Текст книги "Пещерный лев"

Несколько мгновений его круглые глаза со страхом и ненавистью смотрели на молодых воинов; кожа на лбу собралась в складки.

Ун и Зур внимательно рассматривали фигуру незнакомца, изучали его движения. Последние сомнения рассеялись: существо, стоявшее перед ними, безусловно было человеком. Камень, который пришелец держал в руках, носил следы грубой обработки. Лесной человек держался на ногах гораздо прямее, чем люди с голубыми волосами, и было во всех его движениях и облике нечто несомненно человеческое…

Зур оставался озабоченным, но громадный уламр, сравнив оружие незнакомца со своей тяжёлой палицей, дротиками, копьём и топором, а свой исполинский рост – с невзрачной, приземистой фигурой лесного человека, счёл превосходство над ним неоспоримым. Он сделал несколько шагов вперёд по направлению к зарослям мастиковых деревьев и громко воскликнул:

– Сын Быка и сын Земли не собираются убивать лесного человека!

Хриплый голос ответил ему: голос, похожий на рычание медведя, но в котором смутно угадывались членораздельные звуки. И другой голос, не столь низкий, прозвучал вслед за первым. Из чащи зелёных ветвей появилась вторая фигура: более тщедушная, с узкой грудью, круглым животом и кривыми ногами. Женщина смотрела на молодых воинов округлившимися от страха глазами, полуоткрыв рот.

Ун принялся смеяться. Он показал своё оружие, поднял огромную руку с могучими мускулами и сказал:

– Могут ли мужчина и женщина с длинными волосами противостоять сыну Быка?

Смех Уна изумил незнакомцев и, видимо, уменьшил их страх. Любопытство осветило тупые лица.

Зур сказал мягко:

– Почему бы волосатым людям не заключить союз с уламром и ва? Лес велик, и добыча обильна…

Он знал, что лесные люди не могут понять его слов, но, подобно Уну, непоколебимо верил в могущество членораздельной речи. И он не ошибался: волосатые существа прислушивались к его словам с любопытством, которое постепенно переходило в доверие…

Сын Земли умолк, но лесные люди всё ещё продолжали стоять, слегка наклонившись вперёд; затем женщина издала несколько неясных звуков, в которых тоже чувствовался ритм человеческой речи. Ун снова засмеялся и, бросив оружие на землю, сделал знак, что не собирается воспользоваться им. Женщина тоже засмеялась хриплым, гортанным смехом, которому мужчина стал неуклюже вторить.

После этого Ун и Зур двинулись к мастиковым деревьям, взяв с собой одни палицы. Они шли медленно, часто останавливаясь. Лесные люди, вздрагивая, следили за их движениями. Они дважды делали попытку убежать, но смех уламра всякий раз удерживал их на месте. Наконец все четверо очутились в двух шагах друг от друга.

Минута была тревожной и решающей. Недоверие и страх с новой силой овладели лесными людьми. Бессознательным движением мужчина поднял руку с заострённым камнем, но Ун, снова расхохотавшись, протянул вперёд свою громадную палицу:

– Что может сделать маленький камень волосатого человека против большой палицы?

Сын Земли добавил протяжно:

– Ун и Зур – не львы и не волки!

Понемногу лесные люди стали успокаиваться. И опять женщина сделала первый шаг: она робко прикоснулась к руке Зура, лепеча какие-то неясные слова. Поскольку ничего страшного при этом не произошло, женщина окончательно уверилась, что гибель не угрожает ни ей, ни её спутнику.

Зур протянул мужчине кусок сушёного мяса, который тот с жадностью съел. Ун угостил женщину съедобными кореньями.

Задолго до конца дня все четверо почувствовали себя друзьями, словно провели вместе уже много месяцев.

Огонь костра не испугал лесных людей. Они с любопытством наблюдали, как пламя пожирает сухие ветки, и скоро привыкли к его тёплому дыханию.

К вечеру подул холодный ветер. Небо было ясным и чистым; нагретая за день земля быстро остывала, словно стремясь отдать своё тепло далёким звёздам.

Ун и Зур радовались, глядя, как их новые товарищи греются, сидя на корточках возле пылающего костра. Это зрелище напоминало молодым воинам о вечерах, проведённых в родном становище.

Все четверо чувствовали себя гораздо увереннее оттого, что их стало больше.

Зур пытался понять смысл неясных слов и жестов новых друзей. Он уже знал, что мужчину зовут Ра, а женщина отзывается на имя Вао.

Зур старался выведать у них, есть ли в лесу другие люди и принадлежат ли они к одному племени.

Постепенно сын Земли постигал значение невнятных ответов лесных людей, особенно если они сопровождались выразительной мимикой и не менее выразительной жестикуляцией.

В последующие дни их дружба стала ещё тесней. Ни мужчина, ни женщина не испытывали больше недоверия к молодым воинам. В их сознании, более примитивном, чем сознание Уна и Зура, уже возникала привычка.

Врождённая кротость и стремление к покорности сменялись у Ра и Вао свирепостью и жестокосердием лишь в минуты гнева или страха. Они охотно подчинялись физическому превосходству огромного уламра.

Слух, обоняние и зрение у лесных людей были так же остры, как у сына Быка, и, сверх того, они, подобно леопардам, могли видеть в темноте так же хорошо, как и при свете дня. Они лазали по деревьям не хуже резусов и дриопитеков, охотно ели мясо, но умели довольствоваться листьями деревьев и кустарников, молодыми побегами, съедобными травами, кореньями и грибами. Бегали Ра и Вао не так быстро, как Ун, однако могли успешно соперничать с Зуром. У них не было другого оружия, кроме грубо обработанных, заострённых камней, которыми лесные люди пользовались также для срезания молодых побегов или коры деревьев. Они не умели ни добывать огонь, ни сохранять его.

Когда-то, в давно прошедшие времена, в лесах третичной эпохи, далёкие предки лесных людей научились произносить первые слова и грубо обтёсывать острые камни. Их потомки расселились по всему свету. И в то время как одни из них учились пользоваться огнём, а другие – искусству добывать его с помощью кремней и сухого дерева, в то время как каменные орудия постепенно совершенствовались в искусных руках, лесные люди, избалованные обилием пищи и лёгкой жизнью, продолжали оставаться на той же ступени развития, что и их далёкие предки. Речь их, почти не изменившаяся на протяжении тысячелетий, оставалась примитивной, движения не становились разнообразней. И самое главное, они плохо приспосабливались к новой обстановке, к новым условиям жизни.

Однако такие, как они есть, лесные люди умели противостоять леопардам, волкам и дхолям, которые поэтому редко нападали на них. Умение лазать по деревьям спасало их от преследования львов и тигров. Привыкнув питаться самой разнообразной пищей, лесные люди редко испытывали чувство голода и даже зимой без особого труда разыскивали съедобные коренья и грибы. К тому же им никогда не приходилось испытывать тех ужасных холодов, которым подвергались в зимние месяцы племена уламров, людей-без-плеч, рыжих карликов и кзаммов, жившие по ту сторону гор, в странах Запада и Севера.

И тем не менее племя лесных людей, ранее населявшее многочисленные леса и джунгли, постепенно вымирало. Другие, более сильные племена, владевшие более развитой и членораздельной речью, умевшие делать более совершенные орудия и пользоваться огнём, понемногу оттесняли лесных людей с равнин на плоскогорье. За последнее тысячелетие победители только два или три раза в сто лет поднимались сюда, но никогда не обосновывались надолго. При их появлении лесные люди, охваченные ужасом, убегали в самые глубины леса. Это были времена тяжёлых испытаний и бедствий, воспоминание о которых долго омрачало потом сознание лесных людей, передаваясь из поколения в поколение…

Ра и Вао ничего не знали об этих страшных временах. Они были молоды и ещё ни разу не пострадали от нападения врагов.

Как-то, подойдя к самому краю плоскогорья, они увидели внизу, на равнине, огни далёких становищ. Но память их сохранила об этом случае лишь смутное воспоминание, которое оживало теперь перед костром, зажжённым Уном и Зуром.

С каждым днём Зур и Вао всё лучше понимали друг друга. Сын Земли узнал, что в лесу жили другие лесные люди, и предупредил об этом Уна. Большой уламр воспринял новость со свойственной ему беспечностью. Заключив союз с Вао и Ра, он был уверен, что ему не придётся вступать в борьбу с остальными лесными людьми, так как они, конечно, не осмелятся напасть на него. Но Зур не разделял этой уверенности. Он боялся, что лесные люди заподозрят его и Уна в агрессивных намерениях.

Однажды вечером, когда жёлтые язычки пламени весело плясали среди сухих сучьев, Ра и Вао, блаженствуя, сидели на корточках возле костра и, обученные Зуром, забавлялись тем, что кидали в него хворост. Охотники насадили на вертел часть туши молодой лани, и она уже начала подрумяниваться на огне, распространяя кругом дразнящий запах жареного мяса. Рядом на плоском камне пеклись грибы. Сквозь густую листву деревьев виднелся тонкий серп молодого месяца, серебрившийся среди бесчисленных звёзд.

Когда мясо и грибы изжарились, Ун отдал часть Ра и Вао, а остальное разделил пополам с Зуром. Хотя убежище их в этот вечер было не слишком надёжным, люди чувствовали себя в безопасности. Огромные деревья с гладкими стволами окружали стоянку; ветви их начинались на такой большой высоте, что тигр не мог до них добраться, а люди всегда успели бы укрыться на деревьях прежде, чем хищник бросится в атаку.

Это был тихий и спокойный час. Недоверие не разделяло больше суровых полудиких людей, готовых совместно отразить любое нападение.

Внезапно Ун и Ра, а затем Вао вздрогнули. Дуновение ночного ветерка донесло незнакомый, быстро улетучившийся запах. Ра и Вао засмеялись странным смехом. Ун, встревоженный, обернулся к Зуру:

– Новые люди приближаются к нам!

Зур в свою очередь обернулся к женщине. Нагнув голову, она напряжённо всматривалась в темноту своими зоркими глазами. Зур тронул её за плечо и знаками и словами спросил, кого она видит. Вопрос был поставлен ясно, и понять его можно было сразу. Вао, кивнув, протянула вперёд обе руки и издала утвердительный звук.

– Ун прав, – сказал сын Земли. – Пришли новые лесные люди.

Уламр вскочил на ноги. Суровое лицо его выражало гнев и недоверие. Зур мрачно опустил глаза. Ра попытался ускользнуть в темноту, но голос Зура вернул его обратно. На лице лесного человека появилось выражение неуверенности; вид был растерянный. Ему, очевидно, не терпелось бежать навстречу сородичам, но он боялся разгневать громадного уламра.

После минутного раздумья сын Быка схватил своё оружие и решительным шагом двинулся в направлении незнакомых запахов. Они становились всё сильнее. Ун подсчитал, что в чаще скрывается не менее шести или семи человек. Он ускорил шаг.

В пепельном свете звёзд, струившемся сквозь густую листву, уламр смутно различил несколько силуэтов, которые тотчас же растаяли во мраке. Ун со всех ног бросился за ними, но его задерживали попадавшиеся на пути кустарники. Вдруг сын Быка остановился как вкопанный: у ног его расстилалась широкая полоса воды. Лягушки прыгали со всех сторон в прибрежную тину; другие громко и встревоженно квакали среди лотосов. Серебристая дорожка лунного света бежала по тёмной воде.

На том берегу смутно вырисовывались движущиеся фигуры.

Ун крикнул:

– Сын Быка и сын Земли – союзники лесных людей!

Услышав громовой голос уламра, беглецы оглянулись и забормотали что-то, угрожающе размахивая руками. Затем снова хотели бежать, но в эту минуту на берегу рядом с Уном появился Ра и закричал что-то своим сородичам. Он показывал на Уна, затем прижимал обе руки к груди. Визгливые голоса ответили ему нестройным хором; руки жестикулировали неустанно. Способность ясно видеть в темноте позволяла беглецам отчётливо различать фигуры и лица уламра и Ра. Ра в свою очередь не упускал ничего из слов и жестов своих соплеменников.

Когда на берегу появились Зур и Вао, среди лесных людей поднялся невообразимый гам. Затем внезапно наступила тишина.

– Как удалось волосатым людям перейти болото? – удивлённо спросил Ун.

Зур повернулся к Вао и постарался объяснить ей смысл вопроса. Женщина засмеялась и, схватив сына Быка за руку, потащила влево. Здесь, в прозрачной воде, он увидел убегавшую от берега сероватую дорожку. Вао, сделав ему знак, ступила на неё. Ноги её погрузились в воду лишь по колени; затем она быстро пошла к другому берегу по этой подводной тропинке. Ун без колебания последовал за женщиной. Ра двинулся за ним; Зур замыкал шествие.

Несколько мгновений лесные люди оставались неподвижными. Затем их снова охватил страх. Одна из женщин бросилась бежать, другие последовали её примеру. Ра что-то кричал им вслед пронзительным голосом. Один из мужчин, самый коренастый и плотный, остановился первым; за ним постепенно стали останавливаться остальные.

Когда Ун вышел на берег, снова началась паника, впрочем быстро прекратившаяся. Ра, выбравшись из воды, опередил уламра и бросился к своим. Коренастый человек ждал его. Взоры всех лесных людей были устремлены на громадную фигуру уламра. Те, кому случалось видеть прежде людей огня, не могли припомнить среди них такого гиганта. Картины беспощадного истребления вставали перед округлившимися от ужаса глазами беглецов; дрожь пронизывала их тела. Но по мере того как Ра что-то горячо объяснял им, отчаянно жестикулируя, лесные люди успокаивались. Ун сделал шаг вперёд. Коренастый невольно попятился, однако позволил уламру положить руку на своё плечо. Зур, тем временем тоже переправившийся через болото, делал лесным людям дружеские знаки, которым научила его Вао.

И тогда ликование охватило сердца этих бедных, слабых созданий и, быть может, смутная гордость при мысли о союзе с подобным гигантом, который превосходил силой их самых свирепых и страшных врагов. Первыми вернулись женщины. Они подбежали к Уну и окружили его и Коренастого плотным кольцом.

Громадный уламр засмеялся громким и счастливым смехом, радуясь, что снова находится среди людей после стольких дней, проведённых вдали от родного становища.

Глава III. Люди огня

Несколько недель Ун с Зуром и их новые друзья кочевали по лесу. Жизнь была лёгкой и привольной. Лесные люди без труда отыскивали в чаще родники и ручьи, выкапывали съедобные коренья или извлекали вкусную сердцевину из ствола саговой пальмы, чуяли издалека приближение хищников.

Вечером, сидя вокруг костра, они наслаждались чувством полной безопасности. Теперь лесные люди не боялись больше нападения диких зверей. Ун и Зур изготовили увесистые палицы и острые каменные топоры для своих новых товарищей. Вскоре лесные люди научились довольно ловко орудовать ими и отныне, предводительствуемые громадным уламром, готовы были дать отпор любому хищнику. Безоговорочная преданность, которую эти слабые существа испытывали к сыну Быка, граничила с обожанием. Низкорослые лесные люди с восхищением взирали на могучий стан и мускулистые руки Уна; его громовой голос приводил их в неописуемый восторг. Вечерами, когда багровые отсветы огня плясали среди лесных трав и озаряли высокие зелёные своды, лесные люди с радостными восклицаниями собирались вокруг сына Быка. Всё, что пугало их в людях огня, здесь, наоборот, служило гарантией безопасности. Присутствие Зура было для них почти таким же приятным. Лесные люди уже не раз успели убедиться в его изобретательности; знали, что огромный уламр всегда прислушивается к его советам. Он лучше Уна понимал их жесты и невнятную речь. Но Зура лесные люди любили скорее как равного себе; Уна же они боготворили, словно тот был высшим существом.

По мере того как маленький отряд продвигался всё дальше к югу, лесные люди начали проявлять какую-то странную нерешительность, походившую на боязнь. Вао объяснила, что они приближаются к краю леса. Плоскогорье постепенно снижалось; климат становился жарче. Появились баньяны, пальмы, бамбуки, лианы и другие тропические растения.

Как-то в послеполуденное время они подошли к краю почти вертикального обрыва. Под ними, глубоко внизу, мчался по узкому каменистому ущелью бурный поток. Противоположный берег вздымался так же круто, но был значительно ниже, чем тот, где они стояли. За ним до самого горизонта простиралась необозримая саванна, усеянная островками деревьев и кустарников.

Лесные люди, укрывшись в кустах, напряжённо всматривались в противоположный берег. Зур, расспросив Вао, сказал сыну Быка:

– Это край людей огня!

Ун с враждебным любопытством взглянул в сторону саванны.

Зур добавил:

– Когда люди огня приходят в лес, они убивают лесных людей, а затем съедают их, словно оленей или антилоп.

Гнев охватил уламра. Он вспомнил свирепых людоедов кзаммов, у которых Нао когда-то похитил огонь.

Место было чрезвычайно удобным для стоянки. В гранитной скале виднелась глубокая пещера, вход в которую легко было защищать от врагов. Перед пещерой находилась открытая площадка, где можно было развести костёр. Плотная стена деревьев делала его невидимым с другого берега. Ун и Зур с помощью лесных людей принялись укреплять вход в пещеру, и к вечеру она уже могла выдержать нападение как четвероногих, так и двуногих врагов.

Сын Быка с довольным видом осмотрел результаты своей работы и сказал:

– Ун, Зур и лесные люди теперь сильнее людей огня!

И он засмеялся своим громким, торжествующим смехом, который скоро передался всем остальным.

Заходящее солнце отражало в бурных водах горного потока свой багровый диск. Облака пылали сказочными красками. Затем краски потускнели, и огонь костра в наступивших сумерках показался людям прекрасным. Свежий ветерок раздувал яркое пламя, сухие сучья весело трещали, искры летели к тёмному небу. Целая туша оленя жарилась на ужин для всего отряда. Лесные люди, руководимые Зуром, пекли на плоских камнях свои бобы, коренья и грибы.

Трапеза уже подходила к концу, когда Ра, сидевший ближе других к обрыву, внезапно вскочил на ноги, бормоча неясные слова. Рука его указывала на противоположный берег.

Ун и Зур пробрались сквозь чащу к самому краю обрыва, выглянули из-за деревьев и невольно вздрогнули: слева от их стоянки, на противоположном берегу, мерцал огонёк… Скоро пламя разгорелось, багровые языки взвились к ночному небу. Красноватый дым стелился по земле. Пламя росло и ширилось, побеждая темноту. Отсветы его озаряли степь далеко вокруг. Видно было, как у огня суетятся люди; в колеблющемся свете костра их силуэты казались то чёрными, то медно-красными.

Постепенно все лесные люди присоединились к Уну. Осторожно раздвинув густые ветви, они горящими глазами следили за движениями своих вековечных врагов, временами вздрагивая от страха. Самые старые вспоминали паническое бегство сквозь густой лес, трупы сородичей, зверски убитых ударом копья или каменного топора.

Когда костёр людей огня разгорелся, Ун смог подробно рассмотреть вражеское становище. Он увидел, как люди огня насаживали на заострённые палки куски мяса и жарили их на горячих углях. Врагов было семеро, все мужчины. Вероятно, это был охотничий отряд, наподобие тех, которые существовали у многих первобытных племён: и у кзаммов, и у рыжих карликов, и у самих уламров, а в прежние времена – и у людей-без-плеч. Один из охотников обжигал на огне остриё деревянного копья, чтобы сделать его более твёрдым. Казалось, люди огня не догадывались о наличии другого костра на противоположном берегу. Стоянка их была расположена ниже стоянки Уна и Зура; вдобавок заросли деревьев образовывали перед костром почти непроницаемую завесу. Но скоро Ун понял, что люди огня всё же что-то заметили: время от времени то один, то другой охотник поворачивали голову к обрыву и пристально смотрели вверх.

– Они видят свет нашего костра! – догадался Зур.

Спокойствие врагов удивляло его. Вероятно, люди огня думали, что в пещере находится другой охотничий отряд их племени. Зур стал расспрашивать Вао. Она показала рукой на реку сначала вверх, затем вниз по течению и объяснила, что переправы нигде поблизости нет; течение такое бурное и стремительное, что ни человек, ни зверь не могут перебраться через поток вплавь. Нужно идти всю ночь до утра, чтобы достигнуть вражеского лагеря. Таким образом, на короткое время обе стороны могли чувствовать себя в полной безопасности.

Долго ещё наблюдал Ун за этими существами, которые по образу жизни и развитию были ближе к уламрам, чем лесные люди, но вместе с тем так сильно напоминали исконных противников его племени – свирепых людоедов кзаммов. Несмотря на разделявшее их расстояние, сын Быка отчётливо видел короткие кривые ноги и удлинённые туловища людей огня, но не мог рассмотреть достаточно ясно их головы, более массивные, чем у кзаммов, с мощными челюстями и громадными надбровными дугами.

– Люди огня не нападут на нас этой ночью, – сказал он наконец. – Осмелятся ли они напасть завтра?

В мужественном сердце громадного уламра не было страха перед грядущей схваткой. Он верил в победу. Пусть лесные люди физически слабее своих противников, но зато их значительно больше. Кроме того, сын Быка рассчитывал на свою собственную силу и на хитроумие человека-без-плеч. Он спросил:

– Есть ли у людей огня копья и дротики?

Зур снова обратился к Вао. Некоторое время женщина силилась понять смысл вопроса, затем в свою очередь стала расспрашивать самого старого из своих сородичей.

– Они бросают камни, – сказал Зур, когда разобрался наконец в беспорядочных словах и жестах лесных людей.

– И не умеют добывать огонь! – торжествующе воскликнул сын Быка.

И он указал на два маленьких огонька, мерцавших на некотором расстоянии от большого костра. Если убить этот огонь, как некогда враги убили огонь уламров (до того, как Нао узнал секрет добывания его от племени ва), люди огня будут вынуждены вернуться к своим сородичам…

Ночь прошла спокойно. Ун, вставший на стражу первым, мог с лёгкостью следить за всеми действиями противника, поскольку луна в этот вечер зашла позднее, чем в предыдущий. Вместе с уламром бодрствовали, сменяя друг друга, двое лесных людей.

Когда Зур после полуночи в свою очередь встал на стражу, луна уже скрылась за горизонтом. Костёр на том берегу угасал, бросая вокруг лишь слабые отблески. Все вражеские воины спали; только караульный бодрствовал. Видно было, как тень его двигалась взад и вперёд в полумраке. Вскоре Зур перестал различать движения караульного, но зоркие глаза Ра продолжали следить за противником, несмотря на расстояние и сгустившуюся темноту.

Медленно текли ночные часы. Мириады небесных светил тихо склонялись к западу; другие непрерывно появлялись на восточной половине неба и поднимались к зениту. Только одна красная звезда неподвижно мерцала на севере. Перед самым рассветом густой туман, поднявшись с поверхности реки, постепенно заволок противоположный берег.

Стоянка людей огня стала невидимой.

Уже совсем рассвело, но туман не рассеивался. Утренний ветерок иногда разрывал его, восходящее солнце понемногу растапливало плотную белую пелену. Очертания противоположного берега выступали всё явственнее. Сначала показались верхушки деревьев, затем медленно стал открываться береговой откос…

Жалобный вопль вырвался из уст лесных людей. Вражеского отряда на противоположном берегу больше не было. Только кучка золы да несколько обгорелых головешек указывали место его ночной стоянки.