Текст книги "ЛЕНИН: гений или авантюрист?"

О Керенском многие политологи были невысокого мнения. Французский атташе в Петрограде, член французской социалистической партии Жак Садуль назвал его «непоследовательным краснобаем, неспособным чего-либо добиться». Тем не менее Керенский старался (или создавал видимость, что старается) улучшить положение в стране. Был создан «Продовольственный комитет», на который возложили обязанность по снабжению армии и народа России продовольствием.

В эти дни произошли изменения в армии: 16 июля главнокомандующий Алексей Алексеевич Брусилов, прославивший своё имя успешным наступлением на фронте (Брусиловский прорыв), сложил с себя обязанности командующего, передав их генералу Лавру Георгиевичу Корнилову. Позже (в 1920 году) Брусилов перешёл на сторону Красной армии).

Керенский 24 июля 1917 года сформировал новый правительственный кабинет. Он вёл двойную игру: в поисках союзников, сближаясь то с большевиками, то с Корниловым. Лидер меньшевиков Н.Н. Суханов считал, что Керенский «обладал сверхъестественной энергией, удивительной работоспособностью, но не имел «государственной головы».

Керенский был «живым, чрезвычайно подвижным, ходил быстро, почти бегал, в связи с чем получил кличку Скорый. Он умел завораживать слушателей пламенной речью. Писатель К.Г. Паустовский называл его «истериком, любящим гремящие слова, больным человеком, но честным в своих убеждениях и в приверженности к России». Общественный деятель В. Чернов писал о нём: «Керенский жил воображением, страдал неврастенией, которая граничила с истерией. Это крикун с замашками самодержца, но слабый политик, не имеющий мудрости государственного человека».

Керенский называл себя социал-демократом, а Н.Н. Суханов считал, что он «радикальный буржуа, защищавший интересы капиталистов». Тем не менее Керенский принимал какие-то меры для поддержания порядка в стране, с этой целью объявил себя Командующим вооружёнными силами. По мнению Ленина, Керенский – это «краснобай и лгунишка, любивший трескучие фразы и упивавшийся своим красноречием».

Для сближения с Корниловым Керенский устроил в Москве в Большом театре совещание, которое началось 12 августа 1917 года и продолжалось три дня. Среди делегатов были представители всех партий и группировок: председатель Государственной думы Родзянко, революционер Кропоткин, генералы Алексеев и Брусилов, служащие банков и промышленных предприятий.

14 августа на заседании выступил Верховный главнокомандующий генерал Лавр Георгиевич Корнилов. Его появление на трибуне было встречено аплодисментами, не приветствовали его только представители большевиков. Но их возмущённые крики потонули в овациях в честь Корнилова.

– Я предлагаю собранию соблюдать спокойствие, – обратился к присутствующим председатель собрания Керенский. – Прошу выслушать первого солдата Временного правительства и отнестись к нему с должным уважением.

Обращаясь к собранию, Корнилов сказал:

– Я приветствую вас от лица тех армий, которые сейчас на границе стоят непоколебимой стеной, достойно защищая честь России. Но у меня нет уверенности, что русская армия сможет исполнить свой долг. В армии произвол и хулиганство. Солдаты бросают армию и бегут. Но с анархией ведётся усиленная борьба, и выступления анархистов будут подавлены. Мы потеряли Галицию и Буковину, враг стучит в ворота Риги, открыт путь на Петроград. Армию необходимо пополнить солдатами и боеприпасами. Для спасения Родины нужно восстановить порядок в армии, которая страдает от недостатка продовольствия и боеприпасов. Но я верю в разум русского народа и в спасение страны.

На такой оптимистичной ноте закончил своё выступление Корнилов. Пресса отметила, что «это был крик души человека, ответственного за состояние армии». Корнилов решил, что теперь наступил благоприятный момент для укрепления власти в стране, и с этой целью 25 августа он во главе войска отправился к Петрограду. Керенский, посчитав, что Корнилов намерен захватить власть в стране в свои руки, объявил его изменником. В воззвании к народу он написал: «Корнилов мятежник и предатель революции и Родины» и приказал его арестовать. В борьбе с Корниловым Керенскому содействовали большевики.

Корнилову удалось бежать на Дон. Прибыв в Новочеркасск, он возглавил Добровольческую армию и стал готовиться к штурму Екатеринодара. 31 марта 1918 года в 8 часов утра, когда он находился в своём штабе, выпущенный террористами снаряд пробил глинобитную стену и взорвался в помещении штаба армии. Корнилов погиб на месте. Командование Добровольческой армией перешло к Антону Ивановичу Деникину (1872–1947). Член Кубанского Комитета партии большевиков П. Есаульченко писал: «Убийство Корнилова так деморализовало солдат Добровольческой армии, что у них была утеряна вера в победу».

В эти дни православная церковь России отметила крупное событие: 15 августа 1917 года было восстановлено патриаршество, которое при Петре Великом было заменено Синодом. Патриархом был избран митрополит Тихон. Под звон московских колоколов он занял своё место в Успенском соборе Кремля.

В Петрограде вскоре начал работу полулегальный VI съезд РСДРП. «Заседания проходили на Выборгской стороне под усиленной охраной красногвардейцев» (Тишкин А.В.). Ленина на съезде не было. Выступавшие выразили протест в адрес Временного правительства в связи с травлей Ленина и высказались за подготовку к вооружённому восстанию. Был принят манифест «Ко всем трудящимся», с оповещением о решениях съезда. Был избран Центральный Комитет партии большевиков под председательством Ленина (избран заочно). В него вошли И.В. Сталин, Ф.Э. Дзержинский, Я.М. Свердлов, А.М. Коллонтай.

Большевики набирали силу, они стали приобретать всё больший вес и популярность, выступали под лозунгом «Вся власть Советам!» 5 сентября Моссовет принял большевистскую резолюцию. Его председателем 19 сентября 1917 года был избран большевик Виктор Павлович Ногин (1878–1924). В Петроградском совете большевики тоже одержали победу на выборах. Председателем стал Лев Давыдович Троцкий (Бронштейн) (1879–1940).

В Петроград 7 октября нелегально прибыл Владимир Ильич Ленин. На конспиративной квартире он встретился с членами большевистской партии, которым дал свои указания:

– Большевики должны взять власть в свои руки даже путём восстания. Медлить нельзя – это преступление перед революцией.

Против предложения Ленина выступили Зиновьев и Каменев, посчитав, что у большевиков для этого ещё недостаточно сил. Их заявление было опубликовано в газете «Новая жизнь». Предложение Ленина поддержали Ф.Э. Дзержинский, Я.М. Свердлов, М.И. Калинин и И.В. Сталин.

Подготовку к восстанию в Петербурге Ленин взял под свой контроль при активном содействии Дзержинского. Был создан штаб Красной гвардии, который находился в Смольном.

«Приближался тот момент в жизни России, который должен был потрясти весь мир», – писали иностранные журналисты.

Глава 4
Октябрьская революция

Они шли в бой за угнетённую свободу человека.

К. Рылеев

10 октября 1917 года на пороге квартиры большевика Г.К. Флоксермана появился незнакомый человек в кепке, из-под которой видны были рыжие волосы, в рабочей блузе и в потёртом пиджаке. Головы присутствующих повернулись к незнакомцу, пытаясь определить, с добром или злом прибыл он на заседание большевиков. Незнакомец лёгкой походкой быстро подошёл к хозяину квартиры, горячо пожал ему руку и, сняв кепку и парик, сел в центре стола. Тут только все узнали Ленина.

– Я приветствую всех собравшихся на этой конспиративной квартире и прошу огласить повестку собрания, – начал Ленин с характерным грассирующим произношением.

Председательствующим на заседании был питерский рабочий-большевик Михаил Иванович Калинин. Он объявил заседание открытым:

– На повестке заседания у нас сообщение Владимира Ильича о текущем моменте и вопрос о подготовке к вооружённому восстанию, после чего каждый сможет высказать своё мнение по докладам.

Ленин доклад сделал за несколько минут. Говорил короткими фразами, чётко произнося каждое слово. Чтобы не утомлять собравшихся перечислением фактов, он сообщил только наиболее существенное на данный момент. Подводя итог сказанному, Ленин заявил:

– Рабочие и крестьяне должны положить конец своему бесправному положению. Под их грубой нищенской одеждой бьётся сердце благородного человека, задавленного нищетой и притеснениями. Сейчас обстановка в стране такова, что вооружённое восстание стало неизбежным.

Собрание вынесло постановление: «Центральный Комитет должен призвать рабочих и солдат быть готовыми к вооружённому восстанию». Было избрано Политбюро из семи человек во главе с Лениным, который предложил свой план восстания: в первую очередь нужно захватить телеграф, почту, железнодорожные станции, а затем действовать по обстановке. План одобрили большинство присутствующих. Но все понимали, что решение такой глобальной задачи потребует много усилий и жертв.

Ленин в эти дни жил в Петрограде, меняя почти ежедневно конспиративные квартиры. Все с нетерпением ждали решающих событий, и наконец этот день настал.

24 октября Ленин снова изменил свой внешний вид, который не раз спасал его от преследования: надел на голову парик, кепку, облачился в рабочую одежду, загримировался и прибыл в Смольный, чтобы руководить восстанием.

Вечером 25 октября 1917 года члены Временного правительства проводили очередное заседание в одном из залов Зимнего дворца. Вблизи от него расположились отряды вооружённых красногвардейцев. Несмотря на скопление людей, вокруг была тишина, даже бряцания оружия не было слышно. Минуты ожидания были самыми тягостными. Был уже поздний вечер, и небо быстро темнело. Казалось, ожиданию не будет конца. Наконец в 21 час 45 минут на башне бастиона Нарышкина в Петропавловской крепости появился красный флаг, в небо взвились ракеты, а с крейсера «Аврора» раздался пушечный залп. Это был сигнал к началу штурма Зимнего дворца.

Солдаты с заряженными ружьями бросились к главному и боковым входам. Дворец наполнился шумом бегущих людей. Их первые ряды вскоре достигли помещения, где заседали члены Временного правительства под председательством Керенского. Солдаты революции быстро распахнули незапертую дверь и ворвались в комнату. Они застали членов Временного правительства врасплох. Поднялась суматоха. Этим воспользовался Керенский и через потайной подземный ход (им раньше пользовался Павел I) успел выбраться в парк, где стоял его автомобиль. Через несколько минут он был уже дома. Там его ждали встревоженные дети и жена. Под покровом ночи с небольшой охраной Керенский укрылся в заранее подготовленной квартире, а через несколько месяцев «в июне 1918 года под видом сербского офицера выехал за границу, жил во Франции, Англии и США. В июне 1970 года скончался в нью-йоркском госпитале Святого Луки. Похоронен в Англии» (История России в портретах, т. 2, 1997).

Члены Временного правительства, оставшиеся в Зимнем дворце после ухода Керенского, не успели осознать случившееся и принять меры защиты. Они были арестованы. Сопротивления не оказали. Все были отправлены в казематы Петропавловской крепости. Мрачные стены тюрьмы полнились новыми узниками. В последующие дни красногвардейцы вылавливали в городе отдельные вооружённые группировки и отправляли в крепость. Переворот прошёл почти бескровно и закончился в три дня.

На следующий день, 26 октября (8 ноября), в Октябрьском зале Смольного института во время заседания II Всероссийского съезда Советов было провозглашено установление советской власти и приняты Декреты о земле, о мире, о свободе слова. Сформировано новое правительство – Совет народных комиссаров (СНК) во главе с Владимиром Ильичом Лениным. Феликс Эдмундович Дзержинский был избран во Всероссийский Центральный Комитет, членом которого он был до конца жизни. После съезда Владимира Ильича и Надежду Константиновну отвезли на квартиру к Владимиру Дмитриевичу Бонч-Бруевичу (в дальнейшем – управляющему делами СНК), а его старший брат Михаил Дмитриевич был назначен начальником штаба Верховного главнокомандующего. После установления советской власти Владимир Ильич с Надеждой Константиновной заняли одну из квартир в Смольном, в которой жили до отъезда в Москву.

Для подавления революционных сил в Петроград прибыл с войском генерал-лейтенант Пётр Николаевич Краснов (1869–1947). Во время столкновения с вооружёнными силами большевиков он потерпел поражение и бежал на Дон. После установления советской власти Краснов в 1919 году покинул Россию под американским флагом.

Не так гладко произошёл революционный переворот в Москве. 27 октября, когда в Петрограде уже два дня была советская власть, в Москве революционные события только начинались. Закрылись магазины, остановилось движение транспорта, жители укрылись в подвалах и убежищах. В Москве было объявлено военное положение. Полки военного гарнизона были приведены в боевую готовность.

Утром 27 октября (9 ноября) колонны красногвардейцев появились в Замоскворечье и двинулись в сторону Моссовета. Там на площади стояли отряды юнкеров. Их было втрое больше, чем красногвардейцев, и они были лучше вооружены: кроме ружей у них были пулемёты. Вскоре раздались первые залпы и завязался настоящий бой на улицах города. Юнкера заняли многие объекты в центре Москвы, в том числе почту и телеграф. В бою погиб один из командиров красногвардейского отряда Е.Н. Сапунов. Позже его именем был назван один из проездов в центре Москвы.

28 октября юнкера открыли Троицкие ворота и ворвались в Кремль, арестовали коменданта Берзина и поставили у ворот два пулемёта. Из Кремлёвских казарм вывели солдат, выстроили их возле Арсенала и открыли по ним огонь. Солдаты бросились назад, но бежали уже по телам убитых. Возле всех соборов юнкера поставили пушки. 28 и 29 октября на улицах Москвы, в основном в центральной части, продолжались ожесточённые уличные бои. Обстрелу подвергся Кремль, в котором особенно сильно пострадали Чудов монастырь, Оружейная палата, колокольня Ивана Великого. По описанию очевидцев, вскоре Тверской бульвар и прилегающие улицы были усыпаны осколками стекла от разбитых фонарей. Всюду лежали неубранные трупы людей и лошадей. Много было раненых, которых не успевали увозить в медицинские пункты. Писатель Иван Бунин так описывал события: «Целую неделю горстка юнкеров защищала город, а “борцы за свободу” врывались в дома горожан в поисках оружия и врагов. Слышался плач детей, а женщины во время обстрела падали в обморок».

Очевидец событий писатель К.Г. Паустовский писал: «Восемь дней страдали жители Москвы от голода и холода; они сидели в подвалах, откуда доносились плач детей и крики женщин, свинцовый дождь хлестал по водосточным трубам и вывескам, горели дома». Особенно ожесточённые бои шли на Поварской, на Тверском бульваре, у Никитских ворот, на Остоженке.

В Москве одним из отрядов юнкеров командовала женщина-офицер баронесса Софья де Боде – дочь начальника дивизии. Молодая красавица в офицерском мундире выглядела эффектно. Несмотря на военное время, она тщательно следила за собой, всегда выглядела элегантной, ухоженной. Юнкера охотно подчинялись ей, многие просились в её отряд. Ее стройная фигура, красивое лицо с большими чёрными глазами и копна кудрявых волос невольно привлекали к ней внимание юнкеров. Её отряд сражался у Никитских ворот. Одно из зданий было взорвано при её участии. Во время боя она была ранена в ногу. После поражения юнкеров сумела добраться на Дон к командующему Корнилову. Участвовала в походе на Екатеринодар. Погибла в бою в день смерти Корнилова.

Русские люди с ожесточением уничтожали своих же русских людей, но с другими убеждениями. Противостояние юнкеров и красногвардейцев продолжалось восемь дней – с 27 октября по 3 (16) ноября, после чего юнкера сложили оружие. Затихли звуки выстрелов на московских улицах, люди стали покидать подвалы и убежища. Но их ожидали новые бедствия: недостаток топлива, продовольствия, нерегулярное освещение. На улицах Москвы появилось много бродяг, нищих, беспризорных детей, которые потеряли родителей. Вскоре революционный поток своей стремительностью охватил многие регионы страны. Революционный вихрь смёл с лица России самодержавную власть Романовых навсегда. Журналист Вудс писал: «Октябрьская революция была массовым движением миллионов рабочих и крестьян, вышедших на историческую сцену, дабы взять судьбу России в свои руки. Она была самой народной и демократичной».

В январе 1918 года пресса сообщила: «К власти пришли большевики во главе с Лениным – блистательным, неукротимым и безжалостным. Ему пришлось решать сложную задачу: спасение России от гибели и установление нового общественного порядка».

Сразу же появились новые лозунги, новые призывы и новые пролетарские стихи. Классовое неравенство в последние годы царствования императора Николая II достигло такого уровня, что революционный взрыв оказался неизбежным. Разница в доходах была невероятной. Все великие князья, в том числе их внуки и правнуки, получали пособие со дня их рождения 280 тысяч рублей в год только за свою принадлежность к царскому роду, не считая жалованья, выплат за звание, награды, надбавок за должность. Для сравнения: младшие служащие психиатрических больниц (дядьки и няньки), работая по 12 часов в сутки в условиях постоянного напряжения для нервной системы и опасности для здоровья, получали: женщины 5–6 рублей в месяц, в зависимости от профиля отделения, мужчины – от 7 до 10 рублей, работая к тому же без выходных и без отпусков. При такой нагрузке редко кто удерживался на работе больше одного года. (Из отчётов главных врачей психиатрической больницы им. Н.А. Алексеева – В.Р. Буцке и П.П. Кащенко, – а также из воспоминаний сотрудников больницы Я.Ф. Горбачёва, И.И. Акимова, Н.И. Панина, И.А. Маркова и др.). Доступ в высшие учебные заведения был возможен только для высших классов и для привилегированных лиц. Крестьяне и дети рабочих имели право учиться только в церковно-приходских школах с двухклассным образованием. Отсюда сплошная неграмотность среди женщин и малограмотность среди мужчин из низших классов населения. Их потомки смогли получить высшее или среднее образование только после революции при советской власти, когда образование стало не только бесплатным, но и обязательным.

Медицинское обслуживание при царской власти тоже было платным и не всем доступным. Условия жизни были неудовлетворительными и даже ужасными, судя по отчётам главного врача Алексеевской психиатрической больницы П.П. Кащенко. Без комментариев ясно, кого младшие служащие должны были поддерживать во время революционного переворота.

27 декабря 1917 года народным комиссаром по делам национальностей был назначен Иосиф Виссарионович Сталин. Советская власть в 1917 году была установлена не во всей России, а только на европейской её части и некоторых окраинах, а в Сибири ещё господствовали старые порядки: «В ней старина ещё дышала и жить по-новому мешала» (А. Блок).

«Большевики – люди фанатичного героизма, – писал американский журналист Джон Рид (1887–1920). – Ленин за девять месяцев из небольшой группы большевиков создал многочисленную и крепкую партию».

К Октябрьскому перевороту отношение в русском обществе было неоднозначным – не все верили в прочность нового строя. А некоторые приветствовали новую власть. К ним относился журналист и политолог Вудс. Он писал: «Октябрьская революция изменила мировую историю. Большевизм – это будущее человечества». Русский учёный и революционер П. Кропоткин считал, что одной из причин победы Октябрьской революции «было образование пропасти, отделявшей мужика от барина».

Октябрьская революция была одним из рубежей, который преодолели большевики на пути к установлению советской власти. Впереди российский народ ожидали новые трудности. Так сквозь бури войн и революций Россия пробивала себе путь в будущее.

Глава 5
Ленин в Москве

Москва – это настоящая Россия.

Джон Рид

После Октябрьской революции Владимир Ильич с Надеждой Константиновной 10 ноября 1917 года поселились в Смольном. Через четыре месяца, в марте 1918 года, начальник штаба Верховного Главнокомандующего Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич посоветовал Владимиру Ильичу переехать на временное жительство в Москву. Своё предложение он мотивировал тем, что фронт приближается к Петрограду и находиться в Смольном небезопасно. Ленин не возражал. Но не все члены Правительства были согласны на переезд. Нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский и председатель Петроградского Совета Григорий Евсеевич Зиновьев (Радомысльский) отказались покинуть Смольный, который считали «символом революции».

Организация переезда Ленина в Москву была возложена на управляющего делами Совета народных комиссаров, младшего брата М.Д. Бонч-Бруевича – Владимира Дмитриевича. Сборы были недолгими. 10 марта 1918 года автомобиль, в котором находился Владимир Ильич с женой Надеждой Константиновной Крупской, сестрой Марией Ильиничной Ульяновой, Владимиром Дмитриевичем Бонч-Бруевичем и врачом Верой Михайловной Величкиной, выехал из Смольного. На следующий день, 11 марта, они были уже в Москве. Временно поселились в гостинице «Националь», а в Кремле тем временем для них готовили квартиру и кабинет для Владимира Ильича.

Через несколько дней Владимир Ильич и его семья не без волнения въезжали через Троицкие ворота на территорию Кремля, который, как писал Лермонтов, «возлежал на высокой горе, как державный великан на челе грозного владыки». Было что-то таинственное и непостижимое в кремлёвских сооружениях, в этих реликвиях прошлого Москвы, «свидетелях протёкшей славы и новой славы наших дней» (Батюшков). Кремль был построен в 1156 году князем Юрием Долгоруким и за прошедшие столетия несколько раз перестраивался.

В то время, когда автомобиль въезжал на территорию Кремля, часы на Спасской башне исполнили мелодию «Интернационала», которая сменила старый гимн «Боже, царя храни». Эта была главная башня Кремля. Она была построена в 1491 году по проекту архитектора Пьетро Солярио. Над землёй возвышалась на 71 метр. Все башни Кремля были в сохранности, хоть и со следами от пуль и осколков снарядов, полученных во время революционных событий. Из 20 башен не было ни одной одинаковой, так как они были построены в разное время и разными мастерами. Самой древней была Тайницкая, построенная в 1485 году. Позже была возведена Троицкая башня, самая высокая (80 метров). А самым высоким строением в Кремле (81 метр) была колокольня Ивана Великого, построенная по указу Бориса Годунова в 1600 году. О башнях Кремля поэт Александр Чижевский писал:

 
Люблю кремлёвский я наряд
И главы этих древних башен!
Их дух врагам доныне страшен,
А русским – вековечно свят.
 

На некоторых башнях ещё не сняты были двуглавые орлы, на них только не было короны. Позже орлы были заменены красными флагами. При въезде на Соборную площадь путники увидели ещё не ликвидированные следы от пуль в стенах Чудова монастыря, Оружейной палаты и колокольни Ивана Великого. У подножия колокольни приютился огромный Царь-колокол – самый большой в мире, весом в 200 тонн. Он был отлит в царствование Анны Иоанновны в 1737 году. В 1739 году, когда колокол находился еще в яме, он пострадал во время пожара. Его поливали холодной водой, и от него отвалился кусок весом в 11,5 тонны. И в таком ущербном виде он находился в яме 100 лет. Только в царствование Николая I, в 1836 году, его подняли на поверхность и водрузили на постамент.

Рядом с колокольней находилась звонница, и недалеко от неё – Царь-пушка, перемещённая с Китай-города. Она никогда не стреляла, а Царь-колокол никогда не звонил. «Царь-колокол лежит, царь-пушка не стреляет», – писал поэт Некрасов. Их демонстрировали туристам как достопримечательность Кремля.

В центре Кремлёвской площади внимание Ленина и его путников привлёк Большой Кремлёвский дворец, построенный в ХIХ веке группой архитекторов под руководством К.А. Тона. К нему примыкал Благовещенский собор постройки 1489 года. Он служил домовой церковью для императорской семьи. На соборную площадь выходил и Успенский собор с пятью главками. Он был построен в 1479 году (архитектор Фиорованти) и предназначался для коронации царей. Недалеко от него находилась Грановитая палата с тронным парадным залом, в котором совершали торжественные церемонии, отмечали исторические события, принимали иностранных послов. В 1552 году Иван Грозный отмечал здесь взятие Казани, а 1709-м Пётр Великий – победу над шведами в Полтавской битве.

Кремлём восхищались иностранные туристы. Один из них – норвежский литератор и путешественник Кнут Гамсун – писал: «Я побывал в четырёх из пяти частей света, но что-либо подобное Московскому Кремлю не встречал. Это нечто сказочное». В Кремле «была гармонии таинственная власть» (Е.А. Баратынский).

Оставил свои воспоминания о Кремле и Лев Николаевич Толстой. Он часто приезжал в Москву из Ясной Поляны и подолгу жил там. Своим друзьям он писал: «Какое великое зрелище представляет собой Московский Кремль! Иван Великий стоит, как исполин, посреди других соборов и церквей. Как только я, по приезде в Москву, увидел Кремль, так почувствовал, что я дома, и на душе стало покойно и тепло».

Такие же чувства при виде Кремля испытывал и художник Виктор Михайлович Васнецов (1848–1926). Он писал Владимиру Стасову: «Как только приехал в Москву, так понял, что я дома и дальше ехать некуда. Кремль и собор Василия Блаженного заставили меня чуть ли не плакать – до такой степени это веяло на душу родным и незабвенным». Художник В.И. Суриков тоже восхищался памятниками Москвы: «Я на них как на живые существа смотрел». Уютно чувствовал себя в Москве и художник Илья Ефимович Репин: «В Москве я словно в гостях у матери».

Автомобиль с Лениным и его родными остановился у Кавалерийского корпуса, в котором Владимиру Ильичу предстояло на 47-м году жизни наконец обрести постоянное место жительства. В этом корпусе до революции жили чиновники Кремля.

В этом корпусе Владимир Ильич занял четыре комнаты. Одна из них была приспособлена под рабочий кабинет, который служил Владимиру Ильичу и спальней. Столовая была общей для семьи Ленина и Троцкого, квартира которого была в том же коридоре, но в противоположном конце. Троцкий писал в мемуарах: «Кормили в столовой из рук вон плохо, взамен мяса давали солонину. Только красная кетовая икра была в изобилии вследствие прекращения её экспорта».

Две комнаты заняли Надежда Константиновна и Мария Ильинична. В кабинете Ленина стояли большой стол с письменными принадлежностями и телефонным аппаратом, кресло возле него, книжный шкаф, в котором находилось более двух тысяч томов на разных языках. Профессор М.И. Авербах писал: «Это было жилище нетребовательного, но культурного человека. Здесь всё просто, чисто и опрятно, без предметов роскоши».

Для Владимира Ильича особенно важна была тишина: сюда не доносился городской шум, и Владимир Ильич с первого же дня углубился в работу. В этом же дворце находился большой зал, в шкафах которого хранились до 6 тысяч книг. В 1955 году этот зал был превращён в музей. Рядом с ним находился зал заседаний.

Вскоре после переезда Ленина в Москву IV Всероссийский съезд Советов 16 марта 1918 года постановил: «В условиях кризиса положение Петрограда изменилось, ввиду этого столица Российской Советской Социалистической Республики переносится временно из Петербурга в Москву». После этого постановления все члены правительства переехали в Москву, которая спустя 206 лет снова стала столицей России. «С этого времени Москва пережила своё второе рождение, открылась новая страница её истории» (Справочник «Москва, 1997»). Днём основания Москвы считается 4 апреля 1147 года, когда она стала упоминаться в летописи.

По сравнению с Петроградом (с 1924 года – Ленинград), который больше напоминал европейский город, Москва была более патриархальной. За время трёх революций (1905 года, Февральской и Октябрьской 1917 года) она мало изменилась, оставшись по-домашнему гостеприимной.

Поэтесса Евдокия Ростопчина, по её словам, в Москву «приезжала для того, чтобы подышать русской стариной и её преданиями, полюбоваться Кремлём и его оградой, с которой ни один зубец не упал перед вражьим нашествием». У поэта Ф.И. Тютчева было своё представление о Москве: «Что-то мощное и невозмутимое было разлито над этим городом, здесь много воздуха, света и колокольного звона», – писал он в одном из своих писем.

К моменту прибытия Ленина Москва ещё сохраняла свой прежний неповторимый облик. Блестели позолотой все «сорок сороков её храмов» (по подсчётам специалистов, их было значительно меньше) – их пока ещё не коснулась разрушительная сила атеистов. Ленин хоть и был атеистом, но ценил памятники старины, в которых оживали как печальные, так и героические страницы давно пошедшего времени. Москва, по мнению литератора К.Н. Батюшкова, – «это исполинский город, живая история нашей страны, она носит отпечаток древнего и нового времени, здесь слышен глухой стон минувшего, здесь печать веков протёкших».

В беседе с архитектором Жолтовским Ленин указал на необходимость во время реставрационных работ по возможности сохранять архитектурные памятники.

По прибытии в Москву Ленин в короткие и редкие часы отдыха любил прогуливаться по Красной площади. Посетил исторические и культурные объекты: собор Покрова Пресвятой Богородицы – неповторимый памятник архитектуры с множеством приделов, основанный зодчими Бармой и Постником в 1562 году при Иване Грозном в память взятия Казани. Он больше известен под названием собора Василия Блаженного – по имени юродивого, который постоянно сидел у входа в собор, собирая милостыню, и умер на пороге храма, там же был и погребён. Наполеон во время бесславного похода на Москву в 1812 году обрёк собор на уничтожение. Но его стены оказались настолько мощными и крепкими, что этот варварский план не удалось привести в исполнение.

Во время прогулки Ленин останавливался у Лобного места, с которого зачитывались указы государей, задерживался возле памятника гражданину Минину и князю Пожарскому, воздвигнутого в 1818 году по проекту архитектора И.П. Мартоса. На Красной площади совершались как торжественные церемонии, так и трагические мероприятия – казни людей. Государственный исторический музей, находившийся на другом конце площади, Владимир Ильич не только осматривал снаружи, но неоднократно осматривал его экспонаты в залах. Это было сравнительно молодое здание, построенное в конце ХIХ века по плану архитектора В.О. Шервуда и инженера А.А. Семёнова.