Текст книги "Путь одарённого. Крысолов. Книга первая. Часть первая"

– Согласен!

А вот с чем он у нас согласен, не уточняет. Походу, со мной и моим утверждением. А наш распорядитель между тем продолжал:

– Работаем без перерыва, кто кого уложит, тот и выиграл. Ставки сделаны. Ставок больше нет! – явно кого-то известного в городе среди ребят копирует, так как наши зрители оживились и смеются.

За моими вещами присматривает Пашка, а вот пирожки охраняет одна из мелких пигалиц. Вернее, пирожок, так как половинкой я с ней за услугу расплатился, уж больно у неё жалостливый вид был и взгляд голубых глаз такой печальный.

– Готовы? – уточняет у нас Жмых.

Молча киваем.

– Начали! – кричит пацанёнок и отскакивает в сторону.

И тут же, в мою сторону со своего места срывается Киря.

Он мощнее меня, тяжелее и явно намеревается меня снести. Повалить на землю, а потом, прижав меня, надавать кулаками по башке. А что, отличный план, вот только меня учил, когда-то кто-то, уходить от таких атак.

Прямо перед его носом падаю на шпагат, при этом наклоняю корпус вперёд и локти отвожу в стороны, голову приклоняю к земле и, как результат, перепрыгнуть меня он не успевает, запинается и валится на землю.

Я же, уже на ногах…

Разворот…

Ну, раз правил никаких нет, удар ногой в голову, пытающемуся подняться с земли пацану, но бью так, аккуратно, чтобы ненароком не зашибить. В плюсах – я не обут, так что удар получается, хоть и довольно хлёсткий, но не слишком то и сильный.

Но моему противнику хватило и этого.

Раскинув руки, рухнул лицом в траву и затих.

На пустыре тишина. Орать начали, как поединок начался, а тут, как обрезало.

– Вообще-то, у нас не принято ногами пинаться! – строго произнёс Гнус…

Я пожал плечами и повторил, что слышал от Жмыха перед боем:

– Сказано было, по правилам играем или без них, как обычно. Ответ, все слышали?

Молчат.

– Итак, какие ко мне претензии?

Тишина мне в ответ.

– Нет никаких претензий! – раздалось с земли.

Кряхтя, на подрагивающих руках, пытался подняться уже вставший на колени, Киря.

– Чистая победа, чего там говорить. Признаю.

И красную юшку из носа по лицу растирает.

Я глянул внимательно на его лицо. Да нет, все на месте и даже не свёрнуто. Повезло, видно просто капилляры разбил, а удар в нос всегда болезненный.

Поднялся на ноги парень, вновь утирается, а в глазах недоумение и неверие в то, что произошло с ним. Я напряжён, мало ли, что он там говорит на публику, а вдруг кинется?

Похожие мысли, видно, и в голове у Жмыха крутятся, он себя явно чувствует виноватым, что его благодетель огрёб по полной, впрочем, как с утра и сам Жмых.

– Умыться тебе надо, – говорю Кире, – и нос не три, а лучше зажми пальцами и голову назад запрокинь, – и уже ребятам, – посадите его, пацаны, а то ещё чего доброго, шлёпнется уже сам на землю.

Парни тут же подбежали и под руки довели Кирю до брёвнышка, куда тот уселся, и тут же запрокинул голову назад. Кто-то побежал за водой.

Не знаю, сколько там по времени хлопотали над раненым, но я успел и пирожок свой доесть, и одеться, и с новыми знакомыми поболтать. Девчонки, как и оказалось, сироты, беженки тоже, как и я, сюда морем добрались, вот только их никто неволить не собирался. Повезло! На паперти подрабатывают. Им местные бойко монеты подкидывают. Часть тут же местные воры забирают, как оплату за место, но на жизнь хватает, хоть и голодно.

Я же, про себя, думаю, что за будущее ждёт девчонок. Да у них самих никаких иллюзий на этот счет нет. Успели хлебнуть лиха и увидеть обратную сторону жизни, опустившись на самое дно общества.

Хорошо, если в какой-нибудь таверне пристроятся. Подавальщицы в цене, да и смазливенькие на личико, подрастут, будут обхаживать постояльцев и не только разнося пищу.

Сам успел на подобное насмотреться, пока путешествовал с беженцами.

– Я сегодня к вечеру соберу, что обещал, – подошёл ко мне вплотную Киря, отвлекая от беседы с девчонками, – моя одежда тебе великовата будет, брата подраздену. Есть у него старая подменка. Он в ней обычно на конюшне работает, помогает. Постираешь. С обувкой сложнее, но найду. Не сегодня, так завтра. Огниво и посуду подберу. Спицы не обещаю, посмотрю, котелок медный есть, но без ручки, надо ремонтировать, но это ты уже сам. И это, – стоит, мнётся. Хочет чего-то от меня, но попросить, почему то стесняется.

Рядом парни со Жмыхом застыли, тоже с удивлением на своего благодетеля смотрят.

Тот решился.

– По тебе видно, хоть ты и малой ещё, что тебя учили драться. Спецы, учили. Может, кто из наемников, но фартовых.

Я пожимаю плечами. Я ведь даже и не назвался никак, и меня о моём прошлом не спрашивали. Тут это не принято. У каждого свой путь на дно и никому нет никакого дела до этого, захочешь – сам расскажешь, таков негласный закон.

– Не помню, – отвечаю я и смотрю в неверяще вытаращенные на меня глаза пацанвы, – честно не помню, ни родителей, ни кто я сам, ни как зовут. Ничего не помню, пришёл в себя уже в самом городе, раздетый, вот только исподнее и осталось, и босой. На парней нарвался, – кивок в сторону Жмыха.

– Ага, – засмеялся тот, – и тут же уложил меня на землю, наш немой.

– Не немой, а забывчивый! – поправляет своего заводилу Гнус.

– Да-а, без имени или погоняла в городе нельзя, – потянул Киря, окидывая меня оценивающим взглядом, – если нет прошлого, то значит, новенький… чистый, новый. О! Новик. Нов! – И уже на меня смотрит, – как тебе такое прозвище?

Я покатал по языку невзрачное сочетание букв.

– «Новик» мне больше нравится. – Отвечаю я.

– До Новика ещё дожить надо! – наставительно говорит парень. – Так молодых воинов в среде наёмников называют, а они весьма щепетильны в таких делах, можно и нарваться.

Я пожимаю плечами.

– Нов, так Нов, – для меня ничего в принципе не меняется, думаю я.

А парень, между тем, продолжил:

– Так мы отвлеклись. Я вот чего от тебя хотел – научишь так драться?! – потом отводит глаза в сторону, – только у меня денег нет, мне нечем за уроки платить.

Я удивлённо смотрю на пацана.

– Да какой из меня учитель? – удивляюсь я его бзику.

– Ты двигаешься не так, как все, удары у тебя жёсткие и резкие, хотя и выглядишь ты мальцом, – поддержал друга Жмых, – а возраст, – смеётся он, – да нам всем тут не больше десяти, ну, может, Киря чуть старше, – кивает в сторону друга.

Я же в голове прикидываю и так, и этак. То, что меня с самого раннего детства готовили в рыцари, в этом я уверен, хоть и не могу никак до сих пор вспомнить, кем же были мои родители, но явно у нас был свой собственный замок, причём большой, даже громадный. А потому, кое-что я помню, как меня учили, а главное, чему, вот только заниматься этим мне, увы, по статусу не положено, тем более, за деньги. Засмеют и уши надерут.

– Я буду давать подсказки, – решил я. И, глядя в глаза Кире, добавил, – но тренироваться или нет, ты решаешь сам. Бесплатно работать не буду, но за еду – легко.

Киря повеселел.

– У меня время есть только с утра, если с петухами вставать. Как раз тетя Фрося тесто на пирожки разминать начинает. Как тебе такой вариант – каждое утро с меня четыре пирожка на выбор.

Теперь уже повеселел и я сам.

– Пока я тебе нужен, как советчик в делах драки – два пирожка больших с мясом и два на выбор, с капустой или с чем-нибудь сладким.

– Годится! – радостно улыбается Кирюха.

– Тогда, за сегодняшний урок, – глазами показываю на распухший нос своего нового ученика, – пять пирожков с мясом, – и, как бы объясняя, – ну, надо же новых знакомых мне угостить.

– Сделаем, – соглашается Киря.

Потом гулял с пацанами по городу. Стыдно, конечно, в исподнем шастать по улицам, но город буквально наводнён беженцами. Я ещё, в своём прикиде из отличного материала, очень прилично смотрюсь, а главное, не воняет от меня слишком уж сильно. Гнус у меня проводником. На базаре его каждая собака знает.

Я даже себе верёвку отличную присмотрел. Есть у меня идея, как её использовать. Правда, она была тонкого плетения, но прочная, тридцать локтей. Стоит аж целый серебряный, а это, как ни крути, слегка многовато и дороговато для моих сбережений, но верёвка мне нужна. Договорились с продавцом, что куплю я у него верёвку завтра, а теперь мне крюк нужен, маленький железный крюк. Кошку хочу сделать, видел, как лихо ею морячки пользуются. А мне, для моих задумок, она бы в самый раз подошла.

Побывали и в порту, правда, не слишком удачно. Шуганули нас оттуда конкуренты, все доходные места были заняты. Уже начинало смеркаться, когда я, в сопровождении ребят, подходил к таверне. Были у меня сомнения насчет порядочности Кири, но, на удивление, все договорённости были соблюдены, во всяком случае, которые были достигнуты перед дракой.

Сидим на той же завалинке. Мои подельники уплетают вкуснейшие пирожки, в которых начинкой является мясо.

Ух, как же вкусно! – бормочет довольный Паша.

Я тоже дивлюсь очень вкусной начинке.

– А что за мясо? – будто дёрнул меня кто-то за язык, – на крольчатину похоже! – со знанием дела, неожиданно, даже для самого себя, произнёс я.

– Вообще-то, это крысятина местная, – огорошил меня Киря, – а ты где крольчатину пробовал?!

Я так и застыл с открытым ртом. В руках, исходящие соком остатки пирожка, во рту – непережёванный кусок и выпученные глаза. Я даже не понял, что на меня больше всего подействовало, что я как-то вспомнил, что когда-то ел крольчатину, причём приготовленную весьма изысканно, или то, что в качестве исходного материала, для начинки пирожков, использовалась… КРЫСА!!!!

Но затем понял, что вкус весьма приятный, хоть и материал пикантный, но естся то очень даже ничего!

– Не помню, где и когда, – сознался я, – но то, что ел, это точно! Но надо признать, что сей продукт, – потряс я рукой с кусочком теста, – крыса мне, почему-то, больше понравилась.

И ребята буквально грохнули в хохоте.

До меня же только сейчас дошло, что они хотели увидеть мою реакцию на известие о том, что я ем крысу, и думали, что возможно, даже и того… блевану. Но просчитались – голод всё переварит.

– И не удивительно, – смеётся Киря, – эти крысы, всем крысам – крысы! Подземелья города буквально кишат ими. Они здоровущие и часто сами лакомятся охотниками на них. Опасные твари, не часто нам их приносят. Мясо этих крыс намного дороже, чем свинина или та же говядина с бараниной. А всё потому, что вкус у неё очень необычный и приятный. Да много про них говорят. Шкурки тоже в цене, но там сложнее, их выделывать уметь надо. Мой отчим не очень любит крысятину и только маман умеет настоять, чтобы иметь возможность прикупить сей деликатес. Но предложений в городе мало, очень мало, все охотники, удачливые охотники, свою добычу в верхнем городе продают. А нам редко кто такие предложения делает. Серебряный пятак за тушу – и это минимум. Так то!

Жмых только хмыкает на такой рассказ друга.

– То-то и пропадают эти охотники в подземельях, раскармливая крыс. За этот год там столько беженцев пропало! – качает он головой.

– Но, понятно, зарабатывать то хоть как-то надо. А тут такие цены, и эти рассказы про крыс, но никто же не говорит, что они проворные, твари, и что эти бестии с нас с вами весом, и просто большие!

Я поражённо смотрю на товарища, буквально выкатив из орбит глаза.

– Не бывает такого! – выдыхаю я.

– Ещё как бывает! – смеётся Киря, поддерживая друга, – это самый маленький размер из тех, что добывают, а так и того больше бывают! Я еле-еле тушу от земли оторвать могу. Такие тяжёлые туши приносят иной раз и заметьте, друзья, это уже распотрошённая тушка, без внутренностей и обычно без шкуры!

Шкуры! У меня в голове сложился пазл.

У меня же, в найденной мной комнате, столько засушенных шкур! И подъёмник! Так вот кто, оказывается, прирезал бывшего хозяина, теперь уже моих апартаментов. Слово-то какое! Вот тебе и ответ, чем занимался бывший владелец того тела с сапогами. Крысами. Добывал он их.

Всё, иду домой. Теперь уже точно домой. Парни предлагали у них сегодня заночевать. Заманчиво, конечно…

Можно было бы заночевать в их подвале, в полуразрушенном доме, но куда девать мешок с добром, который мне вручил Киря? Делиться этим богатством я ни с кем не хотел. К тому же, у меня намечается нормальная ночка. Подстилка меховая есть, куртка и безрукавка – в наличии, хоть и прилично потрёпанные. Штаны, с кучей заплаток на них, рубаха, видавшая виды, но крепкая и грязная. В мешке ещё огниво, котелок, ложка, на половник больше смахивающая, вот и весь мой выигрыш, правда, ещё мне причитается обувка, но с этим Киря обещался помочь позже.

Удивительно, но даже в сумерках я не потерялся, и самое интересное, никто не попытался меня ограбить, а ведь с раздутым мешком за спиной я лакомая, для многих, добыча. Повезло.

Вот и пустырь, вернее, заросший овражек. Оглядываемся. Вроде, рядом никого нет. Опускаемся на четвереньки и вперёд – камни откапывать.

Минутная работа! Ещё минута – просунуть в появившуюся дыру свои богатства в мешке, а потом и сам протиснулся, ввинчиваясь в проход в подземелье.

Темно. На дворе уже почти ночь, а в подземелье, и вовсе хоть глаз выколи. Прислушиваюсь. Страшно, уже жалеть начал, что с компанией Жмыха не остался ночевать, но двигать назад уже поздно. Еле запихиваю выдвинутые камни на место и на ощупь крадусь по ходу.

Вот же я сглупил, даже огарка свечи не попросил! На заметочку…

Вот и всё, добрался. Вроде, ещё видно, что вокруг творится, одно жаль, придётся в кромешной темноте в помещение бывшего хозяина, охотника на крыс, идти за меховой подстилкой. И ведь помнил, что даже хвороста, не говоря о дровах, у меня тут нет, и зачем, спрашивается, огниво просил?

Но обошлось. Стены немного светятся, давая тусклый свет, глаза к темноте привыкли. Огромная каменная раковина заполнена морской водой, где-то там, наверху, господствует ветер, слышно, как завывает в ночном тёмном небе. Тучи. Как бы дождь не пошёл.

Спать в помещении с дыркой на следующий нижний уровень и подъёмником над ним я побоялся. Стянул с постели, прихватив с собой, подстилку из овечьей шкуры. Она по размерам, как раз позволяет мне в неё всем телом, даже с головой, завернуться. У стеночки, в глубине основного хода устроюсь. И ветер свежий, и не так страшно. У меня на вечер припасено на ужин угощение – пирожок с капустой, а воды я и в родничке попью.

Устроился быстро. Мне завтра подниматься с первыми лучами вставшего светила. Киря очень просил помочь ему с его занятиями.

Не спорю, я удивлён, хотя на фоне пацанов, я, и правда, оказывается, неплохо физически подготовлен. Походу, и приёмы, и разные удары вспоминаются. Хорошо меня в прошлом тренировали. Хорошие были учителя и боевые наставники. Ведь и во время путешествий с беженцами мне не раз и даже не два приходилось отстаивать кулаками право на своё имущество и одежду, в частности, а ведь она у меня бросалась в глаза своим качеством и дороговизной. А мой кинжальчик? Вот где настоящая ценность.

Но вернёмся к этим тренировкам. И чему мне Кирю учить? Ну, за такую плату я, конечно, что-нибудь выдумаю, но не хотелось бы так опускаться, за пирожки человека обманывать, а потому укладываемся в люлю и вспоминаем, как у меня самого тренировки проходили, ведь надо, надо вспоминать кто я! Откуда, и главное, что во мне заложено!

* * *

Выспался я просто отлично. Ни на что не отвлекался, ничто меня ночью не беспокоило, и сон мой не прерывался. Утром, стоило только небесам немного начать сереть, как я уже распахнул свои объятья новому, зарождающемуся дню. Продрал глаза. Быстро сбегал в туалет, испражнившись прямо с небольшого обрыва в воду огромной каменной чаши. Потом сполоснул лицо и, напившись воды, принялся примерять подогнанные мне вчера вещи. Выбирать, конечно, не приходилось, вот только исподнее я решил снять – жалко, да и осенью и зимой мне оно понадобится больше, а сейчас пока тепло, можно обойтись рубахой и плотными, хоть и нестиранными, штанами. Но пока без вариантов. Стиркой заниматься у меня времени не было, а потому, подвязываюсь верёвкой, за щеку кладу серебряный. Мне ещё за шнуром на базар сбегать надо и кузницу найти.

Но, вначале, в таверну, к Кире, надеюсь, мимо меня пирожки сегодня не пройдут!

Дорогу запомнил. С утра на улице никого, как и в моём овражке. Замаскировав вход в подземелье, бегом припустил в сторону таверны.

Меня уже ждали.

– Давно ждёшь? – спросил я, запыхавшись от бега, Кирю.

– Не-е… только встал, – позёвывая, ответил тот, – ну, с чего начнём? – уточнил он у меня, – у нас есть час, пока пирожки готовы будут.

Я вздохнул.

– С разминки, конечно, – отвечаю я. – Я показываю, а ты за мной повторяешь, что непонятно – спрашиваешь, и запоминаешь. По два раза повторять не собираюсь, даже за пирожки, – улыбаюсь я.

– А что такое разминка? – уточняет обескураженный Киря.

– Увидишь, но без неё никак. К тренировке, пока не разомнёшься, приступать не рекомендуется, – уверенно говорю я, хотя совсем не уверен в своих словах. Но пирожков то очень хочется, обидно будет, если сорвётся такой хороший клиент.

Киря обречённо вздохнул.

– Я готов.

Я улыбаюсь…

– Не готов. Скидываем рубашки и подумай, где тут побегать можно, желательно по кругу, в смысле, круг дать шагов там с тысячу или больше.

Киря смотрит на меня, как на бога.

– А что такое «ты-ся-ча»? – по слогам спрашивает Киря.

А у меня ступор – опять всплыли знания.

– Ты до ста считать умеешь? – уточняю я у своего «ученика».

– Ага! – кивает он.

Я ухмыляюсь, радуясь в душе, что, похоже, на один пирожок я сегодня уже заработал.

– Тысяча – это десять раз по сто или сто раз по десять! – смеюсь.

Кирюха задумался.

– Вдоль стены, к морю можно пробежаться, там как раз сейчас свободно. Это объездная дорога, которая в порт ведет. Большой крюк делает. Бежим?

Я киваю и следом за парнем срываюсь на бег.

А потом, всё, как учили меня. После пробежки – упражнения на растяжку. Как же кричал Киря, когда я его на продольный и поперечный шпагат посадить пытался, так и стоял он у меня по десять минут, не меньше, в каждой из поз, потом отжимания, которые парень и пять штук не смог осилить, а до подтягиваний так и не дошли, спёкся.

– Как я сегодняшний день переживу? – чуть не плача, причитал Киря, – всё болит, ноги, как ватные и в промежности, и в коленях сильно болит всё.

– Это нормально, – киваю я, – связки и жилы растягивали, это пройдет через пару дней, а может даже раньше, ну, или чуть позже.

Для меня разминка прошла намного легче, чем для моего «ученика». Разве что, видно, что я на босу ногу бегать не привык. Так и сказал своему новому знакомому, что завтра мне нужна обувка, или разминка будет проходить без меня.

До изучения движений и приемов так и не дошли – растяжка у парня просто никакая. С ним заниматься полгода надо, чтобы хоть немного к приемлемому варианту прийти. Вот, все понимаю, и вспомнил свои тренировки в замке, но вот кто со мной их проводил так и не узнал, как обрезало.

А вот и моя плата за издевательства!

Два пирожка с мясом, один с капустой и один с картошкой. Объедение! Вот только свой улов я тут, у всех на виду, кушать не собираюсь. Сейчас всё ещё слишком рано, хотя Кирю родаки припахали по хозяйству, я же решил вернуться в своё логово, тем более я, подумав, не стал брать на занятия деньги, и камни едва-едва присыпал, когда в город выбирался.

Вернулся так же бегом, прижимая к своей груди хлипкий узелок.

Камни в сторону, нырок, и все – я в безопасности, относительной, конечно.

Утро. Светило только показалось своим огненным краешком из-за верхней части, опоясывающей мой каменный закуток, скалы.

Я же, сидя на меховой подстилке, уминаю второй по счёту пирожок со специфическим мясом. Не оставлять же его на жаре, а вот пирожкам с начинкой из варёных овощей, до вечера, думаю, ничего не будет. А я как раз собираюсь пропасть до вечера.

Так, что там с моими финансами?

Два серебряных и пять медных пятаков. Не густо. Верёвку ту, что я выбрал, надо брать, и это без вариантов. Она необычная, в ней применены, при плетении, эльфийские волокна, и, что ещё важно, на ней навязаны узлы. Крепкая и прочная верёвка, оттого и цена приличная, можно сказать даже, что очень неприличная. Можно, конечно, и дешевле найти, и намного дешевле, вот только для моих планов такой вариант экономии средств точно не подойдёт. И железный тройной маленький крюк, за него тоже платить надо, вопрос только в том, сколько, но, думаю, не меньше, чем за верёвку придётся выложить – железо нынче в цене, впрочем, как всегда.

Теперь, как бы мои деньги пронести? Сорок пятаков меди, это и вес приличный, и в рот всё не сложишь.

Разве что, вначале до Кири добраться и попытаться обменять медь на серебро. Вариант.

Но сначала, надо сбегать и договориться, а потом деньги нести.

Палево, конечно, столько раз туда сюда мелькать, так можно и запалить свою нычку, чего бы, естественно, очень бы мне не хотелось.

И вновь я на пути в город. Аккуратно и осторожно осматриваюсь через дырку в земле. Вроде, возле выхода посторонних не наблюдается. Камни задвигаю на место и немного присыпаю их землёй, а теперь – ноги в руки и бегом в таверну.

Мне везёт, никто особо на меня внимания не обращает, тут таких пострельцов, навроде меня, навалом, да и прикид у меня весьма потасканный и грязный.

На заднем дворе таверны утрешнее столпотворение, что-то разгружают. Крик стоит и ор, ругаются грузчики, о чём-то спорят между собой два дородных дядьки. Как я понял, один из них, что повыше и пошире в плечах, и есть владелец этого заведения. Злой, громогласный. Что там про него пацаны говорили? А-а, что очень не желательно ему на глаза попадаться, может по хребту дрыном огреть! А потому, прячемся в закутке между забором и дровницей. Повезло, не заметили, зато увидел меня, видно, младший братец Кири, наверно, свою одежду заприметил.

– Ты чего тут? – появилась передо мной вихрастая голова пацанёнка. Чумазый, в конопушках, прорешина во рту, переднего верхнего зуба не хватает.

Спрашивает, а сам косит взглядом на мою, в прошлом, видно, его, рубаху.

– Братана твоего ищу, – отвечаю я, – меня Новом прозвали пацаны, с лёгкой подачи Кири. Позовёшь?

– А, это ты его драться взялся учить? – удивлённо рассматривает меня пацан, – я думал ты побольше и постарше брата, а ты младше меня!

Изумление и недоверие в его взгляде.

Я же просто пожимаю плечами в ответ, а что говорить, в принципе, всё на виду. Я и младше, я и меньше, зачем спорить и оправдываться?

– Ну, ты его сегодня и ушатал, он с утра никакой был. Весь стонет и кривится. Жалуется на боль в ногах. Но батя ему ремнём чуть ниже поясницы прошёлся, в качестве обезболивающего, теперь как метеор летает! – смеётся мальчик, – меня Вили звать. Так чего братцу то передать? – уточняет он у меня.

– Скажи, дело у меня к нему, переговорить надо, – прошу я.

– Ага, сейчас сбегаю, а ты, смотри, отцу на глаза не попадись, ремнём не отделаешься, у него с утра просто отвратительное настроение и мамки дома нет, она одна во всём городе способна его урезонить. Жди!

И исчез из поля зрения.

Я сижу притихший, словно мышка, предупредили ведь не шуметь.

Сколько так просидел не скажу, но ноги онемели и сильно затекли.

А вот и шум небольшой рядом с местом, где я нашёл для себя захоронку.

– Нов, вылезай, – раздался голос Кири рядом со мной, – отец в таверну ушёл, там народа много, так что и меня могут схватиться.

Я выбрался из своего закутка.

Киря грустно смотрит на меня, явно братец не соврал, и ему досталось от отчима за нерасторопность.

– Ты как? – уточнил я между делом.

Тот отмахивается и с обидой в голосе говорит:

– Да хожу с утра, после твоей тренировки, как голем. Ни руки, ни ноги не гнутся. Отчим, гад, увидел, что я не бегаю, как обычно и ремнём по заднице протянул. У него настроение – хуже некуда! С матерью поругался, а на мне злость за маму срывает. Ну, да ладно, не впервой, выдержу. Ты-то чего хотел?

Я вкратце рассказал о своей проблеме…

– Серебряный, говоришь, – задумался мой новый знакомый. – Можно организовать, но только с утра. Сейчас, да и вечером, никак. Приноси деньги на тренировку, тогда и обменяем. Я тётю Фросю попрошу, чтобы серебро с вечера припрятала. Нам медь пойдёт, без разницы, что на сдачу посетителям давать, тем более, пятаки. У них магическая защита лучше, и подделок меньше, как ни странно. Фальшивое серебро иногда попадается, имей это в виду, хотя и его берут хорошо, серебро – оно ведь везде серебро, а магическую составляющую потом в банке сами гномы ставят, главное, чтобы сам металл был чистый, без посторонних примесей.

Ого! Я удивился. А я не знал о таких тонкостях насчёт денег.

Получается, медный пятак больше ценится, чем один серебряный!

А вот…

– А серебряный пятак тоже подделывают? – уточняю я у своего собеседника.

Тот качает головой.

– Обычно нет. С ним сложнее, дураков нет. Больше магии надо, а там своё эфирное тело оставляешь, а это след для королевских и имперских ищеек, они по этому следу тебя вычислят махом. Да и магам смысла нет деньги подделывать. Сильный маг, он сам себе денег нашлёпает, главное, заготовок найти для каниба. Сила есть – сделает деньги. Потому и говорю, смысла нет магам фальшивки стряпать. Если у них хватает силы, то они всегда себя прокормят.

Ну, что ж, подождём до завтра, а сегодня можно просто по городу прошвырнуться. Я ещё не весь базар изучил.

Мне опять везёт, натыкаюсь на шайку Жмыха. Они, как и ожидалось, околачиваются около рынка.

– О! Нов! – кричит Гнус, – как дела? Про Кирю мы уже слышали, как его отчим попотчевал ремешком! – пацаны смеются. – Жаловался Киря на тебя, говорит, ты просто над ним измывался, почти пытки утроил!

Я же делаю загадочное лицо и прыгаю к ним под телегу, где они умудрились расположиться всей своей маленькой оравой.

– Приходи и ты, – отвечаю я, – посмотришь и попробуешь эти самые издевательства, а в качестве оплаты, ты мне покажи, где можно в кузнице недорого железку заказать.

– Нож нужен? – уточняет Пашка.

– Нет, – машу я головой – зацеп хитрый на верёвку.

– Поделишься завтрашним пирожком, и организуем, как в лучших домах, – отвечает Гнус.

Я жму плечами, а почему нет, за всё приходится платить.

– Давай, – соглашаюсь я, – но по цене, чтобы по минимуму было.

– Железо, – разводит руками в стороны маленький пройдоха, – но решу по самой низкой цене в городе и пригороде.

– Давай, – соглашаюсь уже и я.

Оставив ребят отдыхать под телегой, мы с Гнусом скрылись в огромном море городского рынка.

– … Ладно, красноречивый, уговорил! – вздыхает молодой парень.

Один из местных кузнецов. Как объяснил Гнус, отец прихворал у него, уже и молот в руках держать не может, а денег на целителя нет, вот и работает теперь в его кузне старший из сыновей.

– Пятак медью за работу и два пятака за металл, меньше никак, да и сам заказ необычный, – продолжает обосновывать цену на заказ кузнец. – Особенно этот хитрый, как ты там его назвал? Кара-бин? – по слогам произнёс название моего заказа молодой мастер. – Да и кошка – это не совсем обычный из заказов в городе, хотя у нас и порт рядом. Причём, таких маленьких размеров, хотя… – он с сомнением оглядел меня. – Малец ты ещё совсем, так что сделаем, деньги тащи и приступлю к заказу.

Понятно, никто без денег работать не хочет, вот опять придётся бежать к себе в укрытие. Третий раз, между прочим, за день, начиная самого раннего утра.

Еле удалось избавиться от Гнуса. Его всё волновал вопрос, где же это я нашёл место для ночлега? Но наглеть парень не стал, памятуя об обещанном ему пирожке в счёт оказанной услуги. Ведь реально, он мне прилично сэкономил, а так, после всех оплат покупок, у меня чуть больше серебряного в заначке останется, а для меня, на сегодняшний момент, это весьма приличные деньги.

И всё-таки у меня прикольный прикид, никто на мальца внимания не обращает, ну шлындаю я туда-сюда, но ведь ничего не ношу, не тащу, и отбирать у меня, вроде как, и нечего. И снова эпопея с откапыванием камней, пробежка по каменным коридорам, сунуть три пятака за щёки и быстро обратно.

Кидаю взгляд на каменную чашу, куда море заливает свои солёные воды, и застываю на месте с широко раскрытыми глазами от увиденного, ну и ртом, соответственно.

Отлив. На море отлив, чаша пуста, хоть и не полностью, вот так я и смог выбраться тогда на берег. Вода отступила, зато в неровностях дна столько рыбы плещется и что-то вроде раков или крабов ползает, причём размеры впечатляют, вот только спуститься вниз и вручную порыбачить я сейчас, без подготовки, не смогу и что-то вроде садка придумать надо, ну не голыми же руками мне рыбу доставать!

Но от открывающихся перспектив дух захватывает. Решить вопрос с дровами или хворостом, и я тогда, точно от голода тут не умру. На Кирю надейся, а сам не плошай. Возможно, что уже завтра Кирюша от моих услуг, как тренера, откажется, чего бы очень мне не хотелось. Платить то за пирожки можно, вот только моих сбережений надолго не хватит, а где мальцу в городе деньги брать? Как те маленькие знакомые девчонки на паперти побираться? Что-то мне претит такой вид заработка.

Но как добраться до таких сокровищ? На ум приходит только верёвочная лестница, а значит, опять придётся тратиться на верёвку, пускай и не такую дорогую, а палки на ступени я и сам найду.

Но я отвлёкся, а меня на базаре давно ждут.

И снова без приключений и задержек спокойно добрался до базара. Гул стоит страшный, народа ведь очень много. Все суетятся, кричат, бегают, а уж сколько тут шантрапы носится среди покупателей и просто посетителей рынка.

Орут зазывалы, хватая за руки и полы одежды потенциальных покупателей, таким образом, завлекая их в свои лавки. Есть даже что-то похожее на скоморохов или бродячих музыкантов. Даже акробаты и танцоры есть. Гул, смех, крики, общий ор, от обилия красок в одеждах прохожих рябит в глазах, очень просто затеряться и потеряться в этом людском море.

Вон, идет высокий эльф. Осанка прямая, надменный взгляд. В цепях тащат на невольничий рынок упирающегося орка. Серо-зелёный хрипит, старается укусить своих погонщиков, хромает и, злобно рыча, ругается на своём гортанном хриплом наречии, и что самое непонятное для меня, я его услышал и непросто услышал, а понял, чего это он там кричит.

– Твари! Отпустите меня, всех убью, загрызу, дайте мне только добраться до вашего горла! Твари-и-и!

Я ошарашено смотрю вслед этой странной процессии. Откуда я знаю язык нелюди?! Голова кругом идёт.

Но, несмотря на пережитый стресс, до нужного мне закутка на территории рынка я всё-таки добрался.

Парень, завидев меня, подходящего к его кузне, выглядел слегка растерянным, я же, быстро выплюнув изо рта три медных кругляша себе в левую ладонь, протянул руку в его сторону.

– Как и договаривались, – просто сказал я, – пятнадцать медяков.