь один Барбахан де Петрили, проведший все последние 40 лет в таверне Доброго Якова, покидая её лишь изредка на ночь, чтоб заявиться домой для благопристойности, бывший вахмистр 2-го эскадрона Желтопузых Гусаров, который был известен тем, что никогда никого не боялся, <у>платил гонорар и приступил к занят<иям>. Через час он послал домой записку, в которой требовал прислать карету, а окна чтоб были завешены чёрным. Карету подали тотчас же, но он вышел не раньше, чем стемнело, закутавшись в чёрный плащ, молча сел в неё и навсегда уехал из города. После этого за графом установилась репутация чернокнижника, и все горожане были убеждены, что он занимается колдовством.

Сообщение V
О том, как граф в сонном мечтании кота узрел и что от сего приключилось

Отслужив всенощную, я возвращался домой со о. Диаконом. Ночь была тихая, и звёзды мерцали, как лампады, вожжённые во славу Творца и Промыслителя мира. Горожане, покончив с делами житейскими, отдыхали в лоне семьи, а кто, быть может, в одиночестве, делая оное с душеспасительными сочинениями отцов церкви или же кого другого. Лишь немногие окна были освещены. Большинство населения опочило от трудов, чтобы, восстав до зари, встретить наступающий день славословием Господа. Остановившись сам и остановив о. Диакона, я воскликнул: «Что за ночь! Подлинно природа в торжественном спокойствии созерцает Вседержителя!» При этих моих словах, в подъезде дома, у коего мы остановились, показалась фигура высокая, дородная и в исподнем платье. В левой руке сей муж держал белую розу, десницей же обхватив изрядных размеров бутыль, потрясал оной над своею головой. При сём, невзирая на мороз, он был бос.

Встав на пути нашем, принялся он, понюхав розу, выкрикивать непристойные и недозволенные слова. Страшно подумать, какие он произносил богохульства и какие проклятия лились с его уст. «Безумец, – вскричал я, – остановись! Доколе будешь ты испытывать Господа. Брось сию мерзостную скляницу и возвратись в своё жилище».

А о. Диакон добавил:

«Гм!»

Но незнакомец не усмирился.

«Дурак! – ответствовал он. – Чёртов поп. Знай, что это не скляница, а подушка! Знай, что граф Кугыков спит лишь с бутылью под головой. А ты окури меня ладаном, ибо во сне мне кот привиделся». Произнеся всё это, он сел на сугроб и крикнул:

«Джок. Подай ведро виски и полпуда закуски». И так было по его слову. А оттуда нас не выпускал, доколе мы ведра не выкушали и закусок не усидели. А что дале было, не упомню.

Сообщение VI
Местного жителя Косогоноса

В декабре 1ххх года к графу приехал кучер, выписанный им специально из Исландии. Граф положил ему хорошее жалованье и харчи. Кучер получал 1¾ ф. белого хлеба, ¼ ф. зернистой икры, ½ ф. сливочного масла, ½ ф. сухих фрукт<ов>, ½ ф. макарон, 2 плитки шоколада и одну унцию варенья. Это была его дневная порция. Через день ему выдавали ½ ф<унта> сахара и несколько золотников разнообразных специй, как-то: цейлонская корица, имбирь мадрасский, йеменский кардамон и всяких других пряностей.

Граф пытался заставить кучера примешивать к пище ладан, смешанный со смирной и константинопольским розовым маслом. Он думал, что это обострит его вкус и благотворно отзовётся на его духовном росте.

Но кучер не вынес такого добавления, его рвало, словно он был на пароходе.

По средам его заставляли выкуривать 11 трубок опиума, а в воскресенье он выпивал ½ бутылки коньяку, ½ бутылки рому и ½ бутылки бенедиктину. Каждый день его массировали опытные массажисты, а после массажа умащали его всякими благовониями.

Кроме этого, его головной мозг через определённые промежутки времени подвергался электризации.

За три года граф заставил его выучить древнегреческий, русский и полинезийский (диалект о-ва Фиджи) языки и на этих языках написать «Кугыкиаду».

Произведение кучера превзошло все ожидания. Он немного страдал от непривычного режима и от того, что с лошадьми и каретами ему не приходилось иметь дело. Но тем не менее его «Кугыкиада», которую он написал <на> исландском, показалась выше всяческих там Гомеров и Одиссеев.

Полинезийский текст был послан в Полинезию, но его никто не смог там прочесть, так как кучера по недосмотру заставили выучить язык, по-видимому, нигде и никогда не существовавший, а просто выдуманный автором руководства. Но граф открыл в Полинезии университет, в котором сравнительно мягкими мерами туземцев заставили изучить этот язык, прочесть «Кугыкиаду» и высказать одобрение.

Что касается до остальных изводов, то их никто не читал, так как затея эта графу надоела, и он прекратил их печатание с половины заглавного листа. Он дал кучеру отступного и предложил ему остаться в качестве повара или заведующего библиотекой. Кучер отказался, и его отправили на родину.

Сообщение VII
(Письменное. Молодого человека Худобайки, отца Туртукаева, за принцессой Прыкой ухаживавшего и руки её добивавшегося. Отрывки)

… Кугыков не граф, а…

Сообщение VIII
(Главного смотрителя Быбрейских Цирюлен Гезиода Астраханоса)

Я родился и вырос в городе Быбрее. Мне 45 лет, и я хорошо знаю графа. Я помню его с тех пор, как помню самого себя. Он всегда очень хорошо одевался и следил за своей причёской. Брился и стригся и причёсывался он сперва у моего деда, потом в отцовском салоне, потом у меня, а теперь вот уже два года, как он ходит в ателье моего старшего сына. С именем графа связано много самых неправдоподобных историй. Но могу вас уверить, что всё это ложь. Я знаю графа как свои пять пальцев. Это весьма достойный человек. Мы часто бывали с ним на чистой половине у Доброго Якова, и он выложил мне про себя всё, что было выкладывать. А ещё рассказывали про него, будто он выучил какую-то собаку играть на шарманке и ходил с ней по дворам. Она будто играла, а граф раздетый бегал вокруг шарманки на четвереньках.

Говорят, что собака не будь дура стянула у него крупную сумму и документы, отправилась в ателье, постриглась и приоде<лась> и пошла гулять по университетам и всяким музеям. Это ложь. Никогда никто в Быбрее не стриг ни одной собаки, а если бы стриг, так я сейчас узнал бы.

Я думаю, что это извращение истины. Действительно, у графа была года два тому назад, когда он ещё ходил в мою цырульню, любов<ница> Мими, так, может, её смешали с собакой, ну уж…

Горного при Быбрейск бумылта

Орŏниŏса

Из собственных графа Кугыкова мемуар отрывки, личным его сиятельства секретарём Пиаендисом доставленные

1. Тетрадь № 4

О посещении города Четырёх алмазов

I. Приключение в столице страны людей с птичьими головами.

II. Худай Чомогодонг.

III. История юноши, смертельной опасности подвергавшегося, принцессу Прыку лечившего и, в неё влюбившись, взаимно оной любимому, и как оную принцессу посещал.

IV. История о весёлом мореходе, о странствующем всаднике и о пяти тыквах.

В город Бумпелю прибыв и любезных попутчиков в предместье покинув, двинулся я на базар.

Тыквы сии многие произрастают здесь в изобилии и странностью отмечены, что с двух корней две тыквы взрастят якобы бутыль и, соприкоснувшись, являют якобы одну двурогую.

Тыквы сии вкус яблока имеют, форму же и внешний вид, как и просто и соответственно та и другая одно имя носят: вроде Сундук, но с грубейшим нашего Быбрейского говора произношением.

Действие I

(Приёмный зал в замке Кугыстон. В левом углу стол, за столом Эмма Эдуардовна, которая только что приехала и собирается управлять замком и поместьями.

Рядом с ней херр Шнелльбрюкен, её муж, на столе кофе.)

Эмма Эдуардовна (кричит)

Олаф!

Олаф (благородно)

Что прикажете, сударыня?

Эмма Эдуардовна

Позовите графа. Не могу же я ждать его до вечера. Кофе стынет. А не посылать я не намерена.

Олаф

Их Сиятельство граф Кугыков не изволят пить кофия.

Эмма Эдуардовна

Изволят или не изволят, это уж вас не касается. Раз я сказала, Вы извольте идти и привести графа к кофию.

Олаф (меланхолично, не оборачиваясь, берёт с полки, что сзади его, колокол с рукояткой и звонит. Вбегают семь человек.)

Джок, приготовьте графу воду для бритья. (Джок убегает.)

Пик, приготовьте графу ледяной душ. (Пик убегает.)

Фук, приготовьте графу 2 литру горячего грогу. (Фук убегает.)

Сэк, возьмите пистолет и две сливы, чтобы класть на голову, и спешите к графу. (Сэк убегает, захватив два громадных пистолета.)

Сид, захватите перчатки и пожалуйте подраться с графом.

(Сид убегает.)

Пэт, идите одевать их сиятельство. (Пэт, не торопясь, уходит.)

Сэм, идите к их Сиятельству на всякий случай. (Сэм убегает.)

(Слышны льющаяся вода, два выстрела, потом в продолжение пяти минут зал трясётся как бы от подземных толчков, потом тишина и пронзительный свист, и минут через 5 спускается граф.)

Эмма Эдуардовна (грозно)

Это вы свистели?

Граф Кугыков

Здравствуйте, Эмма Эдуардовна! Доброе утро. Как Вы поживаете?

Эмма Эдуардовна (бешено)

Вы там! Я спрашиваю, это вы свистели?

Граф Кугыков

Прекрасная погода. Здравствуйте, мистер Шнелльбрюкен. Как вы поживаете? Прекрасная погода.

Эмма Эдуардовна (задыхаясь)

С Вами не про погоду. Я вас спрашиваю, кто это свистел?

Граф Кугыков

Здравствуй, добрый старый Олаф и т. д.

Эмма Эдуардовна (брызжет слюной)

Вы мне ответите или нет? Это вы осмелились?

Граф Кугыков (рассеянно)

Я собирался кашлянуть и нечаянно свистнул. Да, это я.

Эмма Эдуардовна

Как Вы смели? Садитесь пить кофе.

Граф Кугыков рассеянно смотрит на Олафа.

Олаф (выступив вперёд)

Я уже имел <честь> доложить, что их Сиятельство граф Кугыков не изволят пить кофия. Причина слабость здоровья, каковая не позволяет им употребления возбуждающих напитков, но по врождённой деликатности их сиятельство соблаговоляет в Вашем присутствии откушать домашнего молока (принимает из рук Сэма что-то завёрнутое в <салфетку>).

Эмма Эдуардовна

Итак, граф, я беру на себя управление всеми вашими имениями и другой недвижимой собственностью.

Граф (деликатно-рассеянно)

Благодарю Вас. Будьте здоровы. Безусловно (смотрит на Олафа, тот стремительно подносит завороченное в салфетку, и граф пьёт).

Эмма Эдуардовна (строго)

Вообще попрошу не вмешиваться в мои дела и не сметь свистеть. Потом эта дурацкая стрельба и барахтанье с прислугой по утрам мне совершенно не нравится! (гневно) Да вы меня не слушаете (топает ногой. Граф от неожиданности делает резкое движение и вышибает из рук Олафа предмет, который оказывается бутылкой рома).

Эмма Эдуардовна (подскакивая, разбивает бутылку о голову Олафа, визгливо)

Молчать! Не сметь! От рук отбились, я вам покажу! (Уходит по хозяйству.)

Граф Кугыков

Добрый старый Олаф. Не повредила ли Вам эта дама голову?

Олаф

Нет, Ваше Сиятельство (пауза). Прикажете принести вторую, Ваше Сиятельство?

Граф Кугыков

Можно (Олаф звонит). Мистер Шнелльбрюкен, я вижу, Вы устали, не желаете ли прогуляться? (мистер Шнелльбрюкен кланяется и уходит).

Граф

Олаф, нам надо освободиться от этой дамы. Я, собственно, не понимаю, что ей нужно?

Олаф

Так точно, Сэр (приняв из рук Сэма новую бутылку, льёт ром в рот графу).

Граф Кугыков (выпил)

Принести вторую.

Олаф

Сэр, она хочет выйти замуж.

Граф Кугыков

Добрый старый Олаф, но она замужем.

Олаф

Это ничего не значит. (Пауза.) Прикажете придушить?

Граф (подумав. Решительно)

Нет, посмотрим, что выйдет.

Действие II

Джо дремлет за столом. Экономка у камина. Сид у стола с кубком. Входят Джок, держась за левый бок, старый Пэт и Джон.

Джок

Ну что?

Пэт

Спит, как ангел.

Сид

Гм. Смачный парнишка (пьёт).

Пэт

Да, настала и для нас жизнь. Сегодня я вспомнил доброе старое время. Это граф, так граф.

Сид

Гм. Смачный парнишка… (пьёт).

Пэт

А как пьёт! Исусе чистый, как пьёт!

Экономка

Что же, много он в<здесь текст обрывается>

* * *

В некоторой стране жил да был славный и знаменитый король. Звали его Пеоаорл Бугустнай. Он был добрый король и имел единственную дочь – принцессу Прыку. А жены у него не было. Бугустнай был вдов.

И он любил свою дочь очень сильно и ни в чем ей не отказывал. Один раз принцесса сказала:

– Папа Пеоаорл, я хочу замуж.

– Отлично, – отвечал король, – мы найдём тебе жениха.

– Это не так легко, – возразила принцесса. – Я хочу не простого жениха, а графа, и не простого графа, а Кугыкова.

– Попробуем, – сказал король и в тот же вечер созвал совет.

На другой день по всему свету были разосланы гонцы с царским королевским указом, что все холостые и вдовые графы, у которых фамилии начинаются на «К», в такой-то день приглашаются на вечер в главный королевский зал, чтоб принцесса им смотр устроила и из них достойного избрав, женихом своим нарекла.

В назначенный вечер женихи стали съезжаться в новый королевский зал на 1 190 000 человек.

Отрывок из личных графа записок местного о-ва любителей географии секретаря и почётного члена Дона Коксе де Пидраменте любезностью доставленный

…Мы шли три дня вдоль по ложу зелёной реки. Она выходит из Серых гор и течёт, по временам низвергаясь с порогов. Дно её покрыто камнями. На камнях зелёный мох и земля кажется зелёной.

Мы спустились на плоскость, не было видно ни куста, ни травинки.

Мы спустились к большой мутной реке, она текла по плоскости, местами крупные глыбы нарушали однообразие местности. Нам нужно было переправляться. Темнело. С севера, откуда мы пришли, поднималась грозовая туча.

Поздняя проза

Биография Георгия Михайловича Шпуги

Георгий Михайлович Шпуга родился в 1898 году в городе Влодаве. Сын священника. После беспутной и бурно проведённой жизни сочетается законным браком с научной работницей Еленой Ивановной Турбиной, после чего имеет наследницу, заболевает туберкулёзом и, переехав в Гульрипш, попадает непосредственно под моё руководство. Он вступает в Клуб веселящихся покойников и состоит там завхозом вплоть до отъезда из Гульрипша 2/IV 1928 года. Дальнейшая судьба его неизвестна.

В бытность свою в Гульрипше растит неестественную бороду и предаётся похищению пальм. Мания кражи пальм у него доходила до невообразимых пределов, и наконец он стал воровать кипарисы.

Научные труды

1) Einfall timus insuffizienz bei Hündchen (Virchov’s Archiv)

2) Модификация операции Павловского желудочка

3) Действие инъекции сперматозоидов на организм мужской и женский (у собаки)

Стихотворение, написанное Шпугой

 
Я тебя понять не могу
Ты напоминаешь мне моря волну
Как морская на солнце играет волна
То пенится
То шумит
То бурлит
То поднимается вверх
То опускается вниз
То ласкает корабль одинокий
То снова бросает его от себя
А вид её горд и прекрасен
И кажется так недоступна она
Нет, нет. Никогда не пойму я тебя
Записал член Алкинста Юрий Марр
 

<1928>