Текст книги "Путешествие стипендиатов"

Глава VII
Трехмачтовый барк «Стремительный»

Трехмачтовый барк[54]54
  Барк – парусное судно с прямоугольными парусами («прямым вооружением», как говорят моряки) на всех мачтах, кроме ближайшей к корме – «сухой», то есть несущей косые паруса.


[Закрыть] «Стремительный» водоизмещением в четыреста пятьдесят тонн, построенный, как уже говорилось, на верфях Биркенхеда, с медной клепаной обшивкой, был зарегистрирован в Бюро Веритас, плавал под британским флагом и готовился совершить свое третье плавание.

Во время двух первых плаваний судно пересекло Атлантику, обогнуло мыс Доброй Надежды и пересекло Индийский океан, теперь оно готовилось взять курс на зюйд-вест, к Антильским островам, для чего и было зафрахтовано миссис Кетлин Сеймур.

«Стремительному», обладавшему прекрасным ходом и отличавшемуся всеми качествами первоклассного клипера, понадобится не более трех недель, чтобы преодолеть расстояние от Ирландии до Антильских островов, если, конечно, корабль не попадет в штилевую полосу[55]55
  Штилевая полоса – речь идет о полосе слабых ветров и полного безветрия, пересекающей Атлантику в субширотном направлении от берегов Пиренейского полуострова до побережья Флориды близ тридцатой параллели.


[Закрыть].

Джон Карпентер и Корти сбросили тела в стоячую воду

Капитаном «Стремительного» был Пакстон, его помощником – лейтенант Дэвис, команда состояла из девяти человек, что было вполне достаточно для парусника такого водоизмещения. Как в первом, так и во втором плавании, из Ливерпуля в Калькутту, команда не менялась, те же офицеры и те же матросы. Третье плавание, из Европы в Америку, должна была совершить та же команда. Капитан Пакстон, отличный моряк, чрезвычайно добросовестный и в меру осторожный, пользовался абсолютным доверием своих хозяев и имел отличные рекомендации, которые и были представлены миссис Кетлин Сеймур. Юным стипендиатам и их наставнику будут гарантированы на борту «Стремительного» прекрасные условия и абсолютная безопасность, словом, все, что только могут пожелать их семьи. Плавание в оба конца намечалось на самое спокойное время года и должно было занять не более двух с половиной месяцев.

К несчастью, барком командовал уже не капитан Пакстон. Команда была зверски перебита на стоянке в Фармарской бухте, а сам корабль попал в руки пиратов с «Галифакса».

При первых проблесках зари Гарри Маркел и Джон Карпентер внимательно осмотрели захваченное судно и с первого взгляда поняли, что «Стремительный» обладает превосходными мореходными качествами: изяществом форм, четкими обводами корпуса, вытянутым заостренным носом, приподнятой широкой кормой, значительной высотой мачт и толщиной реев, глубокой осадкой, обеспечивающей большую остойчивость[56]56
  Остойчивость – способность судна плавать в нормальном вертикальном положении и возвращаться в это положение, после того как оно будет из него выведено.


[Закрыть]. Не было никакого сомнения, что если бы подул самый слабый бриз и судно снялось бы с якоря до девяти утра, то сейчас оно уже пересекло бы пролив Святого Георга и на рассвете оказалось бы милях в тридцати от берегов Ирландии.

На заре небо все еще было затянуто низкими облаками, вернее, пеленой тумана, которую первый же слабый ветерок разогнал бы за несколько минут. Уже в трех кабельтовых от «Стремительного» туман стоял сплошной стеной, и было весьма сомнительно, что при отсутствии ветра солнце сумеет разогнать эту непроницаемую завесу. К тому же, раз сняться с якоря не представлялось возможным, Гарри Маркел предпочел бы, чтобы туман продолжал скрывать судно от посторонних глаз.

Однако случилось нечто прямо противоположное. К семи часам утра, без малейшего намека на ветер ни с моря, ни с суши, туман начал рассеиваться под действием солнечных лучей, что предвещало жаркий день. Вскоре залив полностью очистился от тумана.

В двух милях от Фармарской бухты открылась вся панорама Куинстауна, а еще дальше в гавани можно было увидеть стоявшие на якоре парусники, большинство из которых не смогло выйти в море из-за штиля.

Пока «Стремительный» был скрыт туманом, Гарри Маркел и его сообщники находились в полной безопасности, оставаясь на борту. Но теперь, когда туман рассеялся, не лучше ли высадиться на берег и попытать счастья на суше?.. Ведь через час-другой им предстоит встретить пассажиров «Стремительного», ибо те, по имеющимся сведениям, только что прибыли в Куинстаун. Но успеют ли пираты, высадившись в глубине Фармарской бухты, найти надежное убежище на суше?

Джон Карпентер, Корти и остальные сгрудились в этот момент вокруг Гарри Маркела и ждали только приказа переносить провизию в лодку. Всего несколько ударов веслами – и они очутятся на песчаной отмели в глубине бухты…

Но на вопрос боцмана, не пора ли загрузить шлюпку, Гарри коротко ответил:

– Раз уж мы на борту, то здесь и останемся!

Безгранично доверяя капитану, пираты молча подчинились. Раз Гарри Маркел так решил, значит, на то были особые причины.

Тем временем залив понемногу оживал. Парусники, правда, все так же стояли на месте, но пароходы уже готовились сняться с якоря. Пять-шесть паровых баркасов сновали по заливу, то покидая порт, то возвращаясь обратно, оставляя за кормой пенные буруны. Но ни одно суденышко не направлялось в Фармарскую бухту, так что опасаться пока было нечего.

Правда, часам к восьми утра пиратам пришлось пережить несколько тревожных минут.

В залив вошел пароход и, совершив маневр в Фармарской бухте, повернулся к «Стремительному» правым бортом, словно собираясь бросить якорь неподалеку. Но если он и в самом деле собирался это сделать, вместо того чтобы идти к причалам Куинстауна, то сколько же он намеревался здесь простоять – час, день, неделю?.. К нему, несомненно, очень скоро направились бы шлюпки и начали бы сновать туда-сюда, что могло бы иметь чрезвычайно неприятные последствия для Гарри Маркела и его банды.

Пароход плавал под британским флагом и был одним из тех грузовых судов, что доставляют в колонии уголь, а оттуда возвращаются с грузом пшеницы или никеля.

«Конкордия» – так значилось на борту парохода – не собиралась, очевидно, идти прямо в Куинстаун. Напротив, пароход приблизился к «Стремительному» и остановился в полукабельтове от него. Однако ничто не предвещало, что он собирается стать на якорь.

Так что же задумал капитан «Конкордии»?.. Что за странный маневр?.. Быть может, он узнал «Стремительный», прочтя название на корме?.. Был ли он знаком с капитаном Пакстоном и не захочет ли встретиться с ним?.. А может быть, он собирается спустить одну из шлюпок и подойти к паруснику?..

Можно представить, какое волнение испытывали Гарри Маркел, Джон Карпентер, Корти и остальные пираты! Решительно, лучше было бы им покинуть судно еще ночью, добраться до города, смешаться с толпой, а затем уже перебраться в те места, где, в отличие от окрестностей Куинстауна, кишевших полицейскими, они могли бы чувствовать себя в безопасности.

Но теперь было уже поздно горевать и сетовать на судьбу.

Тем не менее Гарри Маркел из предосторожности не появлялся на полуюте, а стоял в дверях кают-компании, скрытый релингами.

В этот момент с «Конкордии» прозвучал крик:

– Эй, на «Стремительном»!.. Капитан на борту?..

Гарри Маркел не спешил отвечать на вопрос. Несомненно, на пароходе имели в виду капитана Пакстона.

Но почти сейчас же через рупор прозвучал второй вопрос:

– Кто командует «Стремительным»?..

Стало ясно, что на «Конкордии» знали только название барка, но не того, кто им командует.

Поэтому, несколько успокоившись и решив, что слишком долгое молчание могло показаться подозрительным, он поднялся на полуют и спросил:

– А кто командует «Конкордией»?..

– Капитан Джеймс Браун! – прозвучал ответ самого капитана, стоявшего на мостике и выделявшегося своей формой.

– Что угодно капитану Джеймсу Брауну?.. – спросил Гарри Маркел.

– Не знаете ли вы, каковы сейчас в Корке цены на никель? Растут или падают?..

– Скажи, что падают, и он уберется… – подсказал Корти.

– Падают, – гаркнул Гарри Маркел.

– На сколько?..

– Три шиллинга шесть пенсов, – прошептал Корти.

– Три шиллинга шесть пенсов, – эхом откликнулся Гарри Маркел.

– В таком случае нам здесь делать нечего, – протянул Джеймс Браун. – Спасибо, капитан!

– К вашим услугам.

– Нет ли у вас поручений в Ливерпуль?..

– Никаких!

– Счастливого плавания «Стремительному»!

– Счастливого плавания «Конкордии»!

Получив желанные сведения и не имея оснований им не доверять, капитан отдал команду, и пароход стал маневрировать, чтобы выйти из Фармарской бухты. Обогнув мыс, он прибавил ходу и, взяв курс на норд-ост, направился в Ливерпуль.

В этот момент Джон Карпентер сделал весьма резонное замечание:

– Капитан «Конкордии» мог бы и отблагодарить нас за полученные сведения и взять на буксир, чтобы вытащить наконец из этого проклятого залива!

Но даже если бы ветер и поднялся, то воспользоваться им пиратам было уже не суждено. Теперь между Куинстауном и входом в гавань началось оживленное движение. Всюду сновали рыбачьи лодки, и многие из них курсировали по ту сторону косы, всего в нескольких кабельтовых от судна. Поэтому Гарри Маркел и его сообщники из осторожности не показывались на палубе. Ведь если бы «Стремительный» снялся с якоря до прибытия пассажиров, которых следовало ожидать с минуты на минуту, это могло бы показаться подозрительным, а посему лучше всего было бы дождаться ночи, если вообще это окажется возможным.

Положение становилось все более напряженным: приближался момент, когда руководитель со своими подопечными ступят на палубу «Стремительного».

Не следует забывать, что по согласованию с директором Антильской школы миссис Кетлин Сеймур назначила отплытие на 30 июня. А сегодня и было 30-е. Прибыв в Корк накануне вечером, мистер Паттерсон не собирался задерживаться в городе ни на час. Будучи человеком столь же скрупулезным, сколь и педантичным, он не дал себе ни минуты досуга, чтобы осмотреть Куинстаун или Корк, хотя раньше не бывал ни в одном из них. Хорошо отдохнув ночью после переезда, он встанет, тут же разбудит своих подопечных и отправится с ними в порт, где ему покажут стоянку «Стремительного» и дадут шлюпку, чтобы доставить всех на судно.

Хотя Гарри Маркел и не знал, что за человек был мистер Паттерсон, но подобные соображения, вполне естественно, приходили ему в голову. Стараясь не показываться на полуюте из страха быть замеченным рыбаками, главарь банды тем не менее внимательно наблюдал за всем, что происходило в заливе. Из одного иллюминатора находившейся на корме кают-компании Корти через подзорную трубу также внимательно наблюдал за всем, что творилось в порту. Набережные и городские дома на расстоянии около двух миль были как на ладони. Небо прояснилось окончательно. Солнце уже довольно высоко поднялось над безоблачным горизонтом, но по-прежнему не было ни малейшей надежды на ветер, а береговые сигналы указывали на то, что и в открытом море царил мертвый штиль.

– Черт возьми! – вскричал Джон Карпентер. – Вот и променяли одну тюрьму на другую! И эта будет почище куинстаунской… Оттуда мы хоть сбежали, а из этой…

– Не торопись, – буркнул Гарри Маркел.

Около половины одиннадцатого на полуюте появился Корти и доложил:

– Это, должно быть, и есть наши пассажиры!

Гарри Маркел и боцман тут же вернулись в кают-компанию и навели подзорные трубы на указанную Корти шлюпку.

Вскоре стало совершенно ясно, что шлюпка направлялась к «Стремительному», подгоняемая течением отлива. На веслах сидели двое матросов, а третий был на руле. В середине и на корме лодки сидели десять человек, а между ними громоздились тюки и чемоданы.

Да, это были пассажиры «Стремительного», направлявшиеся на судно.

Момент был решительный! В одну минуту хитрый план Маркела мог рухнуть!

Все зависело от одного обстоятельства: знал ли кто-нибудь из пассажиров капитана Пакстона. Вероятность, конечно, была невелика, и в расчете на это Гарри Маркел и строил свои планы. Но капитана Пакстона могли знать матросы, сидевшие в шлюпке. Как будут реагировать они, когда в облике капитана Пакстона перед ними предстанет Гарри Маркел?..

Следует, однако, заметить, что «Стремительный» впервые зашел в Куинстаунский порт, вернее, в залив Корк. Конечно, капитан должен был сойти на берег, чтобы выполнить все формальности, связанные с приходом в порт. Но, впрочем, можно было и предположить с достаточной уверенностью, что сидевшие в лодке матросы могли и не встретить его в Куинстауне.

– В любом случае, – заметил Джон Карпентер, заканчивая обсуждать с остальными весьма важную тему, – матросов нельзя пускать на судно…

– Так будет безопаснее, – подтвердил Корти. – Мы сами поможем пассажирам поднять багаж…

– По местам! – скомандовал Гарри Маркел.

Но прежде всего он позаботился о том, чтобы избавиться от лодки, на которой пираты добрались до «Стремительного». На случай бегства им вполне бы хватило и шлюпок «Стремительного». Несколькими ударами топора они пробили дно, и лодка мгновенно затонула.

Корти тут же перебрался на нос и приготовился бросить конец, как только шлюпка с пассажирами коснется борта судна.

– Да, опасное дело мы затеяли… – шепнул Джон Карпентер Маркелу.

– Мы преодолели множество опасностей, а сколько еще нас ждет впереди, Джон!

– И мы ведь всегда выкручивались, Гарри! А дважды нас все равно не повесят… С нас и одного раза хватит!

Тем временем лодка приближалась, держась поближе к песчаной отмели, чтобы можно было обогнуть мыс, закрывавший Фармарскую бухту. До судна оставалось каких-то двести метров, так что уже ясно можно было различить пассажиров.

Все должно было решиться в несколько мгновений. Если все пойдет как рассчитывал Гарри Маркел и исчезновение капитана Пакстона не будет замечено, то в дальнейшем следует действовать, сообразуясь с обстоятельствами. После того как стипендиаты миссис Сеймур окажутся на борту, их следует принять так, как это сделал бы капитан Пакстон, заняться их устройством на судне, чтобы у них и мысли не возникло покинуть «Стремительный».

Действительно, сообразив, что из-за отсутствия ветра парусник пока не может сняться с якоря, мистер Паттерсон и его подопечные вполне могли попросить отвезти их в Куинстаун. Ведь они не успели осмотреть ни город, ни порт, а поскольку у них появилось свободное время, то вполне возможно, что они так и поступят.

Пока что здесь и таилась главная опасность, ведь, доставив пассажиров на борт, лодка вернется в Куинстаун, так что, если юноши захотят попасть в город, им придется воспользоваться одной из шлюпок «Стремительного», а в ней кроме пассажиров непременно окажутся два-три матроса из банды Гарри Маркела!

А что, если констебли, что тщетно прочесывали таверны квартала, перенесут поиски беглецов на улицы и набережные города?.. Ведь если опознают хотя бы одного, все будет кончено… Тут же к «Стремительному» пошлют паровой катер с целым отрядом полиции, стражи порядка завладеют судном, и вся шайка окажется у них в руках.

Поэтому, как только пассажиры окажутся на борту, их ни в коем случае нельзя будет отпустить обратно в порт, даже если отплытие и задержится на несколько дней… И кто знает, не захочет ли вдруг Гарри Маркел освободиться от нежеланных гостей так же, как он убрал капитана Пакстона и его матросов?..

Тем временем Гарри Маркел давал последние указания. Его сообщники должны запомнить: они уже не команда «Галифакса» и не беглецы из куинстаунской тюрьмы… С этой минуты они – члены экипажа «Стремительного», по крайней мере на этот день. Они должны следить за собой, чтобы, не дай Бог, не обронить неосторожного слова, им надлежит выглядеть честными моряками, «держать марку», как выразился Джон Карпентер, и всячески восхвалять великодушие миссис Кетлин Сеймур!.. Все вроде бы усвоили роли, что им предстояло сыграть.

Пока же, вплоть до отплытия лодки, доставившей пассажиров, бандитам был дан приказ показываться на палубе как можно реже… Всем сидеть в кубрике… С выгрузкой багажа и размещением пассажиров управятся боцман и Корти…

Что касается завтрака, то он будет подан в кают-компании – прекрасный завтрак из всего, что найдется на камбузе «Стремительного». Это уж забота Раньи Чога, который собирался поразить всех своими кулинарными талантами.

И вот настал момент, когда следовало действовать и вести себя так, как это сделал бы капитан Пакстон и его команда. Лодка была уже метрах в десяти от судна, а так как не встретить пассажиров было просто недопустимо, то Гарри Маркел подошел к трапу правого борта.

Конечно, он был в форме несчастного капитана, а его сообщники – в куртках и беретах убитых матросов.

С лодки окликнули «Стремительный», и Корти бросил швартов[57]57
  Швартов – трос или канат, с помощью которого пристающее к берегу судно крепится к причалу.


[Закрыть], матросы поймали его на крюк, после чего Корти вернулся на нос.

Тони Рено и Магнус Андерс, первыми взобравшиеся по шторм-трапу, спрыгнули на палубу. За ними последовали и их товарищи. Наконец наступила очередь Горация Паттерсона, которому Джон Карпентер предупредительно помог перешагнуть через борт.

Затем все занялись выгрузкой и переноской багажа, небольших и достаточно легких чемоданов, что заняло несколько минут.

Гребцы на борт так и не поднялись; получив от мистера Паттерсона щедрые чаевые, они отчалили от судна и взяли курс на порт.

В этот момент наставник, неизменно корректный, поклонился и спросил:

– Капитан Пакстон?..

– Это я, сударь, – ответил Гарри Маркел.

Мистер Паттерсон отвесил второй поклон, отличавшийся изысканной вежливостью, и продолжал:

В этот момент наставник, неизменно корректный, поклонился

– Капитан Пакстон, имею честь представить вам стипендиатов Антильской школы и прошу принять уверения в моем глубочайшем почтении и неизменном уважении…

– Подписано: Гораций Паттерсон, – прошептал на ухо Луи Клодьону известный балагур и насмешник Тони Рено, приветствовавший вместе со всеми капитана «Стремительного».

Глава VIII
На судне

Путешествие мистера Паттерсона и стипендиатов Антильской школы проходило прекрасно. Они живо интересовались всем окружающим и напоминали выпущенных из клетки птиц, правда, хорошо прирученных и неизменно возвращающихся в клетку. И это было только начало!

Конечно, юноши не впервые путешествовали по железной дороге или по морю. Ведь для того, чтобы добраться до Европы с Антильского архипелага, они пересекли Атлантический океан. Но это отнюдь не означало, что они познали все морские тайны! Вряд ли у них осталось в памяти хоть что-нибудь от первого путешествия, ведь самому старшему в ту пору было не больше двенадцати лет, поэтому плавание на «Стремительном» оказалось чем-то совершенно новым, неизведанным. Что касается наставника, то он вообще впервые в жизни решился на столь рискованное предприятие, которое, впрочем, доставляло ему немалое удовольствие.

«Hoc erat in cotis!»[58]58
  «Вот о чем я мечтал!» (лат.) Гораций. Сатиры. II, 6, 1–5.


[Закрыть] – повторял он слова Горация, сказанные восемнадцать веков назад.

Сойдя с поезда в Бристоле, небольшая компания в пять часов села на пакетбот, чтобы преодолеть примерно двести миль, отделявшие Англию от Ирландии.

Эти рейсовые пакетботы – просто замечательные суда, прекрасно оборудованные и развивающие скорость до семнадцати миль в час. На море было спокойно, дул легкий бриз. За Милфорд-Хейвеном и оконечностью Уэльса[59]59
  Оконечность Уэльса – речь идет о мысе Сент-Анс-Хед.


[Закрыть] открывается пролив Святого Георга, вход в который обычно весьма затруднен. Правда, это уже половина пути, но еще полдня пассажиров могли поджидать испытания качкой. Однако на сей раз путешественники вполне могли подумать, что плывут на яхте по спокойным водам озера Ломонд[60]60
  Лох-Ломонд – самое крупное озеро Шотландии; его площадь составляет 71 кв. км.


[Закрыть] или Кэтрин в стране Роб Роя[61]61
  Роб Рой (1671–1734; правильнее – Роб Рой Мак-Грегор, а по официальным документам – Роб Рой Кэмбел или Роберт Кэмбел) – вожак шотландских горцев, долго и упорно боровшийся как против английских поработителей, так и против гнета местных, шотландских дворян, герой множества народных баллад и одноименного романа Вальтера Скотта, одного из любимейших писателей Жюля Верна.


[Закрыть], прекрасной Шотландии.

В проливе Святого Георга Гораций Паттерсон совершенно не страдал от морской болезни, а потому надеялся, что и в дальнейшем все пойдет как по маслу. Послушать его, так здоровый, осторожный и энергичный человек может и вовсе не бояться этого бича божьего всех путешественников.

«Все зависит от воли, – повторял он, – и в этом все дело!»

Поэтому в Куинстаун стипендиаты и их наставник прибыли в прекрасном состоянии души и тела. Осматривать Куинстаун и Корк было уже некогда, да они к этому особенно и не стремились.

Естественно, что все страстно желали поскорее оказаться на борту «Стремительного», ступить на палубу судна, специально зафрахтованного для них, – ни дать ни взять настоящей прогулочной яхты, – получить в свое распоряжение каюту, прогуляться от полубака до длинного полуюта, познакомиться с капитаном Пакстоном и командой, сесть за стол в подлинной кают-компании, понаблюдать за процедурой снятия с якоря, а может быть, и поучаствовать в ней, коль скоро в том возникнет необходимость.

Поэтому ни о каком праздном фланировании по улицам Куинстауна не могло быть и речи, и если бы только «Стремительный» стоял на якоре прямо в порту, то мистер Паттерсон и его подопечные немедленно отправились бы прямо на судно. Но было уже поздно, почти девять вечера, так что в Фармарскую бухту решили прибыть на следующий день.

Юные стипендиаты были слегка огорчены, поскольку надеялись провести первую ночь на борту, свернувшись калачиком в своих многоярусных койках с твердой рамой, наподобие «ящиков комода», по выражению Тони Рено. И что за прелесть спать в таких «ящиках»!

Но отплытие пришлось отложить на завтра.

Правда, в тот же вечер Луи Клодьон и Джон Говард свели знакомство с одним матросом, который пообещал доставить их на лодке к месту стоянки «Стремительного». В ответ на их расспросы он рассказал, что Фармарская бухта находится примерно в двух милях от входа в залив. Он даже предложил переправить юношей туда немедленно, и самые нетерпеливые высказались в пользу сей невинной забавы. Прогулка ночью по глади залива, в теплую и тихую погоду, ну что может быть приятнее!

Однако мистер Паттерсон не счел нужным принять предложение матроса. Предстать перед капитаном Пакстоном можно было и завтра, тем более что отплытие назначено на 30 июня. Так что раньше пассажиров на судне и не ждали.

Между тем приближалась ночь. На башенных часах Куинстауна пробило десять. Конечно же капитан Пакстон и его команда уже спят… Зачем же их будить?..

Мистер Паттерсон не счел нужным принять предложение матроса

– Но, – воскликнул Тони Рено, – если бы мы были уже на борту, то «Стремительный» мог бы сняться с якоря этой же ночью?..

– И не мечтайте об этом, юный господин, – заявил моряк. – Сняться с якоря сейчас просто невозможно, и кто знает, сколько еще продлится штиль…

– Вы так полагаете, господин моряк?.. – осведомился мистер Паттерсон.

– Похоже на то…

– Ну что же, в таком случае, – объявил мистер Паттерсон, – не лучше ли нам устроиться пока в какой-нибудь гостинице Корка или Куинстауна и дождаться, пока попутный ветер наполнит наши паруса…

– О! Мистер Паттерсон… мистер Паттерсон!.. – в один голос закричали Магнус Андерс и другие нетерпеливые лауреаты, не желавшие допустить и минуты промедления.

– И тем не менее… дорогие ученики…

После бурного обсуждения порешили, что на эту ночь путешественники отправятся в гостиницу, а на заре, когда начнется отлив, нанятая лодка немедленно доставит их в Фармарскую бухту.

То, что мистер Паттерсон согласился с этим вариантом, было вполне естественно для казначея: устроиться на борту судна означало, что расходов на гостиницу можно будет избежать, а это было немаловажно. К тому же ничто не мешало им вернуться в Куинстаун или Корк, если из-за отсутствия ветра отплытие придется отложить.

Мистер Паттерсон и его подопечные отправились в одну из гостиниц на набережной. Они быстро улеглись, прекрасно выспались, а наутро, после первого завтрака, состоявшего из чая и сэндвичей, сели в лодку, которая должна была их доставить на борт «Стремительного».

К тому времени туман совершенно рассеялся, поэтому, едва лодка прошла примерно милю, из-за мыса на севере открылась Фармарская бухта.

– «Стремительный», вот он! – воскликнул Тони Рено, указывая на единственное судно, стоявшее в тот момент на якоре.

– Да, юный господин, это он… – ответил хозяин лодки. – Неплохое суденышко, смею вас заверить!

– А вы знаете капитана Пакстона?.. – спросил Луи Клодьон.

– Я его совсем не знаю, он очень редко появляется на берегу. Но его считают прекрасным моряком, и у него замечательная команда.

– Какой превосходный барк! – воскликнул Тони Рено, которому вторил и Магнус Андерс.

– Да это настоящая яхта! – подтвердил Роджер Хинсдейл, весьма польщенный тем, что миссис Кетлин Сеймур предоставила в их распоряжение такое замечательное судно.

Через четверть часа лодка причалила к трапу с правого борта.

Как и было условлено, хозяин и оба матроса не вылезали из лодки, чтобы тут же вернуться в порт.

Читателю уже известно, как происходило представление путешественников и как Гарри Маркел принял их под видом капитана Пакстона. После этого Джон Карпентер предложил пассажирам свои услуги в качестве боцмана и посоветовал пройти в кают-компанию, пока им готовили жилые помещения.

Между тем мистер Паттерсон рассыпался в комплиментах по адресу капитана. Он был восхищен тем, что миссис Сеймур вручила судьбу группы юных стипендиатов прославленному мореходу, пользующемуся столь высокой и вполне заслуженной репутацией в среде моряков, и т. д. и т. п. Конечно, отправляясь в лоно Тефиды, они, несомненно, рискуют… Но под началом столь опытного капитана, на таком прекрасном судне, как «Стремительный», с безусловно опытной командой, никакой гнев Нептуна им не страшен…

Гарри Маркел оставался холоден и неприступен и очень сдержанно реагировал на бесконечный поток славословий и откровенной лести. Он ограничился коротким замечанием, что он сам и его люди сделают все от них зависящее, чтобы пассажиры «Стремительного» остались довольны предстоящим плаванием.

Теперь наступил момент, чтобы облазить судно «от трюма до клотика»[62]62
  Клотик – точеный, обычно деревянный кружок с выступающими закругленными краями, надеваемый на флагшток или топ-мачту.


[Закрыть], как выразился Тони Рено.

То, что юноши хотели все увидеть и потрогать на корабле, было вполне естественно. Разве плавучий городок, отданный в их распоряжение на три месяца, не стал их жилищем?.. Разве он не превратился как бы в частицу Антильской школы, оторванной от Англии и ставшей их домом на время плавания?..

Прежде всего юные мореходы побывали в кают-компании, находившейся на полуюте, где все собирались за общим столом, закрепленным на случай бортовой качки; по бокам стола стояли скамьи с подвижными спинками, висели лампы, укрепленные на подвесках, располагались столовые приборы, закрепленные в той части бизань-мачты[63]63
  Бизань-мачта – ближайшая к корме мачта парусного судна (при наличии трех и более мачт).


[Закрыть], что проходила через стол, свет сюда проникал через широкий зарешеченный иллюминатор; заглянули они и в буфетную, где тарелки, стаканы и прочая домашняя утварь были закреплены на случай бортовой и килевой качки.

Рядом с кают-компанией по обеим сторонам располагались каюты для пассажиров: в каждой находилась койка с твердой рамой, туалетная кабинка, маленький шкаф, освещались они через иллюминаторы овальной формы, выходившие на полуют. В этих каютах и разместились наши юные путешественники, руководствуясь национальным признаком: на левом борту – Хьюберт Перкинс и Джон Говард в первой, Роджер Хинсдейл, один, во второй, Луи Клодьон и Тони Рено в третьей, на правом борту – Нильс Гарбо и Аксель Викборн в четвертой, Альбертус Лейвен в пятой и Магнус Андерс в шестой.

Что касается каюты мистера Горация Паттерсона, идентичной каюте капитана, то она находилась справа от входа в кают-компанию, выходила на полуют и была несколько просторнее, чем у юношей. Строго говоря, почтенный эконом становился как бы старшим помощником капитана и мог претендовать на две нашивки на рукаве редингота.

Излишне говорить, что предусмотрительная миссис Кетлин Сеймур позаботилась обо всем, что касалось комфорта и гигиенических привычек юных антильцев. Правда, на борту не было врача, но вместе с тем не было и оснований думать, что кто-то может заболеть или стать жертвой несчастного случая. А уж от опрометчивых поступков столь опытный наставник, как мистер Паттерсон, всегда сможет удержать своих подопечных. Кроме того, на «Стремительном» имелась превосходная, снабженная всем необходимым аптечка с полным набором всевозможных лекарств. А в случае непогоды, сильных ветров и шторма путешественники смогут переодеться в матросское платье, ибо в каждой каюте были припасены куртки и штаны из непромокаемой ткани, а также зюйдвестки, приведшие юных мореплавателей в восторг.

Вполне естественно, что Тони Рено и еще несколько юношей пожелали «оморячиться», едва ступив на борт «Стремительного». Что касается мистера Паттерсона, то он остался верен своему цилиндру, черному сюртуку и белому галстуку, поскольку считал просто недостойным напялить матросскую блузу и традиционную зюйдвестку.

Тем более сейчас, в это спокойное время в тихих водах залива Корк, когда на судне не ощущалось ни малейшей качки, вряд ли стоило менять свои привычки. А если бы еще и миссис Паттерсон была бы где-нибудь рядом, то эконому могло бы показаться, что он вообще не покидал своей квартиры в Антильской школе. Да и вообще, он, похоже, не замечал большой разницы между Фармарской бухтой и Оксфорд-стрит, разве что в первой было поменьше прохожих.

Побывав в кают-компании и проследив за тем, чтобы чемоданы были доставлены в нужные каюты, пассажиры начали осмотр судна, в чем им помог Джон Карпентер, обстоятельно отвечая на все вопросы, большинство из коих задали Тони Рено и Магнус Андерс. На полуюте их особого внимания удостоился штурвал и нактоуз[64]64
  Нактоуз – деревянный шкафчик, плотно прикрепленный к палубе корабля; в этом шкафчике помещается судовой компас.


[Закрыть], и, конечно, у будущих моряков так и чесались руки развернуть судно на норд-норд-ост или зюйд-зюйд-вест. Вернувшись на палубу, молодые люди прошлись по ней, разглядывая шлюпки, подвешенные на талях, и ялик, укрепленный на корме. За фок-мачтой находился камбуз, где уже готовился завтрак под наблюдением Раньи Чога, удостоившегося от мистера Паттерсона комплимента за истинно африканскую красоту. Наконец были осмотрены кубрик для команды, не вызвавший ни у кого ни малейшего подозрения, полубак, кабестан[65]65
  Кабестан – шпиль; вертикальный ворот.


[Закрыть], один из якорей, закрепленный на кат-балке[66]66
  Кат-балка – поворотная балка, служащая для поднятия якоря от клюза (сквозного отверстия в борту для пропуска якорной цепи) до верхней палубы при помощи специальных талей.


[Закрыть] правого борта, тогда как якорь левого борта лежал на грунте, – ничто не ускользнуло от внимания любознательных юношей.

Оставался только трюм, и на этом осмотр будет закончен. Ничего удивительного не было в том, что мистер Паттерсон не рискнул последовать за своими учениками в мрачные глубины судна. Действительно, там не было даже трапа, а лишь простые зарубки на пиллерсе[67]67
  Пиллерс – вертикальная стойка, которую устанавливают в межпалубном пространстве и в трюмах судна.


[Закрыть], по которым и нужно спускаться вниз. Естественно, мистер Паттерсон не решился на сей безумный подвиг, равно как и на то, чтобы карабкаться по вантам[68]68
  Ванты – снасти стоячего такелажа, которыми укрепляются с боков мачты, стеньги и брам-стеньги.


[Закрыть] на марс[69]69
  Марс – площадка в верхней части мачты для наблюдения за морем и для работ по управлению парусами.


[Закрыть] или реи, грот– или бизань-мачты. Но юноши мгновенно спустились в трюм «Стремительного», где вместо груза были уложены железные болванки, придававшие судну остойчивость. Они обшарили трюм от носового отсека, соединявшегося трапом с кубриком, до кормового, отделенного металлической водонепроницаемой переборкой от камбуза, находившегося под полуютом. Трюм был завален парусами, снастями, запасным рангоутом, а также изрядным количеством консервов, фляг с вином, бочонков с водкой, мешков с мукой и т. п. Поистине, «Стремительный» был загружен провиантом так, будто собирался отправиться в кругосветное плавание.

После осмотра трюма все поднялись наверх и присоединились к Паттерсону, беседовавшему с капитаном на полуюте. Они говорили обо всем понемногу – мистер Паттерсон со своей обычной словоохотливостью, а Гарри Маркел ограничивался односложными ответами. Прекрасный моряк, несомненно, но уж больно необщителен.