Текст книги "Лепестки сирени, или Фиолетовое одиночество"

Лепестки сирени, или Фиолетовое одиночество
Златин Домнин

© Златин Домнин, 2024

ISBN 978-5-0062-2940-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Солнечная часть дня подходила к концу. На горизонте простиралось оранжево-фиолетовое горнило, окутывающее своими манящими языками весь лес. Он был в сжигающем всё на своем пути огне. Темно-зеленые хвойные иглы наполнялись светом извне так же как наполняются медицинские шприцы лекарством, которое так долго ждал хронический больной. Всепоглощающее зарево своим весом сбрасывало набитые семенем жизни шишки на одиноко стоящий домик. Подворье жилища было забито, казалось, всеми цветами мира: от сирени до гипсофил. Растения цвели, даже те, для которых сезон был, мягко говоря, непригоден: ну вот как может в начале декабря цвести самая обыкновенная роза? А вот тут цвело всё.

По соседству с лесом стоял небольшой хуторок. Жизнь в поселении шла своим медленным чередом. Кто-то ходил повсюду взад вперед и что-то или кого-то неистово искал, кто-то сидел на крыльце своего дома и глядел на белые как новая перина облака. В общем, обычные будние обычного хутора.

Жители спокойно относились к одинокому лесу, который на картах был помечен французским словом Absurde. Территория относилась к владениям некоего дворянина, полное имя которого было известно очень узкому кругу лиц. Известны были лишь два его инициала – В. И.

Хуторские редко видели monsieur de la Absurde, поэтому не знали как к нему относиться. Его, как уже можно было понять, вообще мало кто знал. В городе-столице его любили, там он был своего рода звездой, хотя, казалось бы, не должно ведающему человеку ведать клоунадой.

Много чего шептали собравшиеся вокруг белокаменного колодца в центре хутора о милостивом государе зеваки:

– Говорят, он собирается отжать наш хутор под свои земли!

– Я тоже такое слышала! А сам тут не появляется вовсе! Еще и распоряжаться душами тут будет!

– Я слышал, месье запер в своём доме девушку и каждый вечер совершает над ней насилие!

– Да ты шо, тяпнул? Понятное дело, что там не девушки, а одно мужеложство!

– А вы Саньку не видели?

– Какого Саньку, мать? Не видишь мы тут делом заняты?

Разогнать «„дело“» смог внезапно хлынувший дождь – занятые люди разбежались по домам. Тучи затянули хутор, а лес проседал под тяжестью ливня. Свет в домишке господина В. И. погас, а парадная дверь его дома держалась открытой и на добром слове. Крышу срывало знатно, чердак начал затапливаться слезами небес. Цветы в саду были истоптаны непонятно чем или кем – на земле было множество следов, только вот самого господина было не видать.

Маленький мальчик лет двенадцати бежал, сломя голову, через грязь и ветки, перепрыгивал все затопленные овраги. Бежал подобно зайцу, которые убегает от стаи голодных волков. Деревья своими крючковатыми пальцами всячески изощрялись схватить дичь, чтобы предать её голоду лесных зверей.

Пацанёнок перепрыгнул через забор дома Абсурда, спасаясь от могучей стихии, и юркнул молнией в открытую нараспашку дверь.

Дом внутри был по меньшей мере странным. Пустым, будто его только что обокрали. На белых стенах, изукрашенных самыми вычурными узорами разных цветов, весели пустые картины. Их содержимое вырвали. При этом же, на многочисленных дубовых и буковых комодах стояли самое большое разнообразие украшений, драгоценностей и прочей мишуры, которое оценивалась явно дороже, чем любая из существующих на тот момент картин.

Мальчик рассматривал всё с восхищением, хотя вокруг было преимущественно темно.

– Что ты тут забыла, пропавшая душа? – за спиной ребенка раздался из большой гостиной тихий, словно умирающий от истощения голос.

– Дяденька, ну какая же я пропавшая душа, заблудился я просто в дожде.

Мальчик снял с себя лыжную маску, за которой скрывались небольшие щечки и глубокие карие глаза, развернул шерстяной шарф с шеи, расслабил застежки на пальто.

– Присаживайся за стол – томно проговорил monsieur, приглашая гостя отведать ужин.

На столе, накрытом белой как слеза скатертью, располагались самые разные яства, преимущественно жаренные. Мест было мало – только два стоящих друг напротив друга стула, которые видали лучшие дни. Один из них занял мальчик, а другой В. И. Перед хозяином дома стоял серебряный бокал с красным вином, до которого периодически monsieur дотягивался нехотя.

– Дяденька, а почему это вы один в таком большом доме?

Дом был не то, чтобы большой. Возможно, не испорченный тягой к непомерно большему детский глаз видел жилище громадным, но по факту в доме суммарно было 2 комнаты на первом этаже и одна, спальня, на втором.

– Милый мальчик, начнём с того, что дом, пусть, и не маленький, но точно не, как ты выразился, большой! – с легкой ухмылкой проговорил В. И. – Он всего лишь соответствует моим стандартам комфорта.

Monsieur остановился, будто что-то ударило его по голове. Из глаз проступили слезы, от которых лицо хозяина корежилось. Словно это были и не слезы вовсе, а по щекам в действительности резко прошлись осколками стекла. Маленький гость не понимал, что происходит с лицом monsieur, но пристально наблюдал, будто пытался проникнуть вглубь сознания взрослого человека. Преодолеть тьму, развеяв её теплым фонарем и озарив всё вокруг чистым нетронутым людской порочностью светом.

– Почему я один… Знаешь, я ведь не всегда тут был один…

– С вами жил кто-то ещё?

– Ну да… – абсолютно дрожащим голосом ответил хозяин дома – Не зря же тут два стула.

– Тогда почему за этим столом вы сейчас сидите один, monsieur?

– Понимаешь…

Представьте робкого новобранца в средневековую армию, впервые натягивающего тетиву. Тетива дрожит, её хозяин не знает как с ней совладать, ибо мысли его ещё не сконцентрированы. Примерно так же звучал голос В. И. де ля Абсурд в эти минуты.

– Порой, случается так, что люди отворачиваются друг от друга. Причем, необязательно, чтобы показ своей спины был взаимен. Иногда, а возможно очень часто, это инициатива лишь одной из сторон.

– От вас так отвернулись?

– Полагаю, что да…

– Дяденька, как ты думаешь, можно ли было переубедить отвернувшегося человека?

Лицо В. И. приняло положение каменной статуи, которая наблюдала за окружающими людьми, не двигаясь, последние лет двести.

– Полагаю, что нет… – прозвучал разочарованный ответ – Отвернуться куда легче, чем принять, что нет нужды разворачиваться.

– Вы любили этого человека?

– Да. Любил больше жизни. Но теперь всё, что от неё осталось, это разорванные в клочья картины прошлого, которые она в моменте, не задумываясь, разорвала. Эти картины мы писали вместе, но теперь об их некогда существовании буду безутешно помнить с теплом только я.

Раздался резкий и неожиданный стук. Стучали о дверную раму. Постепенными шагами кто-то приближался к гостиной.

Перед глазами появилась размытая фигура, обличенная в черное как мгла пальто.

– Простите, что прервал, милостивые государи. Не подарите ли на некоторые мгновения убежище от бури снаружи вашего дома? – выверенным мягким баритоном продекларировал мужчина лет тридцати или чуть меньше.

– Проходите, конечно, только, боюсь, места на вас сейчас нет – безучастно ответил хозяин дома

– Всё в порядке, я постою и, с вашего позволения, послушаю ваш разговор.

– Слушайте…

Буря потихоньку проникала внутрь дома и покрывала стены инеем, разросшимся словно плющом. Маленький мальчик прикрыл двери гостиной и тут же вернулся за стол, чтобы продолжить свои вопросы. Но его едва начавшийся вопрос прервал своим прибывший минутой ранее гость.

– А вы откуда, стало быть, господа?

– Я с хуторка, дяденька!

– А что же такой маленький мальчик делает посреди темного и опасного леса?

– Маменька не отпускала меня по грибы, поэтому я сбежал из дома и пошел их собирать сам! Я уже не настолько малыш, чтобы не ходить по лесу одному, тем паче он близко

...

конец ознакомительного фрагмента