Текст книги "Поселок"

Юрий Александрович Погуляй
Поселок

Не успели. Скорее всего из-за того что замялся Селедкин. Тощеногий очкарик должен был резать проволоку второго оцепления и, судя по всему, облажался, теоретик хренов. Или это Егор Корявый опоздал с отключением электричества? Хотя, как он мог-то? Он же не из этих, не из вышек. Наш мужик: на заводе работал слесарем. Руки откуда надо растут, и голова херней лишней не забита.

Впрочем, какая разница кто виноват? Ясно только одно – не успели. Патруль на Патриоте показался у ограждения точно по графику и выхватил фарами скрюченную фигуру Селедкина. Зашуршал песок под застывшими шинами; машина чуть вильнула влево, и тут же затарахтели выстрелы.

Селедкина срезали первой же очередью. Очкарика отбросило от ограды на несколько метров, но шакалов охраны эта победа не успокоила.

Взревела сирена тревоги. Спящий коттеджный поселок утонул в свистопляске огней, фонарей, прожекторов.

– Твою ж Арабеллу, Блад! – культурно выразился Пират. Он солдатом-срочником вжался в свежевспаханную землю рядом со мною. Ноги вместе, руки узким упором. Глаза безумные.

– Твою ж Арабеллу… – повторил он.

За нашими спинами завыли «ревуны», поднимая охрану первого оцепления и закрывая нам дорогу обратно. Все, братцы, приплыли.

– За мной, – я извернулся змеей и пополз вперед. Там, в Поселке, у нас шанс еще был. Позади верная смерть. Лаз наш найдут быстро, и церемониться, если сунемся, не станут. Светопреставление над забором сразу выявило «слепую зону» и по счастью она черной, зловещей аркой приютилась метрах в ста левее от прорезанной Селедкиным дыры. На месте охраны я бы избегал подобных темных пятен. Но я, к сожалению, не на их месте.

Меня ожгла лукавая мысль: а если собак пустят? Ежкина медь!

Я припустил в темпе, настолько, насколько позволяли армейские навыки движения «по-пластунски». За мною сопели остальные. Все, кроме Анатолия Владимировича. Но я на него и не рассчитывал. Делать мне больше нечего, кроме как всяких интеллигентишек упрашивать и следить за ними. Команда «газы» дана для всех, Блад. Знал ведь, на что идет. Не маленький.

Хотя я никак не ожидал, что охрана начнет стрелять без предупреждения. Раньше всегда расходились полюбовно, без шума и пыли. Если вдруг и ловили кого из наших, так завсегда можно было отделаться небольшой по новым меркам денежкой.

А сегодня как с цепи сорвались. Комиссия у них была, что ли?

За мною сопели Машка, Пират и Сева Якушев – все люди надежные, с опытом. С ними прорвемся. А Анатолия и Селедкина я сразу брать не хотел. Тоже мне, Достоевские. Твари дрожащие, но правА имеющие. Но ведь все равно с нами, с «быдлом обыкновенным», за оцепление лазают.

– Сдавайтесь и выходите с поднятыми руками! – протрещал мегафон охраны. По полю заметались прожекторы, пока, наконец, не выхватили Анатолия Владимировича. Тот, трагично одинокий в пятне белого свете, с трудом поднялся на ноги, стянул с седой головы видавшую виды лыжную шапочку с синим помпоном и затравленно огляделся.

– Стой на месте! Руки на виду держи, сука! – менее официально прорычал мегафон. Сквозь дыру в заборе к Владимировичу ринулось две крупные фигуры. В касках, с автоматами. Все как в кино.

Из глубины Поселка завыли собаки. Все, вот теперь уж точно приехали.

У забора мы оказались быстрее, чем я думал. Страх делает чудеса с человеческим организмом. Первой ко второму кордону «пришла» Маша. Что бы там не говорили разные умники – а скрытый резерв в бабском теле куда как объемнее, чем у мужиков. Вон как чесанула. Даром что среди наших я один в армии служил. А она студентка. Училась в университете профсоюзов. Туда, правда, папики своих деточек сливают, по моему скромному разумению, но Машка не такая оказалась. Машка у нас с понятиями.

И с клещами-кусачками, что сейчас гораздо важнее.

Пока студентка резала проволоку (Егор все-таки отключил подведенный к ограде ток), я еще раз посмотрел в сторону Анатолия. Того уже волокли по полю дюжие охранники, а у нашего пролома в первом оцеплении вовсю плясали огни фонарей.

– Готово! – шепнула Машка и резво скользнула в прорезанную дыру. Мы успели. Пока охрана суетилась в месте нашего прорыва, пока бежали по черному полю церберы из внешнего оцепления – мы успели!

Ближайший коттедж высился шагах в двадцати от нас. Приземистое двухэтажное здание из финского бруса. Я ткнул в него рукой и тихо прошипел товарищам:

– Бегом!

Добрались до бревенчатого сруба за считанные секунды. Метнулись за стену, отгораживаясь избой от места прорыва. Свет в домике не горел, и это оказалось как нельзя кстати.

– Жми! – прошептал я Якушеву. Тот хмыкнул. Даже в темноте августовской ночи я увидел, как он с подозрением прищурился, и мне пришлось повторить:

– Жми, я сказал!

Сева полез за пазуху, все еще не сводя с меня цепкого взгляда. Неужели он не понимает, что экономить сейчас уже нечего? Что Селедкин уже лезет в котел к чертям и больше не будет гундеть в общем лагере о человеколюбии и духовном богатстве. Вон, его обогатили уже свинцом до полного удовлетворения.

– Жми, – поддержала меня Машка. Молодец деваха, соображает. Якушев вытащил, наконец, дистанционник, откинул пластиковую, поцарапанную крышку с кнопки, глянул на меня еще раз и, зажмурившись, нажал.

Трах-тарах!

Бахнуло так, что где-то в Поселке заорала сигнализация автомобиля. Зарево и брызги фейерверков из взорвавшегося китайского «скутера», который мы припарковали неподалеку от ворот, изначально должны были отвлечь охрану от коттеджей. Но сейчас мне нужен был шум, чтобы скрыть звон разбитого стекла.

– Вперед! – я отряхнул с куртки осколки и подсадил Машку. – Открой дверь! Пират – следы!

– Арабеллу твою… – печально выдохнул Пират, и истерично захлопал ладонями по карманам в поисках баллончика с аэрозолем. Вот ведь идиот! Господи, сейчас собаки на нас и выйдут!

– Дуй к забору, кретин! А то сюда дойдут по следам и все, приехали!

– Блад, – испуганно и обреченно сказал Пират, но, прижимаясь к земле, поспешил к месту нашего прорыва. Сам виноват. Нужно было еще там подумать о следах и собаках. Заранее ведь оговаривали!

Смерть Селедкина выбила из колеи всю команду. Никто не ожидал такого расклада. И если раньше через кордон пробирались без сучка без задоринки – то теперь сов

...

конец ознакомительного фрагмента